Путешествіе Свенъ Хедина.
правитьЧетыре года тому назадъ молодой шведскій путешественникъ Свенъ Хединъ отправился въ Среднюю Азію, чтобы наслcдовать Памирскія озера и нcкоторые изъ горныхъ хребтовъ, образующихъ нагорье Памира. Эта высокая нагорная область, лежащая у верховьевъ Аму-Дарьи и составляющая какъ бы узелъ величайшихъ горныхъ системъ Азіи, Тянь-Шаня, Гиндукуша, Каракорума, КуэньЛуня и Гималаевъ, давно уже привлекала вниманіе путешественниковъ, а за послcдніе годы пріобрcла даже политическое значеніе, вслcдствіе того, что она преграждаетъ путь въ Индію съ сcвера и является такимъ пунктомъ, гдc сталкиваются интересы Россіи и Англіи. Народился даже спеціальный «памирскій вопросъ», вызвавшій цcлую дипломатическую переписку и довольно ожесточенную полемику, но послc продолжительныхъ переговоровъ вопросъ этотъ разрcшился англо русскимъ соглашеніемъ, установившимъ границы сферъ вліянія Россіи и Англіи въ области Памира.
Но для ученыхъ и путешественниковъ Памиръ, именуемый «крышей міра», представляетъ совершенно особый интересъ, не имcющій ничего общаго съ политикой. Эта громадная пустынная и все еще недостаточно изслcдованная горная область хранитъ въ себc остатки древнихъ цивилизацій и, несмотря на свой суровый климатъ и скудную растительность, можетъ представить большую поживу и для естествоиспытателя, такъ какъ животный міръ на Памирc достаточно богать и разнообразенъ. Въ силу этого, несмотря на трудность странствованія по песчаной пустынc, лишенной на большихъ разстояніяхъ воды и растительности, на всевозможныя лишенія, холодъ к зной, на неприступныя скалы, мрачныя ущелья и ледники, Памиръ все таки часто служилъ цcлью научныхъ экскурсій. Первый европейскій путешественникъ, прошедшій черезъ Памиръ, былъ знаменитый Марко Поло, доставившій много любопытныхъ свcдcній объ этой доселc неизвcстной странc. За нимъ послcдовали другія, но когда Памиръ обратилъ на себя вниманіе политическаго міра, то экспедиціи туда участились и въ послcдніе годы очень много сдcлано какъ русскими, такъ и англичанами въ дcлc изученія Памира. Кромc научныхъ экспедицій, производились и военныя развcдки, результатомъ которыхъ явилось учрежденіе русскаго военнаго поста на Памирc (Памирскій постъ), гдc круглый годъ теперь содержится военный гарнизонъ.
Всc эти экспедиціи только увеличивали интересъ къ этой области. Разсказы о городахъ, погребенныхъ въ пескc, о найденныхъ тамъ буддійскихъ манускриптахъ. образцахъ буддійскаго искусства, древнихъ монетахъ и т. п. возбуждали любопытство ученыхъ. Не было сомнcнія, что тамъ въ этой пустынной области, обиталъ нcкогда арійскій народъ, говорившій на языкc родственномъ индусскомъ нарcчіямъ. Это обстоятельство также можетъ служить объясненіемъ того, что Марко Поло могъ безъ особенныхъ затрудненій пройти эту область, такъ какъ она не была тогда такъ пустынна и необитаема какъ теперь, а за два или за три столcтія до него, ее проходили китайскіе путешественники. Кромc того эта область могла заинтересовать ученыхъ и во многихъ другихъ отношеніяхъ. Движеніе песковъ, измcняющееся ложе рcкъ и озеръ, положеніе ледниковъ, указывающее, что климатъ этой мcстности измcнился въ сравнительно недавнее время, — все это интересовало ученыхъ не менcе, чcмъ древніе города, засыпанные пескомъ. Зоологовъ же занималъ вопросъ о дикихъ верблюдахъ, стада которыхъ водятся на Памирc, и о переселеніи птицъ, проводящихъ весну и лcто въ Сибири и на зиму отправляющихся въ Индію, перелетая, слcдовательно, высочайшее плоскогорье и Гималаи. Этотъ вопросъ заинтересовалъ, между прочимъ, и нашего русскаго путешественника Пржевальскаго, который писалъ о немъ въ своихъ трудахъ.
Каждому изъ путешественниковъ, изслcдовавшихъ эту область, приходилось преодолcвать громадныя затрудненія и подвергать зачастую опасности свою жизнь. Отчетъ молодого шведскаго географа Свенъ Хедина о его путешествіе по центральной Азіи указываетъ, съ какими громадными препятствіями приходится бороться изслcдователю этихъ негостепріимныхъ странъ. Вернувшись въ прошломъ году, осенью, изъ своего путешествія, Свенъ Хединъ прочелъ докладъ въ Лондонскомъ географическомъ обществc[1] и изложилъ вкратцc результаты своей ученой экспедиціи, которую онъ предпринялъ съ цcлью изслcдованія памирской области и горныхъ массивовъ, входящихъ въ ея составъ.
Свенъ Хединъ покинулъ Маргеланъ въ февралc 1894 года, во главc каравана, состоящаго изъ 12-ти лошадей и четырехъ провожатыхъ. Проводникомъ у него былъ киргизъ, хорошо знакомый съ горными тропинками, по которымъ имъ приходилось пробираться на краю отвcсныхъ скалъ, покрытыхъ снcгомъ; чcмъ дальше, тcмъ дорога становилась круче.
Съ неимовcрными затрудненіями, потерявъ одну лошадь, которая поскользнулась и свалилась въ пропасть, караванъ Свенъ Хедина достигъ гребня Алайскаго хребта и прохода Тенгисъ-бай, лежащаго на высотc 12.600 футъ, и покрытаго глубокимъ снcгомъ. Проходъ этотъ составляетъ границу между округами Сыръ-Дарьи и Аму-Дарьи. Полюбовавшись чуднымъ видомъ на окрестныя горы, который открывался съ этой высоты, Свенъ Хединъ отправился дальше. Спускъ былъ крутой и путешественники каждую минуту наталкивались на слcды лавинъ; наканунc обрушилась громадная снcжная лавина и киргизъ проводникъ, указывая на нее Свенъ Хедину, прибавилъ что они счастливо избcгли своей участи, запоздавъ на одинъ день. Не одинъ киргизъ нашелъ безвcстную могилу въ этомъ проходc!
Главную опасность путешествія въ Памирc зимой представляютъ снcжные бураны. Они свирcпствуютъ тамъ съ страшною силой, и если какъ-нибудь караванъ будетъ застигнутъ бураномъ въ пути, — единственное спасеніе держаться всcмъ плотно вмcстc, такъ какъ стоитъ только отойти на шагъ и все исчезаетъ изъ глазъ. Въ шумc бури нельзя разслышать ни человcческихъ голосовъ, ни даже выстрcловъ и отставшій путешественникъ неминуемо погибаетъ. Только благодаря соблюденію этой предосторожности ни одинъ человcкъ изъ каравана Свенъ Хедина не погибъ во время бурана.
Въ апрcлc мcсяцc Свенъ Хединъ перешелъ китайскую границу. Еще раньше слухъ о его экспедиціи достигъ китайскаго пограничнаго поста Булунь-Куль у прохода Чагатай и возбудилъ тревогу китайскихъ властей. Раньше приближенія путешественниковъ прошли слухи, что ихъ сопровождаютъ 60 русскихъ казаковъ, вооруженныхъ съ ногъ до головы, и поэтому, когда Свенъ Хединъ приблизился къ китайскому посту, то его остановили и ему пришлось-таки не мало повозиться съ китайцами. На ночь къ его палаткc была приставлена китайская стража и китайцы заставили его вскрыть всc тюки и ящики съ провизіей, опасаясь, что въ нихъ онъ прячетъ русскихъ солдатъ, намcревающихся пробраться черезъ границу. Киргизамъ было запрещено доставлять ему какіе бы то ни было припасы и только послc долгой проволочки ему удалось, наконецъ, добиться разрcшенія «посcтить гору Мустагъ-Ата». Съ этою горой у памирскихъ киргизовъ связано много легендъ. Мустагъ-Ата[2] — священная гора, иначе именуемая «могилою святыхъ» (Masar), такъ какъ на ней погребено 72 святыхъ и въ томъ числc Моисей и Али и построенъ городъ Янайдаръ, жители котораго пользуются всcми благами жизни. Тамъ царствуетъ вcчная весна, деревья цвcтутъ, постоянно и приносятъ плоды и женщины красивы и никогда не старcются. По словамъ киргизовъ, взобраться на эту гору невозможно и дерзновенный смcльчакъ, нарушившій это священное убcжище, неминуемо долженъ погибнуть.
Мустагъ-Ата принадлежитъ къ высочайшимъ горамъ на свcтc (25.590 фут.) и представляетъ достойное продолженіе гигантскихъ хребтовъ Гималая, Куень-Луя, Каракорума и Гиндукуша, встрcчающихся здcсь на этой крышc міра, и самое названіе Мустагъ-Ата, что значитъ: «отецъ льдовъ», указываетъ на ея грандіозный характеръ. Конечно, восхожденіе на эту гору сопряжено было съ немалыми затрудненіями, но смcлый путешественникъ былъ сторицею вознагражденъ за это массою наблюденій, которыя онъ произвелъ надъ ледниками и строеніемъ горы, состоящей почти исключительно изъ гнейса и кристаллическаго сланца. Ледники Мустагъ-Аты лcтомъ имcютъ поступательное движеніе, но зимою движеніе это почти совершенно прекращается и они какъ бы отступаютъ назадъ, вслcдствіе того, что подъ вліяніемъ времени отъ нихъ отдcляются частицы и ледники точно укорачиваются.
Вернувшись изъ этой горной экскурсіи и проведя зиму въ Кашгарc, Свенъ Хединъ снова отправился въ путь въ февралc 1895 года, намcреваясь пересcчь Такламаканскую пустыню и достигнуть Котанъ-Дарьи. Предполагая разстояніе это не болcе, какъ въ 200 миль, Свенъ Хединъ разсчитывалъ найти у подошвы Мазаръ-Тага — хребта, который видcли Пржевальскій и Карей — воду и растительность и даже, быть можетъ, слcды древней цивилизаціи. Такъ какъ Свенъ Хединъ намcревался прослcдовать оттуда въ Тибетъ, то онъ захватилъ съ собою много вещей, большіе запасы провизіи, зимнюю одежду, палатки, оружіе и т. п., такъ что восемь прекрасныхъ верблюдовъ, составлявшихъ его караванъ, были очень тяжело нагружены, когда онъ тронулся въ путь на далекій и неизвcстный востокъ.
Свенъ Хедина сопровождали четыре человcка, изъ нихъ одинъ, по имени Касимъ, хорошо былъ знакомъ съ пустыней, по которой онъ часто странствовалъ, надcясь найти золото, такъ какъ онъ твердо вcрилъ, подобно многимъ изъ живущихъ на краю пустыни племенамъ, что въ пескахъ погребено много сокровищъ. Одно мcсто этой пустыни даже такъ и называется «Деккей-Декка», такъ какъ существуетъ повcрье, что тамъ погребены въ пескахъ 1.001 городъ. Свенъ Хедину разсказывали про одного человcка, который набрелъ случайно на такой городъ и нашелъ тамъ въ домахъ цcлыя груды китайскихъ серебряныхъ монетъ. Захвативъ столько, сколько могъ унести съ собой, этотъ человcкъ собирался уже въ обратный путь, какъ вдругъ на него напала цcлая стая дикихъ кошекъ к онъ вынужденъ былъ бросить свою драгоцcнную ношу и спасаться бcгствомъ. Впослcдствіи онъ уже никогда больше не могъ найти то мcсто, гдc находилось сокровище. Въ другомъ такомъ городc въ домахъ была найдены трупы людей въ такомъ положеніи, какъ будто смерть застигла ихъ внезапно среди ихъ обычныхъ повседневныхъ занятій.
Разумcется, такіе разсказы необыкновенно подстрекали любопытство молодого путешественника, нисколько не страшившагося опасностей, которыя его ожидали въ песчаной безводной степи. Въ началc все шло хорошо и путешественники ежедневно добывали воду, выкапывая колодезь, и хотя вода эта была солоноватая, но все же она была достаточно хороша для верблюдовъ, которые пили ее охотно. Наконецъ, они достигли подножія какихъ-то горъ, которыя, по мнcнію Свенъ Хедипа, должны были быть продолженіемъ Мазаръ-Тага. Тутъ они остановились на отдыхъ у двухъ красивыхъ маленькихъ озеръ, на берегахъ которыхъ расли тополи, тамариски и такъ называемый «Lasiagrostis splendeus». Спустя нcсколько дней, когда они странствовали по песчаной пустынc, путешественники не разъ вспоминали объ этомъ мcстc, какъ о земномъ раc.
Переходъ черезъ песчаную безводную степь оказался очень тяжелымъ. Запаса воды было взято мало, всего на четыре дня, но Касимъ утcшалъ своихъ "путниковъ, говоря, что черезъ четыре дня они непремcнно должны достигнуть такого мcста, гдc есть вода, и такъ какъ это показаніе нисколько не противорcчило имcющимся у Свенъ Хедина картамъ, то онъ и положился на него.
Пустыня, по которой проходили путешественники, напоминала своимъ внcшнимъ видомъ окаменcлое море съ гигантскими волнами. Ничего, кромc песка. Песчаныя дюны, достигавшія порою высоты въ 150 фут., тянулись на необозримомъ пространствc. Нигдc не видно было и признака жизни и даже не было слышно жужжанія мухи, ни одинъ упавшій желтый листъ не нарушалъ однообразія пейзажа.
Но воды становилось все меньше и меньше. 26-го апрcля путешественники покинули въ степи двухъ умирающихъ верблюдовъ, предоставивъ ихъ собственной судьбc. Никакія, однако, старанія найти воду не увcнчались успcхомъ. «Еслибъ мы могли предвидcть, что случится, мы вернулись бы къ маленькимъ озерамъ», говоритъ Свенъ-Хединъ, — но въ то время ни онъ, ни его спутники не думали объ этомъ.
Однако, недостатокъ воды давалъ себя чувствовать и снова было приступлено къ рытью колодца, но тщетно. На глубинc одного ярда показалась сырая земля и надежды воскресли, но скоро наступило разочарованіе, сырость исчезла и появился снова песокъ. Но путешественники продолжали рыть землю, и всc животныя, даже куры, словно понимая важность этого момента, толпились у колодца, который все углублялся. Однако, вода не показывалась въ немъ и въ концc концовъ пришлось прекратить работу.
Изнеможенные путешественники опять отправились въ путь. Песокъ не уменьшался, и куда бы ни обращались взоры, всюду виднcлись только однc нескончаемыя песчаныя дюны. Воды оставалось очень мало и животныя не получали уже ни одной капли. 27-го апрcля на западномъ горизонтc показались тучи, въ душc Свенъ Хедина снова воскресла надежда, что пойдетъ дождь, и онъ сдcлалъ распоряженіе относительно собиранія дождевой воды. Но тучи пронеслись мимо и не выпало ни одной капли дождя. Къ довершенію несчастія, началась песчаная буря. Громадное песчаное облако заволокло путешественниковъ и скрыло отъ нихъ дневной свcтъ. Воздухъ былъ наполненъ мельчайшимъ пескомъ и казался оранжево-желтаго цвcта. Идти было трудно и путешественники прижались другъ къ другу, чтобы не отставать и не потеряться въ этой ужасной пустынc. Страшный шумъ бури заглушалъ всc другіе звуки, въ двухъ шагахъ ничего не было слышно. Выбившись изъ силъ, путешественники должны были бросить большую часть своихъ запасовъ въ пустыни; воды же у нихъ оставалось только двc кварты, да и тc были украдены на другое утро. Приближался конецъ. На слcдующія сутки (1-го мая) жажда такъ мучила путешественниковъ, что нcкоторые изъ нихъ попробовали выпить прогорклаго масла, служившаго пищей верблюдамъ, а Свенъ Хединъ выпилъ нcсколько глотковъ китайской водки, которая раньше употреблялась для лампы. Водка эта парализовала его члены, такъ что онъ съ трудомъ могъ двигаться и плелся далеко позади каравана, едва передвигая ноги, готовый каждую минуту свалиться на раскаленный песокъ, освcщаемый палящими лучами солнца. Онъ уже не слыхалъ колокольчиковъ верблюдовъ и тащился по слcдамъ каравана, виднcвшимся на пескc.
Протащившись такъ три мили, Свевъ-Хединъ, наконецъ, настигъ свой караванъ, но нашелъ всcхъ лежащими навзничь на пескc; одни лежали неподвижно, другіе — съ воплями призывали Аллаха. Даже верблюды лежали на пескc, вытянувъ головы и въ полномъ изнеможеніи. Собравъ послcднія силы, Свенъ Хединъ и его товарищи кое-какъ поставили палатку и, стащивъ съ себя платье, улеглись на песокъ, подъ тcнью палатки, и такъ пролежали цcлый день. Въ пустынc царило полное безмолвіе, нарушаемое только громкимъ сопcніемъ верблюдовъ. Въ отчаяніи путешественники убили послcднюю овцу, чтобы напиться ея крови, но кровь оказалась такою густой и тошнотворной, что никто не могъ сдcлать ни одного глотка. Нcкоторые изъ спутниковъ Свенъ Хедина, измученные жаждой, впрочемъ, стали употреблять питье еще худшаго качества, доставляемое имъ верблюдами, смcшивая его съ уксусомъ и сахаромъ, и, по мнcнію Свенъ Хедина, это питье ускорило гибель нcкоторыхъ изъ нихъ.
Когда солнце сcло и наступила прохлада, Свенъ Хединъ почувствовалъ, что къ нему возвращаются силы. Оставивъ всc вещи въ палаткc, за исключеніемъ своихъ замcтокъ, инструментовъ и денегъ, Свенъ Хединъ взобрался на верблюда и отправился далcе, въ сопровожденіи двухъ людей, Ислама и Касима, и четырехъ верблюдовъ. Скоро, однако, наступила такая темнота, что пришлось подвигаться чуть не ощупью. На каждомъ шагу песчаныя дюны преграждали путь и тогда Свенъ Хединъ слcзъ съ верблюда и пошелъ впередъ съ фонаремъ, чтобы поискать дорогу. Исламъ скоро не въ состояніи былъ слcдоватъ за нимъ. Онъ легъ на песокъ, рядомъ съ верблюдомъ, а Свенъ Хединъ поставилъ возлc него зажженный фонарь и всc остальныя вещи и сказалъ ему, чтобъ онъ тотчасъ же отправлялся по ихъ слcдамъ, какъ только почувствуетъ себя въ силахъ. Сдcлавъ это, онъ пошелъ далcе въ сопровожденіи Касима.
Тьма была глубокая и слабый свcтъ фонаря, оставленнаго возлc Ислама, скоро пропалъ, скрытый дюнами. Путники съ трудомъ подвигались впередъ. Свенъ Хединъ взялъ съ собою только два хронометра, часы, компасъ, листъ бумаги и перо, немножко шоколада и жестянку консервовъ съ омарами; Касимъ же несъ заступъ для копанія колодца, два куска хлcба, жирный кусокъ убитой овцы и кусочекъ свернувшейся крови. Но путешественники не могли ничего cсть и даже не ощущали голода, вслcдствіе сильной жажды. Слизистая оболочка рта и горла высохла и сдcлалась тверда, точно наружная кожа, глотать было невозможно. Свенъ Хединъ говоритъ, что въ первые дни ощущеніе жажды было особенно мучительно и доводило почти до безумія, но когда прекратилось потcніе кожи, чувство это нcсколько уменьшилось, зато появилась общая слабость, которая постепенно усиливалась и доводила до полнаго истощенія.
Но Свенъ Хединъ упорно боролся съ этою слабостью и всю ночь пропутешествовалъ вмcстc съ Касимомъ, хотя и съ многочисленными перерывами. Къ одиннадцати часамъ утра стало нестерпимо жарко, у нихъ потемнcло въ глазахъ, и они должны были остановиться. Раздcвшись догола, они зарылись въ песокъ и, воткнувъ заступъ въ землю, развcсили на немъ свою одежду, чтобы хоть сколько-нибудь защитить себя отъ безжалостнаго солнца. Къ шести часамъ вечера стало прохладнcе и тогда несчастные путешественники снова возобновили свое странствованіе въ песчаной пустынc, казавшейся имъ безконечной. Куда бы ни обращались ихъ взоры, всюду передъ ними разстилался желтый песчаный океанъ и ничего больше. Утромъ 3-го мая, на второй день странствованія, Касимъ вдругъ остановился и, тронувъ СвенъХедина за плечо, указалъ ему на востокъ. Сколько ни смотрcлъ Свенъ Хединъ туда, куда указывалъ ему Касимъ, онъ ничего разглядcть не могъ, но орлиный взоръ сына пустыни различилъ вдали зелень тамариска. Тамъ было спасеніе я туда поспcшили путешественники, напрягая всc свои оставшіяся силы. Нечего и говорить, съ какимъ наслажденіемъ они стали обсасывать, точно верблюды, сочныя иглы тамариска, какъ только добрались до него. Отдохнувъ подъ тcнью другого тамариска до семи часовъ вечера, они отправились дальше и къ ночи добрались до группы изъ трехъ тополей, зелень которыхъ была совсcмъ свcжая. Они начали-было рыть тутъ колодезь, но у нихъ не хватило силъ продолжать работу, и они развели огонь, чтобы Исламъ, если только онъ живъ, увидалъ, гдc они находятся. На слcдующій день, однако, они снова увидали передъ собою огромное пространство безплодной песчаной пустыни. Это привело ихъ въ отчаяніе и, когда миновала дневная жара и Свенъ Хединъ снова собрался въ путь, Касимъ объявилъ, что не въ состояніи идти съ нимъ. Свенъ Хединъ пошелъ одинъ, но, добравшись до тамариска, свалился около него въ полномъ изнеможеніи. Спустя нcсколько часовъ, къ нему присоединился Касимъ, кое-какъ дотащившійся до этого мcста и дальше они пошли уже вмcстc. Силы ихъ постепенно убывали и 5-го мая они уже едва передвигали ноги. Но вдругъ на горизонтc показалась темная линія: это былъ лcсистый берегъ Котанъ-Дарьи! Надежда снова воскресла въ душc путешественниковъ; рcка была не далеко, но добраться до нея они были не въ силахъ, тcмъ болcе днемъ, во время жары. Они достигли все-таки деревьевъ и улеглись въ тcни одного изъ нихъ. Въ семь часовъ вечера Свенъ Хединъ принудилъ себя встать на ноги и, взявъ вмcсто посоха рукоятку заступа, отправился черезъ лcсъ къ рcкc. Касимъ лежалъ на спинc, безъ всякаго движенія, съ широко открытыми глазами и открытымъ ртомъ, и ничего не отвcчалъ Свенъ Хедину, когда тотъ позвалъ его съ собой.
Свенъ Хединъ пошелъ одинъ; пробираясь мcстами на четверенькахъ, онъ достигъ, наконецъ, края лcса и тутъ передъ нимъ внезапно открылась широкая равнина, освcщенная свcтомъ луны. Онъ понялъ тотчасъ же, что это было высохшее ложе рcки. Тогда онъ рcшилъ пробраться на другой берегъ, поросшій тростникомъ и деревьями, которыя чуть виднcлись въ темнотc. Съ большими затрудненіями удалось ему привести свое намcреніе въ исполненіе, — онъ потратилъ пять часовъ на то, чтобы пройти меньше двухъ миль. Вдругъ онъ почувствовалъ свcжесть въ воздухc и увидалъ у своихъ ногъ маленькую лужицу чистой, прозрачной воды, оставшейся въ глубокой части рcчного ложа.
Каждому понятно, что ощутилъ несчастный путешественникъ, когда увидcлъ эту воду. Удовлетворивъ жажду, онъ вспомнилъ о своемъ умирающемъ товарищc и, наполнивъ свои сапоги водой до самыхъ краевъ, онъ повcсилъ ихъ на палку заступа и пошелъ къ Касиму. Помощь подоспcла во время, Касимъ былъ спасенъ, но онъ былъ такъ слабъ, что не могъ двигаться и Свенъ Хединъ пошелъ одинъ по ложу высохшей рcки. Пространствовавъ три ночи и два дня и питаясь въ это время травой и головастиками, Свенъ Хединъ встрcтилъ, наконецъ, 8-го мая пастуховъ и всc его мученія кончились.
Вcрный Пеламъ, котораго Свенъ Хединъ оставилъ въ пустынc, также кое-какъ дотащился до ложа рcки и даже привелъ съ собою послcдняго изъ уцcлcвшихъ верблюдовъ, къ которому привязалъ тетради Свенъ Хедина, кое-какіе инструменты и мcшокъ съ китайскимъ серебромъ.
Страшныя испытанія, которыя пришлось перенести Свенъ Хедину въ пустынc, не помcшали ему предпринятъ въ томъ же году, въ декабрc мcсяцc, новое путешествіе по памирскому плоскогорью и Гиндукушу. До декабря онъ прожилъ въ Кашгарc, подготовляя свою экспедицію, и затcмъ отправился по тому самому пути, по которому шестьсотъ лcтъ тому назадъ проходилъ Марко Поло. Свенъ Хединъ на этотъ разъ взялъ съ собою только четырехъ человcкъ и трехъ верблюдовъ и съ этимъ маленькимъ караваномъ онъ долженъ былъ перейти пустыню въ самой широкой ея части. На этотъ разъ, проученный опытомъ, онъ взялъ съ собой только самое необходимое, чтобы не бросать потомъ въ пустынc, какъ это ему пришлось сдcлать въ первый разъ. Провизіи было взято только на 50 дней, но путешествіе продлилось 41/4 мссяца. Ни палатки, ни походной постели Свенъ Хединъ съ собою не взялъ и во все время пути онъ спалъ на землc, подобно своимъ спутникамъ, закутавшись въ мcховое одcяло. По дорогc въ Тавекокелъ онъ встрcтилъ двухъ золотоискателей, которые обcщали ему показать древній городъ, и дcйствительно привели его туда. Въ долинахъ, между дюнами, на далекомъ разстояніи виднcлись дома, выстроенные изъ тополеваго лcса и имcвшіе въ вышину не болcе сажени. Странствующіе пески сильно испортили балки срубовъ, сдcлавшіяся бcлыми словно известка, твердыми и хрупкими, какъ стекло. Внутри домовъ стcны были покрыты штукатуркой, мcстами еще уцcлcвшей и сохранившей художественно исполненную стcнную живопись, изображающую молящихся женщинъ арійскаго типа, сидящаго въ лотосc Будду, красивые орнаменты и т. п. Въ одномъ углубленіи найденъ былъ манускриптъ и нcсколько гипсовыхъ слитковъ. По многимъ признакамъ Свенъ Хединъ заключилъ, что городъ этотъ буддійскаго происхожденія и что онъ существовалъ раньше арабскаго нашествія въ VIII вcкc.
Во время дальнcйшаго пути Свенъ Хединъ сдcлалъ нcсколько важныхъ географическихъ открытій. Онъ нашелъ, что Керія-Дарья протекаетъ далcе, до 39 1/2° с. ш., между тcмъ какъ раньше думали, что она скоро теряется въ пустынc. Въ Тонкусъ-бастc рcка эта раздcляется на два ложа, которыя періодически чередуются одно съ другимъ, а въ лcсахъ, окружающихъ эту рcку, обитаетъ племя номадовъ, совершенно изолированное отъ всcхъ, о которомъ даже китайцы не имcютъ ни малcйшаго понятія. Къ западу отъ Тонкусъ баста, въ лескахъ, Свенъ Хединъ нашелъ развалины еще одного древняго города, представляющаго такія же особенности, какъ и первый, который онъ осматривалъ. Такъ какъ оба города лежали на линіи, параллельной теперешнему теченію Керіи-Дарьи, то Свенъ Хединъ пришелъ къ заключенію, что съ того времени рcка перемcстилась къ востоку, подобно Яркандъ-Дарьc и Котанъ-Дарьc, на передвиженіе которыхъ указываютъ много признаковъ. Въ той области, гдc уже Керія-Дарья превращается въ маленькій ручеекъ, извивающійся между дюнами и въ концc концовъ теряющійся въ пескахъ, водятся большія стада дикихъ верблюдовъ, спокойствіе которыхъ никcмъ не нарушается. Верблюды эти питаются тамарисками и лишь изрcдка спускаются къ рcкc, чтобы напиться. Пастухи въ низовьяхъ Керіи-Дарьи увcряли Свенъ Хедина, что дикіе верблюды совсcмъ не пьютъ зимой и что ничто не можетъ такъ ихъ напугать, какъ дымъ костровъ: какъ только они почуютъ его, то бросаются бcжать, не останавливаясь иногда два-три дня. Свенъ Хединъ объяснилъ это обстоятельство атавизмомъ и въ своемъ докладc лондонскому географическому обществу указалъ на него, какъ на доказательство происхожденія дикихъ верблюдовъ отъ домашнихъ. У этихъ потомковъ домашнихъ верблюдовъ сохранилось инстинктивное чувство, заставляющее ихъ бояться дыма, указывающаго на присутствіе человcка, ихъ врага, рабами котораго нcкогда были ихъ предки, быть можетъ, двадцать-тридцать поколcній назадъ, остававшіеся привязанными вблизи костровъ, когда владcлецъ ихъ разбивалъ палатки и располагался лагеремъ. По словамъ пастуховъ, дикіе верблюды, пойманные молодыми, становятся совершенно ручными уже черезъ нcсколько дней, что также говоритъ въ пользу того, что ихъ предками были домашнія животныя.
Въ Хотанc, куда Свенъ Хединъ добрался къ концу мая, онъ получилъ отъ старшины города большую часть вещей, брошенныхъ имъ въ пустынc. Вещи эти были доставлены пастухами и охотниками, нашедшими ихъ во время охоты за лисицами, растащившими провизію, оставленную путешественниками. Между прочимъ, Свенъ Хединъ получилъ назадъ и свой фотографическій аппаратъ, но, къ сожалcнію, безъ негативовъ, такъ какъ туземцы воспользовались ими и обратили ихъ въ оконныя стекла.
Отдохнувъ немного въ Хотанc, Свенъ Хединъ дcятельно принялся за приготовленіе къ новой трудной экспедиціи въ сcверный Тибетъ, откуда онъ хотcлъ добраться до Пекина. Караванъ, во главc котораго онъ намcревался совершить свое путешествіе по Тибету, былъ очень великъ; онъ состоялъ изъ шести верблюдовъ, 21 лошади и 29 ословъ. Изъ этого числа 49 животныхъ погибли въ пути, что одно уже можетъ служить доказательствомъ, съ какими трудностями приходилось бороться путешественникамъ. Когда они достигли такихъ высокихъ областей Тибета, гдc совсcмъ почти не было пастбищъ для скота, ежедневно погибало одно-два животныхъ, трупы которыхъ, не разлагающіеся въ холодной сухой атмосферc тибетской возвышенности, но высыхающіе и превращающіеся въ мумію, остались лежать на дорогc, представляя какъ бы верстовые столбы, указывающіе на пройденный путь.
Кромc вышеназванныхъ животныхъ, караванъ велъ съ собою еще 12 овецъ, представляющихъ странствующіе запасы провизіи, и трехъ сторожевыхъ собакъ, въ числc которыхъ находился и любимый песъ Свенъ Хедина, Солдатъ, никого не подпускавшій къ его палаткc.
Спутники Свенъ Хедина довольно-таки сильно страдали отъ горной болcзни, вслcдствіе разрcженнаго воздуха. Въ первые дни не было ни одного здороваго человcка во всемъ караванc, всc жаловались на дурноту и головную боль. Свенъ Хедину пришлось даже отпустить нcкоторыхъ изъ своихъ людей и въ томъ числc переводчика китайскаго языка, которые не въ состояніи были идти дальше.
Мcстность, по которой шелъ караванъ, была пустынна и почти лишена растительности, что совершенно понятно, такъ какъ они находились на высотc 16.000 фут. Во время перехода каравану больше всего приходилось страдать отъ вcтра и града. Съ удивительною правильностью, ежедневно, около часа пополудни, начинался западный вcтеръ, ярость котораго все усиливалась. Утра бывали ясныя, но послc полудня на горизонтc появлялись темныя тучи, все увеличивающіяся. Вcтеръ начиналъ бcшено свистcть и завывать; шумъ этотъ все усиливался и, наконецъ, все заволакивалось темнымъ туманомъ, такъ что путешественникамъ приходилось останавливаться, потому что не видно было дороги. Озера, постоянно встрcчавшіяся на этой высотc, покрывались волнами и грозно шумcли; въ обыкновенное же время они были неподвижны и казались совершенно необитаемыми. Свенъ Хединъ замcтилъ особый родъ чайки на этихъ озерахъ; этимъ птицамъ, повидимому, нравилась буря, сопровождаемая снcгомъ и градомъ, и когда бывала такая буря, онc сотнями покрывали поверхность озера, мирно качаясь на волнахъ.
Единственныя животныя, вносившія нcкоторую жизнь въ эту пустынную и дикую страну, были яки и куланы, которые тамъ водились въ огромномъ количествc. Свенъ Хединъ и его спутники нcсколько разъ устраивали охоту на этихъ животныхъ, особенно на яковъ. Однако убить яка оказалось не такъ легко; въ одного изъ нихъ Свенъ Хединъ всадилъ семь пуль и тотъ только тогда свалился. Вообще яка можно убить сразу лишь тогда, когда пуля попадетъ ему въ сердце; если же пуля попадетъ ему въ лобъ, онъ только чихнетъ и потрясетъ головой, и больше ничего. Поэтому охота на яка довольно опасна. Другое животное, которое водится въ большомъ количествc на этой возвышенности, это — куланъ, красивое и мощное животное, съ удивленіемъ смотрcвшее на караванъ Свенъ Хедина, медленно подвигавшійся вдоль озеръ, по берегамъ котораго никогда еще не ступала нога человcка. Свенъ Хединъ убилъ двухъ изъ этихъ прекрасныхъ животныхъ, но мясо ихъ оказалось совершенно несъcдобнымъ. Мясо яка, однако, можно было употреблять въ пищу, хотя и оно было похоже на гуттаперчу и его надо было варить два дня, чтобы сдcлать сколько-нибудь мягче. Впрочемъ, это отчасти зависитъ и отъ разрcженности воздуха, такъ какъ вода закипала лишь при 180R Фаренгейта.
Свенъ Хединъ пространствовалъ около двухъ мcсяцевъ по тибетскому плоскогорью, не встрcтивъ ни одной живой души. Два раза за все это время онъ наткнулся на человcческіе слcды; въ первой разъ, къ сcверу отъ Арка-тага онъ нашелъ слcды пребыванія путешественника Литтльдаля, а во второй разъ — слcды Бонвало и принца Орлеанскаго, которые тутъ побывали восемь лcтъ тому назадъ. Слcды ихъ сохранились въ теченіе этого времени въ полной неприкосновенности.
Наконецъ, послc долговременнаго странствованія, Свенъ Хединъ увидалъ признаки близости монголовъ, памятники, сложенные изъ камня въ честь горнаго божества. На камнc была очень искусно вырcзана какая-то надпись, потомъ Свенъ Хединъ узналъ, что это было тибетское изрcченіе: «Омъ Мани Падме Хумъ», выгравированное четыре тысячи разъ.
Спустя нcсколько времени послc этого караванъ подошелъ къ человcческому жилью. Первое человcческое существо, которое увидcли путешественники послc такого долгаго времени, была старуха. Она выбcжала къ нимъ на встрcчу, въ сопровожденіи восьмилcтняго мальчика, но разговориться съ нею было трудно, такъ какъ никто не понималъ по монгольски, а она не говорила ни на какомъ другомъ языкc. Тcмъ не менcе, Свенъ Хединъ съумcлъ дать ей понять, показавъ ей китайскую монету, что онъ хочетъ купить у нея овцу. Мужъ этой старухи, явившійся потомъ, былъ первымъ учителемъ Свенъ Хедина монгольскаго языка и черезъ двc недcли Свенъ Хединъ могъ уже объясняться съ монголами и больше никогда не прибcгалъ къ переводчику.
На дальнcйшемъ пути караванъ Свенъ Хедина чуть не подвергся нападенію со стороны степныхъ разбойниковъ, но, благодаря бдительности и осторожности, счастливо избcжалъ опасности.
Пройдя южную цcпь Куку-нора, черезъ проходъ Нокаотенъ-Коталь, караванъ Свенъ Хедина достигъ Голубого озера — Куку-нора, находящагося на высотc 9.975 фут. и имcющаго соленую воду замcчательно красиваго голубого цвcта. Этому цвcту озеро обязано своимъ названіемъ. Кромc того, уровень водъ этого озера мcняется, лcтомъ бываетъ выше, нежели зимой, что дало поводъ одному путешественнику предположить, что въ этомъ озерc есть приливъ и отливъ.
Добравшись до тибетскаго города Донкира (Donkyr), Свенъ Хединъ отправился осматривать возобновленный храмъ «Kumbum» — вcрнcе, цcлый рядъ храмовъ, выстроенныхъ въ изящномъ тибетскомъ стилc. Главный храмъ «Sirkang» имcетъ золотую крышу и внутри находится сидячее изображеніе бога «Sardinahiyee Tsung-koba», имcющее 30 футовъ высоты и все покрытое золотомъ и драгоцcнными тканями. Въ храмc господствовала мистическая полутьма, но передъ изображеніемъ божества горcли пять лампъ, а возлc нихъ стояли богато разукрашенные сосуды, въ которыхъ хранились различные съcдобные дары, подносимые божеству. Этотъ храмъ — настоящій музей, наполненный великолcпными образцами тибетскаго искусства и безчисленными древними манускриптами. Верховный лама въ этомъ храмc былъ настолько любезенъ, что разрcшилъ Свенъ Хедину осмотрcть его, но взялъ съ него обcщаніе не дcлать никакихъ эскизовъ. Свенъ Хединъ, конечно, не сдержалъ этого обcщанія.
Внcшнія террасы храма уставлены молитвенными мельницами, состоящими изъ вертикальныхъ цилиндровъ, поворачивающихся вокругъ своей оси посредствомъ рукоятки. Эти мельницы наполнены кусочками бумаги, на которыхъ начерчено изреченіе: «Омъ Мани Падме Хумъ» и нcкоторымъ изъ ламъ вмcняется въ обязанность вертcть ихъ и отправлять такимъ образомъ молитвы къ подножію престола боговъ. При храмc, какъ сказали Свенъ Хедину, находится 300 ламъ, рабски поклоняющихся священнымъ изображеніямъ, сдcланнымъ ихъ же собственными руками. Свенъ Хединъ видcлъ знаменитое дерево, листья котораго также покрыты изреченіемъ «Омъ Мани Падме Хумъ» и продаются паломникамъ по баснословной цcнc. По словамъ вcрующихъ, листья появляются уже съ готовымъ изреченіемъ, но переводчикъ сказалъ Свенъ Хедину по секрету, что ламы разрисовываютъ ихъ по ночамъ и вводятъ такимъ образомъ въ заблужденіе всcхъ вcрующихъ, конечно, извлекая изъ этого матеріальныя выгоды.
Изъ этого монастыря Свенъ Хединъ отправился въ укрcпленный городъ Синингъ-Фу, на западныхъ воротахъ котораго красовались въ деревянныхъ клcткахъ отрубленныя человcческія головы; это были головы вождей дунганскаго возстанія. Дунганами называются китайскіе мусульмане, возставшіе въ Саларскомъ округc, въ декабрc 1894 года, послc того, какъ китайскіе мандарины вмcшались въ религіозную распрю. Все окрестное населеніе тогда перебралось со всcмъ своимъ имуществомъ въ городъ, населеніе котораго возрасло такимъ образомъ до 50.000. Мятежники обложили городъ и осада продолжалась пять мcсяцевъ. Въ городc наступилъ голодъ и эпидеміи. Всc, кто отваживался выйти за стcны города въ поискахъ за пищей и топливомъ, подвергался страшной опасности; вездc въ засадc сидcли дунганы и подстерегали каждаго, выходящаго изъ города. Всc храмы въ городc были обращены въ больницы, куда клали раненыхъ и больныхъ китайцевъ, за которыми съ величайшимъ самоотверженіемъ ухаживали два англійскихъ миссіонера, мистеръ Ридлей и его жена. Городъ уже готовъ былъ сдаться на капитуляцію и всc китайскія жены получили отъ своихъ мужей опіумъ, чтобы принять его въ послcднюю минуту, но, благодаря своимъ крcпкимъ стcнамъ, городъ все-таки продержался до той минуты, когда явилось подкрcпленіе въ лицc генерала Хо, вернувшагося со своимъ отрядомъ послc японской войны. Трудно даже составить себc приблизительное понятіе о тcхъ жестокостяхъ, которыя совершались съ обcихъ сторонъ. По приблизительному разсчету, во время этого возстанія погибло около 50.000 китайцевъ и столько же дунгановъ. Всc дунганы, взятые въ плcнъ солдатами генерала Хо, были обезглавлены, причемъ горло у нихъ было перерcзано тупыми ножами. Затcмъ у каждаго изъ убитыхъ были вырcзаны сердце и печенка и эти трофеи отнесены въ ближайшую китайскую кухню, гдc они были изжарены и съcдены солдатами, такъ какъ у китайцевъ существуетъ повcрье, что мужество убитаго врага переходитъ къ тому, кто съcлъ его печенку и сердце. Дунганы гораздо храбрcе китайцевъ, но они были плохо вооружены, иначе китайцамъ никогда бы съ ними не совладать; китайцы необыкновенно трусливы. Свенъ Хедину разсказывали слcдующій фактъ: сильный отрядъ китайцевъ обложилъ магометанскій городъ вблизи Синингъ-Фу и въ теченіе треть дней обстрcливалъ его стcны, не рcшаясь произвести атаку по той причинc, что китайцы опасались ловушки со стороны жителей, такъ какъ не видно было никакого движенія въ городc и на стcнахъ даже не было разставлено часовыхъ. Когда явился генералъ Хо со своими солдатами, оць немедленно приказалъ растворить ворота. И что же оказалось? Въ городc оставалось только одно живое существо, слcпая старуха, которая сказала, что всc жители давно бcжали въ горы и она никакъ не могла понять, зачcмъ китайцы производятъ за стcнами города такой шумъ своими пушками.
Свенъ Хединъ говоритъ, что вся эта область, гдc происходило возстаніе, теперь совершенно разорена и вездc попадаются только обгорcлыя развалины городовъ и деревень и опустошенныя поля. Въ Тунгъ-Кванc всc улицы переполнены слcпыми стариками, такъ какъ китайцы, взявъ этотъ городъ, пощадили жизнь старикамъ, но всcхъ ослcпили.
Путешествіе Свенъ Хедина по центральной Азіи закончилось Пекиномъ, куда онъ, наконецъ, добрался послc труднаго зимняго перехода черезъ Ордосскую пустыню, гдc онъ самъ и его люди сильно страдали отъ холода. Вернувшись изъ Пекина въ Европу, Свенъ Хединъ занялся приведеніемъ въ порядокъ своихъ путевыхъ замcтокъ и наблюденій. Полное описаніе его интереснаго путешествія, вcроятно, появится осенью этого года.