Провинциалка (Тургенев)

Провинциалка : Комедия в одном действии
автор Иван Сергеевич Тургенев

Дата создания: 1851. Источник: Тургенев И. С. Собрание сочинений. В 12-ти томах. - М.: "Художественная литература", 1976-1979. Т. 10

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

Алексей Иванович Ступендьев, уездный чиновник, 48 лет.

Дарья Ивановна, жена его, 28 лет.

Миша, дальний родственник Дарьи Ивановны, 19 лет.

Граф Валерьян Николаевич Любин, 49 лет.

Лакей графа, 30 лет.

Васильевна, кухарка Ступендьева, 50 лет.

Аполлон, мальчик Ступендьева, 17 лет.

Действие происходит в уездном городе, в доме Ступендьева. Театр представляет гостиную в доме небогатого чиновника. Прямо дверь в переднюю, направо — в кабинет; налево два окна и дверь в садик. Налево в углу низенькие ширмы; спереди диван, два стула, столик и пяльцы; направо, на втором плане, небольшое фортепьяно; спереди стол и стул.

ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

За пяльцами сидит Дарья Ивановна. Она одета очень просто, но со вкусом. На диване сидит Миша. Он скромно читает книжечку.

Дарья Ивановна (не поднимая глаз и продолжая шить). Миша!

Миша (опуская книжечку). Чего изволите?

Дарья Ивановна. Вы… ходили к Попову?

Миша. Ходил-с.

Дарья Ивановна. Что он вам сказал?

Миша. Он сказал-с, что все будет прислано, как следует. Я особенно просил его о красном вине-с. Вы, говорит, будьте покойны-с. (Помолчав.) Позвольте узнать, Дарья Ивановна, вы кого-нибудь ожидаете?

Дарья Ивановна. Жду.

Миша (опять помолчав). Можно узнать, кого-с?

Дарья Ивановна. Вы любопытны. Впрочем, вы не болтливы, и я могу вам сказать, кого я жду. Графа Любина.

Миша. Как-с, этого богатого господина, который недавно приехал к себе в именье-с?

Дарья Ивановна. Его.

Миша. Их, точно, сегодня ожидают в трактире у Кулешкина-с. Но позвольте узнать, разве вы с ним знакомы?

Дарья Ивановна. Теперь нет.

Миша. А! стало быть, прежде?

Дарья Ивановна. Вы меня расспрашиваете?

Миша. Извините-с. (Помолчав.) Впрочем, и я глуп. Ведь он, должно быть, сын Катерины Дмитриевны, вашей благодетельницы.

Дарья Ивановна (посмотрев на него). Да, моей благодетельницы. (За кулисами слышен голос Ступендьева: «Не приказала? Почему не приказала?»)

Дарья Ивановна. Что там такое?

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

Те же и Ступендьев с Васильевной. Они выходят из двери кабинета: Ступендьев в одном жилете; у Васильевны на руках сюртук.

Ступендьев (к Дарье Ивановне). Даша, правда ли, ты приказала… (Миша встает и кланяется.) А, здравствуй, Миша, здравствуй. Правда ли, ты приказала этой женщине (показывает на Васильевну) не давать мне сегодня моего бешмета, а?

Дарья Ивановна. Я ей не приказывала.

Ступендьев (с торжествующим лицом, обращаясь к Васильевне). А? что?

Дарья Ивановна. Я только сказала ей, чтоб она тебя попросила не надевать сегодня твоего бешмета.

Ступендьев. А чем же мой бешмет дурен? Он такой пестренький, с разводами. Ты же мне сама его подарила.

Дарья Ивановна. Да ведь сколько времени тому назад!

Васильевна. Ну, надевайте, надевайте сюртук, Алексей Иваныч… Что, право… Хорош пестренький! На локтях прорвался; а сзади так, просто, глядеть не хорошо.

Ступендьев (надевая сюртук). А кто тебе велит на меня сзади глядеть? Тише, тише! разве ты не слыхала? Ты меня просить должна.

Васильевна. Ну, да, уж вы… (Уходит.)

Ступендьев (ей вслед). Не рассуждай, женщина!

ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ

Те же, кроме Васильевны.

Ступендьев. Чорт возьми, ужас, как подмышками режет! Бывают же такие подлые портные… так и кажется, что вот, вот, кверху потянут на канате. Право, Даша, я не понимаю, почему тебе вздумалось меня нарядить в сюртук; теперь же скоро двенадцатый час, на службу итти пора, и без того фрак придется надеть.

Дарья Ивановна. У нас, может быть, гости будут.

Ступендьев. Гости? Какие гости?

Дарья Ивановна. Граф Любин. Ведь ты его знаешь?

Ступендьев. Любина? Еще бы? Так ты его ожидаешь?

Дарья Ивановна. Его. (Взглянув на него.) Что ж тут удивительного?

Ступендьев. В этом ничего нет удивительного, я совершенно с тобою согласен; но позволь тебе заметить, душа моя, это совершенно невозможно.

Дарья Ивановна. Почему же?

Ступендьев. Невозможно, совершенно невозможно. С какой стати он придет?

Дарья Ивановна. Ему нужно будет с тобою переговорить.

Ступендьев. Положим, положим; но это ничего не доказывает, совершенно ничего не доказывает. Он меня к себе позовет. Возьмет да позовет.

Дарья Ивановна. Мы с ним были знакомы: он видал меня в доме своей матери.

Ступендьев. И это ничего не доказывает. Как ты думаешь, Миша?

Миша. Я-с? я ничего не думаю-с.

Ступендьев (к жене). Ну, вот, видишь… Он не придет. Помилуй, как это…

Дарья Ивановна. Ну, может быть, может быть; только ты не снимай сюртука…

Ступендьев (помолчав). Впрочем, я совершенно с тобою согласен. (Прохаживаясь по комнате.) То-то сегодня с утра здесь такую подняли пыль… Ох, уж эта мне чистота! И ты такая нарядная!

Дарья Ивановна. Alexis,^[1] пожалуйста, без замечаний.

Ступендьев. Ну, да, да. Конечно, без замечаний… Вишь, этот граф поразорился, так и к нам пожаловал. Что, он молод?

Дарья Ивановна. Он моложе тебя. Ступендьев. Гм… Совершенно, я совершенно с тобой согласен… то-то ты вчера все на фортепьянах этак того… (Разводит руками.) Да, да. (Напевает сквозь зубы.)

Миша. Я сегодня к Кулешкину заходил-с. Так их там ждут-с.

Ступендьев. Ждут? Ну, так пускай ждут. (К жене.) Как же это я его никогда у Катерины Дмитревны не видал?

Дарья Ивановна. Он тогда в Петербурге служил.

Ступендьев. Гм… Он, говорят, теперь в чинах. И ты думаешь, что он придет? Помилуй, помилуй!

ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

Те же, и из передней выходит Аполлон; на нем голубая ливрея с белыми пуговицами, весьма неловко скроенная; лицо его выражает тупое изумление.

Аполлон (таинственно Ступендьеву). Какой-то господин вас спрашивает.

Ступендьев (струхнув). Какой господин?

Аполлон. Не знаю-с, в шляпе и с бакенами.

Ступендьев (с волнением). Проси. (Аполлон таинственно взглядывает на Ступендьева и выходит.) Неужели граф?

ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ

Те же, и из передней выходит лакей графа. Он одет по-дорожному, по-щегольски и не снимает шляпы. Из-за дверей с любопытством выглядывают Васильевна и Аполлон.

Лакей (с немецким выговором). Здесь живет г. Ступендьев, чиновник?

Ступендьев. Здесь. Что вам угодно?

Лакей. Вы г. Ступендьев?

Ступендьев. Я. Что вам угодно?

Дарья Ивановна. Алексей Иваныч!

Лакей. Граф Любин приехал и приказал вас просить к себе.

Ступендьев. А вы от него?

Дарья Ивановна. Алексей Иваныч, подите сюда.

Ступендьев (подходит к ней). Что?

Дарья Ивановна. Скажите ему, чтобы он шляпу снял.

Ступендьев. Ты думаешь? Г-м… Да, да… (Подходя к лакею.) Вы не находите, что здесь будто жарко… (Показывая рукой на шляпу.)

Лакей. Здесь не жарко. Следовательно, вы сейчас придете?

Ступендьев. Я… (Дарья Ивановна делает ему знак.) Да позвольте узнать, кто вы собственно такой?

Лакей. Я вольнонаемный человек их сиятельства… камердинер.

Ступендьев (внезапно вспыхнув). Сними шляпу, сними шляпу, сними шляпу, говорят! (Лакей медленно и с достоинством снимает шляпу.) А их сиятельству скажи, что я сейчас…

Дарья Ивановна (вставая). Скажите графу, что мой муж теперь занят и не может выйти из дому. А что, если граф желает его видеть, так пусть пожалует сам. Ступайте. (Лакей выходит.)

ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ

Те же без лакея.

Ступендьев (к Дарье Ивановне). Однако, Даша, мне, право, кажется, ты того… (Дарья Ивановна молча прохаживается взад и вперед.) Впрочем, я совершенно с тобою согласен. А каково я его отделал, а? просто оборвал, как говорится. Нахал этакой! (Мише.) Ведь хорошо?

Миша. Хорошо-с, Алексей Иваныч, очень хорошо-с.

Ступендьев. То-то же!

Дарья Ивановна. Аполлон!

ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ

Те же и Аполлон; за ним Васильевна.

Дарья Ивановна (поглядев некоторое время на Аполлона). Нет, ты слишком смешон в этой ливрее. Ты уже лучше не показывайся.

Васильевна. Да чем же он смешон, матушка? Человек как и все, да еще мой племянник…

Ступендьев. Женщина, не рассуждай!

Дарья Ивановна (Аполлону). Повернись! (Аполлон повертывается.) Нет, тебе решительно нельзя показаться на глаза графу. Ступай и спрячься где-нибудь… А ты, Васильевна, посиди в передней, пожалуйста.

Васильевна. Да, матушка, у меня в кухне работа.

Ступендьев. А кто тебе велит работать, баловница?

Васильевна. Да помилуйте…

Ступендьев. Не рассуждай, женщина! Стыдись! Марш оба! (Васильевна и Аполлон уходят.)

ЯВЛЕНИЕ ВОСЬМОЕ

Те же, без Васильевны и Аполлона.

Ступендьев (Дарье Ивановне). Итак, ты действительно думаешь, что граф теперь придет?

Дарья Ивановна. Думаю.

Ступендьев (прохаживается). Я в волнении. Он придет рассерженный… я в волнении.

Дарья Ивановна. Пожалуйста, будь как можно спокойнее и хладнокровнее.

Ступендьев. Слушаю… я в волнении. Миша, а ты в волнении?

Миша. Никак нет-с.

Ступендьев. А я в волнении… (Дарье Ивановне.) Зачем ты не пустила меня к нему?

Дарья Ивановна. Уж это мое дело. Вспомни, что ты ему нужен.

Ступендьев. Я ему нужен… Я в волнении… Что это?

ЯВЛЕНИЕ ДЕВЯТОЕ

Те же и Аполлон.

Аполлон (с необыкновенно встревоженным лицом). Я не успел спрятаться. Барин пришел. Я не успел спрятаться.

Ступендьев (шопотом). Ну, ступай скорей сюда! (Проталкивает его в кабинет.)

Аполлон. Я не успел, а Васильевна ушла в кухню. (Исчезает.)

ЯВЛЕНИЕ ДЕСЯТОЕ

Те же без Аполлона.

Голос Любина (за кулисами). Что же это значит? Никого нет, что ли? Зачем этот человек убежал?

Ступендьев (с отчаяньем к Дарье Ивановне). Васильевна в кухню ушла!

Голос Любина. Человек!

Дарья Ивановна. Миша, подите, отворите.

ЯВЛЕНИЕ ОДИННАДЦАТОЕ

Те же и граф Любин, которому Миша отворяет дверь. Он одет щегольски и несколько изысканно, как обыкновенно одеваются стареющие бель-oмы.

Миша. Пожалуйте.

Граф Любин. Г. Ступендьев здесь?

Ступендьев (кланяясь с смущением). Я… Ступендьев.

Граф Любин. Очень рад. Я граф Любин. Я присылал к вам моего человека; но вам не угодно было ко мне пожаловать.

Ступендьев. Извините, ваше сиятельство. Я…

Граф Любин (оборачиваясь, холодно кланяется Дарье Ивановне, которая отошла несколько в сторону). Мое почтенье. Признаюсь, я был удивлен. Верно, у вас занятья, занятья?

Ступендьев. Точно, ваше сиятельство, занятья!

Граф Любин. Может быть, не спорю, но мне кажется, что для иных людей можно оставить свое занятие, особенно когда… вас просят… (Из передней выходит Васильевна. Ступендьев делает ей знаки, чтоб она ушла.) Когда… (Любин с удивлением оглядывается; Васильевна смотрит на него во все глаза и убегает. Любин с улыбкою обращается к Ступендьеву.)

Ступендьев. Это ничего, ваше сиятельство. Это так женщина, пришла и ушла; к сожаленью пришла и к счастью ушла. А вот, позвольте, я вам лучше представлю мою супругу.

Граф Любин (почти не глядя на нее, холодно кланяется). А? очень рад.

Ступендьев. Дарья Ивановна, ваше сиятельство Дарья Ивановна.

Граф Любин (так же холодно). Очень рад, очень рад; но я пришел…

Дарья Ивановна (скромным голосом). Вы не узнали меня, граф?

Граф Любин (вглядываясь). Ах, боже мой!.. Позвольте, точно… Дарья Ивановна! Вот неожиданная встреча! Сколько лет, сколько зим… Это вы? Скажите!

Дарья Ивановна. Да-с, граф, давно мы не видались… Видно, я много переменилась с тех пор.

Граф Любин. Помилуйте, вы только похорошели. Вот я, небось, другое дело!

Дарья Ивановна (невинно). Вы нисколько не изменились, граф.

Граф Любин. О, полноте! Но мне теперь весьма приятно, что вашему супругу нельзя было пожаловать ко мне: это мне доставило случай возобновить знакомство с вами. Ведь мы старинные друзья.

Ступендьев. А ведь это, ваше сиятельство, она…

Дарья Ивановна (поспешно перебивая его). Старинные друзья… Вы, граф, должно быть, во все время не вспомнили о… об ваших старинных друзьях?

Граф Любин. Я?.. Напротив, напротив. Признаюсь, я хорошенько не помнил, за кого вы вышли замуж… Покойница матушка мне как-то писала незадолго перед своей кончиной… но…

Дарья Ивановна. Да и как же вам было в Петербурге, в большом свете, не забыть о нас? Вот мы, бедные, уездные жители — мы не забываем (с легким вздохом), мы ничего не забываем.

Граф Любин. Нет, я вас уверяю. (Помолчав.) Поверьте, я всегда принимал живейшее участие в вашей судьбе и очень рад видеть вас теперь… (ищет слова) в положении упроченном…

Ступендьев (кланяясь с благодарностью). Совершенно, совершенно упроченном, ваше сиятельство. Одно — бедность, недостатки — вот, что горе!

Граф Любин. Ну да, ну да. (Помолчав). Однако (обращаясь к Ступендьеву), позвольте узнать ваше имя и отчество?

Ступендьев (кланяясь). Алексей Иваныч, ваше сиятельство, Алексей Иваныч.

Граф Любин. Любезнейший Алексей Иваныч, нам нужно с вами переговорить о деле… Я думаю, этот разговор вашу супругу занять не может… так не лучше ли нам, знаете… удалиться, остаться наедине на некоторое время, а?… Мы с вами потолкуем…

Ступендьев. Как вашему сиятельству будет угодно… Даша… (Дарья Ивановна хочет уйти.)

Граф Любин. О, нет, помилуйте, не беспокойтесь, останьтесь… Мы с Алексей Иванычем можем выйти, мы в вашу комнату пойдем, Алексей Иваныч, хотите?

Ступендьев. В мою комнату… гм… в мой кабинет, то есть…

Граф Любин. Да, да, в ваш кабинет…

Ступендьев. Как вашему сиятельству будет угодно… но…

Граф Любин (к Дарье Ивановне). А мы, Дарья Ивановна, еще с вами увидимся… я надеюсь. (Дарья Ивановна приседает.) До свиданья. (К Ступендьеву.) Куда итти — сюда? (Указывает шляпой на дверь в кабинет.)

Ступендьев. Сюда-с… но… там, ваше сиятельство…

Граф Любин (не слушая его). Очень хорошо, очень хорошо… (Идет в кабинет; за ним Ступендьев, который, уходя, делает какие-то знаки жене. Дарья Ивановна остается в раздумьи и глядит за ними вслед. Через несколько мгновений из кабинета стрелой вылетает Аполлон и убегает в переднюю. Дарья Ивановна вздрагивает, улыбается и опять погружается в раздумье.)

ЯВЛЕНИЕ ДВЕНАДЦАТОЕ

Дарья Ивановна и Миша.

Миша (подходя к ней). Дарья Ивановна!

Дарья Ивановна (встрепенувшись). Что?

Миша. Позвольте узнать-с, давно вы видались с их сиятельством?

Дарья Ивановна. Давно, двенадцать лет.

Миша. Двенадцать лет! Скажите! И в течение всего этого времени получали вы от них какие-нибудь известия-с?

Дарья Ивановна. Я? Никаких. Он столько же думал обо мне, сколько о китайском императоре.

Миша. Скажите! Как же это они говорили-с, что принимали-с живейшее участие в вашей судьбе-с?

Дарья Ивановна. А вас это удивляет? Как вы еще молоды — если это вас точно удивляет! (Помолчав.) Как он постарел!

Миша. Постарел?

Дарья Ивановна. Румянится, белится… красит волосы, а морщин-то, морщин…

Миша. Неужели красит волосы? Ай, ай, ай, как стыдно! (Помолчав.) А они, кажется, скоро намерены уйти-с.

Дарья Ивановна (быстро оборачивается к нему). Почему вы это думаете?

Миша (скромно потупив глаза). Да так-с.

Дарья Ивановна. Нет… он останется обедать.

Миша (со вздохом). Ах, уж как бы это было хорошо!

Дарья Ивановна. А что?

Миша (с скромностью). Провизии даром пропадут-с… и вино-с… если они не останутся, то есть… Дарья Ивановна (с расстановкой). Да. Ну, послушайте, Миша, вот в чем дело. Они оба теперь скоро выйдут.

Миша (внимательно глядя на нее). Да-с.

Дарья Ивановна. Так вот, видите ли, оставьте меня теперь одну.

Миша. Да-с.

Дарья Ивановна. Я графа приглашу отобедать, а Алексея Иваныча…

Миша. Понимаю-с.

Дарья Ивановна (слегка наморщив брови). Что вы понимаете? Алексея Иваныча я вышлю к вам…

Миша. Так-с.

Дарья Ивановна. А вы его задержите… так, не на долгое время… Вы ему скажите, что мне нужно переговорить с графом, для его же пользы… Вы понимаете?

Миша. Слушаю-с.

Дарья Ивановна. Ну, да. Я на вас надеюсь. Вы можете с ним, если хотите, прогуляться немного.

Миша. Конечно-с; отчего ж не прогуляться?

Дарья Ивановна. Ну, да, да. Теперь ступайте, оставьте меня.

Миша. Слушаю-с. (Уходя, останавливается.) Уж вы и меня не забудьте, Дарья Ивановна. Ведь вы знаете, как я вам предан, можно сказать, и телом и душой…

Дарья Ивановна. Что вы хотите сказать?

Миша. Ах, Дарья Ивановна, ведь и мне страх как хочется в Петербург! Что я здесь буду делать без вас?.. Сделайте одолжение, Дарья Ивановна… А я вам заслужу.

Дарья Ивановна (помолчав). Я не понимаю вас, я еще сама не знаю… Впрочем, хорошо, ступайте.

Миша. Слушаю-с. (Возводя глаза к небу.) А я вам заслужу, Дарья Ивановна! (Уходит в переднюю.)

ЯВЛЕНИЕ ТРИНАДЦАТОЕ

Дарья Ивановна, одна.

Дарья Ивановна (остается некоторое время неподвижною). Он не обращает на меня ни малейшего внимания — это ясно. Он меня позабыл. И, кажется, я напрасно рассчитывала на его приезд. А сколько надежд у меня было сопряжено с этим приездом!.. (Оглядывается.) Неужели же я вечно должна остаться здесь, здесь?.. Что делать! (Помолчав.) Впрочем, еще ничего не решено. Он почти не видел меня… (Взглянув в зеркало.) Я, по крайней мере, не крашу своих волос… Посмотрим, посмотрим. (Прохаживается по комнате, подходит к фортепьяно и берет несколько аккордов.) Они не скоро еще выйдут. Ожиданья меня замучат. (Садится на диван.) Но, может быть, я сама заржавела в этом городишке… Почему я знаю? Кто мне скажет здесь, что из меня вышло, кто может в этом обществе мне дать почувствовать, что сделалось со мной? К несчастию, я выше их всех… Я выше их; но для него — я все-таки провинциалка, жена уездного чиновника, бывшая воспитанница богатой барыни, которую потом кой-как пристроили… а он, он знатный человек, в чинах, богатый… ну, не совсем богатый; дела его расстроились в Петербурге, и он, я думаю, не на один месяц сюда приехал. Он хорош собой, то есть, был хорош собой… теперь он белится и красит волосы. Говорят, что для людей в его положении воспоминания молодости особенно дороги… а он меня знал двенадцать лет тому назад, волочился за мной… Да, да, конечно, он волочился за мной от нечего делать, но все-таки… (Вздыхает.) И я в то время, помнится, мечтала… О чем не мечтаешь, в шестнадцать лет! (Вдруг выпрямляясь.) Ах, боже мой! да у меня, должно быть, хранится одно его письмо… Точно. Но где оно? Как досадно, что я прежде о нем не вспомнила!.. Впрочем, я успею… (Помолчав.) Посмотрим. Но как кстати пришли эти ноты и книги! Мне смешно… я точно генерал перед сраженьем, приготовляюсь встретить неприятеля… А как я переменилась в последнее время! Неужели это я так холодно, так спокойно обдумываю, что мне должно делать? Нужда всему научит и от многого отучит. Нет, я не спокойна, я в волнении теперь, но только от того, что я не знаю, удастся ли… Полно, так ли? Ведь уж я не ребенок, и воспоминания уже стали дороги и для меня… какие бы они ни были… ведь других у меня не будет, ведь уж полжизни, более полжизни прошло. (Улыбается.) Однако, они всё нейдут! И чего я прошу? чего добиваюсь? Самой безделицы. Для него дать нам возможность переехать в Петербург, сыскать нам там место — безделица. А Алексей Иваныч всякому месту будет рад… Неужели ж я и этого не добьюсь?.. В таком случае, мне и след оставаться в уездном городе… я не заслуживаю лучшей участи… (Прикладывая руку к щеке.) А у меня от этой неизвестности, от всех этих размышлений — лихорадка; щеки так и горят. (Помолчав.) Что ж? Тем лучше. (Услышав шум в кабинете.) Они идут… сражение начинается… О, робость, неуместная робость, оставь меня теперь! (Берется за книгу и прислоняется к спинке дивана.)

ЯВЛЕНИЕ ЧЕТЫРНАДЦАТОЕ

Дарья Ивановна, Ступендьев и граф Любин.

Граф. Итак, я могу надеяться на вас, любезнейший Алексей Иваныч?

Ступендьев. Ваше сиятельство, я, с своей стороны, готов во всем, что от меня зависит…

Граф. Очень, очень вам благодарен. А бумаги я вам сообщу в самое короткое время… Сегодня я вернусь к себе, и завтра или послезавтра…

Ступендьев. Слушаю-с, слушаю-с.

Граф (подходя к Дарье Ивановне). Дарья Ивановна, вы, пожалуйста, извините меня: я сегодня, к сожалению, не могу у вас остаться долее, но я надеюсь, что в другой раз…

Дарья Ивановна. Разве вы не обедаете у нас, граф? (Встает.)

Граф. Я вам очень благодарен за приглашение, но…

Дарья Ивановна. А я так радовалась наперед…. я надеялась, что вы проведете хоть немного времени с нами!.. Конечно, мы не смеем вас удерживать…

Граф. Вы слишком добры, но право… если б вы знали — у меня столько дела.

Дарья Ивановна. Вспомните, как давно мы не видались… и бог знает, когда нам придется опять увидеться с вами! Ведь вы у нас такой редкий гость…

Ступендьев. Именно, ваше сиятельство, так сказать, феникс.

Дарья Ивановна (перебивая его). Притом же, вы теперь не успеете вернуться к обеду домой; а у нас… я могу вас уверить, вы отобедаете лучше, чем где-нибудь в городе.

Ступендьев. Мы, ведь, знали о прибытии вашего сиятельства.

Дарья Ивановна (опять перебивая его). Так вы обещаете, не правда ли?

Граф (несколько принужденно). Вы так мило меня просите, что мне невозможно вам отказать…

Дарья Ивановна. А! (Берет у него шляпу из рук и ставит на фортепиано.)

Граф (Дарье Ивановне). Признаюсь, я сегодня поутру, выезжая из дому, никак не ожидал иметь удовольствие встретить вас… (Помолчав.) А ваш город, сколько я мог заметить, не дурен.

Ступендьев. Для уездного города — живет, ваше сиятельство.

Дарья Ивановна (садясь). Сядьте же, граф, прошу вас… (Граф садится.) Вы не можете себе представить, как я счастлива, как я рада видеть вас у себя… (К мужу.) Ах! кстати, Alexis, тебя Миша спрашивает.

Ступендьев. Что ему надобно?

Дарья Ивановна. Не знаю, но ты, кажется, ему очень нужен; поди, пожалуйста, к нему.

Ступендьев. Да как же я… их сиятельство, вот… мне теперь невозможно.

Граф. О, помилуйте, сделайте одолжение, не церемоньтесь. Я остаюсь в очень приятном обществе. (Равнодушно проводит рукою по волосам.)

Ступендьев. Да что ж его могло так приспичить?

Дарья Ивановна. Ты ему нужен; ступай, mon ami.

Ступендьев (помолчав). Слушаю… Но я сейчас вернусь… Вашему сиятельству… (Кланяется; граф ему кланяется. Ступендьев уходит в переднюю и говорит про себя.) И что ему такое вдруг занадобилось?

ЯВЛЕНИЕ ПЯТНАДЦАТОЕ

Дарья Ивановна и граф. Небольшое молчание. Граф с легкой улыбкой посматривает сбоку на Дарью Ивановну и покачивает ногой.

Дарья Ивановна (опуская глаза). Надолго вы приехали в наши края, ваше сиятельство?

Граф. Месяца на два; я уеду, как только дела мои несколько устроятся.

Дарья Ивановна. Вы в Спасском остановились?

Граф. Да, в матушкином имении.

Дарья Ивановна. В том же доме?

Граф. В том же. Признаюсь, в нем теперь жить не весело. Он так обветшал, так развалился… я на будущий год его намерен сломать.

Дарья Ивановна. Вы говорите, граф, в нем теперь не весело жить… Я не знаю, мои воспоминания об нем чрезвычайно приятны. Неужели вы, точно, хотите его сломать?

Граф. А разве вам его жаль?

Дарья Ивановна. Еще бы! Я в нем провела лучшее время моей жизни. Притом, память о моей благодетельнице, вашей покойной матушке… Вы понимаете…

Граф (перебивая ее). Ну да, да… я понимаю. (Помолчав.) А ведь, точно, в прежнее время там бывало весело…

Дарья Ивановна. А вы не забыли…

Граф. Чего?

Дарья Ивановна (опять опустив глаза). Прежнего времени?

Граф (понемногу оборачиваясь и начиная обращать некоторое внимание на Дарью Ивановну). Я ничего не забыл, поверьте… Скажите, пожалуйста, Дарья Ивановна, сколько вам тогда было лет?.. Постойте, постойте… Знаете ли, ведь вы от меня не можете скрыть свои годы?

Дарья Ивановна. Я их и не скрываю… Мне, граф, столько, сколько вам было тогда — 28 лет.

Граф. Неужели мне тогда было уже 28 лет? Мне кажется, вы ошибаетесь…

Дарья Ивановна. О, нет, граф, не ошибаюсь… Я слишком хорошо помню все, что касается до вас…

Граф (принужденно смеясь). Какой же я старик после этого!

Дарья Ивановна. Вы старик? Полноте!

Граф. Ну, положим, положим; я с вами в этом спорить не стану. (Помолчав.) Да, да, хорошее было тогда время! Помните наши утренние прогулки в саду, по липовой аллее, перед завтраком? (Дарья Ивановна опускает глаза.) Нет, скажите, помните?

Дарья Ивановна. Я вам уже сказала, граф, что нам, деревенским жителям, нельзя не помнить прошедшего, особенно, когда оно… почти не повторялось. Вот вы — другое дело!

Граф (все более одушевляясь). Нет, послушайте, Дарья Ивановна, вы этого не думайте. Я вам это серьезно говорю. Конечно, в больших городах так много рассеянности, особенно для молодого человека; конечно, эта разнообразная, шумная жизнь… Но могу вас уверить, Дарья Ивановна, первые, знаете ли, первые впечатления никогда не изглаживаются, а иногда, среди этого вихря, сердце… вы понимаете, сердце, наскучив пустотою… знаете ли, его так и тянет…

Дарья Ивановна. О, да, граф, я с вами согласна: первые впечатления не проходят. Я это испытала.

Граф. А! (Помолчав.) А признайтесь, Дарья Ивановна, ведь вам, должно быть, здесь довольно скучно?

Дарья Ивановна (с расстановкой). Не скажу. Сначала мне, точно, было несколько трудно привыкать к этому новому образу жизни; но потом… мой муж такой добрый, прекрасный человек!

Граф. О, да… я с вами согласен… Он очень, очень достойный человек, очень; но…

Дарья Ивановна. Потом я… я привыкла. Для счастия немного нужно. Домашний быт, семейство… (понизив голос) и несколько хороших воспоминаний…

Граф. А у вас есть такие воспоминанья?

Дарья Ивановна. Есть, как у всякого; с ними легче переносить скуку.

Граф. Стало быть, вы все-таки скучаете иногда?

Дарья Ивановна. Вас это удивляет, граф? Вы вспомните, я имела счастие быть воспитанной в доме вашей матушки. Сравните же то, к чему я привыкла в молодости, с тем, что меня теперь окружает. Конечно, ни мое состоянье, ни мое рожденье, словом, ничто не давало мне права надеяться, что я так же буду продолжать жить, как начала; но вы сами сказали: первые впечатления не изглаживаются, и что нельзя же насильно выкинуть из памяти то (потупляя голову), что благоразумие советовало бы забыть… Я буду откровенна с вами, граф. Неужели вы думаете, что я не чувствую, как вам все здесь должно казаться бедно… и смешно? Этот лакей, который спасается от вас, как заяц; эта кухарка — и… и, может быть, я сама…

Граф. Вы, Дарья Ивановна? Вы шутите, помилуйте! Да я, я вас уверяю… я, напротив, удивляюсь…

Дарья Ивановна (живо). Я вам скажу, чему вы удивляетесь, граф. Вы удивляетесь тому, что я еще не совсем потеряла привычки моей молодости, что я еще не успела вполне превратиться в провинциалку… Это удивление для меня, вы думаете, лестно?

Граф. Как вы дурно толкуете мои слова, Дарья Ивановна!

Дарья Ивановна. Может быть; но оставим это, прошу вас. До иных ран, даже когда они и зажили, все больно дотрогиваться. Притом же, я совершенно примирилась с своей судьбой; живу одна в своем темном уголку; и если б ваш приезд не пробудил во мне многих воспоминаний, мне бы все это и в голову не пришло. Я бы, по крайней мере, об этом никогда не заговорила. Мне и так совестно, что я, вместо того, чтоб занять вас по мере возможности…

Граф. Да за кого же вы меня принимаете, позвольте вас спросить? Неужели ж вы думаете, что я не дорожу вашей доверенностью, не умею ценить ее? Но вы клевещете на себя. Не может быть, я не хочу верить, чтоб вы, с вашим умом, с вашим образованьем, остались незамеченною здесь…

Дарья Ивановна. Совершенно граф, уверяю вас. И я об этом нисколько не тужу. Послушайте: я горда. Это только у меня осталось от моего прошедшего. Я не желаю нравиться людям, которые мне самой не нравятся… Притом, мы бедны, зависим от других; все это мешает сближенью — такому сближенью, которое бы меня не оскорбляло. Такое сближенье невозможно… Я и предпочла одиночество. Притом, мне одиночество не страшно — я читаю, занимаюсь; к счастью, я нашла в муже честного человека.

Граф. Да, это тотчас видно.

Дарья Ивановна. Мой муж, конечно, не без странностей… Я вам говорю это так смело потому, что вы, с вашим проницательным взглядом, не могли их не заметить — но он прекрасный человек. И я бы ни на что не жаловалась, я бы всем была довольна, если б…

Граф. Если б что?

Дарья Ивановна. Если б… иногда… иные непредвиденные… случайности не возмущали моего спокойствия.

Граф. Я не смею понимать вас, Дарья Ивановна… Какие случайности? Вы сперва говорили о воспоминаньях…

Дарья Ивановна (прямо и невинно глядя в глаза графу). Послушайте, граф; я с вами хитрить не стану. Я вообще хитрить не умею, а с вами это было бы, просто, смешно. Неужели вы думаете, что для женщины ничего не значит увидеть человека, которого она знала в молодости, знала совершенно в другом мире, в других отношениях — и увидать его, как я вижу теперь вас… (Граф украдкой поправляет волосы.) Говорить с ним, вспоминать о прошлом…

Граф (перебивая ее). А вы разве тоже думаете, что ничего не значит для мужчины, которого судьба, так сказать, бросала во все концы мира, — что ничего ему не значит встретить женщину, подобную вам, сохранившую всю… всю эту прелесть молодости, этот… этот ум, эту любезность — cette grace?

Дарья Ивановна (с улыбкой). А между тем, эта женщина едва-едва уговорила этого мужчину остаться у ней обедать!

Граф. Ах, вы злопамятны! Но нет, скажите, как вы думаете — это для него ничего не значит?

Дарья Ивановна. Я этого не думаю. Вот, видите ли, как я с вами откровенна. Всегда приятно вспоминать про свою молодость, особенно, когда в ней нет ничего такого, что могло бы служить упреком.

Граф. Ну, и скажите, что ответит эта женщина этому мужчине, если он, этот мужчина, уверит ее, что никогда, никогда не забывал ее, что свидание с ней, так сказать, сердечно его тронуло?

Дарья Ивановна. Что она ответит?

Граф. Да, да, что она ответит?

Дарья Ивановна. Она ему ответит, что сама тронута его ласковыми словами и (протягивая ему руку) предложит ему руку на возобновление старинной искренней дружбы.

Граф (схватывая ее руку). Vous etes charmante.^[2] (Хочет поцеловать у ней руку, но Дарья Ивановна принимает ее.) Вы милы, вы чрезвычайно милы!

Дарья Ивановна (встает с веселым видом). Ах, как я рада! как я рада! Я так боялась, что вы не захотите вспомнить обо мне, что вам будет неловко, неприятно у нас, что вы даже найдете нас невежливыми.

Граф (сидя, следит за ней глазами). Скажите, Дарья Ивановна…

Дарья Ивановна (слегка к нему оборачивается). Что?

Граф. Вы отсоветовали Алексею Ивановичу притти ко мне? (Дарья Ивановна лукаво кивает головой.) Вы? (Вставая.) Уверяю вас честью, что вы в этом раскаиваться не будете.

Дарья Ивановна. Еще бы! Я вас увидала.

Граф. Нет, нет, я не в том смысле говорю.

Дарья Ивановна (невинно). Не в том? в каком же?

Граф. А в том, что вам грешно оставаться здесь. Я этого не потерплю. Я не потерплю, чтоб такая жемчужина пропадала в глуши… Я вам — я вашему мужу доставлю место в Петербурге.

Дарья Ивановна. Полноте!

Граф. Вы увидите.

Дарья Ивановна. Да полноте, говорят вам!

Граф. Вы, может быть, думаете, Дарья Ивановна, что у меня для этого нет довольно… э… э… (он ищет слова) influence…^[3]

Дарья Ивановна. Oh, j'en suis parfaitement persuadee!^[4]

Граф. Tiens!^[5] (У него это выражение вырвалось невольно.)

Дарья Ивановна (смеясь). Вы, граф, кажется, сказали: tiens! Неужели вы воображали, что я забыла по-французски?

Граф. Нет, я этого не воображал… mais quel accent!^[6]

Дарья Ивановна. О, полноте!.. Граф. А место, все-таки, я вам обещаю.

Дарья Ивановна. В самом деле? не шутя?

Граф. Не шутя, не шутя, вовсе не шутя.

Дарья Ивановна. Ну, тем лучше. Алексей Иваныч вам будет очень, очень благодарен. (Помолчав.) Только вы, пожалуйста, не подумайте…

Граф. Чего?

Дарья Ивановна. Нет, ничего. Эта мысль не могла притти в вашу голову, и потому ей не следовало приходить в мою. Так мы, может быть, будем в Петербурге? Ах, какое счастье! Как Алексей Иваныч будет рад!

Граф. Ведь мы часто будем видеться, не правда ли? Я гляжу на вас, на ваши глаза, на ваши локоны — и мне, право, кажется, что вам шестнадцать лет, и что мы, попрежнему, гуляем с вами в саду, sous ces magnifiques tilleuls…^[7] Ваша улыбка нисколько не изменилась, ваш смех так же звонок, так же приятен, aussi jeune qu'alors…^[8]

Дарья Ивановна. А почему вы это знаете?

Граф. Как почему? Разве я не помню?

Дарья Ивановна. Я тогда не смеялась… Мне было не до смеху. Я была грустна, задумчива, молчалива — разве вы забыли?..

Граф. Все же иногда…

Дарья Ивановна. Вам бы менее всякого другого следовало это позабыть, monsieur le comte.^[9] Ах, как мы были молоды тогда… особенно я!.. Вы — вы уже приехали к нам блестящим молодым офицером… Помните, как ваша матушка вам обрадовалась, как не могла наглядеться на вас… Помните, как вы даже вашей старой тетушке, княжне Лизе, вскружили голову… (Помолчав.) Нет, я не смеялась тогда.

Граф. Vous etes adorable… plus adorable que jamais.^[10]

Дарья Ивановна. En verite?^[11] Что значит воспоминанье! Вы мне тогда этого не говорили.

Граф. Я? я, который…

Дарья Ивановна. Ну, полноте. А не то, я могу подумать, что вы собираетесь мне делать комплименты; это не годится между старыми друзьями.

Граф. Я? вам комплименты?

Дарья Ивановна. Да, вы. Не думаете ли вы, что вы много переменились с тех пор, как я видела вас? Впрочем, давайте говорить о чем-нибудь другом. Скажите мне лучше, что вы делаете, как вы живете в Петербурге — все это меня так интересует… Ведь вы продолжаете заниматься музыкой, не правда ли?

Граф. Да, между делом, знаете.

Дарья Ивановна. Что, у вас такой же прекрасный голос?

Граф. Прекрасного голоса у меня никогда не было, но я еще пою.

Дарья Ивановна. Ах, я помню, у вас был чудесный голос, такой симпатичный… Ведь вы, кажется, тоже композировали?

Граф. Я и теперь занимаюсь иногда композицией.

Дарья Ивановна. В каком роде?

Граф. В итальянском. Я другого не признаю. Pour moi — je fais peu; mais се que je fais est bien.^[12] Кстати, ведь и вы занимались музыкой. Вы, помнится, сами очень мило пели, очень хорошо на фортепьянах играли. Я надеюсь, вы всего этого не бросили?

Дарья Ивановна (указывая на фортепьяно и на лежащие на нем ноты). Вот мой ответ.

Граф. А! (Подходит к фортепьяно.)

Дарья Ивановна. Но, к сожалению, фортепьяна мои очень плохи; зато, по крайней мере, верны. Они дребезжат, но от них не делается тоски.

Граф (берет два-три аккорда). Звук не дурен. Ах, кстати — какая мысль! Ведь вы разбираете а livre ouvert?^[13]

Дарья Ивановна. Если не слишком трудно, разбираю.

Граф. О! это нисколько не трудно. У меня здесь небольшая вещь, une bagatelle que j'ai composee,^[14] дуэтино из моей оперы для тенора и сопрано. Я — вы, может быть, слыхали, я пишу оперу — для забавы, знаете ли… sans aucune pretention.^[15]

Дарья Ивановна. Неужели?

Граф. Так вот, если вы позволите, я пошлю за этим дуэтино, или, лучше, нет, я сам схожу за ним. Мы его разберем с вами — хотите?

Дарья Ивановна. А оно у вас здесь?

Граф. Здесь, на квартире.

Дарья Ивановна. Ах, ради бога, граф, принесите его поскорей. Боже мой, как я вам благодарна! Пожалуйста, ступайте за ним.

Граф (берет шляпу). Сейчас, сейчас. Vous verrez, cela n'est pas mal.^[16] Я надеюсь, что эта безделка вам понравится.

Дарья Ивановна. Может ли быть иначе? Только я наперед прошу вашего снисхождения.

Граф. О, помилуйте! напротив, я… (Уходя, в дверях.) А! так вам не до смеху было тогда!

Дарья Ивановна. Вы, кажется, надо мной теперь смеетесь… А я бы могла вам показать одну вещь…

Граф. Что такое? что такое?

Дарья Ивановна. Которая у меня хранится… Я бы посмотрела, узнали бы вы ее.

Граф. Да о чем вы говорите?..

Дарья Ивановна. Я уж знаю, о чем. Ступайте теперь принесите ваше дуэтино, а потом мы увидим.

Граф. Vous etes un ange.^[17] Я сейчас вернусь. Vous etes un ange! (Делает ей ручкой и исчезает в переднюю.)

ЯВЛЕНИЕ ШЕСТНАДЦАТОЕ

Дарья Ивановна одна.

Дарья Ивановна (глядит ему вслед и, после небольшого молчания, восклицает). Победа, победа!.. Неужели? И так скоро, так неожиданно! А! je suis un ange — je suis adorable!^[18] Стало быть, я еще не совсем заржавела здесь. Я еще могу нравиться даже таким людям, как он (улыбаясь), как он… О, милый мой граф! я не могу вам скрыть, что вы довольно смешны и очень устарели. И он не поморщился, когда я ему сказала, что ему было тогда 28 лет вместо 37… как я, однако, спокойно солгала. Ступайте за вашим дуэтино, как вы говорите. Вы можете быть наперед уверены, что я найду его прелестным. (Останавливается перед зеркалом, глядится и проводит обеими руками по своей талии.) Мое бедное, деревенское платьице, я скоро расстанусь с тобой, прощай! Недаром я сама хлопотала над тобой, недаром я для тебя выпросила картинку у нашей городничихи. Ты мне сослужило службу. Я тебя никогда не брошу; но в Петербурге уж я тебя надевать не стану. (Охорашиваясь.) Мне кажется, на этих плечах не стыдно лежать и бархату…

ЯВЛЕНИЕ СЕМНАДЦАТОЕ

Дарья Ивановна. Дверь из передней слегка растворяется, и выказывается голова Миши. Он глядит некоторое время на Дарью Ивановну и, не входя в комнату, говорит вполголоса: «Дарья Ивановна!».

Дарья Ивановна (быстро оглядывается). А это вы, Миша! Что вам? Мне теперь некогда…

Миша. Я знаю, знаю… я не войду-с; я только желал вас предупредить, что Алексей Иваныч сейчас придут.

Дарья Ивановна. Зачем же вы с ним не пошли гулять?

Миша. Я гулял-с с ним, Дарья Ивановна; но они мне сказали-с, что желают итти на службу; я не мог их удержать-с.

Дарья Ивановна. Ну, он отправился на службу?

Миша. Они, точно, вошли в присутствие, но через короткое время изволили выйти-с.

Дарья Ивановна. А вы почему знаете, что он вышел?

Миша. А я из-за угла глядел-с. (Прислушивается.) Вот, они, кажется, сюда идут-с. (Скрывается и через минуту показывается опять.) Ведь вы меня не забудете-с?

Дарья Ивановна. Нет, нет.

Миша. Слушаю-с (Исчезает.)

ЯВЛЕНИЕ ВОСЕМНАДЦАТОЕ

Дарья Ивановна; немного погодя, Алексей Иванович.

Дарья Ивановна. Неужели Алексей Иваныч вздумал ревновать? Вот кстати, нечего сказать! (Она садится. Из двери передней выходит Алексей Иванович. Он в смущении. Дарья Ивановна оглядывается.) А, это ты, Alexis?

Ступендьев. Я, я, душа моя, я. А разве граф ушел?

Дарья Ивановна. Я думала, что ты на службе.

Ступендьев. Я и то заходил в присутствие, сказать, знаешь, чтоб меня не ждали. Да и как же бы я мог сегодня. У нас такой почетный гость… Да куда ж это он ушел?

Дарья Ивановна (встает). Послушайте, Алексей Иваныч, хотите вы получить хорошее место, с хорошим жалованием, в Петербурге? Ступендьев. Я? Еще бы!

Дарья Ивановна. Хотите?

Ступендьев. Конечно… Какой вопрос!

Дарья Ивановна. Так оставьте меня одну.

Ступендьев. То есть, как одну.

Дарья Ивановна. Одну с графом. Он сейчас придет. Он пошел на свою квартиру за дуэтино.

Ступендьев. За дуэтино?

Дарья Ивановна. Да, за дуэтино. Он сочинил дуэт. Мы хотим его вместе разобрать.

Ступендьев. Отчего же я должен уйти?.. Я бы тоже хотел послушать…

Дарья Ивановна. Ах, Алексей Иваныч! Вы знаете, все авторы ужасно робки, и третье лицо — для них, просто, беда.

Ступендьев. Для авторов? Г-м… Да, третье лицо… Но я, право, не знаю, прилично ли это будет… Как же это я уйду из дому?.. Граф, наконец, может обидеться.

Дарья Ивановна. Нисколько, — уверяю тебя. Он знает, что ты человек занятой, служащий; притом же, ты к обеду вернешься…

Ступендьев. К обеду? Да.

Дарья Ивановна. В три часа.

Ступендьев. В три часа. Г-м! Да… Я совершенно с тобою согласен. К обеду. Да, в три часа. (Вертится на месте.)

Дарья Ивановна (подождав). Ну, что же ты?

Ступендьев. Я не знаю… У меня что-то, словно этак, голова болит. Вот эта, левая сторона.

Дарья Ивановна. Неужели? Левая сторона?

Ступендьев. Ей-богу. Вот, вот, вся эта сторона; я не знаю… мне, кажется, лучше дома остаться.

Дарья Ивановна. Послушай, мой друг, ты ревнуешь меня к графу, это ясно.

Ступендьев. Я? С чего ты это взяла? Это было бы слишком глупо…

Дарья Ивановна. Конечно, это было бы очень глупо, в этом нет никакого сомнения; но ты ревнуешь.

Ступендьев. Я?

Дарья Ивановна. Ты ревнуешь меня к человеку, который красит себе волосы.

Ступендьев. Граф себе красит волосы? Так что ж! Я ношу парик.

Дарья Ивановна. И то правда; а потому, так как мне твое спокойствие дороже всего, пожалуй, оставайся… Но уж не думай о Петербурге. Ступендьев. Да отчего же? разве это место в Петербурге… разве оно зависит от моего отсутствия?

Дарья Ивановна. Именно.

Ступендьев. Гм! Странно. Я, конечно, согласен с тобой; но, все-таки, это странно, согласись и ты.

Дарья Ивановна. Может быть.

Ступендьев. Как это странно… как это странно! (Расхаживает по комнате.) Гм!

Дарья Ивановна. Но, во всяком случае, решайся скорее… Граф сейчас должен вернуться.

Ступендьев. Как это странно! (Помолчав.) Знаешь ли что, Даша, я останусь.

Дарья Ивановна. Как тебе угодно.

Ступендьев. Да разве граф тебе говорил что-нибудь об этом месте?

Дарья Ивановна. Я ничего не могу прибавить к тому, что я тебе уже сказала. Оставайся или уходи; как хочешь.

Ступендьев. И хорошее место?

Дарья Ивановна. Хорошее.

Ступендьев. Я совершенно с тобою согласен. Я… я остаюсь… я решительно остаюсь, Даша. (В передней раздается голос графа, который делает руладу.) Вот он. (После небольшого колебанья.) В три часа? Прощай! (Бежит в кабинет.)

Дарья Ивановна. Слава богу!

ЯВЛЕНИЕ ДЕВЯТНАДЦАТОЕ

Дарья Ивановна и граф; у него в руках сверток.

Дарья Ивановна. Наконец, я вас дождалась, граф.

Граф. Ме voila, me voila, та toute belle.^[19] Я немножко замешкался.

Дарья Ивановна. Покажите, покажите… Вы не можете себе представить, в каком я нетерпении. (Берет у него сверток из рук и с жадностью его рассматривает.)

Граф. Вы, пожалуйста, не ожидайте чего-нибудь этакого, слишком необыкновенного. Ведь я вам наперед сказал, что это безделка, сущая безделка.

Дарья Ивановна (не сводя глаз с нот). Напротив, напротив… Oh! mais c'est charmant!^[20] Ах, как этот переход мил! (Указывая пальцем на одно место.) Ах, я влюблена в этот переход… Граф (с скромной усмешкой). Да, он не совсем обыкновенный.

Дарья Ивановна. И эта rentree!^[21]

Граф. А! она вам нравится?

Дарья Ивановна. Очень, очень мило! Ну, пойдемте, пойдемте; что время терять! (Идет к фортепьяно, садится, поднимает пюпитр и кладет ноты… Граф становится за ее стулом.)

Дарья Ивановна. Это andante?^[22]

Граф. Andante, aridante amoroso quasi cantando.^[23] (Откашливается.) Г-м, г-м! Я сегодня не в голосе… Но вы извините… Une voix de compositeur, vous savez.^[24]

Дарья Ивановна. Известная отговорка. Что ж мне, бедной, сказать после этого? Я начинаю. (Она играет ритурнель.) Вот это трудно.

Граф. Не для вас.

Дарья Ивановна. А слова очень милы.

Граф. Да… я их нашел, кажется, dans Metastase…^[25] я не знаю, четко ли они написаны. (Указывая пальцем.) Это он ей поет.

La dolce tua immagine

О, vergine amata

Dell'alma inamorata…^[26]

Да вот, позвольте, слушайте. (Поет романс в итальянском вкусе; Дарья Ивановна аккомпанирует ему.)

Дарья Ивановна. Прекрасно, прекрасно… Oh, que c'est joli!^[27]

Граф. Вы находите?

Дарья Ивановна. Удивительно, удивительно!

Граф. Я еще не так это спел, как бы следовало. Но как вы мне аккомпанировали, боже мой! Я вас уверяю, никто, никто мне так не аккомпанировал… никто!

Дарья Ивановна. Вы мне льстите.

Граф. Я? это не в моем характере, Дарья Ивановна. Верьте мне, c'est moi que vous le dis.^[28] Вы великая музыкантша.

Дарья Ивановна (словно все еще погруженная в созерцание нот). Как этот пассаж мне нравится! Как это ново!

Граф. Не правда ли?

Дарья Ивановна. И неужели вся опера так же хороша?

Граф. Вы знаете, в этом деле автор не судья; но мне кажется, что, по крайней мере, остальное не хуже, если не лучше.

Дарья Ивановна. Боже мой! Неужели вы мне не сыграете что-нибудь из этой оперы?

Граф. Я был бы слишком рад и счастлив исполнить вашу просьбу, Дарья Ивановна, но, к сожалению, я не играю на фортепьянах и ничего не взял с собой. Дарья Ивановна. Как жаль! (Вставая.) До другого разу. Ведь я надеюсь, граф, что вы побываете к нам перед вашим отъездом?

Граф. Я? я, если вы позволите, готов к вам ездить каждый день. Что ж касается до моего обещания, то уж на этот счет вы можете быть совершенно покойны.

Дарья Ивановна (невинно). Какого обещания?

Граф. Я вашему мужу доставлю место в Петербурге, ручаюсь вам честным словом. Вам нельзя здесь оставаться. Помилуйте, это было бы, просто, срам! Vous n'etes pas faites,^[29] чтобы этак… pour vegeter ici.^[30] Вы должны быть одним из блестящих украшений нашего общества, и я хочу… я буду гордиться тем, что я первый… Но вы, кажется, задумались… о чем, смею спросить?

Дарья Ивановна (напевая, будто про себя). La dolce tua immagine.

Граф. А! я знал, я знал, что эта фраза останется у вас в памяти… Вообще все, что я делаю, est tres chantant.^[31]

Дарья Ивановна. Эта фраза чрезвычайно мила. Но извините, граф… я и не слыхала, что вы мне говорили… по милости вашей музыки.

Граф. Я вам говорил, Дарья Ивановна, что вам непременно нужно переехать в Петербург — во-первых, для вас и для вашего мужа, а во-вторых, и для меня. Я осмеливаюсь упомянуть о себе, потому что… потому что наша старинная, можно сказать, связь дает мне некоторое право на это. Я никогда не забывал вас, Дарья Ивановна, а теперь более чем когда-нибудь могу вас уверить, что я искренно вам предан… что эта встреча с вами…

Дарья Ивановна (печально). Граф, к чему вы это говорите?

Граф. Почему ж мне не говорить того, что я чувствую?

Дарья Ивановна. Потому что вам не следовало бы возбуждать во мне…

Граф. Что возбуждать… что возбуждать? говорите…

ЯВЛЕНИЕ ДВАДЦАТОЕ

Те же и Ступендьев показывается в дверях кабинета.

Дарья Ивановна. Напрасные ожиданья.

Граф. Почему же напрасные? И какие ожиданья?

Дарья Ивановна. Почему? Я постараюсь быть откровенной с вами, Валерьян Николаич.

Граф. Вы помните мое имя!

Дарья Ивановна. Вот, видите ли, здесь… вы обратили на меня… некоторое внимание, а в Петербурге, я, может быть, покажусь вам такою незначительною, что вы, пожалуй, будете сожалеть о том, что теперь намерены сделать для нас.

Граф. О, что вы говорите, помилуйте! Вы себе не знаете цены. Но разве вы не понимаете… mais vous etes une femme charmante…^[32] Сожалеть о том, что я сделаю для вас, Дарья Ивановна!

Дарья Ивановна (увидав Ступендьева). Для моего мужа, вы хотите сказать.

Граф. Ну, да, да, для вашего мужа. Сожалеть… Нет, вы еще не знаете настоящих моих чувств… я тоже хочу быть откровенным с вами… в свою очередь.

Дарья Ивановна (в смущеньи). Граф…

Граф. Вы не знаете моих настоящих чувств, говорю вам: вы их не знаете.

Ступендьев (быстро входит в комнату, приближается к графу, который стоит к нему спиной, и кланяется). Ваше сиятельство, ваше сиятельство…

Граф. Вы не знаете чувств моих, Дарья Ивановна.

Ступендьев (кричит). Ваше сиятельство, ваше сиятельство…

Граф (быстро оборачивается, глядит на него некоторое время и спокойно говорит.) А, это вы, Алексей Иваныч. Откуда вы явились?

Ступендьев. Из кабинета… из кабинета, ваше сиятельство. Я был тут, в кабинете, ваше сиятельство…

Граф. Я думал, что вы на службе. А мы здесь с вашей супругой занимались музыкой. Господин Ступендьев, вы счастливейший человек, я вам это говорю так просто, без обиняков, потому, что я вашу жену знаю с детства.

Ступендьев. Вы слишком добры, ваше сиятельство.

Граф. Да, да… Вы счастливый человек!

Дарья Ивановна. Друг мой, ты можешь благодарить графа.

Граф (быстро перерывая). Permettez… Je le lui dirai moi-meme… plus tard… quand nous serons plus d'accord.^[33] (Громко к Ступендьеву.) Вы счастливый человек! Любите вы музыку?

Ступендьев. Как же, ваше сиятельство. Я…

Граф (обращаясь к Дарье Ивановне). Кстати… вы мне хотели что-то показать, вы забыли? Дарья Ивановна. Я?

Граф. Да… вы… Vous avez deja oublie?^[34]

Дарья Ивановна (быстро, вполголоса). Il est jaloux et il comprend le franс;ais.^[35] Ах, да, точно… Я теперь вспомнила; я хотела вам… я хотела вам показать наш сад; до обеда еще есть время.

Граф. А! (Помолчав.) А! у вас есть сад?

Дарья Ивановна. Небольшой, но в нем довольно цветов.

Граф. Да, да, я помню; вы всегда были до них большая охотница. Покажите, покажите мне ваш сад, сделайте одолжение. (Идет к фортепьянам за шляпой.)

Ступендьев (вполголоса, подходя к Дарье Ивановне). Что ж это… что ж это… что ж это значит — а?

Дарья Ивановна (вполголоса). В три часа, или без места! (Отходит от него и берет со столика зонтик.)

Граф (возвращаясь). Дайте мне вашу руку. (Вполголоса.) Я вас понимаю.

Дарья Ивановна (глядя на него с едва заметной усмешкой). Вы думаете?

Ступендьев (словно просыпаясь). Да, позвольте, позвольте… И я с вами пойду.

Дарья Ивановна (останавливается и оглядывается). И ты хочешь итти, mon ami?^[36] Ступай, ступай с нами, ступай. (Они с графом направляются к двери сада.)

Ступендьев. Да… я… я пойду. (Схватывает шляпу и делает несколько шагов.)

Дарья Ивановна. Ступай, ступай… (Она уходит с графом.)

ЯВЛЕНИЕ ДВАДЦАТЬ ПЕРВОЕ

Ступендьев один.

Ступендьев (делает еще несколько шагов, комкает шляпу и бросает ее на пол). Да! чорт возьми, я остаюсь! остаюсь! не пойду! (Ходит по комнате.) Я человек решительный, я не люблю полумер. Я хочу видеть, докуда… я хочу все это вынести до конца. Я хочу убедиться собственными глазами. Вот, что я хочу… Ведь, это, наконец, неслыханное дело! — Ну, положим, она знала его в детстве; ну, положим, она образованная женщина, очень, очень образованная женщина — да какая же нужда меня-то дурачить? Оттого, что я не получил воспитания? Во-первых, это не моя вина. Говорит там о месте в Петербурге — ну, что за вздор? ну, можно ли этому поверить? Как бы не так! Граф этот сейчас даст мне место. Да и, наконец-то, сам-то он разве такая сильная птица — дела его совершенно плохи… Ну, положим, он там как-нибудь мне, точно, доставит место; да зачем все этак с ним, тeт-ан-тeт, целый день?.. Ведь это неприлично! Ну, обещал — и конец. В три часа… Еще говорит, в три часа (глядит на часы), а теперь всего четверть третьего! (Останавливается.) А пойду-ка я в сад! (Взглядывает.) Вишь, не видать их. (Поднимает шляпу и расправляет ее.) Пойду, ей-богу, пойду. Сама же, сама мне (передразнивая жену): ступай, мон-ами, ступай! (Помолчав.) Да, как бы не так, пойдешь! Нет, брат, знаю я тебя… куда тебе пойти! Пойдешь, как же, сейчас! Э! (С досадой опять швыряет шляпу на пол.)

ЯВЛЕНИЕ ДВАДЦАТЬ ВТОРОЕ

Ступендьев и Миша выходит из передней.

Миша (подходя к Ступендьеву). Что с вами, Алексей Иваныч? вы как будто не совсем в своей тарелке-с? (Поднимает шляпу, расправляет ее и ставит на стол.) Что с вами-с?

Ступендьев. Отстань, брат, пожалуйста. Не надоедай хоть ты, по крайней мере.

Миша. Помилуйте, Алексей Иваныч, не извольте так выражаться; неужели я вас чем-нибудь обеспокоил-с?

Ступендьев (помолчав). Не ты меня беспокоишь, а (показывает рукой в направлении к саду) вот кто!

Миша (глянув в дверь, невинным голосом). Кто же такое, смею спросить?

Ступендьев. Кто?.. он…

Миша. Кто оне-с?

Ступендьев. Как будто ты не знаешь! Этот приезжий граф.

Миша. Каким же манером мог он вас беспокоить-с?

Ступендьев. Каким манером!.. Он, вот, с утра от Дарьи Ивановны не отходит, поет с ней, гуляет… Что ты думаешь… это… это приятно? приятно это — а? для мужа, то есть?

Миша. Для мужа ничего-с.

Ступендьев. Как ничего? Разве ты не слышишь: гуляет с ней, поет?

Миша. Только-то-с?.. Помилуйте, Алексей Иваныч, как вам не грешно, этак, того-с… беспокоиться? Ведь это все, так сказать, для вашего блага делается. Граф человек важный, с влияньем, знал Дарью Ивановну с детства — как же этим не воспользоваться, помилуйте-с? Да после этого вам бы, просто, стыдно было показаться на глаза всякому благомыслящему человеку. Я чувствую, что выражения мои сильны, слишком сильны, но мое усердие к вам…

Ступендьев. Убирайся ты с твоим усердием! (Садится и отворачивается.)

Миша. Алексей Иваныч… (Помолчав.) Алексей Иваныч!

Ступендьев (не переменяя положенья). Ну, что тебе?

Миша. Что вы изволите так сидеть? Пойдемте лучше гулять.

Ступендьев (все так же). Не хочу я гулять.

Миша. Пойдемте-с… Ей-богу, пойдемте-с.

Ступендьев (быстро оборачиваясь и скрещивая руки). Да что тебе надобно, наконец, а?.. Что ты от меня сегодня ни на шаг не отходишь с утра? Что тебя ко мне приставили, как няньку, что ли?

Миша (опуская глаза). Точно, приставили-с.

Ступендьев (вставая). Кто, смею спросить?

Миша. Для вашего же блага-с, Алексей Иваныч.

Ступендьев. Позвольте узнать, милостивый государь, кто вас ко мне приставил?

Миша (с некоторым стенаньем). Только выслушайте меня, Алексей Иваныч, ради бога. Два слова, Алексей Иваныч, два слова… я не могу вам, этак, подробно объяснить. Кажется, вот, дождичек итти собирается… они сейчас придут…

Ступендьев. Дождик собирается итти, а ты меня зовешь гулять!

Миша. Да мы можем, этак, не по улице… Помилуйте, Алексей Иваныч, не тревожьтесь… Чего вы можете бояться? Ведь мы тут; ведь мы наблюдаем-с… ведь, кажется, это все вещь такая известная-с… Вы, вот, в три часа вернетесь…

Ступендьев. Да из чего ты-то хлопочешь? Что она тебе такое говорила?..

Миша. Оне мне ничего, этак, собственно не говорили-с… а так-с… Помилуйте, ведь вы оба мои благодетели. Вы мой благодетель, а Дарья Ивановна моя благодетельница; притом же, оне мне и родственница. Как же мне не радеть… (Берет его под руку.)

Ступендьев. Я остаюсь, говорят! Мое место здесь! Я здесь хозяин… Здесь мое место! Я разрушу их замысел!

Миша. Конечно, вы хозяин-с; да ведь коли я вам говорю, что мне все известно…

Ступендьев. Так что ж? Ты думаешь, она тебя не проведет? Небойсь, ты, брат, еще молод и глуп. Ты еще женщин не знаешь…

Миша. Где мне их знать-с… Только вот-с…

Ступендьев. Я здесь графа застал и своими собственными ушами слышал, как он приставал: вы, мол, сударыня, не знаете моих чувствий; я, мол, их вам открою, мои чувствия… а ты зовешь меня гулять…

Миша (тоскливо). Кажется, дождик накрапывает… Алексей Иваныч! Алексей Иваныч!

Ступендьев. Ведь вишь, пристал! (Помолчав.) А ведь, в самом деле, накрапывает!

Миша. Они сюда идут, они сюда идут… (Опять берет его под руку.)

Ступендьев (упираясь). Да нет же, говорят! (Помолчав.) Ну, а впрочем, чорт возьми, пойдем!

Миша. Позвольте, я шляпу, шляпу…

Ступендьев. Где тут шляпу! брось! (Оба убегают в переднюю.)

ЯВЛЕНИЕ ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЕ

Дарья Ивановна и граф выходят из сада.

Граф. Charmant, charmant!^[37]

Дарья Ивановна. Вы находите?

Граф. Ваш сад чрезвычайно мил, как и все здесь. (Помолчав.) Дарья Ивановна, я признаюсь… я всего этого не ожидал; я в очарованьи, я в очарованьи…

Дарья Ивановна. Чего вы не ожидали, граф?

Граф. Вы меня понимаете. Но когда вы мне покажете это письмо?

Дарья Ивановна. Зачем оно вам?..

Граф. Как зачем?.. Я бы желал знать, так же ли я чувствовал в то время, в то прекрасное время, когда мы были так молоды оба.

Дарья Ивановна. Граф, нам, я думаю, лучше, не касаться того времени.

Граф. Да почему же? Разве вы, Дарья Ивановна, разве вы не видите, какое вы произвели на меня впечатление?..

Дарья Ивановна (с смущеньем). Граф…

Граф. Нет, выслушайте меня… Я вам правду скажу… Когда я пришел сюда, когда я вас увидел, я, признаюсь, подумал — извините меня, пожалуйста — я подумал, что вы желали только возобновить знакомство со мной…

Дарья Ивановна (поднимая глаза). И вы не ошиблись…

Граф. И потому я… я…

Дарья Ивановна (с улыбкой). Далее, граф, далее.

Граф. Потом я вдруг убедился, что имею дело с женщиной чрезвычайно пленительной, а теперь откровенно должен вам сознаться — теперь вы мне совершенно вскружили голову.

Дарья Ивановна. Вы смеетесь надо мной, граф…

Граф. Я смеюсь над вами?

Дарья Ивановна. Да, вы! Сядемте, граф. Позвольте мне вам сказать два слова. (Садится.)

Граф (садясь). Вы мне все не верите!..

Дарья Ивановна. А вы хотите, чтоб я вам верила? Полноте… как будто бы я не знаю, какого рода впечатление произвожу на вас. Сегодня я вам, бог знает, почему, нравлюсь; завтра вы меня позабудете. (Он хочет говорить, но она его останавливает.) Поставьте себя в мое положение… Вы еще молоды, блестящи, живете в большом свете; у нас вы случайный гость…

Граф. Но…

Дарья Ивановна (останавливая его). Мимоходом вы заметили меня. Вы знаете, что наши дороги в жизни так различны… что же вам стоит уверить меня в вашей… в вашей дружбе?.. Но я, граф, я, которой суждено провести весь свой век в уединении, — я должна дорожить своим покоем, я должна строго наблюдать за своим сердцем, если не хочу со временем…

Граф (перебивая ее). Сердцем, сердцем; vous dites^[38] сердцем! Да разве у меня тоже нет сердца, наконец? И почему вы знаете, что оно… это сердце, не… не заговорило, наконец? Вы говорите: уединенье! Но почему же уединенье?

Дарья Ивановна. Я дурно выразилась, граф; я не одна — я не имею права говорить об уединении.

Граф. Понимаю, понимаю — ваш муж… но разве… разве… Ведь это только между нами… одно, этак… de la sympathie.^[39] (Небольшое молчание.) Мне только, признаюсь, одно больно: мне больно, что вы не отдаете мне справедливости, что вы видите во мне какого-то, я не знаю… какого-то фальшивого человека… что вы не верите мне, наконец…

Дарья Ивановна (помолчав и посмотрев на него сбоку). Так верить мне вам, граф? Граф. Oh, vous etes charmante!^[40] (Берет ее руку. Дарья Ивановна сперва как будто хочет принять ее, потом оставляет. Граф с жаром ее целует.) Да, верьте мне, Дарья Ивановна, верьте… я вас не обманываю. Я сдержу все свои обещанья. Вы будете жить в Петербурге… Вы… вы… увидите. И не в уединении… Я за это вам ручаюсь. Вы говорите, я вас забуду? Как бы вы меня не забыли!

Дарья Ивановна. Валерьян Николаич!

Граф. А, вы сами теперь видите, как неприятно, как оскорбительно сомнение! Ведь я бы мог тоже подумать, что вы притворяетесь, que се n'est pas pour mes beaux yeux…^[41]

Дарья Ивановна. Валерьян Николаич!

Граф (более и более одушевляясь и вставая). Впрочем, что мне за дело, какого бы вы ни были мнения обо мне!.. Я… я должен вам сказать, что я вам душевно предан, что я, наконец, влюблен в вас, страстно, страстно влюблен, и готов на коленях поклясться вам.

Дарья Ивановна. На коленях, граф? (Встает.)

Граф. Да, на коленях, если б это не было принято — так, чем-то театральным.

Дарья Ивановна. Отчего же?.. Нет, это, признаюсь, это должно быть очень приятно — для женщины. (Быстро оборачиваясь к Любину.) Станьте на колени, граф, коли вы точно не смеетесь надо мной.

Граф. С удовольствием, Дарья Ивановна, если это только может вас заставить поверить, наконец… (Не без труда становится на колени.)

Дарья Ивановна (дает ему стать на колени и быстро приближается к нему). Помилуйте, граф, что вы! я шутила, встаньте.

Граф (пробует встать и не может). Все равно, оставьте. Je vous aime, Dorothee… Et vous?^[42]

Дарья Ивановна. Встаньте, прошу вас… (Из передней показывается Ступендьев, напрасно удерживаемый Мишей.) Встаньте… (Она делает знаки и сама с трудом удерживает смех.) Встаньте… (Граф с изумлением глядит на нее и замечает ее знаки.) Да встаньте же, говорят…

Граф (не вставая). Кому вы делаете знаки?

Дарья Ивановна. Граф, ради бога, встаньте!

Граф. Дайте мне руку.

ЯВЛЕНИЕ ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТОЕ

Те же, Ступендьев и Миша. Ступендьев во время этого разговора подошел к самому графу. Миша остановился у порога. Дарья Ивановна глядит на графа, на мужа и с звонким хохотом бросается в кресло. Граф в смущении оглядывается и видит Ступендьева. Тот ему кланяется. Граф с досадой обращается к нему.

Граф. Помогите мне встать, милостивый государь!.. Я как-то… здесь стал на колени. Да помогите же мне! (Дарья Ивановна перестает смеяться.)

Ступендьев (хочет поднять его подмышки). Слушаю-с, ваше сиятельство… Извините меня, если я… того-с…

Граф (отталкивает его и вскакивает молодцом). Очень хорошо-с, очень хорошо-с — я у вас ничего не спрашиваю. (Подходя к Дарье Ивановне.) Прекрасно, Дарья Ивановна, очень вам благодарен.

Дарья Ивановна (принимая умоляющий вид). Чем же я виновата, Валерьян Николаич!

Граф. Вы нисколько не виноваты, помилуйте! Нельзя не смеяться над тем, что смешно — я вас в этом не упрекаю, поверьте; но, сколько мог заметить, это все было у вас наперед сговорено с вашим супругом.

Дарья Ивановна. Почему вы это думаете, граф?

Граф. Почему? Да потому, что в этаких случаях, обыкновенно, не смеются и не делают знаков.

Ступендьев (который вслушался). Помилуйте, ваше сиятельство, между нами ничего не было сговорено, уверяю вас, ваше сиятельство. (Миша дергает его за фалду.)

Граф (с горьким смехом к Дарье Ивановне). Ну, после этого вам трудно будет еще запираться… (Помолчав.) Впрочем, вам и не для чего запираться. Я совершенно заслуживал это.

Дарья Ивановна. Граф…

Граф. Не извиняйтесь, прошу вас. (Помолчав, про себя.) Какой позор! Одно только осталось средство выйти из этого глупого положения… (Громко к Дарье Ивановне). Дарья Ивановна?..

Дарья Ивановна. Граф?

Граф (помолчав). Вы, может быть, думаете, что я теперь не сдержу своего слова, сейчас уеду, и не прощу вам вашей мистификации? Я бы, может быть, имел право это сделать, потому что, все-таки, с порядочным человеком так шутить не следует; но я желаю, чтоб вы, в свою очередь, узнали, с кем имели дело… Madame, je suis un galant homme.^[43] Притом, я уважаю всегда прекрасный пол, даже когда мне от него достается… Я остаюсь обедать — если г-ну Ступендьеву это не будет противно — и, повторяю вам, сдержу все свои обещания, теперь еще более, чем когда-нибудь…

Дарья Ивановна. Валерьян Николаич, вы, я надеюсь, тоже не такого дурного мнения обо мне; вы не подумаете, не правда ли, что я не умею ценить… что я не до глубины сердца тронута вашим великодушьем… Я виновата перед вами, но вы меня узнаете, как я теперь узнала вас…

Граф. О, помилуйте! К чему все эти слова?.. Все это не стоит благодарности… Но как вы хорошо играете комедию!..

Дарья Ивановна. Граф, вы знаете, комедию хорошо играешь тогда, когда чувствуешь, что говоришь…

Граф. А! вы опять… Нет, уж извините — два раза сряду я не попадусь. (Обращаясь к Ступендьеву.) Я должен быть очень смешон в ваших глазах теперь, милостивый государь; но постараюсь доказать на деле мое желанье быть вам полезным…

Ступендьев. Ваше сиятельство, поверьте, я… (В сторону.) Я ничего не понимаю.

Дарья Ивановна. Да это и не нужно… Благодари только его сиятельство…

Ступендьев. Ваше сиятельство, поверьте…

Граф. Полноте, полноте…

Дарья Ивановна. А вас, Валерьян Николаич, и поблагодарю в Петербурге.

Граф. И покажете мне письмо?..

Дарья Ивановна. Покажу, и, может быть, с ответом.

Граф. Eh bien! il n'y а pas a dire, vous etes charmante apres tout…^[44] и я ни в чем не раскаиваюсь…

Дарья Ивановна. Я, может быть, не буду в состоянии это сказать… (Граф рисуется; она улыбается.)

Ступендьев (в сторону, глядя на часы). А ведь я пришел в три четверти третьего, а не в три.

Миша (робко подходя к Дарье Ивановне). Дарья Ивановна, что ж вы, меня-то?.. Вы меня-то, кажется, забыли… А уж я как старался!

Дарья Ивановна (вполголоса). Я вас не забыла… (Громко.) Граф, позвольте вам представить одного молодого человека… (Миша кланяется.) Я принимаю в нем участие, и если…

Граф. Вы принимаете в нем участие?.. Этого довольно? Молодой человек, вы можете быть покойны: мы об вас не забудем. Миша (подобострастно). Ваше сиятельство…

ЯВЛЕНИЕ ДВАДЦАТЬ ПЯТОЕ

Те же, Аполлон и Васильевна.

Аполлон (выходя из передней). Кушанье…

Васильевна (выходя из-за Аполлона). Кушанье готово.

Ступендьев. А! Ваше сиятельство, милости просим.

Граф (подавая руку Дарье Ивановне, к Ступендьеву). Вы позволите?

Ступендьев. Сделайте одолжение… (Граф с Дарьей. Ивановной приближаются к дверям.) Однако, я пришел не в три, а в три четверти третьего… все равно; я ничего не понимаю, но моя жена великая женщина!

Миша. Пойдемте, Алексей Иваныч.

Дарья Ивановна. Граф, я заранее прошу у вас извиненья за провинциальный наш обед.

Граф. Хорошо, хорошо… До свиданья в Петербурге, провинциалка!

1851 г.

ПРИМЕЧАНИЯ

1. Алексей, (франц.)
2. Вы очаровательны, (франц.)
3. Влияния… (франц.)
4. О, в этом я совершенно убеждена! (франц.)
5. Вот как! (франц.)
6. Но какое произношение! (франц.)
7. Под этими великолепными липами… (франц.)
8. Так же молод, как тогда… (франц.)
9. Господин граф, (франц.)
10. Вы очаровательны… очаровательнее, чем когда-либо, (франц.)
11. Правда? (франц.)
12. Для себя я делаю мало, но то, что я делаю, делаю хорошо. (франц.)
13. С листа? (франц.)
14. Безделица, которую я сочинил. (франц.)
15. Без всякой претензии, (франц.)
16. Вы увидите, это совсем не плохо. (франц.)
17. Вы ангел, (франц.)
18. Я ангел я очаровательна! (франц.)
19. Вот и я, вот и я, моя прекрасная, (франц.)
20. О, но это же чудесно! (франц.)
21. Повторение! (франц.)
22. Умеренно? (музыкальный термин, итал.)
23. Умеренно, умеренно страстно, почти певуче, (итал.)
24. Голос композитора, вы знаете, (франц.)
25. У Метастазио… (франц.)

26. Нежный твой образ,

    О, возлюбленная дева,

    Влюбленной души… (итал.)

27. О, как это красиво! (франц.)
28. Вы не созданы (франц.)
29. Вы не созданы (франц.)
30. Для прозябания здесь. (франц.)
31. Это очень певуче. (франц.)
32. Вы же очаровательная женщина… (франц.)
33. Разрешите… Я ему скажу сам… позже… когда мы придем к еще большему согласию. (франц.)
34. Вы уже забыли? (франц.)
35. Он ревнив и он понимает по-французски. (франц.)
36. Друг мой? (франц.)
37. Прелестно, прелестно! (франц.)
38. Вы говорите. (франц.)
39. Привязанность. (франц.)
40. О, вы очаровательны! (франц.)
41. Что это не ради моих прекрасных глаз… (франц.)
42. Я люблю вас, Доротея… а вы? (франц.)
43. Сударыня, я порядочный человек, (франц.)
44. Ну что ж! Ничего не скажешь, вы прелестны, несмотря ни на что! (франц.)

Ссылки

• Кандидатская диссертация С. Н. Потапенко «Природа конфликта в драматургии И. С. Тургенева». § 4.2 посвящённый пьесе «Провинциалка»