Проф. В. Бузескулъ. Античность и современность. Современная темы въ античной Греціи. Спб. 1913. Стр. 196. Ц. 1 р. 25 к.
Въ основу новой книги проф. Бузескула легла его публичная лекція, текстъ которой былъ затѣмъ напечатанъ имъ въ прошломъ году въ «Вѣстникѣ Европы». Въ отдѣльномъ изданіи этотъ текстъ значительно расширенъ и дополненъ авторомъ, но основная задача послѣдняго и самое построеніе имъ своей темы остались при этомъ безъ измѣненій. Въ своей книгѣ, какъ раньше въ своей лекціи и воспроизводившей ее статьѣ, проф. Бузескулъ задается цѣлью освѣтить такую сторону отношенія античнаго міра къ современности, которая до послѣдняго времени обращала на себя сравнительно мало вниманія и лишь недавно подверглась обстоятельному обслѣдованію въ трудахъ новѣйшихъ ученыхъ. «Отношеніе античнаго міра къ современному — говоритъ онъ въ своемъ предисловіи — мы можемъ разсматривать, не только имѣя въ виду, какъ много первый далъ второму, какъ античность отражается въ современности, но и наоборотъ — какъ много въ античномъ мірѣ „современнаго“, такого, что считается принадлежностью нашего времени» (3). Именно эту послѣднюю сторону и взялъ проф. Бузескулъ темою своей работы. И, преслѣдуя указанную задачу, онъ въ рядѣ послѣдовательныхъ главъ стремится намѣтить черты античнаго міра, сближающія его съ современностью, находя такія черты въ понятіяхъ древнихъ грековъ о государствѣ, объ его нравственныхъ основахъ, о формахъ правленія, о законѣ, наказаніи и правѣ, въ самомъ устройствѣ Эллинскаго и эллинистическаго государства, въ соціальной борьбѣ, шедшей въ древней Греціи, въ постановкѣ въ ней вопроса о женской эмансипаціи, въ существованіи такихъ умственныхъ теченій, какъ индивидуализмъ, пессимизмъ и космополитизмъ, въ развитіи у древнихъ эллиновъ раціональной науки и постановкѣ школьнаго дѣла, наконецъ, въ домашнемъ быту эллинскаго и эллинистическаго періода. Порою, правда, разыскивая такія черты, авторъ нѣсколько увлекается случайнымъ сходствомъ формъ и усматриваетъ близость античнаго міра къ современному въ такихъ явленіяхъ, гдѣ ея по существу очень мало. Авторъ, напримѣръ, не затрудняется, сближать абсолютизмъ государей эллинистической эпохи, являвшихся, по его же словамъ, даже «большимъ, чѣмъ царь Божьею милостью», представлявшихъ собою «видимаго, явленнаго бога», съ абсолютиз момъ Людовика XIV (71). Подобнымъ же образомъ въ другомъ случаѣ, говоря о развитіи исторической науки у древнихъ грековъ, авторъ не задумывается сблизить Ѳукидида съ историко-критической школой Нибура и Ранке и едва-ли даже не готовъ утверждать, что мысль Бокля о влійніи естественныхъ условій страны на развитіе въ ней цивилизаціи была въ значительной степени предвосхищена Геродотомъ, Ѳукидидомъ, Платономъ и Полибіемъ (122—8, 131—2). Съ другой стороны, увлеченный своей идеей найти черты современнаго міра въ античномъ, авторъ подчасъ заботливо подчеркиваетъ такіе пункты сходства между ними, которые вовсе не являются особенно существенными для его темы. «Мы видимъ, — говоритъ, напримѣръ, проф. Бузескулъ по поводу Танагрскихъ статуэтокъ IV вѣка до P. X., — мы видимъ, глядя на эти статуэтки, что и тогда, какъ теперь, женщины занимались своимъ туалетомъ, своимъ хозяйствомъ, печеньемъ хлѣба и т. под., цирульникъ стригъ своего кліента, поваръ готовилъ обѣдъ, торговецъ выкрикивалъ свой товаръ, дѣти играли, писали и т. д.» (180). Но, быть можетъ, еще важнѣе подобныхъ шероховатостей въ подборѣ отдѣльныхъ примѣровъ присущая почти всѣмъ примѣрамъ, приводимымъ въ книгѣ г. Бузескула, отрывочность. Преслѣдуя свою рѣзко опредѣленную задачу, авторъ старается не выходить за ея границы и, за рѣдкими исключеніями, не раскрываетъ передъ читателемъ сколько-нибудь полныя картины античной жизни, а выбираетъ и указываетъ лишь отдѣльныя черточки этой жизни, что сообщаетъ особый отпечатокъ всему его изложенію. Авторъ и самъ оговаривается, что получающееся такимъ путемъ изображеніе неизбѣжно является въ значительной мѣрѣ одностороннимъ, и эта односторонность, дѣйствительно, сильно даетъ себя чувствовать читателю его книги. Й въ сущности наибольшій интересъ въ ней представляютъ тѣ немногія ея главы, въ которыхъ, какъ, напримѣръ, въ главѣ о постановкѣ школьнаго дѣла у древнихъ грековъ, авторъ нѣсколько упускаетъ изъ виду свою основную тему, отказывается отъ бѣглыхъ и отрывочныхъ сопоставленій античнаго міра съ современнымъ и подробнѣе обрисовываетъ нравы и порядки перваго изъ нихъ. Но это не значитъ, конечно, что остальное содержаніе книги г. Бузескула лишено живого интереса. Напротивъ, не смотря на тотъ отрывочный характеръ, какой придалъ своему изложенію авторъ, не смотря и на отдѣльныя допущенныя имъ преувеличенія, его книга въ общемъ заслуживаетъ вниманія и успѣха, какъ любопытная попытка освѣтить вопросы античной жизни съ сравнительно новой точки зрѣнія и тѣмъ самымъ ближе подвести рядового читателя къ пониманію этой жизни, къ которой значительная часть русскаго общества, по справедливому замѣчанію автора, «по крайней мѣрѣ, до послѣдняго времени относилась съ холоднымъ равнодушіемъ, скорѣе даже съ отвращеніемъ» и которая въ дѣйствительности полна глубокаго и захватывающаго интереса.