ПСИХОПАТКИ
ИЛИ
ЧТО БАБА, ТО УСТАВЪ.
править
Артамонъ Артамоновичъ Брюхинъ, 50 лѣтъ (некрасивъ и толстъ).
Аглая Александровна, жена его, 24 лѣтъ (красивая).
Бобковъ, Иванъ Ивановичъ, 30 лѣтъ.
Елизавета Степановна, жена его (сухая, молодится и хорошится), 45 лѣтъ
Петръ Петровичъ Гнусавцевъ, 37 лѣтъ.
Александра Кириловна, жена его, 24 лѣтъ.
Владиміръ Владиміровичъ Шутихинъ, 30 лѣтъ (франтъ).
Маша, горничная, 18 лѣтъ.
ДѢЙСТВІЕ I.
правитьПомѣшалась наша барыня на этихъ, какъ они называются по ихнему… на этихъ, спиртныхъ что-ли, столикахъ; да и гости то ея все какіе то шальные, сидятъ у стола, точно кто обложилъ ихъ льдомъ — глазомъ не моргнутъ. И этотъ прихвостень-Шутихинъ съ ними постоянно путается! Такъ-таки всѣхъ и слѣдовало бы отправить въ больницу Николая Чудотворца! право, слѣдовало! Вотъ и сегодня, пожалуй, не придется заснуть; всю ночь вѣдь просидятъ около стола, а онъ то, столъ окаянный, какъ завертится, затрещитъ, застучитъ, точно кто ломаетъ его, поднимаетъ. Чудно право! Говорила про такое чудо я своему Петрушѣ — не вѣритъ! Ты, говоритъ онъ, почаще выбѣгай ко мнѣ въ то время, когда они будутъ съ чертями возиться! Пусть себѣ, говоритъ, возятся, а мы въ это время, тоже кое что перемолвимъ. Ишь ловкій какой! Знаемъ мы васъ, парней! Охулки на руки не положите! Въ душѣ пожалуй тоже дьяволъ заговоритъ.
— Маша! Тсъ!.. Тсъ!.. Я на минуту… Поди сюда… Ради Бога помоги мнѣ… Очень буду благодаренъ… Вотъ тебѣ задатокъ (даетъ ей рублевую и хватаетъ за подбородокъ).
— Что такое? Въ чемъ помочь? Чего лицо мое трогаете? Путаетесь вы съ барынями — не довольно вамъ? Ишъ ненасытный.
— Какая ты, однако же строгая, Маша!.. Гдѣ мы сегодня будемъ сидѣть за столомъ?
— Развѣ не знаете? Да все тамъ же, (указываетъ направо въ дверь) у барыни въ комнатѣ
— Ну и отлично! Ты, Маша, положи эту записку на чердакъ… Около сломаннаго кресла, которое тамъ лежитъ у чердачныхъ дверей — знаешь?
— Какъ не знать! Мы съ вами же снесли его туда, послѣ того, какъ вы провалились на немъ, во время вашаго столоваго болтанія…
— Ну, да! Пожалуйста, Маша. Вотъ тебѣ еще рубль, (даетъ) только положи…
— Хорошо баринъ, отчего не положить (въ сторону — онъ совсѣмъ рехнулся).
— А вотъ тебѣ еще рубль, Маша, за то, чтобы неговорила ни кому объ этомъ! Понимаешь, ли — ни кому, ни, ни… Я тебя еще отблагодарю! Ступай же скорѣе…
— А развѣ дѣло спѣшное и не хорошее?
— Нѣтъ! не хорошаго здѣсь ни вотъ на столько, (показываетъ на мезинецъ) а подробности тебѣ не къ чему… Пустякъ… шутка… это по нашей части… по столовому крученію, а скорѣе надобно… Положи, Маша, сію же минуту, я чрезъ минутъ 10—20 приду къ вамъ, теперь еще рано. (Смотритъ на часы) Забѣгу только къ пріятелю и тотчасъ возвращусь… Словомъ, буду, къ тому времени, какъ всѣ соберутся у васъ.
— Хорошо, баринъ, хорошу, иду… (уходитъ).
— Славу Богу! Уговорилъ дѣвченку! Полъзадачи съ плечъ долой. А записка эта сильно повліяетъ на Аглаю Александрову. Чрезъ полчаса записка будетъ у нея въ рукахъ — это болѣе чѣмъ вѣрно, вѣрно потому, что столомъ управляю я, а слѣдовательно, что захочу, то и прикажу. Другія спиритки будутъ завидывать, что не -получили отъ духа записки… Аглая — прелесть какая женщина, сочный кусочекъ! Посредствомъ спиритизма, любовная интрига моя увѣнчается успѣхомъ. Славная штука — этотъ спиритизмъ въ рукахъ ловкаго человѣка, который умѣетъ пользоваться случаемъ! Да отчего же и не пользоватся, а въ особенности, если взять въ соображеніе, что на мое ухаживанье Аглая обращаетъ нуль вниманія. Надобно брать не мытьемъ, такъ катаньемъ! (уходитъ).
— Ушелъ ужъ!.. Деньги то я взяла съ него, а коммисію не выполнила… ключъ отъ чердака унесла съ собою кухарка Катерина… придетъ изъ лавки — положу. (Смотритъ на часы) Скоро начнутъ съѣзжаться.
— Ну, что Маша, зажгла? Наши помѣшанныя скоро будутъ съѣзжаться?
— Да, баринъ, минутъ чрезъ пять, я думаю, пріѣдутъ! Онѣ аккуратны!
— Это что у тебя торчитъ, Маша? (указываетъ на уголъ записки, виднѣющейся за пазухою).
— Счетъ, баринъ!
— Покажи-ка, покажи…
— Нѣтъ баринъ, зачѣмъ? Вамъ онъ ненуженъ, это я свои счеты…
— Да, ну же, покажи, не бойся, если что — не выдамъ…
(Не охотно вынимаетъ). Оставьте, пожалуйста, баринъ, это счетъ, право счетъ…
— Ну, ну… (подступаетъ).
— На-те, баринъ, Богъ съ вами…
«Аглая! Приходи сегодня въ 10 часовъ ночи въ городской садъ къ фонтану, тамъ сядь на скамью, куда приду и я — сообщить, тебѣ загробныя тайны».
(Брюхинъ вдумывается, перевертываетъ записку, вглядывается въ почеркъ). Духъ должно быть мошенникъ большой руки… 2000 лѣтъ тому назадъ скончался онъ! Чего же ему нужно отъ Аглаи если онъ духъ? И возился бы съ мертвыми… Маша! кто тебѣ далъ эту записку?
— Я… баринъ… я… не знаки я…
— Да ну же, говори, Маша, а не скажешь, то сію же минуту; получишь разсчетъ!
— Шутихинъ далъ…
— Я такъ и зналъ, онъ, онъ, ракалія!.. Ну и что-жъ — приказалъ передать записку Аглаѣ Александровнѣ, да?..
— Нѣтъ!
Такъ куда же ты должна дѣть ее?
— Онъ приказалъ положить на чердакъ, подъ сломанное кресло…
— Гмъ!.. Понимаю… Загробныя тайны желаетъ сообщить моей женѣ духъ во плоти Шутихина… Ахъ, мошенникъ какой, хорошъ спиритическій сеансъ! Это съ чужой женой экспериментъ хочетъ совершить ракалія! Постой же, бестія, я тебя научу, какъ за чужимъ добромъ ухаживать… Хорошо, что случай во время открылъ мнѣ глаза, а то чего добраго, жена… что жена? Тьфу!! (плюетъ) вотъ что могло случиться… Маша, сколько заплатилъ тебѣ гороховый шутъ за порученіе?
(Скромно). Три рубля, баринъ…
— Оставь эту записку у меня, положи подъ кресло то, что я тебѣ дамъ, и если исполнишь аккуратно мое порученіе и не выдашь меня, то прибавлю мѣсячное жалованье и кромѣ того сдѣлаю хорошій подарокъ… Ну… согласна?
— Разумѣется, баринъ, согласна, а на счетъ того, что написано въ запискѣ, которую далъ мнѣ Шутихинъ, я ничего не знаю. Онъ просилъ меня положить и сказалъ, что ничего дурнаго въ ней нѣтъ, я и согласилась… Я думала, что все это по ихнему столоболтанію…
— Такъ смотри же Маша, ни гу-гу, ни кому, а иначе получишь разчетъ (идетъ въ кабинетъ).
— Вотъ тебѣ и разъ! Дернула же меня нелегкая положить записку за пазуху. Впрочемъ, ничего, я буду не въ проигрышѣ, если придержусь барина! Баринъ у меня хорошій, кормитъ, поитъ меня, жалованье платитъ, и теперь еще прибавитъ, а тотъ что? Шушваль какая то, прихвостень; далъ трешку, такъ чтожъ, — вернуть могу…
Какая нибудь шальная пріѣхала (бѣжитъ).
— Что у васъ, Маша, всѣ здоровы? А барыня тамъ? (указываетъ на дверь).
— Точно такъ, тамъ! (указываетъ).
— Баринъ тамъ? (указываетъ на дверь)
— Тамъ! (указываетъ).
— Еще помѣшанная! (бѣжитъ отворять).
— Тамъ? (указываетъ на дверь Брюхиной).
— Тамъ? (указываетъ на дверь Брюхина).
— Тамъ! тамъ!..
Маша! покажи мнѣ глаза твои, глаза, глаза! (смотритъ пристально въ глаза Маши) не моргай, вотъ такъ! (смотритъ опять, расширяетъ рукою вѣки). Нѣтъ! негодятся! Медіумомъ ты быть не можешь. Дрянь, а не женщина! Въ глазахъ ни искорки огня! (быстро поворачивается и поспѣшно направляется къ дверямъ Брюхиной, но на полпути вновь останавливается, опять схватываетъ Машу за локоть и тащитъ ее къ авансценѣ). Покажи ладонь правой руки, покажи, чего боишься? Ну! (Маша разворачиваетъ ладонь, Елизавета Степанина пристально разсматриваетъ ладонь, переворачиваетъ руку). Согни большой палецъ. Ну! (Маша сгибаетъ). Указательный палецъ вытяни вверхъ, я говорю вверхъ (ставитъ Машѣ палецъ). Вотъ такъ!.. И по хиромантіи ничего нельзя видѣть у этой женщины… никакихъ признаковъ! Дрянь! (быстро поворачивается и поспѣшно идетъ въ дверь Брюхиной)
— Вотъ подите съ нею! Посмотрѣла, повертѣла, обругала и ушла. Развѣ она не съумашедшая, а! Точно бѣлены объѣлась! Не приведи Господь служить въ такомъ домѣ! А куда дѣться — неволя заставляетъ! Прежде у меня въ головѣ ничего такого путаннаго не бывало, а теперь чувствую я — не ладно что то тутъ, (указываетъ на голову). Думаешь объ одномъ, а дѣлаешь иногда другое. Вотъ хоть бы и вчера напримѣръ, думаю я, что съ Петрушкой говорю, крѣпко даже поцѣловала его, а на повѣрку оказался Кузьма — лавочникъ здѣшній! Да еще смѣется триклятый; чаще, говоритъ, ошибайся, Маша; это, говоритъ, намъ на руку. Петруша безъ бороды, а Кузьма съ бородой; вотъ, подите же, ошиблась… И не въ первый вѣдь это разъ случается… Голова путается, ну значитъ и ошибка отсюда…
Собрались? тамъ.
(Указываетъ обѣими руками одновременно налѣво и направо). — Жены тамъ! Мужья тамъ!
(Идетъ направо). Смотри же, Маша, помни обѣщанье, отблагодарю…
— Помню баринъ, помню! (поправляетъ чехлы на мебели).
— Намъ господа необходимо принять энергическія мѣры, а то чертъ знаетъ, что съ нашими женами дѣлается.
— Моя совсѣмъ обезумѣла, день и ночь за столомъ и чуть не у каждаго прохожаго ладонь смотритъ!
— Тяжело; очень тяжело имѣть помѣшанную жену!
Да, да, тяжело, господа; идите по домамъ и исполните мои указанія, будьте аккуратны, иначе жены наши окончательно помѣшаются.
— Мнѣ кажется первому придется везти свою благовѣрную въ домъ умалишенныхъ!
— Что Ваша! Вотъ посмотрѣли бы на мою, тогда бы и говорили, чьи козыри старше!
Да вѣдь ваша путается только со спиритизмомъ, а моей этого не достаточно, ей подавай и хиромантію; она у меня по пяти разъ въ часъ смотритъ ладонь; кухарка и горничная иначе не подходятъ къ ней, какъ съ раскрытыми ладонями, точно нищія…
Ступайте же, господа, надобно не прозѣвать!
Идемъ! идемъ! до свиданья (Гнусавцевъ и Бобковъ уходятъ).
— Ну, что Маша, начали тамъ?
— Крутятъ!
— И Шутихинъ сидитъ?
— Усердствуетъ!
— Поди, Маша, сюда, (Маша подходитъ).
На! (вручаетъ ей двѣ записки), Неси туда (показываетъ на. чердакъ), Положи подъ кресло, да смотри — ни гу гу, Боже тебя сохрани!…
— Что вы, баринъ, не выдамъ, не первый разъ дурачить… (убѣгаетъ).
— Ахъ ракалія какая, значитъ опытная!.. Тяжелыя времена настали; каждый только и наровитъ какъ бы надуть, одурачить, стянуть, а молодежь то, молодежь какая? На что ужъ Маша, да и та хвалится «не первый разъ говоритъ, дурачить».. Да, скверно живется! А тамъ (показываетъ на дверь жены) совсѣмъ обезумѣла. Изъ за спиритизма, кажется, придется службу бросить; эти спиритическіе сеансы надоѣли мнѣ до тошноты! Вотъ каждую ночь такъ, (указываетъ на дверь жены). Сидятъ очень часто до свѣту! И какъ ихъ одурь не возьметъ? А эксперименты Шутихина? Ишъ разбойникъ! Распоряжается чужими женами, какъ своими — ракалія, (уходитъ въ кабинетъ.)
— Духъ развѣ можетъ вполнѣ матеріализоваться?
— Разумѣется, какъ есть, во всемъ человѣческомъ образѣ..
— А во что онъ одѣвается?
— Какъ во что — въ платьѣ!
— Въ мужское, или въ женское?
— Если духъ женщина, то въ женское! а если мущина, то въ мужское!
— Ахъ, какъ это мило, увлекательно, интересно!
Мы заболтались, а за запиской на чердакъ не идемъ! Маша, Маша!
Что прикажете?
— Гдѣ отъ чердака ключъ!
— У меня въ карманѣ!
— Вонъ на каминѣ свѣча, зажги ее и веди насъ на чердакъ.
— Зачѣмъ духъ положилъ записку на чердакъ, скажите, г., Шутихинъ, и какого она можетъ быть содержанія?
— Я то почему знаю!
— Ну, идемъ! А вы, Шутихинъ, что же! Берите свѣчу и пойдемъ на чердакъ отыскивать посланіе загробнаго жителя…
— Нѣтъ, я не могу идти, мнѣ надобно сегодня еще кое куда заглянуть! Завтра у васъ будутъ сеансы?
— Разумѣется! Обязательно приходите, вы нашъ медіумъ! безъ васъ спиритическіе сеансы не мыслимы!
— Благодарю васъ, приду какъ всегда.
— Ишь зашевелились! Какого переполоха надѣлала моя записка? А Аглая-то, Аглая — вѣритъ въ спиритизмъ безусловно! Прелесть женщина и эдакій лакомый кусокъ достался какому то Брюхину.. Будь я женщина, а на мѣстѣ Аглаи въ особенности, то ни за какія ковриги въ мірѣ не рѣшился бы поцѣловать такого урода!.. Сегодня навѣрное удастся мнѣ мое любовное свиданіе!.. Скажу ей, что я хотя и Шутихинъ, но меня послалъ духъ! Да, послалъ загробный житель! И приказалъ ей и мнѣ страстно любить другъ друга, а Брюхина къ черту! Такъ скажу — духъ приказалъ, Аглая слушается духа безъ малѣйшаго уклоненія. Вотъ тутъ то я и кстати Духъ, скажу я ей, повелѣлъ поцѣловать васъ! Духъ приказалъ обнять васъ! Духъ желаетъ… (самодовольно смѣется и потираетъ руки)… Я много чего пожелаю… Да здравствуютъ Круксъ, Юмъ и другіе изслѣдователи спиритизма и да здравствуютъ женщины, слѣпо вѣрующія въ эту науку, т. е. въ шарлатанство, которое намъ грѣшнымъ на руку. Однако же, надо бѣжать, сію минуту придутъ… (уходитъ).
— На мое имя ничего нѣтъ, противный духъ! Хотя бы строчку написалъ!
— Боже! какой восторгъ, какое счастіе! духъ пишетъ ко мнѣ;.я удостоилась письменной бесѣды… (разворачиваетъ записку).
— Радости моей нѣтъ границъ! до такого счастія рѣдко кто доживаетъ (разворачиваетъ записку).
— Читайте же скорѣе; любопытно узнать содержаніе. Надѣюсь, вы скажете мнѣ, что написано въ запискахъ?
(Читаетъ) "Духъ приказываетъ тебѣ придти сегодня въ 10 часовъ ночи въ городской садъ, гдѣ узнаешь загробныя тайны! Жди у статуи Аполлона. Жена Тиберія — Императора Римскаго, (радуется, потираетъ руки).
— «Повелѣваю тебѣ придти въ городской садъ, сегодня въ 10 часовъ ночи, для полученія наставленій, какъ должна вести себя, жди у водопада» (радуется, потираетъ руки).
Загробная жительница, умершая: 2000 лѣтъ тому назадъ, въ жизни была пастушкою.
— Да, духъ, должно быть, на меня очень разгнѣвался! Не удостаиваетъ ни одною строчкою (обращается къ Александрѣ Кирилловнѣ и Елизаветѣ Степановѣ). Я не помѣшаю, если пойду съ вами?
— Разумѣется, пойдемте, Аглая Александровна, только не вмѣшивайтесь, когда Императрица Римская соизволитъ говорить со мной… Да, шутка сказать — я удостоилась разговора съ Римской Императрицею!
(Грустно). А я буду бесѣдовать съ пастушкою, что хорошаго я могу вынести изъ этой бесѣды? Вотъ если бы съ пастухомъ, да чтобы пастухъ былъ красивый… А пастушка — фи! На что мнѣ пастушка? И какое удовольствіе можетъ доставить мнѣ пастушка?
— Такъ я пойду за васъ.
— Нѣтъ, зачѣмъ, какъ можно, духъ можетъ быть хочетъ испытать меня, да наконецъ въ его власти преобразиться… я попрошу… его…
— Пойдемте же одѣваться, иначе запоздаемъ!
— Да, да, идемъ, духъ можетъ разсердится.
(Идетъ съ другими). Фи, пастушка! На что мнѣ пастушка?.. Не достаетъ еще барашка съ розовой ленточкой… была бы сантиментальная Аркадія.
ДѢЙСТВІЕ II.
править(Подойдя къ дамѣ). Я пришелъ сюда по приказанію духа! Во мнѣ произошла полная матеріализація! Аглая! Я вашъ знакомый — Шутихинъ только по наружности, а въ дѣйствительности духъ! Въ этотъ человѣческомъ тѣлѣ ты видишь Шутихина, но въ меня вошелъ духъ загробнаго жителя и я теперь не Шутихинъ?
Тсъ, тсъ! (даетъ ему записку, восковую свѣчу и коробку спичекъ; руками показываетъ, чтобы въ сторонѣ зажегъ свѣчу и прочелъ записку. Шутихинъ не понимаетъ. Дама вновь повторяетъ свое требованіе. Шутихинъ отходитъ въ сторону, зажигаетъ свѣчу).
(Читаетъ записку). «Я знаю, что ты не духъ, а Шутихинъ. Знаю, что ты любишь меня и если плутовалъ въ спиритическихъ сеансахъ, то дѣлалъ это, чтобы имѣть свиданіе со мною. Знай же, что и я страстно люблю тебя, мой другъ, а урода мужа ненавижу! Дѣлай со мною что хочешь — я твоя. — Аглая». (Бросаетъ свѣчу, всплескиваетъ руками отъ восторга и подбѣгаетъ къ Аглаѣ). Боже! какъ я счастливъ (бросается на колѣни). Испытывать такое блаженство! (цѣлуетъ протянутыя руки). Я — Аглая! Я люблю тебя, страстно, горячо! Благодарю дорогая, за эти счастливѣйшія минуты… (встаетъ, Аглая тоже приподнимается). Милая! (продолжаетъ цѣловать руку). Я давно страдаю по тебѣ… сгораю, дай поцѣловать тебя, ангелъ мой! (цѣлуетъ въ щеку громко).
(Громко). Ай! Чертъ! Укусилъ! Развѣ можно цѣловать съ такимъ остервенѣніемъ! — (покрывало спадаетъ, и въ женскомъ платьѣ оказывается Брюхинъ).
(Отскакиваетъ)! Что это?
— Да то ракалія, что надобно цѣловать нѣжнѣе! Щеку откусилъ анаѳема! (третъ щеку). Ну что же остановился? Не запрещаю! продолжай цѣловать! На! (протягиваетъ руку). На же, цѣлуй! Что задумался, цѣлуй! (Шутихинъ дѣлаетъ шагъ, Брюхинъ схватываетъ его одной рукой). Стой — говорю тебѣ! Цѣлуй руку, а то вотъ видишь! (показываетъ кулакъ) Задушу не пикнешь! Ну! (Шутихинъ цѣлуетъ руку) Цѣлуй другую (Цѣлуетъ) Вотъ такъ! Цѣлуй въ плечо (цѣлуетъ) въ щеку (цѣлуетъ) Теперь отступи шага два, три (Шутихинъ отступаетъ и обращается въ побѣгъ, Брюхинъ догоняетъ его, схватываетъ за руку и тащитъ къ авансценѣ). Нѣтъ, не уйдешь разбойникъ!..
— Пощадите Артамонъ Артамоновичъ (упирается).
— Дай и мнѣ заняться спиритизмомъ! Иди, становись вотъ здѣсь, ну! (Шутихинъ становиться на указанное мѣсто; Брюхинъ отступаетъ на 3 шага) Ну…. бросайся теперь ко мнѣ въ объятія, какъ страстно влюбленный.
— Что вы шута нашли во мнѣ? Ради Бога перестаньте.
— Безъ расужденій, а то смотри (показываетъ два кулака), это вѣдь двѣ могилы! Ну, бросайся! (Шутихинъ бросается въ объятія, но Брюхинъ отталкиваетъ его).
— Назадъ! не такъ! Ты долженъ страстно обнять меня, горячо, понимаешь? Тебѣ, я думаю, не въ первый разъ. Бросайся! (разводитъ обѣ руки; Шутихинъ бросается, Брюхинъ крѣпко его сжимаетъ).
— Ай, больно… задушите… отпустите! Артамонъ Артамоновичъ…. отпустите! Не буду больше!
(Отступаетъ). Что, жарко? Не будешь за чужими женами ухаживать, а?
— Что вы издѣваетесь надо-мною!
— А ты не издѣвается надъ правомъ семейнаго человѣка? Не вторгаешься въ семью съ злою цѣлью? Не обращаешь бракъ въ какую то грязную тряпку, а?
— Вѣдь я, Артамонъ Артамоновичъ, ничего не сдѣлалъ такого особеннаго…
— А ты и особеннаго хочешь? Ишь шутъ гороховый!… Впрочемъ, хорошо, такъ и быть я буду снисходителенъ, только не отказываюсь позондировать тебя съ другой стороны, и если ты ничего не утаишь отъ меня, то получишь полное снисхожденіе. Вотъ что — скажи мнѣ откровенно: жена моя — Аглая сочуственно относится къ твоему ухаживанію за нею?
— Она, Артамонъ Артамоновичъ, и не замѣчала моихъ ухаживаній…
— Врешь, быть не можетъ..
— Чѣмъ же я могу удостовѣрить васъ Артамонъ Артамоновичъ? Клянусь вамъ, что говорю истину.
— Да вѣдь говорить все можно…
Если я писалъ къ_ Аглаѣ Александровнѣ отъ имени духа, то желалъ только говорить съ нею здѣсь..
— И подѣйствовать на нее посредствомъ спиритизма — понимаю! Ну, а отъ нея, отъ жены моей, ты никакихъ записокъ не получалъ?
— Никогда!
— Сознайся! сказалъ, что буду снисходителенъ, ну и исполню.
Да въ чемъ же сознаваться мнѣ, Артамонъ Артамоновичъ? Зачѣмъ я буду брать на себя напраслину? Честное вамъ слово…
Ну, ну (махаетъ руками). Остановись! какое тамъ честное слово; такъ, таки я и повѣрилъ твоему честному слову. А ты вотъ, что скажи мнѣ: нѣтъ ли у тебя въ карманахъ записокъ отъ жены моей? Она вѣрно сунула тебѣ записку, чтобы ты ожидалъ ее здѣсь, а?
— Нѣтъ! Вы ошибаетесь, отъ вашей жены у меня не было и нѣтъ никакихъ записокъ…
— Все нѣтъ, да нѣтъ, а вотъ ты докажи, увѣрь меня осязательно, наглядно…
— Какъ же убѣдить васъ? Хотите я выворочу всѣ карманы свои.
— Хочу, очень даже хочу!
(Показываетъ на карманы). Все, что было въ карманахъ вывалилось!.. Читайте, разрѣшаю вамъ… надѣюсь убѣдить васъ, что отъ Аглаи Александровны я ничего не получалъ.
Такъ ты разрѣшаешь прочесть все это? (указываетъ на валящіяся бумаги).
Да, читайте все…
Похвально! Право не ожидалъ! Значитъ кое какая совѣсть еще осталась… (поднимаетъ послѣдовательно каждую бумажку, разворачиваетъ ее, просматриваетъ и читаетъ).
— Посмотримъ — Это что?.. счетъ отъ портнаго на 37 руб. (поднимаетъ другую бумажку). Счетъ отъ прачки… вексель… билетъ въ благородное собраніе на спиритическій сеансъ.
Это для практики, да?.. Чтобъ надувать лучше… Ну, дальше, что? интимная записка! Ты вѣдь разрѣшилъ читать и такого рода записки?
— Да, да! все, что здѣсь есть…
(Читаетъ). "Завтра въ Аркадію пріѣду я въ девять часовъ вечера. — Зина. "А вотъ и другая: «Не вѣрь Зинѣ, она все клевещетъ, узнаешь истинну завтра вечеромъ въ Ливадіи. Твоя Мина» Какъ ты однако же разрываешься, бѣдненькій! (продолжаетъ поднимать и читаетъ). Еще вексель заготовленъ на 300 руб. (бросаетъ). Записка: «Что жъ ты не приходитъ, это наконецъ выведетъ меня изъ терпѣнія и я принесу къ тебѣ ребенка. Катя».
— Чортъ знаетъ какое у тебя обширное сердце! (разворачиваетъ другую записку). Посмотримъ, что тутъ нарисовано? (Читаетъ). "Не будь размаз… Волод., какъ былъ школь… Помни, что въ нашъ., умный человѣкъ… Помни поговорку… Нѣжничай съ Брюхиной…
Позвольте, Артамонъ Артамоновичъ, эту записку (хочетъ взять изъ рукъ). Не читайте ее, я не хочу, не желаю.
— Ишь ты какой ловкій (отстраняется отъ Шутихина). Разрѣшилъ, вѣдь, читать все, а теперь на понятный дворъ, нѣтъ дудки, это письмо меня болѣе интересуетъ, чѣмъ твои векселя, счеты и посланія Зины, Мины и Кати… И не думай — прочту… (читаетъ). "Нѣжничай., матеріально.. Заставь ее… толсторы… (останавливается, читать и смотритъ на Шутихина).
— Это значитъ я? (указываетъ пальцемъ на строчку) К, что же ты молчишь я, да?
— Вѣдь не я же пишу, а пріятель мой. Пожалуйста не продолжайте читать. Съ вашей стороны не хорошо пользоваться чужими письмами…
(Раздражительно). Да вѣдь ты самъ же разрѣшилъ?
— Не зналъ, что у меня въ карманѣ найдется такое письмо, я забылъ…
(перебивая), Да и я не зналъ, а хотѣлъ узнать, и вотъ мое хотѣнье исполняется!.. Посмотримъ, что будетъ дальше? (Читаетъ). «Убѣди… ходячій.. чтобы онъ… а потомъ дальше… Ишь анаѳема, — пріятель твой! Какъ онъ честитъ меня! Да и ты хорошій гусь…
— Дочитаемъ послѣ, пойдемъ въ сторону, за дерево. Иди (беретъ Шутихина за локоть, а недочитанное письмо кладетъ въ карманъ). За чужими женами умѣешь охотиться, а тутъ и хвостъ подогнулъ! Скроемся — вонъ идутъ!.;
— Иди! иди! чего упираться!
— Господи, что это? Кто вы такой? Зачѣмъ вы тащите меня?..
— Не упирайся, иди! Слушайся загробнаго жителя! Повелѣваю тебѣ!
— Чтобы со мною дѣлаете? Я буду кричать! Ай! Ай! Разбой. Кто вы такой! Какъ вы смѣете?..
— Ты желаешь узнать загробныя тайны?…
— Ай! караулъ! Грабежъ! рѣжутъ!
— Помогите! Ай! ай! ай! Разбой!
— Кричи сколько хочешь! На любовныя свиданія умѣешь ходить, а? Умѣешь интриги заводить?..
— Сжальтесь! не убивайте меня! Ай!..
— Я отдамъ вамъ все, что имѣю при себѣ! только пощадите! Ай!
— Это вы? Вы — Иванъ Ивановичъ фи, какая гадость, Что Вы съ ума сошли?
— Ахъ! Боже мой! Кого я вижу? вотъ уродъ!
(Всплескиваетъ руками). Такого урода какъ вы, я думаю, и свѣтъ не производилъ! (Эти монологи должны проходить быстро, почти одновременно. Жены вертятъ своихъ мужей, осматриваютъ и затѣмъ хохочутъ).
Вотъ мерзость, ха, ха, ха, ха…
— Умора, да и только, ха, ха, ха, ха…
(Хватается за бока). Умру! Умру! ха, ха, ха, умру! ха, ха, ха, ха.
— Опомнитесь, сударыня…
— Съума вы спятили…
(Съ удивленіемъ) Что ты Аглаюшка смѣешься?..
— Какъ же не хохотать, ха, ха, ха…
— Посмотрите на турнюръ вашего мужа, ха, ха, ха (указываетъ на Брюхина).
— Вотъ такъ духи! ха, ха, ха, ха…
— Я хотѣлъ спасти тебя отъ ловеласа — ха, ха, ха…
— Я хотѣлъ излечить тебя отъ спиритизма — ха, ха, ха…
— Однако-же (задыхается отъ смѣха)… надобно… Ой! ха, ха, ха, бока заболѣли! Надобно серіозно… ха, ха, ха, надобно серіозно посмотрѣть на эти глупыя шутки мужей!
— Разумѣется, ха, ха, ха, не слѣдуетъ позволять такъ, ха ха, ха, шутить съ нами и такъ профанировать науку, ха, ха, ха…
— Гдѣ были мои глаза? Какъ я вышла за мужъ за такого урода, который осмѣливается подрывать во мнѣ вѣру въ спиритизмъ…
— Полно же, Аглаюшка! Что ты, опомнись!
— Я вышла за васъ изъ милости, а вы что дѣлаете?..
— Убирайтесь съ вашею милостью, съ вашимъ богатымъ приданымъ и съ вашимъ спиритизмомъ!
— Вы сударь, варваръ, чудовище, извергъ, науку ставите не во что…
— Дайте мнѣ за васъ сказать два-три слова мужьямъ! уполномочьте!..
— Согласны! говорите! уполномочиваемъ.
(Къ женамъ). Отдѣлитесь на лѣвую сторону, а вы (къ мужьямъ) на правую. Вы, Шутихинъ нашъ, станьте на лѣвую (становятся)
— Если вы не вѣрите въ спиритизмъ, то зачѣмъ смѣяться надъ нимъ, зачѣмъ глумиться? Вы забыли мудрое изрѣченіе, не отрицай того, чего не знаешь». Вы не хотите понять, что въ природѣ существуетъ таинственная сила, которой мы боимся и которую чтимъ.
— Нашло, нашло на нее… теперь не остановится.
— Вы не понимаете, что жизнь наша есть ничто иное, какъ продолженіе предшествующихъ жизней; мы на этой планетѣ, по неизмѣннымъ законамъ бытія, только очищаемся, она для насъ переходное временное пребываніе. Того человѣка можно назвать истиннымъ человѣкомъ, у котораго духовная жизнь преобладаетъ надъ чувственною.
— Въ особенности замѣтно это у тебя…
— И когда вотъ эти лохмотья (показываетъ на свое тѣло), называемыя людьми тѣломъ, порабощены душою, или правильнѣе сказать, если разумъ и чувства находятся въ гармоническомъ сочетаніи. —
— Чертъ знаетъ, что она плететъ!
— Вы не понимаете, что такое наука, мало того, скудоуміе ваше дошло до того, что спиритизмъ вы попираете, грязните, обращаете его въ шутовство и, надѣвъ вотъ эти (указываетъ) дурацкіе костюмы, кощунствуете и надъ наукою, и надъ нашею вѣрою въ спиритизмъ. Что послѣ этого остается намъ дѣлать!.. Остается одно — бросить васъ и на свободѣ заняться тою наукою, въ которую мы свято вѣримъ!.. (Обращается къ женамъ). Что скажете вы на изложенное мною?
— Я съ своей стороны вполнѣ соглашаюсь съ вашими доводами и готова сію же минуту уйти отъ мужа.
— Аглаюшка! Что ты, что ты побойся Бога!
— Не минуты жить не хочу съ варваромъ! да, ни минуты!..
— Скатертью дорога — но, Боже, ребенокъ мой! Что съ нимъ будетъ?
— Обо мнѣ и говорить нечего… Наука не можетъ уживаться съ невѣжествомъ…
— Такъ-таки прямо и поѣзжай въ съумашедшій домъ. Тамъ есть и съумасшедшая рубаха и холодная ванна…
— И такъ, мы слѣдовательно рѣшили отдѣлиться отъ мужей…
— Да, да, рѣшеніе это безповоротно.
— На свободѣ намъ мѣшать никто не будетъ…
— Шутихинъ везите насъ на отдѣльную квартиру.
— Какъ на отдѣльную? Я не понимаю… я право не знаю куда, какъ-же такъ?..
(Беретъ его подъ руку) Везите безъ всякихъ разсужденій, вы нашъ медіумъ…
(Беретъ Шутихина подъ руку). Вы будете нашимъ покровителемъ…
— Вы будете нашимъ общимъ защитникомъ! Идемте.
(Подходитъ къ женѣ). Аглаюшка, опомнись моя милая, что ты дѣлаешь? Чувство порядочности не дозволяетъ мнѣ разоблачить Шутихина…
— Прочь, не хочу! Какой вы мужъ въ юбкѣ!
— Въ большой претензіи я не буду! Проваливой сухарная корка!…
(Снимаетъ корону, кланяется вслѣдъ). Прощайте! Прощайте! Но бѣдный, несчастный мой ребенокъ, останется теперь безъ матери… (Аглая Александровна, Александра Кирилловна и Елизавета Степановна съ пренебреженіемъ смотрятъ на мужей и направляются въ одну изъ аллей, гдѣ и скрываются съ Шутихинымъ)!
Господа! дѣло то вѣдь не ладное! какъ же это — жены побросали насъ, а!
Что же тутъ подѣлаешь? Вы слышали какую чепуху понесла моя! Слава Богу, что не затронула хиромантіи, тогда не онѣ, а мы бы бѣжали отъ нихъ.
— Ребенокъ дома безпокоитъ меня, а то бы я и не пикнулъ о женѣ…
Тфу! (плюетъ) Вотъ надѣлали бѣды! не остановить-ли ихъ?
— Ну, да, тотчасъ и согласятся онѣ…
— Шутихинъ то остался въ выигрышѣ! Ее было гроша и вдругъ алтынъ — три жены.
— Я побѣгу, верну, авось согласятся, а?
Попробуйте, бѣгите, просите! Надобно какъ нибудь избѣгнуть скандала.
— Я побѣгу! Если онѣ придутъ сюда, то говорить за васъ буду я; пожалуйста не упорствуйте и не противорѣчьте имъ… (бѣжитъ и кричитъ). Постойте! Подождите! два слова! Аглая, Аглаюшка, Александра Кирилловна, Елизавета Степановна, Аглая! (скрывается въ аллеѣ за деревьями).
(Къ Гнусавцеву). Третій годъ я веду такую адскую жизнь. Дернула меня не легкая сила жениться на этой старой кочергѣ! А все проклятыя деньги; за ними погнался, до вотъ и мучаюсь…
— Моя жена молода, и ничего бы кажется, кроткая, нѣжная ребенка любитъ сильно, а какъ дѣло коснется спиритизма, тогда хоть изъ дома бѣги…
Если бы моя жена занималась однимъ только спиритизмомъ, то куда ни шло, я бы пожалуй терпѣлъ кое какъ, но бѣда въ томъ, что вмѣшалась въ дѣло хиромантія. Вѣрите ли, доходитъ до безобразія! Встану напримѣръ я утромъ, тороплюсь на службу, а она жена то моя, покажи, говоритъ, ладонь; Сажусь за обѣдъ — покажи ладонь; ложусь спать — покажи ладонь. Да такъ разъ двадцать въ день. Я просто мученикъ! А съ недавняго времени начала голову мою ощупывать каждое утро, По системѣ, говоритъ, Галя, шишку ищу. Чертъ знаетъ, что она дѣлаетъ со мною. Тоже самое дѣлаетъ съ горничной и кухаркой.
— Идутъ обратно, посмотримъ, что запоютъ онѣ.
— Не поддадутся! Я знаю, что условія будутъ тяжелыя…
— Если-бы не ребенокъ меня безпокоилъ…
— Что ребенокъ! меня такъ безпокоитъ начальникъ мой..
— При чемъ же здѣсь начальникъ.
— Хиромантъ! помѣшанъ на томъ же, на чемъ и жена моя: щупаетъ головы и у каждаго подчиненнаго смотритъ на ладонь.
— Онъ быть можетъ не по части хиромантіи, а по другому поводу…
— Ну, что вамъ угодно? (гордо обращается къ мужьямъ).
— Мы просимъ васъ быть благоразумными — возвратиться домой!
— Мы ничего противъ этого предложенія не имѣемъ, воротимся пожалуй, только при извѣстныхъ условіяхъ.
— Какія же будутъ условія?
Во 1-хъ никому изъ насъ не мѣшать въ спиритическихъ сеансахъ, а мнѣ кромѣ того, (обращается къ мужу) дать полную свободу заниматься хиромантіей.
— Мою голову только, ради Бога, оставьте въ покоѣ.
— Нѣтъ, но такъ и быть, я снисходительно отнесусь къ вамъ, только три раза въ сутки — утромъ, въ полдень и на ночь, буду осматривать вашу голову.
— Несчастный, злополучный я человѣкъ! (хватается за голову)
И во вторыхъ: не смѣть вводить насъ въ заблужденіе и не переодѣваться въ такія (указываетъ) шутовскіе костюмы, словомъ предоставить намъ жить по личному нашему усмотрѣнію.
— Короче сказать плясать по вашей дудкѣ! да…
— Да, да и тысячу разъ да — плясать по нашей дудкѣ.
— Теперь наша очередь говорить, а ваша обязанность слушать, иначе съ вашей стороны будетъ нечестно и, если вы не захотите насъ выслушать, то мы сами отказываемся отъ такихъ женъ.
— Кто же вамъ сказалъ, что мы не будемъ слушать васъ! Извольте говорить, только не голословно, фактически, юридически — понимаете!..
— Мы не будемъ упрекать васъ за ваши, болѣе чѣмъ странныя требованія; мы не желаемъ стыдить васъ за издѣваніе надъ нашимъ человѣческимъ достоинствомъ; не говоря уже о брак…
— Остановитесь! Если вы будете такъ продолжать, то слушать Васъ мы не желаемъ.
— Вы забываете, что у насъ есть собственное я, забываете, что мы спиритки…
Современная женщина не можетъ выносить подобныхъ упрековъ…
— Я и не думаю упрекать васъ, а велъ рѣчь къ тому, что торопиться разрѣшеніемъ какого бы то на было вопроса, а въ особенности вопроса о виновности, не слѣдуетъ.
Ну хорошо, говорите короче…
— Извольте… Вотъ вамъ письмо, находившееся въ карманѣ у этого господина (указываетъ на Шутихина) откроетъ вамъ глаза.
(беретъ письмо). Это ваше письмо г. Шутихинъ?
Да… у меня въ карманѣ… нечаянно… я не знаю какъ…
— Что же вы бормочите, читайте громко.
Письмо должно интересовать всѣхъ насъ.
"Не будь размазнею Володя, какъ былъ за школьною скамейкою. Помни, что въ нашъ практическій вѣкъ, умный человѣкъ все хватаетъ на лету. Помни поговорку: не зѣвай! нѣжничай съ Брюхиной у которой не голова при куриныхъ мозгахъ, а рѣпа.
— Перестаньте читать Елизавета Степановна, письмо это оскорбительно, я слушать не намѣрена, не хочу, не желаю!
Успокойтесь Аглая Александровна, что волноваться? какой то фатъ пишетъ къ своему пріятелю, себѣ подобному, нелѣпости, а вы серіозно принимаете ихъ къ сердцу! Станьте выше такихъ глупостей, будьте достойною женщиною.
Разумѣется, Аглая Александровна, что волноваться и оскорбляться изъ за пустяковъ.
(Продолжаетъ читать) "лишь бы она была матеріально намъ полезна. Заставь ее убѣдить мужа своего, — эту толсторылую свинью, этотъ ходячій окорокъ…
Видите какой негодяй…
Не мѣшайте! "Этотъ ходячій окорокъ, чтобы принялъ меня въ банкъ кассиромъ, а тамъ дальше мое дѣло, выкинемъ чистенькую штучку…
Ахъ анаѳема! какъ онъ честитъ меня!..
Да — не мѣшайте же! "Относительно идіотки — Гнусавцевой, то объ ней, я позабочусь самъ…
И меня затронулъ! Что я сдѣлала ему? это болѣе чѣмъ безстыдно, омерзительно, оскорблять такъ женщину…
Вотъ и вы волнуетесь, будьте же благоразумны, не оскорбляйтесь дерзостями какого то уличнаго мальчика,, (продолжаетъ читать). Не мѣшаетъ Володя заинтересовать и разрумяненную старую дуру — Бобкову, да стянуть съ нея тысченку, другую, для духа разумѣется, для загробнаго жителя, а мы съ тобою дружище этимъ двумъ тысячамъ протремъ глаза въ Аркадіи, въ сообществѣ Зины и Мины. Стяни болѣе; Бобкова — этотъ изжованный сухарь, любитъ чтобъ ей поклонялись и слушали ея дурацкія рѣчи. (Елизавета Степановна въ негодованіи бросаетъ письмо). Это изъ рукъ вонъ, оскорбленія намъ наносятся на каждомъ шагу отвратительно, гадко! продолжать болѣе не могу…
Я задыхаюсь отъ стыда и досады.
Нѣтъ защиты отъ мужей, каждый бродяга позволяетъ оскорблять насъ безнаказанно!
Вы же сами виноваты! Этотъ прощалыга (указываетъ на Шутихина) водилъ васъ за носъ, обманывалъ, эксплоатировалъ, а вы таяли передъ нимъ.
Слава Богу ребенокъ мой спасенъ!
Письмо открыло вамъ глаза! теперь вы знаете хорошо Шутихина!
— (дергаетъ Шутихина за локоть). Какъ вы смѣли издѣваться надъ нами?
И вамъ не стыдно съ вашимъ пріятелемъ такъ позорить насъ?
— (подбѣгаетъ и дергаетъ Шутихина за бортъ). Это безстыдно, безчеловѣчно, какъ у васъ достало духу?
Что же вы молчите?
Вы точно истуканъ?
Вы окоченѣли, окостенѣли, одервенѣли, Отвѣчайте что нибудь въ оправданіе…
Онъ просто на просто мошенникъ (беретъ Шутихина за бортъ). Отвѣчайте на мои вопросы откровенно! Сознаніе ваше принесетъ пользу всему обществу.
Да, да, сознавайтесь въ вашихъ хитростяхъ и штукахъ (дергаетъ).
Выйдите изъ вашего окоченѣнія! (дергаетъ).
Если у васъ есть сколько нибудь совѣсти, то вы не утаиТе ничего (дергаетъ).
Насъ вы за кого принимали? (дергаетъ).
Такъ дурачить ни кто не позволитъ себя (дергаетъ).
Вы разорвете меня господа на части! Спрашивайте я буду отвѣчать, только, ради Бога отпустите.
— Елизавета Степановна не прочла всего письма, я же знаю его содержаніе, а потому отвѣчайте на вопросы пунктуально, безъ запинокъ.
Хорошо, согласенъ, спрашивайте и скорѣе отпустите.
— Вы съ вашимъ пріятелемъ Бубликовымъ, который писалъ это письмо, (указываетъ) были въ заговорѣ противъ насъ?
— Да, былъ въ заговорѣ…
— Всѣ ваши спиритическія сеансы не болѣе какъ обманъ; да?
Да, обманъ!
— И наводили нашихъ женъ на обманъ вы? т, е. толкали незамѣтно столъ, писали карандашемъ, что было вамъ нужно въ интересахъ личныхъ, словомъ плели чепуху собственнаго изобрѣтенія — да?
Да, сознаюсь!
При чемъ здѣсь загробный житель вашъ?
Не при чемъ! вольно было вѣрить.
Значитъ ни какой спиритической силы нѣтъ, и все это не болѣе какъ шарлатанство?
Ради Бога отпустите! Вѣдь сказалъ же я вамъ кажется ясно, что я съ Бубликовымъ обманывалъ васъ, дурачилъ, шарлатанилъ… (къ женамъ). Я настолько же виноватъ, насколько виноваты и ваши жены… (къ мужьямъ, жены всплескиваютъ руками).
И такъ мы одурачены какими то проходимцами! Гдѣ были наши паза, гдѣ здравый смыслъ, гдѣ была, наконецъ, инстинктивная наша догадливость? Вотъ до чего можетъ дойти увлеченіе. Таинственной спиритической силы въ природѣ нѣтъ, а создали мы ее сами — нашимъ пылкимъ воображеніемъ, мы вѣрили слѣпо въ загробныхъ жителей, въ духовъ, вѣрили въ возможность общенія съ ними и все оказывается вздоромъ, пустяками, обманомъ. Нѣтъ! отнынѣ я болѣе не спиритка и совѣтую всѣмъ увлекающимся, бросить свои глупыя спиритическія затѣи, перестать вѣрить въ разныхъ Круксовъ и Юмовъ и возвратиться къ своимъ семейнымъ очагамъ. Иначе, экстазы приведутъ психопатокъ въ домъ умалишенныхъ.