Въ удовольствіе Любителей Россійской Учености
Николаемъ Новиковымъ,
Членомъ
Вольнаго Россійскаго Собранія при Императорскомъ
Московскомъ университетѣ.
Изданіе Второе.
Часть IX.
Въ МОСКВѢ.
Въ Университетской Типографіи у И. Новикова,
1787 года.
Въ письмѣ нѣкоего Примѣчаева написано, что — все то, что доброе о нравахъ нашихъ, есть наслѣдіе отъ предковъ намъ: а худое все отъ татаръ. По кажущемуся подлиннымъ моему многовременному о Россіи изслѣдованію, я осмѣливаюсь мнѣнію г. Примѣчаева попротиворѣчить. Татары, не только благородныя, но и остатки нижайшихъ ихъ отраслей суть люди добрыя: а народы ихъ въ добродѣтели всегда были отличны; и тако нравы ихъ не могли насъ ни какимъ заразить худомъ. Худыя нравы, отъ худыхъ сердецъ и отъ малаго просвѣщенія происходятъ; да есть и остатки худобы въ нашемъ народѣ отъ Сарматовъ смѣсившихя со Славянами, когда Славяня ихъ завоевали и покорили, Славяня сами суть отрасли Цельтовъ соплеменниковъ Скиѳамъ. Жестокосердыя люди во всѣхъ народахъ сыскиваются. Скиѳское жестокосердіе то же, которое мы видѣли и видимъ и во Европейскихъ народахъ, различествуя только что оно было всегда обнаженно: а у Европейцовъ оно подъ маскою, ради прикрытія отъ малоумныхъ людей; нбо разумныя и подъ маскою ясно беззаконія видятъ. Лютый Татаринъ огрызается, лаетъ и кусаетъ: изгнанный изъ своего отечества Французъ ластится, ласкаетъ и кусаетъ; но тотъ песъ который ластяcя кусаетъ опасняе. Предки наши никогда лаянію Татаръ не подражали: а подражали только ихъ истиннолюбію и геройству, которымъ они и сами не меньше ихъ исполнены были: а подражая еще умножали свое любочестіе. Изрядно бы было, ежели бы и мы никогда гнуснымъ и подлымъ уклонкамъ очень часто въ наглости претворяюіцимся изгнанныхъ изъ отечества Французовъ не подражали. Негодныя люди никогда середки не знаютъ: излишно уклончивый обычайно излишно наглъ бываетъ, отъ крайностей преходя ко крайности: какъ изъ атеиста дѣлается суевѣръ, а изъ суевѣра атеистъ; но то принадлежа безумствующей душѣ нашей рѣже случается: а уклончивый человѣкъ въ одинъ часъ и уклончивъ и наглъ бываетъ. Я очень далекъ отъ тово, что бы Татаръ Французамъ предпочтить; ибо у Татаръ нѣтъ ни единыя школы. Но не было бы худа, если бы и у Французовъ школъ было но меньше; ибо школы, колико разумныхъ людей ко совершенству приближаютъ, толико безумныхъ отъ совершенства удаляютъ. Порядочная простота ближе ко естеству, нежели безпорядочное умствованіе. Истинная наука приводитъ ко познанію божества и человѣчества: а суетное и обремененное мудрованіе приводитъ ко заблужденію, суевѣрію и безбожію. Татары имѣли основаніе на мужествѣ и истиннѣ, и насъ никогда непортили: а портятъ благородное Россійское юношество Французскія худонравныя учители: отъ учениковъ ихъ портятся слуги, а отъ слугъ развращаются и поселяня. Вотъ причина нашего развращенія, а не Татары. А сіе мое мнѣніе сами. Почтенныя Французы утверждаютъ. Я видѣлъ бродягу таскающагося мимо моихъ окошекъ, и вдвое дороже другихъ хлебниковъ продающаго хлебы, въ Москвѣ влачима шестернею въ преизрядной каретѣ, и содержимого въ какомъ то домѣ наставникомъ благородныхъ дѣтей, не хлебы у нево печь учащихся, по краснорѣчію Французскаго языка, Исторіи, Географіи и Морали учащихся. Почтенны Французы; но не потому что они вмѣсто Здравствуй говорятъ Бонъ журъ: а худыя Татары не потому презрѣнны, что они вмѣсто того говорятъ Саломъ Аликъ. Добрый и отличный человѣкъ достоинъ почтенія, безъ различія Россіянинъ ли онъ, Французъ ли, или Татаринъ: а клопъ Французской передъ клопомъ Татарскимъ ни какова не имѣетъ преимущества.