Есть старинная пословица: Отъ него и собака не возьметъ куска хлѣба, и эта пословица только говорилась о проклятыхъ отъ Папы. A какъ теперь есть проклятый изгнанникъ, отъ котораго и собака не возьметъ куска хлѣба, то кстати упомянуть о семъ дѣлъ, ибо оно объяснитъ въ то же время, для чего Наполеонъ не любитъ собакъ, кромѣ своей охотничей своры, состоящей по большей части изъ двуногихъ.
Когда Папа осуждалъ въ старину Государя, то ему хуже было отъ сего проклятія, нежели Жиду отъ проказы. Никто не смѣлъ ни пить, ни ѣсть, ни обращаться съ нимъ; подданные освобождались отъ присяги вѣрности; имя его не упоминалось въ церковной службѣ; и естьли умиралъ осужденный, то его лишали чести погребенія.
Въ наше невѣрующее время немногіе повѣрятъ, что осужденіе имѣло чудотворныя дѣйствія. Въ одиннадцатомъ вѣкѣ Бременскій Епископъ, именемъ Либертій, осудилъ на проклятіе разбойника, который разорилъ его Епископскую область; и когда сей герой (ибо великіе разбойники издревле именовались героями) кончилъ жизнь въ Норвегіи, то его тѣло не могло въ теченіе семидесяти лѣтъ разрушиться до того времени, какъ Епископъ Аделбертъ освободилъ его отъ проклятія, и тотчасъ трупъ разбойника обратился въ прахъ.
Древніе утверждали, что умершій въ проклятіи надувается въ гробѣ какъ барабанъ, и лице его имѣетъ видъ ужасный, a цвѣтъ черный и синеватый. Что касается до чернаго и синеватаго цвѣта лица, то не всегда нужно для проклятаго человѣка кончить жизнь, чтобы имѣлъ сей ужасный видъ; всѣ мы видѣли его въ живомъ тѣлѣ. Но обратится въ барабанъ тому разбойнику, который такъ часто игралъ барабанами, на зло людямъ, есть достойное наказаніе, и я желалъ бы въ жизни быть свидѣтелемъ сего наказанія.
Возвращаясь къ пословицѣ, замѣтимъ что осужденный не имѣлъ даже того удовольствія, чтобы собака приняла отъ него кусокъ хлѣба. Въ Бранденбургской Исторіи разсказанъ по сему случаю любопытный анекдотъ. Въ 1196 году Магдебургской Епископъ проклялъ Бранденбургскаго Маркграфа Отто. Сначала Маркграфъ не уважилъ сего Проклятія; но какъ онъ слыхалъ, что и собака не принимаетъ куска хлѣба отъ осужденнаго, то ему захотѣлось испытать, подлинно ли такъ бываетъ. Нѣсколько времени онъ морилъ всѣхъ собакъ своихъ голодомъ, какъ Наполеонъ морилъ солдатъ собственныхъ и чужихъ, и потомъ кинулъ хлѣба голоднымъ собакамъ; ни одна не стала ѣсть его хлѣба. Маркграфъ испугался, пришелъ въ себя и просилъ прощенія.
Когда Наполеонъ послѣ Лейпцигской побѣды съ тріумфомъ проѣхалъ черезъ Эрфуртъ укрыться въ одинъ сельскій трактиръ, гдѣ онъ подкрѣпилъ себя виномъ и хлѣбомъ, то прикованная къ цѣпи хозяйская собака не хотѣлa взять отъ него куска хлѣба, и, поджавши хвостъ, убѣжала въ свою берлогу. Въ Бріенскомъ замкѣ, гдѣ онъ кормилъ собакъ въ молодыхъ своихъ лѣтахъ, съ нимъ случилось почти то же; и говорятъ не безъ основанія, что никакіе дары не могутъ разрѣшить его проклятія; ибо ему не чѣмъ дарить. А возвратить похищенное не есть подарокъ. И такъ пускай бѣгаютъ отъ него собаки, пока онъ обратится въ барабанъ.
Достойно еще замѣчанія, что въ наше время собаки имѣютъ гораздо тончайшее обоняніе; ибо онѣ не берутъ куска хлѣба даже отъ Даву, Вандама и другихъ имъ подобныхъ, хотя Папа и не принялъ на себя труда проклинать ихъ.