К. P. Времена года: Избранное / Вступит. статья, составление, комментарии А. Б. Муратова. — СПб.: Северо-Запад, 1994. — 510 с.
О роде, из которого происходил Пилат, и об его родине нет положительных сведений. Имя Понтий проливает некоторый свет на происхождение Пилата. Вероятно, он принадлежал к старинному самнитскому роду Понтиев, из которого в Древнем Риме было несколько сенаторов и народных трибунов. Известен, например, Л. Понтий Аквила, друг Цицерона и один из убийц Юлия Цезаря. Для истории собственно Рима Пилат не имеет особого значения, и имя его нигде не встречается за пределами Иудеи1. Тацит упоминает о нем только вскользь: «Ни человеческою помощью, ни щедротами государя, ни умилостивлениями богов не устранялся позорный слух, что пожар2 был делом приказания3. Поэтому, чтоб уничтожить этот слух, Нерон подставил виновных и применил самые изысканные наказания к ненавистным за их мерзости людям, которых чернь называла христианами. Виновник этого имени Христос был в правление Тиберия казнен прокуратором Понтием Пилатом, и подавленное на время пагубное суеверие вырвалось снова наружу и распространилось не только по Иудее, где это зло получило начало, но и по Риму» (Книга пятнадцатая, глава 44. Сочинения Корнелия Тацита, русский перевод В. И. Модестова. С.-Петербург, 1887. Т. II. С. 490).
В 26 году по Р. X. преемником Валерия Грата вступил в должность прокуратора Иудеи Понтий Пилат. Об этом свидетельствует евангелист Лука в первых двух стихах III-й главы: «В пятнадцатый же год правления Тиверия кесаря, когда Понтий Пилат начальствовал в Иудее, Ирод был четверовластником в Галилее, Филипп, брат его, четверовластником в Итурее и Трахонитской области, а Лисаний четверовластником в Авилинее, при первосвященниках Анне и Каиафе, — был глагол Божий к Иоанну, сыну Захарии, в пустыне». G евангелистом сходится и Флавий Иосиф, фарисей, иудейский священник и историк, в «Иудейских древностях» которого во 2-й главе 18-й книги говорится, что «Грат возвратился в Рим, проведя в Иудее одиннадцать лет, и вместо него прибыл его преемник Понтий Пилат»4.
Иудея (а позднее и вся Палестина) не входила в состав соседней Сирийской провинции, а управлялась особым наместником из всаднического сословия, состоявшим только до некоторой степени в зависимости от императорского легата Сирии. Таким образом, Иудея принадлежала к третьему разряду императорских провинций по указанию Страбона (XVII, 3, 25). Этот третий разряд следует рассматривать как исключение из общего правила, ибо большинство императорских провинций, как и сенатские, управлялись лицами сенаторского звания, более пространные (например, Сирия) — бывшими консулами, а меньшие — бывшими преторами. Только единичные провинции в виде исключения отдавались в управление наместникам из сословия всадников. Обыкновенно эти наместники из всадников носили название прокураторов. Прокуратор Иудеи был облечен властью над расположенными в его провинции войсками и пользовался правами самостоятельной юрисдикции. Однако легат Сирии имел и право, и обязанность по личному почину вмешиваться в дела прокуратора Иудеи в случае возникновения каких-либо волнений или важных затруднений. Прокуратор имел право жизни и смерти (jus или potestas gladii)5.
Современник Пилата, Филон, говорит о нем, как о человеке «с непреклонным нравом, неприветливом и черством», и ставит ему в вину «подкупность, насилия, грабежи, злоупотребления, обиды, постоянные казни без постановления приговора, бесконечные и невыносимые жестокости»6. Евангелием от Луки (III, 1) упоминаются Галилеяне, «которых кровь Пилат смешал с жертвами их». Ни у кого из историков, даже у Филона и Флавия, об этом случае не говорится, но сомневаться в нем нет основания. Флавий7 передает, что «Пилат соорудил водопровод в Иерусалиме. На это он употребил деньги святилища. Водопровод питался ключами, находившимися в расстоянии двухсот стадий (около тридцати восьми верст) от города. Однако население воспротивилось этому, и много десятков тысяч иудеев собралось около рабочих, занятых сооружением водопровода, и стало громко требовать, чтобы наместник оставил свой план. Как то обыкновенно бывает в таких случаях, некоторые из них позволили себе при этом оскорбить Пилата ругательствами. Последний распорядился переодеть значительное число солдат, дал им дубины, которые они должны были спрятать под платьем, и велел им окружить толпу со всех сторон. Толпа, в свою очередь, получила приказание разойтись. Но так как она продолжала поносить его, то он подал воинам условный знак, и солдаты принялись за дело гораздо более рьяно, чем то было желательно самому Пилату. Работая дубинами, они, однако, поражали как шумевших мятежников, так и совершенно невинных людей. Иудеи, однако, продолжали держаться стойко; но так как они были безоружны, а противники их вооружены, то многие из них тут и пали мертвыми, а многие ушли, покрытые ранами. Таким образом было подавлено возмущение».
В течение тех двадцати двух лет, что Тиверий был римским императором, он послал в Иудею всего только двух наместников: Валерия Грата и его преемника — Понтия Пилата. По свидетельству Флавия8, «в самой природе всякого должностного лица, говорил Тиверий, лежит стремление к любостяжанию. Если должности будут предоставляться чиновникам не надолго и не на определенное, но на короткое время, то эти чиновники приложат все свое старание полнее обобрать людей состоятельных. Если же их назначать на более продолжительный срок, то они, имея перед собою возможность беспрепятственного грабежа, вскоре, вследствие своего обогащения, утомятся этим и надолго оставят подчиненных в покое. Если же перемещения следуют быстро друг за другом, то начальники не успевают удовлетвориться наложенными на подчиненных поборами, так как они не будут иметь времени ощутить неудовольствие по поводу своих вымогательств и не успеют обогатиться до перемещения на новую должность». В доказательство правильности этого своего взгляда он приводил следующий пример: некий раненый лежал на дороге, и множество мух село на его раны. Кто-то из прохожих почувствовал сострадание к несчастному и, видя его беспомощное состояние, решился отогнать мух. Но раненый просил его оставить это, и тогда прохожий удивленно спросил, почему он противится, чтобы тот облегчил его страдания. На это раненый отвечал: «Ты причинишь мне еще более сильные страдания, если отгонишь этих мух. Так как они успели уже насытиться моею кровью, то они не с такой силою кусают меня и даже иногда совсем перестают меня терзать. Если же затем явятся новые рои мух голодных и найдут меня уже истощенным, то я окончательно погибну». «Поэтому-то, — продолжал император, — он, заботясь о состоянии без того уже сильно разоренных подданных своих, и не отправляет к ним одного чиновника за другим, которые, наподобие мух, стали бы высасывать все иp них, тем более что тогда к их любостяжательности присоединилась бы боязнь, что их вскоре лишат предоставленного им удовольствия».
В силу приведенных взглядов Тиверия, Пилат целых десять лет пробыл прокуратором. Поводом к удалению его из Иудеи послужило, уже после крестной смерти Христа Спасителя, мнимое возмущение самарян. «Их смутил некий лживый человек, который легко во всем влиял на народ. Он побудил их собраться к нему на гору Гаризим, которую они считают особенно священною. Тут он стал уверять пришедших отовсюду самарян, что покажет им зарытые здесь священные сосуды Моисея. Самаряне вооружились, поверив этой басне, и расположились в деревушке Тирафане. Тут к ним примкнули новые пришельцы, чтобы возможно большею толпою подняться на гору. Однако Пилат предупредил это, выслав вперед отряды всадников и пехоты, которые, неожиданно напав на собравшихся в деревушке, часть из них перебили, а часть обратили в бегство. При этом они захватили также многих в плен; Пилат же распорядился казнить влиятельнейших и наиболее выдающихся из этих пленных и беглецов.
Когда этим дело кончилось, представители верховного совета самарян явились к бывшему консулу Вителлию, который теперь был прокуратором сирийским, и стали обвинять Пилата в казни их погибших единоплеменников, говоря, что последние пошли в Тирафану вовсе не с целью отложиться от римлян, но для того, чтобы уйти от насилий Пилата. Тогда Вителлий послал Марцелла, одного из своих приближенных, в Иудею, чтобы принять там бразды правления, Пилату же велел ехать в Рим для ответа пред императором в взводимых на него обвинениях… Пилат поехал в Рим, так как не смел ослушаться приказания Вителлия. Но раньше, чем он успел прибыть туда, Тиверий умер». Это было, следовательно, в 37 г. по Р. Х.9
Вот приблизительно все, что мы знаем достоверного о Пилате. (Некоторые выписки из Флавия еще будут приведены в последующих примечаниях.) Личность Пилата уже с первых веков христианства и до наших дней привлекает к себе внимание историков и исследователей; Пилат является героем многих легенд. Любопытный рассказ встречается у Иринея (I, с. 25)10: Пилат велел изготовить живописное изображение Христа. По позднейшей легенде, это изображение было послано другом Пилата, Публием Лентулом, римскому сенату вместе с описанием внешности Спасителя. Вот извлечение из этого описания, в переводе с латинского: «Человек, выделяющийся из многих, высокого роста, видный, с лицом, внушающим к себе почитание. Глядя на Его лицо, можно полюбить Его и преклониться. Волоса имел Он кудрявые и густые, белокурые и лоснящиеся, ниспадающие на плечи; посредине головы, по обычаю назареев, был пробор. Лоб открытый, ровный. Лицо без морщин и каких-либо пятен, украшенное легким румянцем. Нос и рот безукоризненного очертания. Борода рыжеватая, цвета волос, не длинная и раздвоенная. Глаза с ясным и меняющимся взором». Как ни сомнителен источник этого описания, оно совпадает с древнейшими христианскими преданиями и искусством. Эти признаки наружности Христа принимаются Иоанном Дамаскином в VIII и Никифором в XIV веках; Дамаскин говорит только, что у Спасителя волоса были черные, а Никифор описывает их белокурыми. Первый придерживается руководства для иконописцев Афонской горы, упоминаемого очень древним преданием, а второй имеет в виду изображения старинных мозаик (Mutiler, 35 и 36).
Обширная литература, посвященная этому прокуратору Иудеи и заключающая в себе более ста заглавий, приведена в брошюре Gustav Adolf Muller’a «Pontius Pilatus der fimfte Prokurator von Judaa und Richter Jesu von Nazareth», Stuttgart, 1888.
Существует легенда, что Пилат родился в Таррагоне в Испании11. Другие сказания называют местом его рождения то Лион и Виенн (Vienne) во Франции12, то Майнц и Форхгейм (Forchheim) в Германии. Последнее местечко можно угадать в описании путешествия нашего русского митрополита Исидора из Москвы на Флорентийский собор в 1436 г.: «До того же дни Господинъ выѣхалъ из того града (Бемибеверегъ)13 милю и облегохомъ в градѣ именемъ понтъ а река подъ нимъ завома тиск. и того ради зовется той градъ понтеск. и тъ оубо градъ ωкаанного пилата. в томъ бо градѣ вотчина его и рожеше, и по градъ зовется понтииски пилат» (Рукоп. СПБ. дух. Акад. из собр. Софийск. рукописей № 1464. XVI в. Малинин В. Н. Старец Блеазарова монастыря Филофей и его послания. Ист.-лит. исследование. Киев, 1910, с. 80 приложений) .
Главное немецкое сказание о рождении и жизни Пилата заключается в следующем: в Майнце жил король Атус, умевший вычитывать по звездам человеческую судьбу. Однажды на охоте звезды открыли ему, что если бы в этот час женщина зачала от него, то будущий ребенок станет могуществен и знаменит. Король, будучи слишком далеко от Майнца, чтобы позвать свою жену, приказывает привести к нему любую девушку из ближайшей местности. Нашлась дочь мельника, по имени Пила. Она родила Пилата (Pila — Atus = Pilatus). Несколько лет прожил Пилат при дворе отца, но, убив его сына, был послан заложником в Рим. Вследствие другого убийства он должен был бежать в Понт, где покорял дикие племена под власть римского императора и получил наименование Понтийского. Между тем Ирод, узнав о его способностях как военачальника, пригласил его соправителем, но сам был свержен Пилатом.
Римский император был болен, при смерти; узнав о чудесах Христа, он посылает Волузиана (по другим сказаниям — Албана) в Иерусалим за Христом. Вероника рассказывает посланному, что Пилат убил Сына Божия, но что императора исцелит нерукотворный убрус. Волузиан велит связать Пилата и с ним и Вероникой едет в Рим. Сперва принятый императором сурово, Пилат при каждом новом приеме встречаем все более и более милостиво. Причиною тому был хитон Господень, в который был одет Пилат. Лишь только с него сняли хитон, император велел казнить Пилата, который немедленно наложил на себя руки. Труп его бросили в Тибр, и тотчас же поднялись грозы и бури. Труп перевезли во Виенн, во Франции. И там стало неладно, после чего труп Пилата погрузили в озеро в Альпах на горе Пилате. Но и здесь не находил он покоя: труп причиняет бедствия и страшную непогоду. Дошло до того, что сравнительно в недавнее время городской совет города Люцерна воспретил восхождение на гору. Естествоиспытатель Гесслер должен был получить особое разрешение, чтобы на нее взобраться.
В Швейцарии распространено много сказаний о Пилате, и некоторые из них напоминают легенду о Вечном Жиде. Как тот, не способный умереть, беспокойно блуждает по миру и в особенности на Страстной неделе появляется здесь и там под видом утомленного жизнью старца, так и тело Пилата ежегодно в Страстную пятницу вытаскивается на скалу дьяволом; он обмывает труп, но не может очистить его от запятнавшего его стыда, и так будет до страшного суда.
Название горы Pilatus произошло от латинских слов mons pileatus, оттого что тучи скучиваются над ее вершиной в виде шапки. Есть поговорка:
Wenn der Pilatus hat einen Hut,
So ist das Wetter fein und gut14.
Согласно одной из легенд, Пилат принял христианство и пострадал мученической смертью. У коптов он почитается святым, и день 25 июня посвящен у них его памяти15.
В нашей старинной литературе имя Пилата встречается неоднократно. В апокрифическом Евангелии Никодима16, к некоторым спискам которого приложено и послание Пилата к Тиверию, рассказывается о смертной казни Пилата, перед которою он «нача помолитися Iисусу». Это же послание Пилата к Тиверию кесарю17 имеется и в отдельных списках. В нем тоже повествуется о казни Пилата, при чем присутствует и жена его, Прокла. Привожу конец послания, где, приведенный на место казни, Пилат молится: «Господи, не погуби мене съ проныривыми Iюдеи. яко азъ не быхъ руку мою на тя не нанеслъ. но языка ради беззаконныхъ и настоянiя Iюденска нудившихъ мя. но ты вѣси, Владыко, яко не вѣдый сътворихъ, не погуби мене съ грѣхи моими, и невѣдѣниемъ симъ, но оумилосердися на мя, и на рабу твою оубогую Проклу съ мною в горкый час смерти моея, юже научилъ еси прорицати, яко имаши при крестѣ пригвоздитися. Ни в грѣсѣ семъ не остави мене. Но остави ми прегрѣшенiя вси. и в части праведныхъ причти мя. Окончивши же молитву Пилату, пршде гласъ съ небесе глаголя: блажатъ тя вси роди и отечествiя языкъ яко о тебе скончася пророческая пророченiа о мнѣ. и ты же свидѣтель будеши во второмъ Моемъ пришествiи. егда хощу судити живымъ и мертвымъ. и дванадесяте колѣнома Iзраилевома неисповѣдавшими Мене, ни вѣровавшими имени Моему. I отсѣче Пилату главу профект i ангелъ Господень прiя главу его. Видѣвше же ангела, жена его Прокла радости исполнишися и та предасть духъ. и погребена бысть съ мужем своимъ. славяще Господа нашего Iисуса Христа. Ему же есть слава съ Отцемъ и Святымъ Духомъ, нынѣ и присно и вѣкы вѣкомъ аминь».
Согласно очень старинным преданиям, восходящим к первым векам христианства, имя жены Пилата было Клавдия Прокула. Тило18 высказал предположение, что она была вольноотпущенницей знатного рода Клавдиев, из которого происходил император Тиверий, и посредством супружества с Пилатом возвела его из ничтожного положения на блестящую должность прокуратора. Эта гипотеза едва ли может быть доказана, как справедливо замечает G. A. Muller19, сам, однако, пускающийся в бездоказательные догадки о том, что Пилат был скорее женат на матроне знатного происхождения.
Имя Прокулы встречается в нескольких старинных кодексах (Godd. Einsidl. Gorsin. Havn. et Hat). Упоминание о ней находим в апокрифической Historia Pilati на арабском языке в Codex Biblioth. Paris, inter Syriacos no. 133; y эфиопских христиан жена Пилата носит имя: Аброкла. Из исторических писателей знают имя Прокулы Иоанн Малала в Hist. chron., pag. 309, Никифор Hist. eccles. lib. I, cap. 30, Vincentius Bellovacensis. Specul. hist. lib. VII, с 41 и Pseudo-Dexter в Chron. pag. 21, Иd. Lugdun, где о Клавдии говорится, что она обратилась в христианство20.
В Евангелии Никодима (гл. II)21 Пилат говорит приведшим к нему связанного Иисуса иудеям: «Вы сами весте, яко жена моя богом нашим не служит, но паче иоудейскы верует». Здесь имя ее не Прокула, а Прокла. Итак, мы видим, что было предположение, будто бы жена Пилата присоединилась к иудейской вере, что, конечно, более чем сомнительно. Правдоподобнее предположение, что она приняла христианство. Греческая церковь причислила ее к лику святых. В «Месяцеслове православной кафолической церкви Ив. Косолапова» (Симбирск, 1880) под 27-м октября значится: «Св. Проклы (Клавдии). Жена Пилата, видевшая сон о Христе в ночь, предшествовавшую осуждению Его на смерть Пилатом. Нет сомнения, что душа ее была доступна для истинного и доброго, почему и была достойна того, чтобы Бог открыл ей Свою волю, как в Ветхом Завете открывал некоторым язычникам, подобным ей. Предостерегавшая мужа своего не делать никакого зла Праведнику — Иисусу Христу (Матф. XXVII, 19), Клавдия Прокла не могла оставаться равнодушною к судьбе Церкви Христовой, вступила в сношение с учениками Иисуса Христа, уверовала в Его учение, приняла крещение и потом претерпела мучение за имя Праведника, Коего не могла спасти от смерти своим ходатайством пред мужем. Скончалась мирно. (Греческие Минеи, Житие святых 12 и 70 апостолов Ив. Крылова)».
В одном любопытном богословском сочинении 1692 г. «De salute trium uxorum Lothi, Jobi et Pilati» (т. е. о спасении трех жен Лота, Иова и Пилата) упоминается об эфиопском календаре, где памяти Пилата и Проклы посвящено 25 июня.
Во втором послании к Тимофею Апостол Павел пишет ему из Рима: «Приветствуют тебя Еввул, и Пуд, и Лин, и Клавдия» (IV, 21). В названной здесь Клавдии иные хотели видеть жену Пилата. По свидетельству лучших богословов, говорит G. A. Muller, упомянутое послание писано во время второго заключения апостола, т. е. в 66-м или 67 году, перед самой его кончиной. Является вопрос, жила ли еще в это время Клавдия Прокула и, если по смерти мужа вернулась из ссылки, была ли способна в довольно преклонном возрасте принимать ревностное участие в делах христианской общины? Если в этом случае нельзя ничего с положительностью утверждать, то и нельзя не признать, что в таком предположении нет ничего неправдоподобного. Во всяком случае, эта Клавдия, названная вместе с богатым и знатным Пудом (Pudens), принадлежала, казалось бы, к благородному дому; но была ли она именно вдовой Пилата, остается вопросом22.
У меня Пилатова супруга везде названа только Прокулой, а не Клавдией Прокулой, во избежание затруднений, которые представило бы это двойное имя в стихах.
«Он был богатый человек (Матф. XXVII, 57) от Аримафея, города иудейского (Марк. XV, 43), благообразный, т. е. знаменитый член совета (синедриона), муж благ и праведен: сей не бе пристал совету и делу иудеев, иже чаяше и сам царствия Божия (Лук. XXIII, 50, 51), сый ученик Иисусов, потаен же страха ради иудейска (Иоан. XIX, 38). Когда Спаситель предал дух Свой Богу Отцу, Иосиф выпросил тело Господа у Пилата и снял со креста; пришел также и Никодим. После погребения Иисуса Христа Иосиф брошен был в ров и спасен только силою Божиею. По воскресении Своем Господь явился Иосифу, когда он был в узах, и уверил его в Своем воскресении; будучи изгнан иудеями из отечества, проповедовал евангелие в Англии и там преставился».
Так значится в Месяцеслове Косолапова под 31 июля. «Вторично воспоминается в неделю Мироносиц и в соборе 70 апостолов 4 января. (Греческие Минеи, Дни богослуягения Дебольского, Житие свв. 12 и 70 апостолов Ив. Крылова.)»23
«Аримафей, отечество Иосифа, есть древний Гараматаим (I Цар. I, 1), место рождения Самуила пророка, или, что вернее, Рама (по сиро-халдейски Армафа), город в колене Вениаминовом, упоминаемый евангелистом Матфеем (II, 18)»24.
У Косолапова под 4 января: «Св. Никодим, князь жидовский. Фарисей и учитель израилев, приходивший ночью к Иисусу Христу для беседы (Иоан. III, I). В собрании архиереев и фарисеев Никодим защищал Иисуса Христа, невинно осуждаемого (Иоан. VII, 50, 51), и дал совет иудеям не осуждать Христа, не слыхав от Него ничего и не рассмотревши дел Его. Он с Иосифом снял со креста пречистое тело Господа и, обвив Его чистою плащаницею с ароматами, похоронил Его. (Иоан. XIX, 39, 40). Св. Никодим пострадал от иудеев за веру во Христа и апостольскую проповедь и был изгнан ими из Иудеи; но знаменитый иудейский законоучитель Гамалиил скрыл его в своем доме (селе), лежавшем недалеко от Иерусалима, где он и скончался».
Память его, вместе с 70 апостолами, 2 августа и в неделю Мироносиц.
В месяцеслове Косолапова под 27 июня: «Св. Иоанны мироносицы. Когда Ирод отсек главу Св. Иоанну Крестителю, и Иродиада, ругаясь над нею, бросила ее в нечистое место, то Иоанна взяла главу его и погребла ее в достойном месте на селе Иродовом, бывшем на Елеонской горе, где и была обретена она при Константине Великом. Евангелист Лука, во второй год служения Христова, упоминает о Марии Магдалине, Иоанне, жене Хузы, и Сусанне, и многих других, которых имена не означает, что они ходили за Иисусом (Лук. VIII, 1-3). Св. Иоанна с другими женами пришла за Христом из Галилеи в Иерусалим, находилась с ними при крестном страдании и смерти Искупителя мира и была в числе жен Мироносиц, посему в другой раз и упоминается в Евангелии при повествовании о воскресении Христовом (Лук. XXIII, 55; XXIV, 10). Воспоминается вторично в неделю Мироносиц (Греч. Минеи, Жит. свв. 12 и 70 апп. Крылова)».
Привожу любезно сообщенные мне нашим известным археологом М. И. Ростовцевым сведения о римской военной организации в провинциях в I веке по Р. X. Войско разделялось на регулярную пехоту и некоторое количество регулярной конницы — легионы (около 6000 человек) пехоты и турмы всадников (equites legionarii) с одной стороны и на иррегулярные, так называемые вспомогательные, войска. Последние разделялись на отряды по 500 и 1000 чел., алы — кавалерийские полки — и когорты — полки пехотные — и иногда пехотноконные (cohortes equitatae).
Командование было организовано на сословном принципе. Во главе войска провинции, напр. Сирии, стоял легат императора, его наместник, соответствующий, скорей всего, нашему Наместнику Его Величества или военному генерал-губернатору. Правителем провинции, ее проконсулом, согласно сохранившейся от времен республики терминологии, был сам император (исключение составляли из больших провинций только две — Азия и Африка, где правителями были самостоятельные проконсулы, в теории имевшие ту же власть, что и сам император). Легаты были всегда исключительно членами сенаторского высшего сословия. Им подчинены были все войска провинции всех родов оружия. Исключением из такой организации были только Египет — самостоятельное наместничество, где правителем (префектом) был не член первого, а член второго — всаднического сословия, — и Иудея — полусамостоятельное наместничество, в административном, а главное, в военном отношении до известной степени зависимая от Сирии; в Иудее правителем был тоже член второго всаднического сословия, но рангом ниже префекта Египта, с титулом, который носили в других провинциях финансовые агенты императора, — прокуратор. Его можно назвать военным губернатором, но в его распоряжении находились только войска второго разряда, вспомогательные, состоявшие не из лиц, имевших право римского гражданства, как то было в легионах, а из провинциалов, римским гражданством не обладавших и получавших его только по окончании военной службы. Наконец, на положении Иудеи находились некоторые другие страны (альпийские провинции, временно — Фракия, Мавритания), где особенно сильна была племенная организация.
Легату провинции подчинено было все офицерство первого и второго сословия. Прежде всего, л_е_г_а_т л_е_г_и_о_н_а (приблизительно наш начальник дивизии или бригадный командир). Под его командой находился не только данный легион, но и несколько конных и пеших вспомогательных ал и когорт, составлявших в военное время с легионом одну тактическую единицу. Затем т_р_и_б_у_н_ы л_е_г_и_о_н_а, — командир каждой одной из десяти когорт легиона (вроде наших батальонных командиров), обыкновенно члены первого сенаторского сословия. Наконец п_р_е_ф_е_к_т_ы, начальники вспомогательных ал (кавалерийских) или когорт (пехотных полков) и подчиненные последним т_р_и_б_у_н_ы (по нашему штаб- и обер-офицеры) этих частей, почти исключительно члены второго служилого всаднического сословия.
Благодаря М. И. Ростовцеву, могу привести следующие подробности о служебном положении центурионов. Они составляли душу римского войска и отделялись резкой сословной гранью от префектов и трибунов, принадлежавших к привилегированным сословиям. Центурионы соответствовали не нашим унтер-офицерам, а скорее французскому корпусу sous-officier. Это были лица, начавшие службу с солдат, с нижних чинов25, прошедшие долгую и трудную, чисто военную строевую и нестроевую карьеру и добившиеся обыкновенно во второй половине своей 20-летней (обычной для тогдашнего войска) службы назначения центурионами. На когорту в 600 человек было 6 центурионов. Старшим в когорте считался первый, т. е. начальник первого манипула; старшим в легионе считался начальник первого манипула первой когорты. Эти первые центурионы каждой когорты были фактически начальниками всей когорты, а первый центурион первой когорты занимал еще более высокое положение и был ближайшим помощником легата легиона. Он-то и назывался старым именем primus pilus, т. е. первый пил, первый из пилоносцев26. И по выходе в отставку эти лица сохраняли свой ранг и назывались «бывшими первыми пилами — примипиляриями». Центурионы отнюдь не принадлежали к первым сословиям и, только в виде исключения, иногда награждались, по усмотрению императора, всадническим сословием по окончании службы. От рядовых солдат центурионы отличались тем, что набирались не в провинциях, а в Италии, и обыкновенно начинали свою службу в императорской гвардии (претории), состоявшей сплошь из италиков, откуда уже переходили на положение нестроевых и центурионов в войска провинциальные, легионные и вспомогательные.
Та же градация центурионов, что и в легионах, имелась и во вспомогательных когортах, где были и свои пилы. По большей части это были уже седеющие, суровые, закаленные люди, настоящие солдаты-профессионалы, очень озабоченные своей военной карьерой, очень хорошо обеспеченные, имевшие порядочные сбережения в войсковых кассах.
Высших из центурионов легаты и прокураторы, вероятно, допускали и в свое общество, к своему столу. От массы войска их отделяла резкая грань.
Выведенный у меня центурион по церковному преданию именуется Лонгином. У Косолапова под 16 октября о нем говорится следующее: «Св. мученика Лонгина, иже при кресте Господни.
Каппадокианин. По повелению Пилата, он с подчиненными воинами был исполнителем крестной казни Иисуса Христа и свидетелем страданий, смерти и воскресения Его. По чудесным знамениям, бывшим во время страданий крестных и смерти Господа, он уверовал во Христа с двумя воинами. По воскресении Господа, иудеи хотели подкупить его, но безуспешно. Потому Пилат и все сонмище иудейское за это возненавидели Лонгина и хотели погубить его с двумя воинами. Видя ненависть врагов своих, он оставил военную службу и, принявши святое крещение от апостолов, удалился на свою родину и там смело проповедовал о воскресении Господа. Иудеи, узнав, что Лонгин проповедует о Христе, испросили чрез Пилата у Тиверия смертный приговор ему. Посланные в Каппадокию воины обезглавили его и двух друзей его. — Св. Лонгину сотнику молятся об исцелении от глазных болезней, по народному верованию.
Вторично воспоминается в соборе 70 апостолов 4 января. (Греческие Минеи и Чет. Мин.).»
У иудеев существовали две первенствующие секты. В сочинении Иосифа Флавия «Иудейская война» говорится в 8-й главе 2-й книги: «Саддукеи — вторая секта — совершенно отрицают судьбу и утверждают, что Бог не имеет никакого влияния на человеческие деяния, ни на злые, ни на добрые. Выбор между добром и злом предоставлен вполне свободной воле человека, и каждый по своему собственному усмотрению переходит на ту или другую сторону. Точно так же они отрицают бессмертие души и всякое загробное воздаяние… Отношение саддукеев между собою суровее и грубее (чем у фарисеев); и даже со своими единомышленниками они обращаются как с чужими». К этому месту «Иудейской войны» ее переводчик (г. Черток, СПб., 1900) делает следующее примечание: «Саддукеи составляли аристократическую партию, образовавшуюся преимущественно из священнического сословия и, несомненно, из умеренных эллинистов. Владея большими богатствами, стремясь к власти и к внешнему влиянию, они тяготились строгим учением фарисеев, прилагавших один масштаб ко всем сословиям, радевших о чистоте и простоте нравов всего народа, без различия ранга и класса, допускавших роскошь и блеск в храме и общественных зданиях, но отнюдь не в частной жизни.
Главнейший признак, отличавший саддукеев, заключался в том, что они признавали обязательным один Моисеев закон, отвергая все выработавшееся в течение многих веков традиционное толкование и дальнейшее развитие писанного закона. Такое учение, конечно, могло бы казаться более удобным для практической жизни, освобождая народ от многих новых обязанностей, возлагаемых на него позднейшим расширением первоначального закона. Но народ не пожелал воспользоваться этим облегчением; он слишком много преследований вынес за свой закон от сирийских тиранов, чтобы добровольно отречься от него; народ не справлялся о происхождении устных законов, ему было достаточно знать, что они исполнялись его предками в течение веков, и еще более дороги стали ему эти устные законы с тех пор, как он освятил их своей собственной кровью в войнах с Селевкидами. Фарисеи лучше саддукеев понимали дух народа, если они не делали ему никаких послаблений, а, напротив, поддерживали в нем религиозное рвение. С другой стороны, свободомысленное на поверхностный взгляд учение саддукеев оказалось на практике несносной рутиной в сравнении с прогрессивным и истинно разумным направлением фарисеев. Так, например, саддукеи, придерживаясь б_у_к_в_ы Св. Писания, проповедовали „зуб за зуб и око за око“ в буквальном смысле; между тем фарисеи, дорожившие главным образом д_у_х_о_м Моисеева законодательства и допускавшие самое широкое толкование его, лишь бы не была нарушена внутренняя связь между этим первобытным кодексом установлений и беспрерывно изменяющимися условиями жизни, наказывали членовредительство соразмерным денежным штрафом. Таким образом, саддукеи в противоположность фарисеям прослыли жестокосердными судьями. Все это в связи с их аристократическим высокомерием оттолкнуло народ от этой оппозиционной партии. Если она временами господствовала в Иудее, так только путем насилия и при воцарении в стране единодержавной власти, с которой она шла рука об руку». — Название саддукеев произошло от собственного имени Садук или Садок, часто встречающегося в Ветхом Завете27. Садок был священником, потомки которого со времен царя Соломона несли священнические обязанности при Иерусалимском храме. Пророк Иезекииль так говорит о них: «А священники из колена Левиина, сына Садока, которые во время отступления сынов Израилевых от Меня, постоянно стояли на страже святилища Моего, те будут приближаться ко Мне, чтобы служить Мне, и будут предстоять пред лицом Моим, чтобы приносить Мне тук и кровь, говорит Господь. Они будут входить во святилище Мое и приближаться к трапезе Моей, чтобы служить Мне и соблюдать стражу Мою» (XLIV, 15, 16). — Об «отвергающих воскресение» саддукеях упоминают и евангелисты Матфей, Марк и Лука, повествуя, как представители этой секты задали Спасителю вопрос о семи братьях, умиравших один за другим, и жене, бывшей замужем последовательно за каждым из братьев: «После всех умерла и жена; итак, в воскресение, которого из них будет она женою? ибо семеро имели ее женою. Иисус сказал им в ответ: чада века сего женятся и выходят замуж; а сподобившиеся достигнуть того века и воскресения из мертвых ни женятся, ни замуж не выходят, и умереть уже не могут, ибо они равны Ангелам и суть сыны Божий, будучи сынами воскресения. А что мертвые воскреснут, и Моисей показал при купине, когда назвал Господа Богом Авраама, и Богом Исаака, и Богом Иакова. Бог же не есть Бог мертвых, но живых, ибо у Него все живы» (Лук. XX, 32-38, также Матф. XXII, 23-32 и Марк. XII, 18-27). Христос намеренно упомянул и воскресение из мертвых, и тот век, и ангелов, чтобы опровергнуть учение саддукеев, которые утверждали, что «нет воскресения, ни Ангела, ни духа» (Деяния Апостолов XXIII, 8); слова же о Боге не мертвых, а живых с умыслом приведены Спасителем из второй книги Моисеевой Исход: «Я Бог отца твоего, Бог Авраама, Бог Исаака и Бог Иакова» (III, 6), ввиду того, что саддукеи признавали только пятикнижие Моисеево.
В заключение приведу еще одну выдержку из Флавия: «По учению саддукеев, души людей умирают вместе с телом; они не признают никаких других постановлений, кроме постановлений закона. Они считают даже похвальным выступать против учителей своей собственной философской школы. Это учение распространено среди немногих лиц, притом принадлежащих к особенно знатным родам. Впрочем, влияние их настолько ничтожно, что о нем и говорить не стоит28.
Когда они занимают правительственные должности, что случается, впрочем, редко и лишь по принуждению, то саддукеи примыкают к фарисеям, ибо иначе они не были бы терпимы простонародьем»29.
«Саддукеи совершенно устраняют все учение о предопределении, признавая его полную несостоятельность, отрицая его существование и нисколько не связывая с ним результатов человеческой деятельности. При этом они говорят, что все лежит в наших собственных руках, так что мы сами являемся ответственными за наше благополучие, равно как сами вызываем на себя несчастия своею нерешимостью»30.
Флавий: «Из двух первенствующих сект (фарисеев и саддукеев) фарисеи слывут точнейшими толкователями закона и считаются основателями первой секты. Они ставят все в зависимость от Бога и судьбы и учат, что хотя человеку предоставлена свобода выбора между честными и бесчестными поступками, но что и в этом участвует предопределение судьбы. Души, по их мнению, все бессмертны; но только души добрых переселяются по их смерти в другие тела, а души злых обречены на вечные муки»31.
В подстрочном примечании к этому месту переводчик говорит: «Иосиф Флавий, который, по собственному свидетельству (Жизнь, 2), после тщательного и всестороннего ознакомления с учениями всех трех так называемых им иудейских сект (фарисеев, саддукеев и ессеев), примкнул к фарисеям, относится к последним, где он о них говорит, с величайшим уважением, подчеркивая в особенности их высоконравственную жизнь и благотворное влияние, которое они имели на народ… В другом месте (Жизнь, 2) он их сравнивал с греческими стоиками. Все, что нам известно о фарисеях, составлявших ядро и лучшую часть народа, вполне подтверждает отзыв о них Иосифа Флавия, имеющий для нас тем большее значение, что наш историк, игравший немаловажную роль в войне иудеев против римлян и перешедший, как известно, в конце концов на сторону неприятеля, испытывал немало преследований со стороны фарисеев, которые, не без основания, считали его изменником. Но личная злоба, которая у него иной раз невольно прорывается против отдельных личностей, не могла подавить в нем чувство справедливости по отношению к тем, которые так хорошо понимали дух народа и иудаизма и с таким самоотвержением охраняли его интересы».
Тот же Флавий в другом сочинении говорит об этой секте следующее: «Фарисеи ведут строгий образ жизни и отказываются от всяких удовольствий. Всему тому, что разум признает за благо, они следуют, считая разум лучшим охранителем во всех желаньях. Они выдаются своим почтительным отношением к людям престарелым и отнюдь не осмеливаются противоречить их предначертаниям. По их мнению, все происходит под влиянием судьбы. Впрочем, они нисколько не отнимают у человека свободы его воли, но признают, что по предначертанию Божию происходит смешение Его желания с желанием человека, идти ли ему по пути добродетели или злобы. Фарисеи верят в бессмертие души, и что за гробом людей ожидает суд и награда за добродетель или возмездие за преступность при жизни, грешники подвергаются вечному заключению, а добродетельные люди имеют возможность вновь воскреснуть. Благодаря этому они имеют чрезвычайное влияние на народ, и все священнодействия, связанные с молитвами или принесением жертв, происходят только с их разрешения. Таким образом, отдельные общины засвидетельствовали их добродетель, так как все были убеждены, что фарисеи на деле и на словах стремятся лишь к наиболее высокому»32.
«Фарисеи сильно преданы друг другу и, действуя соединенными силами, стремятся к общему благу»33.
Учение о бессмертии душ и о воскресении мертвых, как верно указывает Emil SchЭrer, основано не фарисеями; оно встречается уже в Ветхом Завете: «И многие из спящих в прахе земли пробудятся, одни для жизни вечной, другие на вечное поругание и посрамление. И разумные будут сиять, как светила на тверди, и обратившие многих к правде — как звезды, вовеки, навсегда»34.
Нельзя не согласиться с мнением Шюрера, что Флавий не только придает религиозным воззрениям палестинских сект философскую окраску, но даже приписывает своим землякам целые философские теории.
Это впечатление только усиливается в нас, когда мы читаем, как он отзывается об ессеях. Последние, утверждает Флавий, верят в неотразимость судьбы, саддукеи ее отвергают, а фарисеи держатся промежуточного взгляда. В другом месте Флавий сближает ессеев с пифагорейцами, а фарисеев со стоиками. Очевидно, Флавий не без натяжки находит у иудейских сект эллинские черты. Он, несомненно, идеализирует фарисеев, и это станет вполне ясно, когда вспомнишь недостатки, за которые порицал их Спаситель, их мелочность, лицемерие, строгую приверженность к букве закона в ущерб его духу, их пристрастие к обрядности.
Итак, фарисеи были далеки от всяких философских учений с точки зрения эллинизма. Они и в политике держались чисто иудейских взглядов, а именно выводили политические вопросы не из политических, а из религиозных оснований. Вообще фарисеи не были политической партией. Их цели были не политические, а религиозные, и преследовали строгое выполнение закона. Пока не встречалось препятствий этому выполнению, фарисеи мирились с любым правительством. Когда же светская власть являлась помехой выполнению закона, и притом тем строгим и мелочным образом, какого требовали фарисеи, они объединялись против такой власти и делались тогда до известной степени политической партией. Это случалось не только во времена порабощения, как при Антиохе Эпифане, но и в дни владычества иудейских князей Иоанна Гиркана и Александра Ианная, когда они по своим саддукейским воззрениям вооружались против фарисейских постановлений. Фарисеи всегда оставались равнодушными к политике, как таковой. Но нужно принять во внимание, что в отношениях иудеев к языческому правительству были две различные религиозные точки зрения, которые, смотря по тому, с какой из них исходили, приводили к двум противоположностям. Можно было исходить из идеи божественного предопределения, по которой иноземное владычество являлось Божией карой за нарушение иудейского закона. Это владычество язычников будет, стало быть, тяготеть над избранным народом лишь столько времени, сколько Бог признает нужным. Поэтому надобно добровольно терпеть языческое иго, и вообще всякое жестокое правление, покуда оно не препятствует выполнению закона. Из этой точки зрения исходили фарисей Поллион и его ученик Самея35, когда советовали согражданам подчиниться власти Ирода. И во время великого восстания против римлян мы видим знатнейших фарисеев, как, напр., Симеона, сына Гамалиила, во главе посредствующей партии, которая только по принуждению примкнула к восстанию, хотя в душе была против него36. К совершенно другому выводу должно было прийти, ставя на первое место мысль об избрании иудейского народа. С этой точки зрения языческое владычество над Божьим народом представлялось чем-то чудовищным, подлежащим свержению всеми возможными средствами. Израиль не может признать над собой никакого другого царя, кроме Бога и Им указанного помазанника из дома Давидова. Тут не спрашивалось, есть ли обязательство или даже право подчиняться языческим властям и выплачивать им подать. Несомненно, всем памятен по Евангелию Матфея, Марка и Луки казуистический и щекотливый вопрос, заданный фарисеями Христу Спасителю: позволительно ли давать подать кесарю?37
Название ф_а_р_и_с_е_и происходит от слова п_е_р_у_ш_и_м, т. е. в_ы_д_е_л_я_ю_щ_и_е_с_я, или у_с_т_р_а_н_я_ю_щ_и_е_с_я. Но остается вопросом, из какой среды выделялись фарисеи и устранялись ли они только от известных лиц, или же вообще от всего оскверненного и незаконного. Ветхий Завет воспрещал общение иудеев с язычниками; апостол Павел, ссылаясь на книгу пророка Исайи, писал в одном из своих посланий: «Выйдите из среды их (неверных) и отделитесь, говорит Господь, и не прикасайтесь к нечистому»38. Подобное же указание встречается в первой книге Ездры: «…подошли ко мне начальствующие и сказали: народ Израилев и священники и левиты не отделились от народов иноплеменных с мерзостями их, от Хананеев, Хеттеев, Ферезеев, Иевусеев, Аммонитян, Моавитян, Египтян и Аморреев, потому что взяли дочерей их за себя и за сыновей своих, и смешалось семя святое с народами иноплеменными, и притом рука знатнейших и главнейших была в сем беззаконии первою» (IX, 1, 2). «Итак, покайтесь в сем перед Господом Богом отцов ваших и исполните волю Его, и отлучите себя от народов земли и от жен иноплеменных» (X, 11). Соблюдение этой заповеди требует устранения не только от нечистых предметов, но и от нечистых людей и притом не исключительно язычников, но и от тех из иудеев, которым случилось подвергнуться осквернению. Название фарисеев поэтому должно происходить от выделяющихся из среды иудейского народа. Такое выделение могло быть понимаемо и в похвальном, и в порицательном смысле. Но из того, что упоминаемая секта не чуждалась своего названия, можно заключить, что фарисеи считали свое выделение похвальным и богоугодным.
Если название п_е_р_у_ш_и_м указывает на то, что фарисеи выделяли себя из прочего народа, то другое имя, х_а_б_е_р_и_м, которым они часто сами себя называли, дает понять, что они составляли тесную общину. Словом х_а_б_е_р определяли всякого, кто строго соблюдал закон в смысле учения левитов о сохранении себя от осквернения. Этим словом называли фарисеев, истинно израильскую общину, как бы братию одного союза, в отличие от «бедного народа земли»39, «бедных страны»40. Наименованием хабер фарисей удостаивал только своего же собрата фарисея; всех прочих почитал он бедным народом земли. Отсюда узкое толкование буквоедами-фарисеями Божьей заповеди, которая повелевала любить ближнего, как самого себя; оно подсказало законнику, искушавшему Иисуса Христа, вопрос: «А кто мой ближний?» (Лук. X, 29). Евангельское повествование о фарисеях, спрашивавших учеников Христовых: «Как это Он ест и пьет с мытарями и грешниками»41, вполне отвечает фарисейским воззрениям, по которым следовало избегать общения с «грешным» народом.
По существу своему фарисейство так же старо, как и самый иудейский закон. Но выделилось оно в особую фракцию иудейского народа не ранее Маккавейских войн42. Впервые выступает эта партия, уже под именем фарисеев, при Иоанне Гиркане, но не на стороне Маккавеев, а против них. Развивающиеся события выдвинули, как политическую династию, священнический род Маккавеев или Асмонеев, которым через это выпала вполне политическая задача. Главной их целью сделалось уже не проведение закона, а расширение собственного могущества, что повело их к удалению от прежних друзей фарисеев. Окончательный разрыв произошел при Иоанне Гиркане, который в начале своего правления держался фарисеев, но позже пристал к саддукеям. С этих пор видим мы фарисеев противниками первосвященников — правителей. Так было не только при Гиркане, но и при Аристовуле I и в особенности при Александре Ианнае. При последнем, который, как суровый воин, пренебрегал религиозными вопросами, дошло до открытого восстания. Целых шесть лет бились он и его наемные войска с народом, которым предводительствовали фарисеи. Ианнай добился только внешних признаков покорности, но не мог одержать настоящей победы: народ оставался на стороне фарисеев. Вдова Ианная, царица Александра, чтобы умиротворить народ, предоставила власть фарисеям; в их руки перешло все внутреннее управление. Фарисейские предписания, отмененные при Гиркане, снова вошли в силу. Фарисеи вполне завладели общественною жизнью народа. И это осталось и на все последующее время. Несмотря на перемену правления при римлянах и иродианах, фарисеи сохранили за собою духовную гегемонию. Хотя во главе синедриона и стояли саддукеи, но вся сила влияния принадлежала фарисеям43.
Предоставляю слово автору «Последних дней земной жизни Господа нашего Иисуса Христа»: «Когда приблизились к городским воротам, Иисус Христос изнемог до того, что не в силах был далее нести Своего Креста, и, как говорит древнее предание, преклонился под ним. Человеколюбие ли римского сотника, распоряжавшегося казнию, или бесчеловечие иудеев, опасавшихся, что жертва их злобы может умереть до казни, были причиною: только воины решились облегчить Иисуса и, вопреки обыкновению, возложить Его крест на другого. Провидение не умедлило послать для сего человека, некоего Симона, родом или прозванием Ки-ринейского44, который, возвращаясь с села, встретил стражу, ведущую Иисуса, при самом выходе ее из города. Воины тотчас захватили его и заставили нести крест Иисусов: поручение тягостное и, при настоящих обстоятельствах, чрезвычайно бесчестное; а посему весьма вероятна догадка некоторых45, что Симон был из числа последователей Иисуса Христа и при встрече с Ним обнаружил какой-либо знак сострадания, вследствие чего воины сами, или по внушению иудеев, решились возложить на него крест. По крайней мере, три евангелиста (Матф. XXVII, 32; Марк. XV, 21; Лук. XXIII, 26) не без причины почли нужным предать потомству имя и род человека, который нес крест Господа, и сей причины должно искать в том, что Симон нес крест не по одному принуждению, а и с любовию к Распятому на нем; или в том, что он, впоследствии по крайней мере, совершенно узнал цену креста Иисусова и носил его уже до конца своей жизни. Св. Марк упоминает еще, что Симон был отцом Александра и Руфа: два человека, которые, по крайней мере во время написания Маркова Евангелия, принадлежали к числу христиан и были всем известны по своим добродетелям, иначе упоминание о них не имело бы никакой цели. Руф сей, должно думать, есть тот самый, коего апост. Павел в послании к римлянам (XVI, 13) называет и_з_б_р_а_н_н_ы_м в Г_о_с_п_о_д_е, и коего память он столько уважал, что матерь его именовал своею матерью (там же). Такого семейства был главою Симон, удостоенный Провидением высочайшей и единственной чести — разделить с Господом тяжесть Его собственного креста!»46
Лия — лицо вымышленное. Вартимей упоминается в Евангелии от Марка (X, 46—52): «И когда выходил Он из Иерихона с учениками Своими и множеством народа, Вартимей, сын Тимеев, слепой сидел у дороги, прося милостыни. Услышав, что это Иисус Назарей, он начал кричать и говорить: Иисус, Сын Давидов! помилуй меня. Многие заставляли его молчать; но он еще более стал кричать: Сын Давидов! помилуй меня. Иисус остановился и велел его позвать. Зовут слепого и говорят ему: не бойся, вставай, зовет тебя. Он сбросил с себя верхнюю одежду, встал и пришел к Иисусу. Отвечая ему, Иисус спросил: чего ты хочешь от Меня? Слепой сказал Ему: Учитель! чтобы мне прозреть. Иисус сказал ему: иди, вера твоя спасла тебя. И он тотчас прозрел и пошел за Иисусом по дороге».
«У евреев, если верить Талмуду47, существовало обыкновение, чтобы осужденный на смерть преступник лишаем был жизни не скоро после осуждения. Глашатай несколько раз всенародно объявлял его имя, вину, свидетелей преступления и род казни, ему назначенной, вызывая всякого, кто может, идти в суд и защищать несчастного»48.
«Не один, а три креста были видны в той толпе, которая направлялась от судилища Пилата к Голгофе. Впереди шел герольд, и его громкий голос извещал всех встречавшихся на улицах о том, кто будет казнен и за какое преступление. О том же должна была говорить надпись на белой дощечке, которую несли перед преступником или вешали ему на шею»49. «В продолжение 40 дней, — говорит иудейская басня в вавилонской Гемаре, — выходил герольд и возглашал (об Иисусе Христе): этот ведется для побиения камнями, потому что он обманул Израиля. Кто знает что-нибудь в его защиту, может прийти и сказать. Но не нашлось никакой защиты; поэтому он был повешен вечером праздника Пасхи»50. «Это сказание Талмуда, — говорит архиепископ Иннокентий, — есть сущая ложь, не стоящая опровержения исторического». Он же продолжает: «У римлян был закон, изданный Тиверием51, вследствие коего смертная казнь совершалась не прежде 10 дней после приговора. Но для Иисуса Христа, хотя Он судим был и по римским, и по иудейским законам, ни то, ни другое обыкновение не оказало никакого действия»52.
Голос левита — вымысел автора.
Историческая наука доныне не может с точностью определить года, в который совершилась крестная казнь Христа Спасителя. Если принять, согласно церковному мнению, что Богочеловек умер и воскрес в возрасте 33-х лет, то годом крестной смерти следовало бы принять 33-й год по Р. X. Но по свидетельству профессора Имп. С.-Петербургской Духовной Академии H. H. Глубоковского53, «год рождества Христова не известен независимо и определяется ныне весьма различно: больше колеблются между седьмым, шестым и пятым, не склоняясь окончательно ни к одному и допуская наряду с ними четвертый, десятый и восьмой, который устанавливается и защищается помимо цензовых выкладок, хотя безукоризненно отвечает им, ибо перепись, включавшая девятый год, могла быть именно в восьмом».
Известно, что евангелист Лука приурочивает к рождеству Христову народную перепись, которая «была первая в правление Квириния Сириею» (II, 2). До самого недавнего времени научная критика отвергала возможность упоминаемой в Евангелии переписи. Но новейшие исследования профессоров М. И. Ростовцева (Studien zur Geschichte des rЖmischen Kolonates в Erstes Beiheft zum Archiv fЭr Papyrusforschung u. verwandte Gebiete, herausgegeben v. Prof. Ulrich Wilcken, Leipzig u. Berlin. 1910), W. M. Ramsay (Luke’s narrative of the birth of Christ в «The Expositor», 1912, XI, XII) и H. H. Глубоковского в вышеупомянутой брошюре вполне оправдывают достоверность Евангелия от Луки в отношении Квириниевой переписи.
Тем не менее вопрос о точном определении года рождества Христова еще остается открытым. Та же неопределенность, следовательно, существует и относительно года крестной смерти Иисуса Христа. Замысел драмы побудил меня отнести рождество Христово к 1-му году до нашей эры, а крестную смерть к 32-му году, поставив смертный приговор, произнесенный прокуратором над Христом, в зависимость от получения Пилатом вести о гибели Сеяна. Правда, и тут есть некоторая натяжка: Сеян погиб 18 октября 31 года по Р. X., и весть об этом должна была достичь Иерусалима несколькими месяцами ранее распятия Спасителя, совершившегося, как положительно известно, в марте месяце. Но автор драмы имел в виду не историческое исследование, а поэтическое произведение, и да будет прощена ему эта вольность.
Благословен Давидов Сын ~ нашего отца. — Первые семь стихов представляют вольное переложение слов евангелистов: «Осанна Сыну Давидову! Благословен грядущий во имя Господне! Осанна в вышних!» (Матф. XXI, 9). «Осанна! Благословен грядущий во имя Господне! Благословенно грядущее во имя Господа царство отца нашего Давида! Осанна в вышних!» (Марк. XI, 9, 10). «Благословен Царь, грядущий во имя Господне! Мир на небесах и слава в вышних!» (Лук. XIX, 38). «Осанна! Благословен грядущий во имя Господне, Царь Израилев!» (Иоан. XII, 13).
Осанна значит: спасение.
То Иисус, пророк из Назарета. — Назарет — город в Галилее.
Он здесь пройдет в Вифанию. — Вифания — селение близ Иерусалима, у подошвы горы Елеонской, или Масличной.
Он любит лилии ~ всякая из них. — Заимствование из Евангелия Матфея: «И об одежде что заботитесь? Посмотрите на полевые лилии, как они растут? Не трудятся, не прядут; но говорю вам, что и Соломон во всей славе своей не одевался так, как всякая из них» (VI, 28, 29). То же у Луки (XII, 27).
Тому уже лет восемь ~ И я прозрел. — В рассказе Вартимея я придерживался Евангелия от Марка (X, 46—52). «По сказанию св. Матфея, исцелены два слепца; а по сказанию Марка и Луки — один. Притом у Марка и Матфея исцеление совершается при выходе из Иерихона, а у Луки пред входом в сей город. Кроме сего, св. Марк называет слепца по имени и отчеству (Вартимей, сын Тимеев). Для примирения первого несогласия полагают, что один из слепцов был всем известен, по сему об нем одном упоминают Лука и Марк; между тем Матфей, бывший очевидцем чуда, описывает его подробнее, как оно было. V. Storr. Uber den Zweck der Evang. Geschichte, des Joh. Tubingen, 1786, p. 345. В изъяснение второго разногласия предполагают, что один слепец исцелен при входе, а другой при выходе из города. Впрочем, достоверность сказания Евангельского не имеет большой нужды в подобных догадках; она говорит сама за себя»54. — Иерихон — город в Иудее, неподалеку от впадения Иордана в Мертвое море.
Да здравствует Тиверий! — Держась написания Тиверий, а не Тиберий, я сознательно погрешаю против завета Пушкина, который 6 июля 1836 г. писал А. А. Краевскому: «В статье Вяземского о Юлии Кесаре и Наполеоне есть ошибки противу языка в собственных именах. Например: Тарквин вместо Тарквиний, Парфы вместо Парфяне, Тиверий вместо Тиберий, и другие. — Исправьте, сделайте милость, если заметите»55. В ученой литературе пишут: Т_и_б_е_р_и_й_; но в евангельском тексте, как славянском, так и русском, положенном в основание моей драмы, всегда Тиверий.
Слова Захарии пророка. — Пророчество, на которое ссылается Никодим, находится в книге пророка Захарии, IX, 9: «Ликуй от радости, дщерь Сиона, торжествуй, дщерь Иерусалима: се, Царь твой грядет к тебе, праведный и спасающий, кроткий, сидящий на ослице и на молодом осле, сыне подъяремной».
Чистое ученье и чудеса Его. — В этих словах и далее в речах Никодима в пятом явлении передана в вольном переложении беседа Иисуса Христа с Никодимом, помещенная в главе 3-й Евангелия от Иоанна: «Между фарисеями был некто, именем Никодим, один из начальников иудейских; он пришел к Иисусу ночью и сказал Ему: Равви! Мы знаем, что Ты Учитель, пришедший от Бога, ибо таких чудес, какие Ты творишь, никто не может творить, если не будет с ним Бог. Иисус сказал ему в ответ: истинно, истинно говорю тебе: если кто не родится свыше, не может увидеть Царствия Вожия. Никодим говорит Ему: как может человек родиться, будучи стар? Неужели может он в другой раз войти в утробу матери своей и родиться? Иисус отвечал: истинно, истинно говорю тебе: если кто не родится от воды и Духа, не может войти в Царствие Божие. Рожденное от плоти есть плоть, а рожденное от Духа есть дух. Не удивляйся тому, что Я сказал тебе: должно вам родиться свыше. Дух дышит, где хочет, и голос его слышишь, а не знаешь, откуда приходит и куда уходит: так бывает со всяким, рожденным от Духа. Никодим сказал Ему в ответ: как это может быть? Иисус отвечал и сказал ему: ты, учитель Израилев, и этого ли не знаешь? Истинно, истинно говорю тебе: мы говорим о том, что знаем, и свидетельствуем о том, что видели; а вы свидетельства нашего не принимаете. Если Я сказал вам о земном, и вы не верите, — как поверите, если буду говорить вам о небесном? Никто не восходил на небо, как только Сшедший с небес Сын человеческий, сущий на небесах. И как Моисей вознес змию в пустыне, так должно вознесену быть Сыну человеческому, дабы всякий, верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную. Ибо не послал Бог Сына Своего в мир, чтобы судить мир, но чтобы мир спасен был через Него. Верующий в Него не судится, а неверующий уже осужден, потому что не уверовал во имя Единородного Сына Божия. Суд же состоит в том, что свет пришел в мир; но люди более возлюбили тьму, нежели свет, потому что дела их были злы. Ибо всякий, делающий злое, ненавидит свет и не идет к свету, чтобы не обличились дела его, потому что они злы. А поступающий по правде идет к свету, дабы явны были дела его, потому что они в Боге соделаны» (1—21).
От Виффагии шел с толпой учеников Своих Учитель. — «Виффагия — небольшое селение, видимое и из Иерусалима, на северной оконечности горы Елеонской»56. — В четвероевангелии рассказываемое Руфом описано так: «Когда приблизились к Иерусалиму и пришли в Виффагию к горе Елеонской, тогда Иисус послал двух учеников, сказав им: „Пойдите в селение, которое прямо перед вами, и тотчас найдете ослицу привязанную и молодого осла с нею; отвязав, приведите ко Мне. И если кто скажет вам что-нибудь, отвечайте, что они надобны Господу; и тотчас пошлет их“ (Матф. XXI, 1—3). Посланные пошли и нашли, как Он сказал им. Когда же они отвязывали молодого осла, хозяева его сказали им: „Зачем отвязываете осленка?“ Они отвечали: „Он надобен Господу“ (Лук. XIX, 32—34). Привели ослицу и молодого осла57 (Матф. XXI, 7) и, накинув одежды свои на осленка, посадили на него Иисуса (Лук. XIX, 35)»58.
Как на ладони весь Ерусалим. — «Всеобщий восторг еще более усилился, когда достигли последней возвышенности, с коей надлежало спускаться вниз до самого Иерусалима (Лук. XIX, 37). Это одно из лучших мест в окрестности; Иерусалим представлялся отсюда как на картине59; там, в правой стороне, над ужасною бездною возвышался храм Иерусалимский и по многочисленным, блистательной белизны, мраморным столбам своим казался искусственною громадою льдов, с золотым куполом, от коего лучи полдневного солнца отражались, по замечанию Флавия, бесчисленными молниями. Наружное великолепие его еще сильно напоминало счастливые времена Давида и Соломона; но он был уже окружен мерзостию запустения,
которая вскоре имела стать на месте святе. Украшенная орлами римскими крепость Антония, с ее огромною башнею, господствуя над высотою храма, казалось, выражала унижение, в коем находился народ Божий. Тут же являлась взору претория Пилатова; но дворцы первосвященников казались удаленными и были отделены от храма пропастями60, как бы в знак внутреннего удаления их обитателей от Бога отцов своих. Останки домов Давида и Соломона уже едва были приметны во множестве новых зданий»61.
Запели мы: «Осанна». — «И когда Он ехал, постилали одежды свои по дороге. А когда Он приблизился к спуску с горы Елеонской, все множество учеников начало в радости велегласно славить Бога за все чудеса, какие видели они, говоря: „Благословен Царь, грядущий во имя Господне! Мир на небесах и слава в вышних!“ (Лук. XIX, 36—38). Множество народа, пришедшего на праздник, услышав, что Иисус идет в Иерусалим, взяли пальмовые ветви, вышли навстречу Ему и восклицали: „Осанна! Благословен грядущий во имя Господне Царь Израилев!“ Народ, бывший с Ним прежде, свидетельствовал, что Он вызвал из гроба Лазаря и воскресил его из мертвых; потому и встретил Его народ, ибо слышал, что Он сотворил это чудо (Иоан. XII, 12, 13, 17, 18). Многие же постилали одежды свои по дороге, а другие резали ветви с дерев и постилали по дороге (Марк. XI, 8); народ же, предшествовавший и сопровождавший, восклицал: „Осанна Сыну Давидову! Благословен Грядущий во имя Господне! Осанна в вышних! (Матф. XXI, 9) Благословенно грядущее во имя Господа Царство отца нашего Давида! Осанна в вышних!“ (Марк. XI, 10). И некоторые фарисеи из среды народа сказали Ему: „Учитель! Запрети ученикам Твоим!“ Но Он сказал им в ответ: „Сказываю вам, что если они умолкнут, то камни возопиют!“ (Лук. XIX, 39, 40)»62.
Ты оказал одну услугу Мне. — Эти слова Христа Спасителя, обращенные к Симону, — вымысел автора.
Его подростки обступили. — "Видев же первосвященники и книжники чудеса, которые Он сотворил, и детей, восклицающих в храме и говорящих: «Осанна Сыну Давидову!» — вознегодовали и сказали Ему: «Слышишь ли, что они говорят?». Иисус же говорит им: «Да! Разве вы никогда не читали: из уст младенцев и грудных детей Ты устроил хвалу?» (Псал. VIII, 3; Матф. XXI, 15, 16) "63.
В среде синедриона. — Синедрион — судебная инстанция иудейского народа64. Иерусалимский аристократический сенат, в руках которого было управление иудейским народом, а также юрисдикция, замечается только со времени греческого владычества. Учение раввинов возводит синедрион к временам Моисея: «И сказал Господь Моисею: собери Мне семьдесят мужей из старейшин израилевых, которых ты знаешь, что они старейшины и надзиратели его, и возьми их к скинии собрания, чтоб они стали там с тобою; Я сойду и буду говорить там с тобою, и возьму от Духа, Который на тебе, и возложу на них, чтобы они несли с тобою бремя народа, а не один ты носил» (Числ. XI, 16, 17). Но в первое тысячелетие по Моисее мы не находим почти никаких следов подобного учреждения. Старейшины или судьи, являвшиеся иногда представителями народа и упоминаемые в книгах Царств (I. VIII, 1) и пророка Иезекииля (XIV, 1), не составляли организованного учреждения вроде позднейшего синедриона. Высшее судилище, указанное во Второзаконии (XVII, 8, 9) и связанное с именем Иосафата (2 Паралипоменон XIX, 8), было только судебной инстанцией и не входило в дела правления, как синедрион греко-римской эпохи. Только со времен персидского владычества можно с некоторой вероятностью указать на существование или постепенное возникновение учреждения, подобного позднейшему синедриону. Под владычеством чужестранцев иудеи образовывали самоуправляющуюся общину; тут требовалось управление при посредстве старейшин или надзирателей из народа. Но о числе их и организации мы знаем очень мало. В Иудее мы находим в пору греческого владычества герусию, т. е. аристократический сенат. Главнейшее влияние, несомненно, имели в этом учреждении священники. Первое упоминание об иудейской герусии встречается у Флавия65 при Антиохе Великом (223—187 до Р. X.). Во главе иудейского правительства стоял первосвященник, должность коего была наследственной66.
Гнать покупающих и продающих. — «И вошел Иисус в храм Божий и выгнал всех продающих и покупающих в храме, и опрокинул столы меновщиков, и скамьи продающих голубей (Матф. XXI, 12), и не позволял, чтобы кто пронес через храм какую-либо вещь; и учил их, говоря: „Не написано ли: дом Мой домом молитвы наречется для всех народов? (Исайя LVI, 7), а вы сделали его вертепом разбойников“ (Марк. XI, 16, 17)»67.
Весь мир идет за Ним. — «Фарисеи же говорили между собою: „Видите ли, что не успеваете ничего? Весь мир идет за Ним“» (Иоан. XII, 19). Дальнейшие слова представляют свободный пересказ евангельского повествования: «Тогда первосвященники и фарисеи собрали совет и говорили: „Что нам делать? Этот Человек много чудес творит; если оставим Его так, то все уверуют в Него, и придут римляне и овладеют и местом нашим, и народом“. Один же из них, некто Кайафа, будучи на тот год первосвященником, сказал им: „Вы ничего не знаете, и не подумаете, что лучше нам, чтобы один человек умер за людей, нежели чтобы весь народ погиб…“
С этого дня положили убить Его» (Иоан. XI, 47— 50, 53).
С Магдалиной. — «Магдала был небольшой город при Галилейском море, недалеко от Тивериады» (Lightfoot in chorogr. Matth. praemis, p. 76). Мария называется постоянно Магдалиной потому, что родилась или жила в сем городе. Господь изгнал из нее семь бесов (Марк. XVI, 9; Лук. VIII, 2). Признательная к сему благодеянию, она часто сопровождала Его, слушая беседы и доставляя Ему пособие в содержании (Лук. VIII, 3, 4). Многие принимали Магдалину за великую грешницу, которая описывается в VII главе Ев. Луки (Deyling obser. sacr. P. 3. p. 291), или за Марию, сестру Лазареву (Schlegel, Lebensg. S. 394). И первое мнение не основательно, а последнее еще более. (См. Синаксар Вел. Среды).68
В приморской Кесарии. --- Кесария, прежде носившая название Стратоновой Башни. Первый писатель-географ, упоминающий этот город, был Артемидор, около 100 лет до Р. X. Кесарь Август отдал этот город Ироду Великому69, и только с той поры получило это место некоторое значение. Ирод обстроил его в весьма внушительных размерах, снабдил прекрасною гаванью и назвал в честь кесаря Кесариею. По смерти Ирода Кесария вместе со всей Иудеей досталась Архелаю, а после его свержения римским прокураторам, которым и служила постоянным местопребыванием. Кесария была главным гарнизоном подчиненных прокураторам войск, набираемых преимущественно из местных жителей70.
Прибыв сюда на праздник. — В некоторых случаях, а именно на большие иудейские праздники, когда в столицу стекалось множество народа и требовались меры предосторожности, римские прокураторы временно переезжали из Кесарии в Иерусалим и там останавливались в прежнем дворце Ирода71.
Он на ослице проехал мимо дома моего. — Вымысел автора.
В претории. — Латинское praetorium правильнее было бы передавать по-русски словом: п_р_е_т_о_р_и_й. Но уступая вошедшей в обыкновение, благодаря евангельскому чтению, передаче: претория (в женск. роде), сохраняю ее в этом виде.
Отец давно уж умер. — Архиепископ Иннокентий72 высказывает предположение, что Иосифа, обручника Пресв. Девы, ко времени описываемых событий давно уже не было в живых: «С того самого времени, как Иисус Христос, будучи 12 лет, приходил с родителями Своими в Иерусалим на праздник Пасхи (Лук. II, 42), об Иосифе вовсе не упоминается в Евангелии, хотя при некоторых случаях весьма прилично было упомянуть о нем, если бы он был в живых».
Был он (Иосиф) из рода славного царя Давида. — «Послан был Ангел Гавриил от Бога в город Галилейский, называемый Назарет, к Деве, обрученной мужу, именем Иосифу, из дома Давидова» (Лук. I, 26, 27).
При храмах Эскулапа иль Изиды. — У древних римлян была очень распространена вера в исцеления от различных недугов в храмах различных божеств, напр., Эскулапа, Изиды, Сераписа. Об этом сообщают Аристид, Гален, Ориген, Артемидор73.
Первый из названных писателей, ритор П. Элий Аристид (родился в Вифинии около 129 г.), происходил из знатного и богатого рода и был сыном жреца Зевса. В 152 г. постигла его болезнь, которою он промучился целых 20 лет и о которой подробно сообщает в изданных им по выздоровлении своих «Священных речах». Во время болезни в нем развилась мечтательная набожность, приведшая его к исключительному почитанию бога-целителя Эскулапа, которому он приписал свое исцеление. В надежде выздороветь он годами водился со жрецами при храме этого бога. Согласно всеобщему верованию, Эскулап даровал ищущим его помощи и ложившимся спать в его храме откровения в сновидениях74.
С ребятами, бывало, птичек лепит из глины ~ и с песнью к небу улетят. — Заимствовано из апокрифического Evangile de l’enfance du Christ75.
Превратилась та стружка в золото в руках у нищей. — Вымысел автора.
Любить врагов ~ Предвечного Отца на небесах. — В этих словах содержится вольное переложение евангельского учения: «…Любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящих вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас (Матф. VI, 44). Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное. Блаженны плачущие, ибо они утешатся. Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю. Блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся. Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут. Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят. Блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божиими. Блаженны изгнанные за правду, ибо их есть Царство Небесное. Блаженны вы, когда будут поносить вас и гнать и всячески неправедно злословить за Меня: радуйтесь и веселитесь, ибо велика ваша награда на небесах (Матф. V, 3—12). Да светит свет ваш пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего Небесного (Матф. V, 16)».
Песнь учеников Иисусовых есть вольное переложение нескольких стихов 87-го псалма, хорошо всем знакомого, как входящего в Шестопсалмие, читаемое на утрени.
Привожу их в славянском тексте, к которому более, чем к русскому переводу, подходит мое переложение: «Господи Боже спасения моего, во дни воззвах и в нощи пред Тобою: да внидет пред Тя молитва моя, преклони ухо Твое к молению моему, яко исполнися зол душа моя, и живот мой аду приближися (2—4). Положиша мя в рове преисподнем, в темных и сени смертней. На мне утвердися ярость Твоя… (7, 8). Очи мои изнемогосте от нищеты: воззвах к Тебе, Господи, весь день, воздех к Тебе руце мои (10). И аз к Тебе, Господи, воззвах, и утро молитва моя предварит Тя (14). Нищ есьмь аз… (16)».
Там Лазарь, друг Его, с двумя сестрами. — «Иисус… Любил Марфу, и сестру ея76, и Лазаря» (Иоан. XI, 5).
И Мать Его, пришедшая на праздник ~ поджидает в дом Лазаря возлюбленного Сына. — Вымысел автора.
Перистиль дворца Ирода Великого. — В Иерусалиме в описываемое время было три здания, в одном из которых останавливались римские прокураторы и находилась претория, т. е. судебная палата.
Эти три здания были: прежний дворец Ирода Великого, Антониева Башня, примыкавшая к храму Иеговы, и Маккавейский дворец. Вопрос о том, которое из них занимал Пилат и где была его претория — спорный. Я придерживаюсь мнения Э. Шюрера и принимаю за место жительства Пилата и помещения его претории дворец Ирода. «В северо-западном углу древнего Сиона или верхнего города, на том месте, где некогда красовался дворец царя-пророка Давида, в дни земной жизни Спасителя стояло роскошнейшее здание Иерусалима. Много энергии и вкуса потратил страстный поклонник греческой архитектуры Ирод Великий при постройке этого здания. Он употребил в дело все, что только могли дать Иудея и соседние области, и дворец его имени красотою своею, по словам Иосифа Флавия77, превосходил всякое описание. Круглая стена в 30 локтей высотою с красивыми башнями, построенными в одинаковом расстоянии одна от другой78, окружала внешнее пространство дворца.
Здесь прелестные рощи с медными статуями у фонтанов и башнями для ручных голубей очаровывали посетителя картиною роскошной природы среди знойного города.
Разнообразные мраморные колонны, соединяясь в изящные перистили и величественные портики, открывали вход внутрь дворца, где было в изобилии все, что только мог придумать вкус Рима и Антиохии. Красивые потолки, удивлявшие длиною балок и прихотливою, искусною резьбою, причудливо разнообразные украшения стен, мозаические полы, художественно устланные пестрым мрамором, множество прекрасных статуй, расставленных в нишах стен, богатая серебряная и золотая сервировка столов — были принадлежностью многих чертогов этого дворца, обставленных роскошью и удобством соответственно назначению каждого из них; но и среди этого общего блеска и великолепия еще выделялись две залы — Кесариум и Агриппиум. С их великолепием только храм выдерживал сравнение»79.
Лифостротон, или, по-еврейски, гаввафа. — «Площадка пред домом прокуратора, так названная от того, что была устлана мрамором и другими разноцветными камнями. Среди лифостротона находилось судейское место, ибо суд у римлян производился большею частью под открытым небом (Иуд. древн. III, 9, 3)»80.
В роще Гефсиманской. — «Эта роща находилась на расстоянии трех четвертей версты от городских стен. Это был сад, обнесенный, вероятно, какою-нибудь легкою изгородью, и так как он был местом частого убежища для Иисуса и Его последователей, то можно думать, что он принадлежал какому-нибудь дружественному им владельцу. Самое название „Гефсимания“ означает „жом масличный“, и она названа была так несомненно от жома для выжимания маслин, собираемых с многочисленных дерев, от которых самая гора (Елеонская, или Масличная, у подошвы которой была расположена Гефсимания) получила свое название»81.
То были слуги первосвященника ~ рассмотрел я римских воинов. — «Знал же это место и Иуда, предатель Его, потому что Иисус часто собирался там с учениками Своими. Итак, Иуда, взяв отряд воинов и служителей от первосвященников и фарисеев, приходит туда с фонарями и светильниками, и оружием» (Иоан. XVIII, 2, 3). «Весь многочисленный штат синедриональных служителей-рассыльных, истязателей, ругавшихся над преступником до казни, палачей, был всегда к услугам первосвященника, как председателя верховного судилища.
Им с удобством мог воспользоваться теперь и Каиафа. Но, может быть, действительно страшась Того, с Кем ему придется иметь дело, частью — желая придать этому делу особенную важность, он посылает для задержания Господа Иисуса Христа тот отряд римских солдат, который у евангелиста Иоанна называется „спирою“ (XVIII, 12) с капитаном или трибуном во главе»82.
Иосафатовой долины. — «Начинаясь на севере Иерусалима, недалеко от гробниц судей, долина Иосафатова направляется к востоку, проходит на севере гробниц царских и против северо-восточного угла города сразу поворачивает к югу. В этом направлении идет она на всем протяжении города»83.
Поток Кедронский. — «Этот поток протекал в глубокой лощине, на сто футов ниже городских ворот, которые соответствуют теперешним воротам св. Стефана84. Чтение св. Иоанна (поток Кедрон, XVIII, 1) есть, вероятно, не более как любопытный пример грецификации еврейского названия… Мы не знаем о существовании там кедров, но даже если Των Κεδρων есть верное чтение, то слово это могло быть изобретено самим евангелистом. Кедрон скорее лощина, чем поток. В нем только случайно течет вода после необыкновенно сильных дождей. Нельзя видеть также особенного значения и в самом названии Кедрон — значения (Stier Reden Jesu, VII, 220) „мрачного потока в глубокой долине“85. Кедронский поток упоминается и в книгах Царств: „В двадцатый год царствования Иеровоама, царя Израильского, воцарился Аса над иудеями и сорок один год царствовал в Иерусалиме; имя матери его Ана, дочь Авессалома. Аса делал угодное пред очами Господа, как Давид, отец его. Он изгнал блудников из земли и отверг всех идолов, которых сделали отцы его, и даже мать свою Ану лишил звания царицы за то, что она сделала истукан Астарты; и изрубил Аса истукан ее и сжег у потока Кедрона“ (3 Цар. X, 9—13). „И повелел царь86 Хелкии первосвященнику и вторым священникам, и стоящим на страже у порога вынести из храма Господня все вещи, сделанные для Ваала и для Астарты и для всего воинства небесного, и сжег их за Иерусалимом в долине Кедрон, и велел прах их отнести в Вефиль“ (4 Цар. XXIII, 4).
В то время, как из детства привыкли мы рисовать в своем воображении поток Кедрский, как поток в собственном смысле слова, быстро и с шумом катящийся среди глубокого каменистого русла с севера на юг на восточной стороне Иерусалима, на самом деле это лишь сухое, безводное, в различных местах неодинаковой глубины и ширины, русло или долина, окаймляющая Иерусалим с северной, восточной и отчасти с южной стороны. Среди различных названий этой долины древнейшее и популярнейшее, бесспорно, библейское имя потока Кедрского или долины Кедрской87. Под этим именем упоминается она в Ветхом и Новом Завете, так называют ее Иосиф Флавий, Евсевий, Иероним и др. Но уже очень давно христианское предание называет ее долиною Иосафатовою, может быть, относя к ней пророчество Иоиля о суде Вожием над языческими народами в долине Иосафатовой (III, 12), и это имя после становится столь же распространенным, как и имя долины Кедрской»88.
Для рабов не существует брака. — Б. В. Никольский любезно сообщает мне, что «в Риме браков между рабами не существовало; постоянное сожительство раба и рабыни могло быть, по усмотрению господ, дозволено или прекращено; но и такое сожительство не называлось браком, a contubernium, — выражение вроде французского chiennerie. Таким образом, ни о каком разрешении невольникам вступить в брак, с римской точки зрения, не могло быть и речи».
Среброковач Димитрий из Ефеса. Упоминается в Деяниях Апостолов: "…некто серебряник (в славянском переводе среброковач), именем Димитрий, делавший серебряные храмы Артемиды и доставлявший художникам немалую прибыль, собрав их и других подобных ремесленников, сказал: «Друзья! Вы знаете, что от этого ремесла зависит благосостояние наше; между тем вы видите и слышите, что не только в Ефесе, но почти во всей Асии, этот Павел своими убеждениями совратил немалое число людей, говоря, что делаемые руками человеческими не суть боги. А это нам угрожает тем, что не только ремесло наше придет в презрение, но и храм великой богини Артемиды ничего не будет значить, и испровергнется величие той, которую почитает вся Асия и вселенная». Выслушавши это, они исполнились ярости и стали кричать, говоря: «велика Артемида Ефесская!» (XIX, 24-28).
Зенодор Арвернский упоминается Плинием Старшим (Plin., Naturalis historiae, XXXIV, 46), как исполнивший по заказу арвернцев, в их столице Клермонте, колоссальную статую Меркурия; работа эта длилась целых 10 лет и принесла художнику вознаграждение в 400 000 сестерций (приблиз. 43 000 рублей). При Нероне Зенодор был вызван в Рим для изготовления колоссальной статуи императора89.
Чтоб вам Пилат свободу дал. — G бытовой точки зрения прислуга женщины (в данном случае невольники Прокулы — Александр и Лия), т. е. рабы и рабыни, всегда включались в приданое. Приданое жены в продолжение брака составляло собственность мужа. Это правило не допускало исключений. Отпустить на волю рабов из приданого жены во время брака мог только муж, и он, а не жена, считался патроном вольноотпущенников. Этими сведениями я обязан Б. В. Никольскому.
Уже над алтарем ~ великий день. — Ежедневно в иерусалимском храме при первых лучах восходящего солнца приносилась жертва, возжигались курения фимиама, левиты запевали положенный на каждый день псалом, и два священника трубили в серебряные трубы90. В книге Премудрости Иисуса Сына Сирахова так говорится о первосвященнике Симоне, сыне Онии: «Как величествен он был среди народа, при выходе из завесы храма! Как утренняя звезда среди облаков, как луна полная во днях; как солнце, сияющее над храмом Всевышнего, и как радуга, сияющая в величественных облаках; как цвет роз в весенние дни, как лилии при источниках вод, как ветвь Ливана в летние дни; как огонь с ладаном в кадильнице; как кованый золотой сосуд, украшенный всякими драгоценными камнями; как маслина с плодами, и как возвышающийся до облаков кипарис. Когда он принимал великолепную одежду и облекался во все величественное украшение, то, при восхождении ко святому жертвеннику, освещал блеском окружность святилища. Также, когда он принимал жертвенные части из рук священников, стоя у огня жертвенника, — вокруг него был венец братьев, как отрасли кедра в Ливане, и они окружали его, как финиковые ветви, и все сыны Аарона во славе своей, и приношение Господу в руках их пред всем собранием Израиля. В довершение служб на алтаре, чтобы увенчать приношение Всевышнему Вседержителю, он простирал свою руку к жертвенной чаше, лил в нее из винограда кровь и выливал ее к подножию жертвенника в воню благоухания Вышнему Всецарю. Тогда сыны Аароновы восклицали, трубили коваными трубами и издавали громкий голос в напоминание пред Всевышним. Тогда весь народ вместе спешил падать лицом на землю, чтобы поклониться Господу своему, Вседержителю, Богу Вышнему; а песнопевцы восхваляли Его своими голосами; в пространном храме раздавалось сладостное пение, и народ молился Господу Всевышнему молитвою пред Милосердым, доколе совершалось славословие Господа, — и так оканчивали они службу Ему» (L, 5—21).
В следующий за субботой день полагалось петь псалом 23-й, в понедельник — пс. 47-й, во вторник — пс. 81-й, в среду — пс. 93-й, в четверг — пс. 80-й, в пятницу — пс. 92-й и в субботу — пс. 91-й91.
Опресноки, пасхальный агнец и травы горькие. — «И сказал Господь Моисею и Аарону в земле египетской, говоря… агнец у вас должен быть без порока, мужского пола, однолетний… Пусть съедят мясо его в сию самую ночь, испеченное на огне, — с пресным хлебом и с горькими травами пусть съедят его… Наблюдайте опресноки, ибо в сей самый день Я вывел ополчения ваши из земли египетской, и наблюдайте день сей в роды ваши, как установление вечное» (Исход XII, 1, 5, 8, 17).
Тивериаде. — Этот город основан Иродом Антипой на западном берегу Генисаретского озера и назван Тивериадой в честь Тиверия кесаря92. «Здесь были поселены всевозможные пришельцы отовсюду, в числе которых было немало галилеян, множество насильно удаленных и отправленных в ссылку людей, а также несколько высокопоставленных лиц. Сюда же были привлечены для поселения всевозможные набранные отовсюду бедняки, равно как целый ряд лиц, свободное происхождение которых не было даже установлено. Всем им тетрарх93 предоставил права свободнорожденных граждан и дал им различные преимущества; а для того, чтобы привязать их к городу, он настроил жилища и дал им земельные участки. Он отлично понимал, что население здесь людей было собственно противно иудейским законам вследствие того, что Тиве-риада была основана на месте множества находившихся здесь и разрытых с этой целью могил. Тут закон постановлял, что жители должны считаться ритуально нечистыми в течение семидневного срока».94
Недобрый сон. — Содержание сна Прокулы — вымысел автора.
К смертной казни Он приговорен. — «И отвели Его сперва к Анне, ибо он был тесть Каиафе, который был на тот год первосвященником (Иоан. XVIII, 13). Анна послал Его связанного к первосвященнику Каиафе (Иоан. XVIII, 24). И привели Иисуса к первосвященнику; и собрались к нему все первосвященники, и старейшины, и книжники (Марк. XIV, 53). Иисус молчал. И первосвященник сказал Ему: „Заклинаю Тебя Богом живым, скажи нам: Ты ли Христос, Сын Божий?“ (Матф. XXVI, 63). Иисус сказал: „Я! И вы узрите Сына Человеческого, сидящего одесную силы и грядущего на облаках небесных“ (Марк. XIV, 62). Тогда первосвященник разодрал одежды свои и сказал: „Он богохульствует! На что еще нам свидетелей? Вот, теперь вы слышали богохульство Его! Как вам кажется?“ Они же сказали в ответ: „Повинен смерти“ (Матф. XXVI, 65, 66)».95
Наш закон велит. — «По обычному порядку древнееврейского уголовного судопроизводства, после этого (первого ночного заседания синедриона, в котором был постановлен смертный приговор) нужно было дать время судебному приговору „перебродить“, и только сутки спустя собраться на вторичное заседание для окончательного постановления. Но, если бы судьи Господа Иисуса Христа побоялись нарушить этот закон, им пришлось бы долго ожидать смерти Спасителя, потому что только полсуток оставалось до наступления праздника Пасхи. Поэтому, торопясь, они устраивают вторичное заседание в пяток утром лишь несколько часов спустя после первого. Но в этом собрании синедриона, как повествует о нем евангелист Лука, состоялось только вторичное формальное подтверждение виновности Господа Иисуса Христа»96.
«И, как настал день, собрались старейшины народа, первосвященники и книжники, и ввели Его в свой синедрион» (Лук. XXII, 66).
Оскверненьем не страшит вас дом язычника. ~ Вступивший в дом язычника иудей считался нечистым в продолжение семи дней (Мишна, Oholoth, XVIII, 6, 7; Naziv, VII, 3)97.
Бог любить повелевает нам ближнего, как самого себя. — «Не мсти и не имей злобы на сынов народа твоего, но люби ближнего твоего, как самого себя» (Левит XIX, 18).
Mаккавейский дворец. — Муж Иоанны, Хуза, домоправитель четверовластника Ирода Антипы, вероятно, вместе с последним проживал в Иерусалиме в одном и том же дворце. Я допускаю возможность, что местопребыванием Ирода при посещениях Иерусалима был дворец Асмонеев или Маккавейский. Об этом здании у Флавия говорится, что оно возникло еще при Асмонеях. Так как этот дворец был расположен на возвышенности, то отсюда открывался прелестнейший вид на город98. Помещая Ирода Антипу в Маккавейском дворце, я расхожусь с автором «Археологии истории страданий Господа Иисуса Христа» Н. Маккавейским, который предполагает, что четверовластник останавливался во дворце Ирода Великого, а преторию Пилата видит в Маккавейском дворце.
Друг кесаря, Сеян. — В Летописи Тацита говорится: «Шел девятый год правления Тиверия». В республике было благоустройство, в семействе процветание (смерть Германика он считал в числе счастливых событий), как вдруг судьба начала мутить: он стал свирепствовать сам или помогал свирепствовать другим. Виновником и причиной этой перемены был префект преторианских когорт Сеян… Теперь я расскажу об его происхождении, характере и о том, каким злодеянием он задумал захватить господство. Он родился в Вольсиниях100 и был сыном Сея Страбона, римского всадника… Он разными хитростями так привязал к себе Тиверия, что скрытного по отношению к другим он сделал неосторожным и доверчивым по отношению к себе одному… У него было выносливое к трудам тело, смелый дух; себя он умел прикрывать, а других обвинять; одинаково был льстецом и гордецом; снаружи у него была притворная стыдливость, внутри — жажда к достижению высшего положения, и ради него он пускал в ход иногда щедрость и роскошь, а чаще энергию и бдительность — также вредные свойства, когда они направляются на приобретение царской власти.
Умеренную до него силу преторианского префекта он увеличил тем, что рассеянные по Риму когорты соединил вместе в лагере, дабы они получали приказания все разом, а также, чтоб число, сила и вид друг друга внушали им доверие к себе, а другим страх. Предлогом же он выставлял то, что солдаты, рассеянные по городу, становятся распущенными, что в случае внезапной надобности они, действуя совокупно, могут оказать больше помощи и что между ними будет строже дисциплина, если будет устроен окоп вдали от приманок города. Как только лагерь был окончен, он стал мало-помалу вкрадываться в душу солдат, посещая их, называя по именам, и в то же время сам выбирать центурионов и трибунов101. Не забывал он также ухаживать за сенаторами, доставляя своим клиентам должности и провинции, причем Тиверий был для него податлив и до того к нему расположен, что не только в разговорах, но в сенате и перед народом величал его товарищем в трудах и дозволял чествовать его изображения в театрах и на форумах102, а также на главной площади лагеря легионов.
Но исполнение его желаний задерживалось тем, что семейство Кесарей было многолюдно, тем, что был сын103, молодой человек, и взрослые внуки104, и так как было небезопасно разом истребить столько душ, то злоумышленность его требовала, чтобы злодеяния совершались с промежутками. Во всяком случае, он решил действовать тайными средствами и начать с Друза105, против которого пылал свежим гневом. Дело в том, что Друз, не терпя соперника и будучи слишком вспыльчив, в поднявшейся как-то ссоре поднял на Сеяна руку и, когда тот подступил к нему, ударил его по лицу. И вот, обдумывая всякие средства к отмщению, Сеян нашел, что самое скорое из них — обратить взоры на жену его, Ливию, сестру Германика, которая в первые годы была некрасива, но затем стала женщиной выдающейся красоты. Как бы пылая к ней любовью, он увлек ее к прелюбодеянию, а заставив ее совершить первое преступление, он (ведь, потеряв целомудрие, женщина в другом уже не отказывает) внушил ей желание сочетаться с ним браком, мысль о совместном царствовании и об умерщвлении мужа. И она, у которой был дядя Август, тесть Тиверий, дети от Друза, оскверняла себя, предков и потомков связью с любовником из муниципия106, для того, чтоб вместо почетного и обеспеченного положения ожидать преступного и неверного! Они берут в сообщники Эвдема, друга107 и врача Ливии, который, под видом своего искусства, часто находился с ней наедине. Сеян прогоняет из дому жену свою, Апикату, от которой уже имел троих детей, затем, чтоб не возбуждать в любовнице подозрения. Но великость преступления пугала их, заставляла откладывать его, иногда принимать другие решения"108.
Александрийский большой корабль. — Пользуюсь сведениями, сообщаемыми мне М. И. Ростовцевым: «Путей в Сирию и Палестину было несколько, самые обычные — морем. Из Рима ехали по Аппиевой дороге в Брундизий (Бриндизи), оттуда, чтобы не огибать бурной Малеи, где гибло немало кораблей, переправлялись в Патрас или прямо на Коринфский перешеек; через Коринф следовали в гавань Коринфа — Кенхреи, здесь опять садились на корабли и шли обычным путем от острова к острову, через Делос и другие острова Архипелага на Родос; отсюда мимо берегов Ликии, Памфилии и Киликии шли в Таре и далее по берегу в Антиохию; иногда, минуя Таре, в ту же Антиохию плыли через одну из гаваней Кипра. Из Антиохии можно было продолжать морское путешествие до Кесарии, но предпочитали прекрасную сухопутную дорогу вдоль берега моря.
Люди, не выносившие моря, могли пробраться в Иудею почти сплошь по суше и по превосходным мощеным дорогам. Из Брундизия в одни сутки переезжали в один из портов Эпира (Диррахий, Аполлонию или др.), откуда по Эгнатиевой дороге через Македонию и Фракию добирались до одного из портов Геллеспонта. Переехав через Геллеспонт в Азию, переезжали вдоль моря в Смирну, а оттуда по большой дороге через Сарды, Филадельфию, Лаодикею, Апамею, Иконий, Тиану и Таре в Антиохию.
Если хотели миновать и переход морем от Брундизия до Эпира, то ехали через Северную Италию до Аквилеи, затем вдоль Савы до Белграда и оттуда через Софию и Филиппополь в Византию. Через Босфор переезжали в Азию и через Никомедию и Анкиру попадали на описанную уже выше дорогу. Этот путь рекомендует путеводитель 333 г. по Р. X. паломникам, едущим из Бордо в Иерусалим.
Наконец, часто выезжали не из Брундизия, а из Путеол (Pozzuoli близ Неаполя) прямым трактом в Александрию, а оттуда сухим путем через Суэцкий перешеек в Кесарию. Этот путь любили, так как верили в искусство александрийских кормчих и в морские качества их больших и крепких судов».
К нам Нептун был милостив. — Нептун, бог моря римской мифологии, именем которого пользовались для обозначения самого моря.
Эол, надувши щеки, веял. — Эол — царь ветров, сын Юпитера и нимфы Меланиппы. В греческой и римской мифологии он поднимал бури.
Дней в двадцать плаванья до Кесарии. — От Сицилийского (Мессинского) пролива в Александрию префект Галерий приплыл на седьмой день, префект Балбилл — на шестой, а сенатор Валерий Максим, правда, от Путеол, — на девятый, при очень тихом ветре (Plin. Nat. hist., XIX, 1). Филон (Philo in Flacc. p. 521 M.) упоминает о 15-дневном плавании от Александрии до Кесарии109.
Войти сюда нельзя уговорить их. — «И поднялось все множество их» (Лук. XXIII, 1). «От Каиафы повели Иисуса в преторию. Было утро; и они не вошли в преторию, чтобы не оскверниться, но чтобы можно было есть пасху» (Иоан. XVIII, 28).
Неудачу потерпел старик Север Щецина. — Префект ссылается на обстоятельство, случившееся перед тем лет за десять с небольшим. Север Цецина отличался еще в паннонских войнах под предводительством Тиверия110. В 15 г. по Р. X. он вместе с Силием и Апронием за свои подвиги в Германии получил триумфальные украшения, которые во время империи заменяли триумф для полководцев. Он, как и Силий, был legatus Caesaris pro praetore, т. е. легат или наместник императора.111 Тацит повествует, что однажды среди прений в сенате «Цецина Север сделал предложение, чтобы никакое правительственное лицо, которому досталась провинция, не сопровождала жена. Не напрасно в старину было постановлено, что женщин не следует тащить с собой к союзникам или иностранным народам: женской свите присуще нечто такое, что мирные занятия затрудняет роскошью, войну боязнию, и превращает поход римского войска в подобие шествия варваров. Этот пол не только слаб и не способен к перенесению трудов, но, если дать ему волю, жесток, любит интригу, жаден до власти, любит ходить среди солдат, иметь у себя под рукой центурионов: недавно112 женщина распоряжалась упражнением когорт, маневрами легионов. Подумайте о том, что всякий раз, как кто-нибудь обвинялся в вымогательствах, больше всего обвинений падало на женщин! К ним тотчас пристают самые негодные люди из провинциалов; они предпринимают дела, вступают в сделки; две свиты для выходов, две претории113, причем более настойчивые и капризные приказания идут от женщин, которые некогда были связаны Оппиевым114 и другими законами, но теперь, когда эти цепи развязаны, хотели бы управлять домами, форумами115, а вот уже и войсками. Речь эту с одобрением слушали немногие… Таким образом, мнение Цецины было устранено»116.
Жену Пизона, наместника Сирийского, Планцину. — О них говорится в летописях Тацита: «Тиверий… отдал Сирию Гнею Пизону, человеку вспыльчивого характера и не умеющему повиноваться… Кроме отцовского духа гордости, Пизон был вызываем к ней также знатностью и богатством жены своей Планцины117; он едва уступал Тиверию, а детей его считал гораздо ниже себя. Он не сомневался, что его назначили управлять Сирией с тою целию, чтоб обуздывать расчеты Германика»118.
Внук кесаря Августа, Германик, приходился родным племянником Тиверию и был усыновлен последним по приказанию Августа. Германик был поставлен Августом во главе восьми легионов на Рейне. Он производил ценз в Галлии, когда 19 августа 14 г. по Р. X. кесарь Август умер, и власть перешла к Тиверию. Германика тревожила скрытая ненависть дяди (Тиверия) и бабки (Ливии, вдовы Августа), ненависть тем более ожесточенная, что она была несправедлива. Дело в том, что римский народ питал большое уважение к памяти отца Германика; отсюда то же расположение и к сыну. И в самом деле, у юноши были гражданские наклонности119, замечательная ласковость в обхождении, разнившаяся с речью и лицом Тиверия, выражавших надменность и скрытность. Но Германик, чем он был ближе к осуществлению высшей надежды, тем ревностнее стоял за Тиверия. Услышав о бунте легионов, он из Галлии поспешно отправился к ним на Рейн и потребовал от возмутившихся воинов повиновения. По усмирении бунта он повел легионы на германцев. Война с ними продолжалась до 17 года, и Германик просил Тиверия остаться еще на год в Германии, но был принужден возвратиться в Рим.
26 мая 17 года он праздновал триумф над Херусками, Хаттами, Ангривариями и другими племенами, живущими вплоть до Эльбы. Была везена добыча, пленные, изображение гор, рек, сражений: война, так как ее не позволено было окончить, была принимаема за оконченную. Особенно взоры зрителей поражала необыкновенная красота самого Германика и колесница, в которой ехало пятеро детей120 его. Но зрителями овладевало тайное опасение, когда они припоминали, что не на добро послужило его отцу расположение народа, и что любимцы римлян живут недолго и несчастны.
Не достигши веры в искренность своей любви, Тиверий решился отделаться от молодого человека под почетным предлогом и создал причины или ухватился за случайно предоставившиеся. Он доложил сенату о смутах в Каппадокии, Коммагенах, Ниликии и Армении, говоря, что волнения на Востоке может успокоить лишь мудрость Германика. Выл составлен декрет сената, которым Германику вручались все провинции, отделяемые от Италии морем, и предоставлялась везде там власть выше той, которую имели бы лица, выбранные жребием или назначенные государем. Одновременно с этим Тиверий назначил Гнея Пизона правителем Сирии с тайною целию противодействовать Германику.
Между тем Гней Пизон, спеша приступить к тому, что было задумано, поплыл быстро через Кикладские острова сокращенным путем и нагнал на острове Родосе Германика, который знал, каким будет подвергаться преследованиям, но вел себя так дружелюбно, что когда поднявшаяся буря понесла Пизона на утесы и гибель недруга могла быть приписана случаю, он послал триремы, при помощи которых последний мог бы избавиться от опасностей. Это, однако, не смягчило Пизона, и он, едва пробыв на Родосе один день, покидает Германика и опережает его.
Когда же он приехал в Сирию и встретился с легионами, то деньгами, заискиванием, поддержкою самых низших из солдат, удалением старых центурионов и строгих трибунов, раздачей их мест своим клиентам или самым негодным людям, дозволением солдатам праздности в лагере, вольного поведения в городах, шатанья и распущенности в деревнях он до того развратил их, что толпа называла его отцом легионов. Да и Планцина не держала себя в границах того, что прилично для женщины, а присутствовала при упражнениях конницы, при маневрировании пехоты, поносила Агриппину121, Германика, причем некоторые даже из хороших солдат были склонны к повиновению в дурных делах, так как ходил тайный говор, что все это делается не без согласия императора. Германику это было известно, но он считал более настоятельным делом отправиться прежде всего к армянам. Он поставил им царя, назначил легатов для управления Каппадокией и Коммагеной и, прибыв в Сирию, встретился с Пизоном в Кирре, в зимнем лагере десятого легиона. Тут между ними произошел явный разрыв. В 19 году Германии посетил Египет. Возвращаясь оттуда, он узнает, что все его распоряжения, сделанные относительно легионов или городов, уничтожены или применены навыворот. Это вызвало в нем суровые порицания Пизону; но не менее язвительны были уколы, которые направлялись Пизоном против Германика. После этого Низон решил оставить Сирию; но он был задержан болезнию Германика. Узнав же, что последний выздоровел и что исполняют обеты за сохранив его, он посредством ликторов прогоняет от жертвенников приведенных для заклания животных, расстраивает все жертвенные приготовления и разгоняет антиохийскую122 чернь, одетую по-праздничному. Затем он удаляется в Селевкию123 и там выжидает исхода нездоровья, которое снова постигло Германика. Жестокая сила болезни увеличивалась в Германике от убеждения, что он отравлен Пизоном. Германик написал ему письмо, в котором отказывал ему в дружеских сношениях; многие прибавляют к этому, что был послан приказ оставить провинцию. И Пизон, не мешкая долго, сел на корабли, но плыл не быстро, чтоб ему не далеко было возвращаться, если смерть Германика откроет для него Сирию. Германик умер 10 октября 19 г., уверенный, что погиб от женского коварства. Он подозревал Планцину, а может быть, и Августу Ливию, ненависть которой к нему, а в особенности к его жене, была ему, конечно, хорошо известна. Он умер среди большой печали провинции и окрестных народов: так велика была его ласковость с союзниками, мягкость с большой печали провинции и окрестных народов: так велика была его ласковость с союзниками, мягкость с врагами! И когда на него смотрели, и когда его слушали, он был одинаково достоин почитания и, сохраняя величие и важность человека самого высокого положения, он не имел в себе возбуждающего ненависть высокомерия. Находили сходство между ним и Александром Великим в наружности, летах, роде смерти, сравнивали их судьбу также по близости мест, в которых тот и другой потеряли жизнь. Если б Германии один имел власть и титул царя, он настолько скорее достиг бы военной славы Александра, насколько он превосходил его милосердием, воздержанием и другими хорошими качествами124.
С гладиаторами в цирке. — Фридлендер125 упоминает о случаях, когда женщины бились с гладиаторами, и ссылается на Ювенала:
Видишь, как рвется она наносить по науке удары,
И покрыта каким тяжелым шлемом, какая
На коленях у ней повязка…
(Сатира VI, 261—263, перевод Фета) и на Марциала (VII, 67). В переводе Фета эта эпиграмма опущена.
Кто больше выпьет. — Также у Фридлендера, со ссылкой на Ювенала:
…Вот, наконец, она входит, багровая, жаждой
К целой бутыли сгорая, которую, равную урне,
Ей придвигают к ногам; из нее второй уж секстарий
Тянет она перед пищей, чтоб бешеный голод он вызвал…
(Сатира VI, 424—427. Перевод Андрея Адольфа, М.,
1888) и на Сенеку (Ерр. 95, 20)126.
Сами предъявляют иск. — Опять у Фридлендера со ссылкой на Ювенала:
…Манилия, коль не ответчица, то обвиняет.
Сами себе сочиняют и пишут по форме прошенья,
А основанья и ссылки готовы подсказывать…
(Сатира VI, 243—245, перев. А. Адольфа)127.
Стихи в количестве изрядном пишут. — Фридлендер указывает на Лукиана (De mercede cond. 36)128.
Гомер или Виргилий. — Эти подробности заимствованы у Фридлендера, который приводит выдержки из Ювенала129:
Та же несносней еще, которая сев за трапезу,
Хвалит Виргилия, гибель в вину не ставит Элиссе,
Сопоставляет поэтов и сравнивает тут Марона,
А с другой стороны на весы полагает Гомера.
Уступают грамматики, риторы сбиты, смолкает
Сборище все, ни герольд говорить, ни законник не смогут,
Ни сторонняя женщина: речи стремятся так сильно,
Что подумаешь, в несколько тут звонков и тарелок
Бьют… (Сатира VI, 434—442, перев. Фета).
Свитки строгих стоиков. — Стоики — школа греческих философов, основанная Зеноном, который беседовал в Афинах в портике Стоа, отсюда и название стоиков. Последователи Зенона — Герилл, Хризипп, Антипатр, Эратосфен и др. Во времена римской империи стоицизм получил самое широкое распространение и обратился в популярно-просветительную философию. Задача стоиков — найти прочное, разумное основание для нравственной жизни; знание есть средство к добродетельному поведению и достижению блага; посредством добродетели человек делается свободным и счастливым130.
Шелковых подушек. — Взято из Горация (Epod. 8, 5)131.
Назиданьям «Республики» Платона. — Заимствовано у Лукиана (De mercede cond. 32 и 36)132.
В Остию, на виллу. — Остия — город в древнем Лациуме, при впадении Тибра в Средиземное море. Здесь многие богатые жители Рима имели виллы. Развалины Остии теперь в расстоянии 3-х километров от берега моря.
Ощенилась. — Оттуда же133.
Подать нам запрещает кесарю платить. — «Пилат вышел к ним и сказал: „В чем вы обвиняете Человека Сего?“ Они сказали ему в ответ: „Если бы он не был злодей, мы не предали бы Его тебе“. Пилат сказал им: „Возьмите Его вы и по закону вашему судите Его“. Иудеи сказали ему: „Нам не позволено предавать смерти никого“ (да сбудется слово Иисусово, которое сказал Он, давая разуметь, какою смертью Он умрет). (Иоан. XVIII, 29—32). И начали обвинять Его, говоря: „Мы нашли, что Он развращает народ наш и запрещает подать кесарю, называя себя Христом Царем“ (Лук. ХХШ, 2)»134.
Божье Богу, а кесарево — кесарю. — «И посылают135 к Нему учеников своих с иродианами (Матф. XXII, 16). Они же, пришедши, говорят Ему: „Учитель! Мы знаем, что Ты справедлив и не заботишься об угождении кому-либо, ибо не смотришь ни на какое лицо, но истинно пути Божию учишь (Марк. XII, 14). Итак, скажи нам: как Тебе кажется? Позволительно ли давать подать кесарю, или нет? (Матф. XXII, 17). Давать ли нам или не давать? (Марк. XII, 14)“. Но Иисус, видя лукавство их, сказал: „Что искушаете Меня, лицемеры? Покажите мне монету, которою платится подать“. Они принесли Ему динарий. И говорит им: „Чье это изображение и надпись?“ Говорят ему: „кесаревы“. Тогда говорит им: „Итак, отдавайте кесарево кесарю, а Вожие Богу“ (Матф. XXII, 18—21)»136.
«Для большего успеха в своей хитрости фарисеи пригласили с собою в участие иродиан. Секта сия, отличавшаяся наклонностию к языческой образованности и нравам, во многом была не согласна с фарисеями, до излишества приверженными ко всему отечественному: в отношении к податям иродиане именно утверждали противное всеобщему мнению, почитая их законными. Но по сей-то самой противоположности они и были теперь полезны для фарисеев — в том случае, если бы Иисус Христос, как надеялись, не одобрил податей. — Как иродиане думали об отношении своего отечества к римлянам и вообще о независимости политической, — можно догадываться из следующих слов Ирода Агриппы, сохраненных для потомства Флавием (Иуд. война, II, 16, 4): „Чтобы не потерять свободы, — говорит он, — за это сражаются по праву; но кто, будучи раз побежден, силится потом свергнуть иго победителя, то походит более на упрямого раба, нежели на ревнителя свободы“»137.
Его спросил ты. — «В Евангелии нет упоминания о переводчике, и потому сам собою является вопрос: на каком языке происходил разбор дела Господа Иисуса Христа у Пилата? — Официальным языком римских судей и вообще должностных лиц сначала был исключительно язык латинский. Но уже к концу республики не только в римскую жизнь, но даже в римский сенат проникает язык греческий (Valer Max. Cib. II, с. 2, п. 2,3). На нем производятся вопросы и решения при Тиверии. На востоке мы видим то же самое. Тот же язык был придворным языком проконсулов в Азии и Сирии (Seneca, Ер. XII; De ira, II, 5). То же должно сказать, в частности, и о Палестине. Не один из ее городов был населен греками или сирийцами, говорившими по-гречески. С чужеземным греко-римским влиянием, особенно усилившимся при Ироде, иудеи при всем желании были не в силах бороться, и греческий язык завоевывал себе право гражданства рядом с языком еврейским. Итак, на греческом языке обратился Пилат к приведшим Иисуса Христа членам синедриона, на том же языке отвечали ему судьи Спасителя, а может быть, и народ; по-гречески давал свои немногие ответы Обвиняемый». — См. Pontius Pilatus v. G. A. Millier, s. 57 и 58)138.
В Маккавейский дворец ~ погнали Иисуса. — «Тогда Пилат опять вошел в преторию, и призвал Иисуса, и сказал Ему: „Ты Царь Иудейский?“ Иисус
отвечал ему: „От себя ли ты говоришь это, или другие сказали тебе обо Мне?“ Пилат отвечал: „Разве я иудей? Твой народ и первосвященники предали Тебя мне; что Ты сделал?“ Иисус отвечал: „Царство Мое не от мира сего; если бы от мира сего было Царство Мое, то служители Мои подвизались бы за Меня, чтобы Я не был предан иудеям; но ныне Царство Мое не отсюда“. Пилат сказал Ему: „Итак, Ты Царь?“ Иисус отвечал: „Ты говоришь, что Я Царь; Я на то родился и на то пришел в мир, чтобы свидетельствовать об истине; всякий, кто от истины, слушает гласа Моего“. Пилат сказал Ему: „Что есть истина?“ И, сказав это, опять вышел к иудеям и сказал им: „Я никакой вины не нахожу в Нем“ (Иоан. XVIII, 33—38). И первосвященники обвиняли Его во многом (Марк. XV, 3). И когда обвиняли Его первосвященники и старейшины, Он ничего не отвечал. Тогда говорит Ему Пилат: „Не слышишь, сколько свидетельствуют против Тебя?“ И не отвечал ему ни на одно слово, так что правитель весьма дивился (Матф. XXVII, 12—14). Пилат сказал первосвященникам и народу: „Я не нахожу никакой вины в этом Человеке“. Но они настаивали, говоря, что Он возмущает народ, уча по всей Иудее, начиная от Галилеи до сего места. Пилат, услышав о Галилее, спросил: „Разве Он Галилеянин?“ И узнав, что Он из области Иродовой, послал Его к Ироду, который в эти дни был также в Иерусалиме (Лук. XXIII, 4—7)»139.
Четыре прокуратора. — Предшественниками Пилата в управлении Иудеей были прокураторы: с 6—9 г. по Р. X. — Колоний, с 9—12 г. — Марк Амбибул, с 12—16 г. — Анний Руф и с 15—26 г. — Валерий Грат140.
Иудеев в войско не вербуют. — Флавий упоминает о медных таблицах, найденных в Риме в Капитолии, на которых еще при Юлии кесаре было вырезано между прочим следующее: «Пусть ни один чиновник, ни один претор, ни один легат не набирает войск в пределах иудейских, равно как не допускает солдат вымогать от иудеев деньги ни для зимовок, ни под каким-либо другим предлогом; пусть иудеи будут свободны от всех решительно повинностей»141.
Из Кесарии ночью в Ерусалим. — Рассказ Пилата воспроизводит повествование Флавия: «Когда претор Иудеи, Пилат, повел свое войско из Кесарии в Иерусалим на зимнюю стоянку, он решил для надругания над иудейскими обычаями внести в город изображения императора на древках знамен. Между тем закон наш возбраняет всякие изображения. Поэтому прежние преторы вступали в город без таких украшений на знаменах. Пилат был первым, который внес эти изображения в Иерусалим, и сделал это без ведома населения, вступив в город ночью. Когда узнали об этом, население толпами отправилось в Кесарию и в течение нескольких дней умоляло претора убрать изображения. Пилат не соглашался, говоря, что это будет оскорблением императора, а когда толпа не переставала досаждать ему, он на шестой день приказал своим воинам тайно вооружиться, поместил их в засаде в здании ристалища, а сам взошел на возвышение, там же сооруженное. Но так как иудеи опять возобновили свои просьбы, то он дал знак, и солдаты окружили их. Тут он грозил немедленно перерубить всех, кто не перестанет шуметь и не удалится восвояси. Иудеи, однако, бросились на землю, обнажили свои шеи и сказали, что они предпочитают умереть, чем допустить такое наглое нарушение мудрого закона. Пилат изумился их стойкости в соблюдении законов, приказал немедленно убрать из Иерусалима императорские изображения и доставить их в Кесарию»142.
В Антониеву башню. — Флавий сообщает: «Гиркан, первый из целого ряда первосвященников, носивших это имя, построил себе вблизи храма башню… Овладев царством, Ирод Великий роскошно отстроил эту башню, названную им в честь своего друга Антония, Антониею»143.
Вольноотпущенных евреев тысяч до четырех. — В Летописи Тацита говорится: «Состоялось сенатское постановление о том, чтобы зараженных этим суеверием144 четыре тысячи вольноотпущенников, которые имеют для того годный возраст, отвезти на остров Сардинию для усмирения тамошних разбойников, и что невелика будет потеря, если они там погибнут от тяжелого климата; остальные же должны уйти из Италии, если до известного дня не оставят своих нечестивых обрядов»145.
Сеяна, не терпевшего евреев. — О том, что Сеян был заклятым врагом евреев, мы знаем из письма Филона к Каю146.
Щиты из золота литого. — В том же письме Филона рассказано, что Пилат, потерпев неудачу с помещением в иерусалимской Антониевой башне императорских изображений на знаменах когорт, решил развесить во дворце Ирода Великого густо позолоченные щиты, на которых не было изображений, но имелось имя Тиверия147.
Пластыри чернеют на лице. — Тацит IV, 57: «Он (Тиверий) был большого роста, но очень худощав и сутуловат, голова у него была лысая, лицо было в прыщах, часто покрытое пластырями». — Светоний148: «Он был полного и крепкого телосложения и ростом выше среднего. Плечи и грудь его были широкие, остальные части тела, кончая ногами, отличались замечательной пропорциональностью. Он ловчее и сильнее действовал левою рукою, причем ее суставы были так крепки, что он протыкал пальцем свежее цельное яблоко, а щелчком мог поранить голову ребенка и даже взрослого. Он был блондин. Волосы на затылке были у него длинные, так что даже закрывали шею… Его лицо отличалось красотой, — хотя на нем неожиданно появлялись прыщи в большом количестве, — глаза же отличались необыкновенною величиной».
Уж много лет его не видно в Риме. — «Чтобы не уменьшить своего влияния… а с другой стороны — не давать повода для обвинений, он (Сеян) повернул дело к тому, чтоб побудить Тиверия жить вдали от Рима в приятной местности. И в самом деле, он предусматривал от этого многие выгоды: в его руках были бы доступы к государю, и он был бы в значительной доле хозяином писем, так как они шли через солдат; далее, кесарь, находясь уже на склоне лет своих и изнежившись от пребывания в уединении, легче предоставит ему бразды правления… Поэтому он начинает мало-помалу говорить против городских хлопот, стечений народа, множества посетителей, восхваляя покой и уединение, среди которых ничто не надоедает и не причиняет неприятностей и можно как нельзя лучше обдумывать важные дела»149.
На острове, отшельник венценосный. — По свидетельству Светония150, этот остров (ныне Капри, близ Неаполя) «особенно нравился ему (Тиверию) потому, что высадиться на него можно было только в одном, притом небольшом месте, и что со всех сторон его окружали страшно высокие и чрезвычайно крутые скалы, а море здесь отличалось глубиной».
Латинское название упомянутого острова Capreae правильнее было бы передавать по-русски Капреи (во множественном числе), подобно тому, как Pompeji вернее называть по-русски Помпеи. Но обычно в русской, даже ученой, литературе говорят Капрея и Помпея.
Тиверий выстроил на Капрее несколько вилл, но жил преимущественно в Юпитеровой вилле. «От этой виллы, самой большой и наиболее любимой Тиверием, сохранились развалины и, между прочим, огромный фундамент со сводчатыми подвалами. Юпитерова вилла стояла на самом высоком месте острова, около 300 метров над уровнем моря, на обрыве, и господствовала над Капреями. После смерти Тиверия дворец запустел. О нем упоминают разве как о месте ссылки супруги императора Коммода, Криспины, и его сестры Луциллы. Дворец в разное время грабили сарацины, норманны и другие завоеватели, а землетрясение разрушило его стены. Но еще видны остатки гигантской лестницы из 784 ступеней. Теперь во дворце Тиверия живут крестьяне, устроившие там и свои винные погреба с конюшнями. Везде растут в изобилии апельсины, фиги и виноград»151.
Как страшно он погиб. — «Сеян… пользовавшийся, благодаря войскам, огромною властью, устроил опасный заговор, к которому примкнули многие сенаторы и вольноотпущенники. Так как заговорщики сумели подкупить войско, то дело приняло бы серьезный оборот, и Сеян привел бы свой план в исполнение, если бы Антония (вдова брата Тиверия) не выступила смелою противницей его гнусных начинаний. Узнав о задуманном покушении на жизнь Тиверия, она написала последнему о том подробное письмо, которое вручила одному из преданнейших слуг своих, Палласу, для доставки Тиверию на остров Капрею. Извещенный об этом император велел казнить Сеяна и его заговорщиков»152. Приводимые в речах префекта и обоих трибунов подробности о гибели Сеяна заимствованы из книги Tiberius. Leben, Regierung, Character, von Adolf Stahr. Berlin, 1873, где есть ссылки на Диона Кассия (58, 10 и 11) и Сенеку (Seneca de tranquill. animi XI, 9, p. 363 Ruhk). Сеян погиб 18 октября 31 года. Я сознательно допускаю анахронизм в сопоставлении его падения с осуждением на крестную смерть Христа Спасителя.
Элий Ламия, легат сирийский кесаря, тебе с Капреи прислал гонца. — Тацит свидетельствует в Летописи (I, 80), что «было у Тиверия в обычае продолжать власть и удерживать многих до конца жизни при тех же армиях и тех же гражданских управлениях153.
Причины этого передаются различно: одни говорят, что он оставался до конца верен однажды сделанным назначениям из нелюбви к новым заботам; другие — будто это по зависти, чтоб не дать пользоваться этими должностями большему количеству чиновников. Есть и такие, которые приписывают это как хитрости его ума, так и нерешительности его суждения; ибо он, с одной стороны, не искал выдающихся качеств, с другой — ненавидел недостатки: от лучших людей ждал опасности для себя, от негодных опасался бесчестия для государства. В этом колебании он наконец дошел до того, что иногда поручал управление провинцией таким людям, которым он был намерен не позволять удалиться из Рима».
Примером таких фиктивных назначений Тацит в 27-й главе VI книги Летописи приводит Элия Ламию, «который, освободившись наконец от призрачного управления Сирией, был сделан префектом Рима. Он был приличного рода154, имел бодрую старость; а то, что его не пустили в провинцию, только прибавило ему чести».
Как уже сказано выше, Сеян погиб в 31 г. по Р. X., а в следующем, 32-м году Элий Ламия был назначен префектом Рима, а легатом Сирии прибыл в Антиохию Л. Помпоний Флакк. Итак, можно с достаточною вероятностью допустить, что, вскоре после казни Сеяна, Ламия, в качестве фиктивного легата Сирии, находился на Капрее при кесаре и по его поручению писал Пилату.
Им (иудеям) возвращено благоволение нашего владыки. — По свидетельству Филона, Тиверий преследовал иудеев только под влиянием Сеяна, относившегося враждебно к этому народу. После падения временщика отношение Тиверия к иудеям изменилось, и вследствие их жалобы, к которой примкнули Ирод Антипа и его братья, кесарь приказал золотые щиты, по распоряжению Пилата развешанные во дворце Ирода Великого в Иерусалиме, вернуть в Кесарию и поместить в храме Августа.
Четверовластник мечтал увидеть Иисуса. — «Ирод, увидев Иисуса, очень обрадовался, ибо давно желал видеть Его, потому что много слышал о Нем…» (Лук. XXIII, 8).
Много во сне сегодня ночью пострадала я за Него. — «Между тем, как сидел он155 на судейском месте, жена его послала ему сказать: „Не делай ничего Праведнику Тому, потому что я ныне во сне много пострадала за Него“» (Матф. XXVII, 19).
Он возмущенье поднимал. — «Варавва был посажен в темницу за произведенное в городе возмущение и убийство» (Лук. XXIII, 19).
Смертной в Нем он не нашел вины. — «И надеялся156 увидеть от Него какое-нибудь чудо, и предлагал Ему многие вопросы; но Он ничего не отвечал ему. Первосвященники же и книжники стояли и усиленно обвиняли Его. Но Ирод со своими воинами, уничижив Его и насмеявшись над Ним, одел Его в светлую одежду и отослал обратно к Пилату» (Лук. XXIII, 8-11).
Привожу выдержки из упомянутой выше книги Н. Маккавейского: «Умный, честолюбивый, но малодеятельный, жестокий, хитрый и сладострастный, тетрарх Галилеи и Переи Ирод Антипа был достойный сын своего отца, Ирода Великого157. Эпитет „лисицы“, данный ему устами Самого Господа Иисуса Христа158, достаточно говорит о хитрости тетрарха; в то же время такие факты, как незаконное сожительство с Иродиадою, женою сводного брата Филиппа, и убийство Иоанна Крестителя, выразительно указывают на его сладострастие и жестокость. Последнее преступление, впрочем, не прошло бесследно в робкой и суеверной душе Ирода: ему постоянно грезился мститель за невинно пролитую кровь.
Трепет ужаса проник в сердце тетрарха, когда вскоре после убийства Иоанна он услышал о появлении нового пророка в Галилее, совершавшего чудеса у самых ворот его столицы… Можно представить себе суеверное любопытство Ирода при известии, что тот чудный Пророк, Которого он готов бы считать тенью обезглавленного Иоанна, связанный и поруганный, прислан прокуратором к нему на суд…
Некоторые, переводя греческое выражение словом „блестящий“, утверждают, что одежда, в которой возвратился Господь Иисус Христос от Ирода, была пурпурного цвета. Но употребление этого слова в других местах новозаветных книг159 показывает, что оно служило для обозначения высшей степени белизны и может быть переведено: „блестящий белизною“. Великолепная одежда такого цвета у иудеев облекала царей и вельмож, наравне с одеждою пурпурною. Царь Соломон, кроме пурпурного, имел еще белое пышное одеяние160. Архелай явился в храм к собравшемуся народу в великолепном белом платье161. Царская одежда Агриппы I была серебристо-белого цвета162. В Риме такую великолепную одежду носили также только очень знатные лица — высшие государственные чиновники на празднествах, полководцы и т. п.163. В белых же одеждах являлись там и так называемые candidati, лица, домогавшиеся у народа высших должностей164. Таким образом, в данном случае это роскошное платье можно считать ирониею над настоящим положением Господа Иисуса Христа. Его хотели заставить играть роль какого-то знатного сановника, пожалуй — даже царя, во главе войска в белых одеждах выступающего против врагов своего царства, а может быть — кандидата на звание Мессии165. Ирод верно рассчитал, что эта злая и тонкая насмешка не останется непонятною для римлянина Пилата»166.
«Ирод велел надеть на Иисуса Христа длинную, белую, лоснящуюся одежду» (Архиеп. Иннокентий, 288)16?.
Наказав, верну Ему свободу. — «Пилат же, созвав первосвященников и начальников, и народ, сказал им: „Вы привели ко мне Человека Сего, как развращающего народ; и вот, я при вас исследовал и не нашел Человека Сего виновным ни в чем том, в чем вы обвиняете Его; и Ирод также: ибо я посылал Его к нему, и ничего не найдено в Нем достойного смерти. Итак, наказав Его, отпущу“» (Лук. XXIII, 13-16).
У иудеев давний есть обычай. — «Итак, когда собрались они, сказал им Пилат (Матф. XXVII, 17): „Есть же у вас обычай, чтобы я одного отпускал вам на Пасху; хотите ли, отпущу вам Царя Иудейского?“ (Иоан. XXXIX, 18). Откуда сие обыкновение и когда оно началось? Трудно определить. Производили его между прочим от римлян, кои в известные праздники снимали оковы с своих преступников (Liv. 5, 13). Но слова „у вас есть обычай“ указывают на еврейское происхождение сего обычая; не говоря уже о том, что переход обыкновений от римлян к иудеям, не терпевшим иностранного, сам по себе невероятен. Вероятно, что иудеи сами ввели у себя обыкновение освобождать одного из преступников на Пасху, в память своего освобождения из рабства египетского; и начавшееся под сирийским правлением обыкновение сие утверждено потом Августом (Rosenmiilier. Grotius ad Matth. XXVII, 15. Wolfius. Kircherus ad Luc. XXIII, 15)»168.
Толпа отхлынула. — Указания на это нет в четвероевангелии. Но нельзя не согласиться с архиепископом Иннокентием: «Первосвященники и народ несколько удалились для совещания. Пилат оставался на судейском месте, посреди лифостротона, для производства суда над прочими узниками»169.
Какому-то разбойнику Варавве. — «Был тогда у них известный узник, называемый Варавва; итак, когда собрались они, сказал им Пилат: „Кого хотите, чтоб я отпустил вам: Варавву или Иисуса, называемого Христом?“ Ибо знал, что предали Его из зависти… Но первосвященники и старейшины возбудили народ просить Варавву, а Иисуса погубить. Тогда правитель спросил их: „Кого из двух хотите, чтоб я отпустил вам?“ Они сказали: „Варавву“» (Матф. XXVII, 16—18, 20, 21). «В трех древних кодексах, переводе армянском и сирийско-иерусалимском Варавва называется Иисусом Вараввою; и уже Ориген (Tract. 35 in Matth.) находил это наименование во многих списках. Такое сходство имен, догадывались некоторые, и было причиною того, что Пилат, назвав Иисуса по имени, для отличия от Вараввы, прибавил: „называемого Христом“. Недостаток же слова: Иисус — при имени Вараввы в позднейших кодексах производили из суеверия переписчиков, кои, почитая неприличным, чтобы разбойник носил одно имя с Господом, выпускали оное из текста»170.
Подвергнуть бичеванью. — «Пилат говорит им: „Что же я сделаю Иисусу, называемому Христом?“ Говорят ему все: „Да будет распят!“ (Матф. XXVII, 22). Пилат снова возвысил голос, желая отпустить Иисуса, но они кричали: „Распни, распни Его!“ (Лук. XXIII, 20, 21). Правитель сказал: „Какое же зло сделал Он?“ Но они еще сильнее кричали: „Да будет распят!“ (Матф. XXVII, 23). Он в третий раз сказал им: „Какое же зло сделал Он? Я ничего, достойного смерти, не нашел в Нем; итак, наказав Его, отпущу“. Но они продолжали с великим криком требовать, чтобы Он был распят; и превозмог крик их и первосвященников (Лук. XXIII, 22, 23). Тогда Пилат взял Иисуса и велел бить Его» (Иоан. XIX, 1).
В когорте Севастийской. — Римские войска времен империи строго разделялись на две категории: легионы и вспомогательные войска. Главнейшею частью войск были легионы, состоявшие только из римских граждан (провинциалы, когда вербовались в легионы, получали право римского гражданства). Каждый легион состоял из 10 когорт или 60 центурий и насчитывал от 5000 до 6000 человек. Вспомогательные войска состояли из провинциалов, которые, по крайней мере в начальный период империи, не пользовались правом римского гражданства. Их вооружение было легче и менее однообразно, чем в легионах; здесь часто сохранялись национальные особенности. Их пехота формировалась в когорты, силою от 500 до 1000 человек, а конница в алы (alae), тоже различной силы состава, и эти когорты и алы носили названия тех народностей, из которых вербовались. До нас дошли названия некоторых когорт, стоявших в Сирии и Палестине, например, когорты: Аскалонитская, Дамаскская, Итурейская, Се-вастийская и др.
Как общее правило, в провинциях, управлявшихся прокураторами, последним были подчинены только вспомогательные войска. Это правило подтверждается и известными нам обстоятельствами в Иудее. Только в Сирии стояли легионы, при Августе три, а со времен Тиверия — четыре. А в Иудее, до времени Веспасиана, были только вспомогательные войска, и к тому же навербованные из местных жителей (кроме иудеев, свободных от воинской повинности). Честь и тягота службы в войсках доставались не иудейскому населению. У нас нет прямых известий о расположенных в Иудее войсках за промежуток времени с 6-го до 41 года по Р. X. Но вполне вероятно, что Севастийцы, т. е. воины, набранные в окрестности Самарии или Севасты (как этот город при эллинизировании его был назван еще Александром Македонским), уже в указанное время составляли существенную часть гарнизона. В сражениях по смерти Ирода Великого одна часть его войска перешла на сторону римлян. Флавий в «Иудейской войне» (II, 3,4) говорит: «Большинство царских солдат171 перешло также на сторону восставших: но к римлянам примкнула храбрейшая часть войска, в числе 3000 человек, так называемые севастийцы, и во главе их Руф и Грат: один предводитель всадников, другой — царской пехоты». Преемник Ирода, Архелай, несомненно, удержал эти отличившиеся войска, и весьма вероятно, что после его низвержения в 6 году по Р. X. они вошли в состав римских войск.
Нам известно, что в усобице между иудеями и языческим населением Кесарии последние рассчитывали на кесарийцев и севастийцев, составлявших большую часть римских когорт и ал. В «Иудейских древностях» (XIX, 9, 2) Флавий упоминает находившуюся в Кесарии алу — «эскадрон, состоявший из граждан Кесарии и самарян».
В Иерусалиме была только одна когорта172. Я полагаю, что можно с достаточной вероятностью допустить временное перемещение Севастийской когорты или хотя бы одной ее части из Кесарии в Иерусалим на праздник Пасхи, когда ввиду большого стечения народа в Иудейскую столицу туда переезжал и сам прокуратор.
Его к столбу нагого привязала. — «Евангелисты не упоминают, чтобы пречистое тело Господа во время бичевания было привязано к столбу; но постоянное и всеобщее предание утверждает, что было»173.
Ужасен этот бич! — «Бичевание практиковалось как жестокая, страшная прелюдия к смертной казни, особенно в тех случаях, когда последняя совершалась через распятие174. Наконец, оно же было и особым видом наказания в собственном смысле175. Орудиями бичевания были иногда тонкие вязовые прутья, удары которых с сильным шумом со всех сторон сыпались на несчастного, но чаще плети из ремней, к концам которых прикреплялись острые костяные иглы или куски свинцу176. Перед бичеванием с осужденного снимались все одежды177, и потом совершенно нагого привязывали к низкому столбу так, что тело его было в согнутом положении. Очень часто подвергались ударам не спина только, а и грудь, лицо, даже глаза. „Присутствовавшие при таком процессе бичевания, — говорит Евсевий, — приходили в ужас, видя, как разрывали тело до самых нервов, так что члены его лежали совершенно разбитые и даже видны были внутренности“178. Неудивительно, что результатом такой жестокости нередко бывала смерть…
Не имея у себя ликторов, обыкновенно исполнявших роль палачей при проконсулах и преторах, Пилат бичевание Господа Иисуса Христа поручил своим солдатам; поэтому не может подлежать сомнению, что орудиями в данном случае послужили не прутья, обычная принадлежность ликторов, а бичи из ремней. Местом истязания, как можно заключить на основании дальнейшего повествования евангельского, служила не площадь, вся занятая шумною, волнующеюся толпою, и, конечно, не само здание суда, а, вероятно, особенное отделение при претории, быть может, двор, специально для этого предназначенный, и в частности, — столб бичевания, обычная и необходимая принадлежность всякой римской претории. Что бичевание Господа Иисуса Христа имело место именно у такого столба, важным доказательством тому служит предание, долго указывавшее самый этот столб бичевания. Так, упоминание о нем мы находим у Бордосского путника, у блаженного Иеронима (в описании паломничества св. Павлы), у Феодосия, у Антонина Мартира, у Аркульфа и мн. др.179 Сколько времени продолжалось это ужаснейшее истязание, евангелисты не говорят нам, но нельзя сомневаться в его жестокости. Не от грубых солдат, привыкших к подобного рода зрелищам, можно было ожидать жалости и сострадания.
О бичевании Господа Иисуса Христа только одним словом упоминают три евангелиста. Евангелист Лука, как бы желая набросить покрывало на всю эту ужасную сцену, которую нельзя воспроизводить мыслью без благоговейнейшего трепета в сердце, ничего не говорит о ней в своем повествовании: „И отпустил им (Пилат) посаженного за возмущение и убийство в темницу, которого они просили; а Иисуса предал в их волю“ (XXIII, 25), — как бы с грустным волнением замечает он. Тем не менее, у некоторых явилось даже желание сосчитать количество ударов, понесенных Господом Иисусом Христом или причиненных Ему ран. Так, в одном латинском стихотворении Бартол. Лаврентия встречается число 5475. То же говорит Людольф Саксонский (De Vita Ghristi, II, 58). Некоторые тремя последними цифрами, 475, определяли число ударов; другие называли число их 5375 или 5460 и т. п.» См. R. Hofmann. Das Leben Jesu nach den Apokryfen. Leipzig, 1851. S. 364, 365""R.
Сплел из нее венок. — «На соплетение сего венца употреблены были тернистые ветви; но какого именно дерева или травы (ибо тернистых пород много) — сего, по одному значению подлинных слов Евангелия, определить невозможно… Отцы церкви, начиная с Климента Александрийского181, разумеют терн в собственном смысле сего слова. В самом деле, хотя венец придуман не столько для увеличения мук, сколько в насмешку, однако бесчеловечная прихотливость воинов, без сомнения, не усомнилась употребить самое колючее растение, какое только могло найтись на дворе прокураторском. А посему название венца Иисуса Христа „терновым“ соответствует и значению слова, употребленного в подлиннике, и постоянному всеобщему преданию»182.
«Неизвестно, из какого, собственно, растения сделан был этот колючий венец. Нубк (zizyphus lotus) показался мне, как и другим путешественникам по Палестине, наиболее подходящим как для издевательства, так и для причинения боли, так как листья у него широки, и шипы особенно остры и крепки; но хотя нубк очень распространен на берегах Галилейского озера, я не видел его вблизи Иерусалима. Но он мог быть в саду дворца Иродова, и солдаты, конечно, не много беспокоились о выборе и воспользовались первым растением, какое только попало им под руку»183.
«Трудно решить, какое именно растение выбрали они (воины) для этой цели…
Для римских легионеров было интереснее подобрать растение, сколько-нибудь похожее на лавры, которыми венчали царей. Вот и все, что можно сказать о качествах этого растения… Древние толкователи останавливали свое внимание на juncus marinus, кустарниковом растении, ветви которого снабжены длинными и острыми колючками. Гретзер184 указывал на rhamnus, вьющееся растение, подобное плющу, темно-зеленого цвета, с небольшими шипами. Но хрупкость этого растения делает его совершенно непригодным для венка, на что указывал и Зибер185. Этот путешественник в Святую землю первой четверти нашего (XIX) столетия остановился на lycium spinosum, соответствующем наименованию schauk, употребленному в разбираемом нами месте в арабских переводах Евангелия. Твердость и вместе с тем гибкость lycium’a, прутья которого, притом же покрытые острыми шипами, действительно дают нам некоторое право согласиться с Зибером»186.
«Венец, надетый на голову Господа, был сделан из тростника с вплетенными в него иглами zizyphus’a. Самый венец хранится в Соборе Парижской Богоматери (Notre-Dame de Paris). Пиза владеет одной ветвью zizyphus’a, хранящейся в миловидной церкви Spina. Тростниковый венец — это знаменитая реликвия, благодаря своей относительной целости, быть может, самая замечательная из всех, которыми обладает христианский мир, бесспорно вывезен святым королем Людовиком IX. Он представляет собою кольцо, сплетенное из небольших пучков тростника. Внутренний диаметр кольца 210 миллим., толщина в разрезе 15 миллим. Пучки связаны из стеблей по пятнадцати или шестнадцати вместе. Некоторые из этих стеблей согнуты и в изломе не составляют сомнения в том, что само растение полое. Поверхность их, рассматриваемая в лупу, представляется не ровной, а покрытой мелкими бороздками. Парижский ботанический сад (Jardin des Plantes) разводит вывезенный из теплых стран тростник, называемый juncus balticus: он имеет большое сходство с парижской реликвией. Что касается игл, то, без сомнения, это rhamnus, родовое название трех растений, вполне приближающихся к ветви, хранимой в Пизе. Этот rhamnus и есть zizyphus spina Ghristi или джигда узколистая. В венце Спасителя ветки его, изломанные и согнутые по направлению к середине, чтобы придать вид головной повязки, были прикреплены концами частью ко внутренней, частью к наружной стороне венца. Тростниковое кольцо должно было быть больше окружности головы, чтобы она могла войти в отверстие кольца, иначе вплетенные иглы не позволили бы его надеть. И действительно, тростниковый венец в Notre-Dame настолько широк, что, возложенный на голову, непременно упал бы на плечи. Не нужно было даже других связей для прикрепления веток с иглами к тростниковому кольцу: стоило только пропустить их сквозь прутья тростника сверху вниз и снизу вверх, и они держались сами собою достаточно прочно. Вероятно, эту-то работу по укреплению веток с иглами евангелисты и называют плетением. Воины, без сомнения, избегали прикасаться к этим ужасным иглам, более острым, чем львиные когти, и причиняющим обильное кровотечение. Ветвь zizyphus’a, хранящаяся в Пизе, достигает 80 миллим. в длину. Самый большой из ее шипов более 20 миллим. длиной»187.
Дырявую багряную хламиду. — «На обнаженное, покрытое ранами и кровию, тело Господа накинули червленую хламиду — род короткой почетной епанчи, закрывавшей только половину тела, которая застегивалась на правом плече и была в употреблении между важными военными людьми, кои посему у Плавта (Rud. 11, 2, 9) и называются chlamidati, одетые в хламиду»188.
«Это кусок шерстяной материи, окрашенной коккусом (coccus)…
Такая „хламида“ употреблялась преимущественно людьми военными… Но ее носили не одни простые солдаты и их полководцы. Знатные вельможи и сами императоры облекались иногда в этот плащ, носивший в таком случае название paludamentum. Отличаясь богатою матернею, paludamentum императоров был, кроме того, пурпурного цвета и длиннее хламиды (sagum) простых солдат. Нума Помпилий был первый из царей, надевавших такой плащ189.
Заставляя измученного Страдальца на потеху себе играть роль претендента на царское звание, грубые солдаты облекли Его, конечно, не в paludamentum полководцев и царей и не в „какой-нибудь заброшенный военный плащ с пурпурными нашивками из гардероба претории“, как думает Фаррар190. Накинутая на истерзанное тело Господа багряная хламида была обыкновенный солдатский плащ из довольно грубой материи, окрашенной в красный цвет коккусом. Правда, выражения евангелистов Иоанна и Марка, по-видимому, говорят за то, что эта одежда была пурпурного цвета. Но уже древние экзегеты видели здесь простую
неточность словоупотребления для разграничения цветов. Это тем более вероятно, что в данном случае, вследствие сходства пурпура с коккусом, смешать цвета было очень нетрудно»191.
Вместо скипетра дал в руку трость. — «Палка тростника палестинского, который похож на наш тростник, только толще и тверже»192.
«Тростник палестинский представлял несколько видов. Обыкновенный arundo, canna не соответствовал цели жестокого издевательства над Господом: он был очень хрупок для того, чтобы можно было наносить им удары. Более вероятно, что это так называемый arundo donax, морской тростник, крепость которого позволяла делать из него не только палки, но и стрелы»193.
Плевали в Его окровавленное лицо. — «Воины отвели Его внутрь двора, то есть в преторию, и собрали весь полк (Марк. XV, 16) и, раздев Его, надели на Него багряницу и, сплетши венец из терна, возложили Ему на голову; и дали Ему в правую руку трость и, становясь пред Ним на колени, насмехались над Ним, говоря: „Радуйся, Царь Иудейский!“ И плевали на Него, и, взявши трость, били Его по голове (Матф. XXVII, 28-30)»194.
Се Человек! — «Пилат опять вышел и сказал им: „Вот, я вывожу Его к вам, чтобы вы знали, что я не нахожу в Нем никакой вины“. Тогда вышел Иисус в терновом венце и в багрянице. И сказал им Пилат: „Се Человек!“» (Иоан. XIX, 4 и 5).
Кто предал Меня тебе. — «Когда же увидели Его первосвященники и служители, то закричали: „Распни, распни Его!“ Пилат говорит им: „Возьмите вы Его и распните, ибо я не нахожу в Нем вины“. Иудеи отвечали ему: „Мы имеем закон, и по закону нашему Он должен умереть, потому что сделал Себя Сыном Божиим“. Пилат, услышав это слово, больше убоялся и опять вышел в преторию и сказал Иисусу: „Откуда Ты?“ Но Иисус не дал ему ответа. Пилат говорит Ему: „Мне ли не отвечаешь? Не знаешь ли, что я имею власть распять Тебя и власть имею отпустить Тебя?“» Иисус отвечал: «Ты не имел бы надо Мной никакой власти, если бы не было дано тебе свыше; посему более греха на том, кто предал Меня тебе» (Иоан. XIX, 6—11)"195.
Ты кесарю не друг. — «Пилат был amicus Caesaris, носил тот почетный титул „друга кесаря“, который, соединяясь с высшими должностями — легата, префекта, проконсула и др., указывал на близкие отношения к императору. Перестать быть „другом кесаря“, в чем готова обвинить его толпа, значило сделаться изменником императору, а вместе с тем и целому государству»196.
Дерзающий царем себя назвать, противник кесарю. — «С этого времени Пилат искал отпустить Его. Иудеи же кричали: „Если отпустишь Его, ты не друг кесарю: всякий, делающий себя царем, противник кесарю“» (Иоан. XIX, 12).
Распни Его! — «Пилат, услышав это слово, вывел вон Иисуса и сел на судилище, на месте, называемом лифостротон197, а по-еврейски гаввафа. Тогда была пятница перед Пасхою и час шестой. И сказал Пилат иудеям: „Се, Царь ваш!“ Но они закричали: Возьми, возьми, распни Его!» (Иоан, XIX, 13—15).
Я умываю руки. — «Пилат говорит им: „Царя ли вашего распну?“ Первосвященники отвечали: „Нет у нас царя, кроме кесаря!“ (Иоан. XIX, 15). Пилат, видя, что ничто не помогает, но смятение увеличивается, взял воды и умыл руки перед народом и сказал: „Неповинен я в крови Праведника Сего; смотрите вы!“ (Матф. XXVII, 24)»""е.
«Омовение рук водою, как символ чистоты и невинности, было в большом употреблении у иудеев. Еще в законе Моисеевом встречается предписание об умоении рук, как доказательстве невинности в убийстве:
„Если в земле, которую Господь Бог твой дает тебе во владение, найден будет убитый, лежащий на поле, и неизвестно, кто убил его, то пусть выйдут старейшины твои и судьи твои и измерят расстояние до городов, которые вокруг убитого; и старейшины города того, который будет ближайший к убитому, пусть возьмут телицу, на которой не работали, которая не носила ярма, и пусть старейшины того города отведут сию телицу в дикую долину, которая не разработана и не засеяна, и заколют там телицу в долине; и придут священники, сыны Левиины (ибо их избрал Господь Бог твой служить Ему и благословлять именем Господа, и по слову их должно решить всякое спорное дело и всякий причиненный вред), и все старейшины города того, ближайшего к убитому, пусть омоют руки свои над головою телицы, зарезанной в долине, и объявят и скажут: руки наши не пролили крови сей, и глаза наши не видели; очисти народ твой, Израиля, который Ты, Господи, освободил (из земли Египетской), и не вмени народу Твоему, Израилю, невинной крови. И они очистятся от крови“ (Второзаконие XXI, 1—8). „Буду омывать в невинности руки мои и обходить жертвенник Твой, Господи“ (Псалтирь XXV, 6). Тем не менее нельзя согласиться с предположением Фридлиба (Archeologie der Leidensgeschichte, S. 124), что и Пилат в данном случае имел в виду именно это предписание иудейского закона. Те неприязнь и презрение, с которыми относился пятый прокуратор Иудеи к управляемому им народу, служат достаточным ручательством, что он не имел ни малейшего желания знакомиться с какими бы то ни было религиозными обрядами иудеев и еще меньше исполнять их, хотя бы и в таком исключительном случае, как настоящий. Да и нет никакой необходимости искать здесь непременно иудейский обряд. Такая символизация воды и омовения ею не была чужда и другим народам того времени. Гомер, Еврипид, Овидий, Сенека свидетельствуют о таком символическом омовении рук. Поэтому всего естественнее думать, что Пилат следовал здесь своему римскому обычаю»199.
Пусть кровь Его на нас и детях наших! — «И отвечая, весь народ сказал: „Кровь Его на нас и на детях наших!“» (Матф. XXVII, 25).
Израилев учитель, иудейский начальник. — Так назван Никодим в Евангелии от Иоанна: «Между фарисеями был некто, именем Никодим, один из начальников иудейских» (III, 1). В беседе с ним Господь говорит ему: «Ты — учитель израилев, и этого ли не знаешь?» (III, 10).
К чему Мне множество всех ваших кровавых жертв? — «К чему Мне множество жертв ваших? говорит Господь. Я пресыщен всесожжениями овнов и туком откормленного скота, и крови тельцов, и агнцев, и козлов не хочу» (Исайи I, 11).
Мы повсюду поклоняться будем в духе и истине. — «…Наступает время, когда и не на горе сей, и не в Иерусалиме будете поклоняться Отцу» (Иоан. IV, 21). «Но настанет время, и настало уже, когда истинные поклонники будут поклоняться Отцу в духе и истине; ибо таких поклонников Отец ищет Себе» (Иоан. IV, 23).
Безоблачная ночь была свежа. ~ Об этой ночи с четверга на пятницу в Евангелии Иоанна говорится: «Между тем рабы и служители, разведши огонь, потому что было холодно, стояли и грелись» (XVIII, 18).
На крест Он осужден. — «Тогда, Пилат, желая сделать угодное народу (Марк. XV, 15), решил: быть по прошению их; и отпустил им посаженного за возмущение и убийство в темницу, которого они просили, а Иисуса (Лук. XXIII, 24 и 25) предал на распятие (Марк. XV, 15)»200.
Иисус Назарянин, Царь Иудейский. — «…Шедший впереди Его герольд объявлял о преступлениях, в которых Он обвинялся… Римские воины несли насмешливый титул Его»201. Доска с надписью, которую потом прибивали ко кресту над головою распятого, иногда при ведении на казнь навешивалась на шею осужденному. — Я допускаю, что глашатай произносил слова, написанные на доске. Евангелисты различно передают содержание этой надписи; у Матфея: «Сей есть Иисус, Царь Иудейский» (XXVII, 37); у Марка: «Царь Иудейский» (XV, 26); у Луки: «Сей есть Царь Иудейский» (XXIII, 38); у Иоанна: «Иисус Назарей, Царь Иудейский» (XIX, 19). Надпись, по свидетельству Евангелиста Луки (XXIII, 38), была написана словами греческими, римскими и еврейскими, чем, быть может, и объясняется разногласие Евангелистов, из которых одни имеют в виду надпись на одном из трех названных языков, тогда как другие Евангелисты приводят ту же надпись на других двух языках.
И расступилось море перед вами. — «Моисей сказал народу: „Не бойтесь, стойте — и увидите спасение Господне, которое Он соделает вам ныне, ибо египтян, которых видите вы ныне, более не увидите вовеки; Господь будет поборать за вас, а вы будьте спокойны“. И сказал Господь Моисею: „Что ты вопиешь ко мне? Скажи сынам израилевым, чтоб они шли; а ты подними жезл твой и простри руку твою на море, и раздели его, и пройдут сыны израилевы среди моря по суше; Я же ожесточу сердце (фараона и всех) египтян, и пойдут вслед за ними; и покажу славу Мою на фараоне и на всем войске его, на колесницах его и на всадниках его; и узнают (все) египтяне, что Я Господь, когда покажу славу Мою на фараоне, на колесницах его и на всадниках его“. И двинулся Ангел Божий, шедший пред станом сынов израилевых, и пошел позади их; двинулся и столп облачный от лица их и стал позади их; и вошел в средину между станом египетским и между станом сынов израилевых и был облаком и мраком для одних и освещал ночь для других, и не сблизились одни с другими во всю ночь. И простер Моисей руку свою на море, и гнал Господь море сильным восточным ветром всю ночь и сделал море сушею; и расступились воды. И пошли сыны израилевы среди моря по суше: воды же были им стеною по правую и по левую сторону. Погнались египтяне, и вошли за ними в средину моря все кони фараона, колесницы его и всадники его. И в утреннюю стражу воззрел Господь на стан египтян из столпа огненного и облачного и привел в замешательство стан египтян; и отнял колеса у колесниц их, так что они влекли их с трудом. И сказали египтяне: „Побежим от израильтян, потому что Господь поборает за них против египтян“. И сказал Господь Моисею: „Простри руку твою на море, и да обратятся воды на египтян, на колесницы их и на всадников их“. И простер Моисей руку свою на море, и к утру вода возвратилась на свое место; а египтяне бежали навстречу воде. Так потопил Господь египтян среди моря» (Исход XIV, 13-27).
В мерзостных бесчинствовали играх. — «И взошел Моисей на гору, и покрыло облако гору, и слава Господня осенила гору Синай; и покрывало ее облако шесть дней, а в седьмой день (Господь) воззвал к Моисею из среды облака. Вид же славы Господней на вершине горы был пред глазами сынов израилевых, как огонь поядающий. Моисей вступил в средину облака и взошел на гору; и был Моисей на горе сорок дней и сорок ночей» (Исход XXIV, 15—18). «Когда народ увидел, что Моисей долго не сходит с горы, то собрался к Аарону и сказал ему: „Встань и сделай нам бога, который бы шел пред нами; ибо с этим человеком, с Моисеем, который вывел нас из земли египетской, не знаем, что сделалось“. И сказал им Аарон: „Выньте золотые серьги, которые в ушах ваших жен, ваших сыновей и ваших дочерей, и принесите ко мне“. И весь народ вынул золотые серьги из ушей своих и принесли к Аарону. Он взял их из рук их, и сделал из них литого тельца, и обделал его резцом. И сказали они: „Вот бог твой, Израиль, который вывел тебя из земли египетской!“» (Исход XXXII, 1—4). «…И сошел Моисей с горы; в руке его были две скрижали откровения (каменные), на которых написано было с обеих сторон: и на той и на другой стороне написано было; скрижали были дело Божие, и письмена, начертанные на скрижалях, были письмена Божий. И услышал Иисус202 голос народа шумящего и сказал Моисею: „Военный крик в стане“. Но Моисей сказал: „Это не крик побеждающих и не вопль поражаемых; я слышу голос поющих“. Когда же он приблизился к стану и увидел тельца и пляски, тогда он воспламенился гневом и бросил из рук своих скрижали и разбил их под горою; и взял тельца, которого они сделали, и сжег его в огне, и стер в прах, и рассыпал по воде, и дал ее пить сынам израилевым» (Исход XXXII, 15-20).
Он посылал пророков вам. — «…Я посылаю к вам пророков, и мудрых, и книжников; и вы иных убьете и распнете, а иных будете бить в синагогах ваших и гнать из города в город» (Матф. XXIII, 34).
Дополните же ныне меру ваших отцов. — «Дополняйте же меру отцов ваших» (Матф. XXIII, 32).
Как Моисей вознес змию в пустыне. — «…И стал малодушествовать народ на пути, и говорил народ против Бога и против Моисея: „Зачем вывели вы нас из Египта, чтоб умереть (нам) в пустыне, ибо здесь нет ни хлеба, ни воды, и душе нашей опротивела эта негодная пища“. И послал Господь на народ ядовитых змеев, которые жалили народ, и умерло множество народа из сынов израилевых. И пришел народ к Моисею и сказал: „Согрешили мы, что говорили против Господа и против тебя; помолись Господу, чтоб Он удалил от нас змеев“. И помолился Моисей (Господу) о народе. И сказал Господь Моисею: „Сделай себе (медного) змея и выставь его на знамя, и (если ужалит змей какого-либо человека) ужаленный, взглянув на него, останется жив“. И сделал Моисей медного змея и выставил его на знамя, и когда змей жалил человека, он, взглянув на медного змея, оставался жив» (Числа XXI, 4-9).
«…Как Моисей вознес змию в пустыне, так должно вознесену быть Сыну Человеческому» (Иоан. III, 14).
За преступленья народа Моего на смерть ведется! — «Он был презрен и умален пред людьми, муж скорбей и изведавший болезни, и мы отвращали от Него лицо свое; Он был презираем, и мы ни во что не ставили Его. Но Он взял на Себя наши немощи и понес наши болезни; а мы думали, что Он был поражаем, наказуем и уничижен Богом. Но Он изъязвлен был за грехи наши и мучим за беззакония наши; наказание мира нашего было на Нем, и ранами Его мы исцелились. Все мы блуждали, как овцы, совратились каждый на свою дорогу, — и Господь возложил на Него всех нас. Он истязуем был, но страдал добровольно и не открывал уст Своих; как овца, веден был Он на заклание, и как агнец пред стригущим его безгласен, так Он не отверзал уст Своих. От уз и суда Он был взят; но род Его кто изъяснит? Ибо Он отторгнут от земли живых; за преступления народа Моего претерпел казнь» (Исайи LIII, 3—8).
Упал! Учитель наш! — Евангелисты не упоминают о падении Христа Спасителя под тяжестью креста; но это падение слишком правдоподобно и освящено преданием.
«…Чтобы выдержать человека, крест требовался значительного объема и тяжести, и нести такую ношу для истощенного страшной жестокостью недавнего бичевания Страдальца было бы новым мучением. Но Иисус был смертельно истомлен не только этою жестокостью, но и предшествовавшими днями страшной внутренней борьбы и муки, сильными волнениями на вечери, беспокойством и страданием бессонной ночи, нравственным потрясением в саду Гефсиманском, тремя допросами и тремя смертными приговорами со стороны иудеев, долгими и томительными сценами в претории, допросом перед Иродом, зверскими и мучительными издевательствами, которым Он подвергался сначала от членов синедриона и их слуг, затем от телохранителей Ирода и, наконец, от римской когорты. Все это, вместе с убийственным истязанием бичевания, окончательно сломило Его телесную крепость. Его подкашивающиеся ноги, а может быть, и падение под страшной ношей, явно давали знать, что Он не в силах донести креста от претории на Голгофу»203.
Уж если поднял ты204 крест, так и неси его. — «Сняли с Него багряницу, одели Его в собственные одежды Его и повели Его, чтобы распять Его (Марк. XV, 20); и, неся крест Свой, Он вышел на место, называемое Лобное, по-еврейски Голгофа (Иоан. XIX, 17); и заставили проходящего некоего Киринеянина Симона, отца Александрова и Руфова, идущего с поля, нести крест Его» (Марк. XV, 21).
Других спасал, а Сам, Себя спасти не можешь! — «Первосвященники с книжниками, и старейшинами, и фарисеями, насмехаясь, говорили: „Других спасал, а Себя Самого не можешь спасти“» (Матф. XXVII, 41 и 42).
Его тяжелый крест. — "Было время, когда особенно интересовались вопросом о древе креста Господня. Это период крестовых походов, эпоха религиозного возбуждения, когда массы народа хлынули с запада на восток для освобождения гроба Господня. В это время зародилось желание иметь историю того дерева, которое после сделалось орудием страданий и смерти Сына Божия. Появляются одна за другой легенды, в которых на различные лады варьируется одна и та же тема.
По исследованию Вильгельма Мейера, задавшегося целью собрать и привести в систему эти легенды, древнейший, сравнительно небольшой рассказ имеет такое содержание.
Во времена Давида один иудей случайно нашел в лесу дерево, ветви которого были покрыты тремя родами листьев. Пораженный таким видом дерева, еврей рубит его и приносит к царю. Давид знает, что будет с этим деревом, и потому до самой смерти своей не перестает почитать его. То же делает и Соломон, из благоговения к дереву обкладывающий его золотом. Но вот, послушать мудрость Соломона приходит царица Austri и говорит, что если бы царю была известна будущая судьба этого дерева, он не относился бы к нему с таким благоговением. Услышав об этом, Соломон старается узнать недосказанное царицею, что ему и удается путем подкупа приближенного к ней. На этом дереве, узнает он, будет повешен такой человек, от которого падет все царство иудеев. Тогда, сорвав золото, Соломон бросает дерево на дно цистерны (piscina), вода которой с тех пор получает целебную силу. Так проходят многие годы до времени страданий Господа, когда цистерна была осушена и из дерева сделали крест, который понес Христос на своих плечах даже до ворот205.
В эту древнейшую сагу после вошли новые элементы. Так, по одной вариации, происхождение дерева креста уже относится ко времени Адама. Оно вырастает из того зерна древа жизни, которое ангел вложил в уста умершего Адама. Под этим деревом Соломон после производит суд над своим народом. Другая вариация говорит, что из рая взяты были сыном Ноя, Ионитом (Ionitus), три отростка, которые потом чудесным образом срослись вместе. При Давиде дерево является на Ливане, и царственный пророк в трех составных частях его (ель, пальма и кипарис) узнает символ единосущной Троицы. Не Давид, муж крови, а Соломон, мирный царь, строит храм Иегове и хочет употребить в дело и это дерево. Но последнее является то слишком длинным, то слишком коротким. Тогда царь ставит его пред храмом для всеобщего почитания. После пророчества Сивиллы, народ бросает дерево в купель Силоамскую, позднее названную piscina probatica. Наконец, на этом же дереве на Кальварии был распят Иисус Христос.
Широкое распространение находят потом еще две новые черты в рассказе: 1) крест, орудие смерти Господа Иисуса Христа, имеет свое начало в ветке, или стебле, который принес Адаму сын его из рая; 2) оказавшееся негодным при построении храма дерево не почитается, а служит мостом через поток; царица Савская боится переходить по нем, благоговея пред будущей его судьбою. — Наконец, после различных вариаций и изменений, к концу XIII века рассказ является в форме длинной легенды, в которой хотя фантазия автора многое переработала по-своему и немало внесла от себя, однако прежние основные черты легенды остались те же.
Эта легенда, подробно передающая историю крестного древа от Адама до Ноя, Авраама, Моисея, Давида и, наконец, Христа, т. е. на протяжении всех тех пяти периодов, на какие средневековая теология делила всю ветхозаветную историю, нашла удивительный успех почти во всей Европе. Вполне соответствуя духу времени, она распространилась «от Исландии и Швеции до Испании, от Корнваллиса до земли греческой». Вот главные черты содержания этой легенды:
Лишенная райского блаженства, первая чета поселилась неподалеку от рая, в долине Эброн. Здесь родились у нее первые два сына; здесь же имело место убийство младшего брата старшим. Более двухсот лет прошло после этого несчастия до того времени, когда родился у них благочестивый и послушный Сиф. Дожив до глубокой старости, на 933 году Адам стал печалиться, видя, как велика будет сила зла в его потомстве. Ему хочется знать, скоро ли исполнится обещание, данное ему Богом при изгнании из рая. И вот с этою целию посылает он в рай к херувиму Сифа. Последний тою дорожкою, на которой еще оставались не заросшими следы шагов его родителей, покидавших место своего блаженства, приходит к херувиму и передает ему вопрос Адама. Тогда херувим приказывает ему подойти к дверям рая и заглянуть в них. Сиф исполняет приказание и, возвратившись, рассказывает херувиму, что видел он в раю. Так повторяется три раза.
Кроме роскошной, благодатной природы, Сиф видел в раю, между прочим, дерево многоветвистое, но без коры и листьев. Это дерево, когда смотрел он в двери рая в третий раз, поднялось до небес и там, на вершине его, был спеленатый младенец; в то же время корень дерева проник сквозь землю в преисподнюю, где увидел Сиф и душу брата своего Авеля. Объяснив это видение, как символ искупления рода человеческого по исполнении времен чрез Сына Божия, ангел тем самым дает Сифу ответ на вопрос Адама. В заключение Сиф получает от ангела три зерна того плода, которым соблазнились его родители, вместе с приказанием положить их под язык умершего Адама. Из этих зерен должны вырасти кедр, кипарис и сосна, символ святой Троицы. Обрадованный вестью, принесенной сыном, Адам прожил еще три дня и умер. Очень скоро выросли три стебля из зерен, положенных под языком умершего, но, достигнув высоты только одного локтя, они оставались в таком положении, не теряя зелени, «от Адама до Ноя, от Ноя до Авраама, от Авраама до Моисея». Вождь Израиля, уразумев в них символ святой Троицы, извлек их из уст Адама, обвернул чистыми пеленами и, как великую святыню, носил с собою в пустыне. Здесь все ужаленные ядовитыми змеями получали от них исцеление. Пред смертию своею Моисей посадил их у подошвы горы Фавора, где оставались эти стебли тысячу лет до времени Давида. Этот царь-пророк, получив наставление от Духа Святого, отправился к тому месту, где стояли стебли, и, взяв их с песнями и звуками музыкальных инструментов, принес в Иерусалим, где многие больные получали от них исцеление. Не выбрав еще места, где можно было бы с честью посадить эти стебли, Давид положил их на ночь в одной цистерне, приставив к ней стражу. На другой день оказалось, что стебли пустили корни на дне цистерны и, поднявшись, соединились вместе. Прославляя Бога за такое чудо, Давид не тронул дерева, а обнес его стеной и каждый год посредством серебряного кольца стал обозначать степень его возрастания. Так продолжалось 30 лет, когда дерево сделалось взрослым. Под ним оплакивал царь грехи свои и здесь же составлял свою псалтырь. После его смерти сын и преемник его, Соломон, начал строить храм Богу. Случилось, что ни на Ливане, ни в других рощах мастера не могли найти бруса для перекладины. Тогда, с дозволения царя, они срубили то дерево и сделали из него брус в 30 локтей. Но как ни прилаживали его к зданию, он оказывался то слишком длинным, то коротким. Пораженный таким чудом, Соломон приказал святое дерево положить в храм для всеобщего почитания. Здесь однажды некая Максимилла неосторожно села на него, и вдруг ее одежда начала гореть, как будто она была из пакли, женщина же, исполнившись пророческого духа, закричала: «Господь мой и Бог мой Иисус!» За эти слова она была обвинена в богохульстве и побита камнями, а дерево рассвирепевшие иудеи вытащили за город и бросили в овчую купель Вифезду (probatica piscina). Но ради прославления дерева сходил сюда ангел Господень и в известное время давал целебную силу воде. Видя это, иудеи вытащили его и отсюда и сделали из него мост через Силоамский пруд. Здесь увидела его Сивилла, прибывшая в Иерусалим послушать мудрость Соломона, и, перейдя источник босыми ногами, пророческим голосом воскликнула: «Judicii signum tellus sudore madescet». Когда осужден был Иисус Христос, один иудей пророческими устами сказал: «Возьмите древо царское, которое лежит пред городом, и сделайте из него крест царя иудейского». Итак, отрезав третью часть святого дерева, сделали из нее крест, семь локтей длины и три локтя в поперечнике, на котором и был распят Господь Иисус Христос во спасение всех.
Латинский текст этой легенды был переведен с различными вариациями и переделками на многие языки, и легенда, быстро распространившись, сделалась достоянием всей Европы. Но увлечение ею прошло вместе с концом средних веков, и только там, где «северный ветер реформации мало повредил цветы религиозного романтизма, да у людей, под обаянием фантастических чар романтизма забывших о критике, она имела еще некоторое значение».
Все эти фантастические с библейскою окраскою легенды о чудесном трехсоставном дереве, интересные сами по себе, конечно, не могут дать ответа на вопрос: из какого дерева был сделан крест Иисуса Христа. Но также и мнения тех, которые думали дать ответ на него, уже по одному разнообразию своему не имеют почти никакого значения. Так, нидерландец Липсиус утверждал, что таким деревом был дуб206. Другие указывали на четыре рода деревьев: пальму, кедр, кипарис и оливу. Из отцов церкви Киприан (De pass. Ghr.) называет только пальму, в то время как греческие писатели, например Кантакузен, — кипарис, сосну и кедр. При решении этого вопроса прежде всего нужно принять во внимание, что крест Господа был самым обыкновенным орудием распятия, ничем не отличавшимся от других крестов, на которых часто приходилось римлянам казнить рабов и важных общественных преступников. Но для таких орудий позорной казни римляне не могли употреблять первое попавшееся под руку дерево. Некоторые из лучших родов деревьев у них были посвящены богам. Так, дуб был посвящен Юпитеру, тополь — Геркулесу, лавровое дерево — Аполлону, олива — Минерве и проч. Из таких же деревьев, как персиковое и кедровое, искусная рука резчика вырезывала фигуры тех же богов. Уже такое высокое назначение этих деревьев не дозволяло римлянину употреблять их на то орудие казни, которое большею частью носило презренное имя infelix lignum или arbor, infamis stipes, т. е. несчастного, бесславного, презренного дерева. Возможно, что и род дерева брали подходящий, — какое-нибудь из деревьев одичавших и не приносивших никаких плодов. Может быть, в том смысле говорил и Григорий Нисский207: «Дерево креста Господня всем человекам спасительно, несмотря на то, что есть часть, как я слышу, древа презренного и многих бесчестнейшего». Конечно, это лишь предположение, да и весь вопрос принадлежит к той области, где возможны только предположения. Даже допустив, что римлянами при выборе дерева креста вообще руководил именно такой принцип, мы не имеем данных отрицать и того, например, что этот принцип мог не иметь особенного значения в Иерусалиме, в стране, населенной не римлянами, а народом с совершенно другою религией, складом жизни, взглядами и обычаями. Да, наконец, даже если бы и здесь римляне оставались до мелочей верными самим себе, то все же еще можно спорить, не было ли допущено случайное исключение при казни Господа Иисуса Христа и не был ли сделан Его крест из первого попавшегося под руку дерева, например, из маслины или сикомора.
Легче ответить на другой вопрос: был ли крест Спасителя покрашен? Светоний208 упоминает об этом кресте высоком и окрашенном в белый цвет, как о явлении особенном, допущенном наместником Испании Гальбою с целью выделить распятого на этом кресте из среды других казненных. Большею же частью орудие распятия приготовлялось на скорую руку, самым простым способом, и покрывать его еще какою-нибудь краской было бы совершенно излишнею, бесполезною заботою.
Всякая фигура, образующаяся двумя в одном пункте соприкасающимися или пересекающимися друг друга линиями, уже имеет право на название стих209. Но, кажется, древнейшая и простейшая форма, носившая это имя, получалась от наложения горизонтальной линии на вертикальную (Т). На востоке в древности был обычай выжигать такой знак на бедрах и на шее лошадей. Тот же знак употреблялся в египетских письменах и на древних иудейских монетах. Наконец, он же перешел в греческий, латинский и все происшедшие от них алфавиты. Но в собственном смысле crux и соответствующее ему греческое σταυρός служили обозначением не всякой фигуры, имевшей указанную форму, а особого орудия казни, печальная честь изобретения которого принадлежит не грекам и римлянам. Классический мир позаимствовал его, может быть, у финикиян и карфагенян, а эти у кого-нибудь из восточных народов210. На столб, вкопанный в землю или другим каким способом прочно поставленный в вертикальном направлении, накладывали сверху поперечный брус, к концам которого, имевшим одинаковую длину, прикрепляли руки осужденного на смерть. Таким образом, тело должно было висеть вдоль вертикального столба, причем для большей устойчивости прикрепляли к столбу и ноги. У римлян такой формы крест получил имя crux commisse211. Но дав у себя место тому, что называли они servile supplicium, римляне стали употреблять, как орудие распятия, еще два вида креста. Их crux decussata, имевший фигуру почти буквы X, составлялся из двух, одинаковой величины, прямых брусьев, соединявшихся вместе на средине своей под острым углом212. На месте казни вкапывали в землю два конца такого креста настолько, чтобы он мог прочно стоять; затем руки и ноги осужденного протягивали и прикрепляли на всех четырех концах его, так что тело казненного было в вертикальном положении213. Наконец, римляне употребляли еще crux immissa. Он отличался от более древнего crux commisse только тем, что поперечный, более короткий брус срединою своею не накладывался на верхний конец вертикального столба, а прикреплялся к этому столбу несколько ниже. Верхний конец, таким образом, поднимался над перекладиною или поперечным брусом (+). Для того чтобы тело распятого имело больше опоры на кресте и тяжестью своею не оторвало рук от гвоздей, на средине вертикального столба приделывался еще небольшой брус или деревянный гвоздь (clavis, palus, pegma), который по форме своей напоминал рог. Он должен был служить седалищем для распятого. Вместе с таким седалищем крест имел пять концов. Кажется, со времени Григория Турского (De laude S. Martyr. VI) некоторые желали видеть на кресте Иисуса Христа так называемое suppedaneum — подставку или подпорку для ног; но ее не было на римских крестах (Salmasius, De cruce; Galixtus append. ad Lips. De cruce). — Какую из этих трех форм имел крест, послуживший орудием смерти Господа Иисуса Христа? Обращаясь за разрешением этого вопроса к свидетельству древних отцов и учителей церкви, мы встречаем у некоторых из них отдельные выражения, по-видимому, говорящие за первую форму креста, т. е. crux commisse. Так, Тертуллиан, в объяснение четвертого стиха девятой главы пророка Иезекииля, говорит, что знамение, виденное Иезекиилем на лицах мужей с_к_о_р_б_я_щ_и_х, в_о_з_д_ы_х_а_ю_щ_и_х о в_с_е_х м_е_р_з_о_с_т_я_х, с_о_в_е_р_ш_а_ю_щ_и_х_с_я п_о_с_р_е_д_и н_е_г_о214 (т. е. города Иерусалима), была греческая буква Tau или латинская Т, имеющая вид креста215.
То же подтверждают Ориген, Павлин Ноланский и Иероним. Ниоткуда не видно, чтобы Тертуллиан здесь мог иметь в виду, как думает Фридлиб, финикийское и самаритянское Таи, которое имело фигуру «j* их: он ясно говорит о букве греческого и латинского алфавита. Григорий Великий в объяснение слов Тер-туллиана говорил, что в них указывается лишь на сходство с крестом: если бы был прибавлен верхний конец вертикальной линии над поперечником, тогда Тертуллиан сказал бы просто crux, a не species crucis. Такое объяснение, очевидно, ищет точности выражения в словах Тертуллиана; но еще можно спорить, как точнее сказать при виде фигуры креста, где-нибудь начертанной: крест или фигура, вид креста (species crucis)? — Не стараясь найти возможность такого объяснения слов Тертуллиана и других, согласных с ним отцов церкви, которое отвечало бы заранее поставленной цели, проще и справедливее будет видеть в них указание именно на ту форму креста, которая носила название crux commisse. Тем не менее было бы слишком поспешно на основании этих слов приходить к заключению, что крест Господа Иисуса Христа действительно имел эту форму. За исключением только этих отдельных выражений, общее мнение отцов церкви говорит не за этот, а за третий вид креста, crux immissa. У Иустина Мученика, Минуция Феликса, Иеронима, Августина, Иоанна Дамаскина мы встречаем такие сравнения креста, которые не оставляют ни малейшего сомнения в том, что все эти отцы и учители церкви говорят именно о кресте четырехконечном. Любимою темою для них было утверждать и доказывать, что вид этого четырехконечного креста был положен в природе, уже при самом ее творении, и потому сама природа должна была служить прообразом и пророчеством того позорного орудия, на котором страдания Сына Божия искупили весь мир. Четыре стороны неба, летящая птица, плавающий или с распростертыми руками молящийся человек, сжаренный пасхальный агнец, весельное судно, пашущий земледелец, римские военные значки (vexilla, contabra, tropea) и т. п. — вот обыкновенно употребляемые ими сравнения для креста. Все они приложимы только к crux immissa. Но, помимо этих сравнений, мы находим у тех же церковных писателей и прямые указания именно на четыре конца креста. Сюда, кроме уже приведенных слов Иринея Лионского, дающего на четырехконечном кресте место еще особому гвоздю для сиденья, должно отнесть выражения Седулия, Иоанна Дамаскина и особенно блаженного Августина. Последний говорит о кресте еще определеннее: „Была широта, на которой простирались руки, длина, поднимающая от земли, на которой было пригвождено тело, в_ы_с_о_т_а, в_ы_д_а_в_а_в_ш_а_я_с_я в_в_е_р_х н_а_д п_о_п_е_р_е_ч_н_о_ю б_а_л_к_о_ю“. — Все это приводит нас к тому убеждению, что именно четырехконечный или, если считать и гвоздь для сиденья, то пятиконечный крест послужил орудием казни Господа Иисуса Христа.
Если на монетах императоров Констанция и Константина встречаются изображения креста трехконечного, если далее на одном древнем кольце, о котором говорит Аринги216, выбита монограмма Иисуса Христа с крестом также формы римского crux commisse, то эти и другие им подобные примеры древнехристианских изображений креста справедливее считать исключением. Они могут наводить лишь на ту мысль, что сама древность не сразу решила вопрос относительно формы того священного древа креста, которое послужило орудием смерти Спасителя мира. По крайней мере в IV веке, когда вместе с религией христианскою и почитание изображения креста, как символа нашего спасения, стало явлением дозволенным и очень распространенным, не везде и не сразу явилась одна и та же форма креста. Разногласие в этом случае тем естественнее, что христианство принимали те же римляне, которые знали в своей практике не одну форму креста. Отсюда становится весьма понятным, что в то же время, как большинство сюда относящихся памятников христианского искусства говорит за четырехконечную форму креста Господня217, встречаются отдельные примеры другой формы. Но уже одно то, что в эпоху глубокой же древности раз и навсегда установилось определенное мнение относительно формы креста Господня, что эта форма неизменно потом хранится в христианстве на пространстве пятнадцати веков и, смело можно сказать, останется в нем, пока стоит мир, — уже одно это сильнее всех побочных соображений должно говорить нам, что именно такой формы крест, римский crux immissa, послужил орудием страданий и смерти Господа Иисуса Христа.
Глубокое основание для себя этот непоколебимый взгляд всей церкви христианской находит, между прочим, и в самом Евангелии. Тот, кто сам стоял на Голгофе и был свидетелем страданий и смерти Спасителя мира, мог бы более, чем кто-нибудь другой, сказать о внешнем виде креста Господня. Но ученик, его же любляше Иисус, св. Евангелист Иоанн ничего не говорит нам об этом. Таким же молчанием обходят это и другие Евангелисты. Только у одного из них мы находим краткое замечание, имеющее для нас, при отсутствии других данных, большое значение: „И поставили над головою Его надпись, означающую вину Его“, — говорит Евангелист Матфей218. Эти слова ясно показывают, что крест не был crux commisse, потому что на таком кресте не нашлось бы места для дощечки с надписью именно над Его головою. Для того чтобы поместить здесь такую дощечку, необходимо, чтобы вертикальный, основной столб креста имел продолжение свое вверху над поперечным брусом, а в таком случае уже получится не commisse, a immissa crux, крест четырехконечный»219.
Сообщники мятежника Бараевы. — «Вели с Ним на смерть и двух злодеев» (Лук. XXIII, 32).
«Древнее предание говорит, что один из сих преступников назывался Гестас, а другой Дисмас (Evang. Nicodemi). Касательно преступления их нет верных сведений; кажется, однако же, что они принадлежали к обществу Вараввы и участвовали в мятеже и убийствах, им произведенных: ибо с Вараввою, по замечанию Евангелиста Марка (XV, 17), находились в темнице и его сообщники, коих участь должна была решиться пред праздником, и, судя по роду преступления, — крестною казнию»220.
Горе матери насквозь пронзает Ей, как мечом, истерзанное сердце! — «И Тебе Самой оружие пройдет душу» (Лук. II, 35), — слова Симеона Богоприимца, сказанные Пресвятой Деве Марии.
Прокула сидит на ложе. — В древнейший период римской истории женщины не возлежали, а сидели за трапезой между возлежавшими мужчинами. Возлежание стало входить у женщин в обычай только со времен кесаря Августа221. Но скромная и степенная Прокула придерживается старинных обычаев.
Трех часов с полудня не прошло, а солнце скрылось. — «В шестом же часу настала тьма по всей земле и продолжалась до часа девятого» (Марк. XV, 33). — «Деление дня на 12 часов явилось у иудеев не раньше времени после плена вавилонского. Так как день считался от восхода солнца до захода, то и промежутки времени, обозначаемые часами, были различной длины в различные времена года. Во время праздника Пасхи, который всегда праздновался в весеннее равноденствие, еврейский час по своей продолжительности равнялся нашему… Между 12 часами еврейского дня главными были третий, шестой и девятый, как назначенные для молитвы, и вот из них третий соответствовал нашему девятому (утра), шестой — двенадцатому (полдню), а девятый — третьему пополудни»222.
Чтоб за казнимого они молились. — Здесь допущен вымысел. О таком обычае нам ничего не известно. Голос левита, раздающийся вдалеке, нужен автору для создания жуткого настроения и усиления впечатления.
У египтян ~ мумию приносят. — Обычай подавать за столом мумию, как сообщает мне М. И. Ростовцев, засвидетельствован Геродотом (II, 78) и Плутархом (Moralia, 357; de Iside et Osiride, гл. 17). Геродот говорит следующее: «На собраниях богатых людей у них (т. е. египтян), когда кончается обед, мужчина обносит кругом деревянный сделанный труп в гробу, возможно точно воспроизводящий настоящий труп и живописно, и скульптурно; величина его — локоть или два локтя. Показывая труп каждому из собутыльников, мужчина говорит: „Смотря на него, пей и наслаждайся: когда помрешь, будешь таким же“» (См.: W. How and J. Wells. A commentary on Herodotus. Oxford, 1912. Vol. I. P. 205). Macnepo (Ann. des et. grecques, 1876, стр. 186) указывает на деревянные небольшие изображения мумий, часто встречающиеся в музеях, которые очень напоминают слова Геродота. Мысль, лежащая в основе обычая, стара и встречается в египетских поэмах нового царства (см.: Erman A. Aegypten u. aegyptisches Leben im Altertum. Tubingen, 1885, S. 386). От этого старого египетского обычая ведет, вероятно, свое происхождение обычай подавать на стол маленький скелет с целью напомнить пирующим о бренности человеческого существования, засвидетельствованный Петронием (Satyr., 38). Александрийское (египетское) происхождение этого обычая несомненно. Доказательством служит знаменитый серебряный кубок из Боскореале, украшенный изображениями ряда беседующих скелетов, к каждому из которых приписано имя известного философа (Зенон, Эпикур и др.). В издании этого кубка (Monuments et Memoires Piot. V) Heron de Villefosse указал на ряд аналогичных памятников. Количество таковых, особенно сосудов для вина, можно было бы теперь значительно умножить. Несколько глазированных поливных глиняных сосудов этого типа найдены на юге России. Один, ныне находящийся в Императорском Эрмитаже, опубликован Фармаковским.
На сорок миллионов сестерций. — Правильнее было бы не сестерций, а сестерциев. По латыни: sestertius — сестерций (именительный падеж мужского рода). Так и в переводе Тацита у В. И. Модестова. Но сошлюсь на М. И. Ростовцева, который заявляет мне, что в русском словоупотреблении издавна из сестерция сделали сестерцию, и не видит в этом ничего недопустимого. — У В. Алексеева в переводе Светония — одна сестерция, а не один сестерций.
Высчитывала каждому охотно их стоимость. — О Лоллии, бывшей женою Калигулы и вышедшей позднее замуж за другого, и об ее уборе из изумрудов и жемчужин, стоимостью в 40 миллионов сестерций (на наши деньги с небольшим 4 миллиона рублей) упоминает Плиний Старший (IX, 117).
Мозги павлиньи, языки фламинго. — Эти изысканные кушанья упоминаются Светонием в жизнеописании императора Вителлия, который отличался обжорством (с. 336).
Еж морской. — Это блюдо значится в дошедшем до нас перечне кушаний одного обеда жрецов между 73 и 63 г. до Х. Р.223
Устрицы Тарента. — Об употреблении их в пищу римлянами говорит Фридлендер (III, 30), так же, как и о нумидийских курах, плодах и греческих винах, упомянутых ниже, в ближайших словах 1-го трибуна.
Сирийская прославленная пляска. — Плясуньи-сирийки наравне с андалузками особенно славились у римлян своим искусством224.
Бессмертные Хариты — грации. Три греческие богини прекрасного, дочери Зевса и Геры. Имена их: Аглая, Талия и Евфросина (Мал. Энциклопед. словарь Брокгауза и Ефрона. СПб., 1900. II, 251).
Одной из девяти сестер Парнаса. — Музы, греческие богини искусств и наук, 9 дочерей Зевса и Мнемозины: Эрато, Евтерпа, Каллиопа, Клио, Мельпомена, Полигимния, Терпсихора, Талия и Урания. — Терпсихора считалась богиней пляски. — Парнас — священная гора в греческой области Фокиде — считалась средоточием земли и местопребыванием Феба (Аполлона) и Муз. На южном склоне находился Дельфийский оракул и Кастальский священный источник. (Мал. энциклопед. слов. III, 364 и 633).
От Плутона мчалась Прозерпина. — Прозерпина (греч. Персефона), дочь Юпитера и Цереры, жена Плутона, который ее похитил. Плутон, сын Сатурна и Реи, брат Юпитера и Нептуна. Первоначально бог земного плодородия, позже слившийся с древним подземным Аидом, у римлян отождествлен с Орком, национальным богом смерти (Мал. энциклопед. слов. III, 736 и 842, P. Larousse. Dictionnaire complet, 1325 et 1336).
Сабинянки от римлян. — Сабиняне, древний и сильный народ средней Италии к северу от Лациума. Римляне вели с ними постоянные войны. Похищением сабинянок население Рима приобрело себе жен, по преданию, при Ромуле (Мал. энциклопед. слов. III, 1059).
Земля колеблется. — «И земля потряслась; и камни расселись» (Матф. XXVII, 51). «Поелику землетрясениям, как известно, предшествует нередко необыкновенное помрачение воздуха, происходящее от той же причины, от коей происходят землетрясения, то можно думать, что и мрак, происшедший во время распятия Иисуса Христа, находился в связи с землетрясением, за ним последовавшим, — и что всемогущество Божие, для достижения своей цели, премудро употребило в сем случае естественные силы природы»
Сад Иосифа Аримафейского. — «У Иосифа близ Голгофы был сад, в коем так, как и во всей окружности, находились каменные скалы. В одной из них, по обыкновению иудеев, иссечена была пещера для погребения»226.
Гробница эта. — «Несомненно, что тот новый гроб, который высек Иосиф в скале, — „и положил Его в новом своем гробе, который высек он в скале“ (Матф. XXVII, 60), — находился очень недалеко от места казни Спасителя, „гроб был близко“ (Иоан. XIX, 42). „Здесь еще никто не был положен“ (Лук. XXIII, 53); гробница, вероятно, даже не была еще окончена и представляла только одну камеру, когда единственное простое ложе у ее стены должно было послужить временною усыпальницею для краткого смертного покоя Господа Иисуса Христа»227.
Что Он воскрес из мертвых. — "На другой день, который следует за пятницею, собрались первосвященники и фарисеи к Пилату. И говорили: «Господин! Мы вспомнили, что обманщик тот, еще будучи в живых, сказал: „После трех дней воскресну“. Итак, прикажи охранять гроб до третьего дня, чтоб ученики Его, пришедши ночью, не украли Его и не сказали народу: „Воскрес из мертвых!“ И будет последний обман хуже мертвого». Пилат сказал им: «Имеете стражу: пойдите, охраняйте, как знаете». Они пошли и поставили у гроба стражу, и приложили к камню печать" (Матф. XXVII, 62 66).
Не знают, что творят. — «Иисус же говорил: „Отче! Прости им, ибо не знают, что делают“» (Лук. XXIII, 34).
Ныне ж со Мною будешь ты в раю. — «Один из повешенных злодеев злословил Его и говорил: „Если Ты — Христос, спаси Себя и нас!“ Другой же, напротив, унимал его и говорил: „Или ты не боишься Бога, когда и сам осужден на то же? И мы осуждены справедливо, потому что достойное по делам нашим приняли; а Он ничего худого не сделал“. И сказал Иисусу: „Помяни меня, Господи, когда придешь в Царство Твое!“ И сказал ему Иисус: „Истинно говорю тебе, ныне же будешь со Мною в раю“» (Лук. XXIII, 39-43).
Мать нареченную к себе увел. — «Иисус, увидев Матерь и ученика, тут стоящего, которого любил, говорит Матери Своей: „Жено! Се, сын Твой“. Потом говорит ученику: „Се, Матерь твоя!“ И с этого времени ученик сей взял Ее к себе» (Иоан. XIX, 26 и 27).
Апостол и Евангелист Иоанн Богослов «с сего самого часа, как свидетельствует в своем Евангелии, принял Богоматерь в дом свой, доставлял Ей все нужное для жизни и до самой кончины Ее, как говорит предание, оставался в отношении к Ней, как сын. Для св. Иоанна тем удобнее было принять в свое семейство Богоматерь, что дом его был богат и благоустроен».228
Зачем Меня оставил Ты? — «В девятом часу возопил Иисус громким голосом: „Элои! Элои! Ламма савахфани!“ Что значит: „Боже Мой! Боже Мой! Для чего Ты Меня оставил?“» (Марк. XV, 34).
Поникнув головою, предал дух. — "После того Иисус, зная, что уже все совершилось, да сбудется Писание, говорит: «Жажду! Тут стоял сосуд, полный уксуса. Воины, напоив уксусом губку и наложив на иссоп, поднесли к устам Его. Когда же Иисус вкусил уксуса, сказал: „Совершилось!“ (Иоан. XIX, 28—30). „Отче! В руки Твои предаю дух Мой“ (Лук. XXIII, 46). И, преклонив главу, предал дух (Иоан. XIX, 30)» 22;|,
«Никогда пророчества не исполнялись с такою силою, как теперь исполнились на Нем слова святого Давида о Мессии: „Излияхся, яко вода, и разсыпашася вся кости Моя, сердце Мое бысть яко воск, таяй посреде чрева Моего; изсше яко скудел крепость Моя, и язык Мой прильпе гортани Моему, и в персть смерти свел Мя еси. Ископаша руце Мои и нозе Мои; исчетоша вся кости Моя. Обыдоша Мя пси мнози: смотриша и презреша Мя“ (Псал. XXI, 15-18)» 230.
И плотию уснул Ты, как мертвец. — Слова эти взяты из Пасхального канона Иоанна Дамаскина «Ексапостиларий самогласен»: «Плотию уснув, яко мертв, Царю и Господи, тридневен воскресл еси, Адама воздвиг от тли и упразднив смерть: Пасха нетления, мира спасение»231.
Их объял смертельный, леденящий ужас. — «И вот, сделалось великое землетрясение: ибо Ангел Господень, сошедший с небес, приступив, отвалил камень от двери гроба и сидел на нем; вид его был, как молния, и одежда его бела, как снег. Устрашившись его, стерегущие пришли в трепет и стали как мертвые» (Матф. XXVIII, 2-4).
Как другие жены из Галилеи, тело Иисуса я благовоньями хочу помазать. — «…Купили ароматы, чтобы идти — помазать его (Марк. XVI, I). То были Магдалина Мария, и Иоанна, и Мария, мать Иакова, и другие с ними» (Лук. XXIV, 10).
С Иосифом ты снял его с креста. — «И как уже настал вечер (потому что была пятница, то есть день перед субботою), пришел Иосиф из Аримафеи232 (Марк. XV, 42 и 43) (ученик Иисуса, но тайный, из страха от иудеев) (Иоан, XIX, 38), знаменитый член совета (Марк. XV, 43) (не участвовавший в совете и в деле их) (Лук. XXIII, 51), который и сам ожидал Царства Божия, — осмелился войти к Пилату и просить тела Иисусова. Пилат удивился, что Он уже умер и, призвав сотника, спросил его: „Давно ли умер?“ И, узнав от сотника, отдал тело Иосифу (Марк. XV, 43—45). Пришел также и Никодим (приходивший прежде к Иисусу ночью) и принес состав из смирны и алоя, литр около ста. Итак, они взяли тело Иисуса и обвили его (Иоан. XIX, 39 и 40) чистою плащаницею233 (Матф. XXVII, 59) с благовониями, как обыкновенно погребают иудеи. На том месте, где Он распят, был сад, и в саду гроб новый, в котором еще никто не был положен (Иоан XIX, 40 и 41); и положил234 Его в новом своем гробе, который высек в скале; и, привалив большой камень к двери гроба, удалился (Матф. XXVII, 60). Там положили Иисуса ради пятницы иудейской, потому что гроб был близко (Иоан. XIX, 42)235».
Из дома был Иосиф и из рода царя Давида. — «В те дни вышло от кесаря Августа повеление сделать перепись по всей земле. Эта перепись была первая в правление Квириния Сириею. И пошли все записываться, каждый в свой город. Пошел также и Иосиф из Галилеи, из города Назарета, в Иудею, в город Давидов, называемый Вифлеем, потому что он был из дома и рода Давидова, записаться с Мариею, обрученною ему женою, Которая была беременна. Когда же они были там, наступило время родить Ей; и родила Сына Своего первенца, и спеленала Его, и положила Его в ясли, потому что не было им места в гостинице. В той стране были на поле пастухи, которые содержали ночную стражу у стада своего. Вдруг предстал им Ангел Господень, и слава Господня осияла их; и убоялись страхом великим. И сказал им Ангел: „Не бойтесь! Я возвращаю вам великую радость, которая будет всем людям: ибо ныне родился вам в городе Давидовым Спаситель, Который есть Христос Господь; и вот вам знак: вы найдете Младенца в пеленах, лежащего в яслях“. И внезапно явилось с Ангелом многочисленное воинство небесное, славящее Бога и взывающее: „Слава в вышних Богу, и на земле мир, в человеках благоволение!“ Когда Ангелы отошли от них на небо, пастухи сказали друг другу: „Пойдем в Вифлеем и посмотрим, что там случилось, о чем возвестил нам Господь“. И, поспешив, пришли, и нашли Марию и Иосифа и Младенца, лежащего в яслях» (Лук. II, 1-16).
От двери гроба кто отвалит камень?.. — «И женщины, пришедшие с Иисусом из Галилеи, приготовили благовония и масти, и в субботу остались в покое по заповеди (Лук. XXIII, 55 и 56); и весьма рано, в первый день недели, приходят ко гробу при восходе солнца, и говорят между собою: „Кто отвалил нам камень от двери гроба?“» (Марк. XVI, 2 и 3).
Лежал и плат. — Слова Евангелиста Иоанна, касающиеся Симона Петра, здесь вложены в уста Иосифа: «И видит одни пелены лежащие и плат, который был на главе Его, не с пеленами лежащий, но особо свитый на другом месте» (XX, 6 и 7).
Воистину Он Божий Сын! — «Сотник же и те, которые с ним стерегли Иисуса, видя землетрясение и все бывшее, устрашились весьма и говорили: „Воистину Он был Сын Божий!“» (Матф. XXVII, 54).
Он шел от гроба. — «…Вышел Петр и другой ученик и пошли ко гробу. Они побежали оба вместе; но другой ученик бежал скорее Петра и пришел ко гробу первый и, наклонившись, увидел лежащие пелены, но не вошел во гроб. Вслед за ним приходит Симон Петр и входит во гроб… Тогда вошел и другой ученик, прежде пришедший ко гробу, и увидел, и уверовал: ибо они еще не знали из Писания, что Ему надлежало воскреснуть из мертвых. И так ученики опять возвратились к себе» (Иоан. XX, 3—6, 8—10).
Стадо единое, при Пастыре едином. — В этой речи Иосиф приводит слова Христа Спасителя, сообщаемые Евангелистом Иоанном:
«Но настанет время, и настало уже, когда истинные поклонники будут поклоняться Отцу в духе и истине; ибо таких поклонников Отец ищет Себе» (IV, 23).
«И когда Я вознесен буду от земли, всех привлеку к Себе» (XII, 32).
«…И будет одно стадо и один Пастырь» (X, 16).
О ризе Моей бросают жребий. — «Воины же, когда распяли Иисуса, взяли одежды Его и разделили на четыре части, каждому воину по части, и хитон; хитон же был не сшитый, а весь тканый сверху; и так сказали друг другу: „Не станем раздирать его, а бросим о ней жребий, чей будет; — да сбудется реченное в Писании: Разделили ризы Мои между собою и об одежде Моей бросали жеребий“ (Псал. XXI, 19). Так поступили воины» (Иоан. XIX, 23 и 24).
Соткан руками Матери Его. — «Из раздела одежды Иисуса Христа между прочим видно, что она была полна и прилична и что между вещами, Ему принадлежащими, не было ни одной, которая бы не стоила чего-либо. Тканый хитон показывает даже избыток и изящество и, как повествует предание, был плод трудов Его Матери. Если сравнить одеяние Иисуса Христа с суровою, пустынническою одеждой Иоанна Крестителя, то усматривается значительная противоположность, которая простиралась и на весь внешний образ жизни Иисуса и Его Предтечи»236.
Завеса раздралась сверху до низу. — «И вот, завеса в храме раздралась надвое, сверху до низу; и земля потряслась; и камни расселись» (Матф. XXVII, 51).
«В храме было две завесы; одна, здесь упоминаемая; другая, отделявшая внешнюю часть или преддверие от С_в_я_т_о_г_о. Евангелист не означает, какая именно завеса расторглась. Но, поелику у Моисея внутренняя завеса постоянно называется п_а_р_о_х_е_т, а внешняя м_а_с_а_х, и 70 толковников первое слово постоянно переводили к_а_т_а_п_е_т_а_с_м_а, а последнее к_о_л_и_м_м_а, — какое различие в сих словах наблюдалось и писателями иудейскими: то нет сомнения, что и у Евангелиста к_а_т_а_п_е_т_а_с_м_а означает завесу внутреннюю.
…Ковчег Завета, херувимы и прочие св. вещи, хранившиеся в Святая Святых, коих никому не позволено было видеть под опасением смерти, теперь, по необходимости, были видимы для каждого, находившегося в храме священника.
Что касается до способа, коим раздралась завеса, то нет нужды допускать здесь особого чуда. Когда, действием всемогущества Божия, тряслась вся земля и расторгались каменные скалы, то вместе с сим удобнее могла раздраться завеса, которая, вследствие строгого закона о неприступности Святая Святых, со всех сторон была плотно прикреплена ко входу, ею закрываемому. По свидетельству Иеронима237, в евангелии к Евреям (до нас не дошедшем) было написано, что самый свод Святая Святых, к коему привешивалась завеса, расселся на две части»238.
Отверженный Он камень ~ камень преткновенья и соблазна. — Здесь приведены слова Св. Писания: «Иисус говорит им: „Неужели вы никогда не читали в Писании: Камень, который отвергли строители, тот самый сделался главою угла? Это от Господа, и есть дивно в очах наших“» (Псал. CXVII, 22 и 23; Матф. XXI, 42).
«И будет Он освящением и камнем преткновения, и скалою соблазна для обоих домов Израиля, петлею и сетью для жителей Иерусалима» (Исайи VIII, 14).
Видит пред Собой Мария Сына Своего. — «В Евангелии нет прямого указания, что благодатная Мария видела воскресшего Сына Своего и Господа, но из писаний святых отцов и в церковных песнопениях находится ясное удостоверение, что прежде всех верующих видела Его и радовалась Его воскресению Пречистая Матерь Его.
„В_о_с_к_р_е_с_ш_е_г_о т_р_е_т_и_й д_е_н_ь в_и_д_е_в_ш_и С_ы_н_а Т_в_о_е_г_о и Б_о_г_а, р_а_д_у_й_с_я с_о А_п_о_с_т_о_л_ы, Б_о_г_о_б_л_а_г_о_д_а_т_н_а_я, Ч_и_с_т_а_я!
М_е_р_т_в_а и н_а_г_а Т_в_о_е_г_о С_ы_н_а, в_и_с_я_щ_а н_а д_р_е_в_е з_р_я_щ_и, б_о_л_е_л_а е_с_и; а_б_и_е ж_е С_е_г_о в_о_с_к_р_е_с_ш_а т_р_и_д_н_е_в_н_о в_и_д_я_щ_и, в_е_с_е_л_и_л_а_с_я е_с_и в_с_е_н_е_п_о_р_о_ч_н_а_я!“
Так удостоверяет нас св. Церковь в своих песнопениях»239.
Мною не принято во внимание священное предание, по которому «после погребения Господа Иисуса, Пресвятая Богородица провела всю субботу и ночь после субботнего дня близ гроба в доме Иосифа Аримафейского, и здесь Иисус Христос, по воскресении Своем, явился Ей прежде всех»240.
Смешенья мирры и алоя. — В Евангелии Иоанна говорится о Никодиме, принесшем к погребению Христа Спасителя «состав из смирны и алоя, литр около ста» (XIX, 39). Смирна заменена у меня миррой. Во французском переводе аббата J.-B. Glaire стоит myrrhe. По определению Эциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона (III, 299) мирра есть каменистая смола, получаемая от африканских и аравийских деревьев, в особенности от Balsamea Myrrha, обладающая приятным запахом и остро пряным вкусом; со времен глубокой древности мирра ценилась как пряное и благовонное курительное вещество.
Не плачь, о, Матерь, надо Мною ~ Тебя отныне сердцем возвеличит. — Эти слова заимствованы из 9-го ирмоса, который поется во Святую и Великую субботу на утрени и вместо Богородичного на литургии: «Не рыдай Мене, Мати, зрящи во гробе, Его же во чреве без семене зачала еси Сына: востану бо и прославлюся и вознесу со славою непрестанно, яко Бог, верою и любовию Тя величающыя»241.
Он, как жених из брачного чертога, из гроба вышел. — Эти слова взяты из Пасхального канона Иоанна Дамаскина, 5-й песни: «Приступим свещеноснии, исходящу Христу из гроба яко жениху и спразднуем любопразднственными чинми, пасху Вожию спасительную», — и из стихири Пасхи: «Приидите от видения жены благовестницы, и Сиону рцыте: приими от нас радости благовещения воскресения Христова: красуйся, ликуй и радуйся Иерусалиме, Царя Христа узрев из гроба, яко жениха происходяща»242.
От галилейских жен, от Магдалины весть дивную мы знаем. — "В первый же день недели Мария Магдалина приходит ко гробу рано, когда было еще темно, и видит, что камень отвален от гроба; и так бежит и приходит к Симону Петру и к другому ученику, которого любил Иисус, и говорит им: «Унесли Господа из гроба, и не знаем, где положили Его!» (Иоан. XX, 1 и 2).
«А Мария стояла у гроба и плакала; и когда плакала, наклонилась во гроб и видит двух Ангелов, в белом одеянии сидящих, одного у главы и другого у ног, где лежало тело Иисуса. И они говорят ей: „Жена! Что ты плачешь?“ Говорит им: „Унесли Господа моего, и не знаю, где положили Его!“ Сказав сие, обратилась назад и увидела Иисуса, стоящего, но не узнала, что это Иисус. Иисус говорит ей: „Жена! Что ты плачешь? Кого ты ищешь?“ Она, думая, что это садовник, говорит Ему: „Господин, если Ты вынес Его, скажи мне, где Ты положил Его, и я возьму Его“. Иисус говорит ей: „Мария!“ Она, обратившись, говорит Ему: „Раввуни!“ (что значит: Учитель!) Иисус говорит ей: „Не прикасайся ко Мне, ибо Я еще не восшел к Отцу Моему; а иди к братьям Моим и скажи им: восхожу к Отцу Моему и Отцу вашему, и к Богу Моему и Богу вашему“. Мария Магдалина идет и возвещает ученикам» (Иоан. XX, 11—18).
«…Взглянув243, видят, что камень отвален; а он был весьма велик» (Марк. XVI, 4).
«Когда же недоумевали они о сем, вдруг предстали пред ними два мужа в одеждах блистающих. И, когда они были в страхе и наклонили лица свои к земле, сказали им: „Что вы ищете Живого между мертвыми?“» (Лук. XXIV, 4 и 5). «„Его нет здесь: Он воскрес, как сказал; подойдите, посмотрите место, где лежал Господь“» (Матф. XXVIII, 6).
«И вошедши во гроб, увидели юношу, сидящего на правой стороне, облеченного в белую одежду, и ужаснулись. Он же говорит им: „Не ужасайтесь! Иисуса ищете Назарянина, распятого; Он воскрес! Его нет здесь; вот место, где Он был положен“» (Марк. XVI, 5 и 6); «„вспомните, как Он говорил вам, когда был еще в Галилее, сказывая, что Сыну Человеческому надлежит быть предану в руки человеков грешников, и быть распяту, и в третий день воскреснуть“ (и вспомнили они слова Его)» (Лук. XXIV, 6—8); «„и пойдите скорее, скажите ученикам Его, что Он воскрес из мертвых и предваряет вас в Галилее; там Его увидите. Вот, я сказал вам“. И, вышедщи поспешно из гроба, они со страхом и радостью великою побежали возвестить ученикам Его, и се, Иисус встретил их и сказал: „Радуйтесь!“ И они, приступив, ухватились за ноги Его и поклонились Ему. Тогда говорит им Иисус: „Не бойтесь! Пойдите, возвестите братьям Моим, чтобы шли в Галилею, и там они увидят Меня“» (Матф. XXVIII, 7-10). «И возвратившись от гроба, возвестили все это одиннадцати всем прочим» (Лук. XXIV, 9).
Хвалите Господа с небес — начальные слова псалма CXLVI1I.
1 MЭller Gustav Adolf. Pontius Pilatus der funfte Prokurator von JudДa und Richter Jesu von Nazareth. Stuttgart, 1888.
2 Рима.
3 Нерона.
4 Флавий И. Иудейские древности / Пер. с греч. Г. Г. Генкеля. СПб., 1900. Т. И. С. 296.
5 Schurer E. Geschichte des Judischen Volkes im Zeitalter Jesu Ghristi. Leipzig, 1901. Bd. 1; 1907. Bd. 2.
6 Philo. De legatione ad Gajum. ї 38.
7 Иудейские древности. Книга 18-я. Гл. 3-я. С. 299.
8 Там же. Книга 18-я. Гл. 6-я. С. 315.
9 Там же. Книга 18-я. Гл. 4-я. С. 303.
10 Irenaeus. Adversus haereses operis fontibus, indole, doctrina et dogmate. Gbttingen, 1836.
11 Rolef Franz. Reisebilder aus Spanien. 2 Aufl. Einsiedeln, 1887. S. 78.
12 Тот же город Виенн считается, по древнейшему христианскому преданию, и местом ссылки Пилата, который, потеряв рассудок, лишил себя жизни. Впервые было записано это предание Евсевиом (Euseb. Hist. eccl. II, 7); к нему примыкают и другие хроники. Долгое время указывали в Виенне посетителям здания под названиями pretoire de Pilate, tour de Pilate, maison de Pilate. Замок близ St. Vallier указывается как место жительства Пилата (G. A. Muller, 53).
13 Не Бамберг ли в Баварии?
14 <Когда Пилат снимает шляпу, тогда хорошая погода. — Ред.>
15 G. Muller. S. 48-53.
16 Порфирьев И. Я. Апокрифические сказания о новозаветных лицах и событиях по рукописям Соловецкой библиотеки. СПб., 1890. С. 164 190.
17 Там же. С. 191—197.
18 Thilo Ed. Codex apocryphus Novi Testamenti. Lipsiae, 1832. T. 1. P. 522.
19 G. Millier. S. 5.
20 Там же.
21 И. Порфиръев. С. 168.
22 G. MЭller. S. 7.
23 Косолапов И. Месяцеслов православной кафолической церкви. Симбирск, 1880. С. 357.
24 Иннокентий, архиепископ Херсонский и Таврический. Последние дни земной жизни Господа нашего Иисуса Христа. СПб., 1908. С. 384.
25 Нижними чинами члены первых двух сословий никогда не начинали службы, а вступали в нее прямо с трибунов, т. е. штаб или обер-офицерских должностей.
26 Пил — особое метательное копье.
27 Е. SchЭrer. Bd. II. S. 475—489.
28 Однако проф. Д. Хвольсон доказал их огромное влияние на историю Христа (<Хвольсон Д.> О некоторых средневековых обвинениях против евреев. Изд. 2-е. СПб., 1880. С. 39—44). Примечание переводчика.
29 Иудейские древности. 18, 1, 4.
30 Там же. 13, 5, 9.
31 Иудейская война. 2, 8, 14.
32 Иудейские древности. 18, 1, 3.
33 Иудейская война. 2, 8, 14.
34 Книга пророка Даниила. XII, 1, 2, 3.
35 Иудейские древности. 15, 1, 1.
36 Иудейская война. 4, 3, 9.
37 Матф. XXII. 17; Марк. XII, 14; Лук. XX, 22.
38 2 Коринф. VI, 17; Исайи. LII, 11.
39 4 книга Царств. XXIV, 14.
40 Книга пророка Иеремии. XL, 7.
41 Марк. II, 16.
42 Первая книга Маккавейская. II, 42; VII, 12.
43 E. SchЭrer. Bd. II. S. 456—475.
44 Кирены, город, находящийся в той части Ливии, которая называлась Понтопольскою или Киринейскою. Pomponius Mela, l, 4. Что в сей стране было много иудеев, о сем свидетельствует Флавий (Иудейская война. 7, 11, 1). А что иудеев киринейских было весьма много в Иерусалиме, где они имели свою особенную синагогу, видно из Деян. II, 10; VI, 9.
45 Grotius de Luc. Schlegel. Hess, in Lebensgeschichte Jesu.
46 Иннокентий. C. 335, 336.
47 Sanhedrin, с. 6, ї 1. Maimonid. in tract, de Syned. eorumque paenis, с 13.
48 Иннокентий. С. 327.
49 Маккавейский Н. Археология истории страдании Господа Иисуса Христа. Киев, 1891.
50 Sanhedrin, VI, 2.
51 Tacit. Annal., 1. 3, с. 51.
52 Иннокентий. G. 327.
53 Глубоковский H. H. О Квириниевой переписи по связи ее с Рождеством Христовым. Киев, 1913. С. 32.
54 Иннокентий. G. 37.
55 Статья напечатана во 2-й кн. «Современника» с исправлением ошибок.
56 Иннокентий. С. 77.
57 Принадлежность ослицы и осленка Симону Киринеянину — вымысел автора.
58 Благовествование четырех евангелистов, сведенное в одно последовательное повествование Б. И. Гладковым. СПб., 1908.
59 Hempel. Beschreibung des indischen Landes. 1825 mit Kupfer, s. 44, 45. Ralandi Palaestina.
60 Дворец Анана стоял на Акре, а Кайафы — на Сионе, — двух горах, кои составляли две особые части города. Hempel.
61 Иннокентий. С. 80.
62 Б. Гладков. С. 169, 170.
63 Там же. С. 171.
64 Н. Маккавейский. С. 55.
65 Иудейские древности. 12, 3, 3.
66 Е. SchЭrer. Bd. II. S. 238—241.
67 Б. Гладков. С. 171.
68 Иннокентий. С. 353.
69 Флавий. Иудейские древности. 15, 7, 3; Иудейская война. 1, 203.
70 Е. SchЭrer. Bd. II. S. 134—136.
71 Там же. Bd. II. S. 457, 458.
72 Иннокентий. С. 354.
73 Friedlander Ludwig. Darstellungen aus der Sittengeschichte Roms in der Zeit von August bis zum Ausgang der Antenine. Leipzig, 1910. Bd. IV. S. 187—189.
74 Aristides. Or. XXIV, p. 298 Jebb.
75 l’Abbe B***. Collection d’anciens Иvangiles, ou Monuments du premier siХcle du christianisme, extraits de Fabricius, Grabius et autres Savants. A Londres, MDCCLXIX <1769>. P. 102.
76 Марию.
77 Иудейская война. 1, 21, 1; 5, 4, 4; Иудейские древности. 15, 9, 3.
78 Только на северной стороне не было таких башен. Там возвышались три могущественные башни — Гиппика, Фазаэль и Мариамна, служившие укреплением проходившей здесь северной стены верхнего города (Иудейская война. 5, 4, 3—4). Н. Маккавейский. С. 108.
79 Н. Маккавейский. С. 108 и 109.
80 Иннокентий. С. 275.
81 Фаррар Ф. В. Жизнь Иисуса Христа. / Пер. с англ. А. П. Лопухина. 3-е иллюстр. изд. СПб., 1899. Т. 2. С. 241, 242. Farrar F. W. The Life of Christ. London; Paris; New York, s. a.
82 H. Маккавейский. С. 35.
83 Там же. С. 15.
84 Ф. Фаррар. С. 239.
85 Там же. Примеч. 427.
86 Иосия.
87 Темный, мрачный. Сюда во времена второго храма был проведен подземный канал из резервуара, устроенного под жертвенником всесожжений. Кровь жертвенных животных этим каналом стекала в другой резервуар, в потоке Кедрском, где ее продавали для удобрения садов. В талмудическом трактате Middoth (III, 2) говорится: «На юго-западном углу жертвенника всесожжении были две ямы, подобные ноздрям, которыми кровь, излитая на западное и южное основание жертвенника, текла в канал и отсюда в поток Кедрский», см.: Mischna ed. Surenh. pars V, pag. 355. Сравн. Joma V, 6 (pars II, pag. 236). H. Маккавейский. С. 15.
88 Там же. С. 14, 15.
89 L. FridlДnder. Bd. III. S. 282, 298.
90 E. Schiirer. Bd. II. S. 351—355.
91 Там же. S. 351.
92 Там же. S. 216—222.
93 Четверовластник Ирод Антипа.
94 Иудейские древности. 18, 2, 3.
95 Б. Гладков. С. 217—219.
96 Н. Маккавейский. С. 99 и 100.
97 Там же. С. 135.
98 Иудейские древности. 20, 8, 11.
99 В. И. Модестов, переводя Тацита, везде пишет: Тиберий; но, приняв написание Тиверий, я его и держусь.
100 Ныне Больсена.
101 Прежде выбирал император (Ниппердей).
102 Дион Кассий (LVIII, 4) говорит, что его изображениям, как и изображениям Тиверия, кадили ладаном.
103 Друз.
104 Сыновья Германика — Нерон и другой Друз.
105 Наследника престола.
106 Он был родом из Этрусского города. Этим Тацит хочет сказать, что Сеян происходил из фамилии, которая, живя не в Риме, не занимала высших государственных должностей.
107 Плиний Старший называет его также любовником Ливии (Nat. hist., XXIX, 1, 8, 20).
108 Книга IV, главы 1-3.
109 L. FridlДnder. Bd. II. S. 32.
110 Еще в правление кесаря Августа.
111 Тацит. Летопись. Примеч. на с. 31.
112 Намекается на Планцину, жену Пизона. О них см. ниже.
113 Praetorium было название для присутственного места провинциального наместника. Следовательно, по мысли оратора, таких присутственных мест, наместнических правлений бывает два, если и жена наместника живет с ним в провинции (Примеч. переводчика). У Модестова: два претория. Но в моей драме везде принято написание не преторий, а претория, чего я держусь и в передаче перевода Тацита.
114 Закон трибуна Оппия, проведенный им во время 2-й Пунической войны (539—215 до Р. X.), был издан против роскоши женщин.
115 Т. е. судебными трибуналами.
116 Тацит. Летопись. III, 33, 34,
117 Она была дочь Л. Мунация Планка, победителя Ретов, бывшего между прочим цензором в 732 г. (22 до Р. X.). К нему адресована одна ода Горация (Carm. I, 7).
118 II, 43.
119 Германик был склонен по природе вести себя как обыкновенный гражданин, не возвышаясь над другими, не считая себя обладающим большими правами.
120 Мальчики: Нерон, Друз и Калигула (впоследствии преемник Тиверия); девочки: Агриппина и Друзилла.
121 Жену Германика.
122 Антиохия, на р. Оронте, была столица Сирии; Германик жил в предместий этого многолюдного города, называвшемся Эпидафне.
123 Гавань Антиохии.
124 Тацит. Летописи. Кн. I и II.
125 I, 496.
126 Там же.
127 Там же.
128 I, 501.
129 L. FridlДnder. Bd. I. S. 503.
130 Там же. Bd. I. S. 505.
131 Малый Энциклопедический словарь Брокгауза и Эфрона, III, с. 1363.
132 L. FridОander. Bd. II. S. 505, 506.
133 Там же.
134 В. Гладков. С. 222.
135 Фарисеи.
136 В. Гладков. С. 176.
137 Иннокентий. С. 118 и 119.
138 Н. Маккавейский. С. 136 и 137.
139 В. Гладков. С. 222 и 223.
140 Е. SchЭrer. Bd. I. S. 487.
141 Иудейские древности. 14, 10, 6.
142 Иудейские древности. 18, 3, 1.
143 Там же. 4, 3.
144 Египетским и иудейским культом.
145 II, 85.
146 Philo. Leg. ad Caj. ї 24, ed. Mangey, II, 569.
147 Там же, ї 38, Mangey, II, 589.
148 Г. Светоний Транквилл. Жизнь двенадцати цезарей / С латинского перевел В. Алексеев. Изд. 2-е. СПб., 1904. С. 171.
149 Тацит. Летопись. IV, 41.
150 С. 153.
151 Светоний, примечание 202.
152 И. Флавий. Иудейские древности. 18, 6, 6.
153 В подлиннике стоит: jurisdictionibus. Этим словом обозначается здесь управление небольших провинций прокураторами или даже преторами, но без войск. Тут было главною обязанностью — творить суд и расправу.
154 Предки его были всаднического сословия и вели происхождение от мифического царя Лама (Ног. Garm. III, 17).
155 Пилат.
156 Ирод.
157 Иудейские древности. 17, 8, 1; 17, И, 4; 18, 7, 1 — 2. Иудейская война. 1, 8, 4.
158 Лук. XIII, 32.
159 См., напр.: Деян. X, 30; XXVI, 13; Апок. XV, 6; XIX, 8; XXII, 16.
160 Иудейские древности. 8, 7, 3. Может быть, о такой именно одежде говорил Господь Иисус Христос (Матф. VI, 28).
161 Иудейская война. 2, 1, 1.
162 Иудейские древности. 19, 8, 2. Ср.: Деян. XII, 21.
163 Tacit. Hist. 2, 89. Valerius Maximus 1, 6, 11.
164 Polyb. 10, 4, 8.
165 Friedlieb J.-H. Archaeologie der Leidensgeschichte unsers Heirn Jesu Ghristi. Bonn, 1843. S. 109, 110.
166 H. Маккавейский. G. 141—143.
167 По Сирскому переводу — червленая, по Вульгате — белая одежда. Собственно — блестящая, в приложении к одежде — лоснящаяся.
168 Иннокентий. С. 289. Ср.: Н. Маккавейский. С. 144, 145.
169 С. 292.
170 Иннокентий. С. 291.
171 T. е. Ирода.
172 Е. Schurer, Bd. I. S. 458—464.
173 Иннокентий. С. 299.
174 Hieron. in Matth. 27.
175 Cicer in Verr. 5, 62.
176 Lipsius. De cruce, 1, 3.
177 Dionys. Hal. XI, 596. Cicer. in Verr. 5, 62. Suet. Cal. 26. Tacit Hist. 4, 27. Рhil. Flacc. 976.
178 Церковная История Евсевия Памфила, IV, 15. Здесь идет речь о смирнских мучениках II века.
179 Itinera Hierosolymitana… ed. T. Tobler et A. Molinier. Genevae, 1877. T. 1. P. 17, 33, 65, 103, 160, 218.
180 H. Маккавейский. С. 148—150.
181 Paedagog, 1. II, с. 8. Tertul. contra Iudaeos, с 13.
182 Иннокентий. С. 299, 300.
183 Ф. Фаррар, примечание 538.
184 Gretser. De cruce, I, 11.
185 Reise von Kairo nach JИrusalem. S. 143—145.
186 H. Маккавейский. G. 153 и 154.
187 La Sainte Bible selon la Vulgate, traduite en franГais avec des notes par l’abbe J.-B. Glaire avec introductions, notes complИmentaires et appendices par F. Vigouroux. 4 ed. Paris, 1908. Примечание Rohault de Fleury к ст. 29 главы XXVII Евангелия от Матфея.
188 Иннокентий. С. 299.
189 I.-H. Friedlieb. S. 118.
190 II, с. 297.
191 Маккавейский H. C. 151 и 152.
192 Филарет, архиепископ Харьковский и Ахтырский. Беседы о страданиях Господа нашего Иисуса Христа. СПб., 1859. Ч. 2. С. 91.
193 Н. Маккавейский. С. 154.
194 Б. Гладков. С. 225.
195 Там же. С. 225 и 226.
196 Н. Маккавейский. С. 158.
197 Каменный помост.
198 Б. Гладков. С. 226 и 227.
199 Н. Маккавейский. С. 146 и 147.
200 Б. Гладков. С. 227.
201 Ф. Фаррар. Т. II. С. 309.
202 Навин.
203 Ф. Фаррар. Т. 2. С. 308.
204 Симон Киринеянин.
205 Meyer W. Die Geschichte des Kreuzholzes von Christus. Munchen, 1881. S. 7. Автор приводит латинский текст саги.
206 Lipsius. De cruce.
207 Greg. Nyss. E. III. Serai in Baptis. Ghristi.
208 В переводе В. Алексеева. С. 306 и 307.
209 По-латыни крест.
210 Herzog J. Y. und Plitt D. Realencyklopadie fur protestantische Theologie und Kirche. Leipzig. Bd. 8. S. 55.
211 Tertull. Contra Marc. III, 22.
212 Hieron in Ierem. 31. Ioh. Damasc. De fide orthod. IV, 11.
213 Lipsius. De cruce, 1, 7. — Crux decussata известен еще под именем Андреевского креста, так как, по преданию, на таком кресте был распят св. апостол Андрей Первозванный. Вместе с тем новейшие археологи склонны видеть в crux decussata не орудие казни, а только символ, под которым прикровенно изображался крест или самое имя Христа (Христ. Чтение. 1868. № 11: «К истории изображений креста и распятия». С. 740. — Странник, 1890, авг.: «Иконография креста Христова». С. 472).
214 В Вульгате стоит: signa Tau super frontes virorum.
215 Tertull. adv. Marc. III, 22.
216 Aringhi, Roma subter., II, 387.
217 Весьма древнее изображение на одном стеклянном сосуде представляет христианина с crux immissa + на челе. Та же форма креста находится на гробнице св. Домитиллы и еще на одном надгробном памятнике древнее IV в. (Хр. Чт. 1868. № 11. С. 744).
218 XXVII, 37.
219 H. Маккавейский. С. 176—188.
220 Иннокентий. С. 332.
221 J. Marquardt und Th. Mommsen. Handbuch der romischen AlterthЭmer IV: Romische Staatsverwaltung von J. Marquardt, III, 2. Auflage (Leipzig, 1881), стр. 46, примеч. 4.
222 H. Mаккавейский. С. 164.
223 J. Marquardt und Th. Mommsen S. 243, n. 7.
224 L. FridlДnder. Bd. I. S. 493.
225 Иннокентий. С. 351.
226 Там же. С. 390.
227 H. Mаккавейский. С. 224.
228 Иннокентий. С. 355 и 356.
229 Б. Гладков. С. 230 и 231.
230 Иннокентий. С. 357.
231 Молитвослов. СПб., 1903. С. 139.
232 См. выше примечание к имени Иосифа. Фаррар сходится с архиепископом Иннокентием: «Аримафея или Рама — местность, которую нельзя определить с достоверностью; это быть может Рама в колене Вениаминовом (Матф. II, 18), или Рамафаим в колене Ефремовом (1 Царств. I, 1), но наверно не Рамле в Дановом». Примеч. 610.
233 Полотном.
234 Иосиф.
235 Б. Гладков. С. 232, 233.
236 Иннокентий. С. 344.
237 Comment, ad. Matth, 27, 51.
238 Иннокентий. С. 369—371.
239 Снессорева С. Земная жизнь Пресвятой Богородицы. СПб., 1891. С. 102.
240 Там же. С. 104.
241 Молитвослов. С. 128.
242 Доследование во Святую и Великую неделю Пасхи и во всю Светлую седмицу. М., 1907.
243 Женщины, пришедшие с Иисусом из Галилеи.
Павловск,
19 ноября 1913