Прощание (Маяковский)

Прощание (Кафе)

Обыкновенно
           мы говорим:
все дороги
         приводят в Рим.
Не так
      у монпарнасца.
Готов поклясться.
И Рем
    и Ромул,
           и Ремул и Ром
в «Ротонду» придут
                 или в «Дом»
В кафе
      идут
          по сотням дорог,
плывут
      по бульварной реке.
Всплываю и я:
            «Garçon,
                    un grog
americain!»
Сначала
       слова
            и губы
                  и скулы
кафейный гомон сливал.
Но вот
      пошли
           вылупляться из гула
и лепятся
         фразой
               слова.
«Тут
    проходил
            Маяковский давеча,
хромой —
         не видали рази?» —
«А с кем он шёл?» —
                   «С Николай Николаичем».—
«С каким?» —
             «Да с великим князем!»
«С великим князем?
                  Будет врать!
Он кругл
        и лыс,
              как ладонь.
Чекист он,
          послан сюда
                     взорвать...» —
«Кого?» —
          «Буа-дю--Булонь.
Езжай, мол, Мишка...»
                     Другой поправил:
«Вы врёте,
          противно слушать!
Совсем и не Мишка он,
                     а Павел.
бывало сядем —
               Павлуша! —
А тут же
        его супруга,
                    княжна,
брюнетка,
         лет под тридцать...» —
«Чья?
     Маяковского?
                 Он же не женат.» —
«Женат —
         и на императрице.» —
«На ком?
        Её ж расстреляли...» —
                               «И он
поверил...
          Сделайте милость!
Её ж Маяковский спас
                    за трильон!
Она же ж
        омолодилась!»
Благоразумный голос:
                    «Да нет,
вы врёте —
           Маяковский — поэт». —
«Ну да, —
          вмешалось двое саврасов, —
в конце
       семнадцатого года
в Москве
        чекой конфискован Некрасов
и весь
      Маяковскому отдан.
Вы думаете —
             сам он?
                    Сбондил до йот —
весь стих,
          с запятыми,
                     скраден.
Достанет Некрасова
                  и продаёт —
червонцев по десять
                   на день».
Где вы,
       свахи?
             Подымись, Агафья!
Предлагается
            жених невиданный.
Видано ль,
          чтоб человек
                      с такою биографией
был бы холост
             и старел невыданный?!
Париж,
      тебе ль,
              столице столетий,
к лицу
      эмигрантская нудь?
Смахни
      за ушами
              эмигрантские сплетни.
Провинция! —
             не продохнуть. —
Я вышел
       в раздумье —
                   чёрт его знает!
Отплюнулся —
            тьфу напасть!
Дыра
    в ушах
          не у всех сквозная —
другому
       может запасть!
Слушайте, читатели,
                   когда прочтёте,
что с Черчиллем
               Маяковский
                         дружбу вертит
или
   что женился я
                на кулиджевской тёте,
то, покорнейше прошу, —
                        не верьте.

1925