Уйда
правитьПриключенія маленькаго графа
правитьПереводъ съ англійскаго М. А. Лялиной
С.-Петербургъ. Изданіе В. И. Губинскаго
Маленькій графъ.
правитьМаленькій графъ былъ дѣйствительно малъ годами и ростомъ, но очень великъ по значенію его титула и огромному богатству. Ему было не болѣе мѣсяца, когда умеръ отецъ и около полугода когда умерла мать. Оба они пошли спать въ мрачный мраморный склепъ въ ряды бархатныхъ гробницъ предковъ. Не смотря на строгое величіе склепа, это было далеко не веселое мѣсто и когда маленькаго графа водили туда по праздникамъ чтобы онъ возложилъ вѣнки на усопшихъ онъ не могъ потомъ спать нѣсколько ночей подрядъ.
Маленькаго графа звали Губертъ Гугъ Лунусъ Алердъ Бодезеръ графъ Авильонъ и Лантриссенъ. Но его бабушка, няня и близкіе ему люди звали его просто Берти.
Ему было ровно восемь лѣтъ, когда случилось съ нимъ приключеніе, о которомъ я хочу разсказать. Берти былъ прехорошенькій мальчикъ: тоненькій стройный съ прелестнымъ личикомъ, большими глазами и густыми кудрями. Онъ казался гораздо моложе своихъ лѣтъ, потому что его берегли и нѣжили какъ фарфоровую куколку, которая можетъ разбиться. Единственные его родственники дядя и бабушка были люди пожилые и хворые? дядя къ тому же былъ священникомъ. Жили они уединенно въ Авильонскомъ замкѣ и потому маленькому графу жилось далеко не такъ весело какъ инымъ мальчикамъ его лѣтъ.
Берти былъ мальчикъ добронравный. Всѣ любили его и предупреждали малѣйшія его желанія. Тѣмъ не менѣе съ нимъ обращались какъ съ тепличнымъ растеніемъ или хрупкимъ фарфоромъ, что подчасъ сильно надоѣдало ему. Но вѣдь не даромъ же онъ былъ представителемъ знатнаго рода да еще единственнымъ. Берегли и лелѣяли его до такой степени, что онъ потерялъ способность заботиться о себѣ самомъ. Случись ему быть одному на улицѣ его навѣрно задавили бы лошади. Ему никогда не позволяли рѣзвиться, какъ другимъ мальчикамъ и подростая, онъ становился робкимъ, нерѣшительнымъ, хотя по натурѣ вовсе не былъ трусомъ. Берти никогда не имѣлъ сверстниковъ и товарищей и потому не по лѣтамъ сдѣлался серьезнымъ и вдумчивымъ.
Замокъ Авильонъ былъ построены въ западной лѣсистой части Англіи и стоялъ на горѣ надъ озеромъ, окруженный горами и дремучими лѣсами. Авильонъ могъ похвастаться славнымъ историческимъ прошлымъ. Знаменитый англійскій поэтъ Теннисонъ упоминаетъ о немъ въ своей поэмѣ о дворѣ короля Артура. Вообще объ Авильонѣ въ народѣ ходить много легендъ и преданій, которыя гораздо ближе къ истинѣ, чѣмъ многіе думаютъ.
Маленькій графъ очень любилъ эти легенды и зналъ ихъ наизусть. Его няня Девора пѣла ихъ надъ его колыбелью когда онъ еще не разумѣлъ словъ. Позднѣе онъ познакомился съ приключеніями Артура и Ланселота, сёръ Годвина и другихъ рыцарей. Благодаря его фантазіи всѣ эти лица казались ему болѣе реальными людьми чѣмъ тѣ которые окружали его. Они же замѣняли ему товарищей которыхъ у него не было, исключая пса Ральфа и пони Рояля.
Родные Берти души въ немъ не чаяли. Они готовы были подмѣшивать въ его питье золото и жемчугъ еслибъ онъ могъ пить ихъ, но имъ и въ голову не приходило что мальчику не достаетъ шума, гама, возни, проказъ, словомъ всего того безъ чего дѣтская жизнь также скучна, какъ жизнь скворца въ клѣткѣ. Берти не сознавалъ этого недостатка, но онъ его чувствовалъ. Жизнь его текла однообразно. Благородный и ученый патеръ отецъ Филиппъ училъ его, няня ласкала и кормила, костюмовъ у него было больше чѣмъ нужно? игрушекъ столько, что хватило бы на цѣлую школу. И что это были за игрушки: куклы, которыя танцовали, фехтовали, играли на гитарѣ, животныя, умѣвшія подражать живымъ животнымъ, паяцы, яхты, клоуны, цѣлый арсеналъ оружія, цѣлая армія солдатъ, словомъ всего не перечтешь. Но все это скоро надоѣдало Берти, потому что играть было не съ кѣмъ. Няня готова была играть съ нимъ хоть цѣлый день, но развѣ старушка подъ семьдесятъ лѣтъ могла замѣнить ему товарища-сверстника?
Большую часть времени Берти проводилъ за книгой. «Иди поиграй, Берти, побѣгай'», скажетъ ему патеръ. «Мнѣ не съ кѣмъ играть», отвѣтитъ Берти и остается на мѣстѣ
Всѣ въ окрестности такъ любили маленькаго графа, что готовы были цѣловать слѣды его ногъ. Онъ окруженъ былъ царской роскошью: спалъ на кровати изъ слоновой кости съ серебряной инкрустаціей, принадлежавшей когда-то римскому королю? состояніе его считалось милліонами, а помѣстье равнялось цѣлой губерніи. Понятно, что всѣ считали маленькаго графа счастливѣйшимъ ребенкомъ въ мірѣ и никому не приходило въ голову, что онъ можетъ быть чѣмъ нибудь недоволенъ.
— Отчего это меня зовутъ милордомъ? спросилъ онъ однажды свою няню.
— Потому что ты милордъ, отвѣчала Девора, которая не могла придумать лучшаго объясненія.
Съ тѣмъ же вопросомъ мальчикъ обратился къ отцу Филиппу.
— Это твой титулъ мой мальчикъ, отвѣчалъ патеръ. Никогда не забывай, какія онъ налагаетъ на тебя обязанности. Ты долженъ охранять честь твоего имени и не допустить на немъ ни малѣйшаго пятнышка.
Сидячій образъ жизни пагубно повліялъ на здоровье Берти. Онъ сталъ худѣть, блѣднѣть и состоявшій при немъ врачъ сказалъ его бабушкѣ что мальчику слѣдуетъ перемѣнить климатъ и на время оставить всякія занятія.
Отецъ Филиппъ очень огорчился такъ какъ Берти уже свободно читалъ Тита Ливія и началъ разбирать Ксенофонта. Гувернеръ и дядя рѣшили что маленькій графъ будетъ ученымъ и Берти былъ не прочь учиться, но его болѣе интересовала живая природа. Ему хотѣлось знать какъ ростутъ цвѣты почему птицы летаютъ, а онъ летать не можетъ, какъ пчелы въ дуплахъ деревьевъ устраиваютъ ульи, какъ бобръ строитъ въ рѣкѣ свое жилище и тому под. Онъ жадно разспрашивалъ, но ему отвѣчали неохотно. Естественная исторія не пользовалась почетомъ въ Авильонѣ. Считалось что эта наука сбиваетъ людей съ толку.
Итакъ маленькій графъ вмѣстѣ съ бабушкой, няней, докторомъ, Ральфомъ и Роялемъ, безъ этихъ, единственныхъ друзей онъ ни за что не хотѣлъ уѣхать изъ дома, и надлежащимъ количествомъ слугъ отправился въ Шанклинъ, на осгровѣ Уайтѣ. Переѣздъ былъ сдѣланъ на прелестной яхтѣЮ которая принадлежала отцу Берти и со временемъ должна была поступить въ его распоряженіе. Берти казался очень довольнымъ и приставалъ ко всѣмъ съ разспросами о рыбахъ.
— Ахъ, Берти, отвѣчала ему няня. Ну рыбы, какъ рыбы. Грязныя, скользкія. Онѣ хороши только, когда ихъ зажарятъ
— Рыбы, мой милый, созданы для того, чтобы жить въ водѣ какъ птицы въ воздухѣ поясняла бабушка. Но эти отвѣты не удовлетворяли мальчика. Одинъ докторъ хорошо знакомый съ естественной исторіей могъ бы удовлетворить его любопытство, но онъ былъ въ полномъ подчиненіи у ея сіятельства? а ея сіятельство сказала разъ навсегда, что на подобные глупые вопросы ея внука отвѣчать не слѣдуетъ. Берти долженъ быть воспитанъ въ строгихъ понятіяхъ объ обязанностяхъ его какъ гражданина и какъ представителя древняго рода. Все остальное пустяки.
Бѣдный маленькій графъ выглядѣлъ такимъ измученнымъ и жалкимъ. Его головка съ шапкою густыхъ кудрей утомленная Ливіемъ и Ксенофонтомъ часто болѣла. Глаза синіе какъ васильки казались особенно большими на блѣдномъ исхудаломъ личикѣ. Ноги его, обутыя въ красные шелковые чулки, были худы, какъ палочки руки также. Встрѣчавшіе его люди смотрѣли на него съ состраданіемъ и шепотомъ сообщали другъ другу, что повидимому знатному и богатому малюткѣ не долго оставаться въ семъ мірѣ. Случилось однажды, что Берти услыхалъ эти рѣчи, но онъ нисколько не испугался.
— Ну, что-жъ я не прочь умереть думалъ онъ, лишь бы Ральфъ былъ со мною. А можетъ быть у меня на томъ свѣтѣ будутъ товарищи, съ которыми можно будетъ играть.
Шелъ май мѣсяцъ. Въ Шанклинъ съѣхалось много народа. Были также и дѣти которыя съ удовольствіемъ стали бы играть съ Берти. Но бабушка находила, что общество этихъ дѣтей не годится для ея внука и бѣдный ребенокъ съ непосильнымъ бременемъ титула на плечахъ грустно проходилъ мимо, влача свои усталыя ножки въ красныхъ чулкахъ.
— Вонъ маленькій графъ! шептали другъ другу дѣвочки. Это тотъ важный баринъ которому принадлежитъ яхта, говорили мальчики. Слушая эти замѣчанія Берти тяжело вздыхалъ. Что ему проку въ яхтѣ, когда не съ кѣмъ въ ней покататься и вообще, когда нельзя дѣлать что хочется.
Теперешній Шанклинъ съ набережной и терассой былъ просто живописной деревушкой въ то время когда поселился въ немъ Берти. Маленькіе домики увитые плющемъ и виноградомъ утопали въ зелени благоухающихъ садовъ. Дороги, посыпанныя желтымъ пескомъ, вились вверхъ на возвышенности, или съ возвышенностей сбѣгали внизъ къ морскому побережью, покрытому пескомъ коричневаго цвѣта. Большая часть скалъ была также коричневая, но встрѣчались и бѣлыя. Море билось у подножія ихъ, обдавая брызгами. Но самыя живописныя мѣста встрѣчались въ ущельяхъ и оврагахъ пересѣкавшихъ скалы. Здѣсь была богатая растительность и масса птицъ.
Шанклинъ того времени дышалъ простотой и спокойствіемъ. Вдали проходили разныя суда: барки, яхты, иногда военный корабль. По берегу проѣзжали телѣги фермеровъ? въ сторонѣ на берегу пріютились рыболовныя хижины и старая, харчевня, гдѣ останавливались почтовые экипажи, отправлявшіеся изъ Райда въ Вентноръ. Все выглядело такъ привѣтливо, такъ зелено, такъ свѣжо. Вспоминая объ этомъ мѣстечкѣ мнѣ кажется что я слышу морской прибой, обоняю запахъ цвѣтущихъ живыхъ изгородей и вижу умные глаза моей собаки, которая прибѣжала запыхавшись съ моря.
И съ тѣхъ поръ сколько перемѣнъ. Вся поэзія этого мѣстечка исчезла. Оно превратилось въ самый обыкновенный шумный курортъ. И вамъ придется испытать то, что я испытываю теперь. Когда вы выростете мѣста, въ которыхъ вы играли дѣтьми, уже будутъ не тѣ. Вернемся однако къ нашему графу. Онъ еще засталъ Шанклинъ въ его первобытной простотѣ. Его бабушка наняла домъ на вершинѣ лѣсистаго холма, полого спускавшагося къ морю. Это былъ славный домикъ въ видѣ шале съ великолѣпнымъ видомъ изъ оконъ. Берти освобожденъ былъ отъ ученья и цѣлые дни проводилъ на воздухѣ, а въ худую погоду сидѣлъ въ дѣтской окруженный игрушками? но и тутъ его ни на минуту не оставляли одного. Когда онъ ѣздилъ верхомъ его сопровождалъ Джемсъ? когда гулялъ съ нимъ была няня? купался онъ съ Вильямомъ? если же выходилъ въ садъ то тотчасъ появлялась бабушка.
Такое неотступное наблюденіе страшно тяготило маленькаго графа. Ему такъ хотѣлось побѣгать иногда на свободѣ, такъ хотѣлось имѣть товарищей! Съ какой завистью онъ смотрѣлъ на мальчиковъ, которые тамъ, на берегу, возводили постройки изъ мокраго песку и пускали лодочки. Онъ съ радостью отдалъ бы свою яхту со всѣмъ ея экипажемъ, чтобъ быть однимъ изъ нихъ.
Иногда его катали на яхтѣ вокругъ острова и шкиперъ, стоя передъ нимъ съ непокрытой головой, почтительно спрашивалъ, доволенъ ли его сіятельство прогулкой? Но Берти не былъ доволенъ. Вильямъ и Девора ходили по его пятамъ, безпрестанно предупреждая: не ходи тудато не дѣлай того-то. Это такъ надоѣдало мальчику, что онъ съ радостью промѣнялъ бы свой бѣлоснѣжный матросскій костюмчикъ съ золотыми пуговками, на грязныя лохмотья. У этого мальчика несмотря на то, что онъ казался такимъ слабенькимъ, было много воображенія и любознательности, и обращеніе съ нимъ какъ съ младенцемъ очень тяготило его.
Въ іюнѣ ему минуло восемь лѣтъ. Въ день рожденія онъ получилъ множество разнообразныхъ и дорогихъ подарковъ, доставившихъ ему не столько удовольствія сколько утомленія. Гьстинцы, которыхъ ему не позволяли ѣсть, не тѣшили его? богатые переплеты книгъ казались вздоромъ для мальчика, читавшаго Ливія и Ксенофонта? на игрушки онъ не обращалъ вниманія? золотой несессеръ, подаренный бабушкой занималъ также мало, какъ и раньше подаренный серебряный. Онъ былъ ему ни на что не нуженъ, такъ какъ ему не позволяли самому причесывать себѣ волосы.
— Если я не могу ѣсть гостинцевъ то нельзя-ли мнѣ послать ихъ вонъ тѣмъ мальчикамъ на берегу? робко спросилъ онъ.
— Какъ это можно дитя мое отвѣчала бабушка. Развѣ мы знаемъ кто они такіе.
— Ну тогда отдадимъ ихъ бѣднымъ дѣтямъ.
— Это будетъ крайне неблагоразумно. Гостинцы могутъ развить въ нихъ вкусъ къ лакомству.
Берти не на шутку взгрустнулось.
— Отчего это люди такъ чуждаются другъ друга? Почему нельзя говорить со всякимъ встрѣчнымъ? страстно допрашиваль онъ. Апостолъ Павелъ говоритъ, что всѣ люди братья, а св. Францискъ…
— Не говори глупостей мой милый, обрѣзала его бабушка. Не то станешь радикаломъ, когда выростешь.
— Радикаломъ? Что это за люди, радикалы?
— Это люди, которые убили твоего милаго Карла перваго, глубокомысленно отвѣтила бабушка.
Такой отвѣтъ озадачилъ Берти. Онъ отошелъ къ окну и облокотившись на подоконникъ, сталъ смотрѣть на море зелени спускавшееся съ холма вплоть до морского берега. Шелъ дождь, и онъ не могъ выйти на воздухъ.
— Что мнѣ толку въ томъ, что они мнѣ низко кланяются, зовутъ меня милордомъ, говорятъ что я богатъ, а никогда не позволяютъ дѣлать такъ какъ мнѣ хочется думалъ Берти. Я знаю, что я маленькій мальчикъ, но если я гожусь на то чтобы быть графомъ, то неужели мнѣ нельзя давать немножко свободы. А еще шкиперъ говорить: ваше сіятельство, «богатый наслѣдникъ». Что мнѣ въ этомъ?
Его фантазія разыгралась Ужъ не плѣнникъ ли онъ какъ тѣ принцы въ Тоуерѣ? Его мозгъ, набитый разсказами изъ исторіи дѣятельно работалъ, и въ концѣ концевъ мальчикъ пришелъ къ убѣжденію что онъ дѣйствительно плѣнный принцъ, котораго тщательно сторожатъ.
Однажды вечеромъ, когда Девора уложивъ его спать, хотѣла удалиться, онъ схватилъ ее за передникъ.
— Милая Дебъ скажи мнѣ пожалуйста: правда ли, что я въ плѣну и что кто-то хочетъ завладѣть моимъ трономъ?
Нянька вообразила что ребенокъ бредитъ и побѣжала къ доктору за успокоительнымъ питьемъ. Страшно испуганная, она просидела около него всю ночь, хотя спокойный сонъ мальчика могъ бы ее успокоить.
Послѣ этого Берти не обращался къ ней съ вопросами. Онъ былъ теперь вполнѣ увѣренъ, что находится въ почетномъ плѣну подобно Якову Шотландскому въ Зеленой Башнѣ.
Однажды ночью Берти не могъ уснуть? и вдругъ его озарила мысль: что если онъ убѣжитъ и отправится путешествовать? Эта мысль во всѣ времена очаровывала многихъ дѣтей. Кстати онъ вспомнилъ разсказъ о св. Терезѣ Испанской, какъ она будучи еще крошкой убѣжала въ горы и увлекла за собой еще болѣе крошечнаго брата.
Эта мысль запавъ въ голову маленькаго графа, до того овладѣла имъ, что еще не успѣла истечь первая половина ночи, какъ онъ уже окончательно мувѣрилъ себя, что онъ плѣнный принцъ, который обязанъ отыскать и возвратить себѣ похищенное королевство, точь въ точь какъ средневѣковые рыцари отправлялись на поиски реликвій. Страсть къ приключеніямъ, къ побѣгу, къ новизнѣ такъ разыгралась въ немъ, что едва забрезжила первая полоса разсвѣта, онъ уже сползъ съ постели и сталъ собираться. Онъ думалъ, было взять съ собою Ральфа, но тотчасъ же отказался отъ этой мысли. Богъ знаетъ, какія опастности его ожидаютъ впереди, было бы эгоистично подвергать имъ и сабаку.
Онъ кинулъ Ральфу свою перчатку, чтобы онъ ее стерегъ и приказалъ ему лежать смирно
Не малаго труда стоило Берти одѣться, такъ какъ до сихъ поръ онъ никогда самъ не одѣвался. Наконецъ онъ кое какъ справился съ этимъ дѣломъ, взялъ свою матросскую шляпу и на ципочкахъ, чтобы не разбудить Дебору, спустился изъ окна въ садъ, а изъ сада въ оврагъ, никѣмъ не замѣченный.
День только что занимался. Небо было красно, но по мѣстамъ лежалъ туманъ и ночныя тѣни еще не всѣ сбѣжали прочь. Птички начали просыпаться и щебетаніемъ привѣтствовали другъ друга.
— Ахъ какъ хорошо! восхищался Берти. Какъ жаль, что люди не встаютъ вмѣстѣ съ солнцемъ.
Онъ понималъ однако, что мѣшкать опасно и пустился бѣжать насколько позволяли ему его слабенькія ножки.
Надъ моремъ висѣлъ туманъ скрывая его отъ глазъ Берти. На берегу никого не было, кромѣ мальчика который въ старой лодкѣ приготовлялъ сѣти.
— Можешь ты свезти меня въ Бончёрчъ за это? спросилъ Берти подавая мальчику двѣ полукроны.
Мальчикъ оскалилъ зубы.
— Конечно маленькій баринъ. Я десятерыхъ свезу за эту цѣну.
Маленькій графъ прыгнулъ въ лодку съ поспѣшностью свойственною плѣнникамъ вырвавшимся на свободу. Лодка была стара грязна, и Берти сразу же выпачкалъ свой бѣлый костюмчикъ. Но онъ не обращалъ на это вниманія. Въ первый разъ въ жизни онъ былъ одинъ, дѣлалъ что хотѣлъ и вполнѣ наслаждался. Гребецъ былъ здоровый сильный мальчикъ и гребъ весьма усердно. Старая посудина прыгала, ныряла и кой-какъ справлялась съ волнами. Какъ можно было сравнить съ нею яхту? Яхта была длинная стройная лодка. Ея отполированная отдѣлка блестѣла какъ зеркало. Гребцы были одѣты въ бѣные джерси и красные колпаки. Но на своей яхтѣ маленькій графъ и вполовину такъ не насаждался. Вѣчно кто нибудь ходилъ по пятамъ его безпрестанно предостерегая: Не облокачивайся на бортъ"? «Смотри, чтобъ брызги не запачками тебѣ платье»? и вѣчно это надоѣдливое: «Берегись!» Осторожно!«
Такъ бы и кинулся съ размаха въ море или ударился бы головой о землю бросившись съ первой яблони. Я знаю что многіе мальчуганы испытывали нѣчто подобное, хотя вовсе не одобряю подобныхъ чувствъ.
Ничто не можетъ быть прелестнѣе подножія скалъ, если смотрѣть на нихъ съ моря. Тутъ и лавры и мирты и буки и березы склоняющія свои вѣтви къ морю. Тутъ все безыскуственно, такъ какъ создала природа. Берти, плывя въ своей лодкѣ которая переваливалась какъ откормленная утка смотрѣлъ и восхищался? онъ смотрѣлъ на туманную завѣсу скрывавшую отдаленную часть моря и тоже восхищался. Ему казалось что онъ находится въ сказочной странѣ. Голосъ гребца прервалъ его мечтанія.
— Я высажу васъ на берегъ маленькій баринъ Мнѣ надо удирать, нето дадди прибьетъ меня.
— Кто это дадди?
— Отецъ то есть. Онъ задастъ мнѣ пощечину? вѣдь лодка-то его.
Берти удивился Онъ слыхалъ что медвѣди даютъ пощечины своимъ дѣтенышамъ, но не воображалъ что ими угощаютъ и мальчиковъ да еще большихъ.
— Тогда зачѣмъ же ты взялъ лодку? Ты поступилъ очень дурно строго замѣтилъ Берти
— Да вѣдь вы же дали мнѣ цѣлую крону возразилъ мальчишка оскаливъ зубы
— Я вовсе не хот чтолъ соблазнять тебя на дурное дѣло, продолжалъ Берти, тѣмъ же тономъ, и вдругъ густо покраснѣлъ. Имѣлъ ли онъ право въ его положеніи читать наставленія другимъ?
Старая лодка задѣвая за валуны причалила къ берегу маленькой лѣсистой бухточки очень живописной. На возвышеніи стоялъ домикъ. Говорятъ что въ старину въ этихъ мѣстахъ укрывались контрабандисты. Во всякомъ случаѣ это было укромное поэтическое мѣстечко, когда высадился туда маленькій графъ.
— Гдѣ я? спросилъ онъ обращаясь къ своему спутнику, но мальчишка засмѣялся и поспѣшно пустился въ обратный путь оставивъ маленькаго графа въ большомъ затрудненіи.
Еще такъ недавно Берти пустился въ свѣтъ, а ему ужъ захотѣлось кушать. Изъ трубы домика выходилъ дымокъ и дверь была отворена, но онъ боялся, что его задержатъ, если онъ пойдетъ туда и притомъ подъемъ по скалистому ущелью казался ему труднымъ и почти неодолимымъ. Постоявъ въ раздумьѣ Берти пошелъ по берегу, но и этотъ путь былъ не изъ легкихъ
Прибрежный песокъ былъ усѣянъ валунами, загроможденъ обломками скалъ? къ тому же жесткій колючій дрокъ царапалъ ноги.
Но море было сбоку, а весь міръ впереди и этого было достаточно, чтобы Берти бодро зашагалъ по направленію къ Бончёрчу, котораго и достигъ въ скоромъ времени.
Бончёрчъ еще спалъ и во многихъ изъ его крытыхъ соломою домиковъ притаившихся за большими деревьями садовъ и за изгородями изъ фуксій не были еще отворены двери. Деревья окаймлявшія единственную улицу мѣстечка были такъ густы что образовали надъ нею сводъ подъ которымъ всегда царила прохлада.
Въ спокойной водѣ большого пруда отражалась окружавшая его растительность. Это спокойное утопающее въ зелени мѣстечко казалось таинственнымъ обиталищемъ фей, хотя оно и находилось въ нѣсколькихъ шагахъ отъ моря.
Проходя по улицѣ Берти увидалъ булочную у оконъ которой женщина отворяла ставни.
— Могу я просить у васъ продать мнѣ немножко хлѣба съ молокомъ, сказалъ маленькій графъ, снимая шляпу и вѣжливо кланяясь.
Женщина остановилась и засмѣялась
— Господь съ тобой милый крошка! Я продаю только хлѣбъ, но я охотно дамъ тебѣ и молока за твое хорошенькое личико. Войди красавчикъ.
Берти вошелъ въ маленькую темную комнатку, которая показалась ему очень привлекательною потому что въ ней пахло хлѣбомъ, а ему хотелось ѣсть.
Женщина принесла большую чашку молока съ хлѣбомъ и деревянную ложку. Берти сунулъ руку въ карманъ, чтобы расплатиться и о ужасъ! Тамъ не оказалось ни копѣйки Деньги исчезли, а съ ними вмѣстѣ и часы.
Бѣдный мальчикъ покраснѣлъ потомъ поблѣднѣлъ. Онъ предположилъ, что деньги и часы упали въ море? ему и въ голову не приходило, что то и другое укралъ дрянной мальчишка-лодочникъ. Между тѣмъ оно именно такъ было. Онъ отодвинулъ чашку и совсѣмъ сконфуженный всталъ изъ за стола.
— Извините меня сударыня, сказалъ онъ. Я думалъ что у меня есть деньги, но оказалось, что я потерялъ ихъ. Благодарю васъ очень, но я не могу воспользоваться вашимъ завтракомъ.
— Кушайте, кушайте маленькій баринъ, уговаривала его добродушная булочница. Я очень рада? очень очень рада. Не бойтесь родители ваши когда нибудь мнѣ заплатить.
— Нѣтъ, нѣтъ, отнѣкивался Берти и опасаясь, чтобы голодъ не заглушилъ въ немъ чувство порядочности, онъ выбѣжалъ изъ булочной и пустился во весь духъ по тѣнистой аллеѣ.
Говорятъ, что у него много денегъ, но что толку, когда онъ не можетъ распоряжаться ими. Къ тому же онъ твердо рѣшилъ не возвращаться домой къ бабушкѣ, нянѣ, Ральфу и Роялю, пока не узнаетъ всю правду и не отыщетъ похищенное королевство.
Пробѣжавъ за предѣлы мѣстечка Берти остановился чтобъ перевести духъ. Куда-же теперь идти? Къ морю? Ни въ какомъ случаѣ. Онъ зналъ по наслышкѣ, что дорога берегомъ ведетъ въ Вентноръ. Это довольно большой городъ, гдѣ могутъ его узнать и остановить. Онъ рѣшительно направился въ глубь острова и пошелъ вдоль воздѣланныхъ полей, которыя чередовались съ тучными лугами. Присѣвъ отдохнуть около канавки маленькій графъ увидалъ пахаря который усердно жевалъ что то круглое, бѣлое, имъ никогда невиданное.
Это навѣрно что нибудь очень вкусное, онъ ѣстъ съ такимъ аппетитомъ, подумалъ Берти? и ему страшно захотѣлось поглядѣть и попробовать эту неизвѣстную вещь. Онъ подошелъ къ крестьянину и сказалъ:
— Позвольте васъ спросить что вы кушаете?
У крестьянина ротъ разъѣхался до ушей.
— А вотъ попробуйте сами, сказалъ онъ на простонародномъ нарѣчіи, подавая Берти очищенную рѣпу.
Берти посмотрѣлъ на нее недовѣрчиво Половина была изгрызана здоровыми зубами пахаря, другая запачкана его грязными руками, но любопытство взяло верхъ, и Берти преодолѣвъ отвращеніе отгрызъ отъ нетронутой стороны порядочный кусочекъ и тотчасъ же поморщился.
— О въ ней нѣтъ никакого вкуса! заявилъ онъ вполнѣ разочарованный? и она такъ грязна.
— Рѣпа хорошая вещь, возразилъ крестьянинъ.
— Нѣтъ, нѣтъ, протестовалъ Берти дѣлая гримасу и выплюнувъ взятый въ ротъ кусочекъ онъ пошелъ дальше
— Ну значитъ вы не голодны, маленькій баринъ, крикнулъ ему вслѣдъ крестьянинъ.
Былъ ли голоденъ маленькій графъ, самъ не зналъ. Ему еще никогда не приходилось голодать. Поэтому онъ совсѣмъ не понялъ восклицанія крестьянина и думалъ про себя.
— Какъ можетъ онъ ѣсть такую мерзость. А повидимому она ему нравится.
Пройдя съ милю или болѣе того, Берти увидалъ на дорогѣ одинокую лавочку, такую маленькую, что едва ли бы нашлась во всей Великобританіи другая подобная ей. Въ лавочкѣ былъ хлѣбъ, кой какіе товары и разнаго рода жестянки, какихъ Берти нигдѣ не видывалъ. За прилавкомъ сидѣла бойкая подвижная старушка.
— Не будете ли вы такъ добры робко началъ Берти отстегивая золотой якорь съ ленты, окружавшей шляпу. Я потерялъ деньги? а вотъ за это не можете ли вы дать мнѣ позавтракать.
Старуха прищурившись, тщательно осмотрѣла якорь, постукала имъ, понюхала его и отдавая якорь Берти, сказала.
— Это не стоитъ и двухъ пенсовъ баринъ. И какъ же это вы такой маленькій безъ денегъ и одни. Впрочемъ я не отказвываюсь дати вамъ покушать? войдите.
Берти не имѣвшій понятія о стоимости своего якоря поблагодарилъ и вошелъ. Старуха принесла молока хлѣба и кусокъ холодной ветчины.
Какъ огорчались всѣ домашніе вмѣстѣ съ докторомъ отсутствіемъ у Берти аппетита! Въ изобиліи глоталъ онъ хину, желѣзо, тресковый жиръ и аппетитъ не являлся. Посмотрѣли бы они на него теперь. Онъ ѣлъ почти съ такою же жадностью свой завтракъ, какъ крестьянинъ — рѣпу и ничто никогда не казалось ему такимъ вкусным. Онъ вѣрно сбѣжалъ, разсуждала про себя старуха, искоса поглядывая на Берти. Но не я, конечно, пойду доносить на него? нето они отнимутъ у меня эту золотую вещицу.
Она старалась увѣрить себя что съ ребенкомъ не случится ничего худого, а тѣмъ временемъ разсчитывала сходить въ городъ и продать якорь за цѣлую гинею.
Ея лавочка не приносила большого дохода хотя имѣла не мало потребителей среди окрестныхъ крестьянъ. Старуха далеко не была безупречна и нерѣдко подмѣшивала песокъ въ сахаръ, клей въ горчицу, жиръ въ масло. Ея нравственность, конечно не выигрывала отъ этого.
Во время завтрака въ лавочку вошла худая, жалкая женщина одѣтая какъ нищая.
— Позвольте молочка для Сузи, сказала она, подавая старѵхѣ мелкую мѣднѵю монету.
— А какова Сузи? спросила торговка.
Женщина печально покачала головой. По ея впалымъ щекамъ струились слезы
— Мой сынъ Данъ пошелъ ставить силки. Если попадется птица, не возьмете ли вы ее, въ промѣнъ, миссисъ?
Старуха глазами указала на Берти и подавая молоко сказала: вѣдь птицы въ полѣ не вкусны.
Женщина положила монету и, взявъ молоко, поспѣшно ушла.
— Должно быть это очень бѣдная женщина? спросилъ Берти съ нѣкоторой торжественностью.
— Еще бы усмѣхнѵлась старуха.
— Тогда вы напрасно брали съ нея деньги. Вы бы могли и такъ дать ей молока.
— Ого сударь! Да вы не переодѣтый ли пасторъ? Я и сама не богаче ее? и къ тому же ей подѣломъ. Ея мужъ былъ браконьеръ[1] и умеръ въ тюрьмѣ.
— Браконьеръ! воскликнулъ Берти съиинстинктивнымъ ужасомъ землевлаяхѣльца. И ея сынъ тоже ловитъ птицъ! продолжалъ онъ все съ большимъ возбужденіемъ. И вы хотите этихъ птицъ брать въ промѣнъ! О какая же вы дурная злая женщина!
Вмѣсто отвѣта старуха пустила въ него полѣномъ, которое вмѣсто Берти попало въ корзину съ яйцами и обративъ ихъ въ яичницу вылетѣло въ окно, разбивъ стекло.
Берти спокойно прошелъ къ двери и пристально глядя на старуху сказалъ:
— Если я встрѣчу мирового судью я разскажу ему, какая вы женщина. Вы соблазняете бѣдныхъ людей? это позорно.
Взбѣшенная старуха плеснула ему вслѣдъ помоями часть которыхъ попала таки въ него и еще больше испачкала его бѣлый костюмъ. Берти шелъ и смотрѣлъ по сторонамъ въ надеждѣ увидать бѣдную женщину, которую ему хотѣлось утѣшить и въ тоже время предостеречь, но ее нигдѣ не оказывалось.
— Однако если я буду останавливаться, чтобъ исправлять дурныхъ людей мнѣ никогда не отыскать своего королевства, разсудилъ Берти и пошелъ дальше.
Онъ сыто позавтракалъ и чувствовалъ себя въ прекрасномъ расположены духа. Для полнаго счастья не доставало только Ральфа.
Берти бодро шелъ по пологому склону холма и пришелъ къ навѣсу возлѣ котораго разведенъ былъ огонь. Въ огнѣ накалялось желѣзо а у огня стоялъ рабочій и привязана была свинья.
Остановившись на минуту Берти увидалъ что рабочій взялъ накаленнное до красна желѣзо и направился къ свиньѣ.
Поблѣднѣвъ какъ полотно, Берти побѣжалъ къ рабочему и закричалъ что было мочи:
— Стойте стойте что вы хотите дѣлать?
— Я хочу клеймить свинью, отойди прочь, или я и тебя заклеймлю, крикнулъ въ свою очередь рабочій
Но Берти не двигался съ мѣста. Его глаза метали искры
— Злой, злой человѣкъ. Развѣ ты не знаешь что свинья тоже Божіе созданіе?
— Глупости! возразилъ рабочій, оскаливъ зубы. Свинья создана на то, чтобъ ее съѣли люди. А заклеймить мнѣ ее надо для того, чтобъ она не смѣшалась съ другими. Уходи-ка, тебѣ здѣсь нечего дѣлать.
Но Берти твердо стоялъ на ногахъ и въ гнѣвѣ сжималъ кулаки
— Я не позволю вамъ такъ мучить бѣдное безсловесное животное, проговорилъ онъ, поблѣднѣвъ еще больше. Слышите не позволю!
Рабочій расхохотался:
— Ужъ не думаешь ли меня вздуть карапузикъ?
Берти загородилъ собой хрюкавшую съ испуга свинью.
— Вы можете меня убить, но я не позволю вамъ трогать свинью, рѣшительно заявилъ онъ.
Рабочій не на шутку озлился.
— Вотъ что я тебѣ скажу мальчишка. За твою дерзость стоило бы пройтись каленымъ желѣзомъ по твоей шкурѣ, да выглядишь-то ты словно мокрый котъ. Убирайся-ка, не то…
У Берти духъ захватило отъ страха, но онъ не двинулся съ мѣста.
— Вы можете жечь меня, но не смѣйте трогать свинью, заявилъ онъ.
— Вотъ штука! воскликнулъ рабочій переходя отъ раздраженія къ изумленію. Ну и парень же ты я тебѣ скажу!
— Я васъ не понимаю съ достоинствомъ, возразилъ Берти. Но я не позволю вамъ трогать свинью!
— Ну такъ я примусь за тебя, честное слово. Становись на колѣни и проси прощенья.
— Этого не будетъ.
— Какъ, ты оскорбилъ меня и не хочешь просить прощенья?
— Нѣтъ, потому что вы злой, жестокій четовѣкъ.
Берти закрылъ глаза и готовъ былъ упасть въ обморокъ. Ему казалось, что каленое желѣзо касается его тѣла, но онъ и не думалъ уступать.
Рабочій развелъ руками.
— Ну, и храбрецъ же ты. Эй мальчикъ вѣдь это была только шутка. Я хотѣлъ подразнить тебя. Ладно, я не буду клеймить свинью. А ты все-таки чудакъ если не ангелъ слетѣвшій съ неба.
Берти со слезами на глазахъ, величественно протянулъ свою руку для поцѣлуя, какъ привыкъ онъ это дѣлать въ Авильонѣ.
Рабочій взялъ нѣжную рученку и сжалъ ее въ своей лапѣ.
— Молодецъ! проворчалъ онъ съ нѣкоторымъ оттѣнкомъ почтенія.
— И вы никогда никогда не будете больше прижигать свиней? приставалъ Берти, глядя на рабочаго своими большими глазами.
— Эту никогда, отвѣчалъ рабочій улыбаясь. Господи мальчикъ ты первое существо въ мірѣ, которому я сдѣлалъ такую большую уступку.
— Но вы вовсе не должны этого дѣлать, торжественно заявилъ Берти. Богъ наказываетъ за дурные поступки. А это очень дурно, что вы большой сильный человѣкъ мучите беззащитное животное. Вы никогда не должны этого дѣлать.
— Какъ васъ зовутъ, маленькій баринъ, смиренно спросилъ рабочій.
— Меня зовутъ Авильонъ.
— Вильямъ, повторилъ рабочій не разслышавъ. Ну такъ вотъ что Вильямъ: Я буду молиться за тебя каждое воскресенье, всю мою жизнь.
Рабочій проговорилъ это съ замѣтнымъ волненіемъ, и потомъ прибавилъ про себя: Никогда не встрѣчалъ я такого потѣшнаго ребенка.
Берти поблагодарилъ и съ поклономъ снявъ свою шляпу, удалился. Пройдя несколько шаговъ, онъ оглянулся и имѣлъ удовольствіе видѣть, что рабочій заливаетъ огонь, а свинья отвязанная, гуляетъ на свободѣ.
— Я, таки, испугался, думалъ про себя Берти. Но еслибъ этотъ великанъ дѣйствительно вздумалъ жечь меня, я бы все таки не уступилъ.
А внутренній голосъ говорилъ ему что мужество, соединенное съ милосердіемъ, можетъ дѣлать чудеса.
Въ манерѣ и чертахъ Берти было какое-то неуловимое благородство, которое обличало его породу. Иначе никто не заподозрилъ бы въ немъ графа. Бѣлый, саржевый костюмчикъ его былъ выпачканъ, красные чулки отъ морской воды и дорожной пыли потеряли цвѣтъ, шляпа была помята, волосы растрепаны. По внѣшнему виду онъ болѣе походилъ на бродягу, чѣмъ на графа. И тѣмъ не менѣе онъ былъ гораздо счастливѣе и гордился собою въ десять разъ болѣе, чѣмъ въ то время когда одѣтый въ пышный придворный костюмъ, онъ былъ представленъ королевѣ въ Бальмоталѣ. Берти увѣренъ былъ, что встрѣтитъ Кромвеля, Ричарда третьяго и многихъ другихъ героевъ къ числу которыхъ онъ относилъ и себя.
Но пока, онъ встрѣтилъ маленькую дѣвочку, которая горько плакала. Дѣвочка была очень некрасива: шапка рыжихъ волосъ ротъ до ушей, кожа кирпичнаго цвѣта. Но для Берти было важно то, что она плакала. Находясь въ рыцарскомъ настроеніи онъ не могъ не пожелать ее утѣшить
— О чемъ ты плачешь дѣвочка? спросилъ онъ, остановившись противъ нея на узкой тѣнистой тропинкѣ.
Дѣвочка пристально взглянула на него и собралась повидимому заплакать еще громче
— Я иду въ школу пропищала она
— Въ школу? Такъ о чемъ же тутъ плакать? Ты умѣешь читать?
— Нѣтъ отвѣчала дѣвочка, всхлипнувъ
— Такъ неужели же ты не довольна, что идешь учиться? спросилъ Берти съ сознаніемъ своего превосходства.
— Некому присмотрѣть за домомъ, отвѣчала дѣвочка не переставая всхлипывать. Мама больна, въ постели, Дикъ ушибъ себѣ ногу, кто же присмотритъ за бэби. Бэби опрокинетъ на себя котелъ и обварится на смерть. Ужъ я знаю что такъ будетъ.
— Бѣдняжка! сочувственно замѣтилъ Берти. Но зачѣмъ же ты тогда идешь въ школу?
— Потому что мнѣ не тринадцать лѣтъ, а только десять? и дадди съ прошлой недѣли сидитъ въ тюрьмѣ за то, что не посылалъ меня въ школу. А кто же присмотритъ за бэби, кто выстираетъ бѣлье. Ой, ой, ой! Зачѣмъ мнѣ не тринадцать лѣтъ, плакалась рыжеволосая нимфа
Берти разумѣется ничего не понялъ такъ какъ не зналъ о существованіи школьнаго закона
— А чѣмъ занимается твой отецъ? спросилъ онъ.
— Работаетъ на кирпичномъ заводѣ. Мы всѣ тамъ работаемъ? я и бэби съ собой ношу. Онъ сидитъ и роется въ глинѣ смирнехонько. А въ школу носить его нельзя. А дома онъ обварится. Ужъ я знаю, что обварится. Онъ вѣчно тянется къ котлу.
— Но все таки неловко не умѣть читать, замѣтилъ, съ большой серьозностью, маленькій графъ. Тебѣ давно слѣдовало научиться. Я сталъ читать, какъ только началъ говорить.
— Можетъ быть, ваши родители не работаютъ на кирпичной фабрикѣ, сказала дѣвочка съ нѣкоторой ироніей. А мнѣ еще за ребенкомъ присмотрѣть надо. Только что я научилась ходить, какъ уже попала въ няньки. Сперва няньчила Дика, потомъ Тома, а теперь вотъ этого. Я не хочу учиться. Лучше буду дѣлать кирпичъ.
— О, ты и понятія не имѣешь, какимъ чуднымъ вещамъ тебя научатъ въ школѣ. Нѣтъ, надо, надо учиться
— Такъ и судья говорилъ когда посадилъ тятю подъ арестъ. Въ чудныхъ вещахъ мало толку, когда нечего положить въ горшокъ. Я бы ни за что не пошла въ школу, еслибъ не жалко было тяти.
— Конечно его надо пожалѣтъ и потому ты должна слушаться и ходить въ школу. Можетъ быть я могу присмотрѣть за ребенкомъ. Гдѣ вы живете?
Неопредѣленнымъ жестомъ дѣвочка указала на поля и луга.
— Пройдете съ милю такъ тутъ и будетъ домъ Джима Бракена. Но вѣдь это ни къ чему, Вамъ не справиться съ ребенкомъ
— Попробую, кротко замѣтилъ Берти, отчасти изъ состраданія, отчасти изъ любопытства. Ему никогда не случалось видѣть маленькаго ребенка, — а ты все-таки ступай въ школу прибавилъ онъ.
— Да пойду, пойду, и загорѣлая героиня всхлипнувъ еще разъ пустилась бѣжать такъ скоро, какъ позволяли отцовскіе сапоги, которые были въ десять разъ больше ея ногъ
Между тѣмъ Берти не привыкшій къ такимъ продолжительнымъ прогулкамъ сильно усталъ, но состраданіе и любопытство придали ему бодрости и онъ быстро зашагалъ своими маленькими ножками по неровной дорогѣ, причемъ шелковые чулки и серебряныя пряжки на башмакакъ запылились еще больше.
Постучавшись у первой избушки Берти былъ встрѣченъ грубой старухой которая, замахнулась на него метлой
— Что тебѣ надо? Здѣсь нѣтъ никакого Бракена. Убирайся бродяга
Конечно онъ былъ бродяга и потому кличка, данная ему грубой старухой, очень обидѣла его. Бѣдный маленькій графъ покраснѣлъ до корней волосъ, и побѣжалъ къ другой избушкѣ, виднѣвшейся среди поля свекловицы и люцерны принятыхъ имъ за клеверъ. Дѣло въ томъ что маленькій графъ который недурно говорилъ по нѣмецки, читалъ Тацита и Эвклида, не имѣлъ никакого понятія о цвѣтахъ и травахъ. Никто не считалъ нужнымъ знакомить его съ растеніями. Да по правдѣ сказать, и учителя-то его мало въ этомъ смыслили.
Другая избушка была такъ низка такъ придавлена своей ветхой поросшей мхомъ кровлей, что Берти принялъ ее за полуразвалившійся хлѣвъ. Но такъ какъ хижина стояла на томъ самомъ мѣстѣ, которое указала ему дѣвочка Берти собрался съ духомъ и рѣшился войти.
Прежде всего ему бросилась въ глаза убогая кровать и на ней больная женщина. На полу барахтался большеголовый ребенокъ? у огня сидѣлъ другой и этотъ послѣдній держалъ между ногъ что-то до того странное и безформенное, что только по громкому плачу можно было догадаться что это тотъ самый бэби, которому сестра предрекала безвременную и трагическую кончину отъ опрокинутаго котла.
Когда Берти вошелъ мальчикъ державшій между ногъ странное существо, вскинулъ на вошедшаго свои крутые маленькіе глазки и сказалъ испуганнымъ голосомъ:
— Мама тутъ какой-то баринъ.
Берти снялъ шляпу и сдѣлалъ нѣсколько шаговъ впередъ съ своей обычной граціей
— Скажите вы очень больны? спросилъ онъ женщину своимъ милымъ ласковымъ голосомъ. Я встрѣтилъ маленькую дѣвочку, которая… такъ безпокоилась о ребенкѣ и я обѣщалъ… постараться замѣнить ее здѣсь…
Женщина приподнялась на локтѣ и посмотрѣла на Берти безпокойнымъ, растеряннымъ взглядомъ.
— О, Боже мой, маленькій баринъ. Врядъ-ли вы можете намъ помочь? развѣ что у васъ найдется одинъ или два шиллинга.
— У меня нѣтъ денегъ, отвѣчалъ сконфуженно маленькій графъ. Женщина взглянула сердитыми глазами и повалилась на подушки.
— Не могу ли я чѣмъ нибудь услужить?
— Да чѣмъ же? вмѣшался сидѣвшій на полу мальчикъ. Можетъ быть у васъ есть мѣдняки?
— Мѣдняки?
— Ну да, мѣдныя деньги, пенсы.
Въ эту минуту ребенокъ началъ плакать, а мальчикъ принялся его трясти.
— Не тряси его такъ съ безпокойствомъ замѣтилъ Берти. Вотъ это то и называется бэби?
— Конечно, грубо отвѣчалъ мальчикъ, котораго звали Дикъ. Вотъ это самое и есть бэби, противное созданье! А вамъ-то какое дѣло?
Вмѣшательство посторонняго, не сопровождаемое денежной помощью, казалось Дику не стоющимъ вниманія.
— Я думалъ что могу его позабавить, робко замѣтилъ Берти! Я это обѣщалъ твоей сестрѣ.
Дикъ разразился громкимъ смѣхомъ.
— Бэби оцарапаетъ тебѣ рожу вотъ и все. Ахъ ты дохлый длинноногій гусь.
Берти покоробило отъ грубости мальчишки
Мальчикъ лежавшій на животѣ теперь повернулся на бокъ лицемъ къ Берти.
— Вы кажется добрый баринъ, сказалъ онъ. Не сердитесь на Дика. Онъ сломалъ себѣ ногу, мама больна и мы со вчерашняго дня ничего не имѣли во рту, кромѣ чашки чаюю
И крупныя слезы заструились по его грязнымъ щекамъ.
— Ахъ Боже мой что же мнѣ дѣлать, воскликнулъ Берти со вздохомъ вспоминая свой кошелекъ и часы. Онъ окинулъ взглядомъ комнату и его чуть не стошнило. Онъ никогда не видалъ столько грязи. Воздухъ въ хижинѣ былъ ужасный. Одежда дѣтей превратилась въ лохмотья? у больной женщины валявшейся на соломенной постели остались только кожа да кости? а несчастный голодный бэби кричалъ такъ громко, что пожалуй на французскомъ берегу было слышно.
— Бэби, милый бэби перестань плакать, ласково говорилъ Берти и, наклонившись къ ребенку, сталъ махать передъ нимъ бахромою своего шелковаго краснаго шарфа служившаго ему поясомъ. Бахрома привлекла вниманіе ребенка. Онъ пересталъ плакать, потянулся къ шарфу и, наконецъ, засмѣялся. Берти очень гордился своимъ успѣхомъ и даже Дикъ проворчалъ сквозь зубы. „Ну, ну, я не буду.“
Маленькій графъ развязалъ свой шарфъ и позволилъ рученкамъ бэби стянуть его съ себя. Глаза Дика сверкнули:
— Баринъ вѣдь это можно бы продать.
— О нѣтъ не надо. Пусть бэби забавляется имъ. Какіе у него хорошенькіе глазки и какъ забавно онъ смѣется.
— И башмаки можно бы продать, продолжалъ неугомонный Дикъ.
— Дикъ перестань кляньчить, крикнулъ Томъ.
Берти былъ порядкомъ таки озадаченъ Продать его обувь ему казалось столь же дикимъ какъ еслибъ кто предложилъ продать его волосы. Женщина взглянула на него потухшими глазами.
— Простите ихъ баринъ сказала она слабымъ голосомъ. Они, право, честные мальчики но со вчерашняго дня ничего не ѣли кромѣ одной или двухъ морковокъ? а вѣдь мальчики ѣсть хотятъ
— Неужели у васъ ничего нѣтъ? спросилъ Берти, пораженный нищетой этого невѣдомаго для него міра.
— Неоткуда и быть, глухо отвѣчала больная. Мужа арестовали, Пейи обязали посылать въ школу, Дикъ сломалъ ногу. Никто ничего не зарабатываетъ. И вдобавокъ молоко у меня изсякло? нечѣмъ кормить малютку.
— Развѣ кто нибудь не можетъ доставить вамъ работы?.. А священникъ?.
— Священникъ насъ знать не хочетъ? мой мужъ методистъ[2]. А на заводѣ въ насъ не нуждаются. Если бы мы тамъ работали, то конечно, намъ бы платили? но разъ мы уши тотчасъ же на наше мѣсто нашлись другіе? вотъ и все тутъ.
Утомленная и взволнованная больная откинулась на подушки Берти пришелъ положительно въ отчаяніе и не зналъ, что ему предпринять.
— Ты говоришь, что мои башмаки можно продать? нерѣшительно обратился онъ къ Дику, припоминая житіе св. Мартина который отдалъ свой плащъ.
— Да ужъ три шиллинга навѣрно дадутъ, а можетъ быть и больше, если сходить туда на деревню, бойко отвѣчалъ Дикъ.
— Ты не долженъ обирать маленькаго барина, проговорила мать, почти теряя сознаніе отъ слабости.
— Неужто только три шиллинга? спросилъ Берти, смутно представлявшій себѣ значеніе этой монеты. А я думалъ они стоятъ гораздо больше. Дадутъ ли тебѣ за это каравай хлѣба?
— Р-р-р, пробурчалъ Дикъ и Берти понялъ, что это бурчаніе означаетъ удовольствіе.
— Но какже я буду ходить безъ башмаковъ?
— Да также? даже еще лучше. Мы и отродясь не нашивали башмаковъ.
— Неужели?
— Ха ха? конечно. Да вѣдь это гораздо удобнѣе и легче. Не оступишься, не споткнешься А бѣжать, такъ лучше и не надо.
Берти только что хотѣлъ сказать, что ему стыдно будетъ ходить безъ башмаковъ, но во время удержался. Было бы неделикатно говорить такія слова при дѣтяхъ которыя никогда не имѣли башмаковъ. Маленькій графъ находился въ мучительномъ состояніи нерѣшимости. Съ одной стороны онъ не могъ представить себѣ, какъ это онъ будетъ ходить безъ башмаковъ? а съ другой разсуждалъ такъ: какая же заслуга давать то чему не придаешь никакой цѣны? Развѣ святые не лишали себя самаго необходимаго ради бѣдныхъ?
Онъ рѣшительно снялъ свои башмаки съ серебрянными пряжками и поставилъ ихъ рядышкомъ.
— Вотъ возьмите и купите себѣ хлѣба, сказалъ онъ, вспыхнувъ.
Дикъ бросился на башмаки съ крикомъ восторга.
— Экая досада, что я не могу пойти самъ. Бѣги-ка Томъ скорѣе къ старухѣ Нанѣ, продай ей башмаки и купи намъ хлѣба, мяса, картофелю, молока для бэби, ну и еще тамъ чего нибудь? можетъ быть пинту джину для мамы.
— Мнѣ кажется намъ не слѣдуетъ обирать маленькаго барина, Дикъ, робко замѣтилъ Томъ? но братъ зарычалъ и замахнулся на него палкой. Бѣдный мальчикъ поспѣшно схватилъ башмаки.
— Простите, маленькій баринъ, сказалъ Дикъ нѣсколько сконфуженно. Но есибъ въ вашемъ желудкѣ за цѣлые сутки ничего не было, вы не стали бы осуждать насъ за то, что намъ ѣсть хочется.
Берти понималъ довольно смутно болтовню мальчика на простонародномъ нарѣчіи. Бэби надоѣлъ кушакъ и онъ снова сталъ пищать, но Дикъ который былъ теперь въ хорошемъ расположеніи духа сталъ его подбрасывать и забавлять.
— Который тебѣ годъ? спросилъ Берти.
— Девятый, либо десятый, не знаю.
Берти удивился. Онъ думалъ, что этотъ коренастый широкоплечій мальчикъ съ грубымъ голосомъ гораздо старше.
— Вы не нафискальничаете на насъ? спросилъ Дикъ.
— Что это значитъ?
— То есть не нажалуетесь за башмаки? Тогда бѣда намъ будетъ.
— Развѣ можно разсказывать когда дѣлаешь добро! т. е. когда исполняешь свою обязанность, поправился Берти съ отвращеніемъ слушавшій грубыя выходки Дика.
— А если дома васъ спросятъ куда вы дѣвали свои башмаки?
— Я не пойду домой, отвѣчалъ маленькій графъ.
Дикъ онѣмѣлъ отъ удивленія. Онъ никакъ не могъ взять въ толкъ, что представляетъ собою этотъ маленькій баринъ.
Между тѣмъ Берти, никогда не видавшій трудно больныхъ, съ безпокойствомъ смотрѣлъ на блѣдное лицо больной женщины. Ему казалось что она умираетъ.
— Тебѣ не страшно за твою маму? спросилъ онъ Дика.
— Какже не страшно? и глаза грубаго мальчика наполнились слезами. — И отецъ подъ арестомъ? это еще хуже.
— Не хуже смерти. Вѣдь онъ вернется.
— И она оживетъ, лишь бы только немножко супу да джину, шепотомъ прибавилъ Дикъ. Вѣдь это отъ голода и усталости она разболѣлась.
„Хорошо что я не пожалѣлъ башмаковъ“, подумалъ Берти. Затѣмъ послѣдовало продолжительное молчаніе, прерываемое только трескомъ прутьевъ въ каминѣ и пискомъ ребенка.
— Не потрудитесь ли, миленькій баринъ, сказалъ наконецъ Дикъ, налить въ котелъ воды и поставить на огонь. Изъ за этой проклятой ноги я не могу двинуться, а хорошо, кабы вода ужъ вскипѣла до прихода Тома.
Берти охотно принялся за работу. Обѣими руками и то съ трудомъ онъ поднялъ большой чугунный котелъ, края котораго доходили ему до колѣнъ и налилъ его водой. Потомъ по указанію Дика онъ отыскалъ въ углу два полѣна, нѣсколько прутьевъ и даже старые мѣхи и принялся раздувать огонь. Но онъ дѣлалъ это такъ неумѣло что Дикъ подползъ къ огню раздувать его самъ.
— Экій вы увалень, сказалъ онъ своему благодѣтелю.
— Что такое?
Но Дикъ не нашелъ нужнымъ объяснять свой комплиментъ
Черезъ полчаса Томъ вбѣжалъ въ хижину, запыхавшись съ корзинкой на головѣ. Сіяя отъ радости, онъ позабылъ и совѣстливость и деликатность.
— Пять шиллинговъ дала за нихъ! крикнулъ онъ, и конечно они стоили гораздо больше. Глаза ея такъ и бѣгали, даже подарила мнѣ волчокъ.
— Давай сюда, давай, нетерпѣливо кричалъ Дикъ, страшно обозленный тѣмъ, что не можетъ самъ подбѣжать и взглянуть на покупки.
Честный маленькій Томъ выложилъ всѣ покупки передъ старшимъ братомъ. Тутъ были два хлѣба два фунта мяса, лукъ, картофель, кусокъ, ветчины и бутылка молока.
Дикъ налилъ молоко въ рожокъ и подалъ его Берти.
— Покормите малютку, а мы съ Томомъ постряпаемъ.
Маленькій графъ взявъ рожокъ, наклонился къ свертку грязныхъ лохмотьевъ изъ котораго раздавался крикъ, похожій на карканье вороненка. Голодный ребенокъ ухватился за рожокъ такъ жадно, что половину пролилъ.
— Вы бы позаботились о вашейимамѣ, кротко замѣтилъ Берти.
— Бѣдная мама! сказалъ Томъ, который жевалъ уже кусокъ хлѣба.
Не переставая жевать, онъ налилъ въ чашку немного джину разбавилъ его кипяткомъ и поднесь матери. Больная проглотила не открывая глазъ.
— Надо ей хлѣбца прибавилъ Томъ и принялся помогать Дику рѣзать хлѣбъ и ветчину, тогда какъ въ котлѣ уже кипѣлъ кусокъ мяса съ несколькими луковками и картофелемъ. Въ это время бэби усердно сосалъ свой рожокъ, который поддерживалъ маленькій графъ и потомъ занялся коркой предложенной ему его сіятельной нянькой.
Мальчики, возившіеся около котла, повидимому совсѣмъ позабыли о своемъ благодѣтелѣ.
— Слушай что-то скажетъ Пегги когда вернется домой, а? спросилъ Томъю
— Скажетъ, что она лучше бы состряпала, проворчалъ Дикъ. А вѣдь жиръ чертовски вкусенъ, а?
Берти смотрѣлъ на нихъ съ удивленіемъ и въ тоже время съ нѣкоторой досадой. Они какъ будто не замѣчали его. Даже ребенокъ такъ занялся коркой, что совсѣмъ позабылъ о шарфѣ.
Мальчики слѣдили за варившимся супомъ набивая себѣ ротъ хлѣбомъ съ ветчиной. Ихъ надутыя щеки напоминали Берти щеки херувимовъ, которые на стѣнахъ ихъ домашней часовни порхали на воздухѣ и трубили въ трубы.
Онъ тихо пошелъ къ двери оглянулся и убѣдившись. что о немъ окончательно позабыли вышелъ.
— Было бы неделикатно напоминать имъ о себѣ, подумалъ онъ.
Едва успѣлъ Берти пройти нѣсколько шаговъ, какъ вскрикнулъ отъ боли. Онъ камнемъ порѣзалъ себѣ ногу.
— О Боже мой! Какъ я буду ходить безъ башмаковъ!
И бѣдный мальчикъ едва удерживался отъ рыданій. За полями виднѣлся лѣсъ напоминавший Берти его собственные лѣса. Лѣсъ манилъ его своей прохладой. Былъ уже полдень Солнце пекло сильно Берти. Онъ очень усталъ? ему хотѣлось пить, и какое-то неясное чувство томило его? онъ былъ радъ что оказалъ голоднымъ дѣтямъ услугу, но ихъ равнодушіе и холодность оскорбляли его.
— Вѣдь мы не должны ждать благодарности за доброе дѣло, утѣшалъ онъ себя. Мнѣ и по дѣломъ. Это такъ неблагородно съ моей стороны.
Обвинять самого себя было въ обычаѣ у маленькаго графа.
По счастью почва тропинки которая вела къ лѣсу была мягка? потомъ пошли луга и бѣдныя ножки въ красныхъ чулочкахъ не очень страдали. Тѣмъ не менѣе Берти чувствовалъ себя не въ своей тарелкѣ.Знакомство съ свѣтомъ для начала дорого обошлось ему. Онъ понималъ, что каждому, кто встрѣтитъ его безъ башмаковъ, онъ покажется смѣшнымъ. Подвигъ св. Мартина уже не представлялся ему теперь такимъ заманчивымъ. Да и безъ шарфа не совсѣмъ было удобно. Пряжки его панталонъ были видны и онъ зналъ, что это неприлично. Тѣмъ не менѣе, онъ шелъ бодро, хотя и прихрамывалъ.
Наконецъ онъ добрался до лѣса, извѣстнаго по обилію фазановъ. Густолиственныя боярышники, терновники и лиственницы образовали внизу густую тѣнь, куда только изрѣдка золотыми блестками падали лучи солнца. Подальше сквозь заросли осоки, камыша и другихъ прибережныхъ растеній виднѣлась голубая полоска воды. Маленькій графъ въ изнеможеніи опустился на мягкій мохъ въ тѣни развѣсистаго терновника. Изъ ноги его сочилась кровь? ее укусила оса сквозь чулокъ. Боль была очень мучительная.
— А Христосъ и святые не такъ еще терпѣли! съ благоговѣніемъ думалъ Берти.
Полежавъ на мху, онъ отдохнулъ тѣломъ и духомъ и окружающая природа стала привлекать его вниманіе.
А въ лѣсу было на что посмотрѣть. Фазаны, которыхъ никто не безпокоилъ до октября мѣсяца, не обращая вниманія на непрошеннаго гостя, гуляли по травѣ плавно волоча свои длинные хвосты, какъ придворные шлейфы. Веселые дрозды склевывали съ листиковъ червячковъ и улитокъ Зяблики порхали по вѣткамъ, отыскивая волоски и шерстинки для своихъ гнѣздъ. Шерсть всякихъ животныхъ — коровъ, лошадей, собакъ — идетъ у нихъ въ дѣло. А если они могутъ раздобыться кусочкомъ шкурки зайца, или кролика, они обезпечены на цѣлый годъ. Пара бѣлоголовокъ сидя на кѵстѣ черники усердно клевала ягоды? щегленокъ пролетѣлъ съ клокомъ овечьей шерсти въ клювѣ.
Много тутъ было маленькихъ забавныхъ тварей. Кротъ спѣшилъ спрятаться въ свой подземный дворецъ? кедровка (птица) хлопотала около орѣшника, большая сѣрая птица, сидя на сукѣ завтракала дохлой полевой мышью. Берти не зналъ что это балабанъ съ которымъ охотятся на соколовъ. Онъ не зналъ ни названій птицъ ни ихъ привычекъ. Тѣмъ не менѣе онъ наблюдалъ ихъ съ большимъ интересомъ. Онъ былъ удивленъ пораженъ и восхищенъ тѣмъ что видѣлъ. Тысячи подобныхъ созданій жили въ его собственныхъ лѣсахъ и въ чащахъ окружающихъ домъ и онъ не обращалъ на нихъ вниманія, но вѣдь онъ никогда не былъ одинъ. Или гулялъ онъ съ отцемъ Филиппомъ или катался съ Вильямомъ и никогда ему не позволяли побродить или поваляться въ травѣ. Строгій голосъ патера спугивалъ этихъ робкихъ обитателей лѣсовъ точно также какъ лай Ральфа или стукъ копытъ пони.
— Когда я выросту большой, я буду цѣлые дни проводить въ лѣсу, знакомиться съ этими милыми созданіями и разговаривать съ ними, думалъ Берти вполнѣ упоенный невѣдомымъ таинственнымъ міромъ, притаившимся въ чащѣ деревьевъ и кустарниковъ. Онъ такъ увлекся, что позабылъ думать о башмакахъ и о томъ, гдѣ онъ переночуетъ сегодня. Онъ позабылъ даже о самомъ себѣ. Такое блаженное забвеніе всегда нисходить на человѣка, когда онъ открываетъ свое сердце пернатымъ и четвероногимъ, тѣмъ младшимъ братьямъ, которыхъ природа поставила подъ защиту нашу и которыми мы, къ стыду нашему, не только не интересуемся, но еще преслѣдѵемъ и уничтожаемъ. Берти совсѣмъ забылъ что онъ убѣжалъ изъ дому затѣмъ, чтобъ искать похищенное королевство и сразиться съ похитителями. Теперь его гораздо больше интересовалъ сѣрый балабанъ и онъ задавался вопросомъ, зачѣмъ это онъ повѣсилъ на сучекъ мертвую мышь, а самъ улетѣлъ.
А улетѣлъ онъ затѣмъ, чтобъ наловить мышей, лягушекъ, ящерицъ, таракановъ, кузнечиковъ. Балабанъ очень полезная птица и лѣсные сторожа невѣдомо зачѣмъ убиваютъ его просто изъ злости. Гнѣздо балабана было тутъ же въ чащѣ кустарниковъ, а онъ самъ охотился въ окрестности его. Балабанъ запасливая птица и вѣроятно онъ находитъ, что всякій обязанъ работать пока свѣтло.
Наконецъ усталость взяла свое и маленькій графъ уснулъ крѣпкимъ сномъ въ этомъ царствѣ птицъ и цвѣтовъ. Майскіе цвѣты благоухали и щегленокъ пѣлъ такъ звонко, что Берти слышалъ его даже во снѣ. Щегленокъ, впрочемъ пѣлъ совсѣмъ не для него, а для своей супруги которая сидя среди неоперившихся птенцовъ въ густой листвѣ трепетала при мысли, что откуда нибудь можетъ появиться страшная крыса или ласка и пожрать ея дѣтокъ.
Когда маленькій графъ проснулся, солнце уже не такъ ярко свѣтило, длинныя тѣни протянулись между деревьями и на западной части неба огненный шаръ уже спускался къ горизонту. Было вѣроятно около шести часовъ вечера. Берти, у котораго къ несчастію всегда были часы, не знакомъ былъ съ талантомъ пастуха различать время по солнцу или по длинѣ тѣни. Открывъ глаза онъ увидалъ передъ собою мальчика, загорѣлаго, черноволосаго съ виду очень похожаго на нищаго. Мальчикъ смотрѣлъ на Берти, а Берти, на мальчика — оба съ одинаковымъ любопытствомъ.
— Это навѣрно такой же бѣднякъ, какъ Дикъ и Томъ подумалъ маленькій графъ? а мнѣ нечего ему дать.
Одну руку мальчикъ держалъ за спиной пытаясь что-то спрятать. Въ другой у него была какая то сложная штука составленная изъ прутиковъ, веревокъ, петлей и узловъ.
Берти зналъ, что это силки. Въ своихъ лѣсахъ онъ видалъ, какъ сторожа, наткнувшись на нихъ, со злостью уничтожали ихъ. Въ маленькомъ графѣ проснулся инстинктъ землевладѣльца, хотя этотъ лѣсъ и не былъ его собственностью.
— Ого, крикнулъ онъ вскочивъ на ноги. Какой же ты дурной мальчикъ! Ты поймалъ фазана.
Мальчишка который на видъ былъ не старше Берти страшно испугался. Онъ видѣлъ, что имѣетъ дѣло съ маленькимъ бариномъ.
— Баринъ миленькій, не доносите на меня. Я отдамъ вамъ птицу, только не доносите
— Мнѣ ее не нужно, отвѣчалъ Берти съ величавымъ презрѣніемъ, — какъ ты смѣешь предлагать мнѣ птицу? Она чужая, а ты ее убилъ Значитъ ты воръ! .
— Но вѣдь, но вѣдь, защищался мальчикъ. И даддн ихъ также ловилъ.
— Ну и онъ воръ.
— Нѣтъ, нѣтъ онъ былъ добрый, очень до меня добрый, а теперь онъ умеръ, говорилъ мальчикъ и крупныя слезы текли по его щекамъ. Около Успенья будетъ годъю И мама больна и у Сузи крупъ и въ домѣ нѣтъ ни куска хлѣба. А Сузи такъ кричитъ, такъ кричитъ. Вотъ я и пошелъ въ чуланъ, гдѣ… дадди складывалъ свои ловушки и думаю: пойду-ка я въ лѣсъ можетъ быть, попадется птичка. У насъ ихъ было такъ много когда былъ живъ дадди и Таузеръ.
— Кто это Таузеръ?
— Это наша собакаю Досмотрщикъ убилъ ее. А она умѣла ловить птицъ зубами. Теперь если вы донесете на меня, меня засадятъ какъ дадди и что же будетъ съ мамой… У нея никого нѣтъ кромѣ меня.
— Я не знаю кому принадлежитъ этотъ лѣсъ и потому не могу доносить. А еслибъ и зналъ то не сталъ бы. Но все-таки ты скверно дѣлаешь, что ловишь птицъ, особенно дичину, вѣдь это воровство.
— Я знаю что такъ говорить? а дадди говорилъ…
— Не только говорятъ, а это такъ есть, перебилъ его сердито Берти. Разъ птицы чужія и ты берешьихъ — ты воръ.
Мальчишка слушалъ положивъ палецъ въ ротъ и раскачивая убитаго фазана.
Разумѣніе законовъ объ охотѣ было не по силамъ мальчишкѣ да и самъ Берти имѣлъ о нихъ весьма смутное понятіе? но врожденные инстинкты владѣльца были въ немъ довольно сильны, а главнымъ образомъ онъ возмущался превратными понятіями мальчишки о !моемъ» и «твоемъ» Отъ такой безнравственности можетъ померкнуть солнце, думалось ему. А солнце преспокойно совершало свой путь опускаясь все ниже и ниже до самаго моря. Маленькій грѣшникъ стоялъ передъ маленькимъ графомъ, устремивъ на него испуганный взглядъ.
— Ты знаешь кому принадлежитъ этотъ лѣсъ?
— Сёръ Генри, неохотно отвѣтилъ мальчикъ.
— Хорошо. Вотъ что ты долженъ сдѣлать. Иди сейчасъ съ этой птицей къ сёръ Генри, попроси у него прощенья и обѣщай никогда не дѣлатьэтого. Ступай.
Мальчишка разинулъ ротъ и вытаращилъ глаза
— Чтобъ я пошелъ туда! Ни за что! Стоить мнѣ открыть ротъ меня сейчасъ же сцапаютъ.
— А если я пойду съ тобой?
— Да вы развѣ ему родственникъ?
— Нѣтъ, Берти запнулся и покраснѣлъ. Идти въ такомъ видѣ безъ башмаковъ было немысимо. Его конечно приняли бы за нищаго и прогнали бы прочь.
— Я .и самъ такъ думалъ, продолжалъ мальчишка съ нахальнымъ видомъ. Какой же вы баринъ коли безъ башмаковъ. Да кто бы вы тамъ ни были никто не проситъ васъ читать мнѣ наставленія. Можетъ и сами то вы воришка.
— Ты не видалъ, чтобы я укралъ что нибудь, а я видѣть что ты убилъ птицу, возразилъ Берти вспыхнувъ. Если ты не явный негодяй то пойдешь къ владѣльцу этой дичины и честно попросишь прощенья. Я увѣренъ что онъ дастъ тебѣ работу.
— Работу! Для сына моего отца не найдется тамъ работы, угрюмо отвѣтилъ мальчикъ. Сторожа всѣ противъ насъ. Ни мнѣ ни мамѣ ни Сузи никогда не видать отъ нихъ кусочка хлѣба.
— А что ты можешь дѣлать однако?
— Я могу дѣлать ловушки, отвѣчалъ маленький преступникъ, съ гордостью указывая на свои инструменты. Я никогда не хожу за этимъ дѣломъ днемъ. Только нынче Сузи такъ кричала отъ голода, что я не вытерпѣлъ…
— Мнѣ очень жаль тебя и Сузи, но все-таки ничто не можетъ извинить воровства. Ничто! И даже Богъ.
— Сторожа! прошепталъ мальчишка и бросивъ на колѣни Берти силки и мертвую птицу онъ прыгнулъ съ ловкостью зайца головой впередъ въ кусты.
Маленькій графъ былъ до того пораженъ неожиданностью, что не могъ выговорить слова Мальчишка исчезъ также быстро, какъ кроликъ увидавшій хорька.
Два высокихъ лѣсника съ собаками и ружьями выскочили изъ кустовъ. Одинъ изъ нихъ грубо схватилъ Берти за шиворотъ.
— Ахъ негодяй! Ты поплатишься за это, крикнулъ онъ грубо. Высѣку и къ приводу![3].
Собравшись съ духомъ Берти съ достоинствомъ возразилъ лѣснику
— Ошибаетесь. Я не убивалъ этой птицы.
Еслибъ Берти былъ прилично одѣтъ, или еслибъ лѣсникъ не былъ такъ взбѣшенъ, онъ, конечно, разглядѣлъ бы съ кѣмъ имѣетъ дѣло. Но люди ослѣпленные гнѣвомъ обыкновенно ничего не видятъ и не понимаютъ? а потому Большой Джорджъ, какъ звали этого лѣсника, не обратилъ и вниманія на то, что его собаки дружелюбно обнюхивали маленькаго плѣнника. Онъ видѣлъ только грязное платье, отсутствіе обуви и вещественныя доказательства преступленія: силки и удавленную птицу.
Прежде чѣмъ лѣсникъ успѣлъ вынуть изъ кармана веревку и скрутить назадъ руки маленькаго графа, передавъ товарищу вещественныя доказательства, настоящій преступникъ успѣлъ ужъ пробѣжать съ милю и спрятаться въ хорошо извѣстной ему норѣ лисицы, затравленной зимою.
Берти не пытался защищаться. Если я скажу что это сдѣлалъ другой мальчикъ, размышлялъ онъ они бросятся его искать, поймаютъ и посадятъ въ тюрьму. Что же будетъ тогда съ его больной матерью и Сузи? Вѣдь Христосъ молчалъ, когда его заушали. Я тоже долженъ молчать.
— Ага, висѣльникъ попался таки! злобно ворчалъ Большой Джорджъ, покрѣпче затягивая веревку у кистей рукъ маленькаго графа.
— Вы очень грубы! замѣтилъ Берти покраснѣвъ съ досады. Но вниманіе лѣсника было поглощено въ эту минуту молодой собакой, которая гонялась за кроликомъ и онъ не слыхалъ его.
— Я знаю чей это мальчишка, Бобъ, обратился лѣсникъ къ своему товарищу. Это одинъ изъ Радлеевыхъ щенковъ.
— Онъ и похожъ на него, отвѣчалъ другой.
— Сегодня сёръ Генри не обѣдаетъ дома. Ты ступай черезъ перелѣсокъ въ Эджъ Туль, а я сведу Радлеева мальчишку домой и запру его до утра. Какова наглость — изловить фазана! Еслибъ еще кролика, а то фазана!
При этомъ онъ грубо дернулъ своего плѣнника
Берти продолжалъ молчать. Онъ все думалъ объ убѣжавшемъ мальчишкѣ и боялся, чтобъ онъ не попался имъ на пути.
— Пошелъ впередъ, сказалъ Большой Джоржъ, свирѣпо взглянувъ на Берти. И если ты вздумаешь улизнуть, я размозжу тебѣ голову и прибью ее къ гуменной двери, какъ сову.
— Какъ вы смѣете отзываться такъ неуважительно объ Афинской птицѣ? возразилъ Берти, бросивъ на своего врага негодующій взглядъ
— Смѣю что? Ахъ ты, дерзкій чертёнокъ! прогремѣлъ Большой Джоржъ и задалъ бѣдному Берти такой ударъ по уху, что тотъ зашатался.
— Вы очень дурной человѣкъ, проговорить мальчикъ съ трудомъ переводя духъ отъ волнені, очень дурной! Вы такой большой и такой-жестокій! Это неблагородно!
— Ты трещишь какъ сорока маленькій чертёнокъ! сердито крикнулъ лѣсникъ. Погоди, попробуешь розогъ, такъ заговоришь иначе.
Берти сжалъ зубы и больше не проронилъ ни слова.
— Укралъ, небойсь у какого нибудь барченка одежду, какъ у меня фазана, продолжалъ Большой Джоржъ, окинувъ своего плѣнника презрительнымъ взглядомъ. Ужъ кстати укралъ.
— Надо молчать, думалъ Берти, не то онъ пожалуй догадается въ чемъ дѣло.
Солнце уже закатилось, позолотивъ край моря, сливающагося съ горизонтомъ. Наступили продолжительные англійскія сумерки. Берти чувствовалъ сильную усталость и голодъ. Онъ поблѣднѣлъ и сердце его сильно билось. Но онъ старался бодриться, чтобы не выдать своей слабости при грубомъ лѣсникѣ, котораго онъ сравнивалъ съ Синей Бородой, Торомъ, жестокимъ Ричардомъ третьимъ и многими другими историческими злодѣями, о которыхъ онъ когда то читалъю Чѣмъ темнѣе становилось тѣмъ ужаснѣе представлялись ему всѣ эти лица.
Не смотря на то, что дорога шла по мягкой торфяной почвѣ и по мшистымъ полянкамъ, Берти безпрестанно спотыкался, чѣмъ вызывалъ со стороны лѣсника взрывъ брани, которую маленькій графъ переносилъ съ терпѣніемь мученика.
Наконецъ они увидали домикъ лѣсника съ высокой кровлей, крытой тростникомъ. Въ рѣшетчатомъ окнѣ мелькалъ огонекъ.
Джоржъ сильно постучался и жена съ дѣтьми выбѣжала ему навстоѣчѵ
— Наконецъ то Джоржъ! вскрикнула жена. Что это за страшилище ты привелъ?
— Радлеева мальчишку, проворчалъ Джоржъ. Наконецъ то одинъ изъ нихъ попался мнѣ въ руки, и съ поличнымъ: съ фазаномъ и съ силками въ рукахъ!
— Вотъ такъ штука! вскрикнула жена лѣсника? а дѣти запрыгали и завизжали отъ радости.
— Дадди что же теперь съ нимъ будетъ? спросилъ старшій.
— Посажу его въ курятникъ на ночь, а утромъ сведу къ сёръ Генри. Пустите ребята? мнѣ надо его водворить на мѣсто.
— Я не ловилъ птицы заявилъ, Берти глядя лѣснику прямо въ глаза. Вы глубоко заблуждаетесь. Я лордъ Авильонъ.
— Придержи языкъ, или я отрѣжу его! крикнулъ Большой Джоржъ, взбѣшенный тѣмъ, что онъ считалъ наглой ложью Радлеева мальчишки. И безъ дальнихъ разговоровъ онъ схватилъ маленькаго графа за шиворотъ и втолкнулъ его въ курятникъ, дверь котораго обязательно придерживала его старшая дочь.
Неожиданное появленіе гостя перепугало пернатыхъ обитателей курятника. Послышалось хлопанье крыльевъ, кудахтанье куръ, пискъ цыплятъ и одинъ пѣтухъ прокричалъ «кукуреку».
— Не такой еще ночлегъ ожидаетъ тебя завтра, проворчалъ Большой Джоржъ, толкнувъ Берти на связку соломы. Затѣмъ онъ вышелъ, заперевъ дверь, и заложивъ ее засовомъ.
Упавъ на солому Берти судорожно разрыдался. Ноги его были изранены до крови? все тѣло ломило, отъ голода и усталости кружилась голова.
Если такъ трудно жить на свѣтѣ то какъ это люди умудряются жить до ста лѣтъ думалъ мальчикъ и его восьмилѣтняя душа до того возмутилась возможной долговѣчностью, что онъ разрыдался еще пуще.
Въ курятникѣ было совсѣмъ темно. Неясный звуки, издаваемые пернатыми и шуршанье ихъ крыльевъ представлялось Берти чѣмъ-то таинственнымъ, не отъ міра сего. Отъ удушливаго зловоннаго воздуха ребенка начинало тошнить. Нога разбаливалась больше и больше. Еслибъ онъ небылъ мальчикомъ мужественнымъ и самолюбивымъ, онъ поднялъ бы страшный крикъ, такъ какъ былъ вполнѣ увѣренъ, что не переживетъ эту ночь.
Но вотъ изъ крошечнаго квадратнаго окошка курятника послышался ласковый женскій голосъ
— Тутъ хлѣбъ и вода для тебя, бѣдный мальчикъ, да еще молоко и сыръ. Только не говори объ этомъ моему мужу.
Вставъ съ большимъ трудомъ Берти принялъ поданную ему пищу, свѣча, которую держала женщина снаружи освѣщана ея толстую красную руку, протянутую черезъ окно.
— Благодарю васъ очень сказалъ Берти слабымъ голосомъ. Но увѣряю васъ сударыня, что я не убивалъ птицы. Я действительно лордъ Авильонъ.
— Послушай Джоржъ, робко спросила женщина своего мужа, вернувшись домой. Точно ли ты увѣренъ что это одинъ изъ Радлеевъ. Онъ называетъ себя графомъ да и выглядитъ-то вовсе не простымъ мальчишкой.
— Босоногій графъ! загоготалъ лѣсникъ. Ты просто набитая дура! Да и по лицу то видно, что онъ Радлей. Сто разъ видалъ я его въ нашемъ лѣсу и никакъ не могъ поймать.
Зная привычку мужа подкрѣплять свои мнѣнія кулакомъ кочергой, а то такъ и оловяннымъ горшкомъ, лѣсничиха взяла свое вязанье и молча ѵсѣлась за работу.
Между тѣмъ маленькій графъ съ жадностью пожиралъ принесенную ему провизію. Не смотря на то что онъ никогда не пробовалъ такой грубой пищи, онъ ѣлъ ее съ такимъ же наслажденіемъ съ какимъ пахарь ѣлъ рѣпу. Скоро явилось облегченіе и для больной ноги.
Въ ту минуту когда онъ сѣвъ на солому принялся за молоко къ его ногамъ подкатился мягкій комочекъ, покрытый бѣлой шерстью съ черными пятнами. При лунномъ свѣтѣ проникавшемъ въ маленькое окошечко, Берти узналъ въ комочкѣ ньюфаундлендскаго щенка мѣсяцевъ четырехъ отъ рояеденія Онъ привѣтствовалъ его съ восторгомъ. Очевидно щенокъ почуялъ запахъ съѣстнаго и выскочилъ изъ соломы на которой спалъ. Какъ обрадовался Берти этому славному, ласковому созданію! Щенокъ вырывалъ хлѣбъ у него изъ рукъ и совалъ мордочку въ кружку съ молокомъ. Но Берти охотно дѣлился съ нимъ своей пищей. Онъ такъ былъ радъ нежданному товарищу.
Теперь ужъ онъ не чувствовалъ себя одинокимъ Съ нимъ было это шаловливое забавное милое собачье дитя. Онъ прижималъ его къ сердцу. цѣловалъ несчетное число разъ и маленькое животное было гораздо отзывчивѣе на его ласки, чѣмъ тотъ ребенокъ котораго онъ нянчилъ въ хижинѣ Джима Бракена. Въ концѣ концевъ усталость взяла свое и маленькій графъ, прижавъ къ себѣ щенка, уснулъ крѣпкимъ сномъ.
Проснувшись среди ночи Берти не сразу пришелъ въ себя. Онъ сталъ звать Девору, но Девора не являлась. Лунный свѣтъ проникая въ окошко, освѣщалъ странныя фигуры нахохлившихся птицъ, сидѣвшихъ на шесткѣ. Берти въ ужасѣ прижалъ къ себѣ щенка и закричалъ изо всей силы:
— Я не трогалъ фазана? я лордъ Авильонъ. Вы не имѣете никакого права держать меня здѣсь. Выпустите меня! Выпустите!
Птицы проснулись, заклохотали, запищали запищалъ и щенокъ. Затѣмъ все умолкло. Въ домѣ лѣсника всѣ уже спали, а самъ онъ съ ружьемъ и парой собакъ отправился въ лѣсъ подкарауливать браконьеровъ.
Дома Берти спалъ на хорошенькой кроваткѣ принадлежавшей когда-то маленькому Римскому королю, на ночномъ столикѣ горѣла лампа подъ абажуромъ? Девора находилась отъ него въ двухъ шагахъ? а Ральфъ у дверей? на рогожкѣ. Онъ никогда не оставался въ темнотѣ. Теперь онъ съ ужасомъ ощущалъ подъ соломой движеніе какихъ-то невидимыхъ тварей. Огромный пѣтухъ Брамапутра, освѣщенный луной, представлялся ему вампиромъ. Пробѣжала крыса? встревоженныя птицы закричали и Берти вмѣстѣ съ ними. Потомъ ему самому стало стыдно.
— Вѣдь крыса Божье созданье также какъ и я, размышлялъ онъ, Богъ не допуститъ чтобъ она меня укусила? вѣдь я не сдѣлалъ ничего дурного.
Тѣмъ не менѣе ночь была страшно мучительна и разыгравшееся воображеніе довело бы бѣднаго ребенка до конвульсій, еслибы не было съ нимъ щенка. Щенокъ такъ мало походилъ на сверхъестественное существо, что Берти ощущая его возлѣ себя невольно успокоивался. Но вотъ луна скрылась и Берти почувствовалъ себя объятымъ мракомъ словно плащемъ гиганта-колдуна.
Щенокъ былъ только что отнятъ отъ матери. За день дѣти лѣсника играя съ нимъ, измучили его. Онъ самъ инстинктивно искалъ защиты у маленькаго графа и прижимался къ нему. А Берти былъ радъ радешенекъ его ласкѣ и воздавалъ ему сторицею.
Всевозможные ужасы осаждали воображеніе мальчика въ эту мучительную ночь. Все что онъ читалъ или слышалъ объ укрѣпленныхъ башняхъ, объ очарованныхъ замкахъ, о заколдованныхъ принцахъ, о всевозможныхъ герояхъ и мученикахъ возстало въ его памяти съ поразительной ясностью и ему становилось страшно до безумія. Но и въ подобныя минуты слабости щенокъ выручалъ его. Онъ прыгалъ около него, лизалъ его и Берти успокаивался. «Во всякомъ случаѣ большой Джоржъ не чернокнижникъ, не людоѣдъ не палачъ, а только лѣсной сторожъ», думалъ Берти въ эти минуты просвѣтлѣнія. Наконецъ Берти снова уснулъ. Но это не былъ здоровый сонъ освѣжающій организмъ. Онъ чувствовалъ сильное напряженіе нервовъ, боль въ ногѣ и въ тоже время видѣлъ страшные сны. Впослѣдствіи припоминая эту ночь Берти не мало удивлялся, что онъ могъ ее пережить.
Когда Берти проснулся мракъ уже исчезъ. Брамапутра громкимъ крикомъ привѣтствовалъ день.
Въ окошечкѣ показалось широкое и добродушное лицо и голосъ лѣсничихи проговорилъ:
— Маленькій баринъ, Джоржъ придетъ за вами ровно въ восемь часовъ. Онъ очень строгъ, Джоряжъ. Вѣдь не вы поймали птицу, а?
— Не я, слабо отвѣчалъ Берти, растянувшись на соломѣ. Онъ чувствовалъ боль во всѣхъ членахъ Ктому-же его трясла лихорадка.
— Ну такъ скажите кто это сжѣлалъ приставала лѣсничиха. Если вы скажете то Джоржъ выпѵстить васъ? вы покушаете супу и мы отвеземъ васъ домой на ослѣ.
Маленькій графъ молчалъ
— Э да какой же вы упрямый. Я не люблю упрямыхъ дѣтей. Ну говорите, кто словилъ птицу и дѣло съ концемъ.
Лѣсничиха начинала сердиться
— Я этого не скажу!
Лѣсничиха отворила маленькую дверку заложенную жердями и начала выпускать птицъ угощая въ тоже время Берти отборными комплиментами. По ея мнѣнію съ такимъ поросенкомъ и упрямымъ осломъ не стоило терять словъ.
Птицы выходили, клохтая каждая по своему и оправляя перышки. Брамапутра долго прихорашивался и вышелъ послѣднимъ
— Щенокъ голоденъ, робко замѣтилъ Берти.
— А ну его! крикнула женщина изъ-за двери, и этимъ ея вмѣшательство кончилось. Маленькій графъ продолжалъ лежать на союмѣ и ласкать щенка. Несмотря на мучительныя страданія ему ни разу не пришло въ голову выдать виновнаго мальчишку.
Прошло еще нѣсколько часовъ. Щенокъ пищалъ, скучая по матери. Стрижи возились въ своихъ гнѣздахъ подъ крышей.
— Они вѣрно хотятъ уморить меня съ голоду, подумалъ маленькій графъ, вспоминая приключенія герцога Ротсая.
Онъ слышалъ на дврѣ шаги большого Джоржа, его грубый голосъ, бѣготню дѣтей, кудахтанье куръ. Утро наступило? ночные страхи Берти разсѣялись. Вспомнивъ, что родичи его были люди храбрые и мужественные, онъ рѣшилъ что долженъ быть достойнымъ своихъ предковъ. Онъ принудилъ себя встать, оправилъ платье насколько было возможно и постарался казаться спокойнымъ.
Онъ припомнилъ какъ разъ кстати поведеніе Казабіанки на горѣвшемъ кораблѣ. Казабіанка былъ въ то время немногимъ старше его.
— Ну выходи гадина! крикнулъ большой Джоржъ съ силой толкнувъ дверь курятника. Иди получать награду розгу да хлѣбъ съ водой на цѣлый мѣсяцъ. Небойсь перестанешь вороватъ чужихъ птицъ.
Берти вышелъ изъ курятника едва держась на своихъ слабыхъ больныхъ ножкахъ. Щенокъ увязался за нимъ.
— Вы напрасно такъ грубо обращаетесь со мною, сказалъ онъ съ достоинствомъ. Я и такъ пойду съ вами.
И потомъ робко прибавилъ:
— Щенку хочется молочка.
Вмѣсто отвѣта лѣсникъ схватилъ его за шиворотъ и грубо швырнулъ въ телѣжку, запряженную пони.
— Такого несноснаго мальчишки я не видывалъ во всю жизнь бранился онъ. Впрочемъ, всѣ Радлеи такіе: по языку сороки, а по рожѣ — выходцы съ того свѣта
Отъ сильнаго толчка Берти едва не потерялъ сознанія. Но прежде, чѣмъ тронулась телѣжка, онъ имѣлъ еще силы крикнуть женѣ лѣсника.
— Пожалуйста покормите щенка, онъ голодалъ цѣлую ночь.
— Это не Радлеевъ мальчикъ сказала лѣсничика старшей дочери, когда телѣжка двинулась въ путь. Только господское дитя можетъ такъ заботиться о щенкѣ. Сдается мнѣ что вашъ дадди попался въ ловушку, которую самъ себѣ поставилъ.
Отъ дома лѣсника до замка владѣльца было не болѣе полуторы мили. Сытая лошадка бодро бѣжала. Большой Джоржъ покуривалъ трубку, не обращая вниманія на своего плѣнника.
— Что поймали вора? спросила женщина, отворявшая ворота усадьбы.
— Одного изъ Радлеевъ и даже съ поличнымъ, весело отвѣчалъ лѣсникъ. Что вы на это скажете, а?
— Скажу что вы ловкій малый г. Мезонъ отвѣчала привратница. Но что это онъ выглядить какъ пришибленный кроликъ?
Большой Джоржъ продолжалъ свой путь съ достоинствомъ человѣка, который знаетъ себѣ цѣну. Скоро телѣжка остановилась у красиваго дома итальянской архитектуры
— Надо видѣть сёръ Генри, серьезное дѣло обратился большой Джоржъ къ лакею стоявшему у дверей.
— Сёръ Генри ждетъ васъ отвѣчалъ лакей. Лѣсникъ хотѣлъ было съ своей обычной грубостью толкнуть Берти, но мальчикъ несмотря на свою слабость всталъ самъ и пошелъ черезъ сѣни вслѣдъ за своимъ мучителемъ
— Радлеевъ мальчишка! заявлялъ лѣсникъ съ гордостью, проходя мимо слугъ. Всю зиму и всю весну я гонялся за этой гадиной и вотъ наконецъ поймалъ.
Они вошли въ библіотеку, красивую комнату, посреди которой за письменнымъ столомъ сидѣлъ пожилой господинъ пріятной наружности..
Въ одну минуту большой Джоржъ измѣнился до неузнаваемости. Онъ униженно раскланивался, ежился и наконецъ положилъ на столъ улики: птицу и силки.
— Поймалъ его на мѣстѣ преступленія, сёръ, заговорилъ онъ почтительнымъ тономъ, но съ замѣтнымъ оттѣнкомъ гордости. Я его подкарауливалъ всю зиму. Это сынъ Радлея. Ужъ и пакостилъ же онъ намъ изрядно. Наконецъ-то попался.
— Какой онъ крошка, совсѣмъ дитя, замѣтилъ сёръ Генри, стараясь разглядѣть преступника.
— Онъ не ростетъ, серъ, потому что дурно ведетъ себя, съ увѣренностью заявилъ большой Джоржъ. Но въ плутовствѣ онъ можетъ поспорить со старикомъ. О на эти дѣла онъ большой мастеръ…
Въ эту минуту Берти ухитрившійся пробраться впередъ заговорилъ слабымъ голосомъ:
— Онъ ошибается, сёръю Я не ловилъ этой птицы, я лордъ Авильонъ.
— Господи Боже мой! вскрикнуть сёръ Генри вскакивая съ кресла. Да ты непроходимый идіотъ! обратился онъ къ лѣснику, гнѣвно сверкнувъ глазами. Это маленькій графъ, котораго ищутъ по всему острову и чуть ли не по всей Англіи! Милый дорогой мальчикъ, какъ мнѣ совѣстно…
Но извиненія сера Генри были неожиданно прерваны. Берти изнуренный до крайности упалъ у его ногъ, безъ чувствъ.
Чуть ли не весь домъ сбѣжался на неистовые звонки сера Генри. Наконецъ маленькій графъ былъ приведенъ въ чувство.
— Пожалуйста не сердитесь на вашего лѣсника, умолялъ онъ лежа на одномъ изъ широкихъ дивановъ. Онъ думалъ, что исполняетъ свою обязанность, и еще не позволите ли вы мнѣ купить щенка.
Сёръ Генри тотчасъ же послалъ гонца къ бабушкѣ Берти съ извѣщеніемъ, что онъ находится у него. Оказалось что мальчика искали совсѣмъ въ другой сторонѣ. Мальчишка-лодочникъ, выгораживая себя клялся и божился что маленькій графъ уѣхалъ въ лодкѣ по направленію Райда.
И такъ цвѣтокъ свободы увялъ для Берти не успѣвъ расцвѣсть. Онъ медленно ходилъ по терассѣ передъ замкомъ сёръ Генри, а за нимъ въ припрыжку бѣжалъ щенокъ, привезенный отъ лѣсника Берти былъ очень грустенъ и задумчивъ.
О чемъ ты все думаешь дитя мое? спросилъ его сёръ Генри, который былъ очень образованъ и обладалъ прекраснымъ благороднымъ характеромъ.
Губы мальчика задрожали
— Я вижу… началъ онъ нерѣшительно, что я ничего не значу! Ко мнѣ люди добры только изъ-за моихъ денегъ и титула. А когда я одинъ, какъ я есть… вы видите что выходить. И крупныя слезы потекли по его лицу, тому самому лицу, которое при немъ же называли выцвѣтшимъ болѣзненнымъ и незначительнымъ.
— Дорогой мой мальчикъ, возразилъ сёръ Генри. Наступить день, когда всѣ мы, малые и великіе міра сего будемъ уравнены рукою смерти. Тогда оцѣнено будетъ не то, чѣмъ мы были, а то что мы дѣлали. Не титулы, не богатство, а дѣла человѣческія даютъ безсмертіе.
— Ахъ, я такое ничтожное созданіе! сказалъ Берти съ тяжелымъ вздохомъ. Люди такъ и думаютъ, когда не знаютъ, кто я.
— Ну я увѣренъ что Пегги и Данъ этого не думаютъ. Мы всѣ ничтожны, если заботимся только о себѣ, дитя мое. И значеніе наше возвышается сообразно тому, что мы дѣлаемъ для другихъ. Я глубоко убѣжденъ, что ты именно съумѣешь возвыситься такимъ образомъ.
— Постараюсь, съ чувствомъ отвѣчалъ Берти.