Собраніе сочиненій Шиллера въ переводѣ русскихъ писателей. Подъ ред. С. А. Венгерова. Томъ IV. С.-Пб., 1902
Психо-физіологическіе опыты Шиллера.
правитьПредлагаемый дальше переводъ психо-физіологическаго этюда Шиллера о связи между животной и духовной жизнью человѣка представляетъ во многихъ отношеніяхъ высокій интересъ.
Прежде всего напомнимъ, что этюдъ этотъ появился во время господства въ Германіи довольно фантастическихъ гипотезъ на счетъ явленій жизни: динамическая физіологія Boerhave’а все сводила къ движенію, управляемому особымъ активнымъ началомъ, а именно нервнымъ принципомъ"; анимистическая же система Georg Ernst Stahlt видѣла въ особыхъ нематеріальныхъ началахъ — въ духахъ (anima), къ сожалѣнію неясно опредѣлявшихся, непосредственную причину жизненныхъ явленій.
Въ то же почти время и механически-динамическая система Friedrich Hoffmann’а пыталась объяснять механизмъ жизненныхъ явленій существованіемъ воодушевленныхъ монадъ и особаго нервнаго эѳира. Въ области воззрѣній на явленія жизни господствовало тогда, въ особенности въ Германіи, чисто спекулятивное направленіе, гнушавшееся опытнаго метода, какъ орудія научнаго изслѣдованія и это несмотря на то, что великимъ современникомъ той же приблизительно эпохи былъ знаменитый Albrecht van Haller особенно выдѣлившійся своими опытными изслѣдованіями надъ раздражительностью живыхъ образованій. Несмотря на труды этого блестящаго представителя экспериментальнаго метода, доказывавшаго каждой работой своей, каждымъ открытіемъ своимъ всю важность, всю незамѣнимость эксперимента въ провѣркѣ разныхъ біологическихъ гипотезъ и въ объясненіи жизненныхъ явленій, спекулятивное направленіе въ разработкѣ жизненныхъ явленій все же брало тогда перевѣсъ и давало поводъ къ созиданію различныхъ туманныхъ гипотезъ и теорій, носившихъ или рѣзко матеріалистическій или анимистическій характеръ и признававшихъ, слѣдовательно, или единство духа и тѣла, т. е. тождество ихъ (монизмъ) или полную раздѣльность ихъ и независимость другъ отъ друга (дуализмъ). Выше нами были указаны самые выдающіеся образцы господствовавшихъ въ то время гипотезъ или теорій о жизни.
Вотъ въ это-то время, въ этотъ періодъ спекулятивнаго направленія въ изученіи явленій жизни, учился, работалъ и писалъ свои какъ біологическіе, такъ и психо-физіологическіе этюды и знаменитый поэтъ Шиллеръ. Не подлежитъ сомнѣнію, что пробы пера его въ этомъ направленіи обусловливались тѣмъ, что онъ занимался медициной и слѣдовательно ему приходилось изучать и механизмъ человѣческаго тѣла и отправленія его какъ въ общемъ, такъ и въ частяхъ; а это все должно было наводить высокій умъ поэта на вопросы, касающіеся общей характеристики жизненныхъ явленій и самаго животрепещущаго для каждаго мыслящаго человѣка вопроса — о связи между душевной и физической жизнью человѣка. Въ первомъ направленіи имъ написана была «философія физіологіи», а во второмъ — предлагаемый здѣсь «Опытъ изслѣдованія вопроса о связи между животной и духовной природой человѣка». Что касается первой статьи, то въ ней прежде всего останавливаетъ на себѣ вниманіе глубокая религіозность автора и высоко-идеальный взглядъ на назначеніе человѣка; курсъ врачебныхъ наукъ ничуть не сдѣлалъ Шиллера матеріалистомъ. Духъ человѣка, говоритъ авторъ, облагороженъ силами Божества и долженъ изъ слѣпленія причинъ и намѣреній въ частныхъ явленіяхъ переходить къ причинамъ и намѣреніямъ въ общемъ планѣ всего мірозданія, а изъ этого человѣкъ долженъ познавать Творца, любить Его и прославлять. Идеалъ человѣка безконеченъ, но духъ вѣченъ; вѣчность же есть мѣрило безконечности, т. е. духъ будетъ вѣчно расти, но никогда не достигнетъ своего идеала, который, по мнѣнію Шиллера, сводится къ стремленію человѣка достигнуть подобія съ Богомъ. Этому прогрессивному шествію человѣка къ идеалу способствуетъ, повидимому, тотъ важный и вѣчный законъ, по которому все, что приближаетъ его къ совершенству, доставляетъ ему удовольствіе, — все же, что удаляетъ отъ него, заставляетъ его страдать. Рядомъ съ этими мыслями, авторъ проводитъ въ своей философіи физіологіи" и такія, которыя поражаютъ своей странностью и, можно сказать, нелѣпостью. Такъ, говоря о стремленіи человѣка къ совершенству, онъ указываетъ, что совершенство всего возможно только при совершенствѣ частностей, а это лежитъ въ основѣ любви, соединяющей не только людей съ людьми, но и съ животными, и будто бы поэтому, смѣшивая себя съ ближнимъ, человѣкъ испытываетъ сладострастіе и т. д. Далѣе, чтобы объяснить себѣ дѣйствіе матеріи на духъ человѣка, авторъ, послѣ критики разныхъ фантастическихъ гипотезъ, приходитъ къ признанію какой-то срединной силы (Mittelkraft), отличающейся и отъ матеріи и отъ духа; но познать эту срединную силу человѣкъ не можетъ потому, что ея измѣненія служатъ ему лишь знаками измѣненій внѣшняго міра, безъ измѣненій же сила эта не вызываетъ представленія; она къ тому же отдѣлена отъ внѣшняго міра второстепенными силами (Unterkräfte), а къ нимъ въ цѣляхъ защиты присоединены еще другія механическія силы. Эти двоякаго рода механическія силы называются строеніемъ, и различія органовъ зависятъ отъ характера строенія. Безъ срединной силы не можетъ появиться ни одного представленія въ душѣ, безъ строенія не можетъ быть опредѣленнаго представленія. Весь процессъ образованія представленія мы называемъ Sensation; измѣненія же въ строеніи мы называемъ направленіемъ. Закончимъ передачу этой серіи странныхъ и ошибочныхъ соображеній Шиллера еще и даннымъ имъ, въ той же «философіи физіологіи», подраздѣленіемъ органовъ ощущеній на два главныхъ класса; въ 1-омъ объектъ измѣняется строеніемъ, во 2-омъ онъ въ неизмѣнномъ видѣ поступаетъ въ вѣдѣніе срединной силы (Mittelkraft); къ первой группѣ относятся будто бы зрѣніе, слухъ и вкусъ; ко второй — обоняніе и осязаніе — и т. д. Что разумѣлъ собственно Шиллеръ подъ названіемъ срединной силы (Mittelkraft), какъ посредницы между матеріей и духомъ — нервный ли эѳиръ Friedrich Hoffmann’а, или что другое — и, наконецъ, въ чемъ неотразимыя причины, заставляющія признать необходимость такого таинственнаго посредника — остается теперь, какъ и тогда, совершенно неизвѣстнымъ. Уже тогда ученые судьи — учителя Шиллера забраковали разбираемое намй сочиненіе его и оно стоило ему лишній годъ пребыванія въ академіи.
Въ наше время, конечно, недостатки этого труда, какъ по фантастичности гипотезъ, такъ и по полной бездоказанности ихъ, бросаются еще рѣзче въ глаза каждому натуралисту и медику, и онъ является лишь краснорѣчивымъ свидѣтельствомъ смѣлаго, пытливаго и богатаго фантазіей ума тогда еще юнаго воспитанника Шиллера, отразившаго частью въ своемъ трудѣ и спекулятивныя воззрѣнія-того времени на явленія жизни.
Совсѣмъ иное представляетъ собою другая предлагаемая здѣсь въ переводѣ работа Шиллера — о взаимодѣйствіи между животной и духовной жизнью человѣка.
Здѣсь очень много точныхъ, мѣткихъ и замѣчательныхъ для того времени мыслей и наблюденій, вѣрность которыхъ или уже признана, или доказывается и продолжаетъ доказываться въ наши дни.
Конечно, Шиллеръ былъ сыномъ своего времени, и юныя мысли его о жизни и механизмѣ ея были ясно проникнуты дуалистическимъ воззрѣніемъ, рѣзко обособлявшимъ духъ отъ тѣла и признававшимъ послѣднее за тлѣнную лишь оболочку перваго и находящуюся подъ полнымъ подчиненіемъ его. Зависимость же духа или душевныхъ проявленій отъ животныхъ тѣлесныхъ отправленій, отъ физическихъ сторонъ жизни не признавалась мыслителями-дуалистами того времени и считалась даже оскорбительной для величія свободнаго человѣческаго духа: о детерминизмѣ душевныхъ отправленій человѣческаго организма во всемъ ихъ разнообразіи не было тогда и рѣчи.
Тѣмъ болѣе дѣлаетъ чести Шиллеру, съумѣвшему въ разбираемой нами статьѣ выставить съ полной рельефностью и тонкой наблюдательностью всѣ сложныя взаимодѣйствія, въ которыя вступаетъ тѣлесный и духовный міръ человѣка и безъ коихъ немыслима бы была никакая человѣческая жизнь.
Душа, говоритъ Шиллеръ, для защиты тѣла должна быть освѣдомлена о состояніи, въ которомъ находится тѣло, и дурное болѣзненное состояніе послѣдняго служитъ источникомъ неудовольствія, а хорошее, нормальное состояніе — источникомъ удовольствія.
Душа человѣческая вовлечена такимъ образомъ въ интересы тѣла, и духъ и тѣло являются поэтому тѣсно сплетенными. Физическія измѣненія состоянія тѣла даютъ о себѣ знать духу возникновеніемъ въ немъ тѣхъ или другихъ ощущеній, и эти-то послѣднія помогаютъ приводить въ движеніе внутренній часовой механизмъ духа; результатомъ его дѣятельности является воля, пускающая въ дѣло, сообразно съ случаемъ, тѣ или другія силы организма. Въ дополненіе къ сказанному, Шиллеръ, своимъ разборомъ хода развитія отдѣльнаго индивидуума и цѣлаго человѣчества, стремится выставить все важное значеніе, какое имѣли животныя потребности и влеченія въ развитіи духа, и категорически заявляетъ, что тѣло является первымъ толчкомъ къ дѣятельности. Трудно выразить яснѣе Шиллера зависимость духа отъ состояній тѣла; онъ говоритъ, что все, что укрѣпляетъ физическій, тѣлесный механизмъ, бываетъ связано съ пріятнымъ движеніемъ души, и, наоборотъ, все, что подкапываетъ его благосостояніе и ускоряетъ его гибель, связано съ мучительнымъ состояніемъ души. Подъ этими мудрыми словами поэта не задумается подписаться полностью ни одинъ современный врачъ или психо-физіологъ, владѣющій нынѣ точными и разнообразными способами изслѣдованія человѣка и массой накопившихся наблюденій и опытовъ, чего, конечно, не было во времена Шиллера. Логически развивая свои мысли, онъ приходитъ, наконецъ, къ тому выводу, что животная, тѣлесная природа человѣка есть основаніе, на которомъ покоится органъ души, и этимъ дано первое звено тѣсной связи между ними.
Шиллеръ не ограничился, однако, указаніемъ зависимости духа отъ тѣла, но подробно развилъ свой взглядъ и на зависимость тѣлесныхъ, физическихъ отправленій человѣка отъ состоянія его духа, отъ міра чувствъ, душевныхъ движеній, настроеній и т. д. Анализируя состояніе и дѣятельность сердца, мышцъ, дыханія, крови и т. д. при различныхъ душевныхъ состояніяхъ, авторъ приходитъ къ тому важному выводу, что все пріятное, радостное, хорошее самочувствіе, настроеніе ведетъ къ тѣлесному благополучію, къ физическому здоровью, и, наоборотъ, угнетенное состояніе духа, печаль, грусть, томленіе, неизвѣстность ожиданія и т. д. разстраиваетъ тѣлесныя отправленія и ведетъ къ болѣзни и гибели организма. Поэтому, говоритъ Шиллеръ, душевное страданіе подкапываетъ механизмъ, душевная радость укрѣпляетъ его. Очень тонкія и вѣрныя замѣчанія дѣлаетъ Шиллеръ по поводу вліянія негодованія, страха, безпокойства, угрызенія совѣсти, отчаянія, гнѣва, сильной внезапной радости или горя на физическія животныя отправленія тѣла, и, наконецъ, отъ его проницательнаго ума не ускользнула и мысль о реальномъ лечебномъ значеніи психическихъ вліяній, какъ-то: радости, надежды и др. на исходъ различныхъ тяжелыхъ болѣзней. Авторъ проводитъ строгій параллелизмъ между міромъ душевныхъ и тѣлесныхъ явленій въ организмѣ человѣка и сравниваетъ душу и тѣло съ двумя отдѣльными и рядомъ натянутыми струнами, резонирующими въ унисонъ, а именно: радостный звукъ въ физическомъ тѣлесномъ мірѣ человѣка вызываетъ такой же отзвукъ и на духовной струнѣ организма и наоборотъ; симпатія тѣла и духа обращаетъ ихъ въ единую сущность, и самымъ вѣрнымъ представителемъ этой сущности и является человѣкъ. Вотъ въ общихъ чертахъ главныя основныя идеи разбираемаго труда. Онѣ поражаютъ вѣрностью и тонкостью анализа, тѣмъ болѣе, что во времена Шиллера совершенно отсутствовали всѣ тѣ тонкіе и точные физіологическіе и психофизіологическіе методы изслѣдованія человѣка, которые примѣняются нынѣ для разслѣдованія связи между міромъ психическихъ и тѣлесныхъ функцій организма.
Нынѣ, существованіе графическихъ способовъ изслѣдованія сосудистой системы при помощи плетизмографа, кардіографа, сфигмографа, сфигмоманометра; дыхательной системы — при помощи различныхъ пнеймографовъ, спирометровъ, дыхательныхъ камеръ и т. д.; мышечной системы — при помощи міографовъ, эргографовъ и т. д. даетъ возможность произвести тонкій, экспериментальный анализъ взаимодѣйствія между міромъ психическихъ и тѣлесныхъ явленій въ организмѣ; изслѣдованія этого рода окончательно подтвердили существованіе самой близкой зависимости между обоими этими мірами и того замѣчательнаго факта, что благосостояніе духа всегда идетъ рука объ руку съ нормальнымъ отправленіемъ тѣлесныхъ функцій организма и наоборотъ. Тѣлесный міръ во всѣхъ его деталяхъ вибрируетъ въ унисонъ съ міромъ душевныхъ явленій и, обратно, послѣдній — съ первымъ, образуя нѣчто цѣльное, гармонично связанное. Вотъ главный, существенный выводъ различныхъ точныхъ психо-физіологическихъ и клиническихъ изслѣдованій нашего времени, который, какъ видитъ читатель, служитъ блестящимъ фактическимъ подтвержденіемъ идей, выраженныхъ въ свое время Шиллеромъ. Конечно, въ трудахъ нашего времени, касающихся вопроса о связи между духовной и тѣлесной жизнью организма (назовемъ изъ русскихъ сочиненій В. А. Манасеина «О психическихъ вліяніяхъ», И. Тарханова "О вліяніи психическихъ явленій на тѣлесные процессы въ организмѣ, мы найдемъ болѣе богатый и болѣе научно обработанный матеріалъ, относящійся къ этому вопросу; но сущность дѣла остается той же, и всѣ они не прибавляютъ въ принципіальномъ смыслѣ ничего особенно новаго къ основнымъ положеніямъ, высказаннымъ уже Шиллеромъ по вопросу о взаимодѣйствіи между духовной и физической стороной человѣка. Въ этомъ и кроется высокій интересъ предлагаемой брошюры, свидѣтельствующей о глубинѣ ума и тонкой наблюдательности Шиллера, какъ юнаго тогда ученаго. Онъ тогда уже говорилъ о цѣлебномъ значеніи различныхъ психическихъ состояній, какъ-то: радости, надежды, увѣренности, довѣрія и т. д., и, слѣдовательно, указывалъ на важность психическихъ вліяній въ борьбѣ съ болѣзнями. Извѣстно, что положеніе это вполнѣ утвердилось въ наукѣ нашихъ дней и въ блестящей формѣ обрисовано въ статьѣ знаменитаго Шарко «La joie qui guérit».