Просперо и Ариель (Шекспир; Сатин)/ДО
| Просперо и Ариель |
| Оригинал: англійскій. — Источникъ: Просперо и Аріель. Изъ Шекспировой «Бури». Библіотека для чтенія, 1837, т. 22, № 6. отд. 1, с. 90—95. az.lib.ru |
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Явись сюда, явись, слуга мой вѣрный,
Мой Аріель; приближься; я — одинъ.
Я предъ тобой, великій повелитель!
Ученый мужъ, привѣтствую тебя.
Готовъ всегда свершать твои желанья.
Велишь ли ты летѣть мнѣ или плыть,
Велишь ли ты мнѣ погрузиться въ пламя
Иль погулять въ воднистыхъ облакахъ,
Во всемъ тебѣ покоренъ Аріель.
Духъ! въ точности ль ты произвелъ ту бурю,
Которую тебѣ я заказалъ?
Все сдѣлано, какъ повелѣлъ Просперо.
Я на корабль Алонсовъ вдругъ напалъ.
Со всѣхъ сторонъ, на палубѣ, въ каютахъ,
Мгновенно огнь и ужасъ я зажегъ;
По-временамъ дѣлился самъ на части
И падалъ вдругъ на многія мѣста;
На мачту, и на бокспритъ, и на реи
Нежданное бросалъ я пламя врознь;
Потомъ его въ одно соединялъ я;
И молніи Юпитера быстрѣй,
Я ускользалъ, неуловимъ для взора.
Казалося, Нептунъ былъ осажденъ
На этотъ часъ огнемъ ревущей сѣры,
И самъ его трезубецъ трепеталъ,
И съ ужасомъ катились его волны.
Мой храбрый духъ, спасибо. Былъ ли тамъ
Хотя одинъ довольно твердый духомъ,
Чтобъ уберечь разсудокъ свой и умъ?
Нѣтъ, ни души; тряслись всѣ лихорадкой,
И въ ужасѣ съиграли много штукъ.
На кораблѣ остались лишь матросы,
А прочіе, отъ моего огня,
Изъ корабля всѣ бросилися въ море;
Сынъ короля Алонсо, Фердинандъ,
Былъ первый тутъ, и закричалъ въ испугѣ:
«Адъ опустѣлъ! всѣ его черти здѣсь!»
Ну, хорошо. Но близокъ ли былъ берегъ?
Близёхонько.
А всѣ ли спасены?
На головахъ не сгибъ единый волосъ.
Я все сберегъ, какъ ты мнѣ приказалъ.
Ручаюсь я, что даже на одеждахъ,
Которыя несли ихъ по водѣ,
Нѣтъ пятнышка: онѣ свѣжѣй чѣмъ прежде.
По острову я всѣхъ ихъ разбросалъ:
Сынъ короля, вотъ такъ, скрестивши руки,
Сидитъ одинъ въ пустынномъ уголку
И вздохами лишь освѣжаетъ воздухъ.
Но гдѣ теперь матросы и корабль?
Что сдѣлалъ ты съ остатками ихъ флота?
Я къ пристани корабль ихъ подогналъ,
Ты помнишь тотъ глубокой закоулокъ,
Куда меня призвалъ ты разъ въ полночь,
Чтобы собрать тебѣ росу въ Бермудахъ?….
Тамъ скрытъ корабль; онъ безопасенъ тамъ;
Матросы въ немъ забилися подъ люки
И крѣпкимъ сномъ почіютъ отъ трудовъ,
Покорные моимъ могучимъ чарамъ.
А главный флотъ я въ морѣ разметалъ;
Но онъ теперь соединился снова
И невредимъ стремится по волнамъ,
Печально путь въ Неаполь направляя,
Увѣренный, что самъ король погибъ.
Ты совершилъ прекрасно порученье.
Но важный трудъ намъ предстоитъ еще.
Который часъ?
Ужъ перешло за полдень.
Такъ; часа два. Духъ! до шести часовъ
Осталось намъ съ тобой пустое время:
Безцѣнно мы употребимъ его!
Когда меня такъ много утруждаешь,
Позволь хотя напомнить здѣсь тебѣ,
Что ты своихъ не держишь обѣщаній.
Что такое?…..А, своенравный духъ!
Что требовать еще ты затѣваешь?
Свободы.
Ба! и говорить не смѣй,
Пока твое не совершатся время.
Прошу тебя, припомни. Сдѣлалъ я
Вѣдь для тебя богатую услугу!
Я никогда передъ тобой не лгалъ,
Служилъ всегда безъ ропота и жалобъ,
И въ промахи ни разу не впадалъ.
Ты обѣщалъ свободу годомъ раньше.
Такъ ты забылъ, чѣмъ ты обязанъ мнѣ?
Что я тебя избавилъ отъ мученій?
Нѣтъ.
Ты забылъ; и счелъ за важный трудъ,
Что носишься по брызгамъ океана,
Что порхаешь на крыльяхъ вѣтерка
Иль для меня въ земной утробѣ роешь,
Когда ее окостѣнитъ морозъ.
Нѣтъ! Я готовъ служить, мой повелитель.
Лжешь, хитрый Духъ! Ты вѣрно позабылъ
Ужасную колдунью Кикораку,
Которая отъ зависти и лѣтъ,
Такъ хорошо была въ кольцо согнута.
Нѣтъ.
Ты забылъ! Гдѣ родилась она,
Скажи-ка мнѣ?
Въ Алямбрѣ, повелитель.
О! точно ль тамъ?…… Я вижу, долженъ я,
То, чѣмъ ты былъ и что ты забываешь,
Хоть въ мѣсяцъ разъ тебѣ напоминать.
Проклятую колдунью Кикораку
За волшебство и злобныя дѣла,
Которыя и вспомнить людямъ страшно,
Изъ родины изгнали, — знаешь самъ.
Но за одно какое-то дѣянье
Чтобъ наградить, оставили ей жизнь.
Не такъ ли, духъ?
Такъ точно, повелитель.
Здѣсь родился у свѣтлоглазой сынъ,
И съ нимъ ее покинули матросы
На островѣ. Ты, какъ мнѣ сказывалъ, —
Теперь мой рабъ, — служилъ тогда колдуньѣ;
Но будучи чувствителенъ и добръ,
Ты отступалъ порой отъ исполненья
Ея дурныхъ, неистовыхъ затѣй.
За то, что ты, ея преднамѣреньямъ
Не захотѣлъ усердно помогать,
Взбѣшенная колдунья Кикорака,
При помощи другихъ своихъ духовъ,
Въ разчель сосны тебя заколотила.
Тамъ пробылъ ты двѣнадцать слишкомъ лѣтъ,
Въ безрадостномъ, тяжеломъ заключеньи,
А между-тѣмъ колдунья умерла,
Забывъ тебя въ твоей тюрьмѣ сосновой,
Тамъ вопли ты частенько испускалъ,
Какъ въ мельницѣ колесъ удары часты.
Но островъ былъ тогда не оживленъ;
Колдуньино отродье, собаченка,
Ея сынокъ, скитался здѣсь одинъ.
Да; Калибанъ. Такъ точно, сынъ колдуньи-съ.
О, глупый Духъ! Не то ли я сказалъ?
Онъ, Калибанъ, котораго въ услугу
Теперь я взялъ. Ты долженъ лучше знать,
Въ какомъ тебя нашелъ я здѣсь мученьи;
Ты заставлялъ стенаньемъ выть волковъ,
Ты пробуждалъ усыпленныхъ медвѣдей……
Проклятые не будутъ такъ страдать,
Какъ ты страдалъ! Но злая Кикорака
Ужъ не могла тебя освободить.
Прибывъ сюда, я внялъ твоимъ стенаньямъ;
Я съ помощью исскуства раздвоилъ
Опять сосну, и далъ тебѣ свободу.
Благодарю тебя, мой господинъ.
Но если я услышу вновь твой ропотъ
Противъ меня, то разколю я дубъ;
И тамъ, въ его узлистой сердцевинѣ
Оставлю выть тебя двѣнадцать зимъ!
Я виноватъ, прости, мой повелитель.
Покоренъ я всегда твоимъ словамъ,
Чтобъ исполнять обязанности Духа.
Вотъ, дѣлай такъ; свободу чрезъ два дня
Тебѣ я дамъ.
Готовъ, мой повелитель!
Скажи скорѣй, что долженъ дѣлать я?
Преобразись, поди, въ рѣчную нимфу;
Будь видимъ ты для одного меня,
И невидимъ для всякаго другаго.
Ступай же, Духъ! И возвратись сюда,
Красавицей……………………………