ПОСЛѢДУЕМАЯ БАЛЕТОМЪ, ВЪ ОДНОМЪ ДѢЙСТВІИ.
Октября 12 дня 1786 года.
ДѢЙСТВУЮЩІЯ ЛИЦА.
правитьАМУРЪ.
ДУШИНЬКА.
МОМЪ.
БАХУСЪ.
СИЛЕНЪ.
МИДАСЪ.
ЗЕФИРЪ.
ХОРЪ Зефировъ и хоръ Нимфъ.
МОМЪ, БАХУСЪ.
МОМЪ.Уфъ! — - — усталъ — - съ ногъ сбился — - — Кромѣ Амура ни для ково бы тово не сдѣлалъ. Не льзя отказать ему. До нево всякому случается нуждица.
Я здѣсь новопріѣзжій. Ничево не знаю. Обо всемъ долженъ спрашивать. Что у васъ за хлопоты?
Видишь домъ: знаешь чей. Ней у насъ было порядочно, пока не загрустилась въ домѣ Душинька. Ужъ третій день, какъ ни кто не видалъ улыбки на лицѣ ей. Амуръ отъ печали съ ума сходитъ. Ни чѣмъ не можетъ развеселить Душиньку. Просто тебѣ сказать: она здѣсь вдругъ сдѣлалась какъ Несмѣяна Царевна: ни чѣмъ забавляться не хочетъ.
А чево хочетъ, сама не вѣдаетъ?
И! братецъ, какую ты пустошь городишь! у ней чево нибудь не достаіотъ. Она хочетъ быть довольна: тово и хочетъ.
У нее недостатокъ! безсмертные и смертные со всево свѣта собраны забавлять ее.
Не забавляется она великолѣпными собраніями.
Чтожъ она говоритъ?
Говоритъ, что ей скучно.
Я бы сшилъ ей модное платьице: увидѣлъ бы ты какъ бы она и смѣялась и радовалась.
Представляли ей, братецъ, пріѣзжую изъ дальнихъ краевъ славную портниху, съ разными платьями.
Не ужъ-ли-то не улыбнулась Душинька?
Нѣтъ.
Чтожъ она сказала?
Сказала что съ лишкомъ много труда для нее принимаютъ, и надѣла прежнее свое платьице.
Дура, братецъ! ни въ чемъ толку не знаетъ.
Ну что ты сдѣлаешь? Таковъ вкусъ у Амура: выбралъ себѣ такую, что не ней ей угодно бываетъ.
МОМЪ, БАХУСЪ, АМУРЪ.
АМУРЪ [въ печальной задумчивости никово не видя и говоря съ собою.]Вотъ божество! вотъ владычество! люди думаютъ, что я всѣхъ щастливѣе: а я всѣхъ нещастнѣе — - — Третій день не видалъ я улыбки на лицѣ ей — - — не потребляю къ еіо удовольствію, а она стала еще груснѣе.
Пускай кто хочетъ ищетъ славы,
Въ заботахъ пышности пустой;
А я ищу моей забавы,
Плѣняясь Душинькой одной,
Ея прискорбностью смущаюсь,
Ея весельемъ наслаждаюсь,
Ея печаль мои духъ томитъ,
Усмѣшка щастье мнѣ даритъ.
Пускай кто хочетъ ищетъ славы
Въ заботахъ пышности пустой;
А я ищу моей забавы
Плѣняясь Душинькой одной.
Другъ мой Момъ! не ошибся ли я въ словѣ, когда просилъ тебя развеселить Душиньку? можетъ быть я забывшись, сказалъ вмѣсто развеселить, опечалить.
Нѣтъ. Ты такъ часто всѣмъ твердилъ стараться развеселить ее, что мы ни какъ не могли разумѣть худо, хотя бы ты и промолвился. И намъ всѣмъ было бы веселѣе, когда бы вы съ нею были веселы.
Какъ вы ей забавляли?
Да мы чево не дѣлали? Марсъ передъ нею скакалъ сорокою.
Это подлинно смѣшно, какъ Марсъ скакалъ сорокою; и она не улыбнулась?
Нѣтъ.
Чтожъ она сказала?
Сказала ему: вѣть ты не сорока, и по томъ отвернулась.
А другіе боги?
Сказала: смотришь грусно. Мы по томъ и новыя театральныя представленія выдумывали.
Чтожъ она сказала?
Крѣпко зѣвать стала. Мы было и разныя игры затѣяли.
Чтожъ она сказала?
Просила освободить еіо отъ игоръ нашихъ.
Старой Силенъ явился такъ же показать свое усердіе. Авосьлибо, говоритъ, увидя фигуру мою улыбніотся Душинька.
О! о! онъ старой шутникъ и забавникъ. У нево на пиру всѣ бывали веселы.
СИЛЕНЪ и ТѢ ЖЕ.
СИЛЕНЪ.Амуръ, Амуръ! я и позабылъ у тебя спросить, какъ бишь титулуютъ Душиньку? вѣть она не богиня: что она Принцеса ли, Дюшеса ли, Княгиня ли, Графиня ли, Сіятельство ли, Превосходительство ли, или просто ея благородіе? какъ величать не знаю.
Ни Принцеса, ни Дюшеса, ни Княгиня, ни Графиня; пожалуй называй ее сколько можно простѣе.
Какъ же величать ее не знаю право.
Ни Принцеса,
Ни Дюшеса,
Ни Принцеса!
Ни Дюшеса!
Ни Княгиня,
Ни Графиня,
Ни Княгиня!
Ни Графиня;
То-то чудо! Что за чудо!
То-то чудо! Что за чудо!
Ни Принцеса! Всіо ей грустно,
Ни Дюшеса! Всіо не вкусно,
Ни Княгиня! Всіо не нравно,
Ни Графиня! Не забавно.
Что за чудо! Всіоль здѣсь худо?
Что за чудо! Что за чудо!
Что за чудо! Что за чудо!
Что за чудо! Что за чудо!
Подумайте и посовѣтуйте хорошенько: я васъ однихъ оставлю.
Прикажитка принесши сюда столъ, да напитки. За столомъ всякое дѣло веселѣе начинается. Не худо кабы и она сударушка, какъ ею назвать не знаю, къ намъ пожаловала; хватила бы добрую чару, такъ вотъ бы и заплясала.
Братцы! до вина она не охотница. Не льзя ли придумать какъ развеселить еіо просто? Вы себѣ лутче одни на свободѣ празднуйте, и сами себѣ, чево хотите, спрашивайте. [Уходитъ.]
ТѢЖЪ [кромѣ Амура.]
СИЛЕНЪСтолъ! напитковъ! [тотчасъ является является столъ съ напитками.] Вѣть намъ не умереть съ печали, для тово что Душинька запечалилась — - сядемъ ка — - да попьіоомъ за столомъ лутче посовѣтуемъ, [садятся.] Нальіомка по бакалу, да старинную пѣсню затянемъ. [Поютъ всѣ между тѣмъ какъ наливаютъ.]
Другъ за другомъ
Всѣ мы кругомъ,
За досугомъ,
Станемъ лить,
Лить да пить.
Какъ бы, чѣмъ бы развеселишь Душиньку?
У насъ въ старину бывало не долго развеселить компанію. Бывало мы такія штуки выдумывали, что отъ смѣху животики надсаживали; ха-ха-ха-ха. [всѣ трое хахочутъ.]
Бывало ради смѣху женили и за мужъ выдавали; ха-ха-ха-ха [всѣ трое хахочутъ.]
Ужъ какъ же это было весело! ха-ха-ха-ха. [всѣ трое хахочутъ.]
Бывало на свадьбахъ чево не сдѣлали! ха-ха-ха-ха. [всѣ трое хахочутъ.]
Бывало дураковъ дурачили, ха-ха-ха-ха. [всѣ трое хахочутъ.]
Бывало и умнымъ тутъ же доставалось, ха-ха-ха-ха. [всѣ трое хахочутъ.]
Ужъ какъ же ето было весело! ха-ха-ха-ха. [всѣ трое хахочутъ.]
Бывало и малые ребята тутъ же хахотали, ха-ха-ха-ха. [всѣ трое хахочутъ.]
Ужъ какъ же ето было весело! ха-ха-ха-ха. [всѣ трое хахочутъ.]
Бывало стариковъ нянюшки въ люлькахъ качали, ха-ха-ха-ха. [всѣ трое хахочутъ.]
Ужъ какъ же ето было весело! ха-ха-ха-ха. [всѣ трое хахочутъ.]
Бывало и Мидасъ съ нами балагуривалъ, ха-ха-ха-ха. [всѣ трое хахочутъ.]
ТѢ ЖЪ и МИДАСЪ. [Послѣдній съ долгими ослиными ушами.]
МИДАСЪ [подслушавъ послѣднія слова]Ужъ какъ же ето было весело! и ги-ги-ги-ги-го-го-го-го. [всѣ четверо хохочутъ долго.]
Ужъ какъ же было то смѣшно!
и ги-ги-ги-го-го-го-го.
Ужъ какъ смѣялись мы тогда!
ха-ха-ха-ха, ха-ха-ха -ха.
[всѣ вмѣстѣ]
Ужъ какъ же было то смѣшно! Ужъ какъ смѣялись мы тогда!
и ги ги ги, го го го го! ха-ха-ха-ха, ха-ха-ха -ха.
Мидасъ! садись, наливай бакалъ, да пей да пой [между тѣмъ какъ Мидасъ піотъ, другіе вновь зачинаютъ пѣть застольную пѣсню; Мидасъ пристаетъ тутъ же, и нескладнымъ голосомъ всѣхъ замѣшиваетъ. Момъ и Бахусъ трясутъ головами съ досадою, и всѣ вдругъ унимаются.]
У васъ очень весело: что у васъ праздникъ что ли?
Праздновали бы мы лутче, когда бы Душинька была веселѣе: да то худо, что она загрустилась.
Вотъ тебѣ хлопоты, что Душинька загрустилась! а мнѣ что до тово нужды? было-бы мнѣ хорошо да весело.
Повѣрь мнѣ, Мидасъ, что ни кто одинъ собою щастливъ не бываешь; благополучіе наше всегда другъ отъ друга мы заимствуемъ.
Я не тѣшить еіо сюда явился; а лутче было бы, для политическихъ резоновъ и благоприличностей между богами, когда бы — —
Когда бы Мидасъ объ нихъ не разсуждалъ, было бы гораздо благоприличнѣе. Да кто тебя вмѣшалъ въ разборъ резоновъ и благоприличностей?
Я самъ вмѣшался.
Показать, что ты судишь о томъ криво.
Я вѣть не одинъ моево мнѣнія.
То есть, множествомъ легковѣрныхъ головъ хочешь прикрыть стыдъ твоихъ бредней, какъ будто сто иль тысяча бредней могутъ составить что нибудь разсудительное. Да что тебѣ Душинька сдѣлала?
Разумѣю я, какъ она говорила съ насмѣшкою о глупыхъ и худыхъ обычаяхъ.
То есть ты думаешь, что она не могла говорить о глупыхъ обычаяхъ кромѣ какъ о твоихъ. Вѣрь мнѣ, что ихъ на свѣтѣ много. А естьли бы и подлинно о твоихъ говорила, вѣрь, что всѣ другіе говорили объ нихъ больше.
Пускай другіе говорятъ, да она не должна ни кому доносить объ моихъ обычаяхъ.
Пустое говоришь. Нынѣ боги и смертные всѣ такъ свободны и откровенны, что никому ни чево доносить не остается. Каждый самъ ремесло свое выказываетъ. Душинька разсуждаетъ объ обычаяхъ съ тѣми, кто объ нихъ разсуждать любитъ, а такимъ только, а не другимъ она охотно сообщаетъ свои разсужденія, ни кому вреда не дѣлая.
Да она уже и тѣмъ безпокойна, что за нее вступаются.
«Она и сама за себя первая вступится. Каждый имѣетъ свою свободу. Ты беріошь себѣ волю осуждать другихъ неправильно, а они пользуются волею то примѣтить.
Да, да! дайка ей здѣсь всякую волю! увидишь — - —
По чему тебѣ такъ страшна ей» воля? и кто тебѣ такой вздоръ сказывалъ, что она всякую волю здѣсь брать хочетъ?
Есть люди, которые то смекнули.
Разумѣю что есть люди, которые бреднями и ложными страхами легко наполняютъ себѣ и другимъ головы.
Каковожъ намъ сносить, корда почитаютъ насъ бредней слагателями?
Отъ васъ зависитъ не слагать бредней, тогда ни кто и не будетъ почитать васъ бредней слагателями.
Да это всіо она выводитъ; что ты говоришь, ето она и что ты думаешь, ето всіо она.
Чтожъ бы ты думалъ съ нею сдѣлать надобно?
Сурово поступишь, жалко; а довольно не сообщаться съ нею, не приписывать ей ни передъ кѣмъ достоинства, не смотрѣть ни на какія ее желанія и нужды; и по томъ — -- еіо ни чѣмъ баловать не надобно.
То есть, что ты стыдясь показать надъ нею низкое жестокосердіе, у великодушно опредѣляешь ее къ ничтожности, и оставляешь ей въ награду общее презрѣніе?
А что она за высочайшая рѣдкость въ свѣтѣ?
Не будучи высочайшею рѣдкостью, наряду съ другими каждый имѣетъ какое ни будь принадлежащее ему право.
Такъ толкуешь, какъ будто ты съ Амуромъ вмѣстѣ влюбліонъ въ нее безъ памяти.
А ты такъ толкуешь, какъ будто кто ни будь на смѣхъ вложилъ тебѣ въ голову объ ней самыя странныя понятія. Да говаривалъ ли ты когда нибудь съ Душинькою?
И не желалъ говорить съ нею.
По крайней мѣрѣ видалъ ли ты еіо?
Что въ томъ нужды, что видалъ или не видалъ? я еіо знаю.
Да по чемужъ ты еіо знаешь?
А вотъ портретъ еіо мнѣ дали. [Показываетъ портретъ съ ослиными ушами.] Посмотри самъ хороша ли? и подписано портретъ Душинькинъ.
Мидасъ, Мидасъ! по этому портрету ты самъ Душенька, ето твой портретъ. [Даетъ посмотрѣть Силану.] Посмотрите ха-ха-ха-ха.
Ето ево портретъ, и уши точь въ точь ха-ха-ха-ха.
Кто ни будь тебя дурачилъ, и на смѣхъ дурацкой портретъ далъ тебѣ вмѣсто портрета Душинькина — - ха-ха-ха-ха.
Ба! ба! ба! ба! то не Душинькинъ портретъ, надо мною подшутили.
Точно, точно подшутили ха-ха-ха-ха. [всѣ трое хахочутъ.]
Ба! ба! ба! ба! подшутили:
То не Душинькинъ портретъ.
Точно точно подшутили,
То не Душинькинъ портретъ.
И насмѣхъ меня взмутили.
У меня съ ней ссоры нѣтъ.
И на смѣхъ тебя взмутили,
У меня съ ней ссоры нѣтъ.
|
|
|
| [всѣ вмѣстѣ] | |
|
Ба! ба! ба! ба! подшутили, То не душинькинъ портретъ. И на смѣхъ меня взмутили, У меня съ ней ссоры нѣтъ. |
Точно точно подшутили, То, не Душинькинъ портретъ; И на смѣхъ тебя взмутили, И тебѣ съ ней ссоры нѣтъ. |
Что бъ ты вѣдалъ объ Душинькѣ, я тебѣ прочту надпись къ ее портрету.
Во всѣхъ ты Душинька нарядахъ хороша
Пастушкоюль сидишь ты возлѣ шалаша,
По образулъ какой Царицы ты одѣта,
Вездѣ ты Душннька, чудо свѣта.
И только ты одна прекраснѣе портрета.
А слыхалъ что добродушіе такъ описываютъ, не ужъ то Душинька тоже что добродушіе?
Не знаю; только знаю, что Амуръ любятъ Душиньку не меньше какъ и добродушіе.
А! а! Ну такъ выпьемъ по бакалу, да заправду подумаемъ чѣмъ развеселить Душиньку.
Всѣ мы поохмелѣли — - — лутче намъ — - — проспаться, и въ трезвомъ умѣ посовѣтовать.
А я такъ безъ вина не могу порядочно мыслить: мнѣ-то какъ же-быть?
Да и намъ какъ же быть? мы пьяные не можемъ порядочно мыслить.
А всево покойнѣе ни пьянымъ ни трезвымъ не мыслить.
Какъ же согласить васъ можно? иной любитъ мыслить пьяной, другой любитъ мыслить трезвой, а третій никогда не любитъ мыслить.
[Всѣ четверо] Что же дѣлать? какъ же быть?
Напились не осторожно.
Пьянымъ мыслить не возможно.
[Всѣ четверо] Что же дѣлать? какъ же быть?
Я люблю вино не ложно.
Трезвымъ быть мнѣ не возможно.
[Всѣ четверо] Что же дѣлать? какъ же быть?
Выпьемъ выпьемъ не отложно,
Всіо равно и всіо возможно.
[Всѣ четверо] Что же дѣлать? какъ же быть?
Напились не осторожно.
Какъ же мыслить намъ возможно?
Кто насъ можетъ согласить?
[Всѣ четверо] Что же дѣлать? какъ же быть?
Что же дѣлать? какъ же быть?
А! вотъ Амуръ. Онъ лутче рѣшитъ споръ нашъ.
АМУРЪ и ТѢ ЖЕ.
АМУРЪ.Что такое нашлось въ совѣтѣ затруднительное? о чемъ вы спорите?
Я говорю лутче — - — попить.
А я совѣтую — - — проспаться.
И я тоже.
А по мнѣ такъ ней равно.
Да будетъ ли — - къ намъ Душинька?
Нѣтъ, не будетъ.
Она вѣть здѣсь?
Здѣсь.
Ну, такъ мы къ ней — - — пойдимъ въ гости — - — пора намъ къ ней итти.
Пора, пора.
Постойте, постойте братцы. Она проситъ васъ пожаловать къ ней въ другое время.
А теперь для чево не можно? — - — чтожъ она сказала?
Сказала, что лутче вамъ отдохнуть отъ трудовъ вашихъ. Вы устали.
Такъ, такъ правда — - правда такъ — - у меня гортань устала.
Лутче, братцы, отдохнуть.
Отдохнуть да пососнуть — - [къ Амуру] такъ ли Душинька сказала?
Точно такъ она сказала.
У меня гортань устала.
Лутче братцы отдохнуть.
Отдохнуть да пососнуть.
Лутче братцы отдохнуть.
Такъ такъ Душинька сказала,
Лутче, братцы, отдохнуть;
Такъ, такъ лутче отдохнуть,
Такъ такъ Душинька сказала.
Они пожаловали ко мнѣ только попить да пошумѣть — - — Правда что отъ Боговъ многова требовать былобы несправедливо — - — - Они прежде хотятъ сами утѣшаться, а по томъ утѣшать другихъ — - — Думаю, Душинька тѣмъ самымъ не довольна, что съ лишкомъ много людей для ее утѣшенія безпокоятся — - — - Можетъ быть, какая нибудь бездѣлка гораздо болѣ бы ее утѣшила — - — - Нѣкогда она прельщалась розою, которую я самъ ей сорвалъ — - — Послѣ я думалъ угодить ей, лутче драгоцѣнными подарками — - — Зефиръ принесши отъ меня къ ней бриліантовую розу, по новой модѣ сдѣланную, не примѣтилъ на лицѣ ее ни малова удовольствія — - — - Она сказала ему, что лутче любить розу простую безъ всѣхъ украшеній — - — - Зефиръ! [Зефиръ тотъ часъ входитъ.]
АМУРЪ, ЗЕФИРЪ.
ЗЕФИРЪ.Архитекторы пришли съ планами новаго дома для Душиньки.
Пускай ей покажутъ.
Шталмейстеры явились доложить, что цуки и новомодныя кареты для нее готовы.
Пускай ей доложатъ.
Кухмистеры пришли спрашивать, какой столъ для нее прикажете.
Пускай у нее спросятъ.
Портнихи дожидаются увѣдать, какое платье ей выберете.
Пускай ей покажутъ — - — Прежде всево сорви здѣсь розу, отнеси отъ меня къ Душинькѣ, и скажи мнѣ послѣ, какъ она ее приметъ.
Блескъ и шумъ великолѣпія всегда соединенъ съ безпокойствомъ другихъ, и съ безпокойствомъ собственнымъ — - — Она часто говорила, что хочетъ быть щастлива безъ пышности — - — часто просила освободить ее отъ всево блистающаго — - —
Она мнѣ часто то твердила,
И то вчера твердила вновь;
Ея устами говорила
Сама любовь, сама любовь:
Что пышность только взоръ прельщаетъ,
Но въ томъ утѣхи нѣтъ прямой,
Что щастье только тотъ вкушаетъ.
Кто щастливъ сладкой тишиной.
Она мнѣ часто то твердила,
И то вчера твердила вновь:
Ея устами говорила
Сама любовь, сама любовь.
АМУРЪ, БАХУСЪ, СИЛЕНЪ.
АМУРЪ.Я думалъ что вы пошли упокоишься.
Мы воротились — - — за тѣмъ что дорогою — - — опять заспорили.
Заспорили о томъ, отъ чево загрустилась Душинька.
Можетъ быть отъ тово, что вы иного пустова болтаете.
Я говорю — - — я говорю — - — что она загрустилась отъ печали.
А я говорю — - — что она печальна отъ грусти.
На что вамъ о томъ вѣдать?
Не одни мы желаемъ о томъ вѣдать — - — во всемъ домѣ твоемъ сдѣлалось смятеніе. Боги — - Богини — - Зефиры — - Нимфы ни о чемъ о другомъ не говорятъ, ни о, чемъ о другомъ не толкуютъ — - — отъ чево грусно Душинькѣ?
Отъ тово что вы всѣ другъ другу много пустова болтаете. [Въ сторону.] Послушавъ ихъ не трудно причину отгадывать.
Ну! такъ полно же Бахусъ — - болтать; — - отдохнуть лутче — —
Такъ, такъ Душинька сказала.
Думаю что побывъ съ ними долго, я бы и самъ заразился страстью слабоязычія — - — - къ щастію моему, они заблагоразсудили меня оставить — - — - А вотъ Зефиръ, съ отвѣтомъ отъ Душиньки — - — —
АМУРЪ, ЗЕФИРЪ.
АМУРЪ [къ Зефиру.]Какъ она приняла розу?
Разсмѣялась.
Что жъ сказала?
Она сама скажетъ.
ТѢ ЖЕ и ДУШИНЬКА.
ДУШИНЬКА, [держа розу, поетъ слѣдующую Арію. Между тѣмъ, вдругъ открывается пространная и прилично украшенная галлерея. Зефиры и Нимфы по сторонамъ составляютъ два хора.]
АРІЯ.
ДУШИНЬКА [къ Амуру.]Минута радость помрачаетъ,
И рушитъ щастье иногда;
Расами роза увядаетъ,
Но въ сердцѣ будешь ты всегда.
Приколи самъ.
Не пурпуръ розу возвышаетъ,
Но той прекраснѣй въ свѣтѣ нѣтъ,
Котора сердце утѣшаетъ,
Которую любовь даетъ.
Твоей любовью всю живится,
Она веселье всѣхъ творитъ.
Тоскою радость всѣхъ вершится,
Твой взоръ утѣхи всѣмъ даритъ.
Не пурпуръ розу возвышаетъ,
Но той прекраснѣй въ свѣтѣ нѣтъ,
Котора сердце утѣшаетъ,
Которую любовь даетъ.