Природа и люди Африки.
править
ГЛАВА I.
Знакомство древнихъ съ Африкой. — Трудность путешествій по Африкѣ. — Снаряженіе экспедицій. — Раскрытіе тайнъ чернаго материка. — Ливингстонъ, — Стэнли. — Занзибаръ. — Торгъ невольниками — Стэнли отправляется искать Ливингстона. — Конго. — Карлики. — Нападеніе дикарей. — Свободное государство. — Событія въ Суданѣ — Махди. — Эминъ-паша. — Стэнли отправляется выручать его. — Красные муравьи. — Умныя обезьяны. — Опять карлики. — Дѣвственный лѣсъ.
править
Европейскіе народы уже въ самой глубокой древности знали о существованіи африканскаго материка, въ сѣверной части котораго находилось одно изъ древнѣйшихъ образованныхъ государствъ міра — Египетъ. Египетскій городъ Александрія въ древности славился своею биліотекой и музеемъ и былъ разсадникомъ учености. Тамъ же, на берегу Средиземнаго моря, финикіяне основали цвѣтущую колонію — Карфагенъ, который долго былъ соперникомъ Рима и боролся съ нимъ, пока, наконецъ, не былъ окончательно побѣжденъ и разрушенъ. Греки и римляне часто посѣщали Египетъ и поэтому у древнихъ греческихъ историковъ, напр. у Геродота, встрѣчается не только упоминаніе объ этой странѣ, но и разныя географическія свѣдѣнія о ней. Многія изъ этихъ свѣдѣній подтвердились впослѣдствіи изслѣдованіями путешественниковъ.
Однако, несмотря на то, что сѣверные берега Африки были такъ давно извѣстны европейцамъ, внутреннія части африканскаго материка очень долго оставались недоступными. Правда, въ древности было сдѣлано не мало попытокъ изслѣдовать тайны «чернаго континента» — такъ называютъ Африку, потому что она населена чернокожими, — но въ средніе вѣка всѣ эти попытки прекратились. Европейскіе народы, поглощенные своими распрями и религіозными войнами, занятые преслѣдованіемъ и истребленіемъ еретиковъ и невѣрныхъ, словно забыли о своей сосѣдкѣ Африкѣ и перестали ею интересоваться. Только арабы, завоевавшіе сѣверную Африку въ VIII столѣтіи, старались ближе ознакомиться съ нею и распространить въ ней магометанскую вѣру. Къ концу среднихъ вѣковъ, однако, у европейцевъ снова началъ пробуждаться интересъ къ Африкѣ. Итальянскія республики Генуя и Венеція, стремясь къ расширенію своей торговли, пытались завязать торговыя сношенія съ Африкой, и благодаря этому берега ея снова стали предметомъ изслѣдованія, хотя экспедиціи снаряжались въ Африку не ради научныхъ, а ради торговыхъ цѣлей. Вслѣдъ за генуэзцами и венеціанцами отправились и португальцы, очень сильно подвинувшіе впередъ изслѣдованіе африканскихъ береговъ. Начиная съ XVI вѣка въ африканскихъ экспедиціяхъ стали принимать участіе и другіе европейскіе народы, англичане, французы и нѣмцы.
Въ концѣ XVIII вѣка въ Лондонѣ образовалось африканское общество съ цѣлью поощренія научныхъ открытій и изслѣдованій африканскаго материка, и туда стали отправляться экспедиціи исключительно для научныхъ цѣлей. Но, къ сожалѣнію, онѣ не были особенно удачны. Изслѣдователи и путешественники устремились туда, но многіе изъ нихъ не вернулись. Гибель отважныхъ путешественниковъ, однако, не подѣйствовала устрашающимъ образомъ на другихъ любознательныхъ ученыхъ, желавшихъ во чтобы то ни стало раскрыть тайны чернаго материка.
Если мы вспомнимъ, съ какими огромными препятствіями и затрудненіями, съ какими страшными опасностями сопряжено каждое путешествіе въ Африку, то невольно должны будемъ проникнуться уваженіемъ и удивленіемъ къ настойчивости, смѣлости и энергіи людей, мужественно боровшихся со всѣми трудностями африканскаго путешествія и рисковавшихъ своею жизнью и свободой ради пользы науки. Въ самомъ дѣлѣ, подумайте только о непроходимыхъ дѣвственныхъ лѣсахъ Африки, которые кишатъ дикими звѣрями и ядовитыми змѣями и гдѣ смерть подстерегаетъ неосторожнаго путешественника на каждомъ шагу; вспомните о необозримыхъ болотахъ съ ихъ вредными испареніями, объ огромныхъ безводныхъ пустыняхъ, гдѣ погибаютъ цѣлые караваны, засыпанные песками, о свирѣпыхъ воинственныхъ племенахъ и людоѣдахъ, населяющихъ черный континентъ — и вы поймете, что наши свѣдѣнія объ Африкѣ покупались дорогою цѣной — цѣною жизни многихъ самоотверженныхъ изслѣдователей. По этой-то причинѣ изслѣдованіе и открытіе африканскаго материка подвигалось впередъ такъ медленно и съ такими затрудненіями. Америка, открытая гораздо позднѣе, и даже Австралія, извѣстны намъ гораздо лучше, чѣмъ Африка. И теперь даже еще не легко проникнуть внутрь Африки. Въ настоящее время всѣ прибрежныя области ея и нѣкоторыя части внутренняго материка перерѣзаны уже вдоль и поперекъ желѣзными дорогами, но все таки остались еще огромныя пространства, гдѣ нѣтъ никакихъ путей сообщенія, и гдѣ путешественникъ можетъ подвигаться впередъ лишь въ сопровожденіи цѣлой арміи носильщиковъ, которыхъ онъ долженъ нанять для переноски своего багажа, оружія и другихъ необходимыхъ во время путешествія предметовъ. Прежде чѣмъ отправиться въ свой трудный путь, путешественникъ долженъ тщательно позаботиться о томъ, чтобы имѣть подъ рукою все необходимое, припасы и оружіе для защиты отъ дикихъ звѣрей и отъ дикихъ людей. Это для него вопросъ жизни и смерти, и онъ долженъ все предвидѣть и предусмотрѣть. Ему нужно запастись товарами для раздачи разнымъ негритянскимъ королямъ, такъ какъ необходимо пріобрѣсти ихъ расположеніе и заручиться ихъ покровительствомъ для своей безопасности. Необходимо также запастись въ достаточномъ количествѣ деньгами, но не тѣми, которыя находятся въ употребленіи у всѣхъ европейскихъ и другихъ образованныхъ народовъ и въ прибрежныхъ областяхъ Африки, а размѣнною монетой, находящеюся въ обращеніи среди африканскихъ дикарей. Эта размѣнная монета — «каури», представляетъ маленькую бѣлую раковинку, величиною съ орѣшекъ, и замѣняетъ деньги у многихъ африканскихъ племенъ. Путешественникъ долженъ запастись цѣлыми мѣшками этихъ раковинъ, чтобы было чѣмъ расплачиваться съ носильщиками и за съѣстные припасы, покупаемые въ негритянскихъ деревняхъ.
Въ пустынѣ путь усѣянъ побѣлѣвшими костями погибшихъ во время песчаныхъ бурь верблюдовъ и ихъ провожатыхъ или несчастныхъ негровъ, которыхъ вели черезъ пустыню къ берегу для продажи въ рабство. Кучи костей, высохшіе скелеты людей и животныхъ, словно верстовые столбы указываютъ дорогу и напоминаютъ путешественнику о той участи, которая грозитъ ему. Спасенія ждать неоткуда — въ пустынѣ оазисы попадаются рѣдко, и помимо этихъ островковъ, затерянныхъ среди океана песка, нельзя найти никакого убѣжища въ ужасной пустынѣ, ни капли воды, чтобы утолить жажду!
Кромѣ научныхъ и торговыхъ экспедицій, въ Африку, начиная съ XVII столѣтія, стали отправляться миссіонеры, самоотверженные проповѣдники Слова Божія. Не мало ихъ погибло въ негостепріимной странѣ, но за одними погибшими шли другіе, стремившіеся распространить евангельское ученіе среди дикарей и отучить ихъ отъ кровожадныхъ привычекъ, жестокости и людоѣдства. Миссіонеры также много содѣйствовали ознакомленію европейцевъ съ Африкой, и мы обязаны очень многими нашими познаніями этимъ скромнымъ труженикамъ.
Самыя многочисленныя и важныя открытія въ Африкѣ были совершены только въ этомъ столѣтіи, во второй его половинѣ. Путешественники Сникъ и Грантъ, Беккеръ, Ливингстонъ, а затѣмъ Стэнли и др. раскрыли многія тайны чернаго материка. Въ особенности многое сдѣлано Ливингстономъ въ этомъ отношеніи, и если мы сравнимъ карту Африки, составленную сорокъ лѣтъ тому назадъ, съ нынѣшними картами этой части свѣта, то увидимъ огромную разницу между ними, и будемъ поражены результатами открытій Ливингстона До него на картѣ Африки экваторіальная область представляла пустое пространство, также какъ и земли, лежащія ниже экватора. Лишь слегка было обозначено теченіе Оранжевой рѣки, да намѣчены совершенно гадательно нѣсколько горныхъ хребтовъ, идущихъ параллельно морскому берегу. Что касается рѣки Конго, то было обозначено только ея устье; рѣка Замбезе также не была изслѣдована и теченіе ея намѣчено лишь приблизительно, а середина карты была незапятнанной бѣлизны. Что скрывалось тамъ, въ этой неизвѣстной области, какія страны, какіе народы — все это было тайной для европейцевъ, ревниво оберегаемой непроницаемою чащей дѣвственныхъ лѣсовъ и необозримыми песками пустынь. Но вотъ явился Ливингстонъ, и африканскій материкъ долженъ былъ мало по малу раскрыть свои тайны передъ этимъ неустрашимымъ и энергичнымъ изслѣдователемъ, не отступавшимъ ни передъ какими препятствіями и опасностями. Карта Африки совсѣмъ измѣнила свой видъ, и огромныя пустыя пространства, указывавшія на пробѣлы въ нашихъ познаніяхъ, покрылись названіями новооткрытыхъ земель, рѣкъ, озеръ и возвышенностей.
Ливингстонъ отправился въ Африку въ 1840 году и пробылъ тамъ въ первый разъ 12 лѣтъ. Онъ также былъ сначала миссіонеромъ. Въ молодости онъ изучалъ богословіе и медицину и хотѣлъ отправиться въ Китай въ качествѣ миссіонерскаго врача, но ему помѣшала, война, которая вспыхнула въ то время между Китаемъ и Англіей. Вмѣсто Китая молодой Ливингстонъ былъ посланъ лондонскимъ миссіонерскимъ обществомъ въ южную Африку. Съ этого времени Африка получила для него такую притягательную силу, что онъ уже не могъ разстаться съ нею. Въ первый разъ, когда онъ вернулся изъ продолжительнаго и труднаго путешествія во внутрь Африки, онъ поѣхалъ въ Англію, но пробылъ тамъ только нѣсколько мѣсяцевъ и опять вернулся въ Африку. Это повторялось нѣсколько разъ. Второе путешествіе онъ совершилъ въ сопровожденіи своей жены и трехъ дѣтей. Жена, всегда дѣлившая съ нимъ трудности и опасности его кочевой жизни, умерла во время четвертаго путешествія, и онъ похоронилъ ее на берегу Замбезе. Вскорѣ послѣ того Ливингстонъ былъ вызванъ въ Лондонъ. Онъ пріѣхалъ, но пробылъ тамъ недолго. Его снова потянуло въ африканскія дебри и пустыни, и онъ снарядилъ новую экспедицію во внутрь страны. Но это было послѣднее путешествіе Ливингстона, изъ котораго ему уже не суждено было вернуться.
Это было въ 1865 г., и вскорѣ послѣ его отправленія въ новую экспедицію о немъ прекратились всякія извѣстія. Въ концѣ 1866 г. распространился тревожный слухъ, что онъ убитъ. Слухъ этотъ, къ счастью, не подтвердился, такъ какъ въ 1869 г. британскій консулъ въ Занзибарѣ получилъ отъ Ливингстона письмо, но съ этого времени всѣ вѣсти о немъ окончательно прекратились, и въ Европѣ начали сильно безпокоиться на счетъ участи отважнаго путешественника.
Въ октябрѣ 1869 г. молодой американецъ Стэнли, сотрудничавшій въ одной большой нью-іорской газетѣ, получилъ отъ своего редактора Беннета телеграмму, призывающую его немедленно въ Парижъ, гдѣ Беннетъ въ это время находился. Стэнли былъ корреспондентомъ газеты, издаваемой Беннетомъ, т. е. доставлялъ въ нее свѣдѣнія изъ разныхъ мѣстъ и вообще исполнялъ различныя порученія, возлагаемыя на него редакціей. Получивъ телеграмму въ Мадридѣ, куда онъ также былъ посланъ редакціей газеты, Стэнли, не медля ни минуты, помчался въ Парижъ и прямо съ поѣзда отправился въ гостинницу, гдѣ остановился Беннетъ. Между ними произошелъ слѣдующій разговоръ.
Когда Стэнли вошелъ въ комнату, то Беннетъ, знавшій его только по фамиліи, но никогда не видавшій въ глаза, спросилъ:
— Кто вы такой?
— Меня зовутъ Стэнли, — отвѣчалъ тотъ.
— Превосходно! — воскликнулъ Беннетъ. — Садитесь. Мнѣ надо сдѣлать вамъ серьезное предложеніе. Скажите, какъ вы думаете, гдѣ находится теперь Ливингстонъ?
— Не знаю!
— Думаете ли вы, что онъ еще живъ?
— Можетъ быть, да, а можетъ быть и нѣтъ.
— А я думаю, что онъ живъ и что его можно отыскать. Вотъ я и хочу поручить вамъ это.
— Какъ! — вскричалъ пораженный Стэнли, — вы хотите, чтобъ я поѣхалъ въ центральную Африку и отыскалъ Ливингстона?
— Да. Я хочу, чтобъ вы поискали его, собрали о немъ всѣ свѣдѣнія. Быть можетъ, старикъ находится въ трудномъ положеніи. Вы придете къ нему на помощь. Предоставляю вамъ полную свободу дѣйствій, только найдите Ливингстона.
Стэнли поставилъ на видъ Беннету, что такая экспедиція, вѣроятно, будетъ стоить очень дорого, но тотъ сказалъ, что его это нисколько не смущаетъ и онъ не останавливается ни передъ какими расходами.
— Участь Ливингстона интересуетъ весь міръ, — сказалъ онъ, — и я хочу, чтобы честь открытія мѣстопребыванія Ливингстона принадлежала намъ и чтобы у насъ въ газетѣ появились первыя достовѣрныя извѣстія о великомъ путешественникѣ.
Стэнли не заставилъ себя долго просить, и это путешествіе положило начало его славѣ, такъ какъ до этого времени имя его никому не было извѣстно.
Онъ отправился въ Африку на поиски за Ливингстономъ. Беннетъ не потребовалъ отъ него, чтобы онъ ѣхалъ кратчайшимъ путемъ. Поэтому Стэнли отправился сначала въ Египетъ, гдѣ присутствовалъ при открытіи Суэзскаго канала, соединившаго Средиземное и Красное море и открывшаго путь кораблямъ, идущимъ изъ Европы въ Индійскій и Тихій Океанъ. Затѣмъ онъ поѣхалъ въ Іерусалимъ, оттуда въ Крымъ и на Кавказъ и черезъ Персію проѣхалъ въ Индію. Изъ Индіи на пароходѣ онъ отправился въ Африку и высадился въ Занзибарѣ.
Послѣ утомительнаго и однообразнаго плаванія по Красному морю, гдѣ глазамъ путешественника представляются только пустынныя скалы и горы, лишенныя всякой растительности, видъ острова Занзибара, тонущаго въ зелени, всегда производитъ отрадное впечатлѣніе. Бѣлыя и красныя крыши домовъ главнаго города того же имени привѣтливо выглядываютъ изъ-за манговыхъ и померанцевыхъ деревьевъ, банановъ и пальмъ; среди этой зелени виднѣются разноцвѣтные флаги разныхъ народовъ, нѣмцевъ, французовъ, англичанъ, португальцевъ, испанцевъ и американцевъ, и между ними темнокрасный флагъ занзибарскаго султана, развѣвающійся надъ его дворцомъ. Это обиліе европейскихъ флаговъ сразу заставляетъ догадаться, что Занзибаръ имѣетъ большое значеніе для европейцевъ. Дѣйствительно, это важный торговый пунктъ. Въ Занзибарѣ ведется обширная торговля слоновою костью, каучукомъ, кокосовымъ масломъ и т. п. продуктами тропиковъ, и поэтому англичане и нѣмцы давно старались подчинить себѣ этотъ островъ и берегъ, около котораго онъ находится. Населеніе Занзибара исповѣдуетъ мусульманскую религію, но тамъ есть и язычники. Во главѣ государства находится султанъ, состоящій подъ опекою англичанъ, захватившихъ въ свои руки всю торговлю въ Занзибарѣ.
Кромѣ торговли, дѣлающей Занзибаръ очень важнымъ пунктомъ для европейцевъ, городъ этотъ былъ до сихъ поръ главнымъ рынкомъ, гдѣ происходилъ торгъ невольниками. Арабскіе торговцы устраивали набѣги внутрь страны съ цѣлью достать рабовъ. Путешественники не разъ натыкались на разоренныя негритянскія деревни, все населеніе которыхъ было уведено въ рабство. Не разъ также случалось видѣть путешественникамъ огромные караваны невольниковъ, которыхъ гнали на продажу, словно вьючный скотъ. Сотни несчастныхъ негровъ-рабовъ погибали во время труднаго пути. Выбившихся изъ силъ, слабыхъ и больныхъ торговцы безъ всякаго сожалѣнія бросали на пути, и они становились добычей хищныхъ животныхъ или умирали отъ голода и жажды.
Въ прежнія времена Африка поставляла невольниковъ американскимъ плантаторамъ, но послѣ отмѣны рабства въ Америкѣ это прекратилось. Европейскіе народы, и въ особенности миссіонеры, стремились искоренить эту постыдную торговлю людьми, и хотя имъ еще не удалось достигнуть полной отмѣны невольничества, но все таки торговля неграми запрещена теперь во многихъ мѣстахъ Африки; въ Занзибарѣ она производится тайно, а не открыто, какъ прежде, и далеко не въ такихъ широкихъ размѣрахъ.
Стэнли отправился на поиски за Ливингстономъ изъ Занзибара. Путь былъ нелегкій и продолжительный. Не разъ приходилось Стэнли отбиваться отъ воинственныхъ негритянскихъ племенъ, но благодаря своей предусмотрительности и хладнокровію онъ всегда выходилъ побѣдителемъ изъ такихъ стычекъ. Стэнли выступилъ въ февралѣ и только въ ноябрѣ достигъ цѣли своего путешествія, т. е. разыскалъ Ливингстона. Онъ нашелъ его въ очень жалкомъ положеніи: Ливингстонъ давно уже былъ боленъ и очень ослабѣлъ. Появленіе Стэнли, привезшаго ему письма и вѣсти изъ цивилизованнаго міра, отъ котораго онъ былъ совершенно отрѣзанъ втеченіе такого долгаго времени, сильно обрадовало Ливингстона. Онъ съ жаднымъ любопытствомъ слушалъ его разсказы; въ особенности ему доставило удовольствіе извѣстіе объ открытіи суэзскаго канала. «Это великая новость!» воскликнулъ онъ. Въ свою очередь Ливингстонъ разсказалъ Стэнли о своихъ послѣднихъ путешествіяхъ. Онъ вышелъ изъ Занзибара въ мартѣ 1866 г. въ сопровожденіи 31 человѣка, изъ которыхъ 12 были солдаты, вооруженные ружьями, а остальные — носильщики. Трудный путь предстоялъ ему; онъ могъ подвигаться впередъ, только прокладывая себѣ дорогу при помощи топора и пилы среди густой растительности дѣвственнаго лѣса. Верблюды его пали, и люди начали роптать; они хотѣли, чтобы Ливингстонъ вернулся, но никакія препятствія не могли остановить его. Во время этого путешествія онъ вступилъ въ совершенно неизвѣстныя области центральной Африки, лежащія между озеромъ Танганайкой и рѣкою Конго. До него ни одинъ бѣлый не появлялся въ этихъ мѣстахъ, которыя оказались очень густо заселенными. Къ своему удивленію Ливингстонъ нашелъ въ нѣдрахъ Африки довольно высокую цивилизацію: племена, живущія въ этой области, умѣли добывать желѣзо, выдѣлывать сукно и другія ткани. Богатство слоновой кости было такъ велико, что хижины негровъ были построены на столбахъ изъ слоновой кости, а слоновые клыки служили вмѣсто балокъ, поддерживающихъ крыши и двери. Ливингстонъ изслѣдовалъ теченіе Замбезе, берега озера Ньяссы, открылъ озеро Нгами и множество другихъ рѣкъ и озеръ. Когда Стэнли нашелъ Ливингстона и увидѣлъ его такимъ больнымъ и слабымъ, то началъ уговаривать его вернуться въ Европу и отдохнуть, но тотъ и слышать объ этомъ не хотѣлъ и сказалъ, что онъ не вернется до тѣхъ поръ, пока не откроетъ источниковъ Нила.
Уджиджи, гдѣ въ это время находился Ливингстонъ, лежитъ на берегу Танганайки. Это караванная станція арабовъ, гдѣ находится базаръ, или рынокъ, куда со всѣхъ окрестностей стекаются торговцы со своими товарами. Женщины приносятъ на продажу свои издѣлія изъ травы, изъ которой онѣ выдѣлываютъ различныя ткани, а также продукты своего хозяйства, яйца, муку, картофель и пальмовое вино. Мужчины несутъ свѣжую или копченую рыбу, пригоняютъ овецъ и козъ и доставляютъ слоновую кость. На рынкѣ постоянное оживленіе, крикъ, шумъ; не обходится, конечно, дѣло безъ споровъ и столкновеній, иногда доходящихъ до открытой схватки, но тогда выступаетъ на сцену глава племени, который примиряетъ спорящихъ и чинитъ судъ и расправу. Банановыя и пальмовыя деревья, окружающіе Уджиджи, придаютъ этому мѣстечку привѣтливый видъ, и Стэнли съ удовольствіемъ прожилъ тамъ вмѣстѣ съ Ливингстономъ, дожидаясь, пока онъ поправится настолько, чтобы предпринять новое путешествіе. Въ мартѣ Стэнли разстался съ Ливингстономъ, котораго ему больше не суждено было увидать, такъ какъ въ сентябрѣ того же года Ливингстонъ умеръ.
Путешествія Ливингстона пробудили съ особенною силой интересъ къ изслѣдованію таинственнаго чернаго континента. Ливингстону не удалось разрѣшить задачу своей жизни — открыть источники Нила. Честь этого открытія выпала на долю Стэнли, который послѣ своей первой командировки въ Африку на поиски за Ливингстономъ, пріобрѣлъ такую опытность и такую любовь къ путешествіямъ, что съ радостью согласился на предложеніе редакціи одной большой лондонской газеты, пожелавшей на свой счетъ снарядить экспедицію для окончанія дѣла, начатаго Ливингстономъ. Стэнли снова вернулся въ Африку. Онъ поставилъ себѣ цѣлью отыскать источники Нила и изслѣдовать область между озеромъ Танганайкой и западнымъ берегомъ Африки, куда еще никогда не ступала нога европейца.
Много разъ уже дѣлались попытки изслѣдовать теченіе рѣки Конго. Путешественники отправлялись отъ устья рѣки у западнаго берега Африки вверхъ по ея теченію, но всѣ такія попытки обыкновенно оканчивались неудачей: величественные водопады и опасные водовороты представляли непреодолимое препятствіе всякому плаванію по этой рѣкѣ, и такимъ образомъ область на протяженіе многихъ сотенъ миль, по которой протекала рѣка, оставалась неизвѣстной и на картѣ Африки представляла пустое бѣлое пространство. Однако, Стэнли все-таки рѣшилъ отправиться по этой рѣкѣ, разсчитывая переправиться по ней на плотахъ и лодкахъ собственнаго изготовленія. Проводники Стэнли предупреждали его, что область, куда онъ намѣревался проникнуть, населена опасными, воинственными и дикими племенами, большею частью людоѣдами. Но это не испугало Стэнли, и онъ все-таки отправился. Дѣйствительно, ему пришлось бороться не только съ препятствіями, воздвигаемыми природой, но и съ дикарями и постоянно остерегаться засадъ и нападенія.
Однажды къ Стэнли привели какого то маленькаго человѣчка, который былъ пойманъ его людьми. Этотъ человѣчекъ былъ ростомъ не болѣе одного метра (1,4 аршина), цвѣтъ кожи у него былъ свѣтлокоричневый и вооруженіе состояло изъ лука и маленькихъ стрѣлъ, остріе, которыхъ было покрыто какою-то бѣловатою массой и обвернуто листьями. Когда Стэнли взялъ одну такую стрѣлу и сдѣлалъ видъ, будто онъ хочетъ уколоть маленькаго человѣчка, тотъ закричалъ благимъ матомъ и сталъ защищаться. Изъ этого Стэнли заключилъ, и не безъ основанія, что стрѣлы были вымазаны какимъ нибудь сильнымъ ядовитымъ веществомъ.
Изъ разспросовъ проводниковъ Стэнли узналъ, что пойманный принадлежитъ къ племени карликовъ, живущихъ въ сѣверной части бассейна рѣки Луалаба. Онъ продержалъ карлика нѣсколько дней въ качествѣ проводника, а затѣмъ щедро одарилъ его и отпустилъ домой. Вскорѣ послѣ того экспедиція Стенли подверглась нападенію негровъ, которые явились въ четырнадцати лодкахъ, вооруженные луками и копьями, и на Стенли обрушилась цѣлая туча стрѣлъ и метательныхъ копій, но когда онъ выстрѣлилъ въ негровъ, они обратились въ бѣгство. Но тѣмъ не менѣе съ этого момента не проходило ни одного дня, ни ночи, безъ того чтобы на Стэнли не было произведено нападенія. Съ величайшими затрудненіями подвигался онъ впередъ и, наконецъ, ему удалось высадиться на берегъ. Раскинувъ лагерь, онъ тотчасъ же позаботился о томъ, чтобы устроить вокругъ него высокую изгородь изъ колючихъ кустарниковъ, а на высокихъ деревьяхъ помѣстилъ сторожевые посты, чтобы оградить себя отъ нечаяннаго нападенія. Однако, отдыхъ былъ непродолжителенъ, и никакія мѣры предосторожности не помогли. Дикари все таки произвели нападеніе на лагерь, и дѣло дошло до отчаянной схватки, во время которой тучи ядовитыхъ стрѣлъ носились въ воздухѣ. Огнестрѣльное оружіе заставило все таки негровъ отступить.
Постоянныя нападенія, впрочемъ, не удержали Стэнли отъ дальнѣйшаго слѣдованія. Недалеко отъ того мѣста, гдѣ онъ съ самаго начала расположился лагеремъ, находился цѣлый рядъ негритянскихъ деревень. Стэнли рѣшилъ завладѣть одною изъ нихъ и тамъ подождать, пока подойдутъ остальные люди его экспедиціи, которые шли пѣшкомъ вдоль рѣки. Ему удалось прогнать жителей деревни и устроиться въ ихъ хижинахъ, но, конечно, о спокойствіи нечего было и думать, такъ какъ дикари нѣсколько разъ возвращались, чтобы прогнать дерзкихъ пришельцевъ. Всю ночь раздавались яростные крики негровъ и въ деревню летали ядовитыя стрѣлы. Утромъ негры цѣлою толпой кинулись на деревню, и, пожалуй, побѣда оказалась бы на ихъ сторонѣ, еслибъ не подоспѣли во время сухопутные отряды Стэнли.
Дальнѣйшее путешествіе Стэнли носило такой же воинственный характеръ. Онъ подвигался впередъ лишь съ большими затрудненіями и постоянно сражаясь съ дикарями, но за то результаты его смѣлаго путешествія были огромны. Онъ показалъ путь черезъ совершенно неизвѣстныя земли Конго и опредѣлилъ теченіе этой огромной рѣки, самой многоводной въ мірѣ послѣ Амазонки, которая течетъ въ южной Америкѣ. Стэнли указалъ, что рѣка эта судоходна на огромномъ протяженіи, за исключеніемъ тѣхъ мѣстъ, гдѣ находятся стремнины и водопады; теперь для обхода этой части рѣки выстроена желѣзная дорога. Населеніе Конго состоитъ изъ разныхъ негритянскихъ племенъ, въ числѣ которыхъ находятся и людоѣды, а также замѣчательное племя карликовъ. Климатъ Конго нездоровый, и европейцы плохо переносятъ его, но для европейской торговли въ Африкѣ открытіе этой судоходной рѣки было очень важно. Кромѣ того область Конго во многихъ мѣстахъ оказалась плодородной и изобилующей минеральными богатствами. Когда Стэнли вернулся въ Европу послѣ своего трехлѣтняго отсутствія, то его встрѣтили съ большими почестями, такъ какъ извѣстіе о его великихъ открытіяхъ уже дошло до Европы раньше его прибытія. Король бельгійскій Леопольдъ, особенно интересующійся Африкой, пригласилъ его къ себѣ и открылъ ему свои планы относительно земли Конго. Король мечталъ о томъ, чтобы сдѣлать этотъ край доступнымъ для европейскихъ торговцевъ и мирнымъ путемъ завладѣть имъ, навсегда изгнавъ оттуда кровожадные обычаи и рабство. Съ этою цѣлью основано было общество подъ предсѣдательствомъ бельгійскаго короля. Въ этомъ обществѣ приняли участіе разные европейскіе народы, и вдоль рѣки Конго начали устраиваться станціи и даже цѣлые города, связанные теперь желѣзною дорогой, Въ 1884 г. страна Конго провозглашена была «свободнымъ государствомъ», и главою его избранъ бельгійскій король, который и теперь продолжаетъ тратить свои средства, чтобы превратить Конго въ настоящее цивилизованное государство и развить въ немъ торговлю и промышленность. Но процвѣтанію этой страны сильно мѣшаетъ климатъ, убійственный для европейцевъ: больше пяти лѣтъ они тамъ не выживаютъ.
Стэнли снова вернулся въ Африку и по порученію бельгійскаго короля занялся устройствомъ станцій въ Конго. Въ это время въ той части Африки, которая съ сѣвера ограничиваетъ Конго и называется Суданомъ, происходили очень важныя событія. Въ Африкѣ магометанская религія распространяется гораздо легче и скорѣе христіанской, дикари лучше усвоиваютъ ученіе Магомета, нежели Христа, тѣмъ болѣе, что проповѣдниками и распростанителями магометанской религіи бываютъ обыкновенно мелкіе арабскіе торгаши и нищенствующіе монахи, однимъ словомъ, люди, мало отличающіеся по своему образованію и развитію отъ толпы, стекающейся слушать ихъ на базарныя площади. Христіанскіе же миссіонеры, неизмѣримо выше стоящіе по своему образованію и часто плохо знающіе дикарей, которымъ они явились проповѣдывать Евангеліе, остаются для своихъ слушателей чуждыми, пришельцами, съ которыми у этихъ слушателей нѣтъ ничего общаго.
Такъ было въ египетской провинціи Суданѣ въ тѣ времена, къ которымъ относится нашъ разсказъ. За нѣсколько лѣтъ передъ этимъ тамъ появился какой-то дервишъ (мусульманскій странствующій монахъ) по имени Ахметъ Магометъ, который началъ проповѣдывать вездѣ на базарныхъ площадяхъ о томъ, что магометане забыли истинную вѣру, и призывалъ ихъ къ покаянію. Народъ толпами стекался слушать его, и скоро около него образовалась масса приверженцевъ, которые слѣдовали за нимъ по пятамъ. Ахметъ Магометъ, собравъ своихъ приверженцевъ, поселился на островѣ Абу на Бѣломъ Нилѣ и объявилъ себя всенародно преемникомъ пророка Магомета, избранникомъ Божіимъ — Махди, посланнымъ обновить міръ. Слухъ о немъ быстро распространился по всему Судану и Египту, и народъ со всѣхъ сторонъ стекался къ нему, чтобы послушать его проповѣдь и испросить у него благословенія.
Когда Махди началъ свою проповѣдь и вѣсть о немъ распространилась по всему Судану и Египту, то вполнѣ естественно, что англичане, которые управляютъ этой страной при посредствѣ англійскихъ чиновниковъ и войскъ, всполошились и послали войска, чтобы взять въ плѣнъ народнаго проповѣдника. Но у Махди оказалось противъ ожиданія цѣлое войско дервишей, и онъ разбилъ правительственныя войска, посланныя противъ него. Эта побѣда усилила славу и вліяніе Махди, который покинулъ островъ и переселился къ священной горѣ Гадиръ, гдѣ по преданію молился пророкъ Магометъ. Сюда къ нему стали собираться приверженцы, среди которыхъ было много торговцевъ невольниками, недовольныхъ, что европейцы мѣшаютъ имъ и стараются искоренить постыдный торгъ. Вторая побѣда, которую одержали махдисты (такъ назывались приверженцы Махди) надъ высланнымъ противъ нихъ египетскимъ войскомъ, усилила еще больше обаяніе ихъ пророка. Про него стали распространяться самые баснословные разсказы: говорили, будто онъ неуязвимъ и имѣетъ способность превращать пули въ воду и, вообще, творитъ разныя чудеса. Египетское правительство опять выслало войско изъ шести тысячъ человѣкъ, которое подошло къ Гадиру, но ночью махдисты тайкомъ пробрались въ лагерь и перерѣзали всѣхъ. Возстаніе быстро распространялось. Махдисты овладѣли всею богатою египетскою провинціей Кордофаномъ и осадили городъ Эль-Обеидъ, имѣвшій около 100,000 жителей, намѣреваясь голодомъ заставить ихъ сдаться. Дѣйствительно, жители Эль-Обеида перенесли всѣ ужасы голода; они ѣли кору деревьевъ, листья, коршуновъ, пожиравшихъ трупы, и т. п. Наконецъ, въ январѣ 1888 г. городъ сдался и былъ разграбленъ махдистами, а многіе граждане города и офицеры были убиты.
Махдисты казались несокрушимыми. Завладѣвъ Эль-Обеидомъ, они взяли въ плѣнъ губернатора Кардофана Слатинъ-бея. Это былъ необыкновенно смѣлый человѣкъ и поэтому вѣсть о томъ, что онъ сдался махдистамъ, произвела сильное впечатлѣніе. Противъ махдистовъ была выслана большая армія изъ Хартума подъ начальствомъ генерала Гикса. Но походъ этотъ былъ, крайне неудачнымъ. Армія подвигалась медленно, потому что была плохо снаряжена. Между египтянами и европейцами, служившими въ этой арміи, происходили постоянныя ссоры, а проводники оказались измѣнниками. Махди, собравъ громадное войско, окружилъ армію со всѣхъ сторонъ. Армія была разбита на голову, Гиксъ и его офицеры убиты. Послѣ этого Махди стали воздавать чуть не божескія почести.
Англійское правительство послало тогда въ Хартумъ генерала Гордона, который прославился раньше многими военными подвигами и усмирилъ возстаніе, вспыхнувшее въ Китаѣ. Гордона всѣ считали такимъ замѣчательнымъ и опытнымъ полководцемъ, что его прибытіе въ Суданъ сразу подняло упавшій духъ жителей Хартума. Но одинъ Гордонъ не могъ ничего сдѣлать. Подкрѣпленій ему не прислали во время, Хартумъ былъ взять махдистами приступомъ и Гордонъ убитъ. Такимъ образомъ махдисты завладѣли почти всѣми египетскими провинціями, за исключеніемъ только одной экваторіальной области, губернаторъ которой, Эминъ Паша, продолжалъ держаться, хотя положеніе его было очень опасное. Онъ былъ совершенно отрѣзанъ отъ Египта и остального міра, но твердо вѣрилъ что къ нему явится помощь. Эминъ Паша, настоящее имя котораго было Эдуардъ Шницеръ, служивъ прежде военнымъ врачемъ въ Нижнемъ Суданѣ и былъ очень друженъ съ погибшимъ Гордономъ.
Вѣсть о его стойкомъ сопротивленіи, проникшая въ Европу, возбудила къ нему участіе рѣшительно во всѣхъ странахъ. Въ Англіи, гдѣ не могли не чувствовать угрызеній совѣсти за то, что своевременно не была доставлена помощь Гордону, «Хартумскому герою», особенно сочувствовали положенію Эмина, и въ газетахъ постоянно появлялись статьи, требующія, чтобы была снаряжена экспедиція на помощь Эмину Пашѣ. Въ Германіи образовался «комитетъ помощи» подъ предсѣдательствомъ извѣстнаго африканскаго путешественника Карла Петерса и открыта всеобщая подписка, которая была настолько удачна, что скоро дала изрядную сумму для снаряженія экспедиціи въ Африку. Оставалось выбрать опытнаго руководителя экспедиціи и, конечно, при этомъ прежде всего вспомнили о Стэнли, который только что вернулся изъ Конго. Стэнли охотно согласился на предложеніе снова отправиться въ Африку во главѣ экспедиціи, организуемой на помощь Эмину Пашѣ.
Стэнли избралъ путь черезъ Конго, тѣмъ болѣе удобный, что часть пути онъ могъ проѣхать на судахъ флотиліи бельгійскаго короля, находившихся въ судоходной части рѣки, въ верхнемъ Конго. 25-го марта 1887 года онъ вышелъ изъ Занзибара во главѣ превосходно организованной экспедиціи.
Это новое путешествіе Стэнли было также обильно всевозможными приключеніями, какъ и предыдущія его странствованія въ дебряхъ Африки. Плаваніе по рѣкѣ кончилось, и дальше пришлось подвигаться по сухому пути. Вотъ какъ описываетъ Стэнли странствованіе своей экспедиціи: «Отряды за отрядами по порядку вытягиваются вдоль пути по одному человѣку въ рядъ. Впереди каждаго отряда идетъ свой вожатый, свой трубачъ и пятьдесятъ человѣкъ передовыхъ, обязанныхъ дѣйствовать сѣчкой и топоромъ, рубить прутья, срѣзать кору на деревьяхъ для обозначенія пути, обрубать вѣтви, мѣшающія проходу носильщиковъ, сваливать цѣлыя деревья и накладывать ихъ поперегъ ручьевъ. При этомъ надо каждую минуту быть на сторожѣ и оглядываться направо и налѣво, помня, что стрѣлы бываютъ отравлены и ударъ копьемъ бываетъ иногда смертельнымъ».
Однажды отрядъ Стэнли чуть не попалъ въ засаду. Туземцы завалили всѣ входы въ лѣсъ хворостомъ и вѣтвями, для того чтобы принудить путешественниковъ идти по дорогѣ, густо усаженной заостренными колышками, воткнутыми въ землю и искуссно прикрытыми зеленью, такъ что люди Стэнли приняли ихъ сначала за обрѣзки вѣтокъ. Стэнли распорядился, чтобы люди его, медленно и осторожно подвигаясь впередъ, вытаскивали эти колышки, а задніе отряды должны были стрѣлять, какъ только туземцы начнутъ выпускать стрѣлы. Благодаря предусмотрительности Стэнли, ему удалось избѣжать опасности, но дикари всю ночь тревожили отрядъ, бросая въ него отравленныя стрѣлы и копья. Одинъ изъ людей Стэнли чуть не погибъ ночью. Его одѣяло и циновка, на которой онъ лежалъ, оказались насквозь пробиты копьями, которыя, воткнувшись въ землю съ обѣихъ сторонъ, не задѣли спящаго, но пригвоздили его къ постели.
Ночью, передъ разсвѣтомъ, лагерь былъ разбуженъ какими-то зловѣщими звуками. Сначала раздавалось какое-то вытье, затѣмъ звуки роговъ и, наконецъ, послышались голоса двухъ человѣкъ. Они переговаривались между собою очень громко и явственно, и одинъ изображалъ отголосокъ другого. Первый говорилъ: «Чужеземцы! куда вы идете?» и второй повторялъ его фразу. «Страна не хочетъ принять васъ! Всѣ будутъ противъ васъ! Вы будете убиты!» кричалъ первый голосъ, и второй повторялъ каждую фразу; это производило очень смѣшное впечатлѣніе, и въ лагерѣ всѣ разразились хохотомъ. Громкій смѣхъ, раскатившійся по лѣсу, повидимому, сконфузилъ говорившихъ и голоса умолкли.
Стэнли приходилось постоянно остерегаться засады дикарей. Отравленныя стрѣлы попадали то въ одного, то въ другого изъ его людей. Нѣкоторые изъ раненыхъ погибли, хотя стрѣла произвела въ кожѣ уколъ не больше укола вязальною иглой. Но экспедиціи пришлось много страдать и отъ другихъ враговъ, отъ полчищъ всевозможныхъ насѣкомыхъ. Иногда на устроенныя ими укрѣпленія нападали полчища красныхъ муравьевъ. Для этихъ насѣкомыхъ ни рвы, ни канавы не служили препятствіемъ, муравьи шли длинными, густыми, непрерывными рядами, спускались въ ровъ, взбирались по противоположному отвѣсу, черезъ частоколъ, между досками и т. д., и горе той необутой ногѣ, которая отважилась бы наступить на нихъ! «Лучше дать себя высѣчь крапивою», восклицаетъ Стэнли, «насыпать каенскимъ перцемъ на содранное мѣсто, чѣмъ испытать нападеніе этихъ ужасныхъ кусакъ, которые тысячами облѣпляютъ васъ, залѣзаютъ вамъ въ волосы и начинаютъ запускать въ ваше тѣло свои крѣпкія, блестящія челюсти, послѣ чего отъ каждаго укуса у васъ вскакиваютъ болѣзненные волдыри. При приближеніи этихъ ужасныхъ насѣкомыхъ всѣ трепещутъ, а люди вскрикиваютъ отъ боли и извиваются. Въ листьяхъ, которыми прикрыты наши хижины, слышится какое то шуршанье и возня. Лежа въ гамакѣ, подвѣшенномъ къ потолку, я могу наблюдать при свѣтѣ зажженной свѣчи, какъ муравьи двигаются по полу моего домика и заползаютъ во всѣ щели и норки. Я слышалъ, какъ пищали слѣпые крысиные дѣтеныши, какъ испуганно и отчаянно визжали ихъ родители, и лежа благословлялъ красныхъ муравьевъ, какъ своихъ избавителей, желая имъ совершить какъ можно больше истребительныхъ походовъ на крысъ, какъ вдругъ нѣсколько отрядовъ этихъ молодцовъ, очевидно позабывшихъ всякую дисциплину, свалились сверху прямо въ мою койку и мгновенно превратили доброжелателя въ яростнаго врага. Я заоралъ благимъ матомъ и велѣлъ скорѣе принести горячихъ угольевъ. Я началъ тысячами палить ихъ живьемъ, такъ что воздухъ скоро наполнился удушливымъ смрадомъ отъ печеныхъ и жареныхъ муравьевъ. Подѣломъ имъ!»
Во время странствованій по лѣсу постоянно раздавались крики передоваго отряда: «Берегитесь! красные муравьи идутъ! Осторожнѣй, колья! не наткнитесь на нихъ! На муравьевъ не наступайте!» и т. д., — отъ одной стоянки къ другой!
Экспедиція проходила по лѣсамъ, въ которыхъ водилось множество обезьянъ изъ породы шимпанзе. Впослѣдствіи Эминъ Паша разсказывалъ Стэнли, что эти обезьяны часто по ночамъ посѣщаютъ плантаціи и воруютъ плоды. Но всего удивительнѣе тотъ фактъ, что онѣ въ такихъ случаяхъ употребляютъ факелы, которыми освѣщаютъ себѣ путь, «и еслибъ я самъ не былъ тому свидѣтелемъ, сказалъ Эминъ Паша — то никогда бы не повѣрилъ, что обезьянамъ извѣстно искусство добывать огонь».
Одинъ разъ шимпанзе стащили въ деревнѣ барабанъ туземнаго издѣлія и уходя восвояси превесело колотили въ него. Барабанъ, очевидно, доставлялъ имъ величайшее удовольствіе, и, по словамъ Эмина Паши, ему часто приходилось слышать издали барабанный бой, раздававшійся изъ лѣса въ тишинѣ ночи.
Во время своихъ странствованій по экваторіяльной Африкѣ Стэнли имѣлъ случай познакомиться съ племенами карликовъ, обитавшихъ въ дѣвственныхъ лѣсахъ. Однажды ему привели двухъ взрослыхъ представителей этого племени, которые были взяты въ плѣнъ. Мужчина былъ ростомъ въ четыре фута. Цвѣтъ его кожи былъ мѣдно-желтый и все тѣло было покрыто волосами, длиною въ полдюйма и такими густыми, что напоминали мѣхъ. На головѣ у него была шапочка, украшенная пучкомъ изъ перьевъ попугая. Стэнли предположилъ, что онъ гдѣ нибудь укралъ ее. Вокругъ бедеръ онъ былъ опоясанъ широкою тесьмою, сплетенной изъ мочалы.
Суданцы и занзибарцы, очень высокаго роста, находившіеся въ отрядѣ Стэнли, съ любопытствомъ обступили этого маленькаго человѣчка, лицо котораго было необыкновенно подвижно и отражало всѣ мимолетныя чувства; сначала его лицо выражало только удивленіе и любопытство, но потомъ на немъ отразился страхъ. Очевидно, его пугала участь, которая его ожидала. Онъ пытливо смотрѣлъ на окружающихъ и на его лицѣ выражался то испугъ, то надежда. Вѣроятно онъ думалъ, что его убьютъ или испекутъ живьемъ. Голова у него начинала трястись и лицо судорожно передергивалось. Стэнли старался успокоить карлика. Онъ посадилъ его рядомъ съ собой и сталъ гладить по спинѣ. Этотъ маленькій человѣчекъ былъ очень смышленъ и превосходно объяснялся знаками. Когда ему дали банановъ, онъ благодарно улыбнулся. Его начали распрашивать.
— Далеко ли отсюда до селенія, гдѣ можно достать съѣстное? — спросили его.
Онъ положилъ правую руку ребромъ поперегъ лѣваго кулака, это означало, что больше двухъ дней ходу.
— Въ какую сторону?
Карликъ показалъ на востокъ.
— Можно найти съѣстные припасы отсюда къ сѣверу?
Карликъ мотнулъ головой.
Дѣло въ томъ, что когда люди Стэнли поймали карлика, то экспедиція давно уже страдала отъ недостатка съѣстныхъ припасовъ, которыхъ достать было негдѣ, и люди сильно голодали.
— Покажешь ты намъ дорогу къ тому селенію, гдѣ можно найти съѣстное? — спросили карлика.
Онъ быстро закивалъ головой и похлопалъ себя по круглому животу въ знакъ того, что надѣется тамъ плотно поѣсть. Здѣсь — и онъ, презрительно улыбаясь, приложилъ большой палецъ правой руки къ первому суставу указательнаго пальца на лѣвой, желая показать, что здѣсь бананы вотъ какіе маленькіе а тамъ они вотъ какіе! — и при этомъ онъ ухватилъ себя за ногу пониже колѣна.
Бананы величиною съ человѣческую ногу! Люди Стэнли пришли въ восторгъ при мысли, что, наконецъ, они могутъ удовлетворить свой голодъ. Къ сожалѣнію, бананы оказались вовсе не такъ уже велики, но проголодавшіеся люди и имъ были рады.
О томъ, какія ужасныя лишенія приходилось переносить африканскимъ путешественникамъ во время ихъ странствованія черезъ дебри и пустыни Африки, въ достаточной степени краснорѣчиво говорятъ всѣ ихъ повѣтствованія. Стэнли и его люди сильно страдали отъ голода въ африканскомъ дѣвственномъ лѣсу и очень многіе погибли. Часто случалось также, что люди, отправленные на поиски за чѣмъ нибудь съѣстнымъ, не возвращались больше. Можетъ быть, они заблудились, и смерть подстерегла ихъ гдѣ нибудь въ чащѣ таинственнаго лѣса? Временами даже на самого Стэнли, какъ онъ самъ сознается, находили минуты отчаянія. «Я воображалъ, что мы всѣ погибнемъ, говорилъ онъ. — Эминъ Паша, получившій извѣстіе, что экспедиція послана къ нему на помощь, будетъ изумляться и соображать, куда мы дѣвались. А мы въ этомъ неизвѣстномъ углу дремучаго лѣса сгніемъ, истлѣемъ, помѣтки на деревьяхъ заростутъ, черезъ годъ заглохнутъ и всѣ наши тропинки и такъ наша могила и останется тутъ до скончанія вѣковъ. Мнѣ казалось, что именно такая судьба ожидаетъ насъ въ ближайшемъ будущемъ. Почти двѣсти человѣкъ посланы отыскивать съѣстное. Гдѣ они теперь? Что, если съ ними произошло несчастіе? Иныхъ могли подстрѣлить карлики, на другихъ напали крупные туземцы. Они могли разбрестись въ разныя стороны; заблудиться! А мы тутъ будемъ ждать ихъ напрасно и сами начнемъ вымирать, сначала по трое, по шести, по десяти въ день, пока никого не останется, напрасны всѣ труды, все погибло»…
«Вообразите себѣ пространство, величиною во всю Францію вмѣстѣ съ Испаніей, густо усаженное деревьями, вышиною отъ 20 до 180 футъ, лиственные шатры которыхъ такъ сплелись и перепутались, что ни неба, ни свѣта Божьяго не видать, — такъ описываетъ Стенли дѣвственные лѣса, черезъ которые пробиралась его экспедиція въ теченіи такого долгаго времени. — „Съ одного дерева на другое перекидываются ліаны, образующія канаты, отъ другъ до пятнадцати дюймовъ толщиной; они вьются вверхъ, спускаются фестонами, зубцами, бахромой, обвиваются вокругъ древесныхъ стволовъ плотными сплошными спиралями, до самыхъ вершинъ и оттуда ниспадаютъ гирляндами великолѣпныхъ цвѣтовъ и причудливыхъ листьевъ, которые, перепутываясь съ древесной листвой, окончательно заслоняютъ собою солнце. Съ высочайшихъ вѣтвей эти цвѣтущіе канаты сотнями спускаются почти до земли, и концы ихъ распускаются въ цѣлыя кисти тончайшихъ мочекъ или волоконъ, другія же, еще болѣе тонкія развѣтвленія располагаются сквозными плетенками и кружевами по концамъ. Поперекъ всѣхъ этихъ висячихъ ліанъ перепутались въ величайшемъ изобиліи и безпорядкѣ множество другихъ, которыя тоже перекидываются съ первыми во всевозможныхъ направленіяхъ. На каждомъ развѣтвленіи и на каждой горизонтальной вѣтви растутъ гигантскіе лишайники, величиною съ крупный кочанъ капусты, и другія растенія, съ листьями, похожими то на копья, то на слоновыя уши, потомъ всевозможныя орхидеи и поверхъ всего раскидываются, точно легкій кружевной вуаль, прелестные папоротники. Кромѣ того древесныя вѣтви, побѣги и самыя ліаны покрыты густымъ слоемъ мха, вродѣ зеленаго мѣха. Тамъ гдѣ лѣсъ сплошной, непроницаемый, почва бываетъ покрыта порослями фриніи и амомы и низкимъ кустарникомъ; но тамъ, гдѣ молнія, что нерѣдко случается, разбила вершину гигантскаго дерева и солнечный свѣтъ ворвался въ чащу, или же буря, вырвавшая нѣсколько деревьевъ съ корнями, дала доступъ солнечнымъ лучамъ, тамъ немедленно между новыми древесными побѣгами образуется отчаянная борьба изъ за скорѣйшаго выростанія къ свѣту, къ солнцу; они толпятся, лѣзутъ другъ на друга, стремятся вверхъ и, въ концѣ концовъ, образуютъ непроницаемую трущобу. Странное, почти сверхъестественное отсутствіе солнца, вѣчный сумракъ, неподвижная тишина окружающаго, все это производитъ впечатлѣніе глубочайшей уединенности, отчужденія, которое заставляетъ озираться по сторонамъ испрашивать себя, не сонъ ли это? Стоишь какъ бы среди населенія другого міра. Окружающіе великаны растительнаго царства такъ громадны, безмолвны и величественны и вмѣстѣ съ тѣмъ такъ безучастны и суровы“!..
Въ дѣвственномъ лѣсу заключается бездна красоты, но въ нѣдрахъ его хранится масса ужасовъ. Съ виду онъ неподвиженъ и безмолвенъ, но въ немъ кипитъ дѣятельность, истребительная жадность и злоба. Если хотите насладиться красотой дѣвственнаго лѣса, то ни на минуту не оставайтесь безъ движенія. Попробуйте открыть записную книжку — тотчасъ же на страницу садится дюжина бабочекъ, пчела вертится надъ вашею рукой, другія пчелы наровятъ ужалить васъ въ самый глазъ, оса гудитъ у васъ надъ самымъ ухомъ, громадный слѣпень снуетъ передъ носомъ, цѣлая стая муравьевъ ползетъ къ вашимъ ногамъ… Берегитесь, передовые муравьи уже залѣзли вамъ на ноги, быстро взбираются наверхъ и, того и гляди, готовы запустить свои острыя челюсти въ вашъ затылокъ!.. Количество и разнообразіе насѣкомыхъ необыкновенно велико, и всѣ эти мелкія твари — какъ говоритъ Стэнли — способны отравить существованіе человѣка. Всего непріятнѣе мелкія пчелы, величиною не больше обыкновенной мошки. Онѣ наровятъ ужалить непремѣнно въ глазъ, но залетаютъ и въ уши, и въ ноздри. Когда раздавишь такую пчелу, то она оставляетъ на рукѣ запахъ горькаго миндаля. Жуки попадаются громадные, въ 2 1/2 дюйма длиной, но есть и такіе, которые легко пролѣзаютъ въ игольное ушко, и эти-то всего больше удручаютъ человѣка своими укусами. Жукъ этотъ пробуравливаетъ кожу, но такъ малъ, что его совсѣмъ не видно.
Объ этихъ мелкихъ врагахъ, досаждающихъ путешественникамъ, Стэнли отзывается слѣдующимъ образомъ: „Въ туземныхъ хижинахъ водятся три различныхъ вида жучка: одинъ кусаетъ ваше тѣло, другой буравитъ деревянныя перекладины потолка, третій бѣгаетъ и роется въ сухихъ листьяхъ крыши и такъ шуршитъ ими, что возбуждаетъ опасеніе, не змѣи ли водятся надъ вашею головой. Наконецъ, четвертый, представляющій льва, рыкающаго между жуками, показывается только по ночамъ и рѣшительно не позволяетъ зажечь свѣчу, спокойно посидѣть съ трубкою въ зубахъ и чѣмъ нибудь заняться. Но есть еще маленькій жучокъ, который забирается подъ кожу и колетъ словно иголкой. Мелкая пчелка наровить залѣзть въ глазъ и иногда доводитъ человѣка до изступленія, а оса такъ жалитъ человѣка, безпечно ухватившагося за дерево или только подавшаго голосъ по близости отъ ея гнѣзда, что съ нимъ дѣлается жесточайшая лихорадка. Тигровая улитка, падая съ вѣтвей оставляетъ на тѣлѣ ядовитый слѣдъ своего присутствія, такъ что вы отъ боли корчитесь и кричите благимъ матомъ“. О муравьяхъ и говорить нечего, они являются настоящимъ бичомъ путешественника, а также рои москитовъ, не дающіе ему покоя во время приваловъ.
Днемъ путешественника донимаютъ безчисленныя полчища всевозможныхъ насѣкомыхъ, но и ночью бываетъ не лучше. Среди ночи вдругъ раздаются звуки, похожіе на выстрѣлы; это значитъ, что валятся деревья, пораженныя молніей или высохшія. Паденіе такого лѣсного исполина очень опасно, такъ какъ онъ можетъ раздавить своею тяжестью нѣсколькихъ человѣкъ. Останавливаясь на ночлегъ, путешественникъ, конечно, не можетъ знать, есть ли поблизости такое дерево, которое готово свалиться.
Опасными для путешественника бываютъ и люди, обитающіе въ лѣсу. Жизнь въ африканскомъ дѣвственномъ лѣсу, повидимому, не способствуетъ развитію мирныхъ наклонностей. Большею частью лѣсныя племена дикарей являются наихудшими образцами человѣческой породы. Однако, многіе африканскіе путешественники, и въ томъ числѣ Стэнли, находятъ, что эти дикари, несмотря на свою свирѣпость, отвратительные обычаи и привычки, все таки обнаруживаютъ такія черты, которыя даютъ возможность надѣяться на то, что ихъ можно цивилизовать. Стэнли говоритъ, что его поразили отвѣты плѣнныхъ дикарей. Онъ спросилъ ихъ, неужели у нихъ такое обыкновеніе, чтобы всегда драться съ чужестранцами, и получилъ слѣдующій отвѣтъ.
— Что нужно отъ насъ чужестранцамъ? У насъ нѣтъ ничего. Мы только имѣемъ пальмы, бананы и рыбу.
— Но если чужестранцы хотятъ купить у васъ банановъ, пальмоваго масла и рыбы, то согласны вы будете продать ихъ? — сказали имъ.
— Мы никогда не видывали чужестранцевъ, каждая деревня сама по себѣ, покуда не вздумаютъ изъ за чего нибудь воевать съ нами, тогда и приходятъ, — возразили дикари.
— Такъ вы всегда враждуете съ сосѣдями?
— Нѣтъ, по иные изъ нашихъ молодыхъ людей уходятъ въ лѣсъ за дичью и тамъ на нихъ нападаютъ сосѣди, тогда и мы къ нимъ идемъ и воюемъ до тѣхъ поръ, пока не устанемъ, либо одинъ другого побѣдитъ.
Стэнли старался побѣдить ихъ недовѣріе и расположить ихъ въ свою пользу. Онъ далъ имъ денегъ и велѣлъ проводить ихъ за предѣлы лагеря, но они стали на мѣстѣ и не хотѣли идти дальше, опасаясь западни. Они никакъ не могли понять, что ихъ могутъ отпустить безъ всякаго вреда; по ихъ понятіямъ ихъ непремѣнно должны были убить.
Въ дѣвственныхъ лѣсахъ Африки, по которымъ прошелъ Стэнли со своею экспедиціей, обитаютъ племена карликовъ Уамбути или Акка. Ростомъ они не превышаютъ трехъ-четырехъ футовъ. Живутъ они общинами и питаются дичью, которую добываютъ съ большимъ искусствомъ, съ помощью своего оружія, состоящаго изъ копій и маленькихъ луковъ со стрѣлами, густо вымазанными ядомъ. Они устраиваютъ очень искусныя западни, вырываютъ ямы и прикрываютъ ихъ гибкими вѣтками и зеленью, а сверху даже слегка засыпаютъ землей, чтобы лучше обмануть звѣря, не подозрѣвающаго опасности. Очень любопытна засада, которую они устраиваютъ для обезьянъ. Они строятъ нѣчто вродѣ навѣса или шалаша, крыша котораго держится на одной лишь ліанѣ; затѣмъ разсыпаютъ подъ крышей орѣхи и бананы, для привлеченія лакомокъ, которыя, не подозрѣвая хитрости, являются пировать. Но при малѣйшемъ ихъ движеніи крыша падаетъ на землю, и они оказываются въ западнѣ.
Карлики занимаются торговлей со своими великорослыми сосѣдями; они продаютъ имъ звѣриныя шкурки для обтягиванія щитовъ, мѣха и клыки, разноцвѣтныя перья, а также медъ отъ дикихъ пчелъ и ядовитыя вещества, изготовляемыя ими для стрѣлъ, а за это получаютъ бананы, табакъ, копья и стрѣлы.
Постоянно живя въ дѣвственномъ лѣсу, карлики превосходно знаютъ его. Они ведутъ кочевой образъ жизни и переходятъ съ одного мѣста на другое, какъ только дичи становится меньше. Осѣдлые дикари, занимающіеся земледѣліемъ или другимъ промысломъ, узнаютъ отъ нихъ о появленіи чужестранцевъ въ лѣсу. Въ случаѣ войны, племя дикарей, живущее по сосѣдству съ карликами, непремѣнно старается заручиться ихъ содѣйствіемъ, такъ какъ они очень хитры и искусны въ изготовленіи всякихъ ловушекъ и превосходные лазутчики. Но за то съ другой стороны сосѣдство карликовъ часто бываетъ очень тягостно для ихъ высокорослыхъ собратьевъ, у которыхъ они воруютъ съѣстные припасы. Кромѣ того они очень надоѣдливы и требовательны, а если имъ посмѣютъ отказать въ ихъ требованіяхъ, то они начинаютъ всячески мстить и надоѣдать своимъ сосѣдямъ.
Цвѣтъ кожи Уамбутти желтоватый и напоминаетъ цвѣтъ старой слоновой кости. Наружность ихъ производитъ пріятное впечатлѣніе, глаза большіе и блестящіе. Крошечныя женщины Уамбутти, исполняютъ всю черную работу, т. е. добываютъ топливо, съѣстные припасы, стряпаютъ и во время кочевокъ несутъ на себѣ все имущество семьи. Мужчины же только ходятъ на охоту, курятъ трубку, да занимаются разговорами. Маленькія дѣти очень рано начинаютъ упражняться въ стрѣльбѣ изъ маленькихъ луковъ мелкими стрѣлами съ тупыми наконечниками. Уамбутти — большіе мастера приготовлять яды для стрѣлъ. Ударомъ своего отравленнаго, копья или даже стрѣлы они убиваютъ слона и разныхъ другихъ крупныхъ животныхъ. Несмотря на свой маленькій ростъ, они являются очень опасными врагами для такихъ огромныхъ звѣрей. Ядъ свой карлики приготовляютъ не въ деревняхъ, а всегда въ глухой чащѣ лѣса, гдѣ и пропитываютъ имъ стрѣлы и намазываютъ имъ желѣзные наконечники копей.
Свои жилища лѣсные жители покрываютъ листьями фриніи, растенія, встрѣчающагося въ большомъ количествѣ въ первобытныхъ лѣсахъ. Листья фриніи, имѣющіе отъ одного фута до двадцати дюймовъ въ поперечникѣ, укрѣплены на тонкихъ и высокихъ стебляхъ, а плоды напоминаютъ видомъ красныя вишни, но несъѣдобны, хотя лѣсные жители и путешественники часто прибѣгали къ нимъ и глотали косточки этихъ плодовъ, чтобы утолить голодъ или „обмануть желудокъ“ — какъ выражается Стэнли. Впрочемъ, въ дѣвственномъ лѣсу встрѣчается очень много дикихъ плодовъ и ягодъ, которыми можно поддержать свое существованіе, только, разумѣется, разборчивымъ быть не приходится, хотя надо соблюдать осторожность, чтобы не отравиться. Стэнли разсказываетъ, что когда онъ и его спутники поѣли плодовъ одной смолистой ліаны, видомъ похожихъ на грушу и имѣющихъ превосходный ароматъ, то у нихъ сдѣлалась сильнѣйшая рвота и головная боль.
Стэнли благополучно вернулся изъ своего путешествія по Африкѣ, также какъ и многіе другіе смѣлые путешественники, изслѣдовавшіе эту часть свѣта. Но все же не мало европейцевъ потеряли тамъ свое здоровье и жизнь, и, вѣроятно, еще много жертвъ будетъ принесено, прежде чѣмъ недоступныя африканскія дебри и пустыни превратятся въ культурную страну. Нѣтъ такихъ мѣстъ на земномъ шарѣ, куда бы не могъ проникнуть смѣлый и энергичный человѣку. Ничто не можетъ удержать его въ стремленіи проникнуть въ невѣдомыя страны. Онъ проѣзжаетъ пустыни на верблюдѣ, пробирается черезъ чащи дѣвственныхъ лѣсовъ, страдаетъ отъ голода и жажды, ежеминутно подвергается опасности и все таки продолжаетъ идти впередъ.
ГЛАВА II.
Населеніе Африки. — Негры, негроподобные и пришлые народы. — Рабство. — Торговля рабами и охота на людей. — Воздушная деревня. — Черты характера негровъ. — Одѣяніе. — Легенды о сотвореніи міра. — Правосудіе негровъ. — Пища негровъ. — Танцы. — Животныя, населяющія Африку.
править
Большинство жителей Африки стоитъ на очень низкой ступени развитія: это почти первобытные дикари. Болѣе же высокая цивилизація встрѣчается въ такихъ мѣстахъ материка, гдѣ уже побывали европейцы или арабы. Вдоль береговъ, въ сѣверной части Африки, жители ведутъ торговыя сношенія съ европейцами и вслѣдствіе этого гораздо болѣе цивилизованы, чѣмъ населеніе, которое чуждается европейцевъ.
Прежде, когда Африка была недостаточно изслѣдована, всѣ народы, населяющіе ее, извѣстны были подъ однимъ общимъ именемъ негровъ. Теперь уже установлено, что собственно негры обитаютъ преимущественно въ средней части Африки и встрѣчаются къ сѣверу и югу отъ экватора. Къ настоящимъ неграмъ принадлежатъ племена банту, бечуаны и кафры. Готентоты и бушмены представляютъ самостоятельное племя, остатокъ первобытнаго народа, нѣкогда населявшаго Африку. Другіе народы, также причислявшіеся прежде къ неграмъ, называются теперь негроподобными. Затѣмъ идутъ, конечно, пришлые народы, болѣе или менѣе давно переселившіеся въ Африку и укрѣпившіеся въ ней. Это — египтяне, явившіеся изъ Азіи въ глубокой древности, берберы, или туареги, эѳіопы и многія другія племена. Всѣ эти пришельцы давно уже стали коренными жителями Африки и поэтому пришлыми являются теперь европейскіе переселенцы, которые въ послѣдніе годы стали съ особеннымъ рвеніемъ колонизовать Африку.
Туземцы, заселяющіе всю среднюю Африку отъ одного океана до другого, всѣ одного происхожденія. Это негры, и хотя племена ихъ говорятъ на различныхъ нарѣчіяхъ, но тѣмъ не менѣе всѣ эти нарѣчіи составляютъ отрасль одного и того же языка. Цвѣтъ кожи у нихъ тоже бываетъ самыхъ разнообразныхъ оттѣнковъ, отъ свѣтлокоричневаго до чернаго, тогда какъ прежде со словомъ „негръ“ у насъ всегда связывалось представленіе о черномъ человѣкѣ. Иныя племена имѣютъ такую свѣтлую кожу, какъ у малайцевъ. Знаменитый путешественникъ Юнкеръ видѣлъ даже рыжихъ негровъ и альбиносовъ съ курчавыми льняными волосами, свѣтложелтою кожей и красноватыми глазами, которые они прикрывали рукой, такъ какъ страдали свѣтобоязнью. Но, конечно, въ Африкѣ встрѣчаются племена съ очень черною кожей и, они-то породили мнѣніе, что всѣ коренные жители этой части свѣта чернаго цвѣта.
Относительно умственнаго развитія негры и негроподобные народы Африки стоятъ значительно ниже прочаго ея населенія. Къ ремесламъ они, впрочемъ, очень способны. Къ несчастью для себя негры — самые преданные и покорные изъ всѣхъ слугъ на свѣтѣ и поэтому уже въ глубокой древности ихъ очень высоко цѣнили какъ рабовъ.. Въ Африкѣ рабство распространено повсемѣстно. На черномъ континентѣ нѣтъ народа, который бы не имѣлъ своихъ невольниковъ, а у многихъ племенъ половина населенія состоитъ въ рабствѣ у другой половины. На военноплѣнныхъ смотрятъ какъ на товаръ и ихъ или продаютъ съ публичнаго торга, или же вымѣниваютъ на какіе-нибудь другіе товары. Рабы покупаются или для работы, въ полѣ, или для увеличенія свиты какого нибудь мелкаго африканскаго владѣльца, но часто также они служатъ и для жертвоприношеній, а у племени Монбутту невольники пріобрѣтаются для того, чтобы быть изжаренными и съѣденными въ торжественныхъ случаяхъ. Но, въ общемъ, несмотря даже на такіе звѣрскіе обычаи, положеніе рабовъ въ Африкѣ не такъ плохо и тяжело, какъ оно было въ Европѣ и въ Америкѣ. Очень часто свободный житель Африки добровольно становится рабомъ, чтобы избѣжать голода, и если владѣлецъ нехорошо обращается съ нимъ, то онъ имѣетъ полное право перемѣнить господина. Положеніе рабовъ стало гораздо хуже, когда европейцы основали колоніи въ Америкѣ, и началась открытая торговля невольниками. Завоевателямъ сѣверной и южной Америки, испанцамъ, португальцамъ, англичанамъ, французамъ и голландцамъ понадобились въ ихъ владѣніяхъ сильные работники, и вотъ въ Африкѣ началась охота на людей. По берегамъ ея основаны были станціи для вывоза негровъ. Эти станціи служили настоящимъ складочнымъ мѣстомъ живого товара, и корабли съ этимъ „чернымъ товаромъ“ отправлялись въ Америку, въ португальскія, испанскія и англійскія колоніи. На негровъ устраивали настоящія облавы. Высадившись на берегъ Африки, негроторговцы призывали къ себѣ начальниковъ сосѣднихъ племенъ и дѣлали имъ заказъ на поставку извѣстнаго количества рабовъ. Тотчасъ же послѣ того устраивались въ окрестностяхъ облавы, и скоро къ пріѣзжему покупателю живого товара являлись поставщики и приводили негровъ съ цѣпями на рукахъ и съ арканомъ на шеѣ. Уплата за этотъ живой товаръ производилась тканями, ружьями, порохомъ и мелкими стеклянными издѣліями. Кому неизвѣстны всѣ ужасы перевозки негровъ на невольничьихъ корабляхъ, гдѣ съ ними обращались хуже чѣмъ со скотомъ! Несчастныхъ невольниковъ заталкивали въ трюмы, словно тюки съ товарами, и они массами погибали во время пути отъ разныхъ болѣзней, духоты и жажды и отъ тоски по родинѣ. О больныхъ и слабыхъ никто не заботился; ихъ не лечили и очень часто выбрасывали за бортъ не только мертвыхъ, но и умирающихъ, которые становились такимъ образомъ жертвами акулъ, всегда слѣдовавшихъ за невольничьимъ кораблемъ въ ожиданіи поживы. Нѣтъ возможности даже приблизительно опредѣлить, какъ много людей погибло во время процвѣтанія этой безсовѣстной торговли невольниками. Милліоны африканцевъ перевозились въ Новый Свѣтъ, цѣлыя селенія опустошались во время набѣговъ и всѣ жители ихъ уводились въ рабство. Но послѣ кровопролитной войны между сѣверными и южными штатами Америки, за которою послѣдовало освобожденіе негровъ, торговля людьми стала преслѣдоваться цивилизованными государствами и постепенно уменьшилась, хотя еще не совершенно исчезла. Оно продолжаетъ существовать въ Африкѣ, но далеко не такъ процвѣтаетъ какъ въ тѣ времена, когда живой товаръ сбывался въ европейскія колоніи и раскупался американскими плантаторами.
Нѣмецкій путешественникъ, докторъ Нахтигаль, описываетъ охоту на людей, на которой ему пришлось присутствовать въ качествѣ гостя короля Багирми. Король этотъ сдѣлалъ набѣгъ на негровъ племени Габери, но успѣха не имѣлъ, такъ какъ жители устроили свои деревни на громадныхъ высокихъ деревьяхъ и Багирми не могли овладѣть ими. Во вторичной экспедиціи короля участвовалъ и докторъ Нахтигаль въ качествѣ зрителя.
„Передъ нашими глазами, — разсказываетъ путешественникъ, — возвышался лѣсъ, скрывавшій въ своихъ нѣдрахъ воздушную деревню. Оттуда поднимались столбы дыма, которые служили сигналомъ для обитающихъ вдали, что приближается непріятель. Прежнія жилища дикарей, гдѣ они обитали въ мирное время, разсѣяны были по лѣсу, въ тѣни огромныхъ и великолѣпныхъ деревьевъ, тѣхъ самыхъ, на вѣтвяхъ которыхъ дикари теперь устроили свои жилища. Между толстыми и крѣпкими вѣтвями этихъ деревьевъ, идущими отъ ствола подъ прямымъ угломъ, укрѣплены были перекладины и на нихъ устроены платформы, на которыхъ возвышались маленькія хижины или-же помѣщался мелкій скотъ — козы, собаки, куры. У самаго ствола прикрѣплены были плотныя корзины, служившія для мѣстопребыванія защитника хижины съ его оружіемъ. Въ хижинѣ находилась самая необходимая домашняя утварь: огромный глиняный кувшинъ для воды и громадныя деревянныя ступки для приготовленія муки. Ночью, когда обитатели воздушной деревни считали себя въ безопасности отъ нападенія, они спускались внизъ для пополненія своихъ запасовъ воды и хлѣбнаго зерна. 2,000 воиновъ короля Багирми оказались безсильными овладѣть этою деревней. У нихъ не было инструментовъ, чтобы подпилить деревья, на которыхъ укрылся непріятель, а оружіе ихъ было недостаточно сильное и не могло быть опаснымъ для людей, живущихъ на такой высотѣ. Правда, рабы короля Багирми были вооружены ружьями, но стрѣлять они не умѣли и только понапрасну изведили порохъ. Но, къ сожалѣнію, магометанскіе проводники и слуги, сопровождавшіе меня къ королю Багирми, оказались прекрасными стрѣлками, и вторая экспедиція кончилась успѣшно. Бѣдные язычники, скрывавшіеся на деревьяхъ, погибли! Надо отдать имъ справедливость, что они мужественно встрѣчали смерть. Я видѣлъ мальчиковъ, которые добровольно бросались внизъ съ самой верхушки дерева, предпочитая смерть рабству. Смертельно раненые умирали, не издавая звука жалобы. Но если случалось, что выстрѣлъ не попадалъ въ цѣль, то раздавался торжествующій крикъ мужчинъ и женщинъ. Скоро земля у подножія деревьевъ покрылась трупами, но не всѣ жители деревни погибли и многихъ увели въ рабство. Я насчиталъ 27 мертвыхъ грудныхъ младенцевъ, которыхъ матери убили сами, прежде чѣмъ попасть въ руки врага. Несчастныя матери понимали, какая участь ожидаетъ ихъ малютокъ и рѣшили лучше задушить ихъ собственными руками. Лагерь короля наполнился плѣнными, будущими рабами. Это были по преимуществу женщины и дѣти. Мужчины-невольники цѣнятся ниже женщинъ и дѣтей, и поэтому ихъ предпочитаютъ убивать во время облавъ и не берутъ въ плѣнъ на томъ основаніи, что мужчины сильно проявляютъ духъ непокорности и чаще устраиваютъ бунты и побѣги, что служитъ дурнымъ примѣромъ для другихъ“.
Негровъ обыкновенно считаютъ трусами, но такое мнѣніе не совсѣмъ справедливо. Они часто выказываютъ удивительное безстрашіе въ борьбѣ съ опасностями, которыя имъ хорошо знакомы, и теряютъ самообладаніе въ самыхъ пустыхъ случаяхъ, если только этотъ случай представляетъ для нихъ нѣчто новое, имъ мало или даже совсѣмъ неизвѣстное. Ни Стэнли, ни другіе путешественники не жаловались на трусость сопровождавшихъ ихъ людей. Многое, что приписывается трусости, происходитъ отъ ихъ суевѣрія и боязни чудеснаго и непостижимаго.
Негры бываютъ вѣроломны и безчестны, но только не по отношенію къ своимъ собратьямъ. Воровство у своего собрата считается тяжкимъ преступленіемъ, и виновный присуждается либо къ рабству, либо къ лишенію себя жизни. Но всѣ эти качества негровъ лишь въ крайне рѣдкихъ случаяхъ обнаруживаются по отношенію къ бѣлымъ. Негры не довѣряютъ ни ихъ добротѣ, ни справедливости и видятъ въ этомъ или признакъ слабости, или коварство со стороны европейцевъ. Дѣйотвительно, „бѣлые“ очень много сами способствовали тому, что негры составили себѣ о нихъ такое невыгодное мнѣніе и, конечно, европейцамъ, поселяющимся или путешествующимъ по Африкѣ, немало стоитъ труда заставить негровъ иначе относиться къ нимъ.
Трудолюбіе не принадлежитъ къ числу качествъ негровъ; они работаютъ только по необходимости. Въ особенности лѣнивы и безпечны мужчины, и всѣ, кому приходилось имѣть дѣло въ Африкѣ съ мѣстными рабочими, единогласно отзываются о нихъ, какъ о неисправимыхъ лѣнтяяхъ, не работающихъ безъ принудительныхъ средствъ.
Добродушіе, гостепріимство и дружбу африканскіе негры выказываютъ только по отношенію къ своимъ близкимъ. Чужестранцы же не могутъ разсчитывать на это. Негровъ также обвиняютъ въ жестокости, но врядъ ли такое мнѣніе вполнѣ справедливо. Правда, у нихъ есть очень жестокіе обычаи, но они вызваны ихъ религіей, которая требуетъ пролитія крови, человѣческихъ жертвоприношеній и т. п. Месть считается священнымъ долгомъ, и негръ до тѣхъ поръ не успокоится, пока не совершитъ его.
Что касается одѣянія африканскихъ негровъ, то оно бываетъ весьма разнообразно. Цивилизованные негры въ городахъ по берегамъ океановъ носятъ даже европейскую одежду, другіе же довольствуются кускомъ бумажной ткани, изъ которой устраиваютъ себѣ одѣяніе. Внутри Африки весь костюмъ мужчинъ состоитъ изъ одного только передника, а женщины употребляютъ для своей одежды двѣ небольшія полосы ткани, которыя онѣ обматываютъ вокругъ туловища. Какъ всѣ первобытные народы, африканскіе негры чрезвычайно любятъ всякія украшенія, погремушки и т. д. Любимое украшеніе мужчинъ — это ожерелье изъ зубовъ леопарда, которое они носятъ на шеѣ. Обычай татуированія хотя и распространенъ, но примѣняется различно; очень многіе ограничиваются татуированіемъ лишь незначительной части своего тѣла, тогда какъ другіе разрисовываютъ себѣ грудь и спину самымъ затѣйливымъ образомъ. Прическа нѣкоторыхъ племенъ бываетъ также очень затѣйлива. Юнкеру часто приходилось негодовать на обычаи дикарей окрашивать тѣло. Онъ по неосторожности бралъ свѣжевыкрашенныхъ дѣтей негровъ къ себѣ на колѣни, и всегда на костюмѣ его оставались послѣ этого слѣды. Какъ это ни покажется страннымъ, но негры часто окрашиваютъ свое тѣло въ черный цвѣтъ.
Большая часть негровъ и негроподобныхъ племенъ — язычники. Самыя грубыя суевѣрія, вѣра въ колдовство, поклоненіе одушевленнымъ и неодушевленнымъ предметамъ, звѣздамъ, поклоненіе умершимъ предкамъ, человѣческія жертвоприношенія — все это еще сильно распространено въ Африкѣ. Магометанская религія распространена преимущественно на сѣверѣ и отличается фанатизмомъ, такъ что христіанскіе путешественники подвергаются среди мусульманъ, пожалуй, еще большей опасности, нежели среди язычниковъ.
У нѣкоторыхъ африканскихъ племенъ распространена слѣдующая легенда о сотвореніи міра: когда первые люди свалились съ дерева на землю, то на землѣ было пустынно и темно. Тогда одинъ негръ развелъ огонь, и это такъ напугало звѣрей, обитающихъ на землѣ, что они до сихъ поръ бѣгутъ при приближеніи человѣка; домашнія же животныя, коровы, ослы, овцы и собаки, тотчасъ же собрались вокругъ пылающаго костра.
Негры вѣрятъ, что людей сотворилъ могущественный духъ, Цамби, обитающій на небѣ. Сотворенные имъ люди сначала были сѣраго цвѣта, такъ какъ они были слѣплены изъ глины. Когда утромъ запѣлъ пѣтухъ, то одна пара проснулась и отправилась умываться, послѣ чего сдѣлалась бѣлой. Другая пара сотворенныхъ людей нашла только грязную воду и поэтому не умылась, а осталась въ хижинѣ и тамъ ужъ отъ дѣйствія дыма цвѣтъ кожи у нея сдѣлался чернымъ. Обѣ пары не могли выносить другъ друга и, наконецъ, разстались.
Негры разсказываютъ, что прежде на небѣ было не одно солнце, а нѣсколько, но такъ какъ люди страдали отъ жары, то Цамби потушилъ эти солнца, оставивъ только одно, и послалъ дождь, вмѣстѣ съ которымъ на землю пали зародыши растеній и животныхъ. Затѣмъ у негровъ существуетъ такой-же разсказъ о грѣхопаденіи первыхъ людей, какъ въ Библіи, только вмѣсто яблока въ этомъ разсказѣ говорится объ орѣхѣ растенія колы, составляющемъ, какъ извѣстно, большое лакомство для негровъ.
Какъ и всѣ дикари, африканскіе жители очень суевѣрны. Они настолько свыклись съ мыслью, что болѣзнь и смерть причиняются злыми людьми, что въ случаѣ какого либо несчастья тотчасъ же обращаются къ оракулу для розыска виновнаго. Чародѣи, или колдуны пользуются у нихъ большимъ почетомъ. Они разыскиваютъ виновныхъ въ различныхъ злодѣяніяхъ и въ причиненіи несчастій, засухи, голода, болѣзней и т. п., йсполняютъ обязанность жрецовъ и врачей и дѣлаютъ заклинанія. Конечно, имъ извѣстны многія цѣлебныя травы, и они иногда помогаютъ, но очень часто приносятъ больше вреда, нежели пользы и губятъ невинныхъ Людей, на которыхъ указываютъ какъ на виновниковъ бездождія, голода и т. п. Въ большомъ ходу у негровъ такъ называемый судъ Божій. Они приготовляютъ ядъ и заставляютъ человѣка, на котораго падаетъ подозрѣніе, выпить этого яда. Если ядъ не окажетъ своего дѣйствія, то значитъ, подозрѣваемый невиненъ.
Негры весьма неразборчивы въ пищѣ и ѣдятъ все безъ разбора. Напримѣръ, медъ они ѣдятъ вмѣстѣ съ воскомъ и со всѣмъ пчелинымъ потомствомъ, которое остается въ сотахъ, саранча и термиты считаются у нихъ лакомымъ блюдомъ. Впрочемъ, и многіе африканскіе путешественники такъ привыкаютъ къ этому кушанью, что потомъ ѣдятъ его безъ отвращенія. Если какой нибудь негръ найдетъ постройку термитовъ, то вырываетъ у ея основанія неглубокую яму и такимъ образомъ отмѣчаетъ, что эти термиты принадлежатъ ему. Онъ можетъ быть совершенно спокоенъ, что никто изъ его собратьевъ не прикоснется къ ней. Счастливый обладатель термитовой постройки является ночью къ своей ямѣ и держитъ горящій факелъ. Термиты спалзываются массами въ яму, а оттуда ужъ ихъ выгребаютъ просто вѣникомъ, изъ вѣтвей.
Мы уже говорили, что далеко не всѣ негритянскія племена находятся на одинаковой степени умственнаго развитія; замѣчательно при этомъ, что племена, среди которыхъ существуетъ обычай людоѣдства, болѣе развиты, нежели жалкіе дикари, живущіе въ лѣсахъ и на болотахъ и питающіе отвращеніе къ человѣческому мясу, но по своему развитію и образу жизни не далеко ушедшіе отъ звѣрей. Племена Монбутту и Ніамъ-Ніамы — людоѣды, но многіе африканскіе путешественники, жившіе у нихъ, отзываются про нихъ съ похвалой. Путешественникъ Юнкеръ говоритъ, что они удивительно честны, никогда не воруютъ и очень гостепріимны. Юнкеръ не разъ присутствовалъ на ихъ общественныхъ пирахъ и говоритъ, что они ведутъ себя съ изумительнымъ тактомъ. Никто не тѣснится впередъ, не толкаетъ другихъ и какъ бы ни былъ голоденъ, но ждетъ все таки своей очереди и приглашенія.
Пиры эти обыкновенно сопровождаются плясками и играми. Юнкеръ описываетъ танцы, происходившіе при дворѣ Мамбанги, властителя племени Монбутту. Мамбанга сидѣлъ въ бесѣдкѣ, окруженный своими женами, а на площади расположились группами мужчины и женщины, принесшія съ собою рѣзныя скамеечки для сидѣнія. Празднество началось пляскою воиновъ, вооруженныхъ щитами и нѣсколькими копьями. Щитъ и запасныя копья танцующіе держали въ лѣвой рукѣ, а въ правой, высоко надъ готовою, поднимали копье, назначенное для метанія. Танецъ изображалъ нападеніе и защиту. Тутъ были цѣлыя группы сражающихся, богатыри вступали въ единоборство; по временамъ раздавались звуки музыки, къ которымъ присоединялась трещотка и стройный хоръ исполнялъ пѣсню, отчасти напоминавшую звуки русской народной пѣсни. Въ концѣ концовъ самъ король вышелъ на площадь, чтобы проплясать танецъ. Онъ былъ непосредственно передъ этимъ вытертъ жиромъ и раскрашенъ. На головѣ у него красовалась высокая шляпа съ огромнымъ султаномъ, а къ лѣвой рукѣ и животу прицѣплено было множество кошачьихъ хвостовъ, которые при малѣйшемъ его движеніи извивались, точно змѣи.
Въ лѣсахъ Африки, въ обширныхъ пустыняхъ и степяхъ водятся разнообразныя животныя. Особенно велико число четвероногихъ, живущихъ стадами, напр. слоны, буйволы и антилопы. Виды антилопъ чрезвычайно разнообразны. Зебры, жираффы и гну водятся въ большомъ количествѣ, а въ рѣкахъ встрѣчаются гиппопотамы, или бегемоты и крокодилы. Хищныхъ звѣрей также не мало. Въ Африкѣ нѣтъ тигровъ, но за то водятся львы, пантеры, гіены и шакалы. Обезьянъ очень много, породы ихъ также чрезвычайно разнообразны. Внутри африканскаго материка, въ центральной его части и на берегу, водится горилла — огромная, страшной силы, обезьяна, которая, пожалуй, является даже болѣе страшнымъ врагомъ нежели левъ.
Изъ птицъ прежде всего слѣдуетъ упомянуть о страусѣ, перья которыхъ употребляются въ качествѣ украшенія. Разведеніе страусовъ составляетъ даже спеціальное занятіе, въ особенности въ южной Африкѣ, все равно какъ у насъ разведеніе овецъ или какихъ-либо другихъ домашнихъ животныхъ, полезныхъ въ хозяйствѣ или нужныхъ для торговли.
Въ сѣверной части Африки водятся одногорбые верблюды, которые, впрочемъ, были завезены туда изъ Азіи. Это самыя полезныя животныя для африканцевъ, такъ какъ безъ нихъ никакое сообщеніе не было бы возможно въ громадныхъ пустыняхъ, представляющихъ» «океанъ песка». Не даромъ верблюда называютъ «кораблемъ пустыни». Это, дѣйствительно, «корабль», на которомъ путешественникъ совершаетъ свой путь по песчаному океану.
ГЛАВА III.
Египетъ. — Древнѣйшая цивилизація въ мірѣ. — Нилъ. — Озеро Викторія-Ньянца. — Розливы Нила. — Вода Нила. — Значеніе Нила для Египта. — Александрія и Каиръ. — Сфинксъ, — Колоссы. — Перемѣна климата. — Растеніе и животныя въ Египтѣ. — Населеніе Египта. — Праздникъ ковра. — Суэзскій каналъ. — Великая африканская пустыня. — Ливійская пустыня. — Сахара въ древности. — Трудности путешествія по Сахарѣ. — Проводники. — Спи съ миромъ! — Самумъ. — Оазисы. — Миражи. — Пѣсни пустыни. — Жители пустыни.
править
Многіе путешественники, посѣтившіе Египетъ, отзываются о немъ какъ о странѣ чудесъ, въ которой сохранились древнѣйшіе памятники, безмолвные свидѣтели великаго прошлаго страны. Еще тогда, когда вся Европа находилась въ дикомъ состояніи и была населена людьми, жившими въ пещерахъ, одѣвавшимися въ звѣриныя шкуры и отправлявшимися на охоту съ кремневыми топорами и дубинами, — въ Египтѣ уже процвѣтали науки и искусства. Древніе египтяне за много тысячелѣтій назадъ обладали свѣдѣніями по астрономіи и геометріи и знали всѣ ремесла и искусства, которыя существуютъ въ наше время.
Величественные и громадные памятники, простоявшіе тысячелѣтія, и развалины египетскихъ храмовъ, покрытыхъ надписями и барельефами (выпуклыми изображеніями) представляютъ теперь для насъ как-бы огромную каменную библіотеку, которая даетъ намъ возможность проникнуть въ тайны великаго прошлаго Египта. Съ тѣхъ поръ какъ французскій ученый Шамполльонъ открылъ способъ разбирать египетскіе іероглифы, ученые съ восторгомъ устремились въ эту библіотеку, чтобы изучать тотъ древній міръ, который до сихъ поръ оставался невѣдомымъ.
Но страна фараоновъ представляетъ лишь малую часть той области, которую орошаетъ и оплодотворяетъ Нилъ — одна изъ величайшихъ рѣкъ въ свѣтѣ. Многія племена, живущія по берегамъ Нила, до сихъ поръ еще думаютъ, что эта рѣка раздѣляетъ міръ на двѣ половины и охватываетъ земной шаръ, словно змѣя, кусающая свой хвостъ. Область Нила простирается отъ экватора до Средиземнаго моря. Начало этой рѣки оставалось тайной столь же продолжительное время какъ и прошлое Египта и даже еще долѣе. Только въ послѣднее время, благодаря путешествію Стэнли, удалось выяснить, что Нилъ вытекаетъ изъ одного озера, которое образуется водами, стекающими съ горъ, названныхъ Стэнли Рувенцари и покрытыхъ снѣгомъ. Оказывается теперь, что древніе народы — греки и римляне, имѣли свѣдѣнія объ истокахъ Нила, и эти свѣдѣнія подтверждаются новѣйшими изслѣдованіями. Озеро Викторія-Ньянца, черезъ которое протекаетъ Нилъ въ дальнѣйшемъ своемъ теченіи, имѣетъ очень живописные берега. Ньянца означаетъ «внутреннее море», и названіе это вполнѣ подходящее. По повѣрьямъ туземцевъ на островахъ озера обитаютъ божества, которыхъ надо задобрить дарами, чтобы плаваніе было безопасно, такъ какъ бури и смерчи составляютъ частое явленіе на озерѣ. Въ заливахъ этого озера, окаймленныхъ болотами и тростниками, обитаютъ громадные крокодилы, которые считаются у туземцевъ чѣмъ-то вродѣ полубоговъ, олицетворяющихъ собою генія рѣки, а нѣкоторые острова составляютъ владѣніе воинственныхъ бегемотовъ, которые не терпятъ присутствія никакихъ большихъ животныхъ и никого не допускаютъ въ свои владѣнія. Туземцы устроили особаго рода суда для ловли этихъ чудовищъ. Въ деревянной обшивкѣ судна дѣлается скрытая дыра, и звѣрь попадаетъ туда головой, нанося удары судну. Когда онъ окажется въ ловушкѣ, то его стараются пронзить копьями. Однако, такая охота всегда сопряжена съ большою опасностью.
Благодаря желанію открыть начало великой рѣки, многіе путешественники уходили все дальше и дальше вглубь страны, и такимъ образомъ, мало по малу, открывали новыя области тропической Африки. Изслѣдованіе страны подвигалась постепенно отъ устья рѣки до ея верхняго теченія. Къ плодородной долинѣ Нила, гдѣ лежитъ Египетъ, справа и слѣва примыкаетъ Ливійская пустыня, которая тянется вдоль лѣваго берега рѣки, даже мѣстами подходитъ къ самой рѣкѣ, и составляетъ восточную часть великой африканской пустыни — Сахары. На правомъ берегу Нила, къ востоку, лежитъ равнина, которая на Суэзскомъ перешейкѣ, перерѣзанномъ теперь каналомъ, соединяющимъ два моря, Средиземное и Красное, переходить тоже въ песчаную пустыню, гдѣ сливаются другъ съ другомъ двѣ части свѣта, Африка и Азія. Верховья Нила населены разными негритянскими племенами, людоѣдами монбутту и ніамъ-ніамъ, о которыхъ мы уже говорили, а также племенами динга, бонго и нуэрами, не употребляющими человѣческаго мяса.
Самое замѣчательное явленіе въ этой мѣстности составляютъ періодическіе разливы Нила. Ежегодно, при совершенно ясномъ небѣ, безъ какихъ бы то ни было предварительныхъ признаковъ и безъ всякой видимой причины, свѣтлая и прозрачная вода въ рѣкѣ мѣняетъ свою окраску и, точно движимая таинственной силой, вздымается и заливаетъ всю окрестную страну, а затѣмъ также постепенно, въ опредѣленное время, воды рѣки отступаютъ и рѣка входитъ въ свои берега тогда, когда всѣ другія рѣки начинаютъ разливаться. Такъ какъ вода Нила имѣетъ громадное значеніе для плодородія страны, то ее распредѣляютъ по всей обрабатываемой почвѣ при помощи плотинъ и бассейновъ. Древніе много занимались этимъ явленіемъ и старались найти ему объясненіе, но только теперь стало извѣстно, что оно вызывается періодическими дождями, выпадающими въ Кордофанѣ, Абиссиніи и мѣстностяхъ, лежащихъ къ югу отъ тропика Рака. Въ самомъ же Египтѣ почти никогда не выпадаетъ дождя. Въ Нижнемъ Египтѣ дожди составляютъ большую рѣдкость, а въ Верхнемъ — исключительное явленіе, такъ что вся растительность этихъ странъ находится исключительно въ зависимости отъ разливовъ рѣки. Во время этихъ разливовъ Египетъ представляетъ крайне оригинальное зрѣлище; онъ похожъ на большое озеро, изъ глубины котораго выступаютъ города, различныя зданія и сады. Водѣ Нила съ древнихъ временъ приписываются разныя полезныя и цѣлебныя свойства, и всѣ путешественники признаютъ, что она имѣетъ пріятный вкусъ. Египтяне же говорятъ, что когда Магометъ испилъ Нильской воды, то онъ сталъ проситъ у Бога вѣчной жизни, для того только чтобы всегда имѣть возможность пить эту воду! Нильскую воду и теперь часто посылаютъ въ Константинополь для султана и его женъ.
Всѣ эти разсказы и похвалы, расточаемые египтянами рѣкѣ, ясно указываютъ, какое она имѣетъ значеніе для Египта. Если бы внезапно прекратились разливы Нила, то плодородная страна скоро превратилась бы въ пустыню. Египетъ не могъ бы существовать безъ Нила.
За послѣднія десять лѣтъ Египетъ очень измѣнился. Европейскіе нравы и обычаи съ каждымъ годомъ проникаютъ въ страну, вытѣсняя прежній строй жизни. Но эти стремленія къ цивилизаціи ограничиваются, впрочемъ, пока только тою областью, гдѣ находятся важнѣйшіе города Египта: Александрія и Каиръ. Оба эти города связаны между собою желѣзною дорогой и пріобрѣли уже европейскій видъ. Александрія измѣнилась еще больше Каира, и трудно себѣ представить, что этотъ шумный торговый городъ, гдѣ можно встрѣтить представителей всѣхъ народовъ на свѣтѣ, былъ нѣкогда центромъ учености древняго міра. Отъ этихъ славныхъ временъ пышности и блеска остался только обелискъ, называемый иглою Клеопатры, которымъ завладѣли американцы. Они перевезли его въ Нью-Іоркъ, гдѣ онъ, къ сожалѣнію, разрушается подъ вліяніемъ сырого климата, составляющаго полную противоположность климату Египта.
Каиръ чрезвычайно живописный городъ, тѣмъ болѣе, что онъ все таки сохранилъ свой восточный характеръ. Надъ домами пестрѣетъ цѣлый лѣсъ минаретовъ, а за городомъ разстилается зеленая равнина, омываемая Ниломъ, и тамъ же возвышаются пирамиды, изъ которыхъ особенно замѣчательна пирамида Хеопса, построенная 6,000 лѣтъ тому назадъ.
Кто желаетъ познакомиться, со страною, а не съ городами, которые мало по малу теряютъ свою оригинальность, тотъ долженъ совершить поѣздку по Нилу.
Первое, что бросается въ глаза путешественнику въ Нильской долинѣ — это знаменитыя пирамиды. Приблизившись къ нимъ, путешественникъ съ изумленіемъ взираетъ на эти каменныя громады, похожія больше на горы, изборожденныя каменоломнями, нежели на зданія, воздвигнутыя рукою человѣка.. Красоты тутъ нѣтъ никакой, и можно только восхищаться геометрически правильными линіями. Но пирамиды производятъ впечатлѣніе на человѣка скорѣе своею массивностью и, въ особенности, своею древностью. Человѣкъ невольно проникается благоговѣніемъ при взглядѣ на нихъ и вспоминаетъ о давно прошедшихъ временахъ и событіяхъ, безмолвными свидѣтелями которыхъ были эти каменныя громады.
Сколько городовъ можно было бы построить изъ этого количества камней и сколько неизмѣримыхъ трудовъ и работы было положено на ломку этихъ камней, и на перетаскиваніе ихъ къ берегамъ Нила подъ палящими лучами африканскаго солнца!
Всѣ эти мысли невольно должны возникнуть у путешественника, впервые увидавшаго пирамиды. Камни на постройку этихъ пирамидъ добывались на другой сторонѣ Нила, въ Восточныхъ горахъ, и теперь еще можно видѣть мѣсто, гдѣ это происходило. Сотни тысячъ людей были цѣлые годы заняты обтесываніемъ этихъ камней, передвиженіемъ ихъ на большія разстоянія, поднятіемъ и помѣщеніемъ этихъ каменныхъ глыбъ одна на другую. Тридцать лѣтъ трудились сто тысячъ рабочихъ надъ сооруженіемъ одной только пирамиды Хеопса, смѣняясь черезъ каждые три мѣсяца. И всѣ памятники древняго Египта, поражающіе своею величиною, свидѣтельствуютъ объ этой гигантской работѣ и разсказываютъ грустную исторію египетскаго народа, порабощеннаго фараонами и доведеннаго до глубоко-бѣдственнаго состоянія, которое и вынудило его безропотно исполнять тяжелый рабскій трудъ безъ всякаго вознагражденія. Поэтому-то многіе изслѣдователи думаютъ, что постройка пирамидъ началась уже въ періодъ упадка Египта, а не его процвѣтанія и что, слѣдовательно, цивилизація Египта еще древнѣе. Вѣроятно, въ тѣ отдаленныя времена, о которыхъ мы не имѣемъ никакихъ свѣдѣній, египетскій народъ былъ свободнымъ и сильнымъ, а не такимъ порабощеннымъ, какъ тогда, когда онъ строилъ пирамиды, иначе онъ не могъ бы пріобрѣсти ни тѣхъ богатствъ, ни тѣхъ знаній, о которыхъ свидѣтельствуютъ позднѣйшіе памятники, оставленные имъ.
«Всѣ вещи боятся времени, гласитъ одна арабская пословица, а только время боится пирамидъ». Дѣйствительно, время оказалось безсильнымъ передъ этими каменными громадами, при взглядѣ на которыя мы переносимся за много тысячъ лѣтъ народъ. Каждая пирамида представляетъ изъ себя гробницу и находится посрединѣ кладбища, гдѣ похоронены родственники короля, жрецы и высшіе сановники. Внутренность пирамидъ покрыта іероглифами. Пока ученые не научились разбирать іероглифы, до тѣхъ поръ путешественникамъ, забиравшимся во внутрь этихъ гигантскихъ гробницъ, приходилось только съ любопытствомъ и сожалѣніемъ взирать на странные знаки, испещряющіе стѣны пирамидъ и гробницъ. Теперь тайна разгадана, и путешественникъ, знакомый съ исторіей Египта, вступая во внутренность этого древняго кладбища, невольно переносится мыслью въ отдаленныя времена и переживаетъ событія египетской жизни.
Правду сказать, восхожденіе на пирамиды представляетъ не легкую задачу, даже для альпійскаго туриста, привыкшаго карабкаться по горамъ. Но за то когда преодолѣются всѣ эти затрудненія, то никакія описанія, никакія изображенія, не могутъ выразить того, что испытываетъ человѣкъ, очутившись въ этомъ «царствѣ смерти». Видъ съ вершины пирамиды восхитителенъ и съ избыткомъ вознаграждаетъ путешественника за перенесенныя ими невзгоды и трудности пути. Передъ нимъ открывается Нильская долина, необыкновенно плодородная и рѣзко отдѣляющаяся отъ вѣчной пустыни, гдѣ уже нѣтъ никакой жизни. Внизу, у подножія пирамидъ, разстилается страна древней мудрости и искусства. Огромное пространство развалинъ, гдѣ когда то красовался великолѣпный древній городъ Мемфисъ, напоминаетъ путешественнику о томъ, что нѣсколько тысячелѣтій тому назадъ тутъ кипѣла жизнь, совсѣмъ иная, чѣмъ теперь. Онъ видитъ передъ собою съ одной стороны безпредѣльную желтую и красную пустыню, гдѣ песокъ образуетъ высоко вздымающіяся волны, съ другой — зеленѣющую равнину, на которой, словно черноватыя пятна, разбросаны селенія и блестятъ на солнцѣ серебристыя озера и каналы рѣки Нила. Многіе путешественники взбираются на пирамиду Хеопса до разсвѣта, чтобы полюбоваться оттуда чуднымъ зрѣлищемъ восходящаго солнца, сразу освѣщающаго безпредѣльное пространство, разстилающееся у подножія пирамидъ.
Древніе египтяне, сооружая пирамиды, руководствовались желаніемъ устроить для умершаго несокрушимое и недоступное убѣжище, гдѣ его мумія могла бы пребывать въ цѣлости вѣчныя времена. Едва египетскій фараонъ вступалъ на престолъ, какъ онъ тотчасъ же принимался строить для себя достойное посмертное жилище. Египтяне, устраивая входъ въ пирамиду, принимали разныя предосторожности, чтобы скрыть его. Они не хотѣли, чтобы кто нибудь впослѣдствіи могъ проникнуть внутрь пирамиды и тѣмъ нарушить покой находящихся тамъ мертвецовъ. Эти предосторожности, конечно, ни къ чему не привели. Арабскіе завоеватели искали въ пирамидахъ скрытыхъ сокровищъ и разбили многія изъ находящихся тамъ древнихъ гробницъ — саркафаговъ. Позднѣе ученые стали доискиваться въ пирамидахъ тайнъ египетской исторіи, а теперь пирамиды стали доступны для всѣхъ, и каждый путешественникъ, пріѣзжающій въ Египетъ, считаетъ долгомъ посѣтить эти древнія гробницы.
Одинъ нѣмецкій путешественникъ, посѣтившій пирамиду Хеопса, говоритъ, что пирамида эта вблизи имѣетъ видъ гигантской каменной развалившейся лѣстницы, такъ какъ облицовка ея давно уже содрана, и обитатели окрестностей постарались выломать все, что только возможно, для своихъ построекъ. Но все таки крѣпость этого сооруженія такъ велика, что оно стоитъ несокрушимо и, вѣроятно, будетъ продолжать стоять еще много вѣковъ!
"Я хотѣлъ посѣтить внутренность пирамиды, разсказываетъ путешественникъ. — Входъ въ нее расположенъ на высотѣ пятнадцатой ступени на сѣверовосточной сторонѣ. Я взялъ съ собою пятерыхъ изъ, моихъ проводниковъ — остальные ожидали снаружи — зажгли факелы и весело двинулись впередъ. Но дорога оказалась очень затруднительной. Узкій ходъ круто спускался внизъ и притомъ корридоръ былъ такъ низокъ, что приходилось подвигаться ползкомъ, что, разумѣется, не могло доставлять особеннаго удовольствія. Конечно, всякому путешественнику приходится напрягать свои силы, чтобы преодолѣвать препятствіи, и въ этомъ даже заключается особенное наслажденіе. Мы охотно лазимъ по скаламъ, взбираемся на высокія горы и пробираемся по зыбкой перекладинѣ надъ пропастью въ какомъ нибудь глетчерѣ, но скорчившись ползти на брюхѣ въ пирамиду — увѣряю васъ, въ этомъ нѣтъ никакого наслажденія! Однако, избѣжать этого нельзя, и приходится съ этимъ мириться, разсчитывая на вознагражденіе потомъ.
Задыхаясь отъ дыма нашихъ факеловъ, мы ползли подъ гору и проползли такимъ образомъ около 70 футъ, какъ вдругъ передъ нами очутилась глыба гранита. Когда тысячу лѣтъ тому назадъ арабскіе завоеватели добрались до этого мѣста и дальше не могли идти, то они разрушили песчаникъ по сторонамъ гранитной глыбы, завалившей входъ во внутренность пирамиды, и проползли вокругъ него. Ихъ привлекала жажда богатой добычи, которую онѣ разсчитывали найти во внутреннихъ покояхъ. Царь Хеопсъ и его строители, очевидно, не подумали объ этомъ!
«И мы также поползли по этому пути. Но теперь надо было ползти вверхъ, это все таки лучше», мы достигли маленькой комнаты. Справа былъ вертикальный колодецъ-шахта, а слѣва горизонтальный, но опять таки очень низкій проходъ. Находящаяся противъ насъ стѣна, внизу которой сдѣланъ горизонтальный ходъ, не доходила до потолка и тамъ надъ нею косвенно вверхъ шелъ другой ходъ. Чтобы проникнуть въ него, мы должны были влѣзть на стѣну, для чего въ стѣнѣ высѣчены ямки, куда вставляютъ ноги и за которыя можно держаться руками. Влѣзать было очень трудно; приходилось дѣлать очень большіе шаги и руками захватывать весьма широко, отъ одной ямы къ другой. Я подивился искусству, котораго достигли бедуины въ этомъ упражненіи; они быстро лѣзли по вертикальной стѣнѣ и ловко подхватывали другъ у друга факелы.
"Наконецъ, мы взобрались и, дойдя до конца еще одного большого прохода, вступили въ маленькій покой — или вѣрнѣе вползли въ него. Въ противоположной стѣнѣ маленькаго покоя опять былъ ходъ и также закрытый гранитнымъ обломкомъ. Но арабы и здѣсь проложили обходный путь, и мы, въ концѣ концовъ, добрались до склепа царя. Полъ, стѣны и потолокъ этого склепа сдѣланы изъ полированнаго гранита, сильно закоптѣвшаго отъ дыма факеловъ безчисленныхъ посѣтителей пирамиды. Гробница также изъ гладкаго какъ зеркало гранита. Отъ крышки не видно и слѣдовъ, а что сталось съ муміей — неизвѣстно.
"Мои бедуины расположились на отдыхъ по угламъ, пока я съ факеломъ осматривалъ стѣну и гробницу. Нигдѣ не видно и слѣдовъ іероглифовъ или изображеній. Вдругъ раздался страшный ударъ, словно рушилась вся пирамида. Я испугался, но оглядѣвшись, увидалъ, что мои проводники по прежнему спокойно сидѣли и въ склепѣ ничего не сдвинулось съ мѣста, только онъ весь былъ полонъ порохового дыма. Я вспомнилъ тутъ, что бедуины имѣютъ обыкновеніе стрѣлять въ честь иностранца, конечно, разсчитывая получить за это вознагражденіе.
"Говорятъ, что прежде тутъ валялось множество черепковъ отъ битыхъ горшковъ, и разные богатые чудаки, въ особенности англичане, платили за нихъ большія деньги. Бедуины мастера на эти штуки, и лишь только они замѣтятъ несвѣдущаго и жаднаго до древностей путешественника, то навѣрное отыщутъ для него въ углу склепа какую нибудь мелочь, которую сами незамѣтно подбросятъ и самымъ невиннымъ образомъ предложатъ иностранцу пріобрѣсти ее. Конечно, онъ долженъ заплатить за нее хорошія деньги, вѣдь такія находки бываютъ рѣдко! Пусть-ка попробуетъ самъ поискать что нибудь!
"Спустя часъ, отдохнувъ на ступеняхъ пирамиды, мы полѣзли на ея вершину. Это было также нелегко. Подумайте только! Ступени въ два съ половиною фута высотою, и лѣстница состоитъ изъ двухсотъ такихъ ступеней. Бедуины со своими длинными шестами поднимаются впередъ, протягиваютъ руки иностранцу и такимъ образомъ втаскиваютъ его на верхъ. Если путешественникъ оказывается неловкимъ и неповоротливымъ, то двое бедуиновъ тянутъ его впередъ, а третій упираетъ и подталкиваетъ сзади. Эти бедуины втянутъ кого угодно.
«Восхищенный видомъ, который открывался съ вершины пирамиды, я долго просидѣлъ неподвижно. Мнѣ казалось, что я вижу передъ собою древній Египетъ съ его громадными дворцами и храмами. Я видѣлъ процессіи жрецовъ, говорилъ съ великимъ Сезострисомъ! Я сидѣлъ, погруженный въ свои мечты, и не замѣтилъ, какъ стемнѣло. Время было возвращаться въ Каиръ. Проводникъ подошелъ ко мнѣ и предложилъ мнѣ маленькій молотокъ, который былъ заткнутъ у него за поясомъ, стягивавшимъ его бѣлую рубашку. Я взялъ машинально молотокъ, не зная, что съ нимъ дѣлать. Но проводникъ разъяснилъ мнѣ. Ни одинъ-англичанинъ не уходитъ отсюда, не отбивши предварительно кусочка камня, который онъ потомъ беретъ съ собой и показываетъ своимъ друзьямъ, разсказывая при этомъ, что онъ самъ, собственными руками, откололъ его въ Египтѣ, на вершинѣ самой высокой пирамиды! Не мало камешковъ накололи такіе путешественники, но царь Хеопсъ задалъ имъ большую задачу, и имъ хватитъ работы еще по крайней мѣрѣ на тысячу лѣтъ!»
По мѣрѣ того, какъ возникаютъ новые города въ Египтѣ, его древніе города обращаются въ прахъ. Селенія феллаховъ, египетскихъ земледѣльцевъ, ютятся возлѣ развалинъ древнихъ столицъ Египта, и ихъ убогія лачужки едва замѣтны рядомъ съ остатками величественныхъ колоннъ и перистилей древнихъ храмовъ. Съ тѣхъ поръ какъ европейскіе ученые стали интересоваться Египтомъ, уже не мало отрыто древнихъ памятниковъ, которые были погребены подъ песками. Такимъ образомъ съ затратою большого труда и времени былъ отрытъ сфинксъ — колоссальное каменное изваяніе, изображающее лежащаго на пьедесталѣ льва съ человѣческимъ лицомъ. Теперь видна только его голова, но размѣры ея позволяютъ судить о томъ, какое это было чудище. Одинъ носъ сфинкса имѣетъ пять футъ длины, уши его въ ростъ человѣка, а голова имѣетъ въ окружности болѣе восьмидесяти футъ. Между передними лапами чудовища открыли небольшой храмъ, который задней своею стѣной прислоненъ былъ къ груди каменнаго изваянія.
Неимовѣрныхъ трудовъ стоило все это отрыть, но прошло 25 лѣтъ, и опять все занесло пескомъ. Снова пришлось отрывать сфинксъ.
Кромѣ сфинксовъ сохранились еще колоссальныя статуи, извѣстныя подъ именемъ «Колоссовъ Мемнона». Въ дѣйствительности же эти статуи изображаютъ сидящаго фараона Аменхотека II, съ протянутыми на колѣняхъ руками. Эти обѣ статуи вмѣстѣ съ пьедесталами, частью занесенными пескомъ и наноснымъ иломъ, имѣютъ около двадцати метровъ высоты. Одна изъ этихъ статуй издаетъ звуки, похожіе на звукъ лопнувшей струны лиры. По словамъ нѣкоторыхъ писателей статуя издавала гармоническіе вздохи въ тотъ моментъ, когда солнечные лучи обращали въ паръ утреннюю росу. Но послѣ того какъ римскій императоръ Септимій Северъ велѣлъ починить, или вѣрнѣе, замазать известкой статую, въ разсчетѣ, что она-будетъ звучнѣе, колоссъ онѣмѣлъ. Теперь путешественникъ напрасно будетъ ожидать у подножія статуи, надѣясь на разсвѣтѣ подслушать ея голосъ, — камень молчитъ. Только въ развалинахъ древняго храма въ Карнакѣ путешественнику можетъ посчастливиться услышать звуки, издаваемые глыбами гранита въ моментъ, когда ихъ освѣтятъ лучи восходящаго солнца.
Чѣмъ дальше подвигается по Нилу путешественникъ, тѣмъ больше встрѣчаетъ онъ памятниковъ древности. По мѣрѣ того, какъ расширяется Нильская долина, окаймленная амфитеатромъ крутыхъ вершинъ, составляющихъ края Ливійской пустыни, передъ путешественникомъ выростаютъ развалины древнихъ храмовъ, колоссальныхъ статуй и величественные остатки древнихъ «стовратыхъ Ѳивъ». Тутъ на каждомъ шагу находятся памятники древности, и большею частью это гробницы или храмы. Южнѣе этого чудеснаго города мертвыхъ, мѣстность, по которой протекаетъ Нилъ, принимаетъ болѣе дикій и мрачный характеръ, горы съ обѣихъ сторонъ придвигаются ближе къ рѣкѣ, обработанная полоса земли становится уже и селенія жителей становятся рѣже и бѣднѣе. По выходѣ изъ тѣснины, въ которой извивается Нилъ, путешественникъ попадаетъ въ новую страну. Горы уменьшаются въ вышину и отступаютъ назадъ по обѣ стороны, какъ бы давая мѣсто пустынѣ, которая вступаетъ въ свои права и на одной сторонѣ имѣетъ сѣрую, а на другой желтую окраску. Нивы исчезаютъ почти совершенно. Миновавъ островъ Элефантину, гдѣ нѣкогда находился древній городъ Абу — «городъ слона» и, вѣроятно, было устроено складочное мѣсто слоновой кости во времена древнихъ римлянъ и грековъ — путешественникъ останавливается у Ассуана, выше котораго уже начинаются Нильскіе пороги. На островѣ уже не сохранилось никакихъ древностей. Но онъ привлекаетъ взоры роскошью своей растительности и прелестными группами финиковыхъ пальмъ, составляющими рѣзкую противоположность съ темными скалами, возвышающимися у Нильскихъ пороговъ.
Многіе ученые полагаютъ, что климатъ Египта сильно измѣнился. Судя по изображеніямъ на древнѣйшихъ египетскихъ гробницахъ, образъ жизни древнихъ египтянъ былъ вовсе не такой, какой должны бы вести жители по сосѣдству съ грозною пустыней, которая надвигала на нихъ свои пески. Имъ не былъ извѣстенъ верблюдъ — домашнее животное, безъ котораго нынѣшній арабъ не могъ бы существовать, такъ какъ онъ не могъ бы пускаться безъ него въ путь по знойнымъ, песчанымъ и каменистымъ равнинамъ. Въ очень отдаленныя времена у египтянъ не было даже лошадей и овецъ, у нихъ былъ только рабочій волъ, помогавшій пахать ямъ землю. Вѣроятно, климатъ Египта былъ тогда другой. Нѣкоторые ученые заходятъ такъ далеко, что говорятъ: «Пустыня въ то время не существовала». Какъ бы тамъ ни было, но несомнѣнно, что воды было больше тогда, и во многихъ мѣстахъ на скалахъ мрино примѣтить слѣды древнихъ водопадовъ, которые когда-то текли непрерывнымъ потокомъ; теперь же эти страны совершенно безводны.
Растительность современнаго Египта не отличается большимъ разнообразіемъ. Лѣса давно истреблены, и остались только рощи нильской акаціи, которую туземцы называютъ «сунтъ». Дерево это считалось нѣкогда священнымъ и изъ него евреи сдѣлали свой кивотъ завѣта. Теперь дерево считается такою драгоцѣнностью въ Египтѣ, что лодочники даже не употребляютъ его на обшивку своихъ ладей и барокъ, а вмѣсто того берутъ для этой обшивки особую смѣсь, приготовленную изъ рубленой соломы, пополамъ съ землей и коровьимъ пометомъ. Финиковыя пальмы, сикоморы, или египетскія. смоковницы и др. породы деревьевъ сообщаютъ привѣтливый видъ египетскимъ селеніямъ. Нѣтъ такой деревни, которая не имѣла бы пальмовыхъ аллей вокругъ своихъ стѣнъ и вдоль каналовъ. Въ каждой деревнѣ непремѣнно есть сикомора, подъ развѣсистыми вѣтвями которой жители собираются по вечерамъ и бесѣдуютъ о своихъ дѣлахъ. Въ прежнія времена сикомора была очень распространена въ Египтѣ. Дерево это считалось «нетлѣннымъ» и поэтому его употребляли на выдѣлку дорогой мебели и особенно на приготовленіе гробовъ. Дѣйствительно, сикоморовыя доски, извлекаемыя теперь на свѣтъ, по прошествіи столькихъ тысячъ лѣтъ, изъ глубины египетскихъ могилъ, оказываются вполнѣ сохранившимися, благодаря сухости воздуха въ египетскихъ подземеліяхъ. Плодъ сикоморы очень цѣнился древними египтянами, какъ одинъ изъ лучшихъ фруктовъ, и у нихъ существовало повѣрье, что «смертный, вкусившій плода сикоморы, не можетъ преодолѣть желанія вернуться въ Египетъ». Оттого въ Египтѣ существовалъ обычай ѣсть эти плоды при отъѣздѣ, чтобы непремѣнно вернуться въ равнины Нила.
Міръ животныхъ также не представляетъ особеннаго богатства въ Египтѣ. Большая часть дикихъ животныхъ уже не водится въ области нижняго теченія Нила; они бѣжали отъ сосѣдства цивилизованнаго человѣка. На древнихъ барельефахъ часто попадаются изображенія обезьянъ. Но теперь обезьяны въ Египтѣ совсѣмъ не встрѣчаются. Львы и леопарды совершенно исчезли; бегемоты, или «нильскіе кони», какъ ихъ прежде называли, и крокодилы, удалились подальше на югъ; остались гіены, которыя встрѣчаются ÿ окраинъ пустыни. Шакалъ, лисица, степная кошка, которую считаютъ родоначальницей нашей домашней кошки, и нѣкоторыя другія породы мелкихъ животныхъ водятся въ большомъ числѣ. Въ пустынѣ, прилегающей къ Египту, водятся антилопы, окраска шерсти которыхъ до такой степени похожа на цвѣтъ почвы, по которой онѣ рыскаютъ, что отличить ихъ очень трудно. Точно также мыши и всѣ другіе грызуны, пресмыкающіяся и насѣкомыя имѣютъ сѣрую или желтоватую окраску, благодаря которой ихъ легко смѣшать съ пескомъ или камнями пустыни. Гораздо болѣе интересенъ и разнообразенъ міръ египетскихъ птицъ. Среди этихъ птицъ находятся европейскіе аисты и перепела, которые прилетаютъ на зиму въ Египетъ и вьютъ гнѣзда на берегахъ Нила, а весною снова улетаютъ въ Европу. Въ Египтѣ водятся птицы рѣдкой красоты; таковы напримѣръ, бѣлые орлы, высоко кружащіеся въ воздухѣ, и маленькая птичка, такая же граціозная какъ и колибри, порхающая съ цвѣтка на цвѣтокъ. Голуби тучами летаютъ надъ полями. Водяныя птицы, фламинго (красные гуси), пеликаны, журавли, цапли и утки миріадами покрываютъ воду болотъ и озеръ. Завидя охотника, онѣ моментально вспархиваютъ и поднимаются вверхъ тучами, застилающими небо.
Феллахъ ловитъ водяныхъ птицъ просто руками. Онъ всовываетъ голову въ пустую просверленную тыкву, которая кажется плавающею случайно на поверхности воды. Птицы не обращаютъ вниманія на этотъ предметъ, и феллахъ пользуется этимъ. Онъ тихонько подплываетъ къ птицѣ, которая стоитъ на караулѣ, быстрымъ движеніемъ руки хватаетъ ее за лапу и погружаетъ въ воду, прежде чѣмъ она успѣваетъ поднять тревогу. Устранивъ такимъ образомъ караульнаго, феллахъ уже безъ труда завладѣваетъ главною массою стаи, которую онъ уже можетъ захватить врасплохъ.
Рыба кишмя кишитъ въ водахъ Египта, также какъ водяная птица въ камышахъ; изъ насѣкомыхъ заслуживаетъ вниманія священный жукъ, который устраиваетъ шарикъ изъ глины и навоза и въ него кладетъ свои яички. Выполнивъ это, жукъ безъ малѣйшаго отдыха катитъ свой шарикъ съ рѣчного берега на край пустыни и тамъ умираетъ, выполнивъ свое дѣло. Молодые жуки, вылупившіеся изъ яичекъ, въ свою очередь тотчасъ же принимаются за эту работу.
Нынѣшніе египтяне походятъ на своихъ предковъ, древнихъ египтянъ. Копты, египетскіе христіане, прямые потомки этихъ послѣднихъ. Съ того времени какъ страна была покорена магометанами слишкомъ тысячу двѣсти лѣтъ тому назадъ, копты стали держаться въ сторонѣ отъ завоевателей, и поэтому то египетскій типъ у нихъ лучше сохранился. Они живутъ главнымъ образомъ въ Верхнемъ Египтѣ, гдѣ образуютъ цѣлыя селенія, но по своей одеждѣ и внѣшнему виду они не отличаются отъ мусульманъ. Встрѣчающіяся во многихъ округахъ, гдѣ коптовъ нѣтъ, развалины церквей свидѣтельствуютъ о томъ, что жители этихъ округовъ были христіане нѣсколько столѣтій тому назадъ.
Феллахи, или земледѣльцы представляютъ такую же туземную расу, какъ и копты. Замѣчательно, что молодые феллахи нерѣдко очень красивы и черты лица ихъ напоминаютъ черты сфинксовъ. Потребности феллаха очбнъ ограничены; онъ живетъ въ убогой землянкѣ и питается овощами да финиками. Больше всего на свѣтѣ онъ любитъ миръ и тишину, и потому готовъ изувѣчить себя, чтобы избѣжать военной службы, которая для него ненавистна. Арабы въ Египтѣ раздѣляются на осѣдлыхъ и кочевыхъ; послѣдніе называются бедуинами. Это чистокровные арабы. Они занимаются проводами каравановъ и мелкою торговлей, а также ремеслами, плетеніемъ корзинъ и т. п. Свою теперешнюю религію — мусульманство, замѣнившую прежнюю языческую религію, египтяне восприняли отъ арабскихъ завоевателей и отъ нихъ же они заимствовали свой языкъ.
Земледѣльческое населеніе Египта, феллахи, до сихъ поръ еще прибѣгаютъ къ самымъ первобытнымъ способамъ обработки земли, между тѣмъ какъ тутъ же рядомъ ихъ сосѣди пользуются разными усовершенствованными орудіями для этого. Вообще, въ Египтѣ мы наталкиваемся на самыя рѣзкія противоположности: первобытный образъ жизни туземцевъ въ деревняхъ и всевозможныя удобства въ большихъ городахъ.
Каиръ нѣкогда находился на самомъ берегу Нила, но рѣка перемѣстилась съ X столѣтія, и городъ теперь отдѣленъ отъ нея садами и рощами. Почти всѣ путешественники хвалятъ этотъ живописный городъ, отличающійся большимъ оживленіемъ. На улицахъ города постоянно тѣснится пестрая толпа, но никогда почти не бываетъ примѣра, чтобы иностранцы, если только они сами не дадутъ къ тому повода, подверглись оскорбленіямъ со стороны мусульманъ.
Самый большой праздникъ въ Каирѣ — это день отправленія богомольцевъ въ Мекку. Этотъ праздникъ извѣстенъ у европейцевъ подъ именемъ «перенесенія ковра». Верблюдъ, украшенный богато расшитыми чепраками, султанами и блестящими металлическими бляхами да цѣпочками, несетъ на спинѣ великолѣпныя носилки, гдѣ заключаются дары, посылаемые египетскимъ хедивомъ храму Кааба въ Меккѣ. Впереди этой процессіи идутъ музыканты и солдаты, а, позади слѣдуетъ цѣлая толпа паломниковъ, въ числѣ которыхъ можно найти всѣ племена Египта. По возвращеніи этого священнаго каравана празднуется день рожденія пророка, и тогда-то въ городѣ начинаютъ хозяйничать факиры и скоморохи. Никогда путешественникъ не можетъ имѣть болѣе удобнаго случая для изученія каирскаго населенія. Все выползаетъ изъ своихъ норъ. Арабы, негры, абиссинцы и др. спѣшатъ на плошадь и на главное поле для народнаго гулянія, гдѣ шейхъ дервишей, въ присутствіи огромной толпы, проѣзжаетъ верхомъ на лошади по настилкѣ изъ человѣческихъ тѣлъ. Лошадь его сначала упирается, но два невольника держатъ ее за узду и сами, шагая по ковру изъ людей, заставляютъ лошадь слѣдовать за собой.
Изъ современныхъ сооруженій въ Египтѣ заслуживаютъ вниманія плотины, которыя служатъ для болѣе правильнаго распредѣленія водъ Нила по всѣмъ обрабатываемымъ полямъ и для предупрежденія слишкомъ большихъ разливовъ, которые могутъ причинить бѣдствіе странѣ.
Въ 1869 году въ Египтѣ состоялось открытіе грандіознаго сооруженія, еще болѣе возвысившаго значеніе страны. Мы говоримъ о Суэзскомъ каналѣ, прорытіемъ котораго французскій инженеръ Лессепсъ обезсмертилъ свое имя. Каналъ этотъ, имѣющій въ длину 164 километра, а въ ширину отъ 60 до 100 метровъ, представляетъ настоящій морской проливъ, соединяющій два моря, Средиземное и Красное, и раздѣляющій двѣ части свѣта, Африку и Азію. Съ прорытіемъ этого канала значительно сократился путь въ Индію. Прежде кораблямъ, шедшимъ изъ Европы въ Индію или другія мѣста Азіи (Китай, Японію и т. п.), приходилось огибать африканскій материкъ, что значительно удлиняло путешествіе; теперь же суда совершаютъ этотъ переходъ чуть не втрое меньшій срокъ. Каналъ строился десять лѣтъ, не только вслѣдствіе техническихъ трудностей, но и по причинѣ недостатка средствъ. Въ успѣхъ затѣяннаго дѣла мало кто вѣрилъ, но успѣхъ этотъ превзошелъ всѣ ожиданія. Необычайное усиленіе судоходства по этому каналу, выгоды сокращенія пути и другія преимущества такого прямого соединенія европейскихъ морей съ африканскими и азіатскими морями заставили всѣхъ, сомнѣвавшихся въ пользѣ и успѣхѣ прорытія канала, перемѣнить свое мнѣніе. Теперь уже идетъ рѣчь о его расширеніи, для того чтобы судамъ при встрѣчѣ не надо было замедлять хода и остановившееся посрединѣ судно не заграждало бы дорогу другимъ судамъ.
Многія изъ морскихъ животныхъ, водящихся въ Красномъ морѣ, также совершили путешествіе, благодаря прорытію Суэзскаго канала, и перешли черезъ этотъ каналъ въ Средиземное море, гдѣ появились теперь такія морскія животныя, которыхъ прежде тамъ не водилось. По этому же каналу проходятъ въ Средиземное море акулы изъ Краснаго моря и китообразныя животныя.
Мысль о прорытіи Суэзскаго перешейка возникла еще у французскаго императора Наполеона I во время его египетскаго похода въ 1798 году, и онъ поручилъ своему инженеру Ленеру изслѣдовать перешеекъ и произвести нужныя вычисленія и измѣренія. Но Ленеръ ошибся въ своихъ вычисленіяхъ и заявилъ, что уровень Краснаго моря лежитъ на 11 метровъ выше Средиземнаго моря и что съ прорытіемъ канала вода изъ Краснаго моря должна будетъ съ страшною силой устремиться въ Средиземное море. Вслѣдствіе этого мысль о прорытіи канала была оставлена, и только спустя 50 лѣтъ, когда сдѣланныя другими инженерами вычисленія указали, что средній уровень Краснаго моря всего на 16 сантиметровъ выше средиземнаго, снова заговорили о возможности такого предпріятія. Фердинандъ Лессепсъ осуществилъ его.
Мы уже говорили, что къ плодородной Нильской долинѣ, гдѣ лежитъ Египетъ, подступаетъ грозная пустыня. Песокъ покрываетъ сплошь поверхность Ливійской пустыни, представляющей восточную и самую мрачную часть великой африканской пустыни Сахары. Лишь въ немногихъ мѣстахъ обнажаются скалы, которыя кажутся точно отполированными, такъ какъ песокъ, постоянно передвигаясь по поверхности скалъ, притупляетъ ихъ углы и сглаживаетъ шероховатости. Ливійская пустыня — это настоящее сплошное песчаное море, на которомъ песчаныя дюны лежатъ словно застывшія волны. Прежде думали, что она представляетъ впадину, низменность, но теперь извѣстно, что она представляетъ такую же возвышенность, какъ и остальная Сахара. Это громадное песчаное море, занимающее область, почти равную по величинѣ Россіи, принадлежитъ еще теперь къ числу мало изслѣдованныхъ и неизвѣстныхъ частей земной поверхности.
Ливійская пустыня была извѣстна уже въ древности. Она слыла «пылающею страной», гдѣ не могутъ жить ни люди, ни растенія и гдѣ самая земля сожжена въ уголь знойными лучами солнца. Однако, оказалось, что эти страны все таки доступны. Древній греческій историкъ Геродотъ разсказываетъ исторію пяти молодыхъ людей, которые пустились на удачу въ пустыню и послѣ многихъ дней ходьбы достигли города въ странѣ черныхъ людей, стоящаго на берегу большой рѣки. Изъ этого повѣтствованія видно, что древніе странствовали по пустынѣ, что они переходили ее, такъ какъ они сообщали подробности о рѣкѣ, населенной крокодилами и текущей съ запада на востокъ. Римскіе военоначальники тоже повидимому проникали вглубь великой африканской пустыни, такъ какъ въ нѣкоторыхъ мѣстахъ еще сохранились ихъ сооруженія. Но кто знаетъ, сколько другихъ армій и каравановъ погибло въ этой страшной пустынѣ и сколько ихъ исчезло въ раскаленной почвѣ, словно вода, выливаемая на песокъ.
Съ тѣхъ поръ какъ въ Англіи было основано въ концѣ прошлаго столѣтія общество для изслѣдованія Африки, всѣ пути, проходимые путешественниками или даже купеческими караванами, тщательно заносились на карту. Великая пустыня Сахара была уже пройдена во многихъ мѣстахъ съ сѣвера на югъ, но еще ни одинъ путешественникъ не прошелъ черезъ нее отъ береговъ Нила до побережья Атлантическаго океана. Всѣ сдѣланныя въ этомъ направленіи попытки оканчивались неудачей. Во всѣхъ другихъ частяхъ земного шара шумятъ локомотивы, строятся дороги и организуется наивозможно болѣе быстрая перевозка товаровъ, а Сахара осталась все такою же мало доступной, такою же страшной, какъ была тысячи лѣтъ тому назадъ. Громадный океанъ не только не раздѣляетъ берега далеко отстоящихъ другъ отъ друга материковъ разныхъ частей свѣта, но облегчаетъ между ними сношенія и даже связываетъ ихъ. Не то пустыня, она почти совершенно раздѣляетъ прилегающія къ ней страны. Растительность и животныя на сѣверѣ и на югѣ Сахары совершенно различны, и народы, раздѣленные пустыней, также очень рѣзко отличаются другъ отъ друга своею наружностью, происхожденіемъ и нравами.
Прежде предполагали, что Сахара — высохшее морское дно, но такое мнѣніе существовало до тѣхъ поръ, пока еще не были достаточно извѣстны природа ея почвы и форма ея поверхности. Нигдѣ на всей поверхности Сахары не найдено какихъ либо остатковъ морского происхожденія или другихъ слѣдовъ, кромѣ тѣхъ, которые являются слѣдствіемъ дѣйствія воздуха, дождя и солнца. На всемъ своемъ громадномъ протяженіи пустыня представляетъ континентальную область и на значительномъ пространствѣ она состоитъ сплошь изъ ровной скалы и волнообразнаго песка. Это и есть настоящая пустыня безъ деревьевъ и цвѣтущихъ растеній, безъ птицъ и мотыльковъ. Однако, въ Сахарѣ находятся все-таки довольно большія пространства, которыя не могутъ быть названы пустыней, есть горы съ долинами и цотоками воды. Но самый видъ Сахары все таки свидѣтельствуетъ, что въ ней произошли большія перемѣны. Въ совершенно безводныхъ мѣстахъ мы можемъ видѣть остатки широкихъ рѣчныхъ руслъ, овраги, указывающіе, что тутъ нѣкогда, въ отдаленныя времена, протекали потоки и ручьи. Тогда тутъ росли лѣса, и окаменѣлые пни лѣсныхъ гигантовъ еще и теперь встрѣчаются во многихъ мѣстахъ пустыни. Тутъ водились носороги и слоны, изображенія которыхъ мы находимъ въ древнихъ изваяніяхъ на скалахъ горъ Феца, Алжира и Марокко. Тогда черезъ тѣ самыя мѣста, гдѣ теперь проходятъ верблюды, медленно шагали волы, тяжело нагруженные вьюками товаровъ. Рѣки, гдѣ плавали крокодилы, теперь изсякли, большія животныя исчезли вмѣстѣ съ лѣсами, гдѣ они жили, и лишь въ нѣкоторыхъ мѣстахъ остались ключи, да подъ почвою скрывается вода, присутствіе которой можетъ распознать лишь опытный глазъ кочевника въ пустынѣ, который и начинаетъ рыть въ этомъ мѣстѣ колодецъ. Но добытая вода почти всегда имѣетъ солоноватый вкусъ, и къ ней трудно привыкнуть.
Сыпучіе пески, раскаленныя возвышенныя равнины, усѣянныя мелкими острыми камнями, тропическія жары, смѣняющіяся рѣзкою стужей, убійственные вѣтры и песчаные смерчи, всегда безоблачное небо, съ котораго льются потоки жгучихъ огненныхъ лучей, отсутствіе тѣни, отдаленность колодцевъ и кажущаяся безконечность пути — вотъ тѣ препятствія, которыя ожидаютъ путника въ Сахарѣ. Сахара величиной почти равна Европѣ, но что значитъ для насъ проѣхать всю Европу вдоль и поперекъ! Въ Сахарѣ-же путь долженъ казаться безконечно длиннымъ. Караваны медленно идутъ подъ палящими лучами солнца, среди раскаленныхъ, ослѣпляющихъ глаза песковъ, и люди, томимые мучительною жаждой, съ замираніемъ сердца думаютъ, что можетъ быть колодезь, къ которому они направляются, уже изсохъ!
Немудрено поэтому, что караваны съ большою торжественностью приготовляются къ переходу черезъ страшную пустыню. Проводникъ — это самое важное лицо въ караванѣ; въ его рукахъ находится жизнь всѣхъ людей, которые его сопровождаютъ, и къ нему всѣ относятся съ большимъ почтеніемъ. Онъ долженъ быть честенъ и храбръ, и внушать довѣріе. При отправленіи въ путь всѣ кланяются ему, а по благополучномъ прибытіи каравана его осыпаютъ благодарностями. Должность проводника бываетъ наслѣдственной въ нѣкоторыхъ арабскихъ семьяхъ. Проводникъ отлично сознаетъ всю важность возложенной на него обязанности. Онъ долженъ умѣть распознавать примѣты, указывающія направленіе пути среди самой разнообразной мѣстности. Какой-нибудь ничтожный кустикъ, слѣды на пескѣ, незамѣтные для другихъ, камешки, дуновеніе вѣтра — все служитъ ему указателемъ дороги. Онъ слѣдитъ за облаками и за полетомъ птицъ и знаетъ, гдѣ находится оазисъ, ключъ или колодезь. Иногда онъ раздѣвается до нага и ползетъ по землѣ, чтобы развѣдать, что за люди показались вдали, друзья или враги, такъ какъ въ пустынѣ есть свои пираты — разбойники, грабящіе караваны. Проводнику не нужна никакая карта, чтобы вести караванъ; дороги въ пустынѣ запечатлѣны у него въ умѣ. Иной разъ, однако, ему приходится угадывать путь, по которому надо идти, и несмотря на свою опытность и осмотрительность проводники иногда теряютъ дорогу. Несчастія въ Сахарѣ не рѣдки. Кто заблудился — тотъ погибъ! Онъ погибаетъ отъ жажды, и трупъ, который вѣтеръ засыпаетъ пескомъ, быстро высыхаетъ. Такіе высохшіе трупы погибшихъ въ пустынѣ людей, а также бѣлѣющія кости верблюдовъ, часто встрѣчаются въ Сахарѣ. Они разсказываютъ страшную повѣсть идущему мимо нихъ путнику. Въ сухомъ воздухѣ пустыни трупы не разлагаются, не гніютъ, а только высыхаютъ и превращаются въ мумію. Вѣтеръ пустыни иногда сдуваетъ слой песка, который покрывалъ трупъ, и путники видятъ руку или ногу или лицо погибшаго, словно предостерегающаго ихъ. Тогда погонщики верблюдовъ подходятъ къ трупу и со словами: «Спи съ миромъ!» закрываютъ его пескомъ.
Самымъ страшнымъ и опаснымъ врагомъ путешественниковъ въ пустынѣ бываетъ песчаный ураганъ, самумъ — знойный песчаный вихрь. Горе каравану, котораго онъ застигнетъ въ пустынѣ, такъ какъ далеко не всегда ему удается спастись и много людей и животныхъ погибаетъ. Въ прежнія времена вѣтеръ этотъ считали ядовитымъ, и вѣрили, что онъ своимъ дыханіемъ убиваетъ все живое въ пустынѣ.
Проводники узнаютъ приближеніе самума по виду восходящаго солнца и разнымъ другимъ признакамъ. Верблюды также чувствуютъ приближеніе бури, становятся безпокойны, упрямы и не хотятъ идти дальше, несмотря на всѣ понужденія. Они ложатся на песокъ и закрываютъ глаза. Опытные погонщики тотчасъ же разъвьючиваютъ ихъ и укладываютъ поклажу вмѣстѣ, прикрывая все цыновками. Сами они также плотно закутываются въ плащи, смачиваютъ водой платки и покрываютъ ими голову. Всѣ стараются лечь на землю, такъ какъ вѣтеръ несется не надъ самою поверхностью земли, а нѣсколько выше ея.
Иногда самумъ разражается безъ всякихъ предвѣстниковъ. На небѣ внезапно появляется темное облако, но это не облако, несущее желанную влагу — дождь, а песчаная туча. Такія облака, появляющіяся иногда въ большомъ количествѣ, переливаются всевозможными цвѣтами, синимъ, красноватымъ, желтымъ, сгущаются и громоздятся другъ на друга, время отъ времени сверкаетъ молнія. Неопытный человѣкъ можетъ подумать, что начинается обыкновенная гроза. Однако, скоро и онъ видитъ, что дѣло не такъ просто. Въ пустынѣ воцаряется мракъ, солнце скрывается изъ глазъ. По пустынѣ проносятся громадныя волны песка и верхушки песчаныхъ холмовъ — дюнъ, дымятся словно вулканы. Держать глаза открытыми невозможно, приходится ихъ закрыть и отдаться на волю судьбѣ.
Извѣстный русскій путешественникъ, докторъ Елисѣевъ, застигнутый самумомъ въ пустынѣ, такъ описываетъ эту страшную бурю:
«Небо съ утра было совершенно чистое, но въ воздухѣ чувствовалась необычайная тяжесть. Солнце палило огнемъ, груди не хватало воздуха, пустыня была безмолвна, какъ могила. Нѣсколько часовъ мы шли по раскаленному песку, не встрѣчая даже признаковъ жизни. Все, что было живо въ пустынѣ, пряталось въ расщелинѣ камней, въ корни высохшихъ травъ или въ концы короткихъ тѣней, отбрасываемыхъ дюнами. Притаились и мы Около полудня подъ тѣнь чернаго шатра и мучились въ часы полуденнаго зноя, казавшіеся намъ безконечными. Вокругъ все было тихо, примолкли даже обыкновенно тяжело дышавшіе верблюды; между нами разговоръ тоже не клеился. Но вотъ въ раскаленномъ воздухѣ послышались какіе то чудные пѣвучіе звуки; они слышались отовсюду, словно ихъ производили невидимые духи пустыни. Я невольно вздрогнулъ и осмотрѣлся кругомъ. Мои проводники по прежнему полудремали, пустыня была также безмолвна, но звуки летѣли и таяли въ раскаленномъ воздухѣ; они рождались гдѣ то наверху и припадали будто бы къ землѣ.
— Слышишь, какъ запѣли пески? — произнесъ мой проводникъ. — То пѣсни пустыни; не къ добру эти пѣсни, господинъ! Песокъ поетъ, зоветъ вѣтеръ, а съ нимъ прилетаетъ и смерть.
Пѣсни песка все продолжались. То веселыя, то жалобныя, то рѣзкія и крикливыя, то нѣжныя и звучныя, онѣ казались говоромъ живыхъ существъ, но не звуками мертвой пустыни.
Я вышелъ изъ палатки, чтобы осмотрѣть мѣсто, откуда слышались таинственныя пѣсни песковъ. Пустыня по прежнему была безмолвна, звуки поющихъ песковъ замерли сразу, какъ и внезапно начались. Въ раскаленномъ воздухѣ слышалось приближеніе чего-то новаго, болѣе ужаснаго; солнце стало склоняться къ югозападу. Легкая мгла уже начала застилать прозрачную даль. Ничто живое, кромѣ людей, копошившихся около черной палатки, да верблюдовъ, не осмѣливалось показаться на раскаленномъ пескѣ. Животныя, вѣроятно, чувствовали приближеніе страшной песчаной бури и спѣшили скрыться въ норки, чтобы не быть захваченными врасплохъ.
Огромная дюна, стоявшая передъ нами, тоже была неподвижна и мертва, но вершина ея уже ожила. Легкимъ облачкомъ закурился на ней летучій песокъ, подхватываемый струей горячаго юговосточнаго вѣтерка, еще мало замѣтнаго внизу, и взлеталъ на воздухъ. Я оглядѣлся пристально вокругъ; закурились и другія дюны, даль померкла еще больше, прозрачность ея пропала, небо какъ будто бы приближалось къ землѣ. Буровато-красная мгла заволакивала небо, словно стараясь помрачить самое солнце. Прошло нѣсколько минутъ. Клубы пыли закрыли солнце, на него возможно стало смотрѣть; краснымъ огненнымъ шаромъ выглядывало оно изъ за красноватой мглы. Летучій песокъ пустыни постепенно все приходилъ въ движеніе, подвижныя вершины дюнъ закурились и поднялись кверху. Въ воздухѣ стало нестерпимо душно, еле возможно было дышать; задыхались и люди, и животныя. Не хватало самаго воздуха, который какъ будто поднялся кверху и улетѣлъ вмѣстѣ съ красновато-бурою мглой, уже совершенно покрывшею небо.
Въ воздухѣ слышалось что-то неопредѣленное, глухое, похожее не на ясные звуки, а на какой-то глухой шумъ и ревъ. Со всѣхъ сторонъ отъ земли и отъ неба, закрытаго песчаною мглой, неслось нѣчто ужасное, готовое снести все живое на землѣ. Всѣ мы чувствовали приближеніе ужаснаго чудовища и трепетали передъ нимъ, но ни одинъ языкъ не рѣшался произнести рокового слова „самумъ“. Мы ждали его, чувствуя свое безсиліе передъ этимъ страшнымъ врагомъ: „ядъ воздуха“, „дыханіе смерти“, „огненный вѣтеръ“, страшный самумъ былъ уже недалеко; онъ приближался быстрыми шагами и настигъ насъ. Пустыня наполнилась страшнымъ шумомъ несущагося песка. Пѣсни песковъ замолкли и пропали въ этомъ шумѣ. Пустыня, казалась, потрясалась до самого основанія и выбрасывала съ своей поверхности новыя массы песка въ горячій песчаный воздухъ. Мы, какъ и верблюды наши, лежали распростертые на пескѣ, покрывшись съ головою плащами и заткнувъ уши. Сердце страшно стучало, голова болѣла немилосердно, ротъ и глотка высохли; я задыхался отъ недостатка воздуха и мнѣ казалось, что еще часъ — и мы задохнемся отъ песка.
Какъ быстро налетѣлъ самумъ, этотъ ужасный вихрь пустыни, такъ же скоро онъ и унесся куда-то очень далеко, въ глубину песчанаго моря… „Черезъ два часа красновато-багровая мгла опустилась на землю и снова открыла голубую даль; жгучее золотое солнце выкатилось на небосклонѣ, и пустыня загорѣлась опять яркими красками, которыя одни и оживляютъ ее… Правда, въ воздухѣ еще чувствовалась мельчайшая пыль, но грудь уже свободно вдыхала освѣженный воздухъ. Всѣ мы ожили до того, что собрали свою палатку, снова двинулись въ путь и шли до глубокой ночи“…
Къ несчастью, далеко не всегда все обходится такъ, благополучно и не мало людей погибаетъ во время самума. Лѣтомъ бываетъ всего ужаснѣе, такъ какъ зной очень силенъ, и караваны, застигнутые въ это время въ пустынѣ, осуждены на вѣрную погибель.
Единственнымъ прибѣжищемъ путниковъ въ Сахарѣ служатъ оазисы мѣста, гдѣ растутъ пальмы и есть вода. Разсѣянныя въ разныхъ мѣстахъ по пустынѣ, они постоянно подвергаются опасности быть ею поглощенными. Многіе писатели и художники изображаютъ оазисы какимъ-то земнымъ раемъ, но это, разумѣется, очень преувеличено. Послѣ долгаго утомительнаго пути въ пустынѣ видъ всякаго оазиса веселитъ душу, и оазисъ кажется раемъ. Достигнувъ его, люди чувствуютъ себя въ безопасности и съ облегченнымъ сердцемъ готовятся отдохнуть. Однако, въ маленькихъ оазисахъ путниковъ не разъ постигаетъ разочарованіе. Порою высыхаетъ колодецъ, и они должны терпѣть мучительную жажду, пока ихъ проводники не найдутъ какой нибудь другой лужицы, изъ которой еще можно пока добыть воды.
Борьба съ пустынею, которая постоянно надвигается и гонитъ свои песчаныя волны на пальмовыя рощи, чтобы заглушить ихъ, ведется здѣсь постоянно. Человѣкъ не хочетъ уступать пустынѣ и напрягаетъ всѣ свои усилія, всю свою изобрѣтательность, чтобы защитить отъ ея нашествія плодородныя мѣста.
Воздухъ Сахары чистъ и прозраченъ, такъ какъ въ немъ нѣтъ совсѣмъ водяныхъ паровъ. Небо очень яркое и красивое, кажется необыкновенно глубокимъ, и даль такъ чиста, что можно различать мельчайшіе предметы даже на очень большомъ разстояніи. Въ Сахарѣ часто случаются „миражи“ — видѣнія до того ясныя, что многіе путешественники бываютъ введены ими въ заблужденіе. Они видятъ обыкновенно передъ собою, на безплодной равнинѣ, водную поверхность. Вода эта кажется настоящей, путникъ можетъ различить даже волны на этой рѣкѣ или озерѣ. Кругомъ виднѣются деревья, и путникъ готовъ вскрикнуть отъ радости при видѣ этой картины, но увы! онъ скоро убѣждается, что это миражъ, т. е. отраженіе въ чистомъ воздухѣ пустыни, словно въ зеркалѣ, какихъ нибудь отдаленныхъ предметовъ.
Другое въ высшей степени интересное явленіе, производящее на путешественниковъ въ пустынѣ неизгладимое впечатлѣніе, — это звуки, похожіе на игру или пѣніе, которые вдругъ раздаются въ пустынѣ среди мертвенной тишины и безмолвія. Они то затихаютъ, то снова усиливаются, такъ какъ происходятъ отъ тренія песчаныхъ частицъ другъ отъ друга. Хотя путникъ знаетъ, отъ чего зависитъ происхожденіе этихъ звуковъ, тѣмъ не менѣе онъ чувствуетъ какой то непонятный страхъ. Часто ему кажется, что онъ слышитъ человѣческое пѣніе, доносящееся откуда то издали, и съ трепетомъ прислушивается. Но и эти звуки объясняются просто; они происходятъ вслѣдствіе колебанія вѣтромъ тонкихъ, высохшихъ на солнцѣ и пустыхъ стеблей травы, которые приходятъ въ движеніе отъ малѣйшаго дуновенія вѣтра. Всѣ эти звуки, однако, слышатся только мѣстами, вообще же въ пустынѣ царитъ обыкновенно мертвенная, удручающая тишина.
Напрасно было бы думать, что великая пустыня совершенно безлюдна и что въ ней нѣтъ ни людей, ни животныхъ. Правда, человѣкъ можетъ жить здѣсь лишь въ немногихъ мѣстахъ, да и то ему живется нелегко, но тѣмъ не менѣе во всей пустынѣ наберется все-таки до милліона жителей, разсѣянныхъ по окрайнамъ ея и оазисамъ, словно по островамъ на морѣ. Коренными жителями пустыни считаются „тиббусы“ въ восточной и „туареги“ въ западной Сахарѣ. Это настоящіе „дѣти пустыни“, проворные и ловкіе, мужественные и сильные и пренебрегающіе опасностями.
Туареги многими считаются чуть ли не самымъ красивымъ народомъ въ Африкѣ. Они легко отличаются по одеждѣ, — туарегъ всегда закутанъ съ ногъ до головы. Лицо у него также бываетъ закрыто и, какъ думаютъ, обычай этотъ произошелъ отъ того, что туарегъ старается закрыть ротъ и глаза отъ слишкомъ яркаго свѣта и мелкаго песка пустыни. Но зато женщины туареговъ, вопреки обычаямъ, существующимъ во всѣхъ мусульманскихъ странахъ (туареги также мусульмане), ходятъ вездѣ съ открытымъ лицомъ. Вообще, женщины не находятся у нихъ въ такомъ порабощенномъ состояніи, какъ у большинства африканскихъ народовъ. Въ обыденной жизни она равноправна съ мужчиной и во многихъ отношеніяхъ стоитъ даже выше его. Она свободно располагаетъ своей рукой, и родители вмѣшиваются лишь въ томъ случаѣ, когда надо бываетъ помѣшать заключенію брака, который они считаютъ неравнымъ и унизительнымъ для своей дочери. Она сама управляетъ своимъ имуществомъ и руководитъ воспитаніемъ дѣтей. На праздничныхъ собраніяхъ ей всегда уступаютъ первое мѣсто, а за трапезой она получаетъ лучшіе куски. Женщины часто принимаютъ участіе въ совѣтахъ племени, иногда даже исполняютъ должность шейка, начальника племени, и въ такомъ случаѣ ей оказывается двойное уваженіе, какъ главѣ племени и какъ женщинѣ. Туарегскія женщины запретили многоженство, несмотря на то, что коранъ разрѣшаетъ это. Нѣтъ примѣра, чтобъ туарегскій воинъ имѣлъ двухъ женъ. Туарегъ можетъ развестись со своей женой, но не можетъ жениться на другой до тѣхъ поръ, пока не обезпечитъ участь своей прежней жены. Туарегскія дѣвушки не выходятъ замужъ раньше двадцатилѣтняго возраста, и тогда уже онѣ настолько самостоятельны, мто съумѣютъ заставить уважать себя и свои права.
Туареги ничего такъ не любятъ какъ музыку и въ битвахъ побѣдители, нанося ударъ побѣжденнымъ, кричатъ имъ: „Ваши жены не встрѣтятъ васъ своимъ пѣніемъ!“
Почти всѣ женщины у туареговъ умѣютъ читать и писать, между тѣмъ какъ мужчины лишь въ меньшинствѣ обладаютъ этими познаніями.
Туареги обладаютъ многими хорошими качествами. Они очень храбры, вѣрны своему слову и уважаютъ честь друзей. Никогда ни одинъ туарегъ не тронетъ склада, оставленнаго караваномъ въ пустынѣ. Но недостатки туареговъ главнымъ образомъ вытекаютъ изъ того, что они презираютъ трудъ, который считаютъ безчестіемъ, и почетнымъ занятіемъ считаютъ только войну. Они находятъ, что трудиться имъ незачѣмъ, такъ какъ покоренныя племена должны платить имъ дань, а порабощенныя исполняютъ для нихъ всякую работу. Естественно, что при такомъ взглядѣ они совершаютъ въ пустынѣ много злодѣяній и часто заслуживаютъ названіе кровожадныхъ грабителей. Обыкновенное ихъ оружіе — копье и мечъ, но теперь они употребляютъ ружье, хотя и называютъ его „оружіемъ измѣны“. Туареги обладаютъ завиднымъ здоровьемъ, усталость имъ неизвѣстна, и между ними не рѣдкость встрѣтить столѣтнихъ стариковъ. Они необыкновенно воздержны и умѣренны въ пищѣ и съ презрѣніемъ называютъ арабовъ „обжорами“. Туарегъ въ пути обыкновенно ѣстъ только разъ въ день, а дома два раза, но ѣстъ онъ всегда очень мало и преимущественно питается финиками, смоквами и т. п., мясо же рѣдко употребляется въ пищу.
Туареги раздѣляются на нѣсколько племенъ, почти не связанныхъ другъ съ другомъ и даже отличающихся другъ отъ друга многими чертами характера. Большинство племенъ ведетъ кочевой образъ жизни и занимается только, набѣгами да грабежемъ каравановъ. Торговля невольниками, не смотря на преслѣдованія со стороны европейцевъ, все таки продолжаетъ процвѣтать въ глубинѣ, великой пустыни. Мирные жители сосѣднихъ съ пустыней мѣстностей часто подвергаются нападенію и уводятся въ рабство. Въ особенности этимъ занимаются бедуины живущіе по окраинамъ пустыни и занимающіеся скотоводствомъ и разбоемъ.,
Немногочисленныя растенія, встрѣчающіяся въ Сахарѣ, вполнѣ приспособлены къ жизни въ пустынѣ. Обыкновенно это сухія, кожистыя, колючія растенія, лишенныя зелени и имѣющія длинные развѣтвленные корни, которые даютъ имъ возможность вытягивать влагу изъ совершенно сухой почвы. Изъ деревьевъ въ Сахарѣ самое главное — это финиковая пальма, которую жители пустыни разводятъ въ оазисахъ и называютъ „царицей деревьевъ“. Эта пальма доставляетъ имъ пищу своими плодами, а древесина ея, листья и стебли служатъ для выдѣлки разныхъ вещей, необходимыхъ въ домашнемъ быту. Міръ животныхъ въ пустынѣ богаче и разнобразнѣе міра растеній, но, разумѣется, животныя водятся все таки по близости оазисовъ и тамъ гдѣ есть хоть какая нибудь растительность, а не одни только пески. Всѣ животныя, такъ-же какъ и растенія, приноровились къ пустынѣ, могутъ долго переносить голодъ и жажду, мало ѣдятъ и обладаютъ изумительно тонкими зрѣніемъ и слухомъ. Они двигаются необыкновенно быстро, очень проворны и легки. Животныя, птицы, насѣкомыя и даже пресмыкающіяся имѣютъ окраску подъ цвѣтъ скалъ и песковъ пустыни; ихъ трудно отличить отъ окружающей обстановки и благодаря этому имъ легче скрываться отъ своихъ враговъ. Изъ птицъ въ пустынѣ самыя обыкновенныя — это страусы.
Въ пустынѣ водятся львы, но только на ея окраинахъ. Такъ какъ они приносятъ огромный вредъ какъ кочевымъ, такъ и осѣдлымъ жителямъ пустыни, то ихъ стараются истребить всевозможными средствами. Въ сѣверной части пустыни у окраинъ Алжиріи львы уже стали рѣдкостью, тогда какъ прежде охота на львовъ составляла тамъ самое обычное дѣло.
Несмотря на безлюдіе, на отсутствіе растительной и животной жизни, на свою мертвенность и безмолвіе, пустыня обладаетъ все таки особенною красотой и величіемъ. Говорятъ, что ночи въ пустынѣ, и въ особенности лунныя, ни съ чѣмъ не могутъ сравниться по своей красотѣ. Безпредѣльная даль вся залита луннымъ сіяніемъ, прозрачный чистый воздухъ не шелохнется, и путника невольно охватываетъ какое-то особенное, торжественное настроеніе. Впечатлѣніе, произведенное на него ночью, проведенной въ пустынѣ, онъ не забудетъ затѣмъ во всю свою жизнь.
ГЛАВА IV.
Красота Абиссиніи. — Абиссинія или Эфіопія. — Разные отзывы объ абиссинцахъ. — Пестрота жителей Абиссиніи. — Особенности страны. — Сходство ея съ Европой въ средніе вѣка. — Баснословные разсказы про Абиссинію. — Древняя исторія Абиссиніи. — Легенды. — Городъ Аксумъ. — Христіанскіе просвѣтители Абиссиніи. — Праздничное богослуженіе, — Обряды и обычаи абиссинцевъ. — Абиссинская семья. — Жилище абиссинца. — Религіозность. — Тавивы. — Итальянцы и абиссинцы. — Неудобства путешествія. — Республика Либерія.
править
„Кто хоть разъ видѣлъ Абиссинію, — говоритъ одинъ путешественникъ, — тотъ съ восторгомъ всю жизнь будетъ вспоминать о ней. Крутыми обрывами поднимается она надъ южнымъ берегомъ Краснаго моря и затѣмъ постепенно, уступами, спускается къ египетскимъ степямъ. Высота ея широкихъ горныхъ террасъ достигаетъ до 10,000 футъ. Обширныя плоскогорія Абиссиніи изрѣзаны ущельями, образовавшимися подъ напоромъ горныхъ потоковъ. Во время тропическихъ дождей эти бурные потоки устремляются съ горъ, прорывая все глубже и глубже ужасныя пропасти, которыя, наконецъ, превращаются въ ущелья. Горныя долины Абиссиніи поражаютъ могучей красотой своей тропической растительности. Но горе путешественнику, который вздумаетъ переночевать въ одной изъ такихъ долинъ! Тамъ свирѣпый боа подстерегаетъ его; тамъ царство кровожадныхъ львовъ; тамъ бродятъ стада громадныхъ слоновъ и тамъ свирѣпствуетъ ужасная болотная лихорадка. Природа словно не желаетъ, чтобы человѣкъ могъ утвердиться, въ этихъ красивыхъ мѣстахъ.
И дѣйствительно, какъ хорошо въ этихъ горныхъ долинахъ! Высокая трава почти съ головой покрываетъ всадника, который съ трудомъ прокладываетъ себѣ дорогу, если только стадо слоновъ не прошло тутъ раньше и не протоптало тропинки. Дальше высится густой дѣвственный лѣсъ. Особенное чувство охватываетъ путешественника, когда онъ вступаетъ въ это царство самой причудливой разнообразной растительности. Солнечные лучи едва проникаютъ сквозь густую листву и внизу всегда господствуетъ какой-то зеленоватый странный сумракъ.
Въ дождливое время путешественникъ долженъ остерегаться глубокихъ узкихъ долинъ, гдѣ такъ заманчиво струится ручеекъ, сулящій ему прохладу. Внезапно и незамѣтно для путешественника этотъ маленькій горный ручеекъ превращается въ могучій бурный потокъ, съ страшною силой устремляющійся въ долину и сокрушающій все на своемъ пути. Огромныя деревья вырываются съ корнемъ и вся долина покрывается грозными волнами. Случалось, что въ такомъ потокѣ погибали цѣлые караваны людей и животныхъ“.
Мы называемъ эту страну Абиссиніей, но тѣ изъ ея жителей, которые знаютъ арабскій языкъ, отвергаютъ это названіе (оно означаетъ сбродъ или толпу) и гордо именуютъ себя „Итіопіавіанъ“ т. е. эѳіопъ. Въ древности Эѳіопіей называли, впрочемъ, не только эту страну, а вообще весь африканскій материкъ, обитатели котораго считались людьми, „почернѣвшими отъ солнца“. Абиссинская горная страна, или Габешъ, какъ ее называютъ арабы, со своими замѣчательными возвышенностями и со всѣми чудесами тропическаго міра, поднимается словно гигантская черная крѣпость среди нездоровыхъ и знойныхъ песчаныхъ пустынь, окружающихъ ее. Прекрасный теплый климатъ и плодородная почва могли бы сдѣлать Абиссинію одною изъ богатѣйшихъ мѣстностей на свѣтѣ, еслибъ не ея жители, которые очень лѣнивы и притомъ постоянно отрываются отъ работы междуусобными войнами, въ конецъ ихъ разоряющими. Эти четыре или пять милліоновъ абиссинскаго населенія разсѣяны по разнымъ провинціямъ страны, но кромѣ того въ ней обитаютъ и разные другіе народы: арабы, евреи и негры. Абиссинцы, или эѳіопы представляютъ красивое и здоровое племя. Какъ и всѣ горные жители, они храбры и воинственны и любятъ свободу, но съ другой стороны, по отзывамъ многихъ путешественниковъ, они обладаютъ весьма серьезными недостатками. „Это народъ, которому вѣрить нельзя!“ восклицаетъ одинъ изъ путешественниковъ, очень дурно отзывающійся объ абиссинцахъ. — Всѣ они вѣроломны, лѣнивы и неблагодарны, но умѣютъ скрывать свои недостатки, и первое впечатлѣніе, которое они производятъ своимъ степеннымъ, преисполненнымъ собственнаго достоинства обращеніемъ, скорѣе хорошее, нежели дурное».
Другіе путешественники, побывавшіе въ Абиссиніи, однако, не такъ рѣзко отзываются объ ея жителяхъ. Абиссинцы, по ихъ словамъ, дѣйствительно, жестоки, но только съ врагами-магометанами, которыхъ они ненавидятъ отъ всей души. Но съ рабами, напримѣръ, они обращаются хорошо. Всѣ путешественники, впрочемъ, сходятся въ одномъ, что абиссинцы очень нечистоплотны и очень легкомысленны.
Замѣчательно, что жители различныхъ провинцій Абиссиніи совершенно непохожи другъ на друга, ни цвѣтомъ кожи, ни тѣлосложеніемъ, ни характеромъ, ни бытомъ, ни- языкомъ. Каждая провинція представляетъ совершенно отдѣльную страну. Цвѣтъ кожи встрѣчается отъ совершенно бѣлаго до совершенно чернаго, и сами туземцы такъ привыкли къ такой пестротѣ, что сразу узнаютъ другъ друга, кто изъ какой мѣстности.
Абиссинія совершенно непохожа на окружающія ее страны ни формою своихъ горъ и плоскогорій, ни климатомъ и растительностью, ни населеніемъ. Эта высокая горная страна, возвышающаяся на подобіе острова среди необъятной Африки, живетъ независимою жизнью, не подчиняясь вліянію окружающихъ странъ и не имѣя съ ними ничего общаго. Но за то Абиссинія во многихъ отношеніяхъ представляетъ сходство съ прежнею Европой. Это единственная африканская страна, принявшая и сохранившая ту самую религію, которая господствуетъ у всѣхъ европейскихъ націй, и государственное устройство ея напоминаетъ феодальное устройство Европы въ средніе вѣка. Во главѣ абиссинской имперіи состоитъ «Негусѣ-Негуста» — царь царей, которому подчинены властители отдѣльныхъ провинцій и намѣстники (расы). Владѣнія расовъ также въ свою очередь распадаются на массу мелкихъ владѣній, подвластныхъ расамъ и негусу. Благодаря такому устройству, въ Абиссиніи, какъ и въ средневѣковой Европѣ, происходятъ постоянныя междоусобія и смуты, и это очень дурно отзываются на жителяхъ. Абиссинскій крестьянинъ каждую минуту долженъ быть готовъ перемѣнить свою пастушескую палку на копье и свой серпъ — на мечъ. Понятно, что при такихъ условіяхъ ни земледѣліе, ни промышленность и торговля не могутъ развиваться какъ слѣдуетъ.
Благодаря своей неприступности, Абиссинія сохранила свою независимость до настоящаго времени. Она всегда держалась въ сторонѣ отъ другихъ народовъ и не боялась всемірныхъ завоевателей. Вслѣдствіе того что Абиссинія воздерживалась отъ сношеній съ другими народами и жила замкнутою жизнью, о ней въ древности распространялись самые баснословные разсказы. Древніе народы представляли Абиссинію волшебнымъ царствомъ, гдѣ обитали какія то богоподобныя существа. Про жителей Абиссиніи говорили, что это самые рослые и самые красивые люди на свѣтѣ. Говорили, что они живутъ до 120 лѣтъ и болѣе и что у нихъ есть чудесный источникъ, вода котораго имѣетъ свойство сохранять вѣчную молодость. Разсказывали также, что близь столицы Абиссиніи находится огромный лугъ, всегда наполненный готовыми напитками и кушаньями, куда приходить всякій, кто желаетъ, и можетъ пить и ѣсть все, что ему захочется. Затѣмъ ходили также разсказы, что въ Абиссиніи золота такъ много, что оно употребляется даже для заковыванія плѣнниковъ.
Всѣ эти разсказы, которые распространялись среди древнихъ народовъ, побудили царя персидскаго Камбиза предпринять походъ въ эту страну, но сначала онъ послалъ туда, къ эѳіопскому царю, соглядатаевъ, которые явились подъ видомъ дружественныхъ пословъ, принесшихъ дары — красивую одежду, золотыя украшенія и бочку съ пальмовымъ виномъ. Но царь персидскій ошибся въ разсчетѣ. Эѳіопскій царь разгадалъ его хитрость и съ своей стороны велѣлъ передать Камбизу огромный лукъ со слѣдующими словами: «Я знаю, что ты хотѣлъ обманицмъ образомъ разузнать о силахъ моего государства. Такъ знай же: пока персы не научатся стрѣлять изъ этого лука, имъ нечего думать о войнѣ со мной. А теперь пусть они благодарятъ боговъ что я не одержимъ жаждою завоеваній»!
Однако, Камбизъ не обратилъ вниманія на этотъ мудрый совѣтъ и не разсчиталъ трудностей похода въ Эѳіопію. Во главѣ огромнаго войска онъ двинулся туда черезъ песчаныя и безводныя пустыни. Больше половины его арміи погибло отъ зноя и голода. Часть войска, которая дошла до Эѳіопіи, не нашла тамъ, чего ожидала. Но неудача Камбиза не послужила урокомъ для другихъ завоевателей. Александръ Великій также предпринималъ походъ въ Эѳіопію. Тѣмъ не менѣе Эѳіопія все таки освободилась отъ всѣхъ иноземныхъ правителей, которые хотѣли властвовать въ ней, и осталась независимой.
Абиссинія, также какъ и Египетъ, можетъ похвастаться своимъ великимъ прошлымъ, такъ какъ въ то время, когда въ Европѣ и помина не было о какихъ либо государствахъ, эѳіопское царство уже существовало и было сильной и цвѣтущей страной.
Родоначальникомъ своихъ царей абиссинцы считаютъ царя Менелика, сына царя Соломона и царицы Савской. Древняя абиссинская легенда разсказываетъ объ этомъ слѣдующее:
Долго, цѣлыхъ тысячу лѣтъ, томилась Эфіопія подъ властью великаго змѣя, который наводилъ ужасъ на жителей страны. Онъ считался царемъ абиссинцевъ и страшно преслѣдовалъ и мучилъ ихъ. Случай спасъ абиссинцевъ отъ этого тирана. Одна царская дочь, спасаясь отъ преслѣдованія змѣя, скрылась на верхушкѣ большого дуба. Случилось, что въ это время пришли отдохнуть подъ дубомъ нѣсколько странниковъ. Они замѣтили слезы, капавшія съ дерева, и, взглянувъ наверхъ, увидали плачущую дѣвушку. Узнавъ о причинѣ ея слезъ, чужестранцы рѣшили помочь ей. Они розыскали змѣя и силою креста убили его. Когда змѣй, тяжело раненый, лежалъ на землѣ, то дѣвушка, сойдя съ дерева, подошла посмотрѣть на него. Вдругъ змѣй встрепенулся, и капля крови его упала ей на ногу. Нога мгновенно вспухла. Царь, отецъ дѣвушки, пришелъ въ отчаяніе. По совѣту странниковъ, убившихъ змѣя, онъ послалъ свою дочь на излѣченіе къ царю Соломону. Она очень понравилась Соломону и онъ предложилъ ей сдѣлаться его женой, на что она, послѣ многихъ колебаній, согласилась.
Эта то царская дочь, которую Соломонъ сдѣлалъ своей женой, и была царица Савская, владычица Сабеянъ — народа, переселившагося въ Африку изъ южной Аравіи. У нея родился сынъ, прозванный Менеликомъ. Когда ему минуло 15 лѣтъ, то онъ отправился въ Іерусалимъ, чтобы повидаться со своимъ отцомъ. Соломонъ очень ему обрадовался и не отказывалъ ему ни въ чемъ. Менелику очень понравилась іудейская вѣра, и онъ рѣшилъ ввести ее въ своемъ царствѣ. Саломонъ былъ чрезвычайно доволенъ его рѣшеніемъ и по этому случаю снарядилъ въ Абиссинію посольство, состоявшее изъ священниковъ, пѣвцовъ, музыкантовъ и всякаго рода мастеровъ. Эти люди, по наущенію Менелика, похитили изъ Іерусалимскаго храма ковчегъ завѣта и увезли его, а чтобы скрыть похищеніе, поставили на мѣсто ковчега изваяніе Архангела Михаила и прикрыли его покровомъ. При выѣздѣ посольства изъ Іерусалима произошло землетрясеніе. Перепуганные жители обратились къ первосвященнику и спросили его, не случилось ли чего съ ковчегомъ завѣта, но первосвященникъ, заглянувъ за завѣсу, ничего не замѣтилъ и объявилъ, что все въ порядкѣ. Однако, землетрясеніе продолжалось три дня. Вторично обратились къ первосвященнику, и онъ рѣшился вторично посмотрѣть, что съ ковчегомъ завѣта, и тогда обнаружилось его похищеніе. Всѣ тотчасъ же догадались, что ковчегъ увезенъ Менеликомъ. Отправили за нимъ погоню, но не догнали его. Тогда посланные отправились въ царство Менелика и обратились къ нему съ требованіемъ, чтобы онъ отдалъ ковчегъ завѣта. Менеликъ отвѣтилъ имъ, что онъ вовсе не намѣренъ присвоивать себѣ ковчегъ завѣта, но только просилъ ихъ подождать до тѣхъ поръ, пока его мастера не окончатъ сооруженіе другого ковчега, который онъ заказалъ имъ сдѣлать для абиссинскаго храма. Менеликъ хотѣлъ, чтобы этотъ ковчегъ, былъ точнымъ воспроизведеніемъ Іерусалимскаго ковчега. Посланные согласились ждать. Жилось имъ въ Абиссиніи очень хорошо, такъ какъ Менеликъ заботился о томъ, чтобы они были окружены роскошью и довольствомъ. Они не замѣчали поэтому, какъ шло время и только расхваливали абиссинцевъ за ихъ гостепріимство. Соломонъ, конечно, былъ извѣщенъ о причинѣ замедленія. Когда окончились работы, то вновь сооруженный ковчегъ оказался настолько похожимъ на старый, что ихъ невозможно было отличить. Менеликъ рѣшилъ подмѣнить ковчегъ и отдалъ посланнымъ новый ковчегъ, вмѣсто стараго. Ни тогда, ни впослѣдствіи никто не замѣтилъ подлога.
Ковчегъ остался въ Абиссиніи, а Менеликъ сталъ искать для него подходящаго мѣста, чтобы выстроить храмъ. Долго онъ искалъ, такъ какъ всякій разъ, когда ковчегъ опускали на землю, начиналось землетрясеніе, и это служило доказательствомъ непригодности выбраннаго мѣста. Наконецъ, святыню перенесли на одинъ живописный островокъ, расположенный посрединѣ рѣки. Островокъ былъ необыкновенно малъ, но когда перенесли туда ковчегъ, то вода сейчасъ же разступилась и открылось огромное пространство земли. Менеликъ построилъ тутъ храмъ, названный имъ на подобіе Іерусалимскаго Сіономъ. Всѣ его подданные приняли послѣ того іудейскую религію, а на островѣ, гдѣ былъ храмъ, возникъ скоро большой городъ Аксумъ, который былъ для абиссинцевъ тѣмъ же, чѣмъ былъ Іерусалимъ для евреевъ.
Такъ разсказываетъ абиссинское преданіе о началѣ абиссинскаго царства. Городъ Аксумъ и до сихъ поръ считается священнымъ, и въ немъ всегда происходитъ коронованіе абиссинскихъ царей. Въ Аксумѣ находится также первый абиссинскій монастырь, очень древній, называемый Сіономъ. Внутри его ограды стоитъ храмъ, чрезвычайно ветхій, окруженный высокою деревянною стѣной, и по преданію это тотъ самый храмъ, который былъ выстроенъ царемъ Менеликомъ. Внутрь этого храма никто не допускается; это величайшая святыня абиссинцевъ. Въ ограду храма допускаются только мужчины, а возлѣ храма живетъ престарѣлый архимандритъ, обязанность котораго ежедневно кадить передъ ковчегомъ завѣта, но входить за завѣсу онъ не имѣетъ права, это можетъ дѣлать только епископъ, да и то разъ въ годъ, чтобы помолиться и произвести чистоту въ святилищѣ храма. Толпы богомольцевъ, посѣщающіе Аксумъ, останавливаются у церковной ограды и, взирая на виднѣющуюся изъ за ограды старинную кровлю завѣтнаго храма, усердно молятся, кладя земные поклоны. Многіе цѣлуютъ камни монастырской ограды и захватываютъ съ собою горсть земли, которую хранятъ, какъ святыню.
Христіанская религія была занесена въ Абиссинію во времена апостоловъ, но утвердилась въ ней лишь въ IV вѣкѣ. Преданіе разсказываетъ объ этомъ слѣдующее:
Въ царствованіе Константина Великаго одинъ смѣлый мореходецъ изъ Тиры по имени Митродоръ предпринялъ экспедицію въ Абиссинію и вернулся оттуда обогащенный. Соблазнившись его примѣромъ, вскорѣ туда отправился и другой житель Тира Мероній. Онъ уже видѣлъ берегъ съ палубы своего корабля, но вдругъ налетѣла буря, корабль разбился, и Мероній, выброшенный на берегъ вмѣстѣ со своимъ экипажемъ, былъ убитъ дикарями; изъ его спутниковъ осталось въ живыхъ только двое юношей, Эдессій и Фрументій, которые были проданы въ рабство въ Абиссинію. Они то и сдѣлались просвѣтителями страны и распространили въ ней христіанство. Вскорѣ послѣ обращенія абиссинцевъ въ христіанство прекратились всякія сношенія между ними и Европой и объ африканскихъ христіанахъ почти позабыли. Правда, во время крестовыхъ походовъ ходили какіе то смутные слухи, что эѳіопскій царь пошлетъ свое войско на подмогу крестоносцамъ, но никто не имѣлъ никакихъ вѣрныхъ свѣдѣній объ абиссинцахъ и ихъ странѣ. Вдругъ, въ концѣ XV вѣка, вслѣдствіе торговыхъ сношеній, завязавшихся между Португаліей и Индіей, имя Абиссиніи снова достигаетъ Европы, и европейцы съ изумленіемъ узнаютъ, что въ нѣдрахъ Африки существуетъ христіанское государство, которое съ успѣхомъ борется противъ магометанъ, желающихъ насадить тамъ свою вѣру. Любопытство европейцевъ было возбуждено, но такъ какъ объ этой странѣ ничего не было извѣстно съ достовѣрностью, то, разумѣется, о ней распространялись самые нелѣпые и преувеличенные разсказы, и только благодаря усиліямъ миссіонеровъ и смѣлыхъ путешественниковъ Абиссинія мало-по-малу перестала быть неизвѣстною таинственною страной и европейцы познакомились съ ея исторіей.
Десять вѣковъ абиссинцы отстаивали свою вѣру съ оружіемъ въ рукахъ и, конечно, дорожатъ ею больше всего. Они очень ревностные христіане, но къ христіанской религіи у нихъ примѣшивается много суевѣрій и обрядовъ изъ другихъ религій. Такъ напримѣръ, во время богослуженія у нихъ допускается не только пѣніе и музыка, но даже пляска. Вотъ какъ описываетъ одинъ путешественникъ праздничное богослуженіе въ Абиссиніи, на которомъ онъ присутствовалъ:
«По дорогѣ шли богомольцы въ свѣтлыхъ праздничныхъ платьяхъ. Когда мы подошли къ храму, онъ былъ переполненъ молящимися. По обѣимъ сторонамъ его тянулись холщевые навѣсы для защиты все прибывающей публики отъ солнечныхъ лучей. Вниманіе всѣхъ приходящихъ было обращено на ту часть храма, гдѣ находилась группа священниковъ, которые при оглушительномъ воѣ, называемомъ въ Абиссиніи пѣніемъ, изгибались всѣмъ туловищемъ и высоко подпрыгивали на воздухѣ. Это былъ священный танецъ въ честь прославленія Бога. Каждый изъ священниковъ держалъ въ одной рукѣ египетскую трещотку, имѣющую форму двухконечной вилки съ металлическими кольцами внутри, издающими при сотрясеніи громкіе звуки, въ другой — книгу со священными пѣснями и крючковатую палку. Одинъ изъ священниковъ сидѣлъ на полу и билъ въ турецкій барабанъ»…
Абиссинскіе монастыри и храмы, кромѣ своего прямого назначенія, содѣйствуютъ распространенію просвѣщенія, такъ какъ при нихъ устроены школы, гдѣ изучается древне-эѳіопскій языкъ (на которомъ совершается богослуженіе (тоже что у насъ церковнославянскій), богословіе и письмо. Абиссинцы очень интересуются богословіемъ, и среди нихъ попадаются такіе знатоки св. писанія, которые всю Библію знаютъ наизусть. Впрочемъ, абиссинцы вообще очень любознательны.
Абиссинцы хоронятъ своихъ мертвыхъ въ самый день ихъ смерти. Покойниковъ не кладутъ въ гробъ, а завертываютъ сначала въ простыню и затѣмъ въ звѣриную шкуру; руки у нихъ складываютъ крестообразно. Въ такомъ видѣ покойника несутъ къ могилѣ въ сопровожденіи всѣхъ родныхъ. По дорогѣ его три раза опускаютъ на землю, окропляютъ святою водой и окуриваютъ ладономъ; окропивъ святой водой могилу, родственники умершаго опускаютъ въ нее покойника и заваливаютъ отверстіе камнями.
Браки въ Абиссиніи всегда заключаются при посредствѣ «амача» (свата), который имѣется въ каждомъ городѣ и селѣ. Къ нему-то и обращаются всѣ безъ исключенія женихи съ порученіемъ найти имъ невѣсту. Главнымъ условіемъ для вступленія въ бракъ должно быть то, чтобы оба, женихъ и невѣста, принадлежали къ равнымъ по знатности домамъ и чтобы невѣста была вдвое богаче жениха. Такъ напримѣръ, если у жениха есть 300 воловъ, 100 овецъ и 200 муловъ, то его невѣстой можетъ быть та, которая имѣетъ въ приданое 600 воловъ, 200 овецъ и 400 муловъ. Женихъ и невѣста очень часто и въ глаза не видали другъ друга до брака; нерѣдко родители безъ вѣдома своего сына устраиваютъ его бракъ, и онъ узнаетъ объ этомъ только тогда, когда уже надо ѣхать вѣнчаться. Вообще, ни сынъ, ни дочь не имѣютъ права располагать своею судьбой, и ни одному абиссинскому юношѣ не придетъ въ голову поступить въ этомъ случаѣ самостоятельно, не покоряясь волѣ родителей. Въ абиссинской семьѣ царитъ патріархальность. Глава семьи — отецъ; его слово — законъ для всѣхъ членовъ его семьи. Жена боится своего мужа и находится въ полной отъ него зависимости. Мужъ имѣетъ право бить ее за малѣйшее непослушаніе, также какъ и дѣтей. Дѣвочекъ держатъ еще строже, чѣмъ мальчиковъ. Только въ крестьянской семьѣ дѣти пользуются нѣкоторою свободой. Въ богатыхъ семьяхъ къ дѣтямъ приставляютъ учителя, обыкновенно монаха или священника, который учитъ дѣтей грамотѣ и заставляетъ наизусть заучивать псалтирь, такъ какъ знаніе псалтиря въ Абиссиніи считается признакомъ образованности. Такого образованнаго человѣка называютъ «дека-мезмуръ» что въ переводѣ означаетъ буквально: «псалтирный сынъ». Въ Абиссиніи это названіе считается очень лестнымъ. Во всѣхъ знатныхъ и богатыхъ семьяхъ въ Абиссиніи непремѣнно въ домѣ живетъ духовное лицо, монахъ или священникъ, который и считается ангеломъ хранителемъ семьи, и голосъ его имѣетъ большее вліяніе въ семьѣ, нежели голосъ отца — главы семьи.
Абиссинская семья живетъ очень замкнутою жизнью и мало вступаетъ въ сношенія съ другими семьями. Крестьянскія семьи сходятся во время полевыхъ работъ; а у богатыхъ семействъ и этого не бываетъ. Абиссинецъ любитъ «сидѣть дома, въ кругу своей семьи». Дѣти до своего брака неотлучно находятся при своихъ родителяхъ, и семья замѣняетъ имъ школу; они наслѣдуютъ образъ жизни и занятія своихъ родителей и не могутъ себѣ представить другихъ способовъ существованія.
Родовая месть въ Абиссиніи очень распространена. Если судъ признаетъ подозрѣваемаго убійцу виновнымъ, то палачъ отдаетъ его, связаннаго, родственникамъ убитаго, и они дѣлаютъ съ нимъ, что хотятъ. Каждый изъ родственниковъ убитаго поочередно подходятъ къ убійцѣ и причиняетъ ему какія нибудь страданія. Первою подходитъ мать убитаго и выкалываетъ ему глаза, отецъ бьетъ его по головѣ палкой, сестры колятъ его лицо иголками, а братья наносятъ ему раны копьями и т. д. Но попадаются иной разъ и сострадательные люди, которые отпускаютъ убійцу со словами: «Богъ съ нимъ! родной нашъ убитъ и не воскреснетъ!» Впрочемъ, убійца все таки обязанъ уплатить вознагражденіе родственикамъ убитаго.
Жизнь абиссинскаго зажиточнаго семейства въ противоположность крестьянскому семейству, отличается полнымъ бездѣйствіемъ. Въ крестьянской семьѣ съ наступленіемъ жатвы отецъ идетъ въ поле вмѣстѣ съ дѣтьми и женой. Мужъ жнетъ, жена связываетъ снопы, а дѣти сносятъ ихъ въ мѣсто, предназначенное для гумна. Но въ богатой семьѣ ни родители, ни дѣти, положительно ничего не дѣлаютъ, за нихъ все исполняютъ слуги. Съ утра и до вечера абиссинцы сидятъ безвыходно дома. Въ гости ходятъ очень рѣдко, а прогулки и катанія совсѣмъ не приняты. Въ своемъ домѣ абиссинецъ не любитъ стѣснять себя лишнею одеждой, онъ носитъ длинный бѣлый плащъ и ничего больше. Ни дома, ни на улицѣ абиссинцы не носятъ шапокъ и всѣ, даже негусъ, ходятъ босикомъ.
Какъ проста ихъ одежда, такъ просто и жилище абиссинцевъ. Если крестьянинъ строитъ домъ, то всѣ помогаютъ ему по братски, безъ всякаго вознагражденія. Въ абиссинской хижинѣ не бываетъ отдѣльныхъ комнатъ, но богачи строятъ для себя вмѣсто отдѣльныхъ комнатъ отдѣльные домики; одинъ домъ служитъ спальней, другой — кухней, третій — пріемной, четвертый — кладовой и т. д. Но, разумѣется, крестьянинъ не можетъ позволить себѣ такой роскоши, и вся семья ютится въ одной хижинѣ. Абиссинскія хижинки, со своими остроконечными крышами, утопающія въ зелени кустовъ, издали представляютъ очень привлекательную картину. Церковь отличается отъ другихъ хижинъ только своею величиной, а не формой, и тѣмъ, что на крышѣ возвышается крестъ. Свѣтъ внутрь абиссинскаго жилища проникаетъ только изъ дверей и отчасти изъ небольшого отверстія, оставленнаго между стѣнами и потолкомъ. Обстановка хижины самая убогая. Полъ земляной, усыпанный травой, а вмѣсто постели овечья шкура и кусокъ дерева вмѣсто подушки. Въ богатыхъ домахъ обстановка бываетъ нѣсколько лучше, и постель устраивается на четырехъ столбахъ, на которые натягивается сѣтка изъ ремней, служащая тюфякомъ, а подъ голову кладется кожаная подушка, на полу же стелются львиныя и леопардовыя шкуры. По стѣнамъ развѣшиваютъ военные доспѣхи и одежду, иконъ же въ абиссинскомъ жилищѣ не бываетъ, во первыхъ потому, что въ Абиссиніи очень мало иконописцевъ и иконъ не хватаетъ даже для храмовъ, а во вторыхъ — абиссинцы считаютъ недостойнымъ «вѣшать иконы въ чадной избѣ». Имущество хранится въ отдѣльномъ зданіи, выстроенномъ попрочнѣе; золото и серебро насыпается въ кувшины и закапывается гдѣ нибудь въ потайномъ мѣстѣ, подъ деревомъ около дома или въ лѣсу.
Пьянство въ Абиссиніи почти неизвѣстно и вино абиссинцы употребляютъ очень рѣдко.
Главная отличительная черта абиссинцевъ — это ихъ религіозность. Абиссинцы очень любятъ молиться, и дѣти съ малолѣтства пріучаются къ этому. Каждый грамотный абиссинецъ непремѣнно носитъ на груди, въ кожаномъ мѣшечкѣ, молитвенникъ съ псалтиремъ и евангеліемъ, т. е. избранными мѣстами изъ четырехъ, евангелій, и гдѣ только позволяетъ мѣсто и время, онѣ достаетъ изъ футляра книгу, креститъ ею свое лицо и, поцѣловавъ верхній край страницы и обложку, погружается въ чтеніе. Кончивъ чтеніе, онъ снова цѣлуетъ книгу и прячетъ ее въ мѣшочекъ. Особенно любятъ абиссинцы псалтирь и затверживаютъ его наизусть. Дома, въ дорогѣ, сидя или лежа, за работой или безъ дѣла, всегда и вездѣ абиссинецъ шепчетъ молитву и вздыхаетъ. Наканунѣ большихъ праздниковъ абиссинцы всю ночь проводятъ въ молитвѣ.
Среди жителей Абиссиніи встрѣчаются: «тавивы» или «будды», что значитъ мудрецы. Всѣ тавивы — ремесленники и живутъ отдѣльными группами, не смѣшиваясь съ другими обитателями Абиссиніи. Дома тавивовъ — это настоящія мастерскія, въ которыхъ приготовляются всѣ предметы домашняго хозяйства. Тавивъ все можетъ дѣлать: онъ — столяръ, кузнецъ, добываетъ руду, выдѣлываетъ кощу, пергаментъ, плететъ цыновки, ткетъ ковры и т. п. Жена тавива также занимается ремесломъ, большею частью горшечнымъ, и дѣлаетъ изъ глины горшки, водоносы, кадки и т. п. Это искусство передается отъ родителей къ дѣтямъ, но вмѣстѣ съ тѣмъ почему то это сословіе ремесленниковъ въ Абиссиніи окружено какою то таинственностью. Тавиву приписываютъ необыкновенныя знанія и считаютъ его чародѣемъ, поэтому абиссинецъ избѣгаетъ съ нимъ всякихъ сношеній, кромѣ дѣловыхъ. Абиссинецъ вѣритъ, что тавивъ можетъ наслать болѣзнь и смерть на своего врага, хотя бы тотъ находился отъ него за тридевять земель. Поэтому абиссинецъ боится обидѣть тавива или поссориться съ нимъ, такъ какъ онъ можетъ отмстить ему по своему. Конечно, абиссинецъ можетъ прибѣгнуть тогда къ «фавуасу», или цѣлителю, который знаетъ средства противъ болѣзней, посылаемыхъ тавивами.
Кромѣ тавивовъ въ Абиссиніи существуютъ еще кудесники, или прорицатели, ихъ называють: «танкуай» — пророкъ. Танкуай обыкновенно окруженъ цѣлою свитою слугъ, ничего не дѣлаетъ и никуда не выходитъ изъ своего дома. Всѣ, желающіе узнать свою судьбу или исходъ какого нибудь дѣла, приходятъ къ танкуаю и спрашиваютъ его. Танкуай искусственно вызываетъ въ себѣ, посредствомъ разныхъ одуряющихъ куреній и особенной музыки, такое состояніе, въ которомъ онъ начинаетъ прорицать. Впрочемъ, нѣкоторые танкуай этого не дѣлаютъ и предсказываютъ по звѣздамъ, по выраженію лица, глазъ того, кто спрашиваетъ ихъ, и т. д. Въ Абиссиніи есть еще «Дабшары» — ученые, которые обыкновенно занимаются перепискою книгъ. Народъ вѣритъ, что они могутъ вызывать духовъ.
Съ тѣхъ поръ какъ у Абисиніи завязались сношенія съ европейцами, и послѣдніе стали посѣщать страну, для нея начались смутныя времена. Абиссиніи приходилось уже защищать свою независимость не только отъ мусульманъ, которые, словно грозный потокъ, хлынули на Африку изъ аравійскихъ пустынь и всюду стремились насаждать ученіе Магомета, но и отъ европейскихъ народовъ, которые стремились завладѣть ею. Впрочемъ, абиссинцы успѣшно отбились и отъ египтянъ, и отъ сосѣднихъ дервишей, послѣдователей Махди въ Суданѣ. Англичане и итальянцы давно уже дѣлали усилія, чтобы подчинить себѣ Абиссинію, и итальянцы очень ловко воспользовались для этого смутами и междоусобіями, которыя наступили въ Абиссиніи послѣ смерти негуса Іоанна, убитаго при стычкѣ съ дервишами. На престолъ вступилъ Менеликъ, который царствуетъ и теперь, но онъ опасался соперниковъ и нуждался въ поддержкѣ. Итальянцы предложили ему свои услуги. Менеликъ согласился, но скоро ему пришлось убѣдиться, что такіе друзья — хуже враговъ. Итальянцы дали денегъ взаймы Менелику, но за то заняли нѣкоторые изъ Абиссинскихъ городовъ и пустились на разныя хитрости и уловки, чтобы подчинить себѣ Менелика. Но Менеликъ хитеръ и разгадалъ ихъ козни. Дѣло дошло до войны, которая кончилась для итальянцевъ очень печально: они потерпѣли три большихъ пораженія и должны были навсегда отказаться отъ опеки надъ Абиссиніей.
Понятно, что побѣда надъ итальянцами возвысила Менелика не только въ глазахъ его подданныхъ, но и въ глазахъ европейскихъ государствъ. Теперь при дворѣ Менелика, да и вообще въ Абиссиніи, находится не мало европейцевъ, и Менеликъ пользуется ихъ совѣтами и указаніями. Мало по малу въ Абиссиніи вводится европейская культура, строются желѣзныя дороги и т. п. Дворецъ Менелика, находящійся близъ древней столицы Энтото, въ мѣстечкѣ Адись-Абаба, выстроенъ также по указаніямъ европейцевъ; при дворѣ заведена типографія и издается газета, выходящая два раза въ недѣлю. Между прочимъ, Менеликъ завязалъ также сношенія съ Россіей, и многіе русскіе путешественники побывали въ Абиссиніи. Всѣ съ восторгомъ отзываются объ этой странѣ и о радушіи негуса. Конечно, путешествіе по Абиссиніи, за отсутствіемъ хорошихъ и удобныхъ дорогъ, сопряжено подчасъ съ большими затрудненіями, особенно тамъ, гдѣ изобилуютъ скалы и ущелья и селенія представляютъ рѣдкость. Въ Абиссиніи есть одно мѣсто, которое называется «Мертвою щелью». Тамъ нѣтъ ни воды, ни животныхъ, ни растительности. Постоянно и днемъ, и ночью, точно въ гигантской трубѣ, дуетъ тамъ убійственный, сухой и жгучій вѣтеръ. Люди, которымъ приходится проходить черезъ это ущелье, буквально задыхаются, такъ какъ раскаленный воздухъ обжигаетъ имъ грудь. Абиссинцы не любятъ этого мѣста и убѣждены, что тамъ «не чисто». По разсказамъ ихъ иногда цѣлые караваны погибали въ этомъ ущельѣ, не добравшись до выхода изъ него, и дѣйствительно, оно переполнено трупами павшихъ животныхъ, которыя отъ дѣйствія сухого, горячаго воздуха, совершенно высохли и обратились въ муміи.
Хищные звѣри, которыхъ въ Абиссиніи много, также дѣлаютъ путешествіе по ней не совсѣмъ безопаснымъ. Русскій путешественникъ Мошковъ разсказываетъ, что особенно гіены поражали его своею дерзостью. Однажды вечеромъ они забрались въ лагерь и вырвали огромный кусокъ мяса изъ задней ноги одного мула, такъ что бѣдное животное не въ состояніи было ходить. Въ тотъ же вечеръ гіены удѣлали еще штуку: онѣ утащили ружья! Путешественникъ не повѣрилъ, когда ему доложили объ этомъ, но ему пришлось самому убѣдиться, что это такъ. Недалеко отъ лагеря сначала нашли одно ружье съ наполовину обгрызаннымъ погоннымъ ремнемъ и около него подстрѣленную гіену, а нѣсколько далѣе найдено было и другое ружье, но уже совсѣмъ безъ ремня.
Въ 1815 г. одинъ разбогатѣвшій негръ изъ штата Массачусетсъ задумалъ основать колонію изъ освобожденныхъ рабовъ — своихъ единоплеменниковъ сѣвероамериканскихъ негровъ, — на ихъ прежней родинѣ, т. е. въ Африкѣ. Онъ привезъ въ Сіерра Леоне человѣкъ сорокъ освобожденныхъ рабовъ и устроилъ ихъ тамъ. Его мысль имѣла успѣхъ въ сѣверной Америкѣ, и на слѣдующій же годъ тамъ было основано переселенческое общество, которое поставило себѣ цѣлью возвращеніе освобожденныхъ негровъ на ихъ прежнюю родину — африканскій континентъ, откуда были насильственно увезены ихъ предки — и основаніе тамъ свободной негритянской колоніи. Въ 1820 г. первая партія освобожденныхъ рабовъ высадилась на берегу Сіерра-Леонскаго залива. Однако, новымъ пришельцамъ не повезло. Англичане, владѣвшіе берегомъ, не пожелали, чтобы они тутъ селились, и имъ пришлось искать себѣ новаго мѣстожительства. Наконецъ, послѣ двухлѣтняго скитанія, они основались въ Верхней Гвинеѣ, на Перечномъ берегу. Такъ было положено начало свободной негритянской республики Либеріи, на западномъ берегу Африки.
Нелегки были первые шаги колонистовъ. Не разъ имъ приходилось вести борьбу съ туземными племенами, которыя часто производили на нихъ набѣги. Притомъ же вначалѣ колонія не составляла независимаго государства, и ею управляли уполномоченные американскаго переселенческаго общества, но въ 1848 г. Либерія была признана, наконецъ, независимою республикой.
Управленіе этой республики представляетъ точную копію съ управленія Соединенныхъ штатовъ, т. е. выбирается президентъ и представители народа, которые и образуютъ палату депутатовъ, или парламентъ. Главныя правила, на которыхъ основывается управленіе Либеріи, слѣдующія: «Всѣ люди равны между собою и свободны отъ рожденія». «Рабство не должно существовать ни въ какой формѣ» и т. д.
Главный городъ Либеріи Монровія не выглядитъ очень внушительно и кажется старымъ, разваливающимся городомъ. Отчасти это объясняется разрушающимъ вліяніемъ климата на постройки, но больше всего тутъ виновны термиты, которые точатъ всѣ деревянныя зданія. Число переселившихся въ Либерію негровъ насчитывается до 20,000, — кромѣ того къ числу гражданъ республики принадлежатъ и другія туземныя племена, изъ нихъ замѣчательны крумены и мандинго. Мандинго отличаются храбростью и воинственностью. Они исповѣдуютъ магометанскую религію и говорятъ на арабскомъ языкѣ, между тѣмъ какъ либерійскіе негры говорятъ на англійскомъ языкѣ и въ большинствѣ случаевъ исповѣдуютъ христіанскую религію; впрочемъ, между ними есть много язычниковъ.
Племя кру или крумены — очень трудолюбивый сильный и отважный народъ. Крумены особенно цѣнятся какъ матросы, они превосходно плаваютъ и очень любятъ море. По словамъ путешественниковъ, крумены — одинъ изъ замѣчательныхъ народовъ Африки. Это очень добродушный, но въ то же время очень гордый и свободолюбивый народъ. Никому не удавалось поработить круменовъ, и негроторговцы, постоянно устраивавшіе охоту на людей на этомъ берегу, никогда не могли овладѣть ими. Если круменъ попадалъ въ неволю, то онъ предцочиталъ лишить себя жизни, нежели сдѣлаться рабомъ. Оттого-то крумены и пользовались уваженіемъ среди туземныхъ племенъ; за то бѣлые негроторговцы окрестили тотъ берегъ, гдѣ они живутъ, «берегомъ злыхъ людей», вѣроятно потому, что имъ не удавалось завладѣть круменами.
Растительность страны довольно богатая: жители разводятъ кофе, который составляетъ главный предметъ торговли; прекрасные лѣса масличныхъ пальмъ, перечныхъ и каучуковыхъ деревьевъ служатъ украшеніемъ страны и также предметомъ торговли. Вообще про Либерію никакъ нельзя говорить, что эта страна, приходящая въ упадокъ, населеніе городовъ постепенно увеличивается, устраиваются школы, и жители этого негритянскаго государства несомнѣнно оказываютъ цивилизующее вліяніе на окрестныя племена. Такимъ образомъ, мы видимъ, что на томъ берегу, на которомъ въ прежнія времена происходила охота на людей, теперь процвѣтаетъ свободная негритянская республика и граждане этой республики — потомки тѣхъ самыхъ людей, которые нѣкогда были уведены въ рабство.
ГЛАВА V.
Первые колонисты южной Африки. — Карру. — Основаніе Капской колоніи. — Боеры, или буры, — Ихъ исторія. — Великій трэкъ — Основаніе южно-африканскихъ республикъ. — Природа Капской колоніи. — Богатства растительнаго и животнаго міра. — Саранча. — Колахари. — Кимберлей. — Населеніе южной Африки: кафры, бушмены и готтентоты. — Золото приноситъ несчастье странѣ. — Англотрансваальская война.
править
Берега южной Африки, которые открыли первые португальскіе мореплаватели, направляясь на своихъ корабляхъ изъ одного моря въ другое, т. е. изъ Атлантическаго океана въ Тихій и обратно, долгое время не привлекали къ себѣ вниманія изслѣдователей. Мореплаватели стремились къ богатствамъ Индіи и такъ какъ африканскія земли, мимо которыхъ они плыли, не сулили имъ ни быстраго обогащенія, ни прибыли, то они и не останавливались тамъ и не пробовали устраивать тамъ своихъ поселеній. Прошло болѣе полутораста лѣтъ послѣ открытія мыса Доброй Надежды португальцемъ Варѳоломеемъ Діацомъ и посѣщенія этого берега зна, менитымъ португальскимъ мореплавателемъ Васко-да-Гамой прежде чѣмъ европейцы высадились, наконецъ, на южноафриканскомъ берегу, съ цѣлью тамъ остаться, и занялись воздѣлываніемъ почвы, которая оказалась очень плодородной.
Физическія условія страны, т. е. ея климатъ, растительность, плодородіе, минеральныя богатства и животный міръ всегда имѣютъ вліяніе на развитіе и процвѣтаніе европейскихъ поселеній, которыя тамъ устраиваются. Португальцы, плававшіе вдоль береговъ Африки, отъ устья Оранжевой рѣки до Замбезе, высаживались и поселялись только тамъ, гдѣ можно было найти золото и слоновую кость; въ поискахъ за ними они устраивали иногда экспедиціи внутрь страны, но всегда почти неудачныя, такъ какъ мѣстность, окружающая ихъ колоніи и по берегу Индійскаго океана, отличалась крайне нездоровымъ климатомъ. Такимъ образомъ, всѣ попытки португальцевъ проникнуть и основать поселенія внутри страны были неуспѣшны, за то на берегу поселенія возрастали, и съ годами въ нихъ образовалось смѣшанное населеніе изъ туземцевъ и португальцевъ, говорящее по португальски. Однако, подъ разслабляющимъ дѣйствіемъ жаркаго климата исчезала энергія бѣлыхъ поселенцевъ, и они уже болѣе не пытались завладѣть окружающей страной или расширить свои познанія Африки за предѣлы береговой полосы, такъ что въ теченіи трехъ вѣковъ по крайней мѣрѣ, слѣдовавшихъ за путешествіемъ Васко-да-Гамы и основаніемъ первыхъ поселеній, южная Африка оставалась для европейцевъ неизвѣстною страной. Между тѣмъ въ теченіе этого времени было сдѣлано много великихъ географическихъ открытій. Въ Америкѣ возникли цвѣтущія колоніи, превратившіяся къ концу восемнадцатаго вѣка въ самостоятельныя государства. Менѣе чѣмъ въ сто лѣтъ послѣ открытія Австраліи и Новой Зеландіи и устройства тамъ первыхъ поселеній австралійскій материкъ, также какъ и островъ Новая Зеландія, были изслѣдованы въ разныхъ направленіяхъ. Въ южной же Африкѣ дѣло не подвигалось впередъ. Поселенцы, удалявшіеся отъ берега, наталкивались на безводныя пустынныя пространства и не находили въ нихъ того, чего искали, т. е. золота или слоновой кости.
Но на самой южной оконечности Африки условія оказались болѣе благопріятными, и когда европейцы рѣшились, наконецъ, высадиться и основать тамъ поселеніе, то, какъ мы уже говорили, они нашли плодородную почву. Климатъ также оказался болѣе здоровымъ, чѣмъ въ португальскихъ поселеніяхъ вдоль юговосточнаго берега Африки. Въ 1652 году у мыса Доброй Надежды возникло небольшое голландское поселеніе. Сначало это была просто станція, устроенная съ цѣлью снабженія кораблей, идущихъ въ Индію, водой и припасами, но затѣмъ постепенно колонія расширялась и достигла большого процвѣтанія. Однако, и голландскіе поселенцы долго ограничивались только береговою полосой и не проникали вглубь страны, которая казалась имъ непригодной для земледѣлія. Дѣйствительно, за крутыми горными цѣпями, окаймляющими плодородный и хорошо орошенный берегъ Африки, простирались огромныя пустынныя равнины «Карру», (что значитъ: твердая), почва которыхъ состоитъ изъ песка и глины и окрашена желѣзомъ въ цвѣтъ охры. Лѣтомъ почва въ этихъ равнинахъ высыхаетъ до твердости кирпича, рѣки также пересыхаютъ и кромѣ мимозъ, растущихъ по краямъ рѣчныхъ руслъ, нѣтъ никакой другой растительности. Но за то въ дождливое время года вся эта равнина превращается въ сплошное море травы и цвѣтовъ и становится превосходнымъ пастбищемъ для скота.
Въ первыя времена существованія голландской колоніи у подножія Столовой горы на южной оконечности Африки, въ Карру проникали только отважные охотники, да тѣ изъ поселенцевъ, фермы которыхъ находились на самой окраинѣ. Постепенно, однако, къ нимъ присоединялись миссіонеры, отправлявшіеся проповѣдывать евангельское ученіе разнымъ дикимъ племенамъ въ африканскихъ степяхъ и лѣсахъ.
Спустя двадцать восемь лѣтъ послѣ основанія европейской колоніи у мыса Доброй Надежды, населеніе ея, состоявшее изъ 600 человѣкъ, увеличилось, благодаря тому, что туда прибыли французскіе изгнанники, гугеноты, покинувшіе свое отечество вслѣдствіе преслѣдованій, которымъ они подвергались изъ за своей вѣры. Это были смѣлые, энергичные, образованные люди, согласившіеся скорѣе отправиться въ изгнаніе, терпѣть лишенія и нищету, нежели отказаться отъ своихъ убѣжденій. Они оказали просвѣтительное вліяніе на первыхъ поселенцевъ, большею частью необразованныхъ и грубыхъ искателей приключеній. Мало по малу французскіе поселенцы, которыхъ было вдвое меньше, смѣшались съ голландскими, позабыли свой языкъ, и въ южной Африкѣ такимъ образомъ возникъ новый народъ буры или боеры (по голандски — крестьяне). Этотъ народъ съ теченіемъ времени потерялъ всякую связь съ Европой; буры позабыли, что они были когда то европейцами, южная Африка сдѣлалась ихъ родиной, и они стали называть себя «африкандерами».
По мѣрѣ того, какъ увеличивалось населеніе колоніи и она разросталась, поселенцамъ становилось тѣсно на той узкой береговой полосѣ, гдѣ они первоначально поселились. Пришлось волей неволей перекочевать по ту сторону горъ. Остъ-индская голландская компанія, основавшая поселеніе, названное Капскою колоніей (Капъ мысъ), была очень недовольна, что колонисты переселяются вглубь страны. Поэтому управленіе колоніей, во главѣ которой находился губернаторъ, назначенный Остъ-индскою компаніей, издало приказъ, воспрещающій фермерамъ выселяться за предѣлы колоніи подъ страхомъ тѣлеснаго наказанія и даже смертной казни.
Но по счастью у губернатора не было войска, чтобы привести въ исполненіе свою угрозу и поэтому буры, не обращая вниманія на приказы губернатора, продолжали свои переселенія — «треки» вглубь страны. Они перевозили свой домашній скарбъ въ огромныхъ фургонахъ, запряженныхъ нѣсколькими парами быковъ и уходили вмѣстѣ со своими семьями, рабами и стадами все далѣе. Это переселеніе неудержимо продолжалось въ теченіе всего восемнадцатаго вѣка, и постепенно возникали новые поселки — фермы тамъ, гдѣ прежде бродили только стада антилопъ, да разгуливали львы. Эти фермеры большую часть своей жизни проводили въ своихъ громадныхъ фургонахъ, завѣшанныхъ холстомъ. Тамъ помѣщались ихъ семьи. И они переѣзжали такимъ образомъ съ одного мѣста на другое, отыскивая пастбища для своихъ стадъ. Это была жизнь, полная опасностей, такъ какъ имъ приходилось постоянно отражать нападенія то дикихъ племенъ, видящихъ въ нихъ непрошенныхъ пришельцевъ, то хищныхъ звѣрей, изобилующихъ въ этихъ мѣстахъ. Но эта жизнь развивала въ переселенцахъ мужество, отвагу, смѣлость и выносливость. Они сдѣлались превосходными, мѣткими стрѣлками и очень искусными охотниками. Дѣти, выросшія въ такой обстановкѣ, рано пріучались къ самостояльности. Они чувствовали себя вольными птицами среди этихъ безпредѣльныхъ африканскихъ равнинъ, гдѣ имъ приходилось полагаться только на себя и ни на кого больше. Но на ряду съ этими качествами у переселенцевъ развивалась также привычка и любовь къ уединенію. Въ этомъ отношеніи переселенцы южной Африки отличались отъ переселенцевъ въ другихъ частяхъ свѣта, въ Америкѣ и Австраліи. Въ Америкѣ, вслѣдствіе обилія плодородной земли и воды, сразу возникали цѣлыя поселенія — общины въ новооткрытыхъ мѣстахъ, и поселенцы въ нихъ волей неволей должны были вести общую жизнь, сообща трудиться и бороться съ опасностями, отражать нападенія дикарей и т. п. Не то въ южной Африкѣ. Тамъ каждый переселенецъ со своею семьей представлялъ отдѣльный, обособленный міръ. Ему не откуда было ожидать ни помощи, ни поддержки, и онъ мало по малу пріучался обходиться безъ нея и полагаться лишь на собственныя силы. Заботиться объ образованіи дѣтей было некогда, и они выростали на свободѣ, мужественные и сильные, но совершенно невѣжественные. Единственная книга, которую каждый такой переселенецъ, «фортрекеръ» какъ ихъ называли — имѣлъ всегда съ собой, была Библія. Она составляла семейную драгоцѣнность, и по ея истрепаннымъ страницамъ мать выучивала читать своихъ дѣтей. Всѣ свои знанія они черпали изъ Библіи, и эта была для нихъ единственная книга премудрости, которфя научала ихъ жить.
Конечно, эти переселенцы, живя въ фургонахъ или въ палаткахъ, терпя разныя лишенія, были совершенно равнодушны къ жизненнымъ удобствамъ. Суровая жизнь закаляла ихъ и сокращала ихъ потребности до предѣловъ самаго необходимаго. Найдя хорошія, обширныя пастбища, переселенцы основывали фермы, отдѣленныя другъ отъ друга огромными пространствами, но иногда возникали небольшія деревни, и буры поселялись вмѣстѣ, выбирали старшину — «ландрата» и членовъ совѣта для управленія дѣлами общины.
Такъ возникли бурскія поселенія, превратившіяся впослѣдствіи въ города, но многіе изъ переселенцевъ продолжали жить въ уединеніи на своихъ фермахъ, лишь изрѣдка наѣзжая въ города, да и то по дѣлу. Между тѣмъ въ Капской колоніи подготовлялись перемѣны. Эта колонія достигла цвѣтущаго состоянія я обратила на себя вниманіе англичанъ, которымъ захотѣлось завладѣть ею. Въ то время еще не существовало Суэзскаго канала, и всѣ англійскіе корабли, идущіе въ Индію, направлялись мимо мыса Доброй Надежды. Имѣть тутъ станцію англичанамъ было бы очень выгодно. Первая ихъ попытка завладѣть Капской крѣпостью не имѣла успѣха; они были разбиты. Но англичане возобновили свою попытку, когда буры, переселившіеся внутрь страны и недовольные управленіемъ Капской колоніи, объявили себя независимыми отъ нея. Англичане воспользовались возникшими смутами и высадили свои отряды на берегъ Капской колоніи, подъ предлогомъ возстановленія въ ней порядка.
Завладѣвъ Капскою колоніей, англичане постарались въ ней укрѣпиться и утвердить свое владычество. Тогда выведенные изъ терпѣнія притязаніями англичанъ, на которыхъ они продолжали смотрѣть, какъ на незванныхъ пришельцевъ, голландскіе колонисты произвели открытое возстаніе, которое было подавлено англичами съ безпощадною жестокостью.
Никакой народъ не бываетъ доволенъ, если надъ нимъ начнетъ властвовать какой-нибудь чужой народъ; не могли быть довольны этимъ и голландскіе колонисты. Взаимная нелюбовь и неудовольствіе все возрастали. Наконецъ, когда въ 1854 году англичане отмѣнили невольничество въ Капской колоніи, голландскіе фермеры, лишенные труда своихъ рабовъ, рѣшили выселиться изъ Капской колоніи. Тогда то и произошелъ великій «трэкъ» (переселеніе) буровъ. Нѣсколько тысячъ фермеровъ направились къ сѣвернымъ пустынямъ, гдѣ они надѣялись найти свободу и независимось, предоставивъ англичанамъ занять ихъ прежнія владѣнія. Словно древніе израильтяне, отправились буры искать обѣтованную землю. Но пустыня, по которой странствовали израильтяне, далеко не была такой обширной и такъ переполненной всякаго рода опасностями, какъ та, по которой шли буры.
Въ теченіе двухъ лѣтъ изъ Капской колоніи выселились до десяти тысячъ буровъ. Вооруженные съ ногъ до головы, смѣлые и рѣшительные, шли они на поиски за новою родиной. Жены, отправившіяся со своими мужьями, стойко переносили эту жизнь, полную лишеній и опасностей. Не разъ случалось, что во время нападенія кафровъ и зулусовъ, жена какого-нибудь колониста стрѣляла изъ ружья рядомъ со своимъ мужемъ, или же, поддерживая одною рукой грудного ребенка, другою подавала ему патроны. Маленькія дѣвочки и мальчики также проявляли смѣлость и находчивость и рано выучивались встрѣчать опасность лицомъ къ лицу. На ночь фургоны устанавливались такимъ образомъ, чтобы образовать родъ ограды, разводились костры и устанавливались часовые, всѣ ложились спать вооруженные и готовые вскочить при первой же тревогѣ. Изъ тѣхъ буровъ, которые помнятъ это великое переселеніе, остались теперь въ живыхъ лишь очень немногіе и къ этимъ немногимъ принадлежитъ теперешній президентъ трансваальской республики, Павелъ Крюгеръ, который былъ десятилѣтнимъ мальчикомъ, когда его родители отправились въ свое странствованіе по пустыннымъ равнинамъ южной Африки.
Многіе изъ этихъ переселенцевъ погибли въ пустынѣ, въ борьбѣ съ туземцами или отъ болѣзней. Изъ оставшихся въ живыхъ часть перешла рѣку Оранжевую и основала тамъ общину, которая сдѣлалась потомъ свободною Оранжевою республикою. Другая часть послѣ жестокой борьбы съ зулусами овладѣла Наталемъ и утвердилась въ этой области, а третья партія фортрекеровъ основала Трансваальскую республику. Однако, надежды буровъ на окончаніе ихъ бѣдствій не оправдались. Наталь у нихъ отняли англичане, какъ только буры задумали основать тамъ независимое государство. Капскій губернаторъ прислалъ туда войска и присоединилъ Наталь къ британскимъ (англійскимъ) владѣніямъ. Тогда буры снова запрягли быковъ въ свои фургоны и отправились къ Оранжевой рѣкѣ. Тамъ они могли надѣяться, что ихъ оставятъ въ покоѣ. Такъ и казалось сначала. Англичане, не имѣвшіе намѣренія въ 1852 и 1854 годахъ распространять свои владѣнія далѣе вглубь страны, признали независимость обѣихъ голландскихъ республикъ. Но спокойная жизнь продолжалась недолго. Спустя четыре года вспыхнула война между базутосами, сосѣднимъ кафрскимъ племенемъ, и Оранжевою республикой. Несмотря на одержанную побѣду, жители Оранжевой республики вынуждены были все-таки обратиться за помощью къ губернатору Капской колоніи, прося его посредничества. Базутосы покорились требованіямъ губернатора; была установлена граница между Оранжевой республикой и землей базутосовъ, и набѣги прекратились. Но черезъ нѣсколько лѣтъ они возобновились съ новою силой и, чтобы защитить себя отъ мести оранжевыхъ буровъ, вождь базутосовъ обратился къ англичанамъ съ просьбою взять его племя подъ свое покровительство. Капскій губернаторъ былъ этимъ очень доволенъ, такъ какъ онъ опасался, что Оранжевое государство завладѣетъ землею базутосовъ, а этого ему не хотѣлось. Тогда онъ объявилъ базутосовъ англійскими подданными и тѣмъ нанесъ ударъ надеждамъ Оранжевой республики, разсчитывавшей отвоевать у базутосовъ горсть ихъ земли и распространить такимъ образомъ свои владѣнія до морского берега.
Это было въ 1869 г., и этимъ было положено начало движенію англичанъ внутрь страны. Въ слѣдующемъ году случилось еще одно событіе, вызвавшее наплывъ пришельцевъ въ небольшую область между рѣками Моддеръ и Ваалемъ: тамъ были найдены алмазы. Слухъ объ этомъ открытіи распространился по всѣмъ частямъ свѣта. Тысячи людей изъ Европы и Америки устремились въ страну, имя которой до этого времени было совершенно неизвѣстнымъ. Тотчасъ же начались споры, кому принадлежитъ земля, но англичанамъ удалось отнять ее у Оранжевой республики, и это, конечно, дало новый толчокъ давней враждѣ, существовавшей между англичанами и голландскими колонистами-бурами.
Буры, поселившіеся по ту сторону Вааля, сначала жили отдѣльными общинами, которыя затѣмъ слились вмѣстѣ и образовали государство — Трансваальскую республику, избравъ своимъ президентомъ Преторіуса, именемъ котораго названа и столица этого государства Преторія. Но трансваальцамъ также приходилось не paзъ браться за оружіе, чтобы отстаивать свою независимость. Англичане, все подвигаясь вглубь страны, окружили Трансвааль со всѣхъ сторонъ своими владѣніями и неоднократно пытались присоединить его къ этимъ владѣніямъ. Однако, послѣ пораженія, которое нанесли имъ буры въ 1881 г. они признали независимость республики и какъ будто отказались отъ своихъ притязаній. Это было до открытія золота въ Трансваалѣ. Пастушеская страна казалась имъ нестоющей тѣхъ жертвъ, которыхъ потребовало бы ея завоеваніе, но взглядъ этотъ перемѣнился съ тѣхъ поръ, какъ мы это увидимъ дальше.
Когда въ южную Африку явились первые переселенцы, то страна эта поразила ихъ богатствомъ своей растительности въ прибрежныхъ плодородныхъ областяхъ, а также и обиліемъ дикихъ звѣрей. Но первые колонисты и не подозрѣвали, что въ этой странѣ хранятся также и минеральныя сокровища — золото и алмазы, и обратили свое вниманіе только на богатства растительнаго и животнаго міра. Нигдѣ нельзя было встрѣтить такое множество большихъ млекопитающихъ; стада антилопъ можно было сравнивать развѣ только съ тучами саранчи. Львы были такъ многочисленны, что первые голландскіе поселенцы совершенно привыкли къ ихъ посѣщеніямъ и даже удивлялись, если ночь проходила безъ того, чтобы львы не подходили къ форту. Жители привыкли къ ихъ страшному рыканію, и охота на львовъ принадлежала къ числу обычныхъ развлеченій. Но по мѣрѣ того, какъ разростались европейскія поселенія, животныя, также какъ и прежніе обитатели страны, различныя кафрскія и зулусскія племена, постепенно отступали къ сѣверу. Одновременно съ племенемъ бушменовъ удалились съ морского берега слоны, носороги, бизоны, антилопы, обезьяны и страусы. Гиппопотамы исчезли еще раньше, а львы сдѣлались большою рѣдкостью. Въ окрестностяхъ Капштадта всѣ эти животныя давно уже не встрѣчаются. Слоны прежде бродили большими стадами, но теперь они почти исчезли изъ Капской колоніи, Наталя и обѣихъ голландскихъ республикъ и остались только въ нѣкоторыхъ областяхъ вблизи южнаго берега, гдѣ капское правительство, взявшее подъ свое покровительство слоновъ, запретило охоту на нихъ. Крокодилы еще держатся и часто представляютъ опасность для животныхъ, отправляющихся на водопой къ рѣкѣ.
Впрочемъ, несмотря на то, что животныя все болѣе и болѣе оттѣсняются человѣкомъ въ необитаемыя страны, южная Африка, и въ особенности Трансвааль, представляетъ настоящій рай для охотника. Дичь всякаго рода водится здѣсь въ изобиліи. Прежде было много страусовъ, но теперь эта птица вслѣдствіе безпощаднаго истребленія охотниками, водится только въ нѣкоторыхъ мѣстахъ. Впрочемъ, такъ какъ торговля страусовыми перьями представляетъ очень прибыльное дѣло, то въ южной Африкѣ устроены спеціальныя фермы, гдѣ содержатся цѣлыя стада страусовъ, подобно стадамъ другихъ домашнихъ животныхъ.
Но бичъ южной Африки представляетъ саранча. Она является цѣлыми тучами, заслоняющими солнце, и истребляетъ всякую растительность. Одинъ путешественникъ, видѣвшій такое нашествіе саранчи, разсказываетъ, что сперва онъ увидалъ словно громадные столбы дыма на горизонтѣ, но проводники его догадались по желтоватому цвѣту этихъ столбовъ, что это была саранча. Сквозь эти тучи саранчи можно было смотрѣть простыми глазами на солнце, которое, хотя и стояло высоко, но было красно и безъ лучей, словно при закатѣ. Эти безчисленные рои насѣкомыхъ сопровождали стаи птицъ, которыя ихъ пожирали, но число саранчи не уменьшалось отъ этого, такъ какъ ея было такъ много, какъ песку въ пустынѣ. Вся мѣстность, вдоль и поперекъ, покрылась саранчей. Вода въ рѣкѣ также покрылась тѣлами этихъ насѣкомыхъ и приняла желтоватый цвѣтъ. Въ нѣсколько минутъ все кругомъ было пожрано. Задержать движеніе саранчи невозможно. Достигнувъ рѣки, она прямо скачетъ въ воду, и изъ тѣлъ погибшихъ образуется пловучій слой — родъ моста, по которому неудержимо скачутъ впередъ слѣдующіе рои саранчи. Всего хуже то, что въ тѣхъ мѣстахъ, гдѣ саранча падаетъ, она тотчасъ же откладываетъ свои яички, такъ что съ наступленіемъ дождливаго періода изъ земли выползаютъ массы молодыхъ безкрылыхъ животныхъ, которыя скачутъ дальше, уничтожая на своемъ пути всякую растительность. Буры называютъ этихъ молодыхъ насѣкомыхѣ «пѣшеходами». Всѣ туземныя племена южной Африки считаютъ саранчу лакомымъ кушаньемъ, собираютъ ее и ѣдятъ въ разныхъ видахъ, въ жареномъ и сушеномъ видѣ.
Растительность южной Африки очень богата и разнообразна. Такого разнообразія видовъ, пожалуй, не встрѣчается нигдѣ въ другомъ мѣстѣ, если принять во вниманіе сравнительно небольшую площадь, покрытую этой растительностью. Окрестности Капштадта изобилуютъ цвѣтами и приводятъ въ восторгъ всѣхъ европейцевъ, впервые попадающихъ въ этотъ городъ. Тутъ они встрѣчаютъ массу знакомыхъ растеній, напоминающихъ имъ родину, на ряду съ совершенно новыми для нихъ видами тропической растительности. Всѣмъ намъ хорошо знакомый верескъ растетъ тутъ въ изобиліи, но врядъ ли гдѣ либо онъ бываетъ такъ красивъ и такъ разнообразенъ, какъ здѣсь; одинъ путешественникъ насчиталъ 350 сортовъ вереска въ окрестностяхъ Капштадта. Во время цвѣтенія горы, покрытыя верескомъ, кажутся окрашенными въ розовый цвѣтъ отъ верхушки до самаго низа. Рѣки и ручьи покрыты густымъ камышемъ съ длинными сжатыми стеблями. Листья камыша на верху образуютъ такіе густые зонтики, что сквозь нихъ совсѣмъ не видно воды. Благодаря такой защитѣ отъ солнечныхъ лучей, ручьи и рѣки въ такихъ запрудахъ, образуемыхъ чащами камыша, не такъ скоро высыхаютъ въ жаркое время, какъ въ открытыхъ мѣстахъ.
Капская колонія, поверхность которой нѣсколько больше Великобританіи и Ирландіи вмѣстѣ, представляетъ населенную и цвѣтущую страну, особенно по берегу океана. Растительность страны въ этой прибрежной полосѣ очень богатая, климатъ сухой и здоровый. Столица колоніи и всей южной Африки Капштадтъ или Кантоунъ — самый древній городъ, основанный европейцами въ южной Африкѣ. Горы, окружающія городъ амфитеатромъ, придаютъ ему очень величественный и красивый видъ. По отзывамъ всѣхъ путешественниковъ трудно себѣ представить болѣе красивое мѣстоположеніе для портоваго города. Англичанинъ Брайсъ сравниваетъ Капштадтъ по красотѣ съ Константинополемъ, Санъ-Франциско и Бомбеемъ, но самый городъ разочаровалъ его. Въ немъ уже давно не осталось и слѣда отъ прежней голландской чистоты; маленькіе каналы, прорѣзывавшіе весь городъ во времена голландскихъ колонистовъ, уже исчезли. Большинство улицъ узкія, дома низкіе, только зданіе парламента, да почта и банкъ отличаются красотою постройки. Желѣзная дорога идетъ отъ Капштадта вглубь страны и связываетъ его не только съ городами Капской колоніи, но и съ Трансваалемъ, Оранжевою республикой и Наталемъ. Давно уже миновали тѣ времена, когда въ Капской колоніи нужно было странствовать въ огромныхъ холщевыхъ фургонахъ. Путешественникъ, проѣзжающій теперь въ роскошномъ вагонѣ черезъ пустынныя равнины, кажущіяся безконечными, съ трудомъ можетъ представить себѣ, каково было путешествовать тутъ въ тѣ времена, когда не было дорогъ и когда надо было, чтобъ не сбиться съ пути, держаться измѣнчивыхъ слѣдовъ отъ прежнихъ поѣздокъ, Пробираясь между кустарниковъ и камней, по изсохшему ложу рѣки. Фургоны, въ которыхъ совершали эти путешествія, дѣлались изъ упругаго и крѣпкаго дерева, скрипѣвшаго при каждомъ толчкѣ. Это былъ настоящій домъ, состоявшій изъ нѣсколькихъ отдѣленій, гдѣ хранились припасы и товары и располагалось семейство путешественника. Такой способъ передвиженія сохранился, впрочемъ, и до сихъ поръ въ Трансваалѣ и Оранжевой республикѣ. Въ тѣхъ мѣстахъ гдѣ еще не прошла желѣзная дорога, тамъ еще и теперь можно встрѣтить огромные, крытые парусиной, фургоны, запряженные нѣсколькими парами быковъ въ ярмо, но безъ возжей. Почти всегда передъ первою парой воловъ идетъ мальчикъ, который заставляетъ поворачивать ихъ направо или налѣво. При переходѣ черезъ рѣку этотъ мальчикъ плыветъ впереди быковъ, воодушевляя ихъ своимъ примѣромъ и не позволяя имъ останавливаться, такъ какъ иначе теченіемъ можетъ опрокинуть фургонъ. Случается иногда, что истомленныя животныя падаютъ отъ усталости, и тогда приходится останавливаться въ пустынѣ и посылать гонцовъ за подкрѣпленіями. Но не смотря на всѣ опасности и трудности такихъ способовъ передвиженія, тѣ, кто совершилъ такое путешествіе, всегда вспоминаютъ о немъ съ удовольствіемъ. Эти ночи въ пустынѣ, вокругъ большихъ пылающихъ костровъ, зажигаемыхъ, чтобы отогнать дикихъ звѣрей, свѣтящіеся глаза которыхъ порою сверкаютъ въ кустахъ, никогда потомъ не забываются въ жизни.
Настоящихъ лѣсовъ въ южной Африкѣ очень мало; встрѣчаются только рощи въ ложбинахъ, но туземныя деревья обыкновенно невысоки, не выше 8—10 метровъ. Самое замѣчательное и красивое дерево Капской области — это такъ называемое серебряное дерево, стволъ, вѣтви и листья котораго имѣютъ металлическій блескъ, напоминающій блескъ серебра. Деревья эти удивительно изящны и красивы и кажутся какъ будто издѣліемъ какого нибудь ювелира, а не растеніемъ.
Какъ только путешественникъ перевалитъ черезъ горы, окаймляющія Капскую землю, и вступитъ въ область безплодныхъ плоскогорій, рѣдко орошаемыхъ дождями, то наружный видъ растительности тотчасъ же измѣняется; начинаются равнины Карру, также ограниченныя горами, а за ними пустыня Калахари. Однако, не слѣдуетъ думать, что пустыня эта совершенно лишена растительности. Въ сѣверной ея части встрѣчаются даже лѣса, состоящіе сплошь изъ акацій, вооруженныхъ страшными иглами. Даже въ пескахъ этой пустыни растутъ нѣкоторыя съѣдобныя растенія, служащія пищей людямъ, отваживающимся на переѣздъ черезъ эту пустыню. Очень цѣнится туземцами растущее въ этихъ мѣстахъ клубневое растеніе «бушменскій картофель», клубень котораго немножко горьковатъ, но оставляетъ послѣ себя пріятное ощущеніе во рту. Главнымъ подспорьемъ людямъ, путешествующимъ по этой пустынѣ, служитъ дикая дыня, растущая въ изобиліи въ этой мѣстности; — это тыквенное растеніе, похожее на наши дыни, очень пріятное на вкусъ, сочное и освѣжающее.
Путешественникъ, интересующійся южною Африкой, ея населеніемъ и жизнью, долженъ отправиться вглубь страны, посѣтить фермы голландскихъ колонистовъ, сохранившія еще свой прежній видъ и характеръ, и новые города, возникшіе тамъ, гдѣ найдены какія либо минеральныя богатства, золото или алмазы. Эти города, быстро выросшіе тамъ, гдѣ нерѣдко передъ тѣмъ бродили стада антилопъ, гіены, да шакалы, поражаютъ своею кипучею жизнью и промышленностью, представляющей особенно рѣзкій контрастъ съ спокойною жизнью на окрестныхъ фермахъ, гдѣ сохранились еще въ неприкосновенности всѣ привычки, взгляды и обычаи первыхъ голландскихъ колонистовъ, для которыхъ южная Африка сдѣлалась второю родиной.
Изъ такихъ новыхъ городовъ, возникшихъ въ совершенно пустынной мѣстности, особенно замѣчателенъ алмазный городъ Кимберлей, выстроенный рядомъ съ очень глубокою пропастью, образовавшеюся вслѣдствіе раскопокъ на мѣстѣ нахожденія алмазовъ. Исторія этого города довольно замѣчательна. Тридцать лѣтъ тому назадъ были найдены алмазы въ той мѣстности, гдѣ теперь находится Кимберлей. Сейчасъ же вѣсть объ этой находкѣ разнеслась по всей южной Африкѣ и проникла въ Европу. Цѣлыя толпы искателей приключеній ринулись туда, гдѣ были найдены алмазы, и пустынная мѣстность, въ которой почти не было жителей до тѣхъ поръ, сразу оживилась. Каждый корабль привозилъ въ Капштадтъ массу алчныхъ людей, жаждующихъ богатства. Вся эта толпа отправлялась черезъ пустыню Карру на розыски «золотого, — или вѣрнѣе — алмазнаго дна», Тѣ, кто имѣли возможность, нанимали фургоны или какія нибудь телѣги, другіе отправлялись пѣшкомъ, шли днемъ и ночью, разспрашивая дорогу у фермеровъ и готтентотскихъ, пастуховъ. Многіе изъ нихъ не достигали цѣли своего путешествія, Сотни голодныхъ путешественниковъ, больныхъ, или сбившихся съ пути, погибали въ дорогѣ. Путь былъ длинный и сопряженный съ опасностямъ. Но и на мѣстѣ было не лучше. Въ лагеряхъ рудокоповъ свирѣпствовали всевозможныя болѣзни; кромѣ того тяжелый трудъ рудокопа, пьянство и всевозможныя лишенія также сводили многихъ въ могилу.
Первое время раскопки алмазовъ производилось самымъ несложнымъ, первобытнымъ способомъ. Земля была раздѣлена на участки, на подобіе шахматной доски, и въ каждомъ такомъ участкѣ копошились люди. Издали этотъ алмазный рудникъ имѣлъ видъ громаднаго муравейника. Но вскорѣ оказалось невозможнымъ продолжать работы такимъ образомъ. Земля обваливалась, и по мѣрѣ углубленія работа становилась труднѣе и опаснѣе, Вначалѣ каждый владѣлецъ самъ разрабатывалъ свой участокъ, но когда понадобилось сдѣлать разныя приспособленія, чтобы можно было работать на глубинѣ и чтобы рудникъ не заливало водой, то большинство владѣльцевъ вынуждено было продать свои участки, не имѣя достаточно средствъ для ихъ разработки. Всѣ участки тогда были скуплены одною промышленною компаніей, которая пригласила инженеровъ и скоро превратила Кимберлеевскую яму въ настоящій рудникъ, гдѣ работы производились уже при помощи разныхъ усовершенствованныхъ приспособленій.
Прежній лагерь рудокоповъ скоро также превратился въ городъ, который и началъ развиваться не по днямъ, а по часамъ, особенно съ тѣхъ поръ какъ была проложена желѣзная дорога, связавшая его съ Капштадтомъ. Плоскогоріе, на которомъ возвышается городъ, недавно представляло пустынную и безплодную мѣстность, а теперь улицы и площади Кимберлея обсажены деревьями, и самый городъ освѣщенъ электричествомъ. Кругомъ города построены хорошенькіе загородные дома, принадлежащіе разнымъ городскимъ богачамъ. Жизнь въ Кимберлеѣ обстановлена такими же удобствами, какъ и въ любомъ европейскомъ городѣ; роскошные магазины, красивыя зданія, широкія улицы, освѣщенныя электричествомъ, все это, конечно, заставляетъ забывать объ африканской пустынѣ. Но все таки главную достопримѣчательность Кимберлея, не встрѣчающуюся нигдѣ въ другомъ мѣстѣ, представляютъ «компоунды», отгороженныя мѣста, гдѣ живутъ чернокожіе, работающіе въ алмазныхъ копяхъ. Представьте себѣ огромное мѣсто, окруженное высокою оградой, надъ которою вмѣсто крыши протянута металлическая сѣтка, для того чтобы ничего нельзя было бросить или выбросить изъ за ограды. Изъ этого отгороженнаго пространства Продѣланъ подземный ходъ, который ведетъ къ алмазнымъ копямъ. Внутри ограды выстроены хижины для рабочихъ туземцевъ, есть также больница и школа, гдѣ желающіе могутъ научиться въ свободнѣе время читать и писать; тутъ же находится нѣсколько лавокъ, гдѣ обитатели ограды могутъ дѣлать свои закупки. Въ этихъ лавкахъ можно найти все, кромѣ спиртныхъ напитковъ, продажа которыхъ строго воспрещена. Никто не имѣетъ права ни входить, ни выходить изъ.за ограды. Туземцы, поступающіе на службу промышленной компаніи, разрабатывающей алмазныя копи, обязуются не выходить изъ компоунда въ теченіе трехъ мѣсяцевъ и даже не имѣютъ права видѣться со своими родственниками, женами и дѣтьми. На все время своей работы они отрѣзаны отъ всего остального міра. Всѣ эти предосторожности принимаются для того, чтобы рабочіе не могли утаить найденные ими драгоцѣнные камни. Воровство алмазовъ строго преслѣдуется, и виновныхъ заключаютъ въ тюрьму. Потребности негровъ очень невелики, такъ что, получивъ по истеченіи трехъ мѣсяцевъ слѣдуемую ему заработную плату, туземецъ считаетъ себя богачомъ и совершенно довольный отправляется въ свой «крааль» (деревня), къ своему племени, гдѣ онъ можетъ вести такой образъ жизни, который ему больше всего нравится, т. е. ничего не дѣлать. Кромѣ того, управленіе компаніи выдаетъ премію за каждый найденный большой цѣнный камень, такъ что помимо заработной платы туземецъ рабочій уноситъ съ собою еще добавочную сумму. Однако, несмотря на всѣ эти предосторожности и заманчивое вознагражденіе, случаи утайки алмазовъ бываютъ очень часто. Особенно кафры мастера скрывать ихъ, и при самомъ тщательномъ осмотрѣ нельзя бываетъ открыть, гдѣ у нихъ спрятанъ алмазъ.
Внутри ограды — «компоунда» живетъ самое смѣшанное населеніе. Англійскій путешественникъ Брайсъ, посѣтившій алмазныя копи Кимберлея три года тому назадъ, говоритъ, что въ то время въ «компоундѣ» находилось 2,600 туземцевъ, среди которыхъ можно было встрѣтить представителей всевозможныхъ негритянскихъ племенъ южной Африки. Всѣ эти племена довольно мирно уживаются вмѣстѣ. Они работаютъ посмѣнно и проводятъ восемь часовъ въ сутки подъ землей. Въ свободное время и въ праздники они собираются вмѣстѣ, играютъ въ туземныя игры или устраиваютъ пляску подъ музыку кафрскихъ инструментовъ, состоящихъ изъ желѣзныхъ пластинокъ разной величины, укрѣпленныхъ на деревянной рамѣ, по которымъ ударяютъ деревянной палочкой. Повидимому, всѣ эти люди, собравшіеся сюда изъ разныхъ мѣстѣ южноафриканскихъ степей, не слишкомъ страдаютъ отъ лишенія свободы. Они выдерживаютъ довольно легко свой плѣнъ въ теченіе трехъ мѣсяцевъ и затѣмъ уходятъ въ свои краали. Бывали случаи, что туземцы опять возвращались въ копи, но обыкновенно составъ рабочихъ мѣняется черезъ каждые три мѣсяца.
Климатъ Кимберлея очень здоровый, хотя вѣтры, дующіе изъ пустыни Калахари, и приносятъ съ собою много пыли и песка, что порою бываетъ очень непріятно. Окрестности города необыкновенно унылыя. Кругомъ разстилается пустынная, однообразная равнина, которая кажется безконечной.
Больше половины туземцевъ южной Африки, живущихъ къ югу отъ рѣки Замбезе, принадлежитъ къ великому семейству банту и называются кафрами. Названіе это дано имъ португальцами еще со времени открытія страны. Они называли такъ всѣхъ язычниковъ. Кафрскія племена, обитающія болѣе къ сѣверу, извѣстны подъ именемъ зулусовъ. Это очень воинственное племя, съ которымъ особенно много приходилось воевать бурамъ, во время ихъ великаго трэка, да и англичанамъ они давали себя знать. Кромѣ этихъ племенъ банту въ южной Африкѣ обитаютъ еще два племени, бушмены и готтентоты, отличающіяся другъ отъ друга наружностью, характеромъ, обычаями и культурой.
Бушмены принадлежатъ къ самымъ низшимъ племенамъ Африки и въ нѣкоторыхъ мѣстахъ преслѣдуются, словно дикія животныя. Остальныя племена, не исключая и буровъ, относятся къ нимъ съ величайшимъ презрѣніемъ, почти не считая ихъ за людей. По мнѣнію ученыхъ, бушмены — потомки первыхъ обитателей южной Африки. Новые пришельцы, завоеватели, предки тѣхъ племенъ, которыя теперь населяютъ южную Африку, постепенно оттѣсняли бушменовъ въ лѣса, горныя ущелья и пустыни.
Бушмены очень малы ростомъ, и нѣкоторые путешественники думаютъ, что они приходятся сродни тому племени карликовъ, которое было открыто Стэнли въ дѣвственныхъ лѣсахъ центральной Африки. Живутъ они въ пещерахъ или ямахъ и лишь въ рѣдкихъ случаяхъ устраиваютъ для себя хижины. Они совершенно не могутъ свыкнуться съ осѣдлою жизнью, и въ этомъ отношеніи напоминаютъ нашихъ цыганъ. Часто случается, что бушменъ, въ молодости взятый въ плѣнъ и, повидимому, привыкшій къ болѣе цивилизованной жизни, все таки бѣжитъ въ свои степи, гдѣ его ожидаетъ голодъ и всякія опасности, но гдѣ онъ независимъ и свободенъ какъ воздухъ. Кафры и готтентоты смотрятъ на бушменовъ съ величайшимъ презрѣніемъ. Убить бушмена считается меньшимъ преступленіемъ, нежели убить собаку, а между тѣмъ бушменамъ никакъ нельзя отказать въ смѣтливости, даже въ умѣ. Полная приключеній жизнь развиваетъ у нихъ большую находчивость. Они, повидимому, никогда не унываютъ и умѣютъ находить себѣ пропитаніе тамъ, гдѣ всякій европеецъ непремѣнно умеръ бы съ голоду. Они любятъ пѣніе и музыку. Ихъ даже можно назвать художниками, такъ какъ въ пещерахъ, гдѣ они живутъ, находили рисунки, нарисованные красками и изображающіе животныхъ или различныя сцены изъ жизни бушменовъ, охоту и сраженія съ бурами, которыхъ бушмены ненавидятъ отъ всей души. Путешественники, которымъ приходилось имѣть дѣло съ бушменами, поражались силою ихъ воображенія и огромнымъ запасомъ сказокъ и легендъ, который у нихъ имѣется. Хотя бушмены не составляютъ никакой общины и разсѣяны по разнымъ мѣстамъ, ведя кочевой образъ жизни, но они все таки при случаѣ помогаютъ другъ другу, и если устраивается общая охота, то никакихъ споровъ при дѣлежѣ добычи у нихъ не бываетъ.
Бушменовъ въ Капской колоніи осталось такъ мало, что можно опасаться, что племя ихъ должно вскорѣ совершенно исчезнуть. Это и не удивительно, такъ какъ колонисты въ прежнее время необыкновенно жестоко поступали съ ними и безпощадно истребляли ихъ. Гдѣ бы ни повстрѣчалъ бѣлый бушмена, онъ тотчасъ же стрѣлялъ въ него или пускалъ за нимъ въ погоню собакъ. Не щадили ни женщинъ, ни дѣтей, ни стариковъ. Бѣлые переселенцы заманивали бушменовъ въ засаду и убивали ихъ.
Другая раса, населяющая южную Африку, — готтентоты еще довольно многочисленна. Они ростомъ значительно выше бушменовъ, но въ другихъ отношеніяхъ представляютъ съ ними большое сходство Готтентоты живутъ въ такъ называемыхъ крааляхъ; хижины ихъ издали напоминаютъ грибы и всегда располагаются въ видѣ круга. Онѣ служатъ имъ защитой отъ непогоды, но стоять въ нихъ невозможно, такъ какъ онѣ очень низки. Костюмъ у нихъ составляетъ кожаный передникъ, болѣе разукрашенный у женщинъ, нежели у мужчинъ, и затѣмъ плащъ изъ овчины, иногда разукрашенный вышивками. Главная пища готтентотовъ молоко и масло; мясо они ѣдятъ лишь въ исключительныхъ случаяхъ, но тогда уже наѣдаются до послѣдней степени и, набивъ себѣ желудокъ пищей, сколько возможно, катаются по землѣ и растираютъ себѣ животъ, чтобы содѣйствовать пищеваренію.
Нрава готтентоты довольно мирнаго и съ первыми голландскими поселенцами они жили очень дружно. Впослѣдствіи, однако, начались притѣсненія и избіенія готтентотовъ, такъ что число ихъ теперь уменьшилось. Къ тому же и различныя болѣзни также очень много способствовали уменьшенію численности этого племени.
Готтентоты образуютъ отдѣльныя группы, или колѣна, во главѣ которыхъ стоятъ начальнки. Но власть этихъ начальниковъ довольно ограничена, и всѣ важныя дѣла обыкновенно обсуждаются въ совѣтѣ изъ всѣхъ членовъ колѣна, даже юношей. Иногда голосъ юношей бываетъ даже преобладающимъ въ такомъ совѣтѣ. По словамъ путешественниковъ у готтентотовъ нѣтъ настоящей религіи, но они поклоняются какимъ то двумъ высшимъ существамъ. Особенно чтятъ готтентоты своихъ умершихъ предковъ и всегда взываютъ къ нимъ въ разныхъ тяжкихъ обстоятельствахъ, въ случаѣ какой нибудь бѣды и неудачи. Погребенія мертвыхъ совершаются съ большою торжественностью. Тѣло помѣщаютъ въ пещеру, причемъ преимущество отдается логовищу дикобраза, и надъ могилою наваливается куча камней. По этимъ каменнымъ кучамъ всегда можно узнать о пребываніи готтентотовъ въ какой нибудь мѣстности.
Нѣтъ другой страны въ Африкѣ, гдѣ дѣятельность христіанскихъ миссіонеровъ была бы такъ успѣшна, какъ въ Капской области. Въ настоящее время исповѣдуютъ христіанскую религію приблизительно двѣсти тысячъ туземцевъ въ Капской колоніи, да 350,000 въ тѣхъ областяхъ Африки, которыя граничатъ на сѣверѣ рѣкою Замбезе. Истребленіе туземцевъ теперь уже прекратилось, мало по малу южно-африканскіе переселенцы пріучились къ терпимости и перестали преслѣдовать прежнихъ обитателей страны. Эти послѣдніе также примѣнились къ новымъ условіямъ жизни и къ пришельцамъ, и прежняя вражда уступила мѣсто болѣе человѣчнымъ отношеніямъ какъ съ той, такъ и съ другой стороны.
Англичане, завладѣвшіе Капскою колоніей, Наталемъ и окрестными округами, мало по малу подчинили себѣ почти всѣ негритянскія племена, обитающія въ южной Африкѣ, въ пограничныхъ съ англійскими владѣніями областяхъ. Съ нѣкоторыми негритянскими племенами дѣло устроилось мирнымъ путемъ, посредствомъ договоровъ и покупки земель. Другихъ же англичанамъ пришлось покорять силою оружія. Теперь почти вся южная Африка находится въ рукахъ англичанъ. Независимыми оставались до послѣдняго времени только два государства: Трансвааль и Оранжевая республика. Но теперь и ихъ независимости насталъ конецъ: вотъ уже цѣлый годъ, какъ англичане ведутъ съ ними войну, исходъ которой грозитъ трансваальцамъ полной гибелью.
Они давно уже желали присоединить Трансвааль. Однако, до тѣхъ поръ, пока не было открыто въ странѣ золото, притязанія эти не были такъ настойчивы, и трансваальскіе буры могли спокойно жить въ своей странѣ. Но какъ только въ ней было открыто золото, все измѣнилось: закипѣла новая жизнь; среди пустынныхъ равнинъ возникали новые города и тамъ, гдѣ прежде разгуливали стада страусовъ и антилопъ, начали раздаваться свистки паровозовъ, и поѣзда желѣзныхъ дорогъ замѣнили прежніе способы передвиженія — громадные фургоны, запряженные быками.
Казалось, счастье улыбнулось странѣ, такъ какъ она начала быстро богатѣть. Но старые фермеры, помнившіе еще скитанія по пустынѣ во время великаго трака, мрачно поглядывали на всѣ эти перемѣны. Бурамъ, привыкшимъ къ уединенію африканскихъ степей, къ земледѣльческому труду, не нравилась шумная городская жизнь и въ особенности имъ были непріятны пришельцы, нахлынувшіе со всѣхъ сторонъ въ Трансвааль вслѣдствіе жажды золота, Буры сторонились этихъ пришельцевъ и лишь въ рѣдкихъ случаяхъ сходились съ ними. Вѣрные завѣтамъ своихъ предковъ они ни за что не хотѣли отступить отъ обычаевъ старины и какъ въ Оранжевой республикѣ, такъ и въ Трансваалѣ, вели прежній патріархальный образъ жизни, съ трудомъ допуская какія либо новшества и перемѣны. Они боялись, что золото принесетъ несчастье странѣ и, дѣйствительно, такъ и случилось.
Вражда между бурами и англичанами, какъ мы видѣли, существуетъ давно и давно уже англичане искали предлога къ тому, чтобы снова завладѣть Трансваалемъ Предлогъ этотъ доставили имъ уитлендеры — такъ называютъ буры иностранцевъ, поселившихся въ ихъ странѣ — которые стали требовать для себя такихъ же правъ, какія имѣютъ коренные жители страны. «Мы платимъ налоги, мы помогаемъ странѣ богатѣть, а вы лишаете насъ права участвовать въ управленіи страной» — жаловались уитлендеры, число которымъ было уже такъ велико, что чуть ли не вдвое превышало число коренныхъ жителей страны. Буры, справедливо опасавшіеся, что уитлендеры, вслѣдствіе своего численнаго перевѣса, завладѣютъ страной, если имъ дадутъ одинаковыя права, отвѣчали уитлендерамъ: «Мы завоевали страну у чернокожихъ и хотимъ сохранить ее въ своихъ рукахъ. Мы васъ не звали, и, если вамъ не нравится у насъ, то уходите. Намъ пріятнѣе видѣть ваши спины, нежели ваши лица!»
Однако, уитлендеры и не думали уходить. Но отношенія ихъ къ бурамъ приняли такой характеръ, что буры поняли, что имъ надо готовиться къ борьбѣ. По наружности въ Трансваалѣ продолжалась прежняя мирная жизнь, но внутри все измѣнилось. Вездѣ на фермахъ, въ домахъ, происходили собранія и разсуждали о средствахъ предотвратить войну, но всѣ находили безусловно необходимымъ готовиться къ ней. Буры проводили дни въ этихъ приготовленіяхъ, а вечеромъ и утромъ горячо молились за сохраненіе мира.
Англичане, вступившіеся за уитлендеровъ, большая часть которыхъ были англійскіе подданные, предъявили требованія трансваальскому правительству и выставили свои войска на границѣ. Буры отвѣчали отказомъ и потребовали удаленія войскъ. Требованіе это не было исполнено, и буры двинули свой отрядъ въ англійскія владѣнія.
Война началасью Когда въ прошломъ году осенью англичане высадили свои первые отряды въ южной Африкѣ, то никому и въ голову не приходило, что война можетъ продолжаться такъ долго. Никто не думалъ, чтобы фермеры, не имѣющіе настоящаго войска, могли такъ долго сопротивляться превосходнымъ силамъ англичанъ. Первыя англійскія войска отправлялись съ пѣснями и ликованіемъ, словно на военную прогулку.
Но случилось нѣчто неожиданное, нѣчто такое, что повергло въ изумленіе весь міръ и показало, что люди, воодушевленные горячею любовью къ своей родинѣ и мыслью, что они защищаютъ свою свободу и независимость, могутъ оказаться настолько опасными противниками, что побѣдить ихъ будетъ трудно, несмотря на ихъ малочисленность. Англичанамъ скоро пришлось испытать это на себѣ. Несмотря на страшное неравенство силъ буры долго и упорно боролись, держали въ осадѣ города, Ледисмитъ, Кимберлей и Мэфкингъ и заставили англичанъ понести страшныя потери. Кровопролитная война продолжается скоро годъ. Въ концѣ концовъ громадныя войска, посланныя Англіей въ Африку, взяли перевѣсъ надъ ничтожными силами буровъ; англичане раздавили ихъ своею численностью, отняли у нихъ города, взяли обѣ столицы, но все таки они не побѣдили буровъ. Буры умираютъ какъ герои. Они твердо рѣшили до послѣдней капли крови отстаивать свою независимость. «Англичане покорятъ страну только тогда, когда не останется въ живыхъ ни одного бура, чтобы защищать ее!» говорятъ они.
Теперь надъ стѣнами обѣихъ столицъ развѣвается англійскій флагъ. Англія объявила, что отнынѣ обѣ республики перестали существовать и становятся ея владѣніями. Оба президента, Трансвааля и Оранжевой республики, вынуждены были покинуть свои столицы. Старикъ Крюгеръ, президентъ Трансваальской республики, отправился въ Европу просить заступничества у европейскихъ государствъ, а въ это время маленькая горсть храбрецовъ все еще продолжаетъ бороться съ громадной англійской арміей.
Нѣтъ ни одного народа, ни одной страны, ни въ Европѣ, ни въ Америкѣ, которые бы не были на сторонѣ буровъ въ этой войнѣ, но несмотря на это никто не рѣшился вмѣшаться въ ихъ распрю съ англичанами, опасаясь навлечь на себя непріятности. Maленькому народу приходится собственными силами добиваться справедливости, и въ неравной борьбѣ кровь его, смѣшиваясь съ кровью его враговъ англичанъ, льется рѣкой на поляхъ южной Африки и орошаетъ ту самую землю, въ нѣдрахъ которой хранится золото, обогатившее страну, но въ тоже время навлекшее на нее столько бѣдствій и горя.