Пятый археологическій съѣздъ въ Тифлисѣ
правитьМинувшій годъ останется надолго памятенъ въ лѣтописяхъ Кавказа. Нужно пробѣжать передовыя статьи мѣстныхъ газетъ за время археологическаго съѣзда, чтобы получить понятіе о томъ, какое впечатлѣніе онъ произвелъ на тифлисское интеллигентное общество. Археологическій съѣздъ сбылъ лучомъ свѣта въ нашей сѣрой и невзрачной общественной жизни, вообще бѣдной высшими интересами — научными, художественными, литературными или политическими… Тифлисъ со времени своего основанія, въ теченіе всего 14-ти вѣковаго своего существованія, еще ни разу не видалъ въ своихъ стѣнахъ такого многочисленнаго собранія ученыхъ, отечественныхъ и иностранныхъ, — въ публикѣ еще ни разу не обнаружилось такого подъема умственныхъ интересовъ, во имя научной истины и знанія, какъ за этотъ, памятный въ лѣтописяхъ нашего города, десятокъ дней"[1].
Вотъ какъ выражается мѣстная пресса объ археологическомъ съѣздѣ, и мы, люди сѣвера, болѣе осторожные въ своихъ сужденіяхъ, въ данномъ случаѣ не имѣемъ права объяснять подобныя выраженія впечатлительностью и пылкостью южныхъ натуръ. Дѣйствительно, всѣ бывшіе на съѣздѣ, въ томъ числѣ и пишущій эти строки, могутъ засвидѣтельствовать, что ни одинъ изъ прежнихъ археологическихъ съѣздовъ не отличался такою многолюдностью (до 900 членовъ); нигдѣ публика съ такимъ вниманіемъ, или вѣрнѣе увлеченіемъ, не слѣдила за рефератами, иногда крайне сухими и спеціальными; нигдѣ мѣстное общество не относилось съ такимъ сочувствіемъ къ пріѣзжимъ ученымъ гостямъ и не окружало ихъ такою любезностью и предупредительностью.
Объяснить это явленіе не трудно: всякое общество особенно высоко цѣнитъ то, чего у него нѣтъ. Нужно вспомнить, что прежніе археологическіе съѣзды — московскій, петербургскій, кіевскій, казанскій — происходили въ городахъ университетскихъ, что общество этихъ городовъ привыкло видѣть и слушать «патентованныхъ» ученыхъ, посѣщать всякія засѣданія ученыхъ обществъ, слѣдить за научными дебатами на университетскихъ диспутахъ. Ничего подобнаго нѣтъ въ Тифлисѣ. Популярная лекція по модному вопросу какого-нибудь изъ мѣстныхъ ученыхъ, рѣчь адвоката въ громкомъ процессѣ и театръ — вотъ все, что можетъ хотъ отчасти удовлетворить умственнымъ потребностямъ значительной колоніи интеллигенціи въ этомъ обширномъ городѣ. Время отъ времени слышатся пожеланія имѣть университетъ въ Тифлисѣ, высказываются надежды, что это учрежденіе внесетъ новую жизнь въ общество, но затѣмъ эти пожеланія умолкаютъ и осуществленіе кавказскаго университета представляется въ самыхъ неясныхъ очертаніяхъ въ отдаленномъ будущемъ.
Археологическій съѣздъ былъ такъ-сказать десятидневнымъ пребываніемъ университета въ Тифлисѣ. Можно ли ожидать отъ этого мимолетнаго пребыванія какихъ-нибудь результатовъ въ смыслѣ поднятія умственныхъ интересовъ въ обществѣ? Погаснетъ ли этотъ лучъ свѣта безслѣдно — это покажетъ будущее. Мы должны взглянуть на археологическій съѣздъ съ другой стороны, — спросить себя, насколько онъ достигъ своей непосредственной цѣли, каковы его научные результаты.
Цѣль археологическихъ съѣздовъ, происходящихъ періодически разъ въ четыре года, — изучить въ археологическомъ отношенія извѣстный районъ Россіи. По окончаніи съѣзда, на послѣднемъ засѣданіи, обсуждается вопросъ о мѣстѣ и времени будущаго съѣзда и въ непродолжительномъ времени начинаетъ свои дѣйствія предварительный комитетъ, имѣющій цѣлью составить программу будущаго съѣзда, снаряжать археологическія экспедиція, собирать матеріалы, печатать протоколы своихъ засѣданій, сноситься съ учеными обществами и учрежденіями и т. п. На четвертомъ археологическомъ съѣздѣ въ Казани (въ 1877 г.) было рѣшено для слѣдующаго съѣзда избрать Тифлисъ, на что послѣдовало Высочайшее разрѣшеніе. Мысль сдѣлать Кавказъ цѣлью трехлѣтняго археологическаго изученія была въ высшей степени удачна и своевременна. Едва ли другой край Россіи представляетъ такой интересъ въ археологическомъ отношеніи, понимая археологію въ самомъ широкомъ смыслѣ, и едва ли въ какомъ нибудь другомъ краю Европейской Россіи было до сихъ поръ такъ жало сдѣлано въ этомъ отношеніи. Намъ извѣстна исторія завоеванія Кавказа, знакомы хотя отчасти природныя красоты Кавказа, излюбленныя нашими поэтами и описанныя восторженными путешественниками; но мы очень мало знаемъ о прошломъ Кавказа, о его древнихъ памятникахъ, о многочисленныхъ народахъ, его населяющихъ, о ихъ нравахъ, обычаяхъ, языкахъ и вѣрованіяхъ. Масса предстоящихъ задачъ дѣйствуетъ подавляющимъ образомъ на воображеніе. Но нужно же когда-нибудь начать распутать этотъ лабиринтъ народностей, разобраться въ обломкахъ разныхъ историческихъ эпохъ…
Историческое значеніе Кавказа опредѣляется его природою. Почти непроходимый горный хребетъ, простирающійся между двумя морями, представляетъ естественную стѣну между южно-русскою равниной и малоазіатскимъ плоскогорьемъ. Да сѣверѣ и на югѣ отъ этой стѣны лежалъ въ древности путь народовъ въ ихъ вѣковомъ движеніи съ востока на западъ. Кавказскій хребетъ съ его многочисленными долинами служилъ искони убѣжищемъ для народовъ, шедшихъ на западъ какъ сѣвернымъ, такъ и южнымъ путемъ. Представимъ себѣ, что какое-нибудь племя, прошедши естественныя ворота въ Европу изъ Азіи, вдоль сѣвернаго побережья Каспійскаго моря, очутилось на сѣверѣ отъ Кавказскаго хребта. Пока оно сидѣло въ равнинѣ, оно, такъ-сказать, стояло на торной дорогѣ, преграждая путь другому племени, шедшему съ востока по его слѣдамъ. Въ этихъ мѣстахъ нельзя было останавливаться, потому что натискъ новыхъ и новыхъ переселенцевъ изъ Азіи шелъ непрерывною чередой. И вотъ племя должно было продвигаться дальше на западъ, въ припонтійскія степи, или посторониться съ пути, тронувшись на югъ. Иногда посторониться нужно было, уступая силѣ, или вѣрнѣе нужно было искать спасенія отъ новыхъ «насельниковъ». Если тѣснимый народъ придвигался на югъ, ближе къ горамъ, можно было предугадать его дальнѣйшую судьбу. Онъ попадалъ какъ бы въ тупикъ: налѣво отъ него — берегъ Каспія, направо — Чернаго моря, а на югъ — высокіе, параллельные ряды стѣнъ, пересѣкаемые поперекъ другими стѣнами. И вотъ народъ вступалъ въ горы и уже не выходилъ изъ нихъ. Онъ долженъ былъ привыкнуть къ новымъ условіямъ существованія, выработать изъ себя, бывшаго степняка, горца и отвоевать себѣ опредѣленное мѣсто среди другихъ народовъ и народцевъ, загнанныхъ раньше его въ тѣ же мѣста. Въ такой борьбѣ съ природой и людьми народъ сильно рѣдѣлъ, а иногда и погибалъ безслѣдно. Если же онъ былъ силенъ, выносливъ и многочисленъ, то все-таки, несмотря на значительное сокращеніе въ численности, сохранялъ свою особность, свой языкъ, свои обычаи и могъ довлачить свое существованіе до нашихъ дней. То, что постоянно въ теченіе вѣковъ происходило на сѣверномъ Кавказѣ, происходило и на южномъ. И съ этой стороны въ международной горной твердынѣ искали себѣ пріюта всѣ угнетенные и стѣсненные. Но природа южнаго склона гораздо болѣе благопріятна для культуры, и здѣсь могли возникнуть государства (Грузія, Арменія), которыя, не отличаясь политическимъ могуществомъ, все же достигли въ свое время значительной культуры.
Многочисленность и разноплеменность народовъ Кавказа — избитое мѣсто въ историческихъ сочиненіяхъ. Арабскіе географы называли Дагестанъ «Горою языковъ»; въ классическія времена въ колоніи Діоскуріахъ, для торговыхъ сношеній съ разными народцами Кавказа, служили десятки переводчиковъ. Еще и въ наше время кавказскіе языки и нарѣчія считаются десятками, а между тѣмъ какое число народцевъ повымерло въ теченіе вѣковъ или смѣнило свой языкъ на языкъ болѣе сильныхъ сосѣдей! Конечно, всѣ эти мелкіе народы — не произведеніе кавказской почвы; конечно, всѣ они не что иное какъ обломки болѣе крупныхъ народовъ, жившихъ нѣкогда въ сѣверныхъ степяхъ или въ малоазіатскихъ плоскогорьяхъ и загнанныхъ впослѣдствіи въ горы. Отсюда понятно, какой огромный научный матеріалъ представляетъ Кавказъ для этнографа, лингвиста, историка и археолога.
Этнографъ можетъ наблюдать здѣсь цѣлый рядъ народовъ разнаго происхожденія, стоящихъ на разныхъ ступеняхъ культуры: одни сохранили въ первоначальной свѣжести такія формы быта, такіе обычаи и обряды, которые у другихъ доживаютъ свой вѣкъ, какъ глухой "survivab; у однихъ первоначальное язычество почти не тронуто вліяніемъ монотеистическихъ религій, у другихъ является удивительная смѣсь воззрѣній языческихъ и христіанскихъ, языческихъ и магометанскихъ; у однихъ формы юридическаго быта основаны на обычномъ правѣ, еще свято наблюдаемомъ цѣлымъ обществомъ, у другихъ же замѣтно сліяніе обычнаго права съ мусульманскимъ шаріатомъ то въ большей, то въ меньшей степени. Словомъ, всюду удивительное разнообразіе въ понятіяхъ и вѣрованіяхъ, всюду смѣшеніе древнихъ отживающихъ формъ быта съ новыми. Какъ дорожитъ этнографъ всякимъ, еле замѣтнымъ, слѣдомъ отжившихъ формъ быта у европейскихъ народовъ, съ какою тщательностью собираетъ онъ крупицы старины, сохранившіяся въ видѣ «переживаній» гдѣ-нибудь во Франціи, Англіи или Германіи! Здѣсь, на Кавказѣ, этнографъ можетъ черпать старину полною рукой и всюду собирать обширный матеріалъ для своихъ наблюденій.
Не менѣе богатое поле предстоитъ разработкѣ лингвиста. Каковъ строй этихъ многочисленныхъ языковъ Кавказа, изъ которыхъ на однихъ говорятъ сотни тысячъ человѣкъ, на другихъ — два, три аула? Въ какомъ отношеніи между собою состоятъ эти языки, какія они образуютъ семья, что можно добыть изъ словарей этихъ языковъ для заключенія о раннемъ бытѣ народовъ, на нихъ говорящихъ? Словомъ, не видно конца вопросамъ, и одинъ любопытнѣе другаго, а разработка этихъ вопросовъ едва лишь начата.
Археологъ имѣетъ передъ собою на Кавказѣ массу памятниковъ различныхъ періодовъ, національностей и религій. Одинъ культурный слой смѣняется другимъ, и притомъ въ разное время въ разныхъ частяхъ сѣвернаго и южнаго Кавказа. Арменія нѣкогда восприняла нѣкоторое вліяніе ассирійской культуры. Области при Араратѣ и озерѣ Ванѣ долго отстаивали свою независимость отъ ассирійскихъ завоевателей. Рядъ царей Урартійскихъ въ Арменіи (Urarti) упоминается въ ассирійскихъ клинописныхъ памятникахъ. Въ окрестностяхъ города Вана, построеннаго, по армянскимъ преданіямъ, Семирамидою, сохранились слѣды построекъ ассирійскаго типа и многочисленныя клинообразныя надписи, написанныя не по-ассирійски, а на древнемъ языкѣ мѣстнаго населенія; такія же надписи были находимы въ предѣлахъ русской Арменіи, у Гокчайскаго озера и у Армавира[2]. За ассирійскимъ вліяніемъ слѣдовало персидское: Арменія (Arminia) упоминается какъ одна изъ областей, подчиненныхъ Персіи, въ бегистанской надписи Дарія Гистаспа. Селевкиды, аршакиды, римляне, парѳяне оставляютъ слѣды своего владычества въ Арменіи. Христіанству, рано занесенному сюда, приходится, въ періодъ владычества сассанидовъ, бороться съ религіей Зороастра, распространявшейся изъ Персіи, и слѣды этой религіозной борьбы, развалины древнихъ храмовъ огнепоклонниковъ, до сихъ поръ сохраняются кое-гдѣ въ Закавказьѣ. Затѣмъ вторгается съ арабами исламъ въ Закавказье, затѣмъ завоевываютъ его татары, затѣмъ турки, персы…
На западѣ, по берегамъ Чернаго моря, не одни преданья о золотомъ рукѣ,, но вещественные памятники свидѣтельствуютъ о сношеніяхъ съ греками классической древности. Берега Чернаго моря покрываются греческими колоніями. Не мало походовъ предпринимали римляне, а затѣмъ византійскіе императоры на Кавказъ, чему сохранились яркіе слѣды въ памятникахъ. Не говоря уже про Закавказье, гдѣ византійцы имѣли прочныя владѣнія, которыя имъ приходилось защищать, даже въ горныхъ трущобахъ Осетіи, гдѣ-нибудь въ аулахъ Галіатѣ, Камунтѣ, отрываются въ значительномъ количествѣ византійскія монеты 5, 6 и 7 вѣковъ. Почти всюду на сѣверномъ, впослѣдствіи омусульманившемся, Кавказѣ сохраняются слѣды ранняго христіанства, занесеннаго сюда изъ Византіи, или изъ Грузіи. Какое богатство всюду памятниковъ христіанскаго зодчества, какая пожива для историковъ искусства!
Въ то время, когда Закавказье подчиняется вліянію персовъ, византійцевъ, арабовъ, на сѣверѣ происходитъ постоянная борьба и смѣна разныхъ азіатскихъ «насельниковъ» большею частью тюркскаго племени. Восточный край сѣвернаго Кавказа входилъ въ составъ Хазарскаго царства; въ извѣстномъ письмѣ хазарскаго царя Іосифа упоминается рядъ хазарскихъ городовъ на Кавказѣ. О нашествіяхъ хазаръ и булгаръ говорятъ армянскіе историки. Западная часть сѣвернаго Кавказа занята воинственнымъ народомъ аланъ, въ составъ которыхъ вѣроятно входили оссы, уже рано извѣстные грузинскимъ лѣтописцамъ и упоминаемые подъ именемъ яссовъ нашею лѣтописью. Затѣмъ сѣверный Кавказъ подчиняется половцамъ и татарамъ.
Большинство этихъ народовъ оставило вещественные слѣды какъ на сѣверномъ, такъ и на южномъ Кавказѣ: нигдѣ нѣтъ такого разнообразія въ могильныхъ памятникахъ, какъ въ этихъ увлекательныхъ для археолога мѣстахъ; здѣсь встрѣчаются и долмены, и каменные ящики, и склепы, и пирамиды, и курганы, и могильные столбы различныхъ формъ и видовъ…
Въ виду необъятности задачъ, представляемыхъ Кавказомъ для археологіи, было бы конечно слишкомъ смѣлымъ ожидать рѣшенія ихъ отъ одного археологическаго съѣзда. Все, чего можно было бы желать, состояло бы въ томъ, чтобъ ученые спеціалисты указали эти задачи, намѣтили главное, на что нужно направить работы, и дали методъ для археологическихъ разысканій.
Предварительный комитетъ V археологическаго съѣзда началъ свои дѣйствія съ марта 1878 года, но въ виду событій послѣдней войны археологическія экспедиціи на Кавказъ могли начаться не ранѣе лѣта 1879 г. Средства для экспедицій были обезпечены Его Высочествомъ Великимъ Княземъ Михаиломъ Николаевичемъ, ассигновавшимъ 15.000 рублей для цѣлей съѣзда. Два комитета: тифлисскій, подъ предсѣдательствомъ генерала А. В. Комарова, и московскій, подъ предсѣдательствомъ графа А. С. Уварова, работали одновременно. Не входя въ подробности, скажемъ только, что результатомъ дѣятельности комитетовъ были — подробная программа для съѣзда, рядъ ученыхъ экспедицій и печатный отчетъ, болѣе 600 стр. in 4°, содержащій въ себѣ рядъ матеріаловъ, статей, замѣтокъ, доставленныхъ комитету нѣкоторыми членами, и рядъ подробныхъ отчетовъ всѣхъ ученыхъ экспедицій. По предложенію предсѣдателя московскаго комитета, были прежде всего снаряжены двѣ экспедиціи, «курганная и пещерная». Первая должна была начать свои дѣйствія съ сѣверной части Кавказа и Ставропольской губерніи и изслѣдовать могильныя насыпи, подвигаясь все далѣе и далѣе къ югу, къ самому хребту. Вторая должна была изслѣдовать пещеры, начиная отъ пещеръ Арарата и подвигаясь все болѣе къ сѣверу, внутрь Кавказа. Результаты курганной экспедиціи, въ которой принимали участіе въ 1879 году г. Антоновичъ, изслѣдовавшій нѣкоторыя мѣстности въ Кабардѣ и Осетіи, г. Беренштамъ, изслѣдовавшій курганы и городища въ нѣкоторыхъ мѣстахъ Кубанской области и Чечни, а въ 1880 году г. Русовъ, ѣздившій въ Южный Дагестанъ, — напечатаны въ трудахъ предварительныхъ комитетовъ. Эти дневники раскопокъ, особенно дневникъ профессора Антоновича, могутъ служить отличнымъ руководствомъ для мѣстныхъ изслѣдователей — по научности пріемовъ, точности описанія и соблюденію всѣхъ правилъ, требуемыхъ этою отраслью археологіи. Отъ кавказскаго комитета, съ цѣлью раскопокъ и археологическаго описанія мѣстностей, ѣздили въ экспедиціяхъ: г. Цилоссани (въ Южный Дагестанъ), г. Эрицовъ (въ Карскую область), князь Церетели (изслѣдовавшій курганы и могилы въ Ріонской долинѣ), г. Бѣленькій (дѣлав- шій раскопки въ долинѣ Квирилы), г. Бейернъ и другіе.
Въ пещерной экспедиціи участвовали гг. Поляковъ (1879) и Штейнъ 1880). Графъ Уваровъ взялъ на себя изслѣдованіе мѣстности, на которой, по преданію армянъ, стояла древнѣйшая столица Арменіи, Армавиръ, и изученіе съ палеографической и художественной стороны рукописей эчміадзинской библіотеки. Г. Ольшевскій производилъ раскопки въ нѣкоторыхъ мѣстахъ Осетіи и доставилъ комитету описаніе своего замѣчательнаго собранія кавказскихъ древностей. Гг. Мансветовъ (секретарь московскаго комитета), Эминъ, Бакрадзе, генералъ Комаровъ, Пурцеладзе и другіе до ставили рядъ статей, замѣтокъ, свѣдѣній, вошедшихъ въ труды комитета. Гг. Эминъ и Помяловскій взяли на себя изданіе: первый — армянскихъ, второй — классическихъ надписей Кавказа. Всев. Миллеръ ѣздилъ въ Осетію, для изученія осетинъ съ лингвистической и этнографической сторонъ.
Всѣ эти экспедиціи и работы имѣютъ значеніе не потому, чтобъ онѣ исчерпали предметъ, а главнымъ образомъ потому, что знакомятъ съ методомъ и пріемомъ археологическаго изслѣдованія и доставляютъ значительный матеріалъ для будущей археологической карты Кавказа. Конечно, нельзя требовать, чтобы въ теченіе двухъ лѣтъ Кавказъ былъ изслѣдованъ обстоятельно.
Программа съѣзда состояла изъ восьми отдѣленій, на которыя были разбиты предложенные съѣзду вопросы: 1) Памятники первобытные, 2) памятники языческіе и классическіе, 3) памятники христіанскіе, 4) памятники мусульманскіе, 5) памятники искусствъ и художествъ, 6) памятники письма и языка, 7) лингвистика и 8) историческая географія и этнографія. Программа тифлисскаго съѣзда отличалась большею широтой, нежели программы предыдущихъ: такъ, напримѣръ, въ виду значенія языковѣдѣнія для изученія Кавказа, лингвистика составляла самостоятельное отдѣленіе. Въ каждое отдѣленіе былъ доставленъ рядъ вопросовъ, по которымъ поставившіе ихъ желали дать отвѣты на съѣздѣ.
Перейдемъ теперь къ внѣшней обстановкѣ тифлисскаго съѣзда. Чтобъ облегчить членамъ переѣздъ изъ Россіи на Кавказъ, комитетъ вошелъ въ соглашеніе съ правленіями нѣкоторыхъ желѣзныхъ дорогъ и пароходныхъ обществъ о сбавкѣ провозной платы. Всѣмъ гостямъ изъ Россіи отводилось помѣщеніе во дворцѣ намѣстника, въ которомъ такимъ образомъ нашли немедленно по пріѣздѣ въ Тифлисъ готовыя квартиры болѣе 60 членовъ съѣзда. Засѣданія происходили въ обширной и роскошно убранной залѣ дворца. Съѣздъ долженъ былъ открыться 8-го и кончиться къ 21-му сентября. Вечеромъ, 3-го сентября, собрался совѣтъ съѣзда, состоявшій изъ членовъ обоихъ комитетовъ и депутатовъ университетовъ и другихъ учрежденій, на предварительное засѣданіе, въ которомъ произошли выборы должностныхъ лицъ съѣзда. Предсѣдателемъ совѣта и съѣзда былъ избранъ предсѣдатель тифлисскаго комитета, отличный знатокъ Кавказа, генералъ А. В. Комаровъ, а предсѣдателемъ ученаго комитета съѣзда — графъ А. С. Уваровъ. Затѣмъ были избраны два секретаря съѣзда, восемь предсѣдателей и столько же секретарей отдѣленій. 8-го сентября произошло торжественное открытіе съѣзда. По порученію почетнаго предсѣдателя съѣзда, Его Императорскаго Высочества Великаго Князя Михаила Николаевича, съѣздъ былъ открытъ исправляющимъ должность намѣстника кавказскаго, генералъ-адъютантомъ княземъ Леваномъ Ивановичемъ Меликовымъ. Затѣмъ графъ Уваровъ изложилъ исторію возникновенія археологическихъ съѣздовъ въ Россіи, указалъ причины, побудившія совѣтъ IV съѣзда, бывшаго въ Казани, выбрать Тифлисъ мѣстомъ собранія V съѣзда, и кончилъ свою рѣчь предложеніемъ привѣтствовать Высокаго Покровителя съѣзда благодарственною телеграммой. Далѣе предсѣдателемъ былъ прочтенъ отчетъ о расходѣ суммъ, ассигнованныхъ на экспедиціи, и привѣтственныя телеграммы, полученныя совѣтомъ отъ археологическихъ обществъ, университетовъ и другихъ учрежденій и лицъ. На привѣтствіе предсѣдателя депутатамъ, г. Иловайскій отвѣчалъ благодарственною рѣчью, въ которой коснулся историческихъ отношеній Россіи къ Кавказу и богатства кавказскихъ памятниковъ старины.
За открытіемъ съѣзда въ тотъ же день послѣдовало открытіе перестроеннаго кавказскаго музея. Этотъ музей, получившій начало еще при бывшемъ кавказскомъ намѣстникѣ князѣ Воронцовѣ, значительно разросся, пополнился и упорядочился, благодаря содѣйствію Великаго Князя Михаила Николаевича и неутомимымъ трудамъ и энергіи директора, извѣстнаго естествоиспытателя и путешественника д-ра Г. И. Радде. Въ настоящее время музей состоитъ изъ ряда залъ въ двухъ этажахъ, роскошно и со вкусомъ отдѣланныхъ, наполненныхъ богатыми коллекціями по зоологіи, ботаникѣ, геологіи, минералогіи, этнографіи и археологіи. Тифлисъ можетъ по справедливости гордиться этимъ единственнымъ въ своемъ родѣ музеемъ, дающимъ посѣтителю вѣрное представленіе во многихъ отношеніяхъ обо всемъ Кавказскомъ краѣ.
Съ вечера 8-го сентября начались засѣданія съѣзда по отдѣленіямъ. Каждый день было по два засѣданія (утреннее отъ 11 до 2-хъ и вечернее отъ 7 до 10 часовъ), въ которыхъ докладывалось отъ 4 до 6 рефератовъ и происходили пренія.
Объемъ нашей статьи не позволяетъ намъ дать болѣе иди менѣе подробный отчетъ обо всемъ, что читалось и говорилось на съѣздѣ; нѣкоторыя столичныя и мѣстныя газеты помѣщали своевременно объ этомъ отчеты, а подробно можно будетъ познакомиться съ трудами съѣзда, когда они будутъ напечатаны. Мы должны ограничиться лишь краткимъ обзоромъ вопросовъ, затронутыхъ въ отдѣленіяхъ съѣзда, и притомъ главнымъ образомъ такихъ, которые касаются древностей Кавказа. Изъ рефератовъ, не посвященныхъ спеціально Кавказу, мы упомянемъ лишь нѣкоторые.
Отдѣленіе первобытныхъ памятниковъ занималось главнымъ образомъ изложеніемъ результатовъ раскопокъ въ разныхъ частяхъ Кавказа и другихъ областяхъ Россіи, разсматривало виды погребеній, орудія разныхъ доисторическихъ періодовъ, находимыхъ въ могилахъ, и т. п. Изъ произведеній каменнаго вѣка главное вниманіе остановили на себѣ орудія изъ нефрита, которыя служатъ важнымъ указаніемъ существованія древнѣйшихъ сношеній европейскихъ народовъ съ Азіей. Дѣло въ томъ, что нефритъ, по мнѣнію спеціалистовъ, минералъ исключительно азіатскаго происхожденія, а между тѣмъ въ европейскихъ музеяхъ находятся нефритовыя орудія неолитической эпохи, найденныя въ разныхъ странахъ Европы. Слѣдовательно эти орудія въ такъ-называемомъ каменномъ періодѣ заносились въ Европу изъ Азіи — изъ такихъ мѣстъ, гдѣ водится нефритъ. Вопросу о нефритовыхъ орудіяхъ былъ посвященъ рефератъ г. Витковскаго, доложенный графомъ Уваровымъ со своими замѣчаніями, и докладъ профессора горнаго института г. Мушкетова, который остановился подробно на мѣсторожденіяхъ нефрита въ Азіи. Профессоръ Анучинъ прочелъ обстоятельный рефератъ о варіаціяхъ формъ древнихъ наконечниковъ стрѣлъ. Сдѣлавъ обзоръ формъ наконечниковъ стрѣлъ каменнаго вѣка, извѣстныхъ въ разныхъ частяхъ свѣта, референтъ перешелъ къ бронзовымъ и желѣзнымъ типамъ наконечниковъ. Отмѣтимъ, что въ то время, какъ желѣзные наконечники встрѣчаются почти на всемъ пространствѣ Европы, Азіи и Африки, бронзовыя стрѣлы имѣютъ, относительно, весьма ограниченное распространеніе и попадаются только въ отложеніяхъ извѣстнаго періода и опредѣленной области. Отсюда, а также принимая во вниманіе форму стрѣлъ, можно заключить, что распространеніе бронзовыхъ наконечниковъ шло изъ одного культурнаго центра и продолжалось, сравнительно, ограниченный періодъ времени, тогда какъ желѣзные наконечники распространялись изъ нѣсколькихъ центровъ и въ большинствѣ странъ смѣнили собою непосредственно каменные, костяные и деревянные. Бронзовыя стрѣлы были въ употребленіи только въ Греціи, Египтѣ, въ южной Россіи, на Кавказѣ, въ Пріуральской области, въ прозападной Сибири и въ ближайшихъ къ послѣдней странахъ Средней Азіи; въ западной Европѣ онѣ встрѣчаются только спорадически, въ отдѣльныхъ экземплярахъ; кремневыя стрѣлы тамъ, повидимому, непосредственно смѣнились желѣзными. Г. Анучинъ старался далѣе внести относительную хронологію въ формы бронзовыхъ и желѣзныхъ наконечниковъ, объяснить происхожденіе этихъ формъ, распредѣлить стрѣлы на болѣе и менѣе древніе типы и показать, что желѣзныя стрѣлы по своей формѣ ничего не имѣютъ общаго съ бронзовыми, а скорѣе выказываютъ сходство съ каменными.
Между бронзовыми предметами кавказской древности обратили на себя вниманіе съѣзда бронзовыя орудія и украшенія (клинки кинжаловъ, топоры, идолы, колокольчики, фигуры оленей, лошадей, фибулы, браслеты, пояса, пряжки, ожерелья, серьги и т. п.), находимыя въ значительномъ количествѣ въ разныхъ мѣстахъ преимущественно Сѣвернаго Кавказа — въ Осетіи (Казбекъ, Кобань, Камунта), Чечнѣ и — по южному склону — въ Ксанскомъ ущельѣ.
Собранія предметовъ этой бронзовой культуры находятся у г. Ольшевскаго во Владикавказѣ, у гр. Уварова, ген. Комарова, въ тифлисскомъ музеѣ и недавно пріобрѣтены — одно французскимъ ученымъ г. Шантронъ для ліонскаго музея, другое г. Вирховымъ для Берлина. Вещи эти отрываются въ могилахъ въ такомъ количествѣ и составляютъ такіе предметы повседневной обстановки, что, слѣдуетъ думать, были мѣстный издѣліями Кавказа, а не добывались путемъ торговли или набѣговъ. Является вопросъ, къ какой эпохѣ относится эта бронзовая культура Кавказа: къ настоящему ли доисторическому бронзовому вѣку, предшествовавшему желѣзному, или уже ко временамъ историческимъ, причемъ бронзовыя орудія были одновременны желѣзнымъ и только вслѣдствіе какихъ-нибудь условій долго держались на Кавказѣ? Здѣсь мнѣнія археологовъ расходятся: г. Филимоновъ относитъ эту культуру за 1000 лѣтъ до P. X.; съ своей стороны гр. Уваровъ, на основаніи своихъ раскопокъ, приходитъ къ убѣжденію, что слѣдовъ настоящаго бронзоваго вѣка на Кавказѣ еще не найдено и что всѣ извѣстные могильники относятся самое большее къ начальной эпохѣ желѣзнаго вѣка. Древнѣйшую культуру представляетъ могильникъ въ аулѣ Кобани, гдѣ однако доказано присутствіе желѣза. Отсутствіе янтаря, золота, нѣкоторыхъ формъ бусъ (изъ стекла) заставляетъ отнести кобанскія находки къ болѣе древней эпохѣ, чѣмъ казбекскія, между которыми, кромѣ бронзы и желѣза, встрѣчаются также янтарь и золото. Еще болѣе позднюю стадію представляетъ могильникъ въ Камунтѣ, который, судя по найденнымъ монетамъ, относится къ IV—VIII вѣкамъ по P. X. Ко взгляду гр. Уварова присоединились профессора Антоновичъ и Анучинъ. Профес. Самоквасовъ сообщилъ о результатахъ раскопокъ, предпринятыхъ имъ въ минувшемъ году въ окрестностяхъ Пятигорска и Кисловодска. Всего было раскопано до 200 могилъ и добыто болѣе тысячи предметовъ древности изъ камня, кости, бронзы, золота, серебра, стекла и глины. Особенно интересны результаты раскопа кургановъ большей величины, заключавшихъ въ себѣ по два и по три яруса каменныхъ гробницъ, съ остатками погребенныхъ въ нихъ покойниковъ, грубою глиняною посудой, бронзовыми предметами, каменными к костяными орудіями. На основаніи состоянія и положенія костей, нѣкоторыхъ признаковъ и показаній Страбона о лютости древнихъ обитателей припонтійскихъ странъ, питавшихся человѣческимъ мясомъ, г. Самоквасовъ рѣшился выдвинуть предположеніе о существованіи въ глубокой древности людоѣдства въ изслѣдованныхъ имъ мѣстахъ; это предположеніе вызвало оживленныя пренія, въ которыхъ нѣкоторые высказались за, другіе противъ этой мысли. Пока можно, за неимѣніемъ точныхъ уликъ, оставить древнихъ кавказцевъ «въ подозрѣніи».
Кн. Путятинъ сообщилъ о такъ-называемыхъ чашечныхъ камняхъ (т. е. камняхъ, которыхъ поверхность покрыта искуственными чашевидными углубленіями), найденныхъ въ Новгородской губерніи. Референтъ старался объяснить назначеніе такихъ углубленій первобытнымъ способомъ добыванія огня. Г. Шапошниковъ сдѣлалъ докладъ объ орудійныхъ и фигурныхъ издѣліяхъ изъ кремня, найденныхъ въ Валдайскомъ уѣздѣ. Въ контурахъ оббитыхъ кремней референтъ усматриваетъ грубые профили человѣка и животныхъ. Эта догадка о существованіи изображеній изъ кремня въ каменномъ вѣкѣ не осталась безъ возраженій. Г. Кельсіевъ выразилъ увѣренность, что подобныя, такъ-называемыя, изображенія могутъ быть констатированы въ большомъ числѣ въ каждой коллекціи грубо-оббитыхъ кремней и что происхожденіе этихъ «изображеній» должно быть объясняемо нѣкоторымъ случайнымъ сходствомъ кремневыхъ осколковъ, получаемыхъ при изготовленіи орудій, съ дѣйствительными формами профилей человѣка и животныхъ.
Между рефератами по 2-му отдѣленію — памятникамъ языческимъ и классическимъ — отмѣтимъ только тѣ, которые касались Кавказа. Маститый арменистъ проф. Эминъ сообщилъ легенды о Семирамидѣ по армянскимъ источникамъ, представляющія значительный интересъ, въ виду того, что онѣ служатъ глухими указаніями на древнее вліяніе Ассиріи на нѣкоторыя части Арменіи, чему болѣе яркими доказательствами служатъ памятники клинообразнаго письма, находимые на почвѣ этой страны. Г. Эрицовъ прибавилъ, что легенды эти находятъ подтвержденіе во многихъ топографическихъ названіяхъ Арменіи и въ связанныхъ съ ними преданіяхъ, причемъ онъ перечислилъ названія мѣстностей, содержащихъ имя Шамирамъ. Проф. В. Миллеръ разсматривалъ вопросъ, въ какомъ отношеніи находятся кавказскія сказанія о прикованныхъ къ горамъ великанахъ къ классическому миѳу о Прометеѣ[3]. Гр. Уваровъ сообщилъ свои замѣчанія о дербентскихъ курганахъ, весьма важныхъ въ археологическомъ отношеніи, въ виду того, что въ способѣ погребенія покойника замѣчаются слѣды вліянія зороастровой религіи. Трупъ сначала выставлялся на съѣденіе птицамъ, а затѣмъ кости погребались въ могилахъ. Гр. Уваровъ привелъ рядъ свидѣтельствъ объ иранскомъ способѣ погребенія изъ Зендавесты и классическихъ писателей, — свидѣтельствъ, которымъ открытыя имъ дербентскія могилы служатъ какъ бы иллюстраціей. Впрочемъ, о способѣ погребенія въ придербентскихъ мѣстахъ сохранились и болѣе позднія свидѣтельства. Одинъ изъ арабскихъ писателей X—XI вѣка говоритъ о кубачинцахъ, живущихъ на сѣверѣ отъ Дербента, что они не имѣютъ никакой вѣры, трупы умершихъ отдаютъ на съѣденіе птицамъ, мясо отдѣляютъ отъ костей и отдаютъ воронамъ, не допуская коршуновъ, если тѣло мужчины, и наоборотъ — мясо отдаютъ коршунамъ, отгоняя вороновъ, если тѣло женщины. Пространный рефератъ проф. Антоновича о погребальныхъ обычаяхъ на основаніи раскопокъ, произведенныхъ имъ въ Осетіи и Кабардѣ, былъ полонъ интереса и можетъ быть названъ образцовою работой въ этой отрасли археологіи. Референтъ описалъ всѣ типы могилъ, старался по вещамъ и монетамъ опредѣлить ихъ время и сравнивалъ найденные предметы съ однородными предметами другихъ мѣстностей. Можно сказать, что типы вещей въ осетинскихъ могильникахъ вообще оригинальны, но нѣкоторыя вещи аналогичны съ южно-русскими, причемъ нѣкоторые типы вещей, встрѣчающіеся въ южно-русскихъ раскопкахъ въ качествѣ единичныхъ экземпляровъ, встрѣчаются въ Осетіи, какъ преобладающіе типы. Такъ, напримѣръ, единственный изъ найденныхъ въ южной Руси (Кіев. губ. с. Осоты) бронзовый божокъ, съ признаками фаллическаго культа, представляетъ предметъ, распространенный въ осетинскихъ могилахъ. Между другими рефератами этого же отдѣленія, не относившимися спеціально къ Кавказу, упомянемъ рефераты: профес. Мансветова — византійскія сказанія о двѣнадцати трясавицахъ, г. Бранденбурга — о погребальныхъ обычаяхъ въ курганахъ съ трупосожженіемъ на южномъ побережьѣ Ладожскаго озера, профес. Антоновича — погребальные обычаи древлянъ и тиверцевъ по раскопкамъ доселѣ произведеннымъ, профес. Штиды — раскопки графа фонъ-деръ-Броель-Платера въ Ковенской губерніи и профес. Богданова: 1) курганные жители Сѣверянской земли, 2) жители древнихъ Болгаръ по краніологическимъ признакамъ и 3) доисторическіе тверитяне.
На засѣданіи 3-го отдѣленія профессоръ грузинскаго языка г. Чубановъ въ рефератѣ о понтійской эрѣ старался доказать, что началомъ этой эры, распространенной въ Малой Азіи и принятой между прочими народами и грузинами, слѣдуетъ считать не 297, а 284 годъ до P. X., когда, спустя 40 лѣтъ послѣ смерти Александра Македонскаго, малоазійскія царства — Каппадокія, Пафлагонія, Понтъ и Внеинія — сдѣлались независимыми. Принимая этотъ годъ исходнымъ, можно устранить цѣлый рядъ доселѣ необъяснимыхъ хронологическихъ затрудненій. Г. Пурцеладзе представилъ описаніе грузинскихъ церковныхъ памятниковъ, находящихся въ Кіевѣ, а г. Эрицовъ сообщилъ любопытныя данныя о тондракской сектѣ армянъ, существовавшей отъ VII до XII вѣка. Эти сектанты, названные такъ отъ селенія Тондракъ въ Мушской провинціи, не признавали божественности Іисуса Христа, непорочности Св. Дѣвы, не почитали иконъ и святыхъ, отвергали посты и будущую жизнь. Сверхъ того они имѣли тайныя собранія, гдѣ предавались свальному грѣху. Любопытно, что ересь эта появилась вновь въ 1837 году въ Александропольскомъ уѣздѣ, въ сел. Ареквели, среди армянъ, переселившихся изъ Турціи. Сущность ихъ ученія заключается въ слѣдующемъ: Іисусъ Христосъ есть человѣкъ и сынъ Божій; таинствъ церкви они не признаютъ, совершаютъ лишь одно крещеніе въ возрастѣ 30 лѣтъ, и притомъ не какъ таинство, а какъ простой обрядъ; отвергаютъ первородный грѣхъ, почитаніе иконъ, посты и всѣ постановленія отцовъ церкви. Ученіе свое они содержатъ въ тайнѣ. Въ настоящее время послѣдователи этой секты живутъ въ Эриванской губерніи и въ Карсской области; часть ихъ примкнула къ армяно-протестантамъ, часть же сблизилась съ русскими прыгунами.
Профессоръ Покровскій, въ рефератѣ о брачныхъ вѣнцахъ, указалъ на первоначальное появленіе вѣнцовъ въ христіанской церкви и отношеніе ихъ къ вѣнцамъ языческимъ, затѣмъ прослѣдилъ исторію ихъ и пришелъ къ тому заключенію, что формы брачныхъ вѣнцовъ видоизмѣнялись параллельно съ видоизмѣненіемъ формы царскихъ коронъ. Параллель между тѣми и другими референтъ подтвердилъ многочисленными ссылками на памятники древностей и, въ частности, отмѣтилъ тотъ фактъ, что грузино-армянскіе брачные вѣнцы доселѣ удерживаютъ древнюю форму византійской діадемы съ привѣсками.
На засѣданіи 4-го отдѣленія — восточныхъ древностей — профессоръ Паткановъ сообщилъ обозрѣніе трудовъ по части изученія клинообразныхъ надписей вообще и такъ-называемыхъ арменіакскихъ (ванскихъ) въ особенности, причемъ онъ представилъ свои соображенія объ историческомъ значеніи ванскихъ надписей. Баронъ Тизенгаузенъ представилъ, на основаніи арабскихъ лѣтописей, очеркъ дипломатическихъ сношеній, происходившихъ между Египтомъ и Золотою Ордою съ конца XIII вѣка, въ видахъ общаго противодѣйствія завоевательнымъ замысламъ персидскихъ монголовъ или хулагидовъ. Профессоръ Хвольсонъ докладывалъ о находкахъ караима Фирковича, о прежней оцѣнкѣ ихъ научнаго значенія самимъ референтомъ и объ отрицательномъ отношеніи къ нимъ другихъ ученыхъ, считающихъ эти памятники подложными. Затѣмъ г. Хвольсонъ разсказалъ о раскопкахъ, произведенныхъ имъ въ 1878 и 1881 годахъ въ Крыму, и о найденныхъ при этомъ зарытыхъ надгробіяхъ. Найденныя надписи г. Хвольсонъ относилъ приблизительно къ VII вѣку по P. X., а можетъ-быть даже къ половинѣ III вѣка. Съ другой стороны референтъ убѣдился, что ученые, обвинявшіе Фирковича въ совершеніи подлоговъ, въ припискахъ къ разнымъ кодексамъ и въ надгробіяхъ, были вполнѣ правы. Для того, чтобъ отличать подлинныя надписи отъ подложныхъ, г. Хвольсонъ руководствуется главнымъ образомъ палеографіей и въ этихъ видахъ имъ собрано значительное количество еврейскихъ надписей, большею частью доселѣ неизвѣстныхъ. При этомъ профессоръ Хвольсонъ заявилъ, что уже находится въ печати и скоро выйдетъ въ свѣтъ его обширный трудъ о крымскихъ надписяхъ, гдѣ онъ опровергаетъ мнѣніе нѣкоторыхъ ученыхъ, будто всѣ чуфутъ-кальскія надписи, которыя древнѣе XIII вѣка, подложны. Другой эбраистъ, г. Гаркави, высказалъ мнѣніе, что найденные г. Хвольсономъ въ Крыму новые памятники не способны пока внушить ученымъ большаго довѣрія къ себѣ, чѣмъ памятники Фирковича, подложность которыхъ не отрицается и самимъ референтомъ, и что еще преждевременно, по его мнѣнію, строить научное зданіе на еврейской палеографіи.
Въ отдѣленіи 5-мъ, посвященномъ памятникамъ искусствъ и художествъ, г. Стояновъ сообщилъ о предпринятыхъ имъ, по порученію тифлисскаго комитета, раскопкахъ въ кутаисскомъ древнемъ соборѣ и объ охраненіи его развалинъ на будущее время. Лѣтомъ 1881 года внутренность собора была расчищена, причемъ найдено до 200 большихъ и малыхъ фрагментовъ, капители, подоконники и пр., рисунки которыхъ были представлены съѣзду. Профессоръ Петровъ сообщилъ о миніатюрахъ греческаго никомидійскаго Евангелія XI—XII в. въ сравненіи съ миніатюрами гелатскаго грузинскаго Евангелія. Сопоставивъ миніатюры этихъ двухъ памятниковъ съ мозаическими и фресковыми изображеніями Кіево-Софійскаго собора, референтъ пришелъ къ заключенію, что византійское вліяніе одинаково простиралось и на Русь, и на Грузію. Гг. Бакрадзе, извѣстный знатокъ грузинскихъ древностей, и Эрицовъ, знатокъ армянскихъ, доложили сущность записки архимандрита Антонина о грузинскихъ и армянскихъ древностяхъ, найденныхъ въ Іерусалимѣ. Генералъ Комаровъ говорилъ о нѣкоторыхъ неизданныхъ грузинскихъ монетахъ. Профессоръ Султановъ сдѣлалъ интересное и обстоятельное сообщеніе о русскихъ шатровыхъ церквахъ и ихъ отношеніи къ грузино-армянскимъ пирамидальнымъ покрытіямъ, причемъ пришелъ къ заключенію, что связи, которую можно было бы предполагать между тѣми и другими, не было. Между другими рефератами, не касавшимися кавказскихъ памятниковъ искусства, отмѣтимъ доклады профессоровъ Мансветова — художественныя и бытовыя данныя въ славянскомъ спискѣ лѣтописи Георгія Амартола изъ библіотеки московской духовной академіи и Прахова — о кирилловскихъ фрескахъ въ Кіевѣ.
Въ обозрѣніи рефератовъ по отдѣленіямъ VI (памятники письма и языка) и VII (лингвистика), въ виду слишкомъ спеціальнаго ихъ интереса, можно ограничиться самымъ краткимъ перечнемъ. Профессоръ грузинскаго языка г. Цагарели представилъ очеркъ произведеній грузинской литературы и ея научной разработки. Главныя задачи, предстоящія изслѣдователю этой области, сводятся къ тому, что, во-первыхъ, ему должно прослѣдить литературный формы, проникшія въ Грузію съ Запада и Востока, изъ Византіи и изъ Персіи, — во-вторыхъ, ему предстоитъ указать, въ чемъ выразилась самобытность грузинской литературы. Когда то и другое будетъ сдѣлано, тогда выяснится мѣсто грузинской литературы въ ряду литературъ другихъ народовъ. Изслѣдователю предстоитъ еще приготовительная работа собиранія и приведенія въ извѣстность памятниковъ грузинской литературы. Такою работой занятъ и г. Цагарели и познакомилъ членовъ съѣзда съ нѣкоторыми изъ ея результатовъ. Другой знатокъ грузинской древности, г. Бакрадзе, сообщилъ свѣдѣнія о недавно найденномъ грузинскомъ четверо евангеліи. Затѣмъ происходили пренія между спеціалистами (гг. Пурцеладзе, Эрицовымъ, Окромчаделовымъ-Серебряковымъ) о времени происхожденія грузинскаго алфавита, по поводу реферата профессора Окромчаделова-Серебрякова объ этомъ вопросѣ.
Въ лингвистическомъ отдѣленіи г. Загурскій, почтенный мѣстный изслѣдователь кавказско-горскихъ языковъ, прочелъ интересный рефератъ о значеніи лингвистики для кавказской этнологіи и изученія прежняго быта обитателей Кавказа. Г. Загурскій представилъ классификацію кавказскихъ языковъ по группамъ и, пользуясь такъ-называемою палеонтологіей языка, старался показать, что нѣкоторыя данныя языка даютъ возможность дѣлать заключенія о прежнемъ бытѣ того или другаго кавказскаго народа. Свою мысль референтъ подтвердилъ примѣрами изъ области дагестанскихъ языковъ. Профес. Миллеръ сдѣлалъ докладъ о фонетическихъ особенностяхъ осетинскаго языка и о мѣстѣ, занимаемомъ этимъ языкомъ въ иранской группѣ. Референтъ разсмотрѣлъ звуки этого языка по отношенію къ иранскому праязыку, подраздѣливъ ихъ на звуки, унаслѣдованные отъ праязыка, и звуки, вошедшіе въ осетинскій языкъ позднѣе, подъ вліяніемъ сосѣднихъ языковъ, главнымъ образомъ грузинскаго. Разсмотрѣвъ строй языка, онъ старался уяснить значеніе осетинскаго языка для языковѣдѣнія, особенно для исторіи иранской группы индоевропейской семьи языковъ. По мнѣнію референта, осетинскій языкъ есть единственный сохранившійся представитель сѣверозападнаго отдѣла иранскихъ языковъ, къ которымъ принадлежало нѣкогда нѣсколько другихъ, уже вымершихъ, языковъ. Г. Стояновъ представилъ съѣзду собранныя имъ сванетскія пѣсни.
Самое обильное по числу рефератовъ было отдѣленіе VIII — историческая географія и этнографія. Ни въ одномъ отдѣленіи не было такихъ оживленныхъ преній, которыя въ большинствѣ случаевъ не приводили ни къ какимъ опредѣленнымъ результатамъ. Не мало содѣйствовалъ оживленности перваго засѣданія г. Стасовъ, приславшій для доклада на съѣздъ свою статью о «Руссахъ Ибнъ-Фодлана». Разобравъ критически описаніе древнихъ руссовъ у этого арабскаго писателя, г. Стасовъ приходитъ къ выводу, что извѣстія, сообщенныя Ибнъ-Фодланомъ, непригодны для рѣшенія вопроса, были ли руссы славянами или норманнами, что этими свѣдѣніями съ одинаковою убѣдительностью (вѣрнѣе неубѣдительностью) пользуются наши норманисты и словенисты для подтвержденія своихъ взглядовъ на національность руссовъ. Бытовыя черты, приписываемыя Ибнъ-Фодланомъ руссамъ, противорѣчатъ другимъ нашимъ свѣдѣніямъ о бытѣ какъ норманновъ, такъ и славянъ, и скорѣе приложимы къ быту какого-нибудь финскаго или тюркскаго народа, жившаго въ Поволжьѣ. Эта статья, доложенная весьма сжато, подѣйствовала какъ разрывной снарядъ. Немедленно посыпался рядъ мнѣній за и противъ г. Стасова и пренія, въ которыхъ участвовали гг. Костомаровъ, гр. Уваровъ, Иловайскій, Хводьсонъ, Гаркави, Самоквасовъ и друг., затянулись часа на два. Въ другомъ засѣданіи главное мѣсто занялъ излюбленный съѣздами «скиѳскій» вопросъ, хотя выплылъ онъ не подъ своимъ флагомъ, а прикрывшись рефератомъ профес. Самоквасова объ этнографическихъ особенностяхъ славянъ. Г. Самоквасовъ старался доказать, что скиѳы и сарматы въ одинаковой степени съ славянами должны быть причисляемы къ арійскому семейству. Г. Иловайскій пошелъ далѣе, стараясь нѣкоторыми данными подкрѣпить мнѣніе о ближайшемъ родствѣ славянъ со скиѳами. Пренія о народности скиѳовъ опять затянулись, причемъ, конечно, соглашенія не воспослѣдовало. Болѣе интереса и новизны представляли соображенія гр. Уварова и барона Тизенгаузена о существованіи въ древности торговыхъ сношеній между Россіей, иди Восточной Европой, и Индіей. Находки въ нѣкоторыхъ частяхъ Россіи и Пруссіи вещей несомнѣнно индійскаго типа и монетъ съ кабульскими надписями, которыя были перечислены референтами, служатъ доказательствомъ такихъ сношеній.
Въ слѣдующемъ засѣданіи того же отдѣла главное мѣсто занялъ «гуннскій вопросъ», выдвинутый г. Иловайскимъ въ рефератѣ о народности гунновъ. Г. Иловайскій резюмировалъ свою послѣднюю статью, помѣщенную въ Журналѣ Минист. Народ. Просвѣщенія. Разбирая показанія о гуннахъ, сообщаемыя Амміаномъ Марцелдиномъ, Іорнандомъ и Присномъ, онъ старался доказать, что показанія двухъ первыхъ не заслуживаютъ такой вѣры, какъ показанія Приска, который посѣтилъ Атиллу и подробно описалъ свое путешествіе и пребываніе въ столицѣ гунновъ. Черты гуннскаго быта, по мнѣнію г. Иловайскаго, указываютъ въ нихъ славянъ. Подтверждаютъ славянство гунновъ и другія данныя и историческія соображенія, о которыхъ мы здѣсь не можемъ войдти въ подробности. Мнѣнія членовъ съѣзда раздѣлились: одни — гг. Костомаровъ, Юрченко и Юшковъ — стояли за славянство гунновъ, другіе — гг. Загурскій, Гаркави и Анучинъ — высказались противъ него. Между другими рефератами этого отдѣленія отмѣтимъ рефераты: проф. Никитскаго — о слѣдахъ востока въ новгородской торговлѣ, г. Жаренцова — археологическая топографія Таманскаго полуострова, г. Цилосани — отчетъ о его раскопкахъ на мѣстности, гдѣ стояла Бердаа, профес. Штиды — объ антропологіи евреевъ.
Кромѣ засѣданій по отдѣленіямъ, было одно засѣданіе внѣ очереди (sйance libre) и два общихъ собранія. Sйance libre, въ которомъ доклады происходили на французскомъ и нѣмецкомъ языкахъ, было устроено главнымъ образомъ, чтобы дать слово знаменитому Рудольфу Вирхову, привлекавшему къ себѣ вниманіе членовъ съѣзда, всего мѣстнаго общества и особенно тифлисскаго медицинскаго общества, въ средѣ котораго есть нѣсколько изъ его бывшихъ слушателей; какъ профессора, въ Берлинѣ. Нечего и говорить, съ какимъ напряженнымъ вниманіемъ была выслушана его рѣчь, длившаяся 1½ часа, и какими оваціями его привѣтствовала публика. Вирховъ говорилъ о значеніи Кавказа въ антропологическомъ, этнографическомъ и археологическомъ отношеніяхъ, о впечатлѣніяхъ своего путешествія, о нѣкоторыхъ своихъ антропологическихъ наблюденіяхъ, о бромовой культурѣ Кавказа и о многомъ другомъ, въ живомъ и увлекательномъ изложеніи. Д-ръ Радде въ мастерской рѣчи, исполненной поэтическихъ картинъ природы, сообщилъ свои научныя наблюденія въ путешествіи на Араратъ. Г. Смирновъ сдѣлалъ антропологическій докладъ о цвѣтѣ глазъ и волосъ кавказскаго населенія. Профессоръ Штида говорилъ объ антропологическихъ таблицахъ.
Въ первомъ общемъ собраніи были помянуты добрымъ словомъ нѣкоторые умершіе члены прежнихъ археологическихъ съѣздовъ и кавказскіе научные дѣятели. Профес. Брикнеръ говорилъ о Григоровичѣ, Срезневскомъ и Врунѣ, г. Загурскій — о баронѣ Усларѣ, такъ много сдѣлавшемъ для изученія кавказскихъ языковъ, и о Ханыковѣ, вызвавшемъ къ жизни кавказскій отдѣлъ Географическаго Общества, Эрицовъ — о Талызинѣ, организаторѣ и предсѣдателѣ Общества любителей кавказской археологіи. Затѣмъ профес. Цвѣтаевъ сдѣлалъ мастерской очеркъ исторіи археологическаго института въ Римѣ, праздновавшаго въ 1879 г. свой пятидесятилѣтній юбилей. Изобразивъ въ яркихъ чертахъ судьбу института, показавъ, съ какими препятствіями онъ боролся, какъ энергично преслѣдовалъ свою цѣль и какихъ достигъ результатовъ, профес. Цвѣтаевъ приглашаетъ наши археологическія общества слѣдовать примѣру членовъ института и такъ же энергично и дружно стремиться къ исполненію своихъ задачъ. Этотъ совѣтъ всего болѣе примѣнимъ къ распавшемуся Обществу любителей кавказской археологіи, о необходимости возстановленія котораго и говорилъ въ заключеніе г. Цвѣтаевъ.
Послѣднее общее собраніе, завершившее занятія съѣзда, было посвящено отчетамъ нѣсколькихъ коммиссій по разнымъ вопросамъ, затронутымъ на съѣздѣ. Одна обсуждала вопросъ о программахъ для изслѣдованія Кавказа въ археологическ., антропологическомъ и лингвистическомъ отношеніи, другая — вопросъ о составленіи археологической карты Кавказа, третья — вопросъ о скорѣйшемъ изданіи трудовъ съѣзда. Относительно всѣхъ этихъ вопросовъ были приняты нѣкоторыя мѣры. Затѣмъ гр. Уваровъ выразилъ желаніе, чтобы тифлисскій съѣздъ, возбудившій такое живое вниманіе и сочувствіе жителей Кавказа къ археологіи, вызвалъ къ существованію въ Тифлисѣ такое археологическое общество, которое бы вполнѣ удовлетворяло требованіямъ, предъявляемымъ къ ученымъ обществамъ. Хотя на Кавказѣ и существуетъ Общество любителей кавказской археологіи, но дѣятельность его, никогда не отличавшаяся особенною оживленностью, въ послѣдніе годы совершенно прекратилась. Причина этого лежитъ, между прочимъ, въ нѣкоторыхъ недостаткахъ самаго устава Общества. Чтобы возстановить павшее общество, гр. Уваровъ предложилъ, чтобы бывшій тифлисскій предварительный комитетъ съѣзда, исполнившій свою задачу вполнѣ научно и добросовѣстно, преобразовался и, слившись съ Обществомъ любителей археологіи, составилъ новое археологическое общество на тѣхъ прочныхъ основаніяхъ, на которыхъ существуютъ у насъ другія ученыя общества. Положеніе археологическаго общества въ Тифлисѣ весьма удобно. Оно имѣетъ подъ рукою превосходный Кавказскій музей, коллекціи котораго могутъ быть предметомъ изученія и который вмѣстѣ съ тѣмъ будетъ хранилищемъ для дальнѣйшихъ собраній предметовъ древности. Мысль гр. Уварова въ настоящее время уже осуществилась. Затѣмъ генералъ Комаровъ, указавъ на возбужденіе въ краѣ интереса въ археологіи въ послѣдніе годы, обратилъ вниманіе съѣзда на то, что вмѣстѣ съ развитіемъ этого интереса увеличивается, къ сожалѣнію, также и хищничество предметовъ древности. Въ виду этого онъ считаетъ полезнымъ, чтобы съѣздъ ходатайствовалъ передъ намѣстникомъ кавказскимъ о положительномъ воспрещеніи раскопокъ на казенныхъ и общественныхъ земляхъ безъ вѣдома и разрѣшенія того ученаго археологическаго общества или учрежденія, которое будетъ учреждено въ Тифлисѣ. Затѣмъ отъ лица прочихъ членовъ съѣзда гг. Майковъ и Самоквасовъ помянули заслуги гр. Уварова, какъ основателя съѣздовъ и вообще научнаго направленія въ археологіи Россіи. Сдѣлавъ очеркъ тридцатилѣтней научной дѣятельности графа и краткую оцѣнку его многочисленныхъ сочиненій по разнымъ отраслямъ археологіи, г. Майковъ прибавилъ въ заключеніе: «Довольно и сказаннаго, чтобы видѣть, что въ лицѣ гр. А. С. Уварова наше общество обладаетъ первокласснымъ ученымъ, который съ пытливостью и проницательностью соединилъ огромныя познанія и неустанное трудолюбіе и тѣмъ поставилъ русскую науку древностей въ ряду самыхъ цвѣтущихъ отраслей нашего современнаго просвѣщенія». Въ свою очередь профес. Самоквасовъ говорилъ о дѣятельности гр. Уварова въ области археологической практики, какъ организатора научныхъ силъ и направителя ихъ къ правильному рѣшенію научныхъ вопросовъ. Благодаря энергіи гр. Уварова, возникло Московское Археологическое Общество, издавшее цѣлый рядъ цѣнныхъ изслѣдованій и матеріаловъ; ему же принадлежитъ всецѣло организація археологическихъ съѣздовъ въ Россіи, соединившихъ разрозненныя силы русской археологіи въ крѣпкую дружину, вызвавшихъ много новыхъ силъ на путь изученія древностей и породившихъ длинный рядъ ученыхъ работъ, большая часть которыхъ никогда не осуществилась бы безъ посредства и помощи археологическихъ съѣздовъ. Наконецъ, графу Уварову принадлежитъ первое мѣсто въ правильномъ направленіи ученыхъ изслѣдованій, посвященныхъ изученію старины нашего отечества. Гр. Уваровъ собственнымъ примѣромъ учитъ молодыхъ изслѣдователей, какъ должны быть раскапываемы пещеры, городища, курганы, долмены и другіе памятники древности, какъ должны быть описываемы ихъ устройство и содержаніе. Профес. Самоквасовъ закончилъ свою рѣчь слѣдующимъ рѣшеніемъ членовъ съѣзда: «Въ виду сказанныхъ заслугъ, научныхъ и общественныхъ, V-й археологическій съѣздъ предположилъ ходатайствовать о разрѣшенія поднести графу А. С. Уварову золотую медаль съ его изображеніемъ и надписью отъ пятаго археологическаго съѣзда». Обѣ рѣчи вызвали продолжительныя и громкія рукоплесканія.
Въ заключеніе предсѣдатель ген. Комаровъ доложилъ телеграмму отъ попечителя Одесскаго учебнаго округа, полученную въ отвѣтъ на сдѣланное съѣздомъ предложеніе совѣту Новороссійскаго университета принять на себя устройство VI-го археологическаго съѣзда въ Одессѣ въ въ 1884 году. Въ телеграммѣ этой выражено, что совѣтъ университета "читаетъ за честь принять на себя устройство одесскаго археологическаго съѣзда.
Конечно, изъ нашего отчета нельзя себѣ составить подробнаго понятія е результатахъ тифлисскаго съѣзда. Нельзя требовать, чтобы мы познакомили съ содержаніемъ болѣе 80 рефератовъ, доложенныхъ въ засѣданіяхъ. Полную оцѣнку можно будетъ сдѣлать лишь по выходѣ въ свѣтъ «Трудовъ съѣзда», о скорѣйшемъ изданіи которыхъ не надо было говорено въ общихъ собраніяхъ. Съ своей стороны мы думаемъ, что главное значеніе съѣзда состоитъ въ томъ, что онъ положилъ начало научнаго изслѣдованія Кавказа въ археологическомъ отношеніи. Нужно надѣяться, что нѣкоторые изъ ученыхъ, побывавшихъ на съѣздѣ, составивъ себѣ понятіе о богатствѣ матеріаловъ Кавказа и о предстоящихъ задачахъ кавказской археологіи, увлекутся Кавказомъ и приложатъ свой посильный трудъ къ ихъ разработкѣ. Да и мѣстные дѣятели, ободренные съѣздомъ, какъ уже теперь показываютъ нѣкоторые благопріятные признаки, примутся болѣе энергично за изученіе края. По крайней мѣрѣ, по извѣстію, сообщаемому газетой Кавказъ, вскорѣ по окончаніи съѣзда было уже засѣданіе мѣстнаго археологическаго общества и оно возобновило "вою временно прекратившуюся дѣятельность.
Въ заключеніе нѣсколько словъ объ увеселительной сторонѣ съѣзда. Пользуясь двумя праздниками, распорядительный комитетъ съѣзда устроилъ для членовъ археологическую экскурсію въ Кутаисъ. Спеціальный поѣздъ останавливался въ Мцхетѣ, гдѣ былъ осмотрѣнъ древній соборъ и произведены раскопки; затѣмъ по дальнѣйшему пути былъ осмотрѣнъ пещерный храмъ близъ Уплисъ-Цихе, не доѣзжая Гори. Вечеромъ экскурсія прибыла въ Кутаисъ, гдѣ на платформѣ богато иллюминованнаго вокзала была встрѣчена городскимъ головой, думою, представителями цеховыхъ съ ихъ значками и громаднымъ количествомъ кутаисской публики. На другой день состоялась поѣздка въ знаменитый Гелатскій монастырь и осмотрѣны всѣ его богатства. Этотъ монастырь можетъ быть названъ главнымъ хранилищемъ археологическихъ сокровищъ Грузіи. Въ немъ есть всевозможныя и неоцѣненныя коллекціи художественныхъ произведеній церковнаго искусства: эмалевыя работы, образчики средневѣковой живописи, мозаики, барельефы, выпуклыя работы на золотѣ и серебрѣ, ажурные рисунки на кости и металлахъ, драгоцѣнныя ткани, древнія рукописи съ миніатюрами и многое другое.
Послѣ возвращенія "въ Гелата члены съѣвда быля приглашены на роскошный обѣдъ, предложенный имъ кутаисскою городской) думой.
Въ Тифлисѣ обѣ первенствующія національности, грузины я армяне, старалась почтить пріѣзжихъ гостей археологовъ спектаклями и ужинами. Пресловутое кавказское гостепріимство показало себя во всемъ своемъ восточномъ великолѣпіи. Лучшіе лезгинеры (sit venia verbi) Грузіи, какъ намъ передавали, князья и княгини въ національныхъ костюмахъ представили знаменитый танецъ во всей его дикой прелести, подъ звуки зурны и другихъ мѣстныхъ инструментовъ. Поэты привѣтствовали пріѣзжихъ ученыхъ стихотвореніями. Рѣчи, тосты на обѣдахъ, данныхъ городомъ и комитетомъ съѣзда, лились такою же неизсякаемою струей, какъ потоки шампанскаго. Не разъ высказывалось въ разныхъ формахъ пожеланіе мѣстнаго общества, чтобъ осуществилось основаніе университета въ Тифлисѣ. Къ пожеланіямъ мѣстныхъ дѣятелей присоединилъ свое слово и иностранный знаменитый гость съѣзда, Рудольфъ Вирховъ, и въ заключеніе своей рѣчи поднялъ бокалъ за старѣйшаго и славнѣйшаго изъ присутствовавшихъ представителей русской университетской науки, И. И. Костомарова. Вообще вамъ пріятно отмѣтить, какой энтузіазмъ овладѣвалъ публикой каждый разъ, когда на каѳедру всходилъ нашъ маститый историкъ, до сихъ поръ, несмотря на годы и болѣзненность, чуткій и отзывчивый для всѣхъ вопросовъ науки. Упомянемъ и милый поступокъ кутаисской молодежи, учениковъ старшихъ классовъ гимназіи, которые во время экскурсіи въ Гелатскій монастырь, proprio moto, нарвали по дорогѣ лавровыхъ вѣтвей и поднесли Николаю Ивановичу безъискуственный вѣнокъ.
- ↑ Газета «Кавказъ» 1881 г., № 222.
- ↑ Монахъ, теперь епископъ, Месропъ Смбатянцъ издать въ 1869 году въ журналѣ Араратъ клинообразную надпись, найденную въ окрестностяхъ Армавира; а въ 1880 году въ томъ же журналѣ издана вторая надпись, найденная въ той же мѣстности (Протоколы предварительнаго комитета б-то археологическаго съѣзда, стр. 441).
- ↑ Эта статья появится въ одной изъ ближайшихъ книжекъ Русской Мысли. Ред.