Приключенія Шерлока Холмса противъ Ната Пинкертона въ Россіи
править
Тайна Фонтанки.
правитьI.
правитьВъ кабинетѣ начальника петербургскаго сыскного отдѣленія, куда мы вошли вмѣстѣ съ Шерлокомъ Холмсомъ, было необычайно оживленно.
Самъ начальникъ, сидя за письменнымъ столомъ, о чемъ-то серьезно и взволнованно говорилъ съ высокимъ худощавымъ господиномъ.
Лицо этого господина сразу обратило на себя мое вниманіе. Что-то знакомое было въ этомъ энергичномъ профилѣ, въ плотно сжатыхъ губахъ и орлиномъ носѣ.
Кромѣ ихъ двухъ, въ кабинетѣ было по крайней мѣрѣ человѣкъ пятнадцать сыщиковъ, обмѣнивавшихся между собой оживленными фразами.
Лишь только мы вошли, начальникъ сыскного отдѣленія взглянулъ въ нашу сторону и радостно воскликнулъ:
— А, вотъ и прекрасно! Только васъ, мистеръ Холмсъ, и васъ, мистеръ Ватсонъ, не хватало намъ…
Съ этими словами онъ пожалъ намъ руки и обернулся къ высокому, бритому господину, съ которымъ, при нашемъ входѣ, разговаривалъ.
Но Холмсъ предупредилъ его.
Онъ самъ подошелъ къ этому господину, съ улыбкой вставшему ему навстрѣчу, и протянулъ ему руку.
— Я думаю, мистеръ Пинкертонъ, что мы обойдемся и безъ посторонняго представленія, такъ какъ всегда узнаемъ другъ друга, хотя до сихъ поръ никогда и не встрѣчались.
— Совершенно вѣрно! — весело отвѣтилъ знаменитый американскій сыщикъ Натъ Пинкертонъ, пожимая Холмсу руку.
И, обернувшись ко мнѣ, онъ спросилъ Холмса:
— А это вашъ знаменитый другъ, докторъ Ватсонъ? Очень радъ, что мнѣ, наконецъ, удалось познакомиться съ обоими вами лично!
Мы дружески пожали другъ другъ руки.
Эта встрѣча двухъ знаменитыхъ сыщиковъ произвела среди агентовъ петербургскаго сыскного отдѣленія необыкновенный эффектъ.
Имена Шерлока Холмса и Ната Пинкертона переходили изъ устъ въ уста.
А тотъ фактъ, что обѣ знаменитости были приглашены начальникомъ сыскного отдѣленія по одному и тому же дѣлу, дѣлалъ эту встрѣчу еще болѣе интересной.
Среди находившихся здѣсь агентовъ были какъ почитатели Ната Пинкертона, такъ и приверженцы Шерлока Холмса.
Поэтому то тамъ, то здѣсь можно было услышать тихій шопотъ:
— Чортъ возьми, я буду работать съ Шерлокомъ!
— А я съ Пинкертономъ.
— Безусловно побѣдитъ Холмсъ!
— Что?!
— Конечно!
— Ну, нѣтъ! Натъ Пинкертонъ острѣе! Онъ скорѣе развяжетъ узелъ!
— Никогда!
— Пари!
— Пари!
— На сколько?
— На хорошій завтракъ!
— Идетъ!
Сыщики до того разгорячились, что совершенно забыли, что оба предмета ихъ спора находятся тутъ же, и, разгоряченные споромъ, они возвышали голосъ до совершенно громкихъ нотъ.
А между тѣмъ Шерлокъ Холмсъ и Натъ Пинкертонъ, давно разобравшіе въ чемъ дѣло, съ улыбкой смотрѣли на спорщиковъ, готовыхъ вцѣпиться другъ другу въ волоса.
Я также наблюдалъ эту интересную сцену.
Вдругъ Натъ Пинкертонъ обернулся къ Холмсу.
— Я — истый американецъ, дорогой коллега! — проговорилъ онъ. — И мнѣ ужасно нравится это пари! Въ самомъ дѣлѣ, отчего бы и намъ съ вами не послѣдовать этому примѣру? Каждый изъ насъ возьметъ себѣ въ помощники тѣхъ, которые сами захотятъ работать съ тѣмъ или другимъ изъ насъ.
— Продолжайте! — проговорилъ Холмсъ съ улыбкой.
— Пари не принесетъ дѣлу вреда. Наоборотъ, оно придастъ бодрости и энергіи обѣимъ сторонамъ и сдѣлаетъ саму работу много интереснѣе. Какъ ваше мнѣніе?
— Ничего не имѣю противъ этого! — весело воскликнулъ Шерлокъ Холмсъ.
— Чудесно! Я ждалъ, что вы согласитесь!
— Но каково будетъ предлагаемое вами пари?
— Конечно, денежное! — отвѣтилъ Натъ Пинкертонъ. — Я — американецъ, а слѣдовательно, время и работу мѣряю на деньги.
— Итакъ — сумма?
— Пятьсотъ долларовъ (тысяча рублей) одинъ изъ насъ платитъ другому въ случаѣ проигрыша.
— Согласенъ.
По мѣрѣ того, какъ говорили оба сыщика, общій споръ прекратился и теперь всѣ съ напряженнымъ вниманіемъ слушали знаменитыхъ иностранцевъ.
Лишь только пари было заключено, какъ раздался дружный взрывъ апплодисментовъ.
Самъ начальникъ сыскного отдѣленія, слышавшій все отъ начала до конца, съ улыбкой слѣдилъ за происходящимъ.
Увидавъ, что пари уже состоялось, онъ подошелъ къ намъ.
— Очень радъ, отъ души радъ этому пари! — произнесъ онъ. — посмотримъ, за кѣмъ останется пальма первенства и кого придется поздравлять съ побѣдой! А теперь, господа, я попрошу васъ внимательно выслушать меня! Я приступаю къ изложенію дѣла. Помните, что времени въ такихъ случаяхъ терять не слѣдуетъ и нерѣдко успѣхъ всецѣло зависитъ отъ быстроты.
II.
правитьКогда разговоръ стихъ и всѣ заняли свои мѣста, начальникъ сыскной полиціи заговорилъ:
"Дѣло, для котораго я позвалъ васъ сюда, господа, выходитъ изъ ряда обыкновенныхъ преступленій.
"Оно настолько необыкновенно, что я не задумался пригласить для участія въ немъ нашихъ знаменитыхъ гостей: мистера Шерлока Холмса и мистера Ната Пинкертона, случайно съѣхавшимся въ данный моментъ въ нашемъ Петербургѣ.
"Дѣло заключается въ слѣдующемъ. "Два мѣсяца тому назадъ, одинъ изъ моихъ агентовъ донесъ мнѣ о слѣдующемъ происшествіи: гуляя по набережной Невы около Лѣтняго сада, замѣтилъ страннаго типа моторную лодку, шедшую полнымъ ходомъ съ той стороны Невы.
"На лодкѣ не было номера.
"Желая подвергнуть хозяина штрафу, онъ крикнулъ полицейскому чину рѣчной полиціи, чтобы тотъ остановилъ лодку? но та, не обращая никакого вниманія на его свистки, юркнула въ Фонтанку и полнымъ ходомъ понеслась по каналу. Пока агентъ добѣжалъ до извозчика и вскочилъ на него, лодка скрылась. Думая все-таки догнать ее, онъ поѣхалъ по Фонтанкѣ, разспрашивая о лодкѣ у рабочихъ шедшихъ баржъ и на пристаняхъ. Но каково же было его удивленіе, когда всюду получался одинъ и тотъ же отвѣтъ: «не видали!»
"Онъ проѣхалъ по всей Фонтанкѣ, но лодка въ воду канула.
"Никто рѣшительно не видалъ ея.
"Это показалось агенту настолько страннымъ, что онъ счелъ долгомъ доложить объ этомъ мнѣ.
"Я запросилъ рѣчную полицію, описавъ со словъ агента примѣты моторной лодки, но рѣчная полиція заявила, что такой моторной лодки въ Петербургѣ не имѣется. «Вы сами, господа, видите, что уже одно это начало дѣлаетъ исторію очень интересной».
Начальникъ сыскной полиціи умолкъ и посмотрѣлъ на слушателей. Но всѣ сосредоточенно молчали, ожидая дальнѣйшихъ разъясненій. Тогда, сдѣлавъ маленькую передышку, онъ снова заговорилъ.
III.
править"Вначалѣ, признаться, я думалъ, что агентъ былъ немножко тово… выпивши и что все, разсказанное имъ, относится къ области фантазіи, разыгравшейся подъ вліяніемъ излишне выпитой чарки.
"Однако недавно произошло нѣчто, что заставляетъ меня смотрѣть на это донесеніе совершенно съ другой точки зрѣнія.
"Случилось это вчера.
"Вѣроятно, изъ газетъ вы уже узнали о таинственномъ исчезновеніи семнадцатилѣтней дочери князя Ободолева!
"Князь живетъ на набережной Васильевскаго Острова, въ собственномъ домѣ.
"Его дочь, княжна Ольга, очень красивая дѣвушка и только недавно состоялся ея первый выѣздъ въ свѣтъ.
"Вчера въ пять часовъ дня она была дома.
"Ее видѣли всѣ и она никуда не собиралась уходить.
"Въ половинѣ шестого ея мать, княгиня Елизавета Николаевна, зачѣмъ-то позвала ее.
"Но… княжны не оказалось.
"Сначала думали, что она куда-нибудь вышла, и мало обратили вниманія на ея исчезновеніе.
"Но время шло, а княжна не возвращалась.
"Наступилъ вечеръ, въ домѣ стали тревожиться, разспрашивать, не видалъ ли кто княжны.
"Но… никто не замѣтилъ, чтобы она выходила изъ дому.
"Швейцаръ не отходилъ отъ параднаго подъѣзда, въ кухнѣ постоянно находились поваръ, поваренокъ и судомойка, но никто изъ этихъ людей не видалъ, чтобы княжна выходила или черезъ парадный, или черезъ черный ходъ.
"Тогда дали знать мнѣ.
"Мною было сдѣлано все, что возможно.
"По полученнымъ свѣдѣніямъ отъ береговыхъ сторожей, оказалось слѣдующее.
"Приблизительно въ пять часовъ или немного больше, сторожъ василеостровской пристани легкового финляндскаго пароходства Иванъ Миноляйменъ видѣлъ, какъ около пустой барки, рядомъ съ пристанью, остановилась моторная лодка, похожая по виду на ту, которую описывалъ мнѣ агентъ Вишняковъ.
"Изъ нея вышли два человѣка.
"Они взобрались сначала на баржу, затѣмъ перешли съ нея на берегъ и… скрылись.
"Одѣты они были очень хорошо, но наружности ихъ онъ не помнитъ, такъ какъ вниманіе его часто отвлекалось подходящими и отходящими пароходами.
"Однако онъ замѣтилъ, что черезъ нѣсколько минутъ тѣ же два господина снова появились на баржѣ, съ длиннымъ тюкомъ, похожимъ на перину.
"Они, вмѣстѣ съ ношей, спустились въ лодку и, послѣ этого, лодка полнымъ ходомъ ушла неизвѣстно куда.
"Это все, что удалось намъ узнать до сихъ поръ.
«Ясно только одно, что таинственная лодка существуетъ, и я подозрѣваю связь между нею и пропажей княжны».
Начальникъ сыскной полиціи умолкъ и посмотрѣлъ на слушателей.
— Связь безусловно есть! — воскликнулъ пылко Натъ Пинкертонъ.
Холмсъ тоже молча кивнулъ головой.
— Послѣднее слово я скажу о примѣтахъ моторной лодки, — проговорилъ начальникъ.
— Я только что самъ хотѣлъ задать этотъ вопросъ, — сказалъ Шерлокъ Холмсъ.
— Длина лодки около двухъ съ половиной саженъ, окрашена въ свѣтло-сѣрый цвѣтъ. Двигатель — электрическій. Передняя часть лодки защищена отъ вѣтра полуконусомъ изъ толстаго стекла, такъ что носовая часть имѣетъ форму гранаты, и корма тоже имѣетъ полуколпакъ изъ чего то блестящаго, но не прозрачнаго.
— Странный типъ! — пробормоталъ Натъ Пинкертонъ.
— Да, очень странный! — повторилъ за нимъ начальникъ полиціи. И, поднявъ голову, онъ добавилъ:
— Итакъ, господа, я сказалъ все, что знаю. Остальное зависитъ отъ васъ. Помните, что князь обѣщалъ уплатить за дочь двадцать тысячъ, которые распредѣляются слѣдующимъ образомъ: мистеру Холмсу и мистеру Пинкертону, независимо отъ того, кто изъ нихъ останется побѣдителемъ, — по двѣ тысячи рублей; затѣмъ тому, кто будетъ главнымъ виновникомъ открытія преступниковъ и освобожденія княжны — четыре тысячи, а остальныя двѣнадцать тысячъ дѣлятся между всѣми поровну, исключая мистера Холмса и мистера Пинкертона. Въ случаѣ неудачи — мы не получимъ, конечно, ничего.
Сказавъ это, начальникъ сыскной полиціи всталъ, давая понять, что дѣло кончено.
Тогда между агентами началось подраздѣленіе.
— Кто съ мистеромъ Холмсомъ — тотъ сюда направо! — кричали одни.
— За мистера Пинкертона — налѣво! — кричали другіе.
Вскорѣ всѣ агенты раздѣлились на двѣ группы.
Въ группѣ Холмса получилось девять человѣкъ, въ группѣ Пинкертона — семь.
Поэтому силы были уравнены и отъ Холмса одинъ агентъ перешелъ къ Пинкертону.
Пожелавъ всего хорошаго начальнику сыскной полиціи и мистеру Нату Пинкертону, мы вышли вмѣстѣ съ Холмсомъ и его партіей агентовъ.
IV.
правитьНа столъ былъ поданъ самоваръ, а на другомъ сервирована закуска и водка.
Шерлокъ Холмсъ нарочно велѣлъ подать то и другое, лишь только мы вошли въ его квартиру.
— Сегодня начинается трудная работа и не мѣшаетъ, если наши желудки слегка запасутся пищей, — говорилъ онъ, вводя всѣхъ своихъ агентовъ въ свою квартиру.
Мы не заставили себя упрашивать, тѣмъ болѣе, что всѣ были порядочно голодны.
Закусывая самъ, Шерлокъ Холмсъ распредѣлялъ въ то же время роли, отдавалъ приказанія, задавалъ вопросы и по временамъ посматривалъ въ карту Петербурга, разложенную на подоконникѣ..
— Вы, Федоровъ, станете на углу Николаевской набережной и 13-й линіи, — распоряжался онъ. — Вы, Пеньковъ, — на углу той же набережной и 14-й линіи. Такимъ образомъ домъ князя будетъ между вами. Синявинъ будетъ наблюдать непосредственно за домомъ. Каразинъ будетъ занимать постъ на Дворцовомъ мосту. Семеновъ — у Лѣтняго сада и Фонтанки, остальные будутъ находиться при мнѣ. Ну-ка, господа, выпьемъ по стаканчику краснаго вина! Мнѣ удалось достать здѣсь порядочное…
Холмсъ налилъ вина и всѣ мы выпили.
Затѣмъ каждому агенту Холмсъ объяснилъ особенно его обязанности, не пропуская ни одной мелочи, и когда окончилъ всѣ инструкціи, заявилъ, что пора отправиться по мѣстамъ.
Когда Федоровъ, Пеньковъ, Синявинъ, Каразинъ и Семеновъ ушли, Холмсъ обратился ко мнѣ.
— Васъ, дорогой Ватсонъ, я оставляю пока въ покоѣ. Отдыхайте, гуляйте и проводите время, какъ вамъ угодно. Берегите, впрочемъ, ваши силы, ибо онѣ скоро понадобятся.
Затѣмъ, обернувшись къ Вишнякову и Мясницкому, онъ добавилъ:
— А вы пока будьте у меня на квартирѣ. Каждый часъ я буду давать вамъ знать по телефону, гдѣ я буду находиться, а вы будете принимать здѣсь и передавать мнѣ донесенія агентовъ.
Холмсъ зашелъ въ другую комнату, служившую намъ спальней, и когда вышелъ черезъ полчаса оттуда, мы не узнали его. Это былъ самый обыкновенный мастеровой, въ рваномъ картузѣ, изъ-подъ котораго выбивались безпорядочно рыжеватые волосы.
Порыжѣвшіе сапоги и грязный фартукъ, надѣтый на засаленный пиджачный костюмъ, дополняли его нарядъ.
Руки и лицо его были слегка вымазаны чѣмъ-то похожимъ на грязь.
Кивнувъ намъ весело головой, онъ вышелъ изъ квартиры.
V.
правитьЯ не видалъ его въ этотъ день до поздняго вечера.
Лишь изрѣдка мы получали отъ него извѣщенія о мѣстѣ, въ которомъ онъ находится въ данный моментъ.
Получаемыя донесенія отъ остальныхъ агентовъ не отличались ничѣмъ интереснымъ.
Когда позднимъ вечеромъ Холмсъ возвратился домой, онъ казался скучнымъ и утомленнымъ.
Я его не разспрашивалъ.
Ясно было и безъ разспросовъ, что онъ потерпѣлъ полную неудачу, и мнѣ не хотѣлось раздражать его излишнимъ любопытствомъ, которое, въ такихъ случаяхъ, бываетъ особенно непріятнымъ.
На слѣдующій день онъ всталъ рано и снова исчезъ на цѣлый день.
Безъ него къ намъ заходилъ Натъ Пинкертонъ.
Американецъ былъ золъ и говорилъ, что въ этомъ преступленіи самъ чортъ сломитъ ногу.
— Итакъ, совершенно ничего? — спросилъ я.
— Ахъ, господа! Кое-что есть, конечно, но… этихъ слѣдовъ черезчуръ недостаточно, чтобы раскрыть преступленіе.
Онъ наскоро выпилъ чаю и ушелъ. Въ этотъ вечеръ Холмсъ снова вернулся ни съ чѣмъ.
Изъ отрывочныхъ фразъ я понялъ, что этотъ день онъ провелъ въ домѣ князя Ободолева и куда ѣздилъ, чтобы разыскать еще кого-то. Говоря короче — прошло три дня. Мы скучали, зѣвали и злились. Но и у Ната Пинкертона дѣло шло не лучше.
Какъ сейчасъ помню, наступилъ четвертый вечеръ.
Я, Вишняковъ и Мясницкій сидѣли за чайнымъ столомъ.
Вдругъ дверь отворилась и въ комнату быстрымъ шагомъ вошелъ Холмсъ.
— Ну-ка, Ватсонъ, накиньте пальто, да пойдемте со мною! — проговорилъ онъ быстро.
— А мы? — спросили оба сыщика.
— Вы пока побудьте дома! Въ случаѣ, если я вызову, то вы, Вишняковъ, тотчасъ же прискачете къ намъ, а вы, Мясницкій, не отходите отъ телефона.
Не разъясняя ничего больше, онъ добавилъ:
— Вы, Ватсонъ, надѣньте что-нибудь старенькое.
Страшно заинтересованный, я быстро переодѣлся, и мы вышли на улицу. Холмса ждалъ извозчикъ. Лишь только мы вскочили въ пролетку, Холмсъ крикнулъ:
— Назадъ, на Васильевскій! Я понялъ, что онъ уже былъ въ домѣ князя и снова возвращается туда. Извозчикъ полетѣлъ что есть духу. На этотъ разъ Холмсъ казался слегка взволнованнымъ.
Такимъ бодрымъ онъ становился всегда, когда дѣло принимало серьезный оборотъ и я, зная его натуру, какъ свои пять пальцевъ, отъ души радовался за него.
— Я, кажется, могу васъ поздравить? — сказалъ я, желая вызвать его на разговоръ.
— Да, дорогой Ватсонъ, — отвѣтилъ онъ весело. — Вы можете поздравить меня съ счастливымъ началомъ. Что будетъ потомъ — не знаю, но пока дѣло пошло на ладъ.
— Въ чемъ именно?
— Въ томъ, что я, кажется, открылъ тотъ путь, которымъ похищена княжна.
— Да?
— Вы знаете, меня страшно интересовалъ этотъ вопросъ. Исчезновеніе дѣвушки произошло необычайно странно!
— О, да!
— Вѣдь домъ князя полонъ народу.
— А между тѣмъ никто ничего не видалъ…
— Вотъ именно! Какъ хотите, а это должно было навести меня на нѣкоторыя мысли.
— Что вы хотите этимъ сказать?
— Сейчасъ узнаете! Швейцаръ не видалъ ея ухода, въ кухнѣ не видѣли тоже. Если бы въ кухнѣ былъ всего одинъ человѣкъ, у меня еще могло бы зародиться подозрѣніе, что этотъ человѣкъ подкупленъ, но ихъ было тамъ трое. По собраннымъ свѣдѣніямъ, всѣ они — люди вполнѣ честные и никогда не замѣчались ни въ какихъ провинностяхъ. Кромѣ того они сильно ссорятся между собою и непремѣнно выдали бы одинъ другого.
— Ну, а швейцаръ?
— Признаюсь, я, заподозрилъ было его. Но вскорѣ я долженъ былъ отказаться отъ этого подозрѣнія. Оказалось, что этотъ человѣкъ, во-первыхъ, служитъ у нихъ съ дѣтства, получаетъ хорошее жалованіе, успѣлъ сколотить себѣ порядочныя деньжонки и пять лѣтъ тому назадъ купилъ себѣ усадьбу съ землей за восемь тысячъ. Деньги эти добыты самымъ честнымъ путемъ, изъ получаемаго жалованія и чаевыхъ отъ многочисленныхъ гостей князя. Во-вторыхъ — голосъ и горе этого старика такъ искренни, словно онъ, въ лицѣ княжны, самъ потерялъ свое собственное любимое дѣтище.
— Но тогда… — началъ было я.
Но Холмсъ перебилъ меня.
— Значитъ, она не проходила ни черезъ парадный, ни черезъ черный ходы.
— Иными словами выскочила въ окно?
— Погодите! Итакъ, дойдя до этого вывода, я поставилъ два вопроса: по своей или по чужой винѣ изчезла княжна и какъ она изчезла?
— Интересно!
— Первый вопросъ еще не рѣшенъ, такъ какъ это финальный вопросъ въ этомъ дѣлѣ. Но на второй вопросъ я, кажется, уже нашелъ отвѣтъ. Если княжна не вышла черезъ обѣ выходныя двери, то она должна была изчезнуть черезъ одно изъ оконъ. Прійдя къ этому выводу, я осмотрѣлъ всѣ внутренніе и наружные подоконники, всѣ карнизы, даже крышу и чердакъ, ища гдѣ-нибудь ея слѣдовъ. Но сколько я ни бился, сколько ни старался, я не могъ найти ничего. Два раза я сталкивался съ Натомъ Пинкертономъ. Онъ идетъ почти тѣмъ же путемъ, которымъ иду и я. Онъ обыскалъ всю спальню и будуаръ княжны, но и тамъ не получилъ ничего. Тогда я сказалъ себѣ: — «Княжна исчезла ни черезъ двери и не черезъ окна!..»
— Но какъ же тогда? — удивленно воскликнулъ я. Вѣдь не въ паръ же она превратилась!
— Вотъ тутъ-то и надо было найти разгадку! Мнѣ пришло въ голову, что въ домѣ существуетъ потайной ходъ.
— Потайной ходъ?
— Да.
— И вы нашли его?
— Сейчасъ скажу. Прежде всего я обратился съ этимъ вопросомъ къ самому князю. Но онъ категорически заявилъ мнѣ, что рѣшительно не можетъ дать никакого отвѣта на этотъ вопросъ. Этотъ домъ былъ купленъ его отцомъ, въ день его свадьбы. Такимъ образомъ онъ какъ бы достался ему въ приданое двадцать два года тому назадъ.
— А кто имъ владѣлъ раньше?
— Этотъ-то вопросъ я и задалъ самъ себѣ. И лишь только этотъ вопросъ запалъ мнѣ въ голову, я сталъ работать въ этомъ направленіи.
VI.
правитьХолмсъ съ минуту помолчалъ. Въ это время мы переѣзжали Дворцовый мостъ.
"Итакъ, я сталъ искать стараго хозяина. Оказалось, что домомъ владѣлъ раньше нѣкій Пустоплетовъ, отставной военный, проживавшій послѣднее время въ Царскомъ Селѣ и умершій съ полгода тому назадъ.
"Вчера утромъ я съѣздилъ туда. Послѣ него осталась вдова, почтенная старушка, но она ничего рѣшительно не знаетъ о постройкѣ. Однако отъ нея я узналъ, что домъ этотъ ея покойный мужъ купилъ у ксендза Машковскаго.
"На мой вопросъ, не знаетъ ли она чего-нибудь относительно того, что въ домѣ существуетъ тайный ходъ, она сказала мнѣ, что дѣйствительно слышала еще отъ покойнаго мужа, что онъ замѣтилъ какой-то ходъ, но какой — ей не говорилъ.
"Тогда я спросилъ ее, кто знаетъ про существованіе этого хода?
"Она отвѣтила: — «единственно кто могъ бы отвѣтить вамъ на эти вопросы, такъ это мой мужъ и сынъ. Но… мужъ мой умеръ, а сынъ…»
"Она махнула безнадежно рукой.
"Тогда я сталъ разспрашивать ее о сынѣ.
"Онъ былъ у нея единственнымъ. Съ ранняго дѣтства онъ сталъ обнаруживать склонность къ порокамъ.
"Отецъ еле-еле выручилъ его изъ нѣсколькихъ скандальныхъ исторій, но затѣмъ онъ куда-то изчезъ и явился лишь тогда, когда отецъ умеръ.
«Затѣмъ, получивъ свою долю наслѣдства, онъ снова изчезъ и, съ той поры, отъ него не было ни слуха, ни духа.»
Шерлокъ Холмсъ немного помолчалъ и снова заговорилъ:
— Для меня теперь ясно, что княжна изчезла черезъ потайной ходъ. Вопросъ другой: ушла ли она по своей доброй волѣ или ее увели силой, но она изчезла именно этимъ путемъ.
— Конечно! — воскликнулъ я. — Въ этомъ не можетъ быть никакого сомнѣнія!
— Сейчасъ мы въ этомъ убѣдимся! — съ улыбкой произнесъ Холмсъ.
Въ это время извозчикъ остановился передъ подъѣздомъ дома князя, и мы выскочили изъ пролетки.
Очутившись въ княжеской квартирѣ, Холмсъ попросилъ вызвать самого князя.
Черезъ нѣсколько минутъ онъ вышелъ къ намъ и попросилъ насъ къ себѣ въ кабинетъ.
Онъ былъ красивый мущина, лѣтъ сорока восьми, высокій, изящный, съ властными, солидными манерами.
Лишь только дверь кабинета закрылась за нами, онъ жестомъ попросилъ насъ сѣсть и спросилъ:
— Есть что нибудь новое, мистеръ Холмсъ?
Въ его голосѣ послышались скорбныя ноты.
— Да, князь, — отвѣтилъ Холмсъ.
Лицо князя вдругъ оживилось.
— Что такое? — быстро спросилъ онъ.
— Ваша дочь, князь, изчезла черезъ потайной ходъ, который есть въ вашемъ домѣ.
— Въ моемъ домѣ? Вы нашли его?
— Нѣтъ еще, но сегодня я постараюсь отыскать его и надѣюсь, что это мнѣ удастся, — проговорилъ Холмсъ. — Я пришелъ просить у васъ позволенія поискать хорошенько въ вашемъ домѣ.
— О, сколько угодно! — воскликнулъ князь взволнованно. — Мой домъ цѣликомъ въ вашемъ распоряженіи.
— А половина княгини и княжны?
— Я только предупрежу княгиню…
— И позволите ей задать нѣсколько вопросовъ?
— Она рада будетъ помочь вамъ всѣмъ, чѣмъ можно! Подождите меня одну минуту.
Съ этими словами князь вышелъ изъ кабинета и вскорѣ возвратился назадъ вмѣстѣ съ княгиней Елизаветой Николаевной.
Поздоровавшись съ нами, она сѣла въ кресло, въ ожиданіи вопросовъ со стороны Холмса.
Извинившись въ томъ, что потревожилъ ее, Холмсъ приступилъ къ дѣлу.
— Хорошо ли вы помните все, что происходило въ тотъ день, когда изчезла княжна? — спросилъ онъ.
— Да, — тихо отвѣтила княгиня.
— Въ какой части дома могла быть княжна въ пять часовъ дня?
— Или у себя въ будуарѣ или у себя въ спальнѣ.
— И больше нигдѣ?
— Самое большее, что она могла зайти въ мой будуаръ.
— Почему вы такъ думаете?
— Потому что Оля ждала къ себѣ подругу, съ которой онѣ хотѣли ѣхать кататься. У Оли что-то распоролось въ шляпкѣ и она, взявъ ее, какъ сейчасъ помню, ушла въ свою спальню.
— Откуда?
— Отъ меня.
— Въ которомъ часу было это?
— Въ пять. Я хорошо помню это.
— Значитъ вы увѣрены, что она все время сидѣла у себя?
— Положительно увѣрена.
— Это очень серьезно, княгиня. Въ вашемъ домѣ существуетъ потайной ходъ и мы ищемъ его.
Княгиня быстро вскочила на ноги.
— Что вы говорите! — воскликнула она взволнованно.
— Да, это внѣ всякаго сомнѣнія. Судя по вашимъ словамъ, мы будемъ искать его въ комнатахъ вашей дочери. Скажите пожалуйста: когда вы, въ половинѣ шестого, зашли въ комнату княжны, — въ какомъ видѣ была комната?
— То есть что именно?
— Была ли тамъ шляпа, которую княжна передѣлывала?
— Да, была, и игла съ ниткой висѣла въ ней, словно дочь только что на минутку бросила работу.
— А остальные предметы?
— Они не тронуты до этой минуты.
— Въ такомъ случаѣ пойдемте въ ея комнаты. Кстати, у васъ, вѣроятно, имѣются въ домѣ столярные инструменты?
— Есть, — отвѣтилъ князь.
— Въ такомъ случаѣ прикажите принести ихъ въ будуаръ вашей дочери.
Князь позвонилъ и, когда въ комнату вошелъ лакей, приказалъ ему принести въ комнаты княжны инструменты.
Затѣмъ, всѣ четверо, мы отправились на другую половину дома.
Спальня княжны, въ которую мы вошли, имѣла такой видъ, словно хозяйка только что вышла изъ нея.
— Пока я не зналъ про ходъ, до тѣхъ поръ эта комната интересовала меня съ другой стороны, но теперь она заинтересовала меня иначе, — проговорилъ Холмсъ, пристально осматривая всѣ предметы.
— Гмъ… постель смята… Странно… смята самая постель, но подушки не тронуты. Словно княжна сѣла на край и затѣмъ откинулась назадъ.
Отъ кровати онъ перешелъ къ туалету, на которомъ не нашелъ ничего, и сталъ осматривать гардины.
— Такъ, такъ… — бормоталъ онъ. — Ясно… рукой схватилась за гардину, скомкала ее… немного порвала… О! я увѣренъ. что княжна похищена силой!
Княгиня схватилась за сердце.
— Что вы говорите! — воскликнула она.
— Я говорю только то, что думаю, — отвѣтилъ Холмсъ. — Въ этой комнатѣ происходила борьба, во время которой ваша дочь упала на кровать. Но это продолжалось лишь одно мгновеніе. Затѣмъ, зажавъ ей ротъ, похитители или похититель, вѣроятно, потащили ее куда-то. Она схватилась за занавѣску, но ей разжали пальцы. Во всякомъ случаѣ все указываетъ на то, что въ этой комнатѣ ей не произведено было никакого вреда.
Княгиня облегченно вздохнула.
— Теперь же мы будемъ искать, — проговорилъ Холмсъ.
И онъ сталъ шарить.
Онъ лазалъ по полу, выстукивалъ стѣны, осматривалъ подоконники, карнизы, даже печь.
Всѣ предметы были сдвинуты съ мѣста.
Но сколько онъ ни старался, ничего подозрительнаго не было видно.
Покончивъ съ спальней, Холмсъ перешелъ въ будуаръ княжны.
Тутъ повторилась та же исторія.
Шерлокъ Холмсъ выходилъ изъ себя.
Ничего, рѣшительно ничего не было такого, что могло бы привлечь его вниманіе.
— Ну-съ, мнѣ остается осмотрѣть лишь ванную комнату, прилегающую къ спальнѣ княжны, — произнесъ Холмсь съ оттѣнкомъ раздраженія. Если мы не найдемъ здѣсь ничего, то придется искать въ другомъ мѣстѣ.
Проговоривъ это, онъ вошелъ въ ванную.
VII.
правитьЭто была маленькая комнатка безъ оконъ, освѣщаемая двумя электрическими лампочками.
У одной изъ стѣнъ стояла ванна
Перпендикулярно ей стоялъ небольшой диванчикъ, обитый алымъ бархатомъ.
Кромѣ этихъ предметовъ, въ комнатѣ не было ничего.
Холмсъ зажегъ электричество.
Затѣмъ, склонившись корпусомъ, онъ сталъ внимательно осматривать карнизы и полъ.
Лицо его было серьезно, губы сжаты.
Съ возрастающимъ интересомъ мы слѣдили за каждымъ его движеніемъ.
Особенно долго завозился онъ что-то около наружной стѣны.
Вдругъ торжествующая улыбка озарила его лицо.
Онъ быстро всталъ на ноги и сталъ ощупывать каждую точку стѣны.
Затѣмъ, не добившись тутъ ничего, онъ сталъ шарить ладонью подъ ванной.
— Готово! — крикнулъ онъ вдругъ. Онъ выпрямился во весь свой ростъ и нервно произнесъ:
— А ну-ка, дорогой Ватсонъ, скорѣе идите къ телефону и вызовите сюда Вишнякова и Каразина. Пусть осмотрятъ хорошенько свои револьверы. Мясницкій пусть даетъ всѣ донесенія сюда. Дайте также знать Синявину, что мы здѣсь, и пусть онъ скажетъ объ этомъ Федорову и Пенькову.
И подумавъ немного, онъ добавилъ:
— Послѣдніе трое пусть будутъ около самаго дома и въ случаѣ тревоги бѣгутъ къ намъ на помощь.
— Больше ничего? — спросилъ я.
— Ничего! — отвѣтилъ онъ.
Я бросился исполнять его приказанія.
Черезъ десять минутъ всѣ разговоры по телефону были окончены.
Возвратившись къ Шерлоку Холмсу, я засталъ его спокойно сидящимъ въ ванной комнатѣ, съ сигарой во рту.
— Подождемте пріѣзда Вишнякова, — сказалъ онъ. — Вдвоемъ намъ слишкомъ рискованно опускаться.
Мы стали ждать.
Впрочемъ ждать пришлось не долго.
Скоро подъѣхалъ Вишняковъ и Холмсъ, въ короткихъ словахъ, разсказалъ ему въ чемъ дѣло.
Когда разсказъ былъ конченъ, Холмсъ бросилъ въ ванну недокуренную сигару и, вынувъ изъ кармана сильный, походный электрическій фонарь, съ которымъ никогда не разставался, серьезно произнесъ:
— А теперь, за дѣло!
Онъ нагнулся и крикнувъ намъ: — «отойдите къ порогу.» — засунулъ ладонь подъ ванну.
Прошло двѣ-три секунды.
Вдругъ, гдѣ-то подъ поломъ, послышался тихій шумъ, похожій на шипѣніе.
Одновременно съ этимъ, Холмсъ быстро вскочилъ на ноги и однимъ прыжкомъ отскочилъ къ двери.
Это было какъ разъ во время.
Ибо часть пола съ тихимъ шипѣніемъ вдругъ стала опускаться внизъ.
Такимъ образомъ, благодаря опустившемуся полу, образовался люкъ по меньшей мѣрѣ въ два квадратныхъ аршина шириной.
Между тѣмъ опускавшаяся часть пола, опустившись на полтора аршина — остановилась.
Схвативши стоявшую въ углу метлу, Холмсъ изо всей силы нажалъ ее.
Но площадка стояла плотно.
Тогда, быстро подойдя къ люку, Холмсъ сдѣлалъ намъ знакъ слѣдовать за собой.
— А вы, князь, и вы, княгиня, — произнесъ онъ тихо, — потрудитесь остаться здѣсь. Если вы услышите выстрѣлъ, поднимите тревогу. А чтобы этотъ люкъ какъ-нибудь не захлопнулся, такъ поставьте между нимъ и поломъ распорки. Ну, хоть три-четыре полѣна.
Съ этими словами онъ спрыгнулъ внизъ.
Лишь только мы очутились на опустившейся площадкѣ, какъ тотчасъ же увидѣли узкое отверстіе въ наружной стѣнѣ.
При свѣтѣ фонаря Холмса мы подошли къ нему и, остановившись передъ узкимъ колодцемъ, пробитымъ въ стѣнѣ, посмотрѣли внизъ.
Тутъ мы увидали тонкую стальную лѣстницу, терявшуюся во тьмѣ потайного хода.
Первымъ сталъ опускаться Шерлокъ Холмсъ, освѣщая себѣ путь электрическимъ фонаремъ.
Мы слѣдовали за нимъ, держа револьверы наготовѣ, готовые ежесекундно отразить нападеніе.
Ни шума, ни шелеста не было слышно отъ нашихъ движеній.
Такъ спустились мы сажени на три съ половиной.
Теперь мы были уже подъ землей.
Мрачно и таинственно было тутъ.
Когда кончилась лѣстница, мы вступили на небольшую круглую площадку, изъ которой шелъ горизонтальный подземный ходъ аршина въ два вышиной и четвертей въ пять ширины. Но прежде чѣмъ двинуться впередъ, Холмсъ приложилъ палецъ къ губамъ.
Мы всѣ замерли въ неподвижныхъ позахъ, прислушиваясь къ малѣйшимъ звукамъ подземнаго міра.
VIII.
правитьИ вдругъ… мы вздрогнули, какъ одинъ человѣкъ. Гдѣ-то далеко, но только тоже подъ землей, намъ послышался человѣческій голосъ.
Да, да, не было сомнѣнія, что это не обманъ.
По знаку Шерлока Холмса, мы двинулись согнувшись впередъ, едва переводя дыханіе.
Шерлокъ Холмсъ съ фонаремъ въ лѣвой рукѣ и револьверомъ въ правой, былъ похожъ на дикаго звѣря, выслѣдившаго давно жданную добычу.
Его гибкая фигура какъ-то вся съежилась, на согнутой шеѣ жилы вздулись.
Казалось, онъ готовился сдѣлать гигантскій прыжокъ.
Ходъ шелъ прямо, безъ всякихъ загибовъ.
Пройдя шаговъ по крайней мѣрѣ тридцать, мы снова остановились.
О, теперь было совсѣмъ другое дѣло!
Теперь мы ясно разслышали человѣческіе голоса.
Ихъ было нѣсколько.
Вѣроятно три, а можетъ быть и четыре человѣка.
Они говорили тихо, сдержанно, такъ что словъ невозможно было разслышать.
— Ради Бога тише! — шепнулъ Холмсъ.
И снова двинулся впередъ.
Шаговъ черезъ пятнадцать подземный ходъ вдругъ сдѣлалъ крутой поворотъ.
Но лишь только Холмсъ, со своимъ фонаремъ, повернулъ за уголъ, какъ тотчасъ же отскочилъ назадъ.
— Насъ открыли! — яростно прошипѣлъ онъ.
И вдругъ погасилъ электричество.
Могильный мракъ объялъ насъ со всѣхъ сторонъ.
Стало жутко-жутко.
Обернувшись къ намъ, Холмсъ скомандовалъ шопотомъ:
— Ложитесь! Наши шансы неравны! Они у себя дома, а мы — въ незнакомомъ подземномъ ходѣ, не знаемъ здѣсь ничего и не можемъ знать, откуда намъ угрожаетъ опасность. Намъ остается или отступить, или продолжать походъ. Благоразумнѣе отступить.
— Конечно! — подхватилъ Вишняковъ. Мы уже повернули было назадъ, но… не тутъ-то было!
— Опоздали! — прошипѣлъ Холмсъ.
И въ ту же секунду за нашими спинами раздался шумъ и грозный голосъ крикнулъ:
— Ни съ мѣста, если вамъ дорога жизнь!
Едва мы успѣли обернуться, какъ яркій свѣтъ электрическаго фонаря брызнулъ намъ въ лицо.
— Чортъ возьми, мы дорого продадимъ свою жизнь! — съ бѣшенствомъ воскликнулъ Холмсъ, поднимая револьверъ.
И вдругъ, прямо намъ въ упоръ раздался удивленный голосъ:
— Чортъ возьми! Да вѣдь это мистеръ Холмсъ и его другъ докторъ Ватсонъ!
Въ свою очередь и Холмсъ зажегъ фонарь и бросилъ снопъ свѣта на своихъ преслѣдователей.
И громкій веселый смѣхъ прокатился по подземелью.
— Да въ чемъ дѣло? — воскликнули мы въ одинъ голосъ, ровно ничего не понимая.
— Ха-ха-ха! Ха-ха-ха! — хохоталъ Шерлокъ Холмсъ, держась за бока. — Вотъ не ожидалъ! Да, вѣдь, это мистеръ Натъ Пинкертонъ съ товарищами. .
— Что-о?! — воскликнули мы въ одинъ голосъ.
Но взглянувъ впередъ попристальнѣе, мы убѣдились, что это правда. А черезъ минуту мистеръ Натъ Пинкертонъ, вмѣстѣ съ тремя сыщиками, уже былъ возлѣ насъ и мы весело пожимали въ тѣсномъ подземельѣ другъ другу руки.
— Пойдемте въ нашу сторону, господа! — воскликнулъ Натъ Пинкертонъ. — Въ той сторонѣ есть одно просторное мѣстечко и мы поговоримъ тамъ.
Мы послѣдовали за нимъ. Сдѣлавъ поворотъ и пройдя вглубь хода еще шаговъ сорокъ, мы очутились въ довольно просторномъ подземномъ гротѣ.
Усѣвшись на землѣ, Шерлокъ Холмсъ и Натъ Пинкертонъ стали обмѣниваться впечатлѣніями.
Сначала Шерлокъ Холмсъ передалъ въ короткихъ словахъ весь ходъ своихъ разслѣдованій и тотъ путь, по которому онъ дошелъ до открытія подземнаго хода.
— Итакъ, наша работа была совершенно одинакова, хотя мы и не знали про мысли одинъ другого! — сказалъ весело Холмсъ.
— Да, съ тою только разницею, что вы нашли одинъ конецъ хода, а я другой! — отвѣтилъ Пинкертонъ. — Все время я слушалъ вашъ разсказъ съ громаднымъ любопытствомъ. Это любопытство было тѣмъ сильнѣе, что нѣкоторые изъ вашихъ выводовъ были форменнымъ сколкомъ съ моихъ.
— Да?
— Ну, конечно! Такъ же какъ и вы, я вывелъ заключеніе, что княжна изчезла не черезъ парадный и не черезъ черный ходы. Подобно вамъ, я осмотрѣлъ всѣ подоконники, крышу и карнизы, но, не найдя нигдѣ слѣдовъ, сказалъ себѣ: ходъ долженъ гдѣ-нибудь кончаться! По моему мнѣнію сторожъ пароходной пристани, видѣвшій моторную лодку, видѣлъ именно моментъ похищенія княжны…
— Безусловно! — кивнулъ головой Шерлокъ Холмсъ.
— Ее вынесли въ тюкѣ, который сторожъ принялъ за перину. Тогда является главный вопросъ: откуда они вынесли ее? Если бы они выносили ее изъ дома или спускали бы изъ окна, ихъ непремѣнно замѣтили бы. Значитъ, существованіе подземнаго хода становилось яснымъ.
Натъ Пинкертонъ откашлянулся и продолжалъ:
— Куда же могъ вывести изъ дому подземный ходъ? Если бы онъ выходилъ въ садъ, то разбойникамъ пришлось бы перетаскивать княжну черезъ заборъ и ихъ обязательно задержали бы. Посреди улицы онъ не могъ кончаться. Оставалось предположить одно: что ходъ выходитъ къ Невѣ и кончается гдѣ-нибудь въ облицовкѣ набережной. Тогда, сѣвъ въ лодку, я сталъ тщательно изслѣдовать береговую облицовку. Нѣсколько разъ я проѣзжалъ мимо нужнаго мнѣ мѣста, ничего не замѣчая, но, наконецъ, труды мои увѣнчались успѣхомъ. Въ одной изъ трещинъ между двумя гранитными плитами я нашелъ что-то вродѣ металлической кнопки съ небольшой дырочкой посрединѣ. Я наудачу ткнулъ въ это отверстіе шиломъ и вдругъ… одна изъ гранитныхъ плитъ отодвинулась четверти на двѣ назадъ и затѣмъ вбокъ, образовавъ такимъ образомъ отверстіе, служившее началомъ этого подземнаго хода…
— Когда вы проникли сюда? — спросилъ Холмсъ.
— Съ часъ тому назадъ. Мнѣ пришлось задержаться, пока ко мнѣ не подоспѣла подмога. Когда эти три товарища подоспѣли, мы влѣзли въ проходъ и поползли по подземному ходу, подвигаясь очень медленно, такъ какъ изслѣдовали каждый шагъ.
Натъ Пинкертонъ посмотрѣлъ на насъ и засмѣялся.
— Да, — произнесъ онъ, — Когда я увидѣлъ свѣтъ вашего фонаря, я рѣшилъ, что это и есть тѣ злодѣи, которые похитили княжну. Въ этотъ моментъ я былъ вполнѣ увѣренъ, что побѣда останется на моей сторонѣ!
— А я подумалъ то же самое про себя! — со смѣхомъ отвѣтилъ Шерлокъ Холмсъ.
Мы нѣсколько минутъ хохотали отъ души.
Но вотъ, наконецъ, Шерлокъ Холмсъ поднялся съ мѣста.
— Ну, господа, дѣлу — дѣло, а потѣхѣ — часъ! — сказалъ онъ.
— Время — деньги! — отвѣтилъ въ свою очередь и Натъ Пинкертонъ, вставая съ земли.
— Значитъ, вы теперь пойдете по пройденному нами пути? — спросилъ Холмсъ.
— Да. А вы по нашему?
— Конечно!
Этимъ разговоръ и кончился.
Простившись съ товарищами, мы направились дальше и черезъ нѣсколько минутъ уже выбрались на набережную.
— Гдѣ же искать?
Этотъ вопросъ вырвался у Холмса какъ-то вдругъ, помимо его воли.
Мы сидѣли въ это время за обѣдомъ въ ресторанѣ «Вѣна», на улицѣ Гоголя.
Холмсъ былъ очень задумчивъ и ѣлъ какъ-то разсѣянно.
Видно было, что мысли его въ данный моментъ очень далеки и отъ ресторана и отъ ѣды.
Въ пять часовъ въ ресторанъ пришелъ и Натъ Пинкертонъ.
Онъ подошелъ къ намъ и, пожавъ намъ руки, молча сѣлъ за столъ.
Потребовавъ коньяку, онъ налилъ себѣ большую рюмку, выпилъ ее, затѣмъ налилъ другую и снова выпилъ.
— Да… — проговорилъ онъ, вытирая салфеткой губы, — намъ необходимо посовѣтоваться.
— Я совершенно съ вами согласенъ, — отвѣтилъ Шерлокъ Холмсъ, тоже выпивая рюмку коньяку.
— Что вы думаете насчетъ этого подземелья? — спросилъ Натъ Пинкертонъ.
— Только то, что черезъ него похищена княжна, — отвѣтилъ Шерлокъ Холмсъ.
— И больше ничего?
— Больше ничего.
— Въ такомъ случаѣ я пошелъ немного дальше васъ, — проговорилъ американецъ съ оттѣнкомъ гордости въ голосѣ.
— Да? — съ любопытствомъ спросилъ Холмсъ.
Американецъ кивнулъ головой.
— Взамѣнъ моей откровенности, я попрошу лишь одного…
— А именно?
— Не занимать мой наблюдательный постъ.
— Это я обѣщаю съ удовольствіемъ! — сказалъ Холмсъ.
— Этотъ ходъ есть ни что иное, какъ пристань той самой моторной лодки, которую мы такъ усердно ищемъ, — проговорилъ Натъ Пинкертонъ.
— Почему вы такъ думаете? — спросилъ Шерлокъ Холмсъ.
— Почему? Да потому что въ скрытой нишѣ того подземнаго грота, въ которомъ мы съ вами встрѣтились, я нашелъ ящикъ съ инструментами и принадлежностями къ моторной, электрической лодкѣ.
— Что вы говорите? — воскликнулъ Холмсъ.
— Да! И этотъ ящикъ я вамъ сейчасъ покажу.
Онъ позвалъ лакея и приказалъ ему принести изъ швейцарской оставленный тамъ ящикъ.
А пока его принесли, онъ продолжалъ разсказывать:
— Въ подземельѣ день и ночь постоянно дежурятъ двое моихъ агентовъ. Повидимому, эти инструменты нужны для лодки, и она, рано или поздно, придетъ туда. Поэтому-то эту часть набережной, или вѣрнѣе — всю набережную, я оставляю за собой какъ наблюдательный постъ.
— Хорошо, сказалъ Холмсъ, взглядывая на длинный ящикъ, который лакей въ эту минуту поставилъ передъ Натомъ Пинкертономъ.
Не спѣша американецъ открылъ ключомъ ящикъ и показалъ намъ штукъ десять разныхъ странныхъ инструментовъ.
— Вотъ про эти инструменты я не могу сказать ничего, — говорилъ онъ, указывая то на одинъ, то на другой предметъ. — Но вотъ эти — я знаю. Они служатъ для исправленія нѣкоторыхъ частей электрическаго двигателя.
Между тѣмъ Шерлокъ Холмсъ съ видимымъ любопытствомъ осматривалъ всѣ предметы.
— Да… — произнесъ онъ вдругъ. ….. Мы слегка ошиблись, считая ее за «моторную» лодку Повидимому — мы имѣемъ дѣло не съ моторной лодкой, а съ подводной и притомъ самой послѣдней конструкціи.
При этихъ словахъ Натъ Пинкертонъ вскочилъ какъ ужаленный.
— Какъ?! Почему? Почему вы такъ думаете? — воскликнулъ онъ въ страшномъ волненіи.
— Потому что я слѣжу за наукой и еще недавно изучалъ конструкцію послѣдней изобрѣтенной лодки этого типа, — хладнокровно отвѣтилъ Холмсъ.
И беря изъ ящика предметъ за предметомъ, онъ сталъ объяснять ихъ названія:
— Вотъ это — трубка отъ нагнетателя воздуха, это запасныя части отъ цилиндра, въ которомъ помѣщается сгущенный кислородъ, это запасныя части отъ электрической машины…
— Да вы знаете ли, что тотъ корабль, который вчера… — въ волненіи заговорилъ было Натъ Пинкертонъ, но Шерлокъ Холмсъ съ улыбкой перебилъ его:
— Да, дорогой коллега, я читалъ газеты и знаю, что вчера въ три часа дня нѣмецкій пароходъ, вошедшій недавно въ Неву и стоявшій въ ея устьѣ въ ожиданіи разгрузки товаровъ, внезапно пошелъ ко дну, словно взорванный. Послѣ катастрофы, черезъ семнадцать часовъ, то-есть сегодня въ восемь часовъ утра, подъ воду были спущены пять водолазовъ, которые подробно осмотрѣли весь корпусъ, изслѣдуя причину потопленія. Они нашли у самаго киля, въ кормовой части, огромную пробоину, словно пароходъ налетѣлъ на подводную мину. Никакихъ минъ въ этомъ мѣстѣ никогда не было. Катастрофа эта, въ которой погибло одиннадцать человѣкъ, произвела страшный переполохъ не только въ торговомъ мірѣ и среди публики, но и въ правительственныхъ сферахъ. Морское министерство производитъ по этому поводу строгое слѣдствіе. Пароходъ принадлежитъ гамбургскому торговому дому «Дайтонъ и К°» и пришелъ въ Россію съ грузомъ бронзовыхъ издѣлій. Въ числѣ прочихъ товаровъ на немъ имѣлись и издѣлія изъ золота и серебра, которыхъ было на сумму около семисотъ тридцати тысячъ рублей.
Все время, пока Холмсъ говорилъ, Натъ Пинкертонъ молча кивалъ головой.
— Вы, дорогой коллега, конечно, сейчасъ же установили связь между этимъ случаемъ и сдѣланнымъ мною открытіемъ, проговорилъ наконецъ Холмсъ.
— Да, конечно! отвѣтилъ Пинкертонъ. Тѣмъ болѣе, что, какъ вы знаете, слѣдственныя власти обвиняютъ въ потопленіи парохода капитана.
— Такъ какъ водолазы объявили, что груза въ кормовомъ трюмѣ почти нѣтъ, тогда какъ главный цѣнный грузъ и былъ именно въ этомъ трюмѣ, капитана обвиняютъ въ томъ, что онъ продалъ этотъ грузъ заранѣе, а затѣмъ взорвалъ нарочно корабль.
— Да, да, все это такъ! качалъ головой Натъ Пинкертонъ. — Ну, да эта лодка не минуетъ своей пристани, и будь я проклятъ, если она не попадетъ въ мои руки. Ну, коллега, мнѣ пора итти!
Съ этими словами онъ замкнулъ ящикъ, взялъ его подъ мышку и, простившись съ нами, вышелъ.
X.
править— Да, дорогой Ватсонъ, мы попали на интересное дѣло! Сію же минуту пойдемте въ водолазное отдѣленіе!
Онъ кликнулъ лакея, расплатился, и мы, сѣвъ на извозчика, помчались.
Спустя полчаса мы уже вошли въ подъѣздъ дома, гдѣ помѣщалось частное водолазное предпріятіе.
Насъ встрѣтилъ среднихъ лѣтъ мужчина.
— Можно ли взять у васъ на прокатъ два хорошихъ водолазныхъ костюма? — спросилъ Холмсъ.
— А кто вы такіе? — полюбопытствовалъ господинъ.
— Шерлокъ Холмсъ и докторъ Ватсонъ, — отвѣтилъ мой другъ.
— О! — только и могъ воскликнуть удивленно господинъ.
Онъ нѣсколько минутъ разсыпался предъ нами въ любезностяхъ, затѣмъ выскочилъ вонъ и возвратился назадъ съ двумя почти новыми костюмами.
Осмотрѣвъ ихъ, Холмсъ остался доволенъ.
— Хорошо, мы беремъ эти костюмы, — сказалъ онъ. — Только дайте мнѣ одну длинную запасную трубку и крупную пробку.
И то и другое было принесено.
Оставивъ залогъ, мы захватили съ собой костюмы и, сѣвъ снова на извозчика, приказали вести себя на Галернуіо гавань.
— Сейчасъ мы увидимъ затонувшій пароходъ! — произнесъ Холмсъ.
Когда мы подъѣхали къ пристани, извозчикъ былъ отпущенъ, и мы направились къ мѣсту происшествія.
По толпѣ народа, собравшагося на берегу, мы сразу узнали это мѣсто.
И правда, когда мы подошли къ толпѣ, то увидѣли аварійный корабль.
Изъ всего корпуса была видна лишь приподнятая верхняя носовая часть, капитанская рубка и рангоутъ.
Остальное все было подъ водой.
На стоявшей у берега баркѣ толпилась полиція и нѣсколько морскихъ офицеровъ.
Перебраться на эту барку было дѣломъ одной минуты.
Чины полиціи сразу узнали насъ.
Перекинувшись съ ними нѣсколькими словами, Холмсъ обратился ко мнѣ:
— Не угодно ли вамъ будетъ спуститься со мною, дорогой Ватсонъ?
— Съ удовольствіемъ! — отвѣтилъ я.
— Въ такомъ случаѣ давайте одѣваться! — предложилъ Холмсъ.
Мы влѣзли внутрь барки, надѣли водолазные костюмы и съ помощью двухъ водолазовъ, работавшихъ надъ аварійнымъ кораблемъ, спустились въ воду.
Брр!..
Холодная струя невской воды охватила насъ.
Черезъ стекло колпаковъ, мы прекрасно видѣли другъ друга.
Лишь только мы спустились на дно, Шерлокъ Холмсъ тяжелымъ шагомъ двинулся къ затонувшему кораблю, огромный корпусъ котораго въ водѣ былъ похожъ на гигантскую скалу.
Брешь была съ нашей стороны.
Она была величиной въ добрыя ворота и мы безъ труда проникли въ нее.
Желѣзо обшивки было разворочено въ дребезги.
А внутри пробоины виднѣлись клочья дерева, развороченные листы…
Вдругъ, сквозь стекло, я увидѣлъ, что Холмсъ указываетъ мнѣ на широкое отверстіе, залитое водой.
И тутъ, среди кипъ товаровъ, перегородокъ и лому, я увидѣлъ нѣчто замѣчательное!
Въ развороченномъ кораблѣ былъ по строенъ форменный тунель. Отъ пробоины, внутрь трюма шелъ проходъ, укрѣпленный распорками, упорами и балками.
Слѣдуя этимъ проходомъ, мы проникли въ кормовой трюмъ.
Обойдя его, я замѣтилъ, что дѣйствительно весь трюмъ почти выгруженъ.
Мы описали кругъ и, выйдя снова тѣмъ же путемъ, поднялись на поверхность воды.
— Ну, что, ну, что? — закидали Холмса вопросами, лишь только мы сняли колпаки.
— Ничего особеннаго! — отвѣтилъ Холмсъ. — Я лишь убѣдился, что корабль взорванъ снизу, а не изнутри. Кромѣ того могу сказать, что товаръ изъ кормового трюма исчезъ именно черезъ пробоину, подводнымъ путемъ, а слѣдовательно, въ этомъ врядъ ли можетъ быть виновенъ капитанъ парохода.
И въ короткихъ словахъ онъ передалъ имъ все, что замѣтилъ.
XI.
править— Васъ просятъ къ телефону. Вотъ сюда, въ ближайшую пивную! — проговорилъ въ это время одинъ изъ агентовъ сыскного отдѣленія, подходя къ Холмсу.
— Пойдемте, Ватсонъ! — сказалъ живо Холмсъ.
Мы вышли на набережную и зашли по указанію.
Нѣсколько минутъ, пока Холмсъ говорилъ по телефону, я оставался одинъ.
Но когда Холмсъ возвратился ко мнѣ, я сразу замѣтилъ, что онъ чѣмъ-то страшно взволнованъ.
— Скорѣе, скорѣе! — заторопилъ онъ сразу.
И бросился бѣгомъ изъ пивной. Я кинулся за нимъ. Бѣжать до извозчика пришлось шаговъ триста и мы совсѣмъ запыхались.
— Къ Лѣтнему саду! Валяй что есть духу! Рубль лишній! — крикнулъ Холмсъ.
На наше счастье лошадь попалась хорошая.
Едва мы выѣхали къ Адмиралтейству, какъ намъ навстрѣчу попался Натъ Пинкертонъ, мчавшійся тоже что есть духу на лихачѣ.
— Съ аваріи? — крикнулъ онъ.
Холмсъ кивнулъ головой и мы разъѣхались.
Лишь только извозчикъ нашъ остановился у Лѣтняго сада, какъ къ намъ подскочили Вишняковъ, Семеновъ, Каразинъ и Мясницкій.
— Такъ это вѣрно? быстро спросилъ Семенова Холмсъ, соскакивая съ пролетки.
— Да, да, мистеръ Холмсъ, я не ошибаюсь, отвѣтилъ Семеновъ. — Я стоялъ на своемъ посту, у устья Фонтанки, около Лѣтняго сада, какъ вдругъ вода подъ самымъ мостомъ набережной страшно взволновалась. Словно подъ водой шла огромная рыбина…
— Ну, ну…
— Въ это время къ мосту по Фонтанкѣ подходила широкая баржа, занявшая почти весь каналъ. Волненіе на минуту прекратилось, но лишь только баржа прошла въ Неву, какъ снова повторилось то же явленіе и словно огромная рыбина прошла въ каналъ. Получилось такое впечатлѣніе, словно ей сначала помѣшала баржа, но она все-таки юркнула въ Фонтанку, лишь только баржа прошла.
— Прекрасно! Очень, очень благодаренъ вамъ! — нервно проговорилъ Холмсъ. — проволока готова?
— Готова! — отозвался Вишняковъ.
— Въ такомъ случаѣ она въ нашихъ рукахъ! — воскликнулъ Холмсъ. — Вы уже распорядились, чтобы Фонтанку заперли съ другой стороны?
— Да, тамъ уже ставятъ сѣть!
— Чудесно! Ставьте теперь здѣсь!
На сцену появилось нѣсколько круговъ толстой проволоки, и агенты лихорадочно принялись за работу.
Я съ любопытствомъ смотрѣлъ, какъ они загораживаютъ устье Фонтанки, перетягивая проволоку съ одного берега къ другому подъ водой.
Двое изъ нихъ, надѣвъ наши водолазные костюмы, работали подъ водой.
— Лодка въ Фонтанкѣ! Она тутъ! — шепталъ Холмсъ, перебѣгая отъ одного къ другому и давая указанія.
Работа такъ и кипѣла.
— Теперь, по мѣстамъ! — скомандовалъ Холмсъ. — Семеновъ, Каразинъ и Мясницкій! Вы займете отсюда каждый по мосту на Фонтанкѣ, начиная отъ Цѣпного моста. Вы, Ватсонъ, поскорѣе ступайте къ телефону и вызовите сюда помощь.
Мы всѣ кинулись исполнять его приказанія.
Вскорѣ къ намъ подошло человѣкъ пять переодѣтыхъ городовыхъ и человѣкъ десять сыщиковъ.
Работа по загражденію тоже вскорѣ была окончена.
XII.
править— Теперь, Ватсонъ, скорѣе надѣвайте водолазный костюмъ! — скомандовалъ Холмсъ.
Вмѣстѣ съ нимъ, мы облачились въ наши тяжелые доспѣхи.
На берегу Фонтанки, около переноснаго воздухонагнетательнаго аппарата, встало нѣсколько человѣкъ и мы медленно спустились въ воду, около самаго загражденія.
Мутная влага окутала насъ.
Черезъ десять минутъ стало тяжело дышать.
Мы поднялись на поверхность, сняли колпаки и Холмсъ приказалъ переносить аппаратъ, по мѣрѣ нашего движенія по дну.
И снова мы погрузились въ мутныя воды.
Тихо подвигались мы впередъ, держась у самаго берега, чтобы не попасть подъ легковые финляндскіе пароходики.
Иногда мы подымались, освѣжали воздухъ и снова продолжали нашъ подводный походъ.
Такъ миновали мы Цѣпной мостъ и прошли еще шаговъ триста, какъ вдругъ сильный шумъ привлекъ наше вниманіе.
Я прижался невольно къ граниту.
Но тревога была напрасная.
Это промчался пассажирскій пароходикъ.
Мы только что успокоились, какъ новый шумъ привлекъ наше вниманіе.
То былъ совершенно иной звукъ.
Едва я успѣлъ опомниться, какъ вдругъ увидѣлъ сквозь стекло колпака, какъ Холмсъ пригнулся къ дну и держа въ рукѣ какой-то предметъ, быстро полѣзъ на середину Фонтанки.
Прошло секундъ двадцать.
И вдругъ я увидѣлъ огромное, блестящее чудовище, двигавшееся мимо насъ подъ водой.
Въ ту же секунду Холмсъ подскочилъ къ нему съ протянутой рукой, затѣмъ отскочилъ назадъ и… дальше я не помнилъ ничего.
Очнулся я на берегу.
Когда я открылъ глаза, надо мною стояли Холмсъ и нѣсколько сыщиковъ.
— Ну, вотъ и слава Богу! — говорилъ Холмсъ. — Немножко оглушило взрывомъ, но это ничего.
— О, да! — сказалъ я, подымаясь. — Я чувствую себя хорошо, и сильно только звенитъ въ ушахъ.
— Конечно! — весело сказалъ Холмсъ. — Зато мы поймали большую рыбу!
— Лодка въ вашихъ рукахъ? — быстро спросилъ я.
— Да, — отвѣтилъ Холмсъ. — А съ нею вмѣстѣ и три плѣнника.
XIII.
правитьДѣйствительно, когда я осмотрѣлся, я увидалъ небольшую подводную лодку, сильно изковерканную, вытащенную уже на берегъ.
Тутъ же, около нея, стояло три связанныхъ человѣка.
Указавъ на одного изъ нихъ, Холмсъ произнесъ:
— Имѣю честь представить: сынъ бывшаго хозяина княжескаго дома, господинъ Пустоплетовъ.
— А эти? — спросилъ я.
— Ихъ личности я постараюсь сейчасъ выяснить.
И подойдя къ остальнымъ двумъ, Холмсъ заговорилъ.
— Ваши личности, рано или поздно, будутъ выяснены. Поэтому будетъ лучше, если вы назовете добровольно ваши имена и чистосердечно покаетесь во всемъ.
— Не въ чемъ каяться! — сурово произнесъ одинъ изъ нихъ.
— Нѣтъ, есть въ чемъ! — рѣшительно произнесъ другой, выступая впередъ. — Слушайте, господа! Я попалъ въ эту исторію по незнанію, но сію минуту понялъ, что мы совершали преступленія. Я родомъ бельгіецъ, а по профессіи инженеръ-механикъ. Господинъ Пустоплетовъ мѣсяца за полтора пригласилъ меня, сказавъ, что купилъ у одного изобрѣтателя его изобрѣтеніе. Онъ говорилъ про лодку. Дѣйствительно, это была правда. По чертежамъ мы построили лодку и Пустоплетовъ перевезъ ее частями въ Петербургъ, гдѣ, какъ говорилъ, хотѣлъ сдѣлать пробу, а затѣмъ продать ее правительству.
— Есть ли у лодки пристани? — спросилъ Холмсъ.
— Двѣ. Одна на Васильевскомъ, но главная — въ Фонтанкѣ.
— Гдѣ именно?
— Подъ слѣдующимъ мостомъ. Сначала я вѣрилъ ему, но вотъ недавно въ лодку внесли женщину. Она была закутана и съ завязанымъ ртомъ. Это было на Васильевскомъ Островѣ. Я заподозрилъ что-то неладное, но Пустоплетовъ сказалъ мнѣ, что эта женщина узнала секретъ и онъ долженъ ее выдержать. Я снова повѣрилъ. Вчера онъ сказалъ мнѣ, что купилъ старый пароходъ съ подмокшимъ, никуда негоднымъ товаромъ, надъ которымъ надо произвести послѣднія пробы. И мы произвели. Сначала мы взорвали его, а затѣмъ разгрузили. Вотъ все, что я знаю.
— Благодарю васъ, вы — честный человѣкъ! — проговорилъ Холмсъ, пожимая ему руку. Покажите намъ пристань въ Фонтанкѣ.
И обернувшись къ стоявшимъ тутъ же городовымъ, онъ произнесъ:
— Уведите этихъ двоихъ! А остальные — впередъ!
Пройдя нѣсколько сотъ шаговъ, мы остановились недалеко отъ Семеновскаго моста.
— Здѣсь! — сказалъ механикъ. — Если вы снимите съ тротуара набережной вотъ эти плиты, то увидите все сами.
Въ одну минуту на сценѣ появились ломы, кирки и прочіе инструменты.
Плиты были сняты, земля подъ ними раскопана и ломы ударились о кирпичъ.
— Здѣсь — сводъ подземной комнаты! — сказалъ механикъ.
Работа снова закипѣла.
И вдругъ громкій женскій крикъ вырвался изъ-подъ земли, сквозь образовавшееся отверстіе.
— Спасите! Спасите во имя Бога!
— Мы идемъ къ вамъ на помощь! — крикнулъ Холмсъ, нагибаясь надъ подземельемъ.
Когда расширилось отверстіе, Холмсъ спустилъ въ него веревочную лѣстницу. И всѣ мы спустились внизъ.
При свѣтѣ электрическихъ фонарей, мы увидѣли просторный гротъ, заваленный тюками, добытыми съ корабля.
А посреди нихъ, блѣдная и дрожащая, стояла княжна и молча простирала къ намъ руки.
Вмѣстѣ съ нами въ гротъ спустили и механика.
— Не судите, не судите этого человѣка! Онъ невиненъ! — воскликнула дѣвушка, при видѣ его.
— Да, онъ невиненъ. — улыбаясь отвѣтилъ Холмсъ. — Онъ только покажетъ намъ, какъ выбирались они сюда изъ подводной лодки.
Механикъ кивнулъ головой и подошелъ къ желѣзнымъ воротамъ.
— Если эти ворота открыть, вода Фонтанки хлынетъ сюда. Лодка шлифованнымъ краемъ подходитъ къ этимъ воротамъ и тогда онѣ открываются и образуется проходъ прямо въ лодку. Когда лодкѣ нужно отчаливать, то сначала задвигаются эти ворота, затѣмъ дверь лодки и… готово.
— Такъ я и думалъ! — произнесъ Холмсъ.
И обернувшись въ княжнѣ, онъ спросилъ:
— А теперь, княжна, я слушаю васъ.
— Что же я могу сказать? — произнесла блѣдная дѣвушка.
— Весь мой разсказъ заключается въ трехъ словахъ. Я сидѣла въ комнатѣ, какъ вдругъ въ нее вошли два человѣка. Прежде нежели я успѣла крикнуть, мнѣ набросили на голову простыню, завязали ротъ и потащили. Куда? Я не знаю. Я очутилась здѣсь. Тутъ двое злодѣевъ заявили мнѣ, что не выпустятъ меня, пока я не напишу отцу, чтобы онъ выдалъ за меня триста тысячъ выкупа. Я отказывалась, умоляла, но они хохотали надо мною. Сегодня, часъ тому назадъ, я написала. Вотъ и все.
— Въ такомъ случаѣ найдемъ это письмо въ карманѣ Пустоплетова, проговорилъ Холмсъ.
И подавъ княжнѣ руку, онъ весело добавилъ:
— Подымайтесь, княжна, вверхъ. Ваши родители ждутъ васъ.
Всѣ вмѣстѣ мы выбрались на набережную.
— Стой! — раздался вдругъ зычный голосъ.
И Натъ Пинкертонъ, быстро соскочивъ съ извозчика, подлетѣлъ къ Холмсу и схватилъ его за руку.
— Великолѣпно! Прелестно! — воскликнулъ онъ. — Да, да… вы побѣдили, дорогой товарищъ, и я отъ души поздравляю васъ!
Кругомъ всѣ смѣялись, ликовали и пожимали другъ другу руки.
А солнце продолжало ясно сіять на небѣ, словно радуясь всеобщему веселью.
Грабежъ во время панихиды архіерея.
правитьI.
править— Не угодно ли! — проговорилъ Шерлокъ Холмсъ, протягивая мнѣ газету. — Я думаю, дорогой Ватсонъ, что нахальство нѣкоторыхъ господъ бываетъ настолько велико, что исключительно благодаря этому становится почти немыслимымъ отыскать виновника.
— А въ чемъ дѣло? спросилъ я, беря изъ рукъ Холмса газетный листъ.
— Прочтите замѣтку: «Пропажа драгоцѣнностей у купца H. А. Мюрева».
Я безъ труда отыскалъ въ мѣстной хроникѣ эту замѣтку и прочелъ:
— "Необыкновенно дерзкій грабежъ. Вчера, 29 іюня, купецъ первой гильдіи Николай Александровичъ Мюревъ пригласилъ въ свою квартиру преосвященнаго Макарія и двухъ священниковъ для того, чтобы отслужить панихиду по своей любимой и единственной дочери, скончавшейся ровно годъ тому назадъ. Его преосвященство и прочее духовенство собрались къ извѣстному часу.
"Прибыли также и пѣвчіе.
"Когда съѣхались всѣ приглашенные, панихида была отслужена и духовенство съ гостями были приглашены къ столу.
"Самъ Николай Александровичъ Мюревъ съ супругою Анной Егоровной присутствовали на панихидѣ въ полномъ траурѣ.
"Послѣ панихиды госпожа Мюрева переодѣлась, причемъ сняла съ себя брошь и другія драгоцѣнности.
"По словамъ самой Мюревой на ней въ этотъ день было надѣто драгоцѣнностей на шестьдесятъ восемь тысячъ рублей, изъ которыхъ одна брошь стоила сорокъ тысячъ.
"Эта брошь — очень старинная вещь и представляетъ изъ себя звѣзду, въ центрѣ которой находится брилліантъ черной воды, цѣною въ тридцать тысячъ рублей.
"Выйдя, переодѣвшись, къ гостямъ, госпожа Мюрева вспомнила, что не заперла вещи, и сію же минуту возвратилась въ спальню, но… о, ужасъ!
"Вещей не оказалось.
"Госпожа Мюрева переодѣвалась одна, безъ прислуги и, послѣ того, какъ вышла изъ спальни, никто не входилъ въ эту комнату. Да никто и не могъ войти туда незамѣченнымъ, такъ какъ въ спальной комнатѣ всего одна дверь.
"Она ведетъ въ будуаръ, который имѣетъ въ свою очередь двѣ двери: одну въ коридоръ, а другую въ столовую.
"Дверь въ коридоръ была заперта на ключъ, а черезъ другую дверь никто не могъ бы проникнуть въ спальню незамѣченнымъ или самой хозяйкой, или кѣмъ-нибудь изъ гостей.
"Замѣтивъ исчезновеніе драгоцѣнностей, хозяйка подняла тревогу.
"Поднялся страшный переполохъ, была вызвана полиція.
"Госпожа Мюрева заявила, что изъ столовой никто не могъ войти въ спальню незамѣченнымъ и поэтому никто изъ гостей обвиненъ быть не можетъ.
"На этомъ основаніи была арестована вся домашняя прислуга.
"Обѣдъ разстроился и гости разъѣхались.
"У всѣхъ служащихъ въ квартирѣ Мюревыхъ произведенъ былъ самый тщательный обыскъ.
"Но… вещей нигдѣ не оказалось.
"Особенно интереснымъ это происшествіе дѣлаетъ то, что Мюревы пригласили для розысковъ знаменитаго сыщика Ната Пинкертона, бывшаго въ этотъ день проѣздомъ въ Москвѣ.
"Знаменитый сыщикъ изъявилъ свое согласіе работать по этому дѣлу и съ чисто американскимъ рвеніемъ взялся за него.
"Нѣтъ сомнѣнія, что воръ скоро будетъ разысканъ.
"Сотрудникъ нашей газеты уже познакомился съ мистеромъ Натомъ Пинкертономъ, и онъ обѣщалъ намъ давать свѣдѣнія о ходѣ дѣла.
«Поэтому всѣ свѣдѣнія относительно этого необыкновенно дерзкаго грабежа будутъ помѣщаться у насъ въ самомъ полномъ видѣ».
Прочитавъ замѣтку, я возвратилъ газету Холмсу.
— Ну, что? — спросилъ онъ у меня.
— Крайне любопытное дѣло! — отвѣтилъ я.
— А какъ вамъ нравится выступленіе Ната Пинкертона?
— Ничего не могу сказать относительно этого.
Шерлокъ Холмсъ посмотрѣлъ на меня съ улыбкой.
— Вѣдь вы знаете, дорогой Ватсонъ, что я страшно люблю спортъ, — проговорилъ онъ.
— Знаю, — отвѣтилъ я. — но къ чему вы задаете мнѣ этотъ вопросъ?
— Потому что нахожу выходъ моему спортивному азарту.
— То-есть?
— Я берусь, инкогнито, за это дѣло. Мнѣ просто-таки хочется провѣрить свои способности и узнать: кто изъ насъ, я или Пинкертонъ, доберется до истины.
Я невольно улыбнулся.
— Надѣюсь, мы будемъ работать вмѣстѣ? — спросилъ Холмсъ.
— Конечно! — пожалъ я плечами.
Холмсъ досталъ изъ портсигара сигару, не спѣша закурилъ ее и произнесъ:
— У Ната Пинкертона есть огромное преимущество. Онъ узналъ о преступленіи на сутки раньше меня и это все равно, что получить на бѣгу сотню саженъ. Ну, да посмотримъ. Если я буду побѣжденъ, это не будетъ для меня униженіемъ. Неправда ли, дорогой Ватсонъ?
— Само собою разумѣется! — отвѣтилъ я.
— Но мы не должны терять ни одной минуты, если не хотимъ очутиться слишкомъ позади. Надѣвайте ваше пальто, дорогой Ватсонъ. Намъ надо очень спѣшить.
Не долго думая, я накинулъ пальто.
Холмсъ сдѣлалъ то же самое и, выйдя на улицу, мы направились къ дому Мюрева.
II.
правитьОднако намъ не суждено было сохранить на этотъ разъ наше инкогнито.
Едва мы подошли къ дому Мюрева, какъ изъ подъѣзда его вышелъ высокій, худощавый господинъ лѣтъ сорока съ бритыми усами и бородой и быстрыми шагами направился въ нашу сторону.
— Натъ Пинкертонъ, — тихо сказалъ мнѣ Шерлокъ Холмсъ, указывая глазами на господина.
Въ свою очередь и вышедшій изъ дому господинъ замѣтилъ насъ.
Онъ бросилъ на Холмса пристальный взглядъ и, поровнявшись съ нами, вдругъ снялъ шляпу со словами:
— Привѣтъ мистеру Шерлоку Холмсу!
— Отъ души желаю того же мистеру Нату Пинкертону! — отвѣтилъ Шерлокъ Холмсъ.
Оба знаменитые сыщика остановились и пожали другъ другу руки.
Казалось, они читали всѣ мысли другъ друга.
И поэтому я не удивился, когда весь ихъ разговоръ свелся лишь къ нѣсколькимъ словамъ.
— Итакъ, вмѣстѣ? — спросилъ Натъ Пинкертонъ.
— Да, — отвѣтилъ Холмсъ. — Есть слѣды?
— Конечно. Если хотите возвратимся.
— Вы сдѣлаете мнѣ большую любезность.
Больше они ничего не сказали другъ другу.
Оба сыщика понимали другъ друга безъ словъ, считая совершенно излишнимъ тратить много словъ на разговоръ.
Втроемъ мы возвратились въ домъ Мюрева.
Въ домѣ царило уныніе.
Нечего и говорить, что приходъ Шерлока Холмса страшно обрадовалъ Мюрева и его супругу.
Теперь-то для нихъ уже не было сомнѣнія, что вещи будутъ найдены.
Не теряя лишнихъ словъ, Натъ Пинкертонъ провелъ Холмса по всему дому, показалъ ему расположеніе комнатъ и въ короткихъ словахъ разсказалъ про всѣ подробности преступленія.
— Дѣло, кажется, не такъ запутано. Я надѣюсь, что скоро преступникъ будетъ найденъ, — проговорилъ Натъ Пинкертонъ. — Мною уже найденъ слѣдъ и мнѣ остается сдѣлать лишь маленькую провѣрку.
— Да? — спросилъ Холмсъ.
И въ его голосѣ послышалось легкое разочарованіе.
— Что дѣлать! — пожалъ плечами Пинкертонъ.
— Нѣтъ ничего хуже, какъ являться слишкомъ поздно, — проговорилъ Холмсъ. — Кого же вы подозрѣваете?
— О, въ нашемъ дѣлѣ не можетъ быть секрета! — воскликнулъ Пинкертонъ. — Вещи укралъ одинъ изъ домашнихъ служащихъ, кучеръ Никита Панкратовъ.
— Можно спросить васъ, какъ вы дошли до этого убѣжденія? — спросилъ Холмсъ.
— Съ удовольствіемъ, — отвѣтилъ Пинкертонъ. — Не угодно ли вамъ пройти въ спальню. Съ момента открытія преступленія, въ нее никто кромѣ меня не входилъ и она все время заперта.
— Прекрасная мѣра! — согласился Холмсъ.
Вслѣдъ за Натомъ Пинкертономъ, мы съ Холмсомъ вошли въ спальню, которую Пинкертонъ отперъ ключомъ.
Остановившись на порогѣ, Пинкертонъ заговорилъ:
— Вонъ тамъ были оставлены снятыя драгоцѣнности. Сначала я думалъ, что воръ проникъ сюда черезъ столовую или черезъ дверь, ведущую изъ будуара въ коридоръ, но внимательный осмотръ разубѣдилъ меня въ этомъ. Не угодно ли вамъ подойти къ окну.
Пройдя вдоль стѣнки, мы подошли къ первому окну, въ которомъ имѣлась форточка настолько большого размѣра, что средней комплекціи человѣкъ могъ свободно проникнуть чрезъ нее въ комнату.
Указавъ рукой на наружный подоконникъ, Натъ Пинкертонъ произнесъ, обращаясь къ Холмсу:
— Конечно, вамъ виденъ слѣдъ ноги на пыльномъ наружномъ подоконникѣ. Это слѣдъ грубаго сапога съ подковкой на каблукѣ. Рядомъ съ нимъ виднѣется другой слѣдъ, круглый, болѣе нажатый въ центрѣ и расплывающійся по краямъ…
— Совершенно вѣрно. Онъ походитъ на слѣдъ колѣна, — вставилъ Шерлокъ Холмсъ.
— Такъ рѣшилъ и я. Хозяева не доглядѣли, что форточка не заперта, и воръ воспользовался этимъ. Внѣ всякаго вѣроятія воръ дѣйствовалъ съ помощью еще одного человѣка. Этотъ человѣкъ исполнялъ роль сигнальщика. Онъ могъ помѣститься на крышѣ сарая и, конечно, видѣлъ, когда хозяйка, снявъ драгоцѣнности, вышла къ гостямъ. По его сигналу воръ моментально взобрался черезъ форточку въ комнату, схватилъ вещи и, вылѣзая изъ форточки, сталъ на подоконникъ сначала ногой, затѣмъ, держась рукой за ручку рамы, опустился на колѣно и слѣзъ внизъ.
— Снаружи было что-нибудь приставлено? — спросилъ Шерлокъ Холмсъ.
— Да. Во дворѣ, около окна я нашелъ на землѣ валяющуюся лѣстницу, а около нея слѣдъ той же ноги съ подковкой на каблукѣ.
— Это все, что вы нашли въ этой комнатѣ? — спросилъ Шерлокъ Холмсъ.
— Да. А теперь я попрошу васъ пожаловать во дворъ, — пригласилъ Натъ Пинкертонъ.
— Я попросилъ бы васъ подождать одну минутку! — сказалъ Холмсъ.
Съ этими словами онъ вынулъ изъ кармана большое увеличительное стекло и, опустившись на колѣна, сталъ что-то разглядывать на полу, переползая съ мѣста на мѣсто.
Окончивъ осмотръ пола, онъ продѣлалъ то же самое съ внутреннимъ подоконникомъ.
Вѣроятно, что-то обратило на себя его вниманіе, такъ какъ его лицо сдѣлалось вдругъ серьезнымъ и сосредоточеннымъ.
Вынувъ изъ кармана мѣрку, онъ произвелъ какое-то измѣреніе.
Натъ Пинкертонъ съ улыбкой посматривалъ на его работу.
Наконецъ, онъ не выдержалъ.
— Вы работаете такъ, словно нашли совершенью новые слѣды! проговорилъ онъ. — Но, могу васъ увѣрить, что ваша работа совершенью излишня. Точно такъ же какъ и вы, я нашелъ едва уловимые слѣды на внутреннемъ подоконникѣ, но я не придаю значенія Во-первыхъ, на подоконникъ изнутри постоянно становятся или для того, чтобы протирать стекла, или чтобы открыть форточку, но самое главное это то, что слѣды идутъ дальше.
— Весьма можетъ быть! — отвѣтилъ Холмсъ какъ-то загадочно.
— Вы въ этомъ убѣдитесь сію минуту, — проговорилъ Пинкертонъ, выходя изъ спальни и запирая ее снова на ключъ.
Мы вышли во дворъ и подошли къ тому мѣсту, куда выходили окна спальни.
Тутъ мѣсто было огорожено и небольшой квадратъ прикрытъ рогожей, укрѣпленной на кольяхъ такъ, что она не касалась земли.
Осторожно приподнявъ ее, Пинкертонъ указалъ на ясно выдѣлявшійся на пескѣ слѣдъ.
Съ перваго же взгляда на него, я узналъ тотъ же слѣдъ, который былъ отпечатанъ на наружномъ подоконникѣ, съ тою же подковкой на каблукѣ.
— Только одинъ слѣдъ? — спросилъ Холмсъ.
— Только одинъ, — отвѣтилъ Натъ Пинкертонъ. — Направленіе слѣда — къ конюшнѣ. Лишь только я замѣтилъ это, какъ тотчасъ же бросился въ конюшню и перешарилъ въ ней каждую соломинку.
— И вѣроятно что-нибудь нашли? — спросилъ Холмсъ.
— Да.
— Прислуга была уже арестована?
— Да.
— Задолго?
— Часа за три передъ тѣмъ, какъ я началъ розыски въ конюшнѣ.
— И что же вы нашли тамъ?
Натъ Пинкертонъ досталъ изъ кармана женское кольцо съ бирюзой, окаймленной розанами.
— Вотъ эту вещь.
— Гдѣ?
— Въ ясляхъ. Въ этомъ мѣстѣ есть какъ разъ ходъ на сѣновалъ. Воръ, схвативши вещи, бросился въ конюшню и оттуда, вѣроятно, на сѣновалъ, потерявъ по дорогѣ одну изъ краденыхъ мелочей. Можно предполагать, что его сообщникъ, сидѣвшій для наблюденія на крышѣ конюшни, соскочилъ на сѣновалъ, гдѣ принялъ отъ главнаго вора краденыя вещи и вмѣстѣ съ ними скрылся. А воръ возвратился во дворъ.
— Почему же вы заключаете, что именно кучеръ Никита Панкратовъ, а не кто-нибудь другой, укралъ вещи? — спросилъ Холмсъ, все время слушавшій объясненія Ната Пинкертона съ величайшимъ вниманіемъ.
Пинкертонъ улыбнулся.
— Очень просто, — отвѣтилъ онъ. — Арестовавъ всѣхъ служащихъ, я забралъ всѣ ихъ вещи и, отобравъ отъ нихъ ихъ обувь, сталъ сличать ее съ найденными слѣдами.
— И?..
— И нашелъ требуемое. Въ моментъ ареста на кучерѣ Никитѣ были сапоги, которые по величинѣ хотя и подходили къ слѣду, но не совсѣмъ, а по деталямъ и вовсе не подходили. Но зато подъ кроватью Никиты я нашелъ сапогъ, его старый сапогъ, хотя и не съ той ноги, но вполнѣ подходящій къ слѣду по величинѣ и деталямъ.
— Вы говорите, что сапогъ съ другой ноги? — полюбопытствовалъ Холмсъ.
— Да. Съ правой. А на подоконникѣ и на землѣ подъ окномъ виденъ отпечатокъ лѣвой ноги.
— Куда же дѣвался у кучера лѣвый сапогъ?
— Онъ говоритъ, что оба его сапога все время находились у него подъ кроватью.
— А лѣвый?
— Въ этомъ его показанія путаются. Онъ говоритъ, что не знаетъ куда и когда пропалъ сапогъ. Вообще онъ, видимо, путаетъ…
— Но вѣдь дѣйствительно возможно, что кто-то укралъ его сапогъ.
— Одинъ? — улыбаясь спросилъ Пинкертонъ.
— Да, хотя бы и одинъ. Для положительнаго обвиненія нужны болѣе вѣскія доказательства.
— И они есть.
— А именно?
— Въ карманѣ его кучерского армяка найденъ маленькій рубинъ, вѣроятно, вывалившійся изъ какой-нибудь вещи и, вслѣдствіе своей маленькой величины, оставшійся незамѣченнымъ въ глубинѣ кармана.
— Да… эти данныя говорятъ ясно за его виновность, — задумчиво проговорилъ Холмсъ. — Гдѣ онъ находится?
— Пока — въ сыскномъ.
— Его можно будетъ видѣть?
— Безъ сомнѣнія. Черезъ часъ его приведутъ сюда.
— Но что онъ говоритъ относительно другихъ вещей?
— Онъ запирается во всемъ. И надо замѣтить, что запирается очень естественно. Онъ увѣряетъ, что въ моментъ кражи спалъ, будучи усталымъ послѣ ѣзды господъ. Нѣкоторые изъ дворни утверждаютъ это, хотя и показываютъ, что всѣ были въ хлопотахъ и въ комнату, гдѣ спалъ кучеръ, заглядывали рѣдко.
— Подойдите-ка, Ватсонъ, сюда, — попросилъ Холмсъ, отрываясь отъ вопросовъ и снова подходя къ тому мѣсту, гдѣ на землѣ виднѣлся слѣдъ. — Держите-ка лѣстницу!
Онъ приставилъ лѣстницу къ окну и взобрался на верхъ.
— Нѣтъ сомнѣнія, что лѣстницу приставляли и по ней подымались, — донесся до насъ его голосъ. — Слѣдъ виденъ ясно.
Онъ спустился внизъ и задумчиво произнесъ:
— Странно… очень странно…
— Что именно? — спросилъ Натъ Пинкертонъ.
— Именно то, что всюду виденъ слѣдъ лишь одной лѣвой ноги.
Натъ Пинкертонъ саркастически улыбнулся.
— Можно подумать, что вы, несмотря на неопровержимыя доказательства, не вѣрите въ виновность кучера Никиты Панкратова.
Въ его голосѣ звучала насмѣшка. Холмсъ пожалъ плечами.
— У каждаго могутъ быть свои взгляды! — произнесъ онъ.
— Въ особенности, когда люди иногда сознательно ищутъ чудесъ и фокусовъ тамъ, гдѣ дѣло ясно и просто.
— Вы говорите обо мнѣ?
— Въ данномъ случаѣ — да! — сказалъ Пинкертонъ, не стараясь даже скрыть презрительной улыбки.
— Будущее покажетъ, кто изъ насъ правъ, — произнесъ Шерлокъ Холмсъ.
III.
правитьНикита Панкратовъ былъ рослый, сильный мужикъ, съ солидной, окладистой бородой и добродушнымъ, чисто русскимъ лицомъ.
Когда его ввели въ домъ, въ сопровожденіи двухъ часовыхъ. онъ выглядѣлъ совершенно растеряннымъ и убитымъ.
Въ эту минуту въ комнатѣ, кромѣ мистера Пинкертона, Шерлока Холмса и меня, находился самъ хозяинъ Николай Александровичъ Мюревъ.
Лишь только Никита увидѣлъ хозяина, какъ вдругъ грузно повалился на колѣни.
— Батюшка! Хозяинъ, отецъ родной! Смилуйся ты надо мною! — завопилъ онъ какъ изступленный. — Пять лѣтъ я тебѣ вѣрой и правдой служилъ!.. Да неужели я бы рѣшился!..
Рыданія прервали его слова.
Горе этого человѣка было настолько натурально, настолько сильно, что лицо хозяина даже передернулось…
— Я, братъ, что-жъ… Я ничего… Это точно, что я тобой доволенъ былъ… — забормоталъ онъ растерянно.
Но на Ната Пинкертона это изліяніе не произвело, повидимому, никакого дѣйствія.
Его сухое лицо оставалось прежнему совершенно безстрастнымъ, а глаза смотрѣли строго и холодно, какъ бы стараясь проникнуть въ самую глубь души жертвы.
— Ваше присутствіе я считаю совершенно излишнимъ, — произнесъ онъ, наконецъ, обращаясь къ хозяину.
— Я ничего… Я могу — уйти… — пробормоталъ послѣдній сконфуженно.
Съ этими словами онъ всталъ съ кресла и медленью удалился въ другую комнату.
— Встаньте! — проговорилъ Натъ Пинкертонъ, обращаясь къ кучеру. — Ваши просьбы и мольбы на насъ не подѣйствуютъ — вы это прекрасно знаете. Всѣ улики — противъ васъ…
— Батюшка, отецъ родной! Да нешто я могъ… — простоналъ кучеръ.
Но Пинкертонъ строго перебилъ его.
— Вы должны помнить, что сознаніе облегчаетъ вину. Ваше наказаніе, въ случаѣ сознанія, будетъ гораздо легче…
Кучеръ раскрылъ было ротъ, хотѣлъ что-то сказать, но вмѣсто словъ какъ-то безнадежно махнулъ рукой.
Между тѣмъ Пинкертонъ продолжалъ:
— Если бы воромъ были и не вы, то во всякомъ случаѣ у васъ должно было бы быть подозрѣніе на другого. Кто же могъ украсть, напримѣръ, вашъ сапогъ? И почему бы ему не украсть пару, разъ оба сапога лежали вмѣстѣ?
— Не знаю, батюшка, ей-Богу не знаю! — бултыхнулся снова на колѣни Никита.
— Да вѣдь наканунѣ вы видѣли свои сапоги?
— Не то что наканунѣ, а даже вчера раннимъ утромъ!
— А камень, который былъ найденъ у васъ въ карманѣ? — продолжалъ пытать сыщикъ.
— И про камень, батюшка, ничего не знаю! Отродясь у меня такихъ камешковъ не было, а коли бы и былъ, такъ я бы его за простое стеклышко почелъ.
На лицѣ Ната Пинкертона скользнула презрительная улыбка.
— А знаете ли вы, что тѣхъ уликъ, которыя есть противъ васъ, вполнѣ достаточно для суда, чтобы осудить васъ? — спросилъ онъ холодно.
— Знаю, батюшка, знаю, отецъ родной! — съ тоской воскликнулъ кучеръ. — Не спроста тутъ все дѣлается! Видно, лукавый замѣшался въ это дѣло, потому что человѣку не сдѣлать такъ!
— А кто былъ вашимъ помощникомъ?
— Какимъ помощникомъ? — удивленно спросилъ Никита.
— Не притворяйтесь! Мнѣ извѣстно, что у васъ былъ помощникъ, и даже извѣстно, гдѣ онъ сидѣлъ. Этотъ помощникъ уже арестованъ и сознался во всемъ. Васъ же я спрашиваю о немъ спеціально для того, чтобы провѣрить, насколько вы умѣете запираться. Ну?
Физіономія Никиты, при этихъ словахъ, сдѣлалась совершенно растерянной.
— Сознался?.. мой помощникъ?.. — забормоталъ онъ. — Господи! Да кто же это?
— Не знаешь? — спросилъ строго Пинкертонъ, переходя на «ты».
— Не знаю, баринъ!
— Ну, такъ ладно! Ты это узнаешь на судѣ! Значитъ, ты рѣшительно отказываешься отъ всего?
— Да въ чемъ же сознаваться? — воскликнулъ съ тоской Никита.
— Это дѣло твое! — отвѣтилъ холодно Пинкертонъ. — Моя обязанность заключается въ томъ, чтобы предупредить тебя въ томъ, что всѣ улики противъ тебя. Тебѣ никто не повѣритъ, что ты не виноватъ, а слѣдовательно, отъ тебя самого зависитъ чистосердечнымъ признаніемъ уменьшить наказаніе.
Видя, что кучеръ не отвѣчаетъ, Пинкертонъ добавилъ:
— Повѣрь, что тебѣ не удастся воспользоваться ни одной краденной вещью. Даже тогда, когда ты отбудешь наказаніе. За тобой будутъ слѣдить самымъ тщательнымъ образомъ…
Но тутъ рѣчь его вдругъ оборвалась.
Лицо кучера вдругъ побагровѣло, глаза налились кровью и онъ, выпрямившись во весь свой ростъ, крикнулъ громко:
— Не былъ я воромъ да и только! Судите меня, хоть вѣшайте, а я знать не знаю васъ! Убирайтесь къ черту, я и отвѣчать-то вамъ не буду! Хоть жилы изъ меня вытягивайте, Ироды, такъ и по мнѣ все равно!
— Въ такомъ случаѣ мнѣ не о чемъ съ тобой и разговаривать! — произнесъ холодно Натъ Пинкертонъ.
И, обернувшись къ конвойнымъ, онъ приказалъ:
— Можете вести его назадъ.
Ни слова не произнеся, Никита вышелъ изъ комнаты въ сопровожденіи полицейскихъ.
— Вы видите, этотъ типъ умѣетъ хорошо запираться! — произнесъ съ насмѣшкой Пинкертонъ. — Но… я еще не спросилъ вашего мнѣнія, коллега, относительно кучера.
Шерлокъ Холмсъ не отвѣтилъ ни слова.
Онъ нѣсколько минутъ молча шагалъ по комнатѣ, низко опустивъ голову.
Но вотъ онъ, наконецъ, выпрямился и, задумчиво взглянувъ на Пинкертона, произнесъ:
— Никита Панкратовъ ни въ чемъ не виноватъ.
— Что-о?! — воскликнулъ удивленно Пинкертонъ. — Вы говорите, что онъ не виноватъ?
— Да, — твердо повторилъ Холмсъ.
— Несмотря на прямыя улики?
— Да.
— Но кто же по вашему воръ?
— Этого я не знаю, но будущее покажетъ это. Могу одно сказать, что я знаю болѣе чѣмъ хорошо душу человѣческую, и голосъ, исходящій изъ глубины и дышащій такой правдой, какъ у этого кучера, не можетъ лгать!
Пинкертонъ улыбнулся.
— Вы думаете? — спросилъ онъ пренебрежительно, задѣтый слегка за самолюбіе словами Холмса.
— Повторяю, я въ этомъ увѣренъ, серьезно отвѣтилъ Холмсъ.
— Въ такомъ случаѣ позвольте пожелать вамъ успѣха въ отысканіи виновнаго, — насмѣшливо сказалъ Пинкертонъ. — Что же касается меня, то я его уже нашелъ и единственно, что остается мнѣ, это отыскать его помощника и краденыя вещи.
Онъ слегка поклонился намъ и добавилъ:
— А пока, позвольте пожелать вамъ всего хорошаго!
Съ этими словами онъ повернулся и вышелъ изъ комнаты.
IV.
правитьМы остались съ Холмсомъ одни.
Нѣсколько минутъ мой другъ упорно молчалъ, глядя задумчиво куда-то въ пространство.
Потомъ онъ подошелъ ко мнѣ, положилъ руку на мое плечо и произнесъ:
— Нѣтъ, нѣтъ, дорогой Ватсонъ, предчувствіе не обманываетъ меня! Этотъ человѣкъ не можетъ быть виновенъ! Обстоятельства сложились для него очень плохо… Все говоритъ противъ него, но я постараюсь распутать это чрезвычайно запутанное преступленіе и удержать этимъ судей отъ ложнаго шага.
— Мнѣ тоже не вѣрится, чтобы кучеръ былъ виноватъ, — отвѣтилъ я. — Ужъ черезчуръ искрененъ его голосъ!
— Въ томъ-то и дѣло! Натъ Пинкертонъ попалъ на ложный слѣдъ, на который его навелъ другой ловкій воръ, а самолюбіе не позволяетъ ему сознаться въ этомъ.
И вдругъ, весело улыбнувшись, онъ добавилъ:
— Если смотрѣть на это дѣло съ спортивной точки зрѣнія, то я долженъ радоваться, что мой соперникъ находится на ложномъ слѣду. Пойдемте сію же минуту къ хозяину дома. Мнѣ нужно его разспросить кое о чемъ.
Хозяина мы застали въ гостиной. Услыхавъ, что Шерлокъ Холмсъ желаетъ задать ему я его женѣ нѣсколько вопросовъ, онъ изъявилъ свое полное согласіе. На его зовъ, въ комнату вошла Анна Егоровма, и Холмсъ прямо приступилъ къ дѣлу.
— Кто присутствовалъ въ то время, какъ вы одѣвали на себя драгоцѣнности? — спросилъ онъ Анну Егоровну.
— Горничная.
— А когда снимали?
— Никого.
— Не видали ли вы кого-нибудь входящимъ въ дверь, послѣ того какъ вы вышли переодѣвшись?
— Рѣшительно нѣтъ.
— Были ли окна въ вашей спальнѣ занавѣшаны во время переодѣванія?
— Нѣтъ. Это я помню хорошо. Я такъ спѣшила, что не успѣла спустить портьеры.
— Не выглядывали ли вы во время переодѣванія во дворъ? Можетъ быть, вы замѣтили кого-нибудь изъ своихъ или постороннихъ, кто слишкомъ пристально глядѣлъ на ваши окна.
— Н-нѣтъ… — отвѣтила Мюрева. — Во дворѣ, кажется, совсѣмъ никого не было… Вѣрнѣе сказать, я не замѣтила…
— Жаль. Но… не видали ли вы кого нибудь на одной изъ крышъ?
Анна Егоровна задумалась.
— Нѣтъ, — произнесла она наконецъ задумчиво. — На нашихъ дворовыхъ крышахъ я не видѣла никого.
— А на сосѣднихъ?
— Погодите… Да, да, теперь я припоминаю! На сосѣдней крышѣ я видѣла рабочаго. Онъ, кажется, что-то чинилъ…
— Ага! Имѣетъ ли та крыша сообщеніе или соприкосновеніе съ одной изъ крышъ вашего двора? — съ живостью спросилъ Холмсъ.
— Нѣтъ! — отвѣтила Мюрева.
— Совсѣмъ?
— Совсѣмъ. Та крыша отдѣляется отъ насъ большимъ дворомъ.
— Не замѣтили ли вы вообще чего-нибудь подозрительнаго въ чьемъ-либо поведеніи?
— Нѣтъ, рѣшительно нѣтъ!
— Благодарю васъ, — поклонился Шерлокъ Холмсъ. — Теперь ваша очередь, Николай Александровичъ! Какъ служилъ у васъ Никита?
Мюревъ только руками развелъ.
— Пожаловаться на него никогда не могъ! отвѣтилъ онъ. — Мужикъ былъ честный, добродѣтельный, трезвый…
— Часто ли онъ отлучался?
— Почти никогда. За пять лѣтъ службы раза два уѣзжалъ на побывку въ деревню, жилъ скромно и деньгу копилъ, старикамъ своимъ одинъ разъ тридцать рублей далъ, да другой разъ — тридцать четыре.
— Вѣрите ли вы въ его виновность?
— Я бы и не повѣрилъ, если бы не такія доказательства.
— Кто у васъ еще служитъ?
— Кухарка есть, горничная, да дворникъ.
— Не подозрѣваете ли вы кого-нибудь изъ нихъ? Не отличается ли кто изъ нихъ дурнымъ поведеніемъ?
— Н-нѣтъ… кухаркѣ уже шестой десятокъ пошелъ, она и состарилась въ нашемъ домѣ… Въ горничныхъ — ея внучка служитъ и всѣ ее знаютъ за серьезную, честную дѣвушку; дворникъ тоже уже восемь лѣтъ какъ у насъ, да онъ никогда и въ домъ-то не входитъ! Гдѣ ужъ ему знать: что, гдѣ и какъ…
— Не замѣчали ли вы кого нибудь подозрительнаго среди гостей?
— А кто ихъ разберетъ! Были пѣвчіе…
— Гдѣ они помѣщались и раздѣвались?
— Раздѣвались въ передней, а стояли въ залѣ.
— Не замѣчали ли вы, чтобы кто-нибудь изъ нихъ куда-нибудь выходилъ во время службы или до нея?
— Гм… одинъ пѣвчій точно что часто выходилъ… должно быть, разстройство желудка было.
— А какой онъ изъ себя? — быстро спросилъ Холмсъ.
— Черный такой, худощавый…
— Опишите мнѣ подробнѣе его лицо.
— Вотъ онъ стоялъ съ самаго краю хора, такъ я его потому и замѣтилъ. Съ васъ будетъ ростомъ, одѣтъ прилично въ черную сюртучную пару, глаза черные, волосы черные, довольно длинные, усы густые, распушенные.
— Больше вы ни на кого не обратили вниманія?
— Нѣтъ. Вотъ только діаконъ, у того голосъ богатѣйшій!
— Ну, это-то меня мало интересуетъ! — улыбнулся Шерлокъ Холмсъ.
— А больше я, признаться, никого не примѣтилъ! — проговорилъ Мюревъ.
Поблагодаривъ его за свѣдѣнія, Холмсъ простился и мы вышли.
V.
править— Ну-съ, дорогой Ватсонъ, а теперь скорѣе впередъ! Если мы не опоздали, то добьемся своего! — сказалъ мнѣ Холмсъ, когда мы вышли на улицу. — Мнѣ кажется, что я напалъ на новый слѣдъ, котораго не замѣтилъ Натъ Пинкертонъ.
Съ этими словами онъ подозвалъ извозчика, мы сѣли въ пролетку и Хоимсъ приказалъ ѣхать къ преосвященному Макарію на домъ, сказавъ извозчику его адресъ. Не прошло и получаса, какъ мы были уже на мѣстѣ.
— Скажите, пожалуйста, гдѣ живетъ регентъ хора? — спросилъ Холмсъ у привратника.
— А вотъ тутъ! указалъ онъ на одинъ изъ флигелей.
Слѣдуя указанію, мы вошли во второй этажъ и позвонили.
На наше счастіе регентъ оказался дома.
Узнавъ наши имена, онъ просіялъ отъ радости, что видитъ предъ собою Шерлока Холмса, и суетливо пригласилъ насъ войти въ гостиную.
— Чѣмъ могу служить? — заговорилъ онъ, усаживая насъ.
Но, не дождавшись отвѣта, вдругъ обернулся къ двери и крикнулъ:
— Маша! Поди-ка сюда! Посмотри, какихъ знаменитыхъ гостей привелъ къ намъ Богъ!
Изъ сосѣдней комнаты появилась жена регента, пухлая, довольно красивая женщина лѣтъ двадцати пяти.
— Подумай только! Самъ Шерлокъ Холмсъ!
— Ахъ, батюшки! — воскликнула хозяйка. — Сейчасъ вотъ закусочку, да самоварчикъ приготовлю…
И она снова изчезла изъ комнаты.
Это было намъ на-руку.
Съ утра мы ничего не ѣли и были голодны, какъ волки.
Однако Холмсъ приступилъ къ разспросамъ, не дожидаясь завтрака.
Сдѣлавъ нѣсколько вступительныхъ вопросовъ, Холмсъ сталъ его разспрашивать о пѣвчихъ.
— Скажите пожалуйста, какъ фамилія высокаго пѣвчаго, брюнета, съ довольно длинными волосами и черными пушистыми усами? — спросилъ онъ.
Регентъ сдѣлалъ удивленное лицо.
— Брюнета, съ черными пушистыми усами? Это какого же?
— Такой худощавый, — пояснилъ Холмсъ. — Во время панихиды у Мюревыхъ, онъ былъ одѣтъ въ черную сюртучную пару и стоялъ съ краю хора.
— Гм… въ черной, вы говорите, сюртучной парѣ?
— Да. И притомъ въ очень хорошей.
— Ничего не понимаю… произнесъ съ недоумѣніемъ регентъ. — Есть у меня басъ — брюнетъ, только усы у него не пушистые, да и пьетъ онъ шибко, такъ что хорошей сюртучной тройки у него и въ заводѣ не было.
— Такъ, значитъ, у васъ нѣтъ такого пѣвчаго, который подходилъ бы ко всѣмъ сказаннымъ примѣтамъ?
— Рѣшительно нѣтъ.
— Но можетъ быть, вы замѣтили…
— Постойте, постойте! — перебилъ регентъ. — Вѣдь дѣйствительно на панихидѣ у Мюревыхъ былъ такой! Да, да, я припоминаю… Точь-въ-точь такой господинъ, какъ вы описываете! Только онъ вовсе не пѣвчій. Онъ, должно быть, такъ себѣ присоединился къ хору! Это многіе любятъ. Онъ стоялъ рядомъ съ басами и подпѣвалъ.
— Вотъ-вотъ! воскликнулъ Шерлокъ Холмсъ. — про него-то и идетъ рѣчь! Такъ вы не знаете, кто этотъ господинъ?
— Нѣтъ, не знаю ! — отвѣтилъ регентъ. — А почему вы имъ такъ интересуетесь?
— Потому что вижу связь между нимъ и кражей драгоцѣнностей у госпожи Мюревой, — серьезно отвѣтилъ Хомсъ.
— Вотъ какъ! — воскликнулъ заинтересованный регентъ.
Въ это время въ комнату вошла хозяйка и пригласила насъ закусить.
За завтракомъ разговоръ вертѣлся преимущественно вокругъ преступленія.
— Не замѣтили ли вы: съ вами выходилъ, или нѣтъ, тотъ господинъ, котораго я описываю? — спросилъ между прочимъ Холмсъ.
Регентъ задумался.
— Кажется, съ нами! сказалъ онъ наконецъ. — Но куда онъ дѣлся потомъ: я не знаю.
— А кто вышелъ раньше: преосвященный или вы?
— Мы вышли слѣдомъ за нимъ, такъ что при насъ его сажали въ карету.
— Это вѣрно?
— О, да!
— А кто подсаживалъ его въ карету?
— Діаконъ и священникъ Благовѣщенскій.
— А гдѣ живетъ этотъ діаконъ?
— Въ этомъ же дворѣ, только въ другомъ флигелѣ.
— Какъ его зовутъ?
— Отецъ Петръ.
Холмсъ выпилъ рюмку водки, закусилъ сардинкой и снова сталъ разспрашивать:
— Переполохъ въ домѣ Мюревыхъ поднялся при васъ?
— Какъ же!
— Не замѣтили ли вы, сколько времени прошло съ того момента, когда госпожа Мюрева вышла, чтобы пригласить всѣхъ къ столу, и тѣмъ моментомъ, когда поднялась тревога?
— Какъ вамъ сказать? Минутъ шесть-семь!
— А не меньше? Госпожа Мюрева говоритъ, что просто не болѣе двухъ минутъ.
Регентъ улыбнулся.
— Ну ужъ нѣтъ! — произнесъ онъ. — Я по своему желудку это помню! Помню, кончили мы панихиду, хозяйка ушла переодѣваться, а мы и ждемъ: когда же насъ закусить попросятъ! На часы посмотрѣлъ — вижу, хозяйки уже пять минутъ какъ нѣтъ, а потомъ черезъ минутку двѣ она появилась блѣдная, да встревоженная! Ну, и пошло смятеніе. Насъ, пѣвчихъ, конечно не обыскивали, потому что весь хоръ все время въ залѣ стоялъ…
— Такъ, такъ, — задумчиво произнесъ Холмсъ. — Значитъ, не двѣ минуты?
— Конечно не двѣ! Это хозяйкѣ въ попыхахъ такъ показалось!
— Это очень важно для меня! И, значитъ, изъ-за этого завтракъ разстроился?
— Да. Поняли всѣ, что хозяевамъ не до насъ. Сначала преосвященный собрался ѣхать, а за нимъ потянулись и всѣ остальные.
— Очень, очень вамъ благодаренъ за ваши свѣдѣнія! — сказалъ Шерлокъ Холмсъ, вставая изъ-за стола. — Вы, конечно, понимаете, что моя работа требуетъ поспѣшности и поэтому я не могу оставаться у васъ лишней минуты! Еще разъ благодарю васъ и хозяюшку!
Мы пожали руки хозяйкѣ и хозяину и направились къ діакону.
Онъ жилъ въ томъ же дворѣ, но черезъ домъ.
Когда мы вошли въ его квартиру, его не было дома.
Однако жена діакона сію же минуту послала за нимъ къ священнику, и черезъ нѣсколько минутъ онъ былъ уже передъ нами.
VI.
правитьПодобно регенту, онъ страшно обрадовался, узнавъ, что передъ нимъ стоитъ знаменитый Шерлокъ Холмсъ.
Такъ же; какъ и регенту, Шерлокъ Холмсъ точно описалъ ему примѣты незнакомаго брюнета.
— Замѣтили ли вы его? — спросилъ Холмсъ.
— Замѣтилъ, какъ не замѣтить! — отвѣтилъ діаконъ. — Раньше-то я, признаться, не примѣчалъ его, а вотъ только когда подсаживалъ его преосвященство…
— А что тогда случилось? — быстро спросилъ Холмсъ.
— Да ужъ больно ретиво онъ помогалъ намъ!
— А ну-ка, разскажите все по-порядку, — попросилъ Шерлокъ Холмсъ.
— Дѣло видите ли такъ было, — заговорилъ діаконъ. — Когда его преосвященство вышелъ, карета подъѣхала и я съ отцомъ Благовѣщенскимъ подошли, чтобы подсадить его преосвященство.
— Такъ, такъ…
— Ну вотъ-съ… Только это мы стали подсаживать, какъ вдругъ подскакиваетъ этотъ самый господинъ подъ благословеніе. Его преосвященство благословилъ… Ну-съ такъ вотъ… Вдругъ онъ и говоритъ; — «разрѣшите и мнѣ подсадить его преосвященство!» — ну, мы — ничего! Онъ и бросился подсаживать! Все ногамъ чтобы преосвященнаго легче было…
— Ногамъ, вы говорите? — переспросилъ Холмсъ.
— Да, — отвѣтилъ діаконъ — онъ уставилъ преосвященному ноги, подвернулъ ему рясу и, снова принявъ благословеніе — удалился.
— Не замѣтили ли вы, чтобы онъ черезчуръ долго усаживалъ архіерея? — спросилъ Холмсъ.
— Гм… какъ вамъ сказать… — замялся діаконъ. — Конечно, постороннее лицо не столь привычно… Мы-то, вѣдь, на этомъ стоимъ, а слѣдовательно у насъ все быстрѣе дѣлается…
— Такъ, такъ! А не замѣтили ли вы, куда онъ послѣ этого пошелъ?
— Право, не замѣтилъ.
— И больше вы его не видали?
— Видѣлъ.
— Когда и гдѣ?
— Часа три тому назадъ.
— Гдѣ?
— Здѣсь.
— Въ архіерейскомъ дворѣ?
— Да. Онъ спрашивалъ старшаго кучера.
— Ну, ну…
— Только старшаго кучера не было дома.
— И что ему сказали?
— Просили зайти позднѣе.
— И что онъ отвѣтилъ?
— Что прійдетъ.
— А не знаете ли, приходилъ онъ во второй разъ?
— Не знаю. Но это можно узнать.
— Пожалуйста! — попросилъ Холмсъ.
Діаконъ кивнулъ головой и вышелъ изъ комнаты.
Немного спустя онъ возвратился и объявилъ, что незнакомецъ еще не возвращался вторично.
Тогда Холмсъ приказалъ позвать старшаго кучера.
Пока человѣкъ ходилъ за кучеромъ, Шерлокъ Холмсъ подробно разспросилъ о немъ діакона.
Судя по словамъ діакона, этотъ кучеръ, которому было лѣтъ сорокъ восемь, былъ человѣкомъ крайне религіознымъ, высокой честности и рѣдкой благотворительности, доходившей до того, что онъ раздавалъ, въ продолженіе своей двадцатилѣтней службы, почти все свое жалованіе бѣднымъ, оставляя себѣ лишь на самое необходимое.
Слушая эту аттестацію, Шерлокъ Холмсъ съ видимымъ удовлетвореніемъ кивалъ головой.
Наконецъ пришелъ и старшій кучеръ.
По одному взгляду на него можно было заключить, что это безусловно честный человѣкъ.
Онъ вошелъ, перекрестился на образа и поклонился намъ.
— Слушай, Иннокентій, — заговорилъ отецъ діаконъ. — Вотъ тутъ случилось одно преступленіе, такъ по этому дѣлу приглашены они… чтобы развѣдать, значитъ. Такъ ты ужъ говори и дѣлай все для нихъ.
— Небось не для воровъ же буду дѣлать! — отвѣтилъ обидчиво кучеръ.
— Такъ вотъ что, мой милый! — заговорилъ Холмсъ. — Можетъ быть, помните: когда его преосвященство служилъ панихиду у Мюревыхъ и послѣ этого вышелъ, его подсаживалъ чернявый такой господинъ…
— Нѣтъ, не видалъ! — покачалъ головой кучеръ.
— А не заходилъ ли такой брюнетъ къ вамъ послѣ этого? Высокій, худощавый, съ пушистыми усами?
— Не заходилъ. Сказываютъ, сегодня приходилъ кто-то, только я его не видалъ.
— Вотъ и прекрасно! — сказалъ Холмсъ. — Такъ вотъ, дорогой Иннокентій, все что я васъ буду просить — вы исполните?
— Коли для праваго дѣла, такъ почему и не исполнить! — отвѣтилъ серьезно кучеръ.
— Спасибо! — проговорилъ Шерлокъ Холмсъ. — Сегодня къ вамъ прійдетъ одинъ господинъ. Какъ разъ такой, какого я сейчасъ описывалъ, но возможно, что онъ приметъ и другой обликъ. Все, о чемъ бы онъ съ вами ни говорилъ, должно быть тотчасъ же передано мнѣ.
— Слушаю-съ.
— Во-вторыхъ, если этотъ или вообще другой незнакомецъ прійдетъ къ вамъ, не показывайте и тѣни подозрѣнія.
— Понимаю-съ.
— Въ-третьихъ; если зайдетъ рѣчь о каретѣ его преосвященства, то безъ меня не показывайте ее никому.
— Понимаю-съ.
— Теперь скажите мнѣ: есть ли въ каретный сарай такой ходъ, кромѣ главнаго, черезъ который можно было бы проникнуть туда незамѣтно?
— Есть. Люкъ въ чердакѣ.
— Прекрасно. А есть гдѣ спрятаться незамѣтно въ сараѣ?
— Можно.
— Вы мнѣ покажете?
— Хоть сію минуту.
— Очень хорошо. Теперь еще одно приказаніе. Если кто захочетъ осмотрѣть карету, то скажите, что не можете допустить этого безъ разрѣшенія ну хоть… кого бы?
— Смотрителя можно назвать, — отвѣтилъ, ухмыляясь, кучеръ.
— Дѣло! Этимъ смотрителемъ буду я.
— Понимаю-съ.
— А теперь пойдемте осмотрѣть каретникъ, а по дорогѣ я дамъ вамъ еще нѣсколько совѣтовъ.
Вмѣстѣ съ кучеромъ Холмсъ вышелъ изъ комнаты, оставивъ меня съ діакономъ.
VII.
правитьКогда онъ возвратился назадъ, лицо его положительно сіяло.
Сказавъ діякону, что ему нужно остаться со мною наединѣ, онъ попросилъ его прощенія за то, что дѣйствуетъ такъ самовольно въ его квартирѣ.
— Что вы, что вы! — заволновался діаконъ. — Сколько вамъ угодно!
И съ этими словами онъ вышелъ.
Оставшись со мной наединѣ, Шерлокъ Холмсъ подсѣлъ ко мнѣ совсѣмъ близко и заговорилъ:
— Итакъ, дорогой Ватсонъ, дѣло близится къ развязкѣ. Я былъ правъ, говоря, что Натъ Пинкертонъ напалъ на ложный слѣдъ и черезчуръ поторопился обвинить невиннаго человѣка…
— Дай Богъ, чтобы это было такъ! — проговорилъ я.
— Вы въ этомъ скоро убѣдитесь! — сказалъ Холмсъ. — И если васъ интересуетъ весь ходъ дѣла, то въ настоящую минуту я готовъ удовлетворить вашему любопытству.
— Но конечно же! — воскликнулъ я.
— Въ такомъ случаѣ слушайте! — заговорилъ Холмсъ.
Онъ не спѣша закурилъ сигару и, попыхивая густыми клубами дыма, сталъ разсказывать.
— Вы помните, конечно, дорогой Ватсонъ, что Пинкертонъ отнесся совершенью равнодушно къ слѣдамъ на внутреннемъ подоконникѣ спальни.
— Помню.
— Ну такъ вотъ! Я не такъ отнесся къ нимъ. Изслѣдовавъ слѣды на наружномъ подоконникѣ, я замѣтилъ тамъ слѣдъ сапога съ лѣвой ноги и слѣдъ колѣна. Натъ Пинкертонъ не достаточно внимательно отнесся къ нимъ. Если бы онъ отнесся къ нимъ болѣе внимательно, то безъ сомнѣнія замѣтилъ бы, что оба эти слѣда — искусственные. Слѣдъ сапога отпечатался цѣликомъ отъ каблука до самаго конца носка, а этого никогда не бываетъ въ дѣйствительности, разъ человѣкъ ставитъ ногу не на глину или вообще мягкую почву, а на твердую плоскость, лишь покрытую пылью. Носокъ у сапога всегда бываетъ приподнятъ, и если человѣкъ приподнимается даже на носки, то и тогда конецъ носка не отпечатается. Затѣмъ мнѣ бросилось въ глаза то обстоятельство, что на наружномъ подоконникѣ всего одинъ сапожный слѣдъ. Если бы человѣкъ дѣйствительно влѣзалъ въ форточку, то онъ неминуемо долженъ былъ бы оставить хоть два сапожныхъ и два колѣнныхъ слѣда. Одну пару при влѣзаніи, другую при вылѣзаніи. Внизу, подъ окномъ, оказался также лишь одинъ слѣдъ, съ той же лѣвой ноги. Въ этомъ слѣду каблукъ былъ вдавленъ въ землю очень сильно, словно для того, чтобы подчеркнуть присутствіе на каблукѣ подковки, а подошва была отпечатана легко. Здѣсь фальшь ярко бросается въ глаза. Ясно, что слѣдъ долженъ былъ получиться при прыжкѣ съ послѣдней ступеньки лѣстницы, но если бы это было такъ, то упоръ долженъ былъ бы получиться на переднюю часть ступни. Лишь только я замѣтилъ это, какъ въ головѣ моей созрѣла вполнѣ опредѣленная нить. На внутреннемъ подоконникѣ слѣды были совершенно не схожіе съ наружными. Тогда, по пути я осмотрѣлъ дверь, ведущую изъ будуара въ коридоръ. Тутъ, на мѣдной оправѣ замочной скважины, я замѣтилъ нѣсколько свѣжихъ царапинъ по краямъ, а посмотрѣвъ самую скважину черезъ увеличительное стекло, я замѣтилъ и въ ней свѣжія царапины. Для меня стало яснымъ, что тутъ шла спѣшная работа съ отмычкой. Теперь, надѣюсь, для васъ все ясно.
— Да, почти, — отвѣтилъ я.
— Итакъ, неизвѣстный негодяй воспользовался суматохой въ домѣ и сномъ кучера Никиты. Онъ забрался въ его конурку и въ головѣ его созрѣлъ планъ. Быстро схвативъ первый попавшійся сапогъ, онъ выскочилъ съ нимъ во дворъ. Другой негодяй сидѣлъ на сосѣдней крышѣ, съ которой прекрасно видна вся внутренность дома. Вѣроятно, онъ замѣтилъ, что въ спальнѣ хозяйки никого нѣтъ, и далъ объ этомъ знать своему товарищу. Тогда первый быстро подставилъ лѣстницу къ окну и поднявшись по ней тиснулъ на подоконникѣ слѣдъ сапога и локтемъ сдѣлалъ что-то похожее на слѣдъ колѣна. Работа требовала быстроты и онъ торопился. Поэтому онъ выдавилъ на землѣ лишь одинъ слѣдъ, а свои тщательно уничтожилъ. Все это произошло въ то время, когда хозяева, пріѣхавъ изъ города, приготовляли квартиру къ панихидѣ. Затѣмъ негодяй вышелъ на улицу и когда пѣвчіе и гости входили въ домъ, затерся между ними и вмѣстѣ съ ними проникъ въ квартиру, не возбудивъ ничьего подозрѣнія. Хозяева вѣроятно думали, что онъ пѣвчій, а пѣвчіе воображали, что это гость. Если вы припомните, комната, въ которой шла панихида, выходитъ окнами во дворъ. Отсюда онъ наблюдалъ за сигналами, даваемыми съ крыши. Во время панихиды онъ нѣсколько разъ выходилъ якобы въ клозетъ, а на самомъ дѣлѣ лишь въ коридоръ, гдѣ за нѣсколько разъ подобралъ отмычку. Послѣ панихиды кухарка бросилась на кухню, а горничная въ столовую. Расположеніе этихъ комнатъ рядовое: залъ, гдѣ шла панихида, затѣмъ столовая, потомъ будуаръ и спальня. Эти комнаты идутъ анфиладой, имѣя каждая, кромѣ спальни, дверь въ коридоръ. Послѣ окончанія панихиды хозяйка пошла, быстро переодѣлась и вышла въ залъ, чтобы пригласить гостей въ столовую. Сигнальщикъ это видѣлъ и разсчиталъ, что, переодѣвшись, она уже долго не войдетъ въ спальню. Получивъ сигналъ, воръ, въ то время, какъ гости вслѣдъ за хозяйкой входили въ столовую, быстро проскользнулъ въ коридоръ, отперъ отмычкой дверь въ будуаръ, юркнулъ оттуда въ спальню и, схвативъ вещи, лежавшія на виду, въ нѣсколько секундъ возвратился назадъ. Конечно, я не говорю, что онъ разсчитывалъ на то, что вещи будутъ на виду. Вѣроятно, они съ крыши слѣдили долго за Мюревой, выслѣживая, куда она прячетъ вещи. Онъ шелъ на взломъ, но къ взлому не пришлось прибѣгнуть. Выйдя незамѣтно въ коридоръ, онъ снова замѣшался въ толпу пѣвчихъ, вмѣстѣ съ ними вышелъ, но опередилъ ихъ на лѣстницѣ и, оставивъ у себя лишь одно кольцо, спряталъ остальныя вещи въ каретѣ, въ то время, какъ подсаживалъ архіерея.
— Но какъ же кольцо очутилось въ ясляхъ, а камешекъ въ карманѣ кучерского армяка?
— Ну тутъ-то онъ дѣйствовалъ безъ риску. Добѣжать до конюшни и подбросить кольцо не трудно. А камень можно было сунуть тѣмъ же путемъ, какимъ онъ бралъ сапогъ. Не правда ли, вся эта исторія болѣе чѣмъ проста?
Врядъ ли на свѣтѣ найдется человѣкъ у котораго выводы и дѣйствій отличались бы такой послѣдовательностью, какъ у васъ.
VIII.
правитьШерлокъ Холмсъ хотѣлъ что-то сказать, но въ это время въ комнату вошелъ кучеръ.
— Тутъ ко мнѣ какой-то господинъ пришелъ, только не черный, а русый и борода русая, — произнесъ онъ.
— Знакомый? — быстро спросилъ Холмсъ.
— Нѣтъ, впервой вижу……отвѣтилъ кучеръ. — Только подозрительно, потому что насчетъ кареты говоритъ.
— Ага! Ну-ка, дорогой Ватсонъ, вызовите по телефону Ната Пинкертона! Пусть моментально ѣдетъ сюда!
И, обратившись къ кучеру, онъ спросилъ:
— Говорите скорѣе и подробнѣе.
— Говоритъ этотъ… купецъ онъ что ли? По манерѣ на купца смахиваетъ! — «Видѣлъ я, — говоритъ, что его преосвященства карета будто тово… неважная… Такъ я порадѣть хочу для Бога… Коли еще хороша, такъ даромъ подновлю, а коли нѣтъ, то новую подарить хочу. Только пусть это въ секретѣ отъ преосвященнаго будетъ. Если подновить придется, такъ я матеріалъ и мастеровъ за свой счетъ пришлю, а коли плоха — такъ сейчасъ новую доставлю, а старую себѣ возьму».
— Такъ, такъ, — кивнулъ головой Холмсъ. — Дальше!
— Проситъ карету показать!
— Скажите, что покажете, только задержите его минутъ на пятнадцать.
— Слушаю-съ! — поклонился кучеръ и вышелъ вонъ.
— Ну съ, Ватсонъ, бѣгите къ телефону, сказалъ мнѣ Холмсъ. — Если, придя назадъ, меня здѣсь не застанете, то пройдите на чердакъ надъ каретникомъ. Только осторожно! Лучше, если вы придете туда съ Пинкертономъ!
Кивнувъ головой, я почти бѣгомъ выскочилъ изъ комнаты.
Вызвать Пинкертона по телефону было для меня дѣломъ одной минуты.
Мой вызовъ произвелъ на него, повидимому, большое впечатлѣніе, и не прошло двадцати минутъ, какъ онъ уже былъ на квартирѣ у діакона.
— Въ чемъ дѣло? спросилъ онъ тревожно, пожимая мнѣ руку.
— Кажется, Холмсъ готовитъ вамъ сюрпризъ. Брилліанты и воръ Мюревыхъ найдены.
Натъ Пинкертонъ удивленно взглянулъ на меня. Въ короткихъ словахъ я передалъ ему всю исторію.
— Да-а… — произнесъ задумчиво Пинкертонъ. — Побѣдой Холмса я долженъ бы быть недоволенъ, но… я радуюсь ей совершенно искренне. Онъ спасъ невиннаго человѣка, а тѣмъ самымъ снялъ и съ меня вину за него! Но… возможно, что дѣло въ концѣ приметъ другой оборотъ.
— А пока пойдемте на чердакъ! — пригласилъ я. — Наша помощь, можетъ быть, и понадобится!
— Конечно! — живо отвѣтилъ американецъ.
По моей просьбѣ діаконъ указалъ намъ ходъ, по которому мы совершенно незамѣтно проникли на чердакъ каретнаго сарая.
Едва ступая, добрались мы до темнаго люка и легли на доски.
Потолокъ былъ плохъ, щели въ немъ были повсюду и мы, приникнувъ къ нимъ, стали молча наблюдать за тѣмъ, что дѣлается въ сараѣ.
Сначала въ немъ было совершенно темно и пусто.
Но вотъ на дворѣ послышались шаги, щелканіе замка и засововъ, затѣмъ ворота отворились и дневной свѣтъ освѣтилъ сарай.
Въ немъ стояла карета, ландо, двѣ пролетки, а въ углу были навалены другъ на друга нѣсколько саней.
Когда ворота отворились, въ сарай вошли: кучеръ и русый господинъ, довольно пожилой, похожій на купца.
— Эта что ли карета? — проговорилъ онъ, подходя къ выѣздной каретѣ.
— Эта-съ! — отвѣтилъ кучеръ.
Незнакомецъ съ видомъ знатока сталъ осматривать карету снаружи.
— Карета крѣпкая! — произнесъ онъ наконецъ. — Вотъ только полакировать ее заново нужно, да кучерскую подушку новой кожей покрыть.
Окончивъ наружный осмотръ, онъ отворилъ дверцу кареты и половиной своего корпуса влѣзъ въ нее.
— Ну… тутъ можно сдѣлать и понаряднѣе! — проговорилъ онъ оттуда. — Сидѣніе вотъ подновить!..
При этихъ словахъ онъ нагнулся и я ясно видѣлъ сверху, какъ его рука юркнула подъ сидѣніе и затѣмъ за пазуху.
Продѣлавъ это, онъ вылѣзъ изъ кареты, проговоривъ:
— Ну, спасибо! Сегодня же пришлю мастеровъ и матеріалъ, а вы ужъ посмотрите, чтобы все дѣлалось какъ слѣдуетъ!
Онъ вынулъ рублевку и подалъ ее кучеру.
— А это вамъ за труды! До свиданія покамѣстъ!
— Нѣтъ, только здравствуй! — раздался вдругъ могучій голосъ Шерлока Холмса и великій сыщикъ, выскочивъ изъ-за саней, кинулся на незнакомца.
Но воръ былъ не изъ числа трусливыхъ.
Въ одно мгновеніе онъ сообразилъ, что пойманъ.
— Не такъ дешево! — заревѣлъ онъ, отскакивая въ сторону и выхвативъ револьверъ, поднялъ дуло.
Въ ту же секунду рядомъ со мною грянулъ выстрѣлъ и негодяй упалъ, съ прострѣленной рукой.
Этотъ выстрѣлъ принадлежалъ Нату Пинкертону.
Американецъ сразу увидѣлъ опасность, угрожавшую Холмсу, и подскочивъ къ поднятому люку, выстрѣлилъ въ грабителя въ ту самую секунду, когда тотъ собирался послать пулю въ грудь Холмса.
Спрыгнуть черезъ люкъ въ сарай было дѣломъ секунды и всѣ втроемъ мы подскочили къ раненому.
Однимъ движеніемъ руки Холмсъ сорвалъ съ него парикъ, бороду и усы.
Затѣмъ онъ разстегнулъ на немъ поддевку и пиджакъ, вынулъ изъ бокового кармана свертокъ и развернулъ его передъ нами.
Всѣ вещи, украденныя у Мюревыхъ, оказались на лицо, за исключеніемъ колечка съ бирюзой.
Увидавъ ихъ, Натъ Пинкертонъ молча, съ чувствомъ пожалъ руку Холмса.
Между тѣмъ на выстрѣлъ собрался весь дворъ.
Немедленно было послано за полиціей и раненаго увезли въ тюремную больницу, гдѣ въ тотъ же день сыскное отдѣленіе признало въ немъ извѣстнаго вора и громилу Антона Верангина, по кличкѣ «Шило», долгое время ускользавшаго изъ рукъ полиціи.
Вмѣстѣ со всѣми крадеными вещами, мы направились къ Мюревымъ, которые, извѣщенные уже по телефону, ждали насъ за накрытымъ обѣденнымъ столомъ.
Рынокъ женщинъ.
правитьI.
правитьВъ комнатѣ было уютно и тепло.
Я какъ сейчасъ помню этотъ вечеръ.
Мы занимали двѣ комнаты въ одной изъ самыхъ лучшихъ гостиницъ Москвы. Одна изъ нихъ служила намъ гостиной, а другая — спальней.
Въ описываемый вечеръ мы сидѣли въ гостиной.
Въ каминѣ горѣлъ веселый огонь и сухіе дрова громко потрескивали, выбрасывая изъ камина снопы искръ.
Шерлокъ Холмсъ недавно пришелъ съ улицы, гдѣ онъ долго гулялъ, наслаждаясь свѣжимъ воздухомъ ранней весны, и теперь съ удовольствіемъ грѣлъ свои слегка озябшія руки.
Мы нарочно не зажгли лампы.
Яркій огонь, колыхаясь въ каминѣ, красиво освѣщалъ комнату и дѣлалъ ее уютной и теплой.
Съ улицы доносился глухой грохотъ колесъ.
— Какъ хороша весна! задумчиво сказалъ Холмсъ, протягивая свои длинные ноги къ огню.
— Да, хороша… — отвѣтилъ я.
— Особенно въ Россіи! Эта страна словно создана для весны! — заговорилъ онъ улыбаясь. — Въ нашей Европѣ весна совершенно незамѣтна.
— Правда! — подтвердилъ я.
— У насъ весной, правда, становится теплѣе, солнце становится ласковѣе, но проклятые дожди уничтожаютъ буквально всю иллюзію…
— Дѣлая весну попросту противной.
— Вѣрно! А тутъ, въ этой Россіи, она не только хороша, но и величественна. Всю зиму эта страна покрыта мертвымъ снѣжнымъ покровомъ, рѣки и озера скованы льдомъ, люди мерзнутъ отъ холода… И вдругъ… словно волшебникъ взмахиваетъ своей палочкой.
— Дивно хорошо!
— Еще бы! Пришла весна и снѣжная, холодная страна вдругъ словно рождается вновь. Льды лопаются, снѣгъ тихо исчезаетъ, воды журчатъ… Да вѣдь это же прелесть что такое! Неправда ли, Ватсонъ, хорошо!
— Да, хорошо, очень хорошо! — произнесъ я.
Мы замолчали и продолжали безмолвно сидѣть, глядя прямо въ огонь.
— Почему вы не курите сигаръ, Ватсонъ? спросилъ вдругъ Шерлокъ Холмсъ.
— Странный вопросъ! — отвѣтилъ я. — Почему бы мнѣ слѣдовало курить вообще и сигары въ частности?
Холмсъ улыбнулся.
— Я шучу! Но что касается меня, то увѣряю васъ — я не столько люблю ощущеніе никотина въ легкихъ, какъ самый видъ синеватаго дыма, медленно тянущаго въ воздухѣ.
Онъ досталъ изъ бокового кармана сигару, закурилъ и выпустилъ огромный клубъ синеватаго дыма, который вдругъ, вытянувшись, потянулся тонкой струйкой въ каминъ.
Съ тихой улыбкой, Холмсъ смотрѣлъ на него.
Въ это время въ дверь кто-то постучалъ.
— Войдите! — крикнулъ Холмсъ немного недовольнымъ тономъ.
Въ комнату вошелъ лакей и подалъ Холмсу на подносѣ телеграмму.
Вытянувъ расписку, Шерлокъ Холмсъ расписался на ней, отдалъ ее обратно лакею и, подождавъ, пока онъ выйдетъ, распечаталъ телеграмму.
Онъ медленно прочелъ ее, пожалъ плечами и подалъ ее мнѣ со словами:
— Прочтите, Ватсонъ!
Развернувъ бланкъ, я прочелъ: "Милостивый Государь, мистеръ Шерлокъ Холмсъ!
«Крайне важное дѣло, о которомъ не хочу распространяться въ телеграммѣ, заставляетъ меня усиленно просить васъ немедленно пріѣхать ко мнѣ. Умоляю не отказать. При семъ прилагаю пятьсотъ рублей, телеграфнымъ переводомъ, на расходы по переѣзду. Адресъ мой: Владикавказъ, Александровскій проспектъ, домъ Араняна. Готовый къ услугамъ инженеръ Бугасовъ».
Прочитавъ депешу, я возвратилъ ее Холмсу.
— Вѣроятно, дѣло не шуточное, если человѣкъ заранѣе жертвуетъ пятьюстами рублями! — проговорилъ задумчиво Шерлокъ Холмсъ.
— Да, конечно! — согласился я.
— Но что бы это могло быть? — словно самъ себѣ пробормоталъ Шерлокъ Холмсъ.
Онъ повернулъ ко мнѣ голову и спросилъ:
— Вы хорошо прочли сегодняшнія газеты?
— Не особенно! — отвѣтилъ я.
— Я тоже, — сказалъ онъ.
Онъ тихо поднялся съ мѣста и, взявъ со стола большую пачку столичныхъ и провинціальныхъ газетъ, сѣлъ на старое мѣсто, положилъ ихъ около себя на полу и началъ внимательно просматривать ихъ одну за другой.
Не желая ему мѣшать, я молчалъ, ожидая, когда онъ заговоритъ со мною самъ.
Онъ долго молча просматривалъ одну газету за другой, но повидимому не находилъ того, что нужно, такъ какъ все время отшвыривалъ ихъ отъ себя, хватаясь за новыя.
Но вотъ онъ, наконецъ, покончилъ со всѣми.
— Гм… въ сегодняшнихъ газетахъ нѣтъ ничего! — произнесъ онъ наконецъ. — Посмотримъ, нѣтъ ли чего-нибудь во вчерашнихъ!
Онъ откинулъ отъ себя ногой брошенныя газеты, прошелъ въ спальню и, принеся оттуда другую пачку, снова углубился въ чтеніе.
Но и эти газеты отлетали отъ него одна за другой.
Я уже былъ увѣренъ, что онъ и тутъ не найдетъ ничего, какъ вдругъ Холмсъ произнесъ:
— Ага!
— Вы нашли что-нибудь? спросилъ я.
— Да. Я нашелъ именно то, что мнѣ нужно было найти! — отвѣтилъ онъ.
И развернувъ газету такъ, чтобы удобнѣе было читать, прочелъ:
«Владикавказъ. (По телеграфу отъ собственнаго корреспондента.) Вчера у инженера Бугасова внезапно пропала дочь Елена. Дѣвушкѣ шестнадцать лѣтъ и она училась въ мѣстной женской гимназіи, гдѣ была въ шестомъ классѣ. Е. Бугасова изчезла въ два часа дня. Она ушла гулять и болѣе не возвращалась. Мѣстная полиція въ ея изчезновеніи видитъ связь съ систематическими изчезновеніями молодыхъ дѣвушекъ на сѣверномъ Кавказѣ. Это уже одиннадцатое изчезновеніе за пять мѣсяцевъ. Изчезаютъ все больше очень молодыя дѣвушки и до сихъ поръ ни одна изъ нихъ не была отыскана»…
Шерлокъ Холмсъ на минуту пріостановился и, передохнувъ, дочиталъ:
«Мѣстная полиція употребляетъ тщетныя усилія для розыска пропавшихъ. Ходятъ слухи, что къ этому дѣлу привлеченъ знаменитый американскій сыщикъ Натъ Пинкертонъ, который будто бы на-дняхъ долженъ пріѣхать къ намъ во Владикавказъ».
— Какъ вамъ нравится это? — спросилъ Шерлокъ Холмсъ, опуская руку съ газетой.
— Довольно интересное дѣло! — сказалъ я.
— Не правда ли, дорогой Ватсонъ! — подхватилъ Шерлокъ Холмсъ. — Систематическое исчезновеніе молодыхъ дѣвушекъ! Это чего-нибудь да стоитъ! Вы вообразите себѣ: таинственный мрачный Кавказъ, разбойники… ночи въ ущельяхъ и… не менѣе таинственное исчезновеніе молодыхъ дѣвушекъ.
— Да, любопытное дѣло! — поддакнулъ я.
— И ради него намъ стоитъ поѣхать! — воскликнулъ горячо Шерлокъ Холмсъ.
— Конечно!
— Значитъ, вы согласны?
— Само собою разумѣется!
— Тѣмъ болѣе что Бугасовъ такъ усиленно просилъ насъ…
— И за дѣло берется самъ знаменитый Натъ Пинкертонъ! — поддразнилъ я.
Холмсъ улыбнулся.
— Если хотите — и это! — сказалъ онъ.
— Я вѣдь знаю вашъ спортсменскій характеръ! — отвѣтилъ я, пожимая плечами.
Вмѣсто отвѣта Холмсъ пожалъ мнѣ крѣпко руку и, вставъ со стула, проговорилъ:
— Итакъ рѣшено! Мы ѣдемъ!
— Мы ѣдемъ, — сказалъ и я.
— Черезъ три часа пятнадцать минутъ отходитъ очень удобный для насъ поѣздъ…
— Вы думаете ѣхать такъ скоро?
— Обязательно!
— Какъ хотите!
— Вы, можетъ быть, не соберетесь? — спросилъ Холмсъ.
— О! Что вы, что вы! — воскликнулъ я. — Вы прекрасно знаете, что для меня достаточно одного часа!
— Тѣмъ лучше! — кивнулъ головой Шерлокъ Холмсъ. — Въ такомъ случаѣ не будемъ терять даромъ времени.
— Конечно! — согласился я.
Мы покинули свои уютныя мѣста у камина и, пройдя въ другую комнату, стали укладывать свои пожитки.
То, что намъ не было нужно, мы сложили въ два большихъ чемодана, которые рѣшено было сдать на храненіе въ складъ, а наиболѣе нужныя вещи мы сложили въ два небольшихъ дорожныхъ чемодана и въ ручные маленькіе саки.
Двѣ подушки и два пледа были затянуты въ ремни и сборы были окончены.
Сначала мы поѣхали въ складъ, сдали тамъ вещи на храненіе и, покончивъ съ этимъ, поѣхали на вокзалъ.
II.
правитьПуть до Владикавказа былъ не интересенъ и очень утомителенъ.
Чѣмъ дальше подвигались мы на югъ, тѣмъ роскошнѣе становилась весна, а когда на четвертыя сутки мы пріѣхали, наконецъ, во Владикавказъ, то положительно ахнули отъ восторга.
Деревья тутъ уже давно распустились и маленькій городокъ такъ и утопалъ въ зелени.
Взявъ парный фаэтонъ, мы приказали везти себя прямо къ инженеру Бугасову.
Дома мы его не застали, но его супруга, узнавшая, кто мы такіе, сказала намъ, что ея мужъ прійдетъ не позже какъ черезъ полъ-часа, и попросила насъ подождать въ гостиной, куда намъ тотчасъ же подали чай.
Черезъ полъ-часа пришелъ и Бугасовъ.
При первомъ же взглядѣ на него было замѣтно, что онъ глубоко страдаетъ.
Онъ былъ блѣденъ, плохо выбритъ, на лбу легли глубокія морщины, а глаза глядѣли такъ грустно, что буквально хотѣлось плакать, глядя на него.
Увидавъ насъ, онъ постарался улыбнуться, но улыбка у него вышла натянутая и кривая.
— Не съ мистеромъ ли Шерлокомъ Холмсомъ имѣю честь встрѣтиться? — спросилъ онъ, подходя къ намъ.
Жена вѣроятно предупредила его.
— Я къ вашимъ услугамъ! — произнесъ Холмсъ съ поклономъ, дѣлая шагъ впередъ.
И указавъ на меня, онъ добавилъ:
— А это мой другъ, докторъ Ватсонъ.
Инженеръ горячо пожалъ намъ руки.
— Я не знаю, какъ благодарить васъ за вашу огромную любезность! — проговорилъ онъ грустнымъ голосомъ. — Мое горе настолько велико, настолько…
— О, не говорите! — перебилъ его Холмсъ. — Развѣ можетъ какое-нибудь горе сравниться съ вашимъ! Я прекрасно понимаю ваше внутреннее состояніе, и поэтому-то мы и спѣшили такъ, чтобы не потерять слѣдовъ, которые съ каждымъ днемъ утрачиваютъ свою свѣжесть.
— Да, да… очень… очень благодарю васъ…
— Будетъ лучше, если мы сразу приступимъ къ дѣлу! — заговорилъ Холмсъ. — Сегодня я ознакомлюсь съ нимъ, старательно обдумаю и завтра, Богъ дастъ, примусь за работу.
— Я къ вашимъ услугамъ! — поклонился инженеръ. — Я вѣроятно угадываю, предполагая, что вы хотите знать все, что до сей поры дало слѣдствіе.
— Да, вы угадали! — отвѣтилъ Холмсъ.
— Въ такомъ случаѣ пойдемте ко мнѣ въ кабинетъ! — предложилъ намъ Бугасовъ.
Слѣдомъ за нимъ, мы прошли нѣсколько шикарно обставленныхъ комнатъ и, войдя въ кабинетъ, заперлись въ немъ.
Сѣвъ въ глубокія, кожаныя кресла, мы приготовились слушать.
Бугасовъ помѣстился противъ насъ и уже приготовился было начать разсказъ, какъ вдругъ Шерлокъ Холмсъ перебилъ его:
— Не ваша ли это дочь тутъ на портретѣ?
И онъ указалъ на большой портретъ тушью, висѣвшій на одной изъ стѣнъ кабинета.
Это былъ портретъ молодой дѣвушки, почти ребенка, съ нѣжными чертами прекраснаго лица и съ цѣлой шапкой густыхъ, вьющихся волосъ.
Чертами лица она сильно напоминала самого Бугасова.
— Да, это моя дочь, — съ дрожью въ голосѣ отвѣтилъ инженеръ. — Та самая дочь, Елена, съ которой случилось это несчастіе!
— Теперь я навсегда запомнилъ ея лицо! — сказалъ Холмсъ, отрывая свой взоръ отъ портрета.
И обернувшись къ Бугасову, онъ добавилъ:
— А теперь я васъ слушаю! Только чуръ, одно условіе: говорите возможно подробнѣе, старайтесь не упускать ни малѣйшей подробности.
Бугасовъ кивнулъ головой и сталъ разсказывать.
III.
править— "Это было шесть дней тому назадъ.
"Моя дочь пришла изъ гимназіи около двѣнадцати часовъ.
"День былъ субботній, значитъ, уроковъ было мало, а въ довершеніе всего послѣднимъ урокомъ былъ урокъ географіи, на который учитель по болѣзни не пришелъ, и поэтому ихъ классъ распустили вмѣсто двѣнадцати часовъ — въ одиннадцать.
"Въ этотъ день она собиралась ѣхать на пикникъ вмѣстѣ съ нашимъ хорошо знакомымъ семействомъ Ивановыхъ, съ одной изъ барышень котораго она была подругой по классу.
"Поѣздка была назначена въ часъ времени и сборнымъ пунктомъ была наша квартира.
"Ивановы собрались у насъ раньше, и поэтому лишь только они узнали, что Елена уже дома, какъ тотчасъ же рѣшили не откладывать поѣздку до часу, а ѣхать сейчасъ-же.
"Было четверть перваго.
— "Ты поѣдешь, папа? — спросила меня Елена.
— "Нѣтъ! — отвѣтилъ я.
— "Почему? — спросила она.
"Я отвѣтилъ, что мнѣ попросту не хочется и только всего.
"Но она стала уговаривать меня поѣхать, и я, въ концѣ концовъ, согласился.
"Рѣшено было ѣхать на Редантъ.
"Это горная рѣченка, въ семи верстахъ отъ Владикавказа, по Военно-Грузинской дорогѣ.
"Къ этому ключу, берущему свое начало верстахъ въ трехъ дальше, по той же дорогѣ изъ скалъ, ѣздятъ на пикники всѣ горожане.
"Тамъ чудная мѣстность, красивыя скалы и великолѣпная вода для питья и чая.
"Взявъ кульки съ провизіей, мы вышли всѣ на улицу, наняли на цѣлый день два пароконныхъ четырехмѣстныхъ фаэтона и поѣхали по Военно-Грузинской дорогѣ.
"Пріѣхавъ на Редантъ, мы разложили на берегу ручья костеръ, поставили самоваръ и стали жарить шашлыкъ.
"А молодежь пошла лазить по горамъ.
"Сначала Елена бѣгала съ другими, но разшалившись, дѣвушки и молодые люди разбѣжались въ разныя стороны.
"Это и было для нея роковымъ моментомъ.
"Побѣгавъ немного и замѣтивъ, что Елены нѣтъ съ ними, молодежь стала звать ее.
,,Но на зовъ она не отозвалась.
"Стали звать громче, затѣмъ разбрелись въ разныя стороны, продолжая ее кликать, но всѣ старанія оказались безполезными.
"Елены не находили нигдѣ.
"Молодежью овладѣлъ страхъ.
"Прибѣжавъ къ намъ, они объявили о несчастіи.
"У меня даже сердце упало.
"Вскочили мы всѣ какъ сумасшедшіе!
"Туда-сюда, кричимъ, кликаемъ, надрываемся, мечемся!
"Ни отвѣта, ни привѣта!
"Одна изъ дѣвочекъ говоритъ, что видѣла, какъ Елена вскочила на одну очень крутую тропинку.
"Бросились мы туда, вскарабкались на скалы, осмотрѣли на пути одну пещеру и, докарабкавшись до такого мѣста, гдѣ не пролѣзъ бы и самый ловкій горецъ, волей-неволей возвратились назадъ.
"Что было дѣлать?
"Послали мы на ближайшій постъ за казаками.
"Цѣлый день мы бродили вмѣстѣ съ казаками по скаламъ, осмотрѣли каждый камень, каждый кустикъ, но все было напрасно!
"Я обѣщалъ дать сто рублей тому, кто найдетъ мою дочь живою или мертвой.
"Отправивъ дѣвочекъ и дѣтей домой, я вмѣстѣ съ двумя молодыми людьми и казаками заночевалъ на Редантѣ и поутру возобновили наши поиски.
"Снова проискали мы цѣлый день; въ концѣ дня къ поискамъ присоединились нѣсколько полицейскихъ и горцевъ, вызванныхъ мною, но сколько мы ни искали, ничего найти не могли.
"Елена исчезла безслѣдно, словно провалилась сквозь землю.
«Съ тѣхъ поръ о ней нѣтъ ни слуху, ни духу».
Бугасовъ умолкъ.
На глазахъ его блеснули слезы и, вынувъ платокъ, онъ вытеръ глаза.
IV.
править— И это все, что вы знаете? — спросилъ его Холмсъ, все время слушавшій инженера съ глубокимъ вниманіемъ.
— Да, это все, — отвѣтилъ тотъ.
— Еще одинъ вопросъ… Пожалуйста!
— Справедливъ ли слухъ, будто по этому дѣлу работаетъ и знаменитый мистеръ Натъ Пинкертонъ?
— Да, это вѣрно!
— Ну, и что же?
— Онъ до сихъ поръ не нашелъ ничего.
— Совершенно?
— Какъ вамъ сказать? — пожалъ плечами Бугасовъ. — Слѣды Елены онъ нашелъ на тропинкѣ, но… дальше пещеры они не идутъ.
— Гм… это интересно! пробормоталъ Шерлокъ Холмсъ. — Если вы позволите, то я попросилъ бы васъ немедленно проѣхать съ нами къ этому мѣсту.
— Съ большимъ удовольствіемъ! быстро отвѣтилъ Бугасовъ.
— Въ такомъ случаѣ мы не будемъ терять даромъ времени.
— Отлично.
Мы поднялись съ мѣста, прошли въ переднюю, одѣлись, вышли на улицу и, нанявъ парный фаэтонъ, поѣхали на Редантъ.
Черезъ часъ мы были уже на мѣстѣ происшествія.
Спрыгнувъ съ извощика, Шерлокъ Холмсъ обратился къ Бугасову:
— Ну-съ, будьте любезы указать всѣ мѣста, про которыя вы мнѣ говорили дома.
— Сію минуту! — отвѣтилъ инженеръ. — Вотъ на этомъ мѣстѣ мы разводили костеръ и сидѣли сами…
— Такъ-съ!
— Тутъ остановился фаэтонъ, а вонъ около тѣхъ кустовъ орѣшника и въ самомъ орѣшникѣ бѣгали они и играли.
— А гдѣ эта тропинка?
— Вотъ пройдемтесь!
Съ этими словами мы направились къ кустамъ, росшимъ у самаго подножія высокихъ, почти отвѣсныхъ скалъ.
Войдя въ кусты, мы дѣйствительно увидѣли тропинку, круто подымавшуюся на скалы.
Мы подымались по ней гуськомъ.
Подвигаясь шагъ за шагомъ, Шерлокъ Холмсъ пристально осматривалъ землю подъ своими ногами.
— Гм… по этой тропинкѣ прошло вѣроятью уже болѣе сотни ногъ! — произнесъ онъ наконецъ съ досадой.
— О, да! — отвѣтилъ Бугасовъ. — Ужъ послѣ исчезновенія дочери, мы съ казаками прошли разъ двадцать взадъ и впередъ по этой тропинкѣ.
— И совершенно затерли всѣ слѣды!
— Что дѣлать.
Тропинка съ каждымъ шагомъ становилась все круче.
Когда мы поднялись по ней шаговъ пятьдесятъ, мы вышли на небольшую площадку около широкой пещеры.
Почва на площадкѣ была до того затоптана ногами, что найти какой-либо слѣдъ не представляло никакой возможности.
Слѣдомъ за Бугасовымъ мы вошли въ пещеру.
Это была огромная темная пещера, съ потолка которой спускались длинныя сосульки сталактита и вода капала съ нихъ капля за каплей, просачиваясь сквозь известковый камень.
Темнота не позволяла хорошо разглядѣть внутренность пещеры.
Засвѣтивъ большой карманный электрическій фонарь, Шерлокъ Холмсъ сначала началъ было осматривать полъ, но вдругъ плюнулъ со злостью и перенесъ свое вниманіе на потолокъ.
Долго возился онъ, переходя отъ камыя къ камню, разсматривалъ каждую скважину, но чѣмъ дальше работалъ онъ, тѣмъ безнадежнѣе становилось выраженіе его лица. Мы съ любопытствомъ смотрѣли на его движенія.
— Ничего? — взволнованно спросилъ Бугасовъ.
— Ничего! — коротко отвѣтилъ Холмсъ.
И подойдя къ выходу, онъ сказалъ:
— Полѣземъ выше!
И мы снова стали взбираться по тропинкѣ.
Но сдѣлавъ впередъ шаговъ шестьдесятъ, мы принуждены были остановиться.
Дальше итти было некуда.
— Никакихъ слѣдовъ ! — произнесъ Холмсъ.
Съ этими словами онъ повернулъ назадъ, и мы стали спускаться внизъ.
Только теперь я замѣтилъ, что вниманіе Холмса обращено совсѣмъ на другое. Онъ не смотрѣлъ теперь себѣ подъ ноги, но зато зорко глядѣлъ по сторонамъ, осматривая всѣ кусты, заглядывая на скалы наверхъ и внизъ.
Но тропинка, шириною въ три четверти аршина, шла по крутизнѣ.
Съ одной стороны подымалась отвѣсная стѣна, съ другой — была пропасть.
Сойти съ этой тропинки было повидимому рѣшительно некуда.
Такъ дошли мы снова до пещеры. Остановившись около нея на площадкѣ, онъ сталъ пристально разсматривать скалу, которая почти отвѣсно подымалась надъ пещерой.
Входное отверстіе пещеры было вышиной болѣе сажени.
Надъ этимъ входомъ, на маленькомъ выступѣ скалы росла елка, судорожно вцѣпившись корнями въ камни скалъ. Немного выше ея, почти на отвѣсной скалѣ, росъ огромный, развѣсистый кустъ шиповника, покрытый густой зеленой листвой.
Но добраться до этой елочки и до этого куста, повидимому, не представлялось никакой возможности.
Но если бы туда и добраться, то все же дальше некуда было бы дѣться.
Отвѣсная скала уходила въ самыя небеса.
А между тѣмъ Шерлокъ Холмсъ все продолжалъ смотрѣть на это мѣсто, словно оно было для него особенно интереснымъ.
— Что вы смотрите? — спросилъ его Бугасовъ.
Но Холмсъ не отвѣтилъ ему ничего.
Онъ молча смотрѣлъ на скалу, словно что-то обдумывая, и на его лбу залегла глубокая складка.
Вдругъ онъ круто повернулся къ намъ.
— Нѣтъ ли у кого-нибудь изъ васъ какого-нибудь тяжелаго предмета? — спросилъ онъ.
Мы стали рыться въ карманахъ.
— Колесный ключъ пригодится? — спросилъ Бугасовъ.
— Конечно! — отвѣтилъ Холмсъ.
— Въ такомъ случаѣ подождите!
— Куда?
— Я сбѣгаю внизъ, возьму у извозчика ключъ!
— Ну ладно!
Бугасовъ побѣжалъ внизъ и скоро вернулся съ колеснымъ ключомъ, которымъ завинчиваютъ гайки.
Холмсъ вынулъ изъ кармана длинный и толстый шелковый шнуръ.
Къ одному изъ концовъ онъ привязалъ ключъ и попросилъ насъ отойти подальше.
Когда мы отошли на порядочное разстояніе, онъ вдругъ взмахнулъ шнуромъ и ключъ, описавъ въ воздухѣ дугу, обвилъ деревцо и упалъ къ ногамъ Шерлока Холмса.
Тогда, связавъ оба конца, онъ схватился за шнуръ своими крѣпкими, цѣпкими руками и сталъ быстро взбираться вверхъ.
Съ напряженнымъ вниманіемъ слѣдили мы за его движеніями.
Вотъ онъ поднялся выше входа въ пещеру, уперся ногами въ скалу, нѣсколько разъ перебралъ веревку руками и, наконецъ, схватился за стволъ елочки, у caмаго ея корня.
Еще черезъ минуту онъ стоялъ уже рядомъ съ деревцомъ, опираясь о него и осматривая пристально со всѣхъ сторонъ ея тонкій стволъ.
Мы видѣли, какъ едва замѣтная улыбка вдругъ заиграла на его губахъ.
Осмотрѣвъ дерево, онъ выпрямился и, уцѣпившись за свѣсившіяся вѣтви куста шиповника, быстро взобрался къ нему.
И вдругъ онъ изчезъ въ его зелени.
Прошло минутъ пять.
Но вотъ его тощая фигура снова показалась среди зелени шиповника.
Схватившись за его вѣтви, онъ сначала спустился къ деревцу, и затѣмъ по шнуру на площадку.
Затѣмъ онъ стянулъ съ дерева закинутый шнуръ и, обернувшись, къ Бугасову, произнесъ:
— Вы свободны! Можете ѣхать домой, а я съ Ватсономъ останусь пока здѣсь!
— Развѣ вы нашли что-нибудь интересное? — съ тревогой въ голосѣ спросилъ Бугасовъ.
— Ничего особеннаго. Но по нѣкоторымъ причинамъ, о которыхъ я пока не хочу распространяться, намъ придется немного задержаться.
Бугасовъ открылъ было ротъ, но Холмсъ остановилъ его.
— Не надо преждевременныхъ разспросовъ, — сказалъ онъ. — Можетъ быть, сегодня вечеромъ, а въ крайнемъ случаѣ завтра, мы увидимся съ вами.
— Гдѣ?
— У васъ.
— Въ такомъ случаѣ я не настаиваю, — сказалъ Бугасовъ слегка разочарованнымъ тономъ. Желаю вамъ отъ души хотя бы частичнаго успѣха.
Онъ пожалъ намъ руки и изчезъ на тропѣ.
Вскорѣ снизу до насъ донесся стукъ колесъ, а затѣмъ мы увидѣли фаэтонъ, увозившій инженера во Владикавказъ по старой дорогѣ.
V.
править— Захватили ли вы съ собой вашъ револьверъ? — обратился ко мнѣ Шерлокъ Холмсъ.
— Конечно, — отвѣтилъ я.
— Надѣюсь, и патроны?
— Само собою разумѣется.
— Прекрасно.
— Но, что вы дѣлали тамъ наверху? — спросилъ я, не выдержавъ.
Холмсъ указалъ мнѣ рукою на деревцо надъ пещерой.
— Не замѣтили ли вы чего-нибудь достойнаго вниманія на этомъ деревѣ? — спросилъ онъ меня.
— Рѣшительно нѣтъ! — отвѣтилъ я, осматривая дерево и по-прежнему не замѣчая ничего.
— Напрасно! Я думалъ, что вы наблюдательнѣе, дорогой Ватсонъ! — добродушно разсмѣялся онъ.
— Но въ чемъ дѣло?
— Обратите вниманіе на низъ ствола! — заговорилъ Холмсъ. — Видите, что стволъ словно протертъ слегка въ двухъ мѣстахъ на одной высотѣ?
— Ну, вижу.
— Это слѣдъ отъ веревки. Значитъ не я одинъ подымался по веревкѣ къ этому дереву, рѣшилъ я, лишь только разсмотрѣлъ этотъ слѣдъ. Я поднялся къ дереву и нашелъ около него слѣды. Это были слѣды горской обуви и женской, европейской ноги.
— Да не можетъ быть! — воскликнулъ я пораженный.
— Это такъ! — хладнокровно произнесъ Холмсъ. — Лишь только увидѣлъ я эти слѣды, я вмигъ понялъ, какимъ путемъ изчезла барышня…
— Бугасова?
— Ну да! Выше меня были отвѣсныя скалы и лишь кустъ шиповника возбуждалъ мое подозрѣніе. Я добрался до него, раскрылъ его вѣтви и, пройдя за него, увидѣлъ довольно широкое отверстіе пещеры, скрытое отъ людскихъ глазъ зелеными вѣтвями куста.
— Чортъ возьми!
— Да, да! Нѣтъ сомнѣнія, что похититель или похители давно выслѣживали свою жертву, но похищеніе долгое время не удавалось имъ. Они слѣдили каждый шагъ дѣвушки, и когда она, вмѣстѣ съ другими, поѣхала на пикникъ, они незамѣтно поѣхали за ней слѣдомъ. Оставивъ гдѣ-нибудь лошадей, они спрятались въ нижней пещерѣ, ожидая счастливаго момента. И лишь только дѣвушка, отдѣлившись отъ своей компаніи, взбѣжала по тропинкѣ на эту площадку, она была моментально схвачена. Ротъ вѣроятно ей зажали платкомъ, затѣмъ похититель, обхвативъ ее рукой, взобрался съ нею къ дереву, оттуда къ кусту шиповника и затѣмъ исчезъ съ нею въ пещерѣ…
Я смотрѣлъ на Холмса восторженнымъ взоромъ.
— Куда ведетъ пещера, я не знаю! — снова заговорилъ Шерлокъ Холмсъ. — Но это мы сейчасъ увидимъ! Возможно, что они снова спустились, лишь только миновала тревога, но возможно также, что эта пещера сквозная, и въ этомъ случаѣ мы будемъ имѣть въ рукахъ первоначальный слѣдъ.
— Совершенно вѣрно! — подтвердилъ я.
— Итакъ, за дѣло!
Онъ снова взмахнулъ шнуромъ съ привязаннымъ къ его концу ключомъ и снова перекинулъ шнуръ черезъ дерево.
— Сначала влѣзу я, а потомъ вы! — сказалъ онъ.
Онъ закрѣпилъ концы и сталъ подыматься.
Лишь только онъ всталъ на ноги около елки, я послѣдовалъ его примѣру.
Черезъ двѣ минуты я былъ уже возлѣ него.
Добраться отъ дерева до куста было легче легкаго.
Раздвинувъ вѣтви шиповника, мы увидѣли довольно большое входное отверстіе въ пещеру.
Осторожно вошли мы во внутрь ея.
Вынувъ электрическій фонарь, Шерлокъ Холмсъ освѣтилъ ея внутренность.
Пещера была не высока, немного ниже человѣческаго роста, но уходила далеко вглубь и терялась во мракѣ.
Припавъ къ землѣ и освѣщая ее фонаремъ, Холмсъ сталъ пристально разглядывать ее.
— Есть! — сказалъ онъ коротко.
— Что? — спросилъ я.
— Не угодно ли посмотрѣть?
И онъ указалъ на землю передъ собой.
Взглянувъ по указанному направленію, я ясно различилъ на пыльной землѣ нѣсколько слѣдовъ.
— Вотъ эти широкіе слѣды — слѣды горной обуви, а вотъ эти женскаго городского ботинка, — пояснилъ Холмсъ.
Онъ перенесъ свѣтъ вглубь и сказалъ:
— Впрочемъ надъ этимъ не стоитъ задерживаться! Пойдемте дальше! Это интересуетъ меня гораздо болѣе.
И освѣщая себѣ путь электрическимъ фонаремъ, мы устремились впередъ.
По мѣрѣ углубленія, пещера становилась все уже и уже.
Но вдругъ мы остановились въ нерѣшительности.
Пещера окончилась, но дальше шли два узкихъ хода, расходившіеся подъ угломъ.
— Куда? — спросилъ я.
— А это мы сейчасъ посмотримъ! — отвѣтилъ Холмсъ.
Съ этими словами онъ всталъ около праваго входа и чиркнулъ спичку.
Спичка горѣла обыкновеннымъ огнемъ.
Но когда онъ продѣлалъ то же самое у лѣваго входа, пламя спички сильно потянулось въ темный проходъ.
— Вѣрнѣе всего, что этотъ ходъ имѣетъ сообщеніе съ болѣе высокимъ мѣстомъ! — проговорилъ Холмсъ. — Идемте-ка, Ватсонъ, попытаемъ счастья.
И, снова освѣщая себѣ путь электричествомъ, мы двинулись по лѣвому ходу.
Ходъ былъ неровный, дѣлалъ постоянные зигзаги и двигаться было очень трудно.
Видно было, что это естественная трещина, которую когда-то пробила себѣ вода.
Итти съ каждымъ шагомъ было все хуже, такъ какъ проходъ становился все уже.
Въ одномъ мѣстѣ онъ дошелъ до того, что намъ пришлось пролѣзть нѣсколько сажень на четверенькахъ, но потомъ онъ снова расширился и сталъ свободнѣе.
Надо замѣтить, что этотъ ходъ все время подымался въ гору и притомъ довольно круто.
Но вотъ, наконецъ, тьма стала рѣдѣть и смѣнилась сначала мутнымъ свѣтомъ, который съ каждымъ шагомъ становился все ярче.
Холмсъ, все время что-то бурчавшій себѣ подъ носъ, потушилъ свой фонарь и произнесъ:
— Мы прошли этимъ проходомъ приблизительно около ста шестидесяти сажень, поднявшись не менѣе чѣмъ на сорокъ сажень.
— Порядочно! — отвѣтилъ я, чувствуя во всемъ тѣмъ большую усталость и ломоту.
Спустя нѣсколько минутъ мы вошли въ небольшую пещеру, выходившую уже на свѣжій воздухъ.
Изъ нея мы вышли на вершину горы и тутъ остановились.
Слѣды человѣческихъ ногъ и лошадиныхъ копытъ явственно виднѣлись около входа въ пещеру.
— Отдохнемте, Ватсонъ! — предложилъ Холмсъ.
Мы сѣли на камни, и я не надоѣдалъ Холмсу вопросами, видя по его лицу, что мозгъ его усиленно работаетъ надъ разрѣшеніемъ какого-то вопроса.
Минутъ около двадцати онъ сидѣлъ, низко опустивши голову, весь погруженный въ свои мысли.
Но вотъ онъ, наконецъ, поднялъ голову и твердо произнесъ:
— Идемте назадъ, дорогой Ватсонъ! Прежде нежели продолжать наши изслѣдованія, намъ нужно вернуться въ Владикавказъ и хорошенько приготовиться.
Повидимому въ его головѣ созрѣлъ какой-то планъ, но онъ не хотѣлъ имъ дѣлиться со мною раньше времени.
Не говоря другъ съ другомъ ни слова, мы вошли опять въ пещеру и стали осторожно спускаться.
VI.
правитьПрежде чѣмъ описывать наши дальнѣйшія похожденія, справедливость требуетъ возвратиться нѣсколько назадъ.
Дѣлаю я это для того, чтобы, не забѣгая слишкомъ впередъ, описать дѣйствія и другой знаменитости, работавшей по этому же самому дѣлу.
Я говорю о знаменитомъ американскомъ сыщикѣ Натъ Пинкертонѣ, взявшемся за это дѣло на четыре дня раньше Холмса. Описывая его похожденія въ третьемъ лицѣ, я оговариваюсь, что матеріалъ для этого описанія я взялъ впослѣдствіи частью отъ самого Пинкертона, частью отъ его помощниковъ.
Натъ Пинкертонъ явился во Владикавказъ на слѣдующій день послѣ исчезновенія Елены.
Дѣятельно и энергично принялся американецъ за поиски.
Подробно осмотрѣвъ мѣстность, гдѣ пропала Бугасова, онъ не нашелъ никакихъ слѣдовъ. Пещера за кустомъ шиповника ускользнула отъ его вниманія, но это обстоятельство не уменьшило его энергіи.
— Чортъ возьми, не могли же они про валиться сквозь землю! — проговорилъ онъ, обращаясь къ владикавказскому полицеймейстеру.
— Да, но куда же они дѣлись? — спросилъ тотъ.
— На станціи Балта они не появлялись! — сказалъ Натъ Пинкертомъ. — Я имѣю донесенія объ этомъ съ тамошняго казачьяго поста. Въ сторону Владикавказа они не могли пробраться тоже, такъ какъ отецъ искалъ ее на Редантѣ круглые сутки, а потомъ подоспѣлъ я, и немыслимо представить себѣ, чтобы они пробрались мимо меня незамѣченными.
— Но тогда… — началъ было полицеймейстеръ, но Натъ Пинкертонъ перебилъ его.
— Остается предположить, что они скрылись въ горахъ между Редантомъ и Балтой и ушли въ горы. Но не это главное! Важнѣе всего выяснить цѣль самого похищенія! Этотъ случай далеко не первый. Сначала еще возможно было предположить, что дѣвушекъ похищаютъ ради выкупа, но это предположеніе разлетается вдребезги, если принять во вниманіе то, что среди похищенныхъ — двѣ трети бѣдныхъ дѣвушекъ, но зато они отличаются красотой.
— Это вѣрно! — согласился полицеймейстеръ.
— Итакъ, предположеніе о выкупѣ отпадаетъ. Теперь другое: если вы слѣдите за европейской прессой, то вы знаете…
— Иностранныхъ газетъ не читаю! — вставилъ полицеймейстеръ.
— Жаль! А между тѣмъ европейская пресса трубила одно время сильную тревогу по поводу того, что турки, за послѣдніе годы, стали усиленно пріобрѣтать себѣ въ жены европейскихъ женщинъ. Въ Европѣ существовало нѣсколько факторовъ, сговаривавшихъ бѣдныхъ дѣвушекъ путемъ подкупа итти въ гаремы къ богатымъ туркамъ. Иногда эти факторы дѣйствовали и обманомъ. Они нанимали, напримѣръ, дѣвушекъ на службу якобы въ Египетъ и другія страны, гдѣ у нихъ якобы были конторы и торговыя предпріятія, давали имъ большіе задатки, а когда довѣрчивыя дѣвушки пускались съ ними въ путь, они сажали ихъ на турецкіе корабли заранѣе сговоренные, завозили ихъ на какой-нибудь малонаселенный берегъ Турціи, высаживали ихъ тамъ и отдавали въ руки своихъ богатыхъ покупателей, изъ гаремовъ которыхъ стоны и рыданія обманутыхъ дѣвушекъ не выходили никогда на свѣтъ Божій…
— Ахъ, чортъ возьми! — воскликнулъ полицеймейстеръ,
— Да, эти факторы дѣлали прекрасныя дѣла! — улыбнулся Пинкертонъ. — Но только въ Европѣ быстро разнюхали ихъ продѣлки. Два такихъ фактора уже сидятъ въ каторгѣ…
— Да?
— О, да! А остальные разбѣжались?
— Къ чему вы клоните рѣчь?
— А къ тому, что по моему эти господа оперируютъ теперь въ Россіи и именно у васъ на Кавказѣ, гдѣ легко продѣлывать эти штуки благодаря массѣ мѣстъ, гдѣ можно спрятаться и откуда можно выйти незамѣтнымъ.
Полицеймейстеръ заволновался.
— Но что же дѣлать! Что дѣлать? — заговорилъ онъ жалобнымъ тономъ.
— Надо отыскать путь, по которому сплавляется этотъ живой товаръ.
— Да, но какъ?
— Путемъ логики.
— Хорошо на словахъ, а вотъ на дѣлѣ-то какъ?
— А мы попробуемъ разобрать это сейчасъ! — сказалъ улыбаясь Пинкертонъ. — Предполагать, что покупщиками являются горцы — нельзя. Похищеніе стоитъ денегъ, а горцы народъ бѣдный. Значитъ, живой товаръ лишь временно прячется въ горахъ. А затѣмъ вывозится. Но куда? На югъ существуетъ два пути: одинъ сухопутьемъ по Закавказью до турецкой границы, второй — на берегъ Чернаго моря. Первый путь дологъ, дорогъ и опасенъ, значитъ, остается второй. Жертвы привозятся въ какое-нибудь укромное мѣстечко на берегу Чернаго моря, тамъ дѣвушекъ сажаютъ на турецкія шхуны и онѣ увозятся совершенно незамѣтными. Въ портовыхъ городахъ искать нечего, остается искать въ другихъ мѣстахъ, и я это сдѣлаю!
— Какъ, вы хотите ѣхать? — заволновался полицеймейстеръ.
Натъ Пинкертонъ пожалъ плечами.
— Вы прекрасно понимаете, что искать кого-нибудь въ дебряхъ кавказскихъ горъ совершенно безполезно.
— Оно конечно…
— Въ этомъ и дѣло! Пока мы будемъ ихъ искать, рыская по горамъ, ихъ давно спровадятъ за предѣлы досягаемости.
— Вѣрно-то вѣрно!
— Поэтому я уѣзжаю на побережье Чернаго моря и будь я не Натъ Пинкертонъ, если я не перехвачу бѣдную дѣвушку вмѣстѣ съ другими и не захвачу всей этой проклятой шайки.
Съ этими словами американецъ пожалъ руку полицеймейстеру и почти бѣгомъ выбѣжалъ отъ него, бормоча себѣ подъ носъ:
— Я опережу ихъ, чортъ возьми.
VII.
правитьПрошло три дня.
Стоялъ жаркій весенній день и Черное море, тихое и спокойное, едва замѣтно колыхало свои темно-синія воды.
Въ одной изъ хатъ маленькой прибрежной деревушки, населенной исключительно рыбаками, сидѣлъ за столомъ Натъ Пинкертонъ. Около него, группируясь вокругъ стола, сидѣло человѣкъ семь сыщиковъ, пріѣхавшихъ сюда вмѣстѣ съ нимъ. Держа передъ собою карту черноморскаго побережья, американецъ дѣлалъ распоряженія, словно главнокомандующій передъ боемъ.
— Они могутъ избрать только этотъ участокъ побережья, къ которому вплотную подходитъ горная цѣпь! — говорилъ онъ. — Значитъ, нашъ раіонъ равенъ не болѣе ста двадцати верстамъ.
И онъ указалъ на картѣ предполагаемый раіонъ.
— Насъ восемь человѣкъ, и слѣдовательно, на долю каждаго приходится по пятнадцати верстъ береговой полосы. Если же принять во вниманіе берега совершенно неподходящіе, то на долю каждаго придется верстъ по одиннадцати. Вотъ тутъ у меня написано, кто какимъ участкомъ завѣдуетъ и опредѣлены точныя границы каждаго. Чтобы быть менѣе замѣтными, одѣньтесь въ форму черноморскихъ моряковъ. Слѣдите за каждымъ проходящимъ судномъ, за каждымъ подозрительнымъ человѣкомъ и, если увидите что-нибудь, моментально давайте мнѣ знать на мой пунктъ.
Сыщики кивнули головой.
Натъ Пинкертонъ досталъ изъ бумажника тысячу четыреста рублей и далъ каждому сыщику по двѣсти рублей.
— Это на расходы и обмундировку! — пояснилъ онъ. — Устройтесь возможно скорѣе и живѣе становитесь каждый на свое мѣсто.
Проговоривъ это, онъ всталъ, давая этимъ понять, что офиціальный разговоръ оконченъ.
Разговаривая между собою, сыщики вышли изъ избы.
Самъ же Пинкертонъ снова нагнулся надъ картой, весь погрузившись въ свою работу.
Прошло не меньше часу, пока онъ наконецъ поднялъ голову.
— Степанъ! — крикнулъ онъ.
На зовъ вошелъ казакъ.
— Что, лошади осѣдланы? — спросилъ американецъ.
— Такъ точно! — отвѣтилъ казакъ.
— Тогда подводи ихъ къ дому!
Казакъ вышелъ и черезъ три минуты двѣ осѣдланныя лошади уже стояли у двери избы.
Заперевъ дверь на крючокъ, американецъ быстро переодѣлся простымъ казакомъ, взялъ свою дорожную сумку и, перекинувъ черезъ плечо винтовку, вышелъ изъ избы.
Быстро вскочилъ онъ въ сѣдло и въ сопровожденіи казака тронулся въ путь крупной рысью.
Ему хотѣлось во что бы то ни стало осмотрѣть скорѣе весь подозрительный участокъ.
— Ты хорошо знаешь берегъ? спросилъ онъ казака.
— Ничего… Знаю! — отвѣчалъ тотъ
— А не знаешь ли ты тутъ такихъ скрытыхъ бухточекъ, въ которыя обыкновенно останавливаются подозрительныя суда и шхуны?
— Да ихъ тутъ много!
— Ну, ладно! Ты мнѣ ихъ указывай! Если выйдетъ дѣло, то получишь отъ меня двадцать пять рублей.
Физіономія казака просіяла.
— Эхъ, баринъ, посовѣтывалъ бы я вамъ одну вещь! — проговорилъ онъ улыбаясь. — Вы вѣдь по сыскной части, а коли не поскупитесь, такъ дамъ я вамъ хорошаго человѣка… Только ему дайте рубликовъ пятьдесятъ…
Пинкертонъ круто осадилъ лошадь и поѣхалъ рядомъ съ казакомъ.
— Говори, говори! — сказалъ онъ быстро.
— Есть тутъ одинъ ингушъ… Мошенникъ первой руки и контрабандой промышлялъ…
— Ну!
— За деньги всѣхъ продастъ, а особливо теперь!
— А что?
— Да разодрался, онъ сказываютъ, съ турецкими капитанами, которые, шутъ ихъ знаетъ, что возятъ. До стрѣльбы у нихъ дошло. Сказываютъ, ингушъ этотъ хотѣлъ замѣсто денегъ какую-то дѣвку взять, а ему не дали…
Натъ Пинкертонъ такъ и насторожился.
— Ну, ну ! — подбадривалъ онъ казака. — Какую дѣвку?
— А, право, не знаю! Кто ихъ знаетъ? Должно, ихнюю.
— Вези меня къ нему! — быстро проговорилъ Пинкертонъ. — А какъ только познакомишь, я тебѣ лишнюю десятку дамъ.
— Тогда своротить влѣво придется, — сказалъ обрадованный казакъ.
— Сворачивай, голубчикъ, сворачивай, да только поживѣе! — заторопилъ американецъ.
И повернувъ лошадей, они углубились въ горы.
Судьба, видимо, улыбалась американцу.
VIII.
правитьЛишь только мы съ Холмсомъ возвратились на военно-грузинскую дорогу, какъ Холмсъ такъ зашагалъ къ городу, что я едва поспѣвалъ за нимъ.
Всѣ мокрые добрались мы до Владикавказа.
Взявъ извощика, мы направились къ Бугасову.
Онъ былъ дома.
— Ну что? Какъ? Нашли? — засыпалъ онъ вопросами Холмса,
— Слѣдъ есть! — отвѣтилъ онъ. — Но пока не спрашивайте ничего. Скажите пожалуйста, есть ли у васъ собака?
— Собака? — удивился инженеръ. — Есть и комнатная и дворовая. Вамъ какую угодно?
— Ту, которую больше любила ваша дочь!
— Моя дочь? Да она чуть не спала съ фоксъ-терьеромъ.
— Скажите: онъ скучаетъ безъ нея?
— Ужасно!
— Онъ здѣсь?
— Здѣсь.
— Нѣтъ ли у васъ немытаго чулка вашей дочери?
— Ну, ужъ этого не знаю? — растерялся инженеръ.
— Въ такомъ случаѣ узнайте! — попросилъ Холмсъ.
— Сейчасъ! — отвѣтилъ Бугасовъ и вышелъ изъ комнаты.
Я съ удивленіемъ слушалъ этотъ странный разговоръ.
Черезъ нѣсколько минутъ Бугасовъ вернулся къ намъ.
Въ его рукѣ была пара чулокъ.
— Нашелъ! — сказалъ онъ, подавая Холмсу чулки дочери.
— Прекрасно! — произнесъ сыщикъ — Оставьте ихъ пока у себя.
— А вы?
— Мы вернемся черезъ часъ.
И, обратившись ко мнѣ, онъ добавилъ:
— Пойдемте, Ватсонъ, намъ надо поторопиться! А съ вами мы не прощаемся, — добавилъ онъ Бугасову.
Мы вышли и, сѣвъ на извощика, Холмсъ приказалъ:
— Въ кавказскіе ряды!
Я молча наблюдалъ, что будетъ дѣлать Холмсъ.
Почти не торгуясь, онъ купилъ два полныхъ костюма горцевъ, плохонькое оружіе и подержанныя бурки.
Забравши покупки, мы поѣхали снова къ Бугасову.
По просьбѣ Шерлока Холмса, онъ проводилъ насъ въ свой кабинетъ и мы стали переодѣваться.
Прошло четверть часа и мы великолѣпнѣйшимъ образомъ преобразились въ двухъ бѣдныхъ горцевъ.
Выйдя изъ кабинета, Холмсъ попросилъ дать ему въ чашку растопленаго масла и грязи.
Посредствомъ этихъ вещей, онъ придалъ и черкескамъ старый видъ, а когда онъ надорвалъ ихъ въ нѣсколькихъ мѣстахъ, то мы приняли видъ совершенныхъ бѣдняковъ.
— Нельзя ли позвать сюда парикмахера? — попросилъ онъ Бугасова.
— Конечно, можно! — отвѣтилъ тотъ.
Онъ отдалъ распоряженіе и черезъ нѣсколько минутъ парикмахеръ былъ къ нашимъ услугамъ.
— А ну-ка, сбрейте намъ головы! — попросилъ Холмсъ.
Маскарадъ совершился быстро и вскорѣ наши выбритыя головы такъ и засіяли.
Расплатившись съ парикмахеромъ, Холмсъ снова обратился къ Бугасову:
— Дайте мнѣ чулки!
Чулки были принесены.
— Какъ звать вашего фоксъ-терьера?
— Бекъ!
— Чудесное имя! Самое подходящее! Позовите-ка его сюда!
Бугасовъ отворилъ дверь и крикнулъ:
— Бекъ! Бекъ! Поди сюда!
Чудный фоксъ-терьеръ влетѣлъ въ кабинетъ.
Увидавъ насъ, онъ было опѣшилъ, но Холмсъ приласкалъ его и комнатная собака быстро успокоилась.
— Поди сюда, Бекъ! — позвалъ сыщикъ и вытянулъ впередъ дѣвушкины чулки.
И вдругъ произошла изумительная сцена. Бекъ понюхалъ чулки и вдругъ жалобно завылъ.
— Ага, узналъ! — радостно воскликнулъ сыщикъ.
Онъ сунулъ чулки къ самому носу собаки, огладилъ ее и, держа чулки на вѣсу, пошелъ къ двери, зовя съ собою собаку.
И умное животное съ громкимъ лаемъ кинулось за нимъ, словно ожидая отъ него возвращенія своей госпожи.
— За мной, Ватсонъ! — крикнулъ Холмсъ.
Онъ обернулся къ Бугасову и сказалъ:
— Ваша собака возвратитъ вамъ вашу дочь!
— О! — простоналъ инженеръ со слезами на глазахъ.
Не сказавъ больше ни одного слова, Холмсъ вышелъ на улицу.
Собака съ громкимъ лаемъ продолжала бѣжать за нимъ.
Подозвавъ извощика, Холмсъ крикнулъ:
— Живо на Редантъ! Три рубля!
Извощикъ что есть духу погналъ лошадей.
Черезъ часъ онъ былъ уже на мѣстѣ.
Отпустивъ извощика, мы снова вскарабкались по тропинкѣ къ пещерѣ.
Тѣмъ же путемъ забрались мы на елку, втянувъ Бека на рукахъ за собой.
Затѣмъ, пробравшись къ кусту шиповника, мы вошли въ пещеру и пошли прежнимъ путемъ по подземелью.
Лишь только мы вошли въ пещеру за кустомъ, какъ Шерлокъ Холмсъ подозвалъ Бека и, отыскавъ слѣдъ ноги дѣвушки, показалъ его собакѣ.
Умная собака нервно обнюхала слѣдъ и, весело визжа, бросилась впередъ.
Скоро свѣтъ верхней пещеры блеснулъ передъ нами.
Когда мы вышли на свободу изъ этой пещеры, Холмсъ снова далъ собакѣ понюхать всѣ слѣды передъ пещерой, не оставивъ безъ вниманія и лошадиныхъ слѣдовъ.
Бекъ безъ словъ понималъ его.
Стуча носомъ, онъ старательно обнюхивалъ слѣды.
И когда онъ разнюхалъ ихъ повидимому хорошо, съ громкимъ лаемъ бросился впередъ,
Быстрымъ шагомъ мы послѣдовали за мимъ.
— Помните, Ватсонъ, что мы не знаемъ ни одного кавказскаго нарѣчія! — говорилъ Холмсъ, идя рядомъ со мной.
— Плохо же мы будемъ разыгрыватъ изъ себя горцевъ! — сказалъ я со смѣхомъ.
— О, это ничего! — возразилъ весело Холмсъ. — Намъ будетъ очень хорошо, если мы будемъ разыгрывать изъ себя глухонѣмыхъ бѣдняковъ. Нищіе въ большомъ почетѣ у магометанъ.
Я понялъ его мысль.
Дѣйствительно, намъ не оставалось ничего болѣе, какъ изображать изъ себя глухонѣмыхъ.
Дорога пошла круто подъ гору.
Она спустилась въ дикое ущелье и пошла по его дну,
Пройдя верстъ пятнадцать, мы совершенно выбились изъ силъ, а между тѣмъ Бекъ все продолжалъ съ визгомъ стремиться впередъ.
— Отдохнемъ! — взмолился я.
— Отдохнемъ! — согласился, наконецъ, и Холмсъ.
Онъ подозвалъ Бека, привязалъ его шнуромъ и мы сѣли отдыхать.
Но, полежавъ съ часъ и закусивъ консервами и хлѣбомъ, Холмсъ снова двинулся впередъ.
Вдругъ Бекъ свернулъ со дна ущелья и побѣжалъ вверхъ по откосу.
Мы потянулись за нимъ.
Сначала, безъ всякой дороги, мы взобрались на горный кряжъ, затѣмъ спустились внизъ, потомъ еще раза три опускались и подымались, но въ концѣ концовъ, измученные окончательно, вышли-таки на дорогу и увидали прямо передъ собою аулъ.
Нашъ переходъ былъ не менѣе тридцати верстъ.
При входѣ въ аулъ, насъ встрѣтило нѣсколько горцевъ.
Одинъ изъ нихъ что-то спросилъ насъ на своемъ нарѣчіи.
Но Холмсъ воздѣлъ руки къ востоку, потомъ показалъ на свои уши, затѣмъ на губы и издалъ рѣзкій, отвратительный звукъ, который издаютъ обыкновенно нѣмые.
Горцы участливо закивали головами и что-то забормотали между собою.
Одинъ изъ нихъ подошелъ къ намъ и жестомъ пригласилъ насъ слѣдовать за собою.
Слѣдомъ за нимъ, мы вошли въ довольно просторную саклю.
Указавъ намъ жестомъ на сидѣніе, горецъ вышелъ, а черезъ нѣсколько минутъ молодая, стройная чеченка поставила передъ нами блюдо съ незатѣйливой ѣдой, состоявшей изъ сыра, чюрека (хлѣбъ) и холодной бараниной.
Накормивъ насъ, она указала намъ мѣсто для спанья и ушла.
Мы заснули, какъ убитые, но едва забрезжилъ свѣтъ, какъ Холмсъ поднялся на ноги.
Мы одѣли бурки, поблагодарили хозяина, жестами ниспосылая милость Аллаха на его голову, и тихо удалились изъ деревни, идя за собакой, которая уже далеко опередила насъ.
— Прекрасно исполнено! — проговорилъ Холмсъ, когда деревня (аулъ) осталась далеко позади насъ.
— Да, недурно! — согласился я. — Эдакъ можно обойти безъ гроша весь Кавказъ и даже пополнѣть!
— А развѣ вы не знали, что магометане самый гостепріимный народъ. Въ особенности они любятъ нищихъ,, которыхъ среди нихъ очень мало. Если нищій заходитъ въ домъ, значитъ Аллахъ посылаетъ милость этому дому.
— Въ видѣ двухъ сыщиковъ! — разсмѣялся я.
— Бываетъ всяко! — отвѣтилъ Холмсъ.
Теперь мы шли узкой, вьючной тропой.
— Направленіе все время идетъ на западъ! Такъ я и думалъ! — говорилъ Холмсъ, глядя на Бека. — Они съ женщиной никогда не сдѣлаютъ такого перехода какъ мы…
И мы молча продолжали шагать и шагать, то взбираясь на крутизны, то спускаясь внизъ.
Я не стану описывать всего путешествія.
Коротко говоря, мы шли ровно четыре дня, всюду притворяясь глухонѣмыми и ночуя во встрѣчныхъ аулахъ.
Но прежде чѣмъ продолжать разсказъ, я вернусь немного къ Нату Пинкертону.
IX.
правитьДоѣхавъ съ казакомъ до одного изъ ауловъ, они приблизились къ бѣдной саклѣ, стоявшей на самомъ краю.
Лишь только остановили они передъ нею своихъ коней, какъ дверь открылась и изъ нея вышелъ оборванный, среднихъ лѣтъ, чеченецъ, съ хитрымъ лицомъ.
— Здорово, Ахметка! — крикнулъ ему казакъ.
— А-а! — оскалился чеченецъ, узнавая своего стараго знакомаго. — Иди, или ко мнѣ! Аллахъ послалъ мнѣ гостей!
Привязавъ коней, они вошли въ саклю.
— Ну, Ахметка, хочешь заработать двадцать пять рублей? — напрямикъ спросилъ казакъ.
Глаза чеченца сверкнули.
— На эти деньги я себѣ лошадь куплю! — сказалъ онъ радостно.
— Ну, такъ тогда слушай моего товарища! — указалъ казакъ на Ната Пинкертона.
— Видишь въ чемъ дѣло, Ахметъ! — заговорилъ ласково Пинкертонъ. — Со мной случилось несчастіе! У меня недавно украли невѣсту, а, вѣдь, я знаю, что ее повезутъ въ Турцію! Если ты поможешь мнѣ отыскать ее, я дамъ тебѣ даже пятьдесятъ рублей!
— Маматъ-Бей! — яростно вскрикнулъ вдругъ Ахметка. — О! Я съ удовольствіемъ отомщу этой собакѣ!
— Какой Маматъ-Бей? — быстро спросилъ американецъ
— Онъ покупаетъ отъ горцевъ краденныхъ дѣвокъ! — со злобой проговорилъ Ахметка. — И увозитъ ихъ на своей шкунѣ.
— А отъ кого онъ покупаетъ? — спросилъ Пинкертонъ.
— Не знаю! — покачалъ головой Ахметка. — Онъ кровный врагъ мнѣ!
— Онъ сейчасъ тутъ?
— Тутъ!
— Со шкуной?
— Да! Проклятая шкуна стоитъ въ ста саженяхъ отъ берега!
— Далеко отъ сюда?
— Верстъ двадцать!
— Ты не обманешь меня, Ахметка? — строго спросилъ сыщикъ.
— Пусть Аллахъ убьетъ меня, если я не всажу ему пулю первымъ! — яростно прорычалъ горецъ. — Скорѣе скачемъ! Сегодня или завтра, онъ долженъ принимать товаръ!
— Въ такомъ случаѣ намъ нечего разговаривать! Сѣдлай своего коня! — поторопилъ американецъ.
Въ мигъ они были готовы.
Горя жаждой мщенія, Ахметка стрѣлой понесся впередъ.
Спустя три часа они выѣхали на берегъ моря.
— Здѣсь надо спрятать коней! — посовѣтовалъ Ахметка.
Совѣтъ былъ принятъ.
Соскочивъ съ коней, они привязали ихъ въ укромномъ мѣстѣ и пѣшкомъ направились вдоль берега лѣсомъ.
Пройдя съ версту, Ахметъ остановился.
— Вонъ она проклятая! — указалъ онъ рукой на море, виднѣвшееся сквозь деревья.
Сыщикъ взглянулъ туда. Довольно большая шкуна стояла недалеко отъ берега.
— Мы засядемъ здѣсь въ лѣсу! — горячился Ахметка. — И лишь только они сойдутъ со шлюпки, мы перестрѣляемъ ихъ какъ куръ.
— А много ихъ ѣздитъ?
— Трое. Два гребца и Маматъ-Бей.
Они обошли лѣсомъ, осмотрѣли мѣсто и, найдя хорошее прикрытіе, засѣли за скалой, прикрытой лѣсомъ.
X.
правитьНасталъ вечеръ четвертаго дня. Такъ какъ по пути намъ не встрѣтилось аула, то мы переночевали съ Холмсомъ въ лѣсу и съ разсвѣтомъ, на пятый день, пустились дальше.
Въ это утро Бекъ былъ особенно безпокоенъ.
Чтобы онъ не убѣжалъ черезчуръ далеко впередъ, Холмсъ взялъ его на шнурокъ.
— Вѣроятно, они близко! — нервно говорилъ Холмсъ.
И онъ все наддавалъ и наддавалъ ходу.
Быстро двигались мы впередъ, но теперь дорога больше шла подъ гору, чѣмъ въ гору.
Такъ шло дѣло до полудня.
Мы только что собрались было отдохнуть, какъ вдругъ Бекъ, отчаянно залаявъ, такъ сильно рванулся впередъ, что чуть было не вырвался изъ рукъ Шерлока Холмса.
Невольно взглянулъ я впередъ и вдругъ остановился какъ вкопанный.
— Они! — шепнулъ я Холмсу.
Онъ быстро взглянулъ по указанному мною направленію и круто остановился.
— Да! — шепнулъ онъ.
Въ верстѣ впереди насъ мы увидѣли на пригоркѣ арбу и двухъ всадниковъ. Бекъ такъ и рвался.
Взявъ ремень, Холмсъ быстро связалъ ему челюсти, сдѣлавъ что-то вродѣ намордника, чтобы собака не лаяла.
Я явственно различилъ на арбѣ пять женскихъ фигуръ.
— Пять! — воскликнулъ радостно Холмсъ. — Милый Ватсонъ, да вѣдь это огромная побѣда!
Лишь только арба скрылась за пригоркомъ, мы со всѣхъ ногъ бросились впередъ.
Мы летѣли словно птицы.
И когда, наконецъ, мы вбѣжали на бугоръ, на которомъ раньше видѣли арбу, мы увидали ее шагахъ въ пятистахъ отъ себя впереди.
Припавъ къ землѣ, мы выждали, пока она скрылась въ лѣсу.
И лишь только она исчезла среди деревьевъ, мы бросились впередъ.
Впереди что-то глухо шумѣло.
— Море ! — задыхаясь проговорилъ Холмсъ, продолжая бѣжать.
Мы вскочили въ лѣсъ и побѣжали сбоку дороги, но такъ, что съ дороги насъ не было видно.
У меня захватывало дыханіе.
Но вотъ Холмсъ, наконецъ, остановился и мы пошли шагомъ.
— Они не болѣе какъ въ двадцати пяти шагахъ впереди насъ! — шепнулъ мнѣ Холмсъ.
Вдругъ гдѣ-то недалеко впереди грянуло нѣсколько выстрѣловъ.
— Что такое! — растерянно шепнулъ я.
— Впередъ! На дорогу ! — шепнулъ Холмсъ.
И, выхвативъ револьверы, мы кинулись въ сторону.
Въ двѣ минуты мы были уже на дорогѣ.
И было какъ разъ вовремя.
Повидимому выстрѣлы произвели на всадниковъ ошеломляющее впечатлѣніе.
Я видѣлъ, какъ они круто осадили коней и, вдругъ повернувшись, что есть духу поскакали въ нашу сторону, бросивъ арбу.
Впереди трещали выстрѣлы.
— Цѣльтесь вѣрнѣе! Въ задняго! — крикнулъ Холмсъ.
При видѣ насъ, всадники изо всей силы осадили на полномъ карьерѣ лошадей, стараясь сорвать съ плечъ винтовки.
Но было уже поздно.
Наши два выстрѣла грянули почти одновремено и оба разбойника какъ снопы свалились съ коней, обливаясь кровью.
— Впередъ! — ревѣлъ Холмсъ. — Эти и такъ не уйдутъ.
На арбѣ неистово визжали женщины.
Подбѣжавъ къ арбѣ, мы увидѣли пять молодыхъ дѣвушекъ сидѣвшихъ на ней съ завязанными ногами и руками.
Они были полуживы отъ страха.
— Не бойтесь, мы ваши освободители! — ласково произнесъ Холмсъ, подбѣгая къ нимъ.
Я сразу узналъ Бугасову и, подойдя къ ней, сказалъ:
— Вашъ папа съ нетерпѣніемъ ждетъ васъ.
Громкія рыданія дѣвушекъ были намъ отвѣтомъ.
Въ нѣсколько секундъ веревки на плѣнницахъ были развязаны.
— А теперь принесемъ-ка на арбу разбойниковъ! — сказалъ Холмсъ.
Мы возвратились назадъ и подошли къ лежавшимъ на землѣ разбойникамъ, изъ которыхъ одинъ былъ убитъ наповалъ, а другой раненъ.
Общими усиліями мы перетащили ихъ на арбу и бросились снова впередъ, чтобы узнать причину выстрѣловъ.
Но лишь только мы выскочили на крутой холмъ, какъ увидѣли двухъ казаковъ, нагнувшихся надъ распростертымъ человѣкомъ въ одеждѣ турка.
Вынувъ изъ кармана бинокль, Шерлокъ Холмсъ навелъ его на группу.
И вдругъ восклицаніе удивленія сорвалось съ устъ его.
— Вотъ такъ штука! Да вѣдь это Натъ Пинкертонъ!
— Что-о?! — воскликнулъ я пораженный.
— Мистеръ Пинкертоонъ! — крикнулъ Холмсъ.
Одинъ изъ казаковъ поднялъ голову. Мы быстро спустились къ нимъ.
— Чортъ возьми, да вѣдь это мистеръ Холмсъ! — воскликнулъ пораженный американецъ. — Ба! И мистеръ Ватсонъ!
Онъ съ гордостью указалъ на лежавшаго на землѣ раненаго турка и произнесъ:
— А скупщикъ живого товара не ушелъ отъ насъ! Имѣю честь представить: Маматъ-Бей.
— И только? — насмѣшливо спросилъ Холмсъ.
— Остальное будетъ со временемъ! — гордо сказалъ американецъ.
— Врядъ ли.
— Это почему же?
— Потому что остальное у меня въ рукахъ! — произнесъ Холмсъ съ улыбкой.
— То-есть?
— Похитители и похищенныя!
— Чортъ побери! — выругался со злостью Пинкертонъ, — еще одна побѣда! Ну, нечего сказать, везетъ вамъ, коллега.
Онъ не скрывалъ своей досады. Нѣсколько минутъ длилось молчаніе.
— Ну, на что тамъ сердиться! — сказалъ наконецъ Холмсъ.
— И правда, коллега! — отвѣтилъ искренне американецъ. — не все ли равно, кто изъ насъ взялъ первый призъ! Вѣдь мы работаемъ не для себя въ самомъ дѣлѣ!
И оба сыщика крѣпко пожали другъ другу руки.
— Идемте къ намъ! — сказалъ Холмсъ.
Всѣ четверо мы подняли безчувственное тѣло Маматъ-Бея и направились къ оставленной арбѣ, съ которой теперь вмѣсто рыданій раздавался веселый дѣвичій смѣхъ.
Спустя пять дней нашъ караванъ прибылъ въ Батумъ.
Въ убитомъ нами разбойникѣ полиція опознала знаменитаго кавказскаго разбойника Тамиръ-Хана, а въ раненомъ — его главнаго помощника Крымъ-Гирея, который спустя три мѣсяца былъ повѣшенъ.
Съ истребленіемъ этой шайки похищеніе дѣвушекъ совершенно прекратилось и на нѣкоторое время на Кавказѣ воцарилось сравнительное спокойствіе.
Тайна отца.
правитьI.
правитьШерлокъ Холмсъ только что возвратился изъ сыскного отдѣленія, куда его вызывали по одному очень запутанному дѣлу, когда его кухарка Анна подала ему маленькій, изящный конвертъ.
— Барышня какая-то безъ васъ приходила, — пояснила она. — Васъ не застала, такъ оставила записку.
— Раньше она бывала у меня? — спросилъ сыщикъ, разглядывая совершенно незнакомый почеркъ на конвертѣ.
— Нѣтъ, не бывала, кажись! По крайности я не знаю! Очень просила исполнить ихъ просьбу… Видно, горе большое у бѣдненькой! — отвѣтила со вздохомъ Анна.
— Почему ты такъ думаешь?
— Да ужъ больно блѣдненькая… и глаза словно наплаканы. Говоритъ, а голосокъ такъ и дрожитъ.
— Давно была?
— Съ полчаса назадъ.
— Ну ладно, ступай!
Оставшись одинъ, Холмсъ вскрылъ письмо и прочелъ:
"Умоляю васъ удѣлить мнѣ нѣсколько минутъ. Мнѣ указали на васъ; говорятъ, вы сможете помочь мнѣ. Зайду черезъ часъ. Если вамъ будетъ нѣкогда, то назначьте время.
Шерлокъ Холмсъ еще разъ прочиталъ письмо, повертѣлъ въ рукахъ и, положивъ его на столъ, усѣлся на диванъ, взявъ въ руки недочитанную газету.
Сначала онъ прочелъ передовицы и телеграммы и принялся было за провинціальный отдѣлъ, какъ вдругъ въ передней брякнулъ звонокъ.
— Вѣроятно, она! — подумалъ сыщикъ.
Дѣйствительно, черезъ минуту вошла Анна и таинственно шепнула:
— Эта самая барышня! Звать что ли?
— Ну, конечно! — отвѣтилъ Холмсъ.
Въ комнату робко вошла хорошенькая дѣвушка, лѣтъ двадцати, очень блѣдная, съ красивыми голубыми глазами, какъ-то наивно и робко смотрѣвшими изъ-подъ длинныхъ, темныхъ рѣсницъ. Одѣта она была со вкусомъ, очень опрятно, но не богато.
Изъ драгоцѣнныхъ вещей на ней виднѣлась только бронзовая брошь и недорогое колечко.
Переступивъ порогъ, она вдругъ смѣшалась и покраснѣла, словно ее поймали на мѣстѣ преступленія.
Холмсъ быстро всталъ ей навстрѣчу.
— Я вижу, вы очень стѣсняетесь! — заговорилъ онъ ласково. — Но увѣряю васъ, что это совершенно лишнее! Я съ удовольствіемъ выслушаю васъ и помогу чѣмъ въ силахъ.
— Спасибо вамъ! — тихо проговорила дѣвушка. — Значитъ, вы выслушаете меня?
Сыщикъ улыбнулся.
— Садитесь и разсказывайте, — произнесъ онъ ласково.
Дѣвушка откинула нетерпѣливо упрямую прядь волосъ, упавшую ей на лобъ, сѣла въ кресло и заговорила.
II.
править— Какъ вы уже знаете изъ оставленнаго мною письма, меня зовутъ Ольгой Николаевной Морашевой.
"Отецъ мой — чиновникъ, служитъ въ министерствѣ и, въ настоящее время, получаетъ сто пятьдесятъ рублей въ мѣсяцъ.
"Онъ самъ виноватъ, что карьера его остановилась.
"У него были сильныя связи, самъ онъ происходитъ изъ очень хорошей семьи, получилъ воспитаніе въ лицеѣ и у него были всѣ шансы, чтобы сдѣлать великолѣпную карьеру. Даже средства у насъ были.
"Но… отецъ всегда велъ черезчуръ безпутную жизнь. Первую свою жену — мою мать — онъ бросилъ и она умерла въ бѣдности, а вторую жену буквально вогналъ въ гробъ побоями.
"Онъ вѣчно кутилъ, водилъ компанію съ разными темными личностями, совершенно забросилъ порядочное общество, и не мудрено поэтому, что скоро всѣ отвернулись отъ него.
"Если его до сихъ поръ еще не выгнали со службы, то единственно ради того, что начальники его и нѣкоторыя вліятельныя лица еще помнятъ дѣдушку и… ради меня.
"Мнѣ теперь девятнадцать лѣтъ.
"Съ отцомъ у меня всегда были очень недружелюбныя отношенія.
"Я не могу ему простить отношенія къ покойной матери, а онъ попросту ненавидитъ меня.
"Вы спросите конечно, почему же я съ нимъ живу?
"Я могу только одно отвѣтить: не живи я съ нимъ, онъ давно погибъ бы, а мнѣ… какъ-никакъ жалко его.
"Онъ не сознаетъ этого и всегда считалъ меня обузой.
"Конечно, не съ матеріальной точки зрѣнія, такъ какъ я зарабатываю уроками не меньше семидесяти пяти рублей въ мѣсяцъ, а трачу на платье не болѣе двадцати пяти. Значитъ, остальныя пятьдесятъ рублей идутъ цѣликомъ на хозяйство.
"Ho… я ему въ тягость, такъ какъ онъ не можетъ превратить свой домъ въ вертепъ.
"Лишь только мнѣ исполнилось шестнадцать лѣтъ, какъ онъ принялся твердить мнѣ, что хорошо было бы мнѣ выйти поскорѣе замужъ.
"Онъ радъ былъ отдать меня кому угодно, лишь бы отвязаться отъ меня.
"Но я не чувствовала ни къ кому любви и поэтому не торопилась.
"Такъ шло дѣло до нынѣшняго года.
"Въ этомъ году я встрѣтилась случайно, у одной изъ подругъ, съ однимъ молодымъ человѣкомъ, нѣкимъ Николаемъ Николаевичемъ Гаринымъ.
"Коротко говоря, мы полюбили другъ друга.
"Гаринъ недавно кончилъ блестяще университетъ по медицинскому факультету, состоитъ теперь младшимъ ординаторомъ при клиникѣ, имѣетъ уже порядочную практику и подаетъ большія надежды.
"Когда я объявила отцу о своемъ рѣшеніи выйти замужъ, онъ страшно обрадовался.
"Онъ познакомился съ моимъ женихомъ, сталъ расхваливать меня и, за его спиной, сильно напиралъ на меня, чтобы я поторопилась свадьбой.
"Я и сама торопилась, но все-таки, по моему разчету, свадьба могла состояться не раньше полугода, такъ какъ я хотѣла заготовить себѣ побольше бѣлья и платья, чтобы не быть на первое время втягость мужу.
"И вдругъ, словно по волшебству, все измѣнилось.
"Съ мѣсяцъ тому назадъ, отецъ пришелъ домой сильно озабоченный.
"Взглянувъ на меня какъ-то странно, онъ заперся въ своей комнатѣ и цѣлый вечеръ не выходилъ изъ нея.
"На слѣдующій день онъ заговорилъ о моей будущей свадьбѣ, но это былъ совершенно новый тонъ.
"Къ моему величайшему удивленію, онъ сталъ высказывать мнѣ свою отцовскую любовь, говорилъ, что не цѣнилъ меня до сихъ поръ и оцѣнилъ лишь теперь, что потерять меня для него равносильно потери жизни и все въ этомъ духѣ.
"На слѣдующій разъ повторилась та же исторія, на третій день — тоже.
"Затѣмъ онъ вдругъ началъ говорить, что мнѣ еще рано выходить замужъ, что я слишкомъ молода, не знаю жизни, однимъ словомъ все сталъ говорить навыворотъ.
"Видя, что эти разговоры на меня не дѣйствуютъ, онъ сталъ выдумывать про моего жениха разныя пакости, стараясь опорочить его въ моихъ глазахъ, и кончилъ на-дняхъ тѣмъ, что заявилъ мнѣ, что этой свадьбы не бывать и что онъ не отдастъ меня за Гарина.
"Я стояла на своемъ, онъ — на своемъ, и между нами завязалась упорная борьба.
"Отецъ два раза мѣнялъ мѣста жительства, вѣроятно, чтобы затруднить наши свиданія, но мы продолжали видѣться.
"Нѣсколько разъ я ловила его взоры, полные ненависти, устремленные на меня.
"Господи! Хотя бы я знала причину! Хотя бъ могла объяснить себѣ эту странную перемѣну!
"Но сколько онъ ни старался, я упорно стояла на своемъ, заявивъ ему разъ навсегда, что его не послушаю и замужъ выйду во что бы то ни стало.
"Это былъ ужасный вечеръ! Отецъ кричалъ, ругалъ меня неблагодарной, грозилъ мнѣ!
"Послѣ цѣлаго вечера крика, онъ заперся въ своей комнатѣ и я слышала, что, часовъ въ двѣнадцать ночи, онъ куда-то ушелъ.
"На слѣдующее утро съ нимъ произошла новая метаморфоза.
"Онъ явился ко мнѣ и объявилъ, что всю ночь думалъ обо мнѣ, о своемъ ко мнѣ отношеніи, о всей моей жизни и рѣшилъ не препятствовать мнѣ ни въ чемъ. Это было вчера утромъ.
"Но взглядъ его далеко не свѣтился лаской.
"Онъ вообще старался не глядѣть на меня, но когда взглядъ его падалъ на меня, я читала въ немъ прежнюю ненависть.
"Что-то съ нимъ произошло! Я чувствую, что онъ что-то затѣваетъ противъ меня или противъ любимаго мною человѣка, я всѣмъ сердцемъ чувствую опасность, но я безсильна предотвратить ее, потому что не знаю, съ какой стороны ее ждать! Объ этомъ я разсказала теперь не только вамъ, но и Нату Пинкертону и жду отъ васъ помощи. "
III.
правитьДѣвушка умолкла и съ тоскою поглядѣла на Шерлока Холмса. Знаменитый сыщикъ слушалъ ее съ глубочайшимъ вниманіемъ.
Во все время разсказа онъ не проронилъ ни слова, сидя съ опущенной головой и скрещенными на груди руками.
Но когда молодая дѣвушка кончила разсказъ, онъ поднялъ на нее свой загадочный взоръ.
— Итакъ… вчера утромъ онъ перемѣнилъ свой курсъ? Вѣроятно, онъ снова высказывалъ благоволѣніе къ вашему жениху? — спросилъ онъ.
— Вы угадали. Онъ нѣсколько разъ повторялъ, что Гаринъ имѣетъ будущность и такимъ зятемъ можно гордиться, — отвѣтила дѣвушка.
— Не предлагалъ ли онъ справить мировую?
— Онъ объ этомъ говорилъ вчера вечеромъ.
— Въ чемъ же состояло его предложеніе?
— Онъ просилъ позвать къ намъ Гарина…
— Когда?
— Послѣзавтра, въ среду.
— Не знаете ли вы, куда ходитъ вашъ отецъ на службу?
Дѣвушка назвала адресъ.
— И ходитъ онъ все время аккуратно? — спросилъ сыщикъ.
— Кажется, да. Только онъ сталъ уходить раньше, а приходить позже.
— И продолжаетъ пить?
— Въ томъ-то и дѣло, что онъ давно бросилъ пьянство. Онъ даже говоритъ про то, что за два мѣсяца скопилъ немного денегъ и…
— Что еще? — спросилъ живо сыщикъ.
— Онъ… онъ говорилъ, что на эти деньги выигралъ восемьсотъ рублей и купилъ себѣ какую-то избушку, стоящую вродѣ усадьбы отдѣльно, верстахъ въ пятнадцати отъ Петербурга.
— Не говорилъ ли онъ относительно поѣздки туда?
— Мнѣ… мнѣ кажется, что онъ имѣетъ ввиду пригласить меня съ женихомъ послѣзавтра именно туда.
— Не звалъ ли онъ туда васъ одну?
— Звалъ.
— Почему же вы отказались?
Дѣвушка смутилась.
— Трудно объяснить вамъ… — проговорила она задумчиво. — Боюсь я отца… Не довѣряю ему…
— И какъ онъ принималъ ваши отказы?
— Онъ очень сердился.
Сыщикъ глубоко задумался. Нѣсколько минутъ онъ сидѣлъ, не говоря ни слова.
Наконецъ онъ всталъ, нѣсколько разъ прошелся по комнатѣ и, остановившись противъ дѣвушки, серьезно произнесъ:
— Не бойтесь ничего. Помните, что я день и ночь буду за вашими плечами. Если отецъ вашъ пригласитъ васъ въ свое новое имѣніе, поѣзжайте! Если будетъ говорить, что вамъ слѣдуетъ прежде поѣхать одной съ нимъ, чтобы къ пріѣзду жениха привести все въ порядокъ, не отказывайтесь. Поняли вы меня?
— Поняла, — тихо отвѣтила дѣвушка.
— Если произойдетъ что-нибудь подозрительное… Впрочемъ, нѣтъ! Доносите мнѣ черезъ посыльнаго обо всемъ. Гдѣ вы живете?
— На углу Загороднаго и Серпуховской, въ четвертомъ этажѣ, квартира 20, домъ № 6.
— Есть ли поблизости какая-нибудь чайная или трактиръ?
— Есть дешевая столовая на Загородномъ. Это два шага отъ насъ.
— Прекрасно. Въ такомъ случаѣ направляйте посыльнаго туда. Говорите ему, чтобы онъ передавалъ письма Федорову. Это буду я.
Успокоенная дѣвушка крѣпко пожала руку сыщику и, поблагодаривъ его, вышла.
IV.
правитьПроводивъ гостью, сыщикъ взглянулъ на часы. Было около двухъ часовъ.
— Еще успѣю! — подумалъ онъ, вставая.
Онъ надѣлъ пальто, сунулъ на всякій случай въ карманъ револьверъ и направился въ ту канцелярію, въ которой служилъ Николай Дмитріевичъ Морашевъ, отецъ Ольги Николаевны.
Войдя въ швейцарскую, онъ подозвалъ одного изъ служителей.
— Николай Дмитріевичъ Морашевъ на службѣ? — спросилъ онъ.
— Никакъ нѣтъ, — отвѣтилъ служитель, — они уже недѣли три какъ не ходятъ.
— Значитъ совсѣмъ вышелъ?
— Нѣтъ-съ, говорили, что они мѣсячный отпускъ получили.
Служитель вдругъ пріятно осклабился и добавилъ:
— Чиновники сказывали, будто они наслѣдство изволили получить, такъ теперь хлопочутъ.
Поблагодаривъ служителя, Холмсъ вышелъ на улицу.
— Такъ вотъ оно что! — думалъ онъ, шагая по улицѣ. — Не ходитъ? Значитъ ходитъ куда-то еще?
Но куда?
Это надо было узнать…
— И что это за наслѣдство? — продолжалъ раздумывать сыщикъ. — Почему дочь ни единымъ словомъ не намекала на него? Когда онъ его получилъ?
Конечно, полиція должна была знать про это.
Во всякомъ случаѣ онъ получилъ извѣщеніе или черезъ полицію или черезъ нотаріуса.
Взявъ извощика, Холмсъ поѣхалъ въ сыскное отдѣленіе.
Тамъ онъ взялъ телефонную книгу и часа полтора вызывалъ цѣлый рядъ номеровъ.
Когда онъ вышелъ изъ телефонной будки, лицо его имѣло очень довольный видъ.
Онъ подозвалъ своего друга, доктора Ватсона, и, поговоривъ съ нимъ нѣсколько словъ, вышелъ вмѣстѣ съ нимъ.
Отъ сыскного они пошли на Загородный и, найдя ту столовую, про которую говорила Ольга Николаевна, заказали себѣ поѣсть.
— Такъ помните! Если мнѣ прійдется отлучиться, вы должны будете дежурить здѣсь и получать письма на имя Федорова. Исторію барышни вы знаете. Если понадобится немедленная помощь, дѣйствуйте сообразно вашему усмотрѣнію. Хотя я не думаю, чтобы онъ рискнулъ на какой-либо серьезный шагъ здѣсь, въ городѣ.
И помолчавъ немного, онъ добавилъ:
— Сейчасъ вы станете у воротъ ихъ дома. Завяжите дружбу съ дворникомъ или просто скажите, что вы агентъ сыскного отдѣленія, и узнайте отъ него все относительно Морашева. Нельзя ли узнать, гдѣ онъ купилъ хуторъ. Подробно разспрашивайте и дайте дворнику полтинникъ. Справьтесь, когда онъ уѣзжаетъ, когда приходитъ домой и т. д.
Выслушавъ инструкцію Холмса, докторъ Ватсонъ удалился.
Прошло около часу.
Въ столовую вошелъ посыльный и спросилъ, нѣтъ-ли здѣсь г-на Федорова. Принявъ письмо, Холмсъ прочелъ: «Папа крайне ласковъ. Утромъ, въ то время, когда я была у васъ, купилъ вина и много закусокъ. Предлагалъ, какъ вы и предсказывали, проѣхать завтра съ нимъ на хуторъ, сдѣлать кое-какія приготовленія. Тамъ, по его словамъ, послѣзавтра состоится наше обрученіе. Недавно онъ куда-то уѣхалъ, сказавъ, что вернется поздно, такъ какъ съ обрученіемъ у него много хлопотъ. Ольга Морашева».
— Прекрасно! — пробормоталъ Шерлокъ Холмсъ, пряча письмо.
Скоро возвратился и докторъ Ватсонъ. Онъ принесъ очень цѣнныя свѣдѣнія. Сѣвъ рядомъ съ Холмсомъ, онъ заговорилъ:
— Блондинъ, русая борода, усы длинные, пушистые, надъ правой бровью родинка. Ростъ средній, тѣлосложеніе — крѣпкое, обыкновенно носитъ свѣтло-сѣрую фетровую шляпу. Сегодня уходилъ изъ дому утромъ, затѣмъ вернулся съ кульками и, побывъ немного дома, снова уѣхалъ…
— Вѣрно ! — подтвердилъ Шерлокъ Холмсъ. — Изъ васъ, дорогой Ватсонъ, вышелъ бы прекрасный сыщикъ!
— А вы откуда знаете? — удивился Ватсонъ.
— Я получилъ уже часть этихъ свѣдѣній. Но… продолжайте. Куда онъ поѣхалъ?
— Дворникъ слышалъ, какъ онъ нанималъ извощика.
— Ну…
— Онъ торговалъ его туда и обратно, объясняя дорогу такъ: за Старую-Деревню, по тому же шоссе. Не доѣзжая деревни Луковицы, съ полверсты свернуть налѣво и тамъ въ верстѣ находится усадьба.
— Чудесно! — воскликнулъ Шерлокъ Холмсъ. — Итакъ, будьте здѣсь, а я поѣду.
— Куда?
— Именно туда.
Пожавъ руку доктору Ватсону, Шерлокъ Холмсъ вышелъ изъ столовой и вскочилъ на трамвай.
Черезъ три четверти часа онъ былъ уже въ Новой Деревнѣ.
Тутъ онъ сторговалъ извозчика до деревни Луковицы и обратно, выбравъ лошадь порѣзвѣе, и покатилъ по шоссе.
Проѣхавъ Новую Деревню, они въѣхали въ Старую Деревню и затѣмъ выѣхали за пригороды Петербурга.
Рѣзвая лошаденка быстро несла пролетку.
Но не доѣзжая Луковицы съ полверсты, сыщикъ остановилъ извозчика.
— Отъѣзжай въ Луковицы и подожди меня у края деревни! — приказалъ онъ, оставляя на пролеткѣ свое пальто. Если долго пробуду, прибавлю.
Онъ далъ извозчику полтину на харчи и направился по дорогѣ, идущей налѣво.
V.
правитьМежду тѣмъ Натъ Пинкертонъ тоже не дремалъ.
Онъ усиленно работалъ по дѣлу Морашевой, бѣгая съ утра до вечера по городу.
Подобно Шерлоку Холмсу, онъ узналъ всю жизнь Морашева, его положеніе по службѣ и о полученномъ наслѣдствѣ.
— Наслѣдство? — пробормоталъ задумчиво американецъ. — Гм… это чего-нибудь да стоитъ!
И онъ опрометью бросился въ сыскное отдѣленіе.
— Что за наслѣдство получилъ Морашевъ? — спросилъ онъ въ справочномъ отдѣленіи.
— Сейчасъ справимся! — отвѣтили ему.
Дѣйствительно, черезъ часъ онъ получилъ справку.
Николай Дмитріевичъ Морашевъ наслѣдства не получалъ, но зато дочь его, дѣйствительно, получила наслѣдство.
Получивъ этотъ отвѣтъ, Натъ Пнякертонъ бросился къ дому, въ которомъ жилъ Морашевъ.
Съ изумительной ловкостью вывѣдалъ онъ отъ дворниковъ о таинственныхъ поѣздкахъ Морашева.
Съ этого дня онъ сталъ усиленно слѣдить за нимъ.
Переодѣвшись простымъ босякомъ, онъ фланировалъ передъ его домомъ и, когда тотъ выходилъ, слѣдовалъ за нимъ, старательно записывая номера извозчиковъ, которыхъ тотъ нанималъ.
Было утро…
Перемѣнивъ костюмъ босяка на костюмъ приличнаго мастерового, Натъ Пинкертонъ стоялъ на своемъ наблюдательномъ посту.
Вдругъ онъ увидѣлъ, какъ Морашевъ вышелъ изъ дому и подозвалъ извозчика.
Моментальью американецъ нанялъ другого и, когда Морашевъ поѣхалъ, онъ тронулся за нимъ, держась на приличной дистанціи.
Онъ видѣлъ, какъ Морашевъ послѣдовательно зашелъ въ винный и гастрономическій магазины и, наконецъ, остановилъ извозчика около аптеки.
— Гм… зачѣмъ ему аптека? — подумалъ сыщикъ.
И слѣзши съ извозчика, онъ подошелъ къ аптекѣ, словно человѣкъ безъ дѣла.
Черезъ нѣсколько минутъ Морашевъ вышелъ изъ аптеки и, сѣвъ на извозчика, скомандовалъ:
— Домой!
Американецъ не преслѣдовалъ его. Давъ ему скрыться, онъ вошелъ въ аптеку.
— Сейчасъ сюда заходилъ русый господинъ. Мнѣ желательно знать, что онъ бралъ у васъ. Я агентъ сыскной полиціи, — сказалъ онъ провизору.
— А ваше удостовѣреніе? — спросилъ тотъ.
— Извольте! — отвѣтилъ сыщикъ, показывая свое удостовѣреніе.
Просмотрѣвъ его, провизоръ сдѣлалъ озабоченное лицо.
— Этотъ господинъ заказалъ сильный ядъ, — произнесъ онъ.
— По рецепту?
— Да.
— Покажите рецептъ! — потребовалъ сыщикъ.
Рецептъ былъ поданъ.
Это былъ правильный рецептъ, написанный по-латыни и подписанный докторомъ Курковіусомъ.
— Получилъ онъ уже заказъ? — спросилъ сыщикъ.
— Нѣтъ. Онъ сказалъ, что заѣдетъ за нимъ завтра утромъ.
— Въ такомъ случаѣ приготовьте требуемое! — приказалъ Пинкертонъ. — Рецептъ спишите, а подлинникъ отдайте мнѣ.
— Слушаю-съ, — отвѣтилъ провизоръ.
Онъ быстро списалъ рецептъ и отдалъ оригиналъ американцу.
— Ядъ выдать? — спросилъ онъ.
— Да, — отвѣтилъ сыщикъ и бросился вонъ изъ аптеки.
Узнавъ въ адресной книгѣ адресъ доктора Курковіуса, Пинкертонъ полетѣлъ къ нему.
Докторъ былъ дома.
Назвавъ себя, Натъ Пинкертонъ показавъ ему рецептъ.
— Скажите, докторъ, отъ какой болѣзни прописали вы это средство? — спросилъ онъ.
Докторъ взглянулъ на рецептъ и сдѣлалъ удивленные глаза.
— Я не прописывалъ его! — сказалъ онъ.
— А почеркъ?
— Немного похожъ на мой, но не особенно.
И онъ показалъ сыщику нѣсколько бумагъ, писанныхъ его рукой.
— Гм… да, это поддѣлка! — воскликнулъ Пинкертонъ.
И поблагодаривъ доктора, бросился изъ комнаты.
— Завтра ты отъ меня не уйдешь негодяй! Вѣдь я знаю твою берлогу.
Придя домой, онъ получилъ письмо. Это писала барышня Морашева, извѣщавшая его о завтрашней поѣздкѣ въ усадьбу отца.
— Прекрасно! — прошепталъ сыщикъ. — Мы будемъ поджидать васъ.
И едва забрезжило слѣдующее утро, какъ онъ опрометью помчался къ усадьбѣ, адресъ которой онъ зналъ.
Подъѣхавъ къ усадьбѣ, онъ отпустилъ извозчика и, забравшись въ самый отдаленный уголъ чердака, сталъ ждать.
Сквозь щель крыши онъ прекрасно видѣлъ дорогу.
VI.
правитьЕдва успѣлъ Холмсъ пройти по дорогѣ, извивавшейся среди молодого лѣса съ полверсты, какъ до него донесся топотъ копытъ и стукъ экипажа.
Сыщикъ бросился въ сторону и спрятался среди молодыхъ деревьевъ.
И это было какъ разъ вовремя.
Въ ту же минуту мимо него проѣхала извозчичья пролетка, на которой сидѣлъ блондинъ съ русой бородкой и пушистыми усами, въ свѣтлой фетровой шляпѣ.
Видъ его былъ очень озабоченный.
Давъ пролеткѣ скрыться, Холмсъ выскочилъ изъ засады и быстро пошелъ дальше.
Скоро онъ и увидѣлъ усадьбу.
Это была простая, но только хорошая и просторная деревенская постройка, принадлежавшая раньше, вѣроятно, богатому крестьянину.
Изба въ двѣ половины и хозяйственныя постройки были обнесены высокимъ заборомъ.
Подойдя къ воротамъ, Холмсъ постучалъ.
Но на стукъ не явился никто.
Тогда сыщикъ принялся стучать изо всѣхъ силъ.
Со двора донесся яростный собачій лай, похожій на вой.
Но по-прежнему никто не шолъ отворять.
Пробившись понапрасну минутъ пятнадцать, Холмсъ подошелъ къ забору, подпрыгнулъ и въ одинъ моментъ очутился на заборѣ.
Яростный лай несся изъ запертаго на висячій замокъ сарая.
Дворъ былъ просторный, обнесенный съ трехъ сторонъ постройками.
Не долго думая, Холмсъ соскочилъ внутрь двора и обошелъ его кругомъ.
Дверь въ домъ была со двора, но она была заперта на висячій замокъ. Конюшня и скотникъ были пусты, ледникъ былъ тоже запертъ.
Кромѣ большой избы, во дворѣ стояла еще маленькая, вѣроятно для рабочихъ, но она была отперта и совершенно пуста.
Подойдя къ дому, сыщикъ заглянулъ въ окна.
Изба состояла изъ большой чистой горницы, сѣней и другой горницы, тоже просторной, въ которой стояла русская печь.
Была кое-какая мебель.
Въ одной комнатѣ стояла кровать, ко модъ, столъ и два стула, въ другой — два стола, три длинныхъ скамьи и нѣсколько стульевъ.
На печкѣ виднѣлась незатѣйливая утварь, а на сковородкѣ — объѣдки колбасы и яицъ.
Но сколько ни присматривался Шерлокъ Холмсъ, ничего подозрительнаго онъ не замѣтилъ въ домѣ.
Итакъ, единственно что приковывало вниманіе, — была собака, спрятанная въ сараѣ.
Почему она была спрятана?
Если въ домѣ не жили, а лишь наѣзжали въ него, собакѣ было бы полезнѣе быть во дворѣ, гдѣ бы она могла стеречь домъ.
Но что она могла сдѣлать, сидя въ запертомъ сараѣ?
Эти вопросы все время занимали мозгъ великаго сыщика, когда онъ, покончивъ съ осмотромъ двора, снова перелѣзъ черезъ заборъ и направился назадъ по дорогѣ.
VII.
правитьДойдя до поворота, онъ свернулъ къ Луковицамъ.
Тамъ онъ безъ труда нашелъ извощика, сидѣвшаго въ чайной.
Воспользовавшись этимъ, онъ самъ сѣлъ за столъ и потребовалъ себѣ яичницы, попросивъ заодно сбѣгать мальчика въ «казенку» за водкой.
Незамѣтно онъ завелъ разговоръ съ хозяиномъ.
И наконецъ, словно невзначай, спросилъ:
— А этотъ хуторъ, который, коли отселя ѣхать съ полверсты и свернуть, направо, слышно, баринъ купилъ?
— Это Евтихіеву-то заимку? Какъ же! Баринъ Морашевъ.
— Видали его?
— Видалъ, — отвѣтилъ хозяинъ. — Къ намъ кажные четыре дня одинъ разъ заходитъ. Чудной!
— А что?
— Колбасу онъ у насъ беретъ. Коли свѣжей нѣтъ, такъ самую тухлую беретъ, только непремѣнно чтобы тонкая да длинная была… хомутомъ связана. Должно, собакъ ею кормитъ, потому, сказываютъ, у него есть! А ужъ зачѣмъ собакѣ непремѣнно такую, а не эдакую, этого не понимаю.
И хозяинъ развелъ руками.
— Барская дурь! — пренебрежительно бросилъ сыщикъ, выпивая рюмку водки и закусывая яичницей.
— Извѣстно! — отвѣтилъ хозяинъ.
Выпивъ половину, Холмсъ отдалъ остальную водку извощику.
Благодаря этому они летѣли назадъ словно угорѣлые.
Доктора Ватсона Шерлокъ Холмсъ засталъ въ столовой.
— Вамъ письмо! — сказалъ онъ, подавая ему письмо.
Это было письмо отъ Ольги Николаевны, что она завтра утромъ въ одиннадцать часовъ ѣдетъ съ отцомъ на хуторъ, а передъ этимъ зайдетъ къ нему, Холмсу.
Прочитавъ записку, Холмсъ посмотрѣлъ на доктора Ватсона.
— Вы хорошо стрѣляете? — спросилъ онъ.
— Изъ ружья — хорошо, — отвѣтилъ тотъ.
— А есть оно у васъ?
— Есть.
— Въ такомъ случаѣ приходите ко мнѣ завтра къ восьми часамъ утра, съ ружьемъ и патронами, заряженными картечью. А пока — пойдемте спать.
VIII.
правитьПроснувшись на слѣдующій день часовъ въ шесть утра, Шерлокъ Холмсъ быстро одѣлся, осмотрѣлъ свое охотничье ружье и револьверъ, набилъ нѣсколько патроновъ картечью и сѣлъ пить чай.
Къ восьми часамъ подоспѣлъ докторъ Ватсонъ и они стали разговаривать, сидя за чайнымъ столомъ.
— Главное, обращайте вниманіе на него самого и на собаку! И въ случаѣ надобности бейте! — давалъ наставленія Холмсъ.
Въ это время позвонили.
Это пришла Ольга Николаевна.
— Раненько! — воскликнулъ Холмсъ, пожимая ей руку. — А мнѣ это на руку. Кстати мнѣ хотѣлось бы дать вамъ кое-какой совѣтъ.
— Я за нимъ и пришла, — отвѣтила дѣвушка.
— Такъ слушайте меня внимательно. Во-первыхъ дайте тайно знать г-ну Гарину, чтобы онъ пріѣхалъ за вами на хуторъ къ тремъ часамъ дня. Только дайте знать безъ вѣдома отца.
— Зачѣмъ это? — спросила дѣвушка удивленно.
— Этого я вамъ не отвѣчу, — улыбнулся сыщикъ. — Затѣмъ, когда пріѣдете туда, не подходите къ сараю, гдѣ находится собака.
— Какая собака?
— Тамъ есть очень злая собака, запертая на замокъ. Ни за что не подходите къ этому сараю, да и вообще старайтесь не выходить изъ избы. Вотъ и все. А теперь идите… Я не объясню пока ничего.
Дѣвушка вышла.
Лишь только дверь закрылась за ней, Шерлокъ Холмсъ быстро произнесъ:
— Хорошо, что у насъ такъ много времени впереди! Ну, товарищъ, идемте! Медлить нельзя! Да не забудьте оружіе!
Съ этими словами они взяли чехлы съ винтовками и вышли изъ дому.
Какъ и раньше, до Новой Деревни доѣхали трамваемъ.
Оттуда наняли извощика на цѣлый день, доѣхали съ нимъ до поворота, приказали ему ѣхать въ Луковицы, а сами пѣшкомъ, словно охотники, направились къ хутору.
Подойдя къ нему, Шерлокъ Холмсъ сталъ внимательно осматривать со всѣхъ сторонъ заборъ.
— Гм… такъ… — бормоталъ онъ. — Вотъ здѣсь очень хорошо!
Онъ подозвалъ Ватсона и сказалъ:
— Вы, по первому моему сигналу, кинетесь сюда. Здѣсь огромная щель… Наблюдайте вонъ за тѣмъ сараемъ, гдѣ воетъ собака, и бейте ее или хозяина, смотря по надобности. А пока, давайте обойдемъ всю постройку.
— Вотъ здѣсь буду стоять я! — проговорилъ Холмсъ. — Тутъ мнѣ удобно будетъ наблюдать и за сараемъ и за внутренностью избы. Вообще и вы наблюдайте за ней. Помните, если хозяинъ вздумаетъ выйти за ворота, прячтесь вонъ въ этотъ бурьянъ. А теперь засядемъ-ка въ него!
Оба они отошли отъ постройки и спрятались въ бурьянѣ.
Ждать имъ пришлось около часу.
Но вотъ, наконецъ, къ воротамъ хутора подъѣхала извощичья пролетка.
Морашевъ высадилъ изъ нея свою дочь, вынулъ нѣсколько корзинъ и, сунувъ рублевку кучеру, приказалъ:
— Ѣзжай въ Луковицы, а сюда пріѣзжай къ семи.
Послѣ этого онъ отперъ ворота и вошелъ во дворъ вмѣстѣ съ дочерью, неся въ рукахъ корзины.
Извощикъ уѣхалъ.
Лишь только отецъ съ дочерью вошли въ домъ, какъ оба сыщика, выскочивъ изъ бурьяна, бросились на свои наблюдательные посты.
Собака въ сараѣ неистово выла.
Холмсъ видѣлъ, какъ Морашевъ улыбнулся и показалъ дочери на дверь сарая.
Затѣмъ они вмѣстѣ стали развязывать корзины.
Между прочими вещами Морашевъ вынулъ нѣсколько колбасъ.
Отрѣзавъ отъ одной изъ нихъ большой кусокъ, онъ подалъ его дочери и что-то сказалъ, указывая на сарай.
Дѣвушка сдѣлала испуганный жестъ и замахала руками.
Отецъ пожалъ плечами и сталъ выкладывать остальные продукты.
Затѣмъ онъ подалъ ей ключъ, что-то сказалъ и указалъ на ледникъ, отстоявшій отъ сарая съ собакой — саженъ на двадцать.
Она кивнула головой.
Между тѣмъ отецъ видимо чего-то безпокоился.
Движенія его были порывисты, улыбка — кривая.
Разсортировавъ провизію, дѣвушка разложила ее по корзинамъ и, взявъ одну изъ нихъ, пошла къ леднику.
Въ ту же минуту Морашевъ тоже вышелъ во дворъ.
Онъ прошелъ нѣсколько шаговъ и остановился.
Между тѣмъ дѣвушка установила первую корзину и вернулась за второй.
И въ тотъ моментъ, когда она вошла въ домъ, отецъ однимъ прыжкомъ подскочилъ къ сараю и отперъ замокъ.
Глаза его сверкали, какъ у тигра, весь онъ дрожалъ.
Ничего не подозрѣвая, Ольга Николаевна вышла изъ дому со второй корзиной и пошла къ леднику.
Но едва успѣла она пройти половину двора, какъ Морашевъ быстро открылъ сарай.
Въ ту же секунду огромный, худой песъ словно стрѣла вылетѣлъ изъ него. Рука Морашева вытянулась по направленію къ дочери.
Страшное рычаніе вырвалось изъ пасти голоднаго животнаго.
Шерсть на его спинѣ ощетинилась, весь онъ съежился и вдругъ гигантскими прыжками устремился на дѣвушку.
Въ ту же секунду два выстрѣла грянули изъ-за забора и животное покатилось по землѣ, обливаясь кровью.
Дѣвушка вскрикнула, обернулась и безъ чувствъ упала на землю. Самъ Морашевъ словно остолбенѣлъ. Схватившись за сердце, онъ стоялъ неподвижный и блѣдный, опираясь спиной о сарай.
И вдругъ глаза его широко открылись, изъ груди вырвался хрипъ и онъ грохнулся на землю.
Холмсъ и Ватсонъ бросились къ нему.
И въ ту же минуту Натъ Пинкертонъ чуть не кубаремъ скатился съ чердака и бросился къ нимъ.
— Мистеръ Холмсъ! Что вы надѣлали? — крикнулъ онъ недоумѣвая.
— А! Мистеръ Пинкертонъ! Вы немного опоздали! — отвѣчалъ Холмсъ.
Между тѣмъ Ватсонъ нагнулся надъ лежавшимъ.
— Мертвъ! — произнесъ онъ наконецъ. — Вѣроятно, разрывъ сердца! Да… это для него лучшій исходъ!
И бросивъ мертвеца, всѣ трое бросились къ дѣвушкѣ.
Нѣсколько глотковъ вина изъ фляжки, вернули ей сознаніе.
— Я жива? — спросила она, дрожа отъ страха.
— Живы и невредимы, — ласково отвѣтилъ Холмсъ. — Вашъ отецъ готовилъ вамъ смерть, но умеръ нечаянно самъ.
И видя, что дѣвушка ничего не понимаетъ, онъ сталъ объяснять.
— Да, да… вашъ отецъ готовилъ вамъ смерть отъ зубовъ голодной собаки… Я мелькомъ взглянулъ въ сарай, гдѣ она сидѣла, и понялъ все. Онъ долго дрессировалъ ее, нарочно купилъ даже усадьбу, чтобы не было свидѣтелей! Онъ морилъ собаку по 4—5 дней безъ ѣды, затѣмъ сдѣлалъ чучело, одѣвалъ это чучело въ ваше платье и, надѣвъ ему на шею круглую колбасу, спускалъ на него голодную собаку. Голодное животное перерывало горло чучелу и получало награду. Впослѣдствіе онъ вѣроятно натравливалъ ее на чучело безъ колбасы и когда животное, по привычкѣ, разрывало пополамъ соломенное горло, оно получало кормъ отъ хозяина. Сегодня онъ хотѣлъ лишь привести въ исполненіе давно задуманный планъ…
— Боже! За что? За что онъ искалъ моей смерти? — прошептала дѣвушка, блѣдная какъ полотно.
— Чтобы получить наслѣдство послѣ васъ!
— Отъ меня? Наслѣдство?
— Да. Восемьдесятъ три тысячи рублей, — произнесъ улыбаясь знаменитый сыщикъ.
— Ничего не понимаю! — прошептала дѣвушка.
— А между тѣмъ это такъ просто. Ваша бабушка оставила вамъ наслѣдство. Нотаріусъ Познеевъ прислалъ вамъ увѣдомленіе, но оно попало въ руки вашего отца, который скрывалъ это отъ васъ, расписавшись за васъ. У него явилась мысль овладѣть этимъ богатствомъ самому. Сначала онъ воспротивился вашему браку, такъ какъ вмѣстѣ съ нимъ деньги навсегда уплывали отъ него. Но видя, что васъ не переспорить, онъ рѣшилъ истребить васъ, такъ какъ онъ является прямымъ наслѣдникомъ. Вотъ и все. А теперь пойдите въ избу и успокойтесь. Сейчасъ сюда пріѣдетъ вашъ женихъ.
— Чортъ возьми! — воскликнулъ съ досадой Натъ Пинкертонъ. — А я ожидалъ, что онъ отравитъ сегодня свою дочь!
— Какъ такъ? — удивился Холмсъ.
Американецъ подробно разсказалъ, въ чемъ дѣло.
— Давайте пошаримъ въ его карманахъ! — предложилъ онъ.
Морашевъ былъ обысканъ.
И дѣйствительно ядъ оказался при немъ.
— Я говорилъ! — торжественно воскликнулъ Пинкертонъ.
— Да, я съ вами согласенъ! — улыбаясь побѣдоносно отвѣтилъ Холмсъ. — Этотъ ядъ онъ пустилъ бы въ ходъ въ случаѣ неудачи съ собакой. Но… если бы мы ждали вашего отравленія, то дѣвушка была бы уже растерзана ужасной собакой.
И обернувшись къ Ватсону, онъ добавилъ:
— Пойдемте пока въ комнату! А трупъ пусть лежитъ до пріѣзда слѣдователя.
Натъ Пинкертонъ прикусилъ губу.
Но дѣлать было нечего.
Холмсъ побѣдилъ его и на этотъ разъ, а потому приходилось покориться и молчать.
Экспропріаторъ.
правитьI.
править— … и конечно онъ былъ правъ…
На этомъ отрывкѣ нашъ разговоръ прекратился, такъ какъ въ это время вошедшій лакей объявилъ Шерлоку Холмсу, что какой-то господинъ непремѣнно хочетъ видѣть его.
— Кто такой? — полюбопытствовалъ Шерлокъ Холмсъ.
— Право, не могу знать. Господинъ, должно быть, служитъ на желѣзной дорогѣ, потому что форма похожая.
— Хорошо, проси! — сказалъ Холмсъ.
Черезъ нѣсколько минутъ въ нашу комнату вошелъ невысокаго роста господинъ, съ жиденькой, бѣлокурой бородкой и какимъ-то страннымъ взоромъ.
Судя по формѣ, онъ былъ желѣзнодорожнымъ служащимъ.
— Простите, что побезпокоилъ васъ, — заговорилъ онъ просительнымъ тономъ. — Но обстоятельства такъ сложились для меня, что я готовъ безпокоить самого Бога, не только человѣка.
Это невольно вырвавшееся признаніе вызвало веселую улыбку на лицѣ Холмса.
— Право же, проще побезпокоить меня, чѣмъ забираться такъ высоко! — отвѣтилъ онъ.
— Очень, очень вамъ благодаренъ! — быстро проговорилъ пришедшій. — Простите, я не назвалъ еще своей фамиліи! Имѣю честь рекомендоваться: начальникъ станціи Куракино, Московско-Курской желѣзной дороги, Петръ Ивановичъ Дрягинъ.
— Очень пріятно! — отвѣтилъ Холмсъ. — Милости прошу, присаживайтесь и разсказывайте ваше дѣло. Только помните, что я не люблю лишнихъ фразъ…
— Какія ужъ тутъ фразы!
— Главное разсказывайте сжато, не упуская нужныхъ дѣлу подробностей.
— Мое-то дѣло все въ трехъ словахъ состоитъ! — воскликнулъ убитый горемъ начальникъ станціи. — Попросту, меня ограбили!
— Кто и какъ?
— Экспропріаторъ или экспропріаторы! Вѣдь какъ чисто дѣло обдѣлали! Ничего разыскать нельзя! А вѣдь если не отыщутся деньги, меня подъ судъ, и службу поминай какъ звали! Я пятнадцать лѣтъ на этой самой дорогѣ служу, у меня жена, дѣти…
Въ его голосѣ послышались рыданія.
— Я васъ попрошу успокоиться! — посовѣтовалъ Холмсъ. — Нервничаніе не приведетъ ни къ чему.
Начальникъ станціи немного успокоился.
Онъ выкурилъ папиросу, выпилъ воды и, опустившись въ кресло, сталъ разсказывать.
II.
править— Произошло это три дня тому назадъ.
"Я только что отправилъ курьерскій поѣздъ и, войдя въ кассу, сталъ подсчитывать деньги, которыя я долженъ былъ въ этотъ день вечеромъ сдать артельщику.
"Было часа три дня.
"Подсчитавъ деньги, я разбилъ ихъ на четыре части: кредитки, золото, серебро и мѣдь.
"А затѣмъ упаковалъ ихъ въ четыре небольшихъ ящичка.
"Всего было три тысячи девятнадцать рублей.
"Ящичекъ съ бумажками и ящичекъ съ золотомъ я спряталъ подъ столъ.
"А два ящика: съ серебромъ и мѣдью, оставались еще на столѣ.
"Въ это время ко мнѣ въ кассу вошелъ мой знакомый купецъ Федюковъ, съ которымъ я жилъ въ большой дружбѣ, и пригласилъ меня выпить съ нимъ въ буфетѣ бутылочку краснаго вина.
"Я подумалъ.
"До ближайшаго поѣзда оставалось три часа и слѣдовательно времени у меня оставалось достаточно.
"Отчего, думаю, не выпить съ пріятелемъ?
"Пошли.
"Я заперъ кассу, оставивъ серебро и мѣдь на столѣ.
"Въ общей сложности тамъ было тысяча семьсотъ рублей. Около двухсотъ рублей мѣди и немного болѣе полутора тысячъ серебромъ.
"Попили мы вина, посидѣли.
"Ну, такъ, вѣроятно, съ часъ.
"Федюковъ расплатился и ушелъ, а я снова пошелъ въ кассу, чтобы провѣрить еще разъ итоги.
"Подхожу — касса заперта.
"Пробую ключомъ, дверь не отворяется!
"Что такое?!
"Ну, думаю, замокъ испортился.
"Сейчасъ же послалъ за слесаремъ.
"Тотъ пришелъ, поработалъ немного и открылъ дверь.
"Вошелъ я въ кассу, посмотрѣлъ первымъ дѣломъ на столъ, да такъ и ахнулъ!
"Ни коробки съ серебромъ, ни съ мѣдью!
"Сперва я даже глазамъ не повѣрилъ.
"Засунулъ, думаю, куда-нибудь, да и забылъ!
"Давай я шарить, обшарилъ всѣ помѣщенія кассы, коробки съ золотомъ и кредитками нашелъ на томъ же мѣстѣ, на которомъ тѣ и стояли, а коробки съ серебромъ и коробки съ мѣдью такъ и не нашелъ!
"Поднялъ я тревогу.
"Прибѣжали жандармы, стали шарить, ничего не нашли и дали знать слѣдователю.
"Тотъ въ свою очередь сейчасъ же протелеграфировалъ въ Москву и Тулу, чтобы слѣдили за проѣзжающими.
"Вѣроятно, желѣзнодорожныя жандармскія власти въ Москвѣ дали знать о случаѣ московскому сыскному отдѣленію, такъ какъ, спустя нѣкоторое время, мы получили изъ Москвы телеграмму, въ которой сообщалось, что къ намъ ѣдетъ знаменитый американскій сыщикъ Натъ Пинкертонъ, который проѣздомъ на югъ, по просьбѣ начальника сыскной полиціи, заѣдетъ на нѣкоторое время на нашу станцію и просмотритъ мое дѣло.
"Обрадовался я страшно.
"Дѣйствительно, черезъ нѣсколько часовъ послѣ полученія телеграммы пріѣхалъ Натъ Пинкертонъ.
«Онъ и по сейчасъ тамъ, да только дѣло что-то не клеится.
„Вотъ я и рѣшилъ поѣхать къ вамъ, да умолять васъ именемъ дѣтишекъ распутать мое несчастное положеніе…“
III.
правитьНачальникъ станціи замолкъ и съ мольбой взглянулъ на Шерлока Холмса. Тотъ смотрѣлъ на него улыбаясь своею доброю, загадочной улыбкой.
— Много ли времени прошло съ момента преступленія до сей поры? — спросилъ онъ.
— Почти сутки, — отвѣтилъ Дрягинъ. — Если хотите точно, двадцать два часа.
— А давно ли пріѣхалъ слѣдователь?
— Часовъ черезъ пять послѣ открытія преступленія.
— А сколько пассажирскихъ поѣздовъ прошло въ ту и другую сторону съ момента грабежа, до пріѣзда слѣдователя?
— Два. По одному въ ту и другую сторону.
— Сколько времени ѣзды отъ васъ до Москвы и до Тулы?
— До Москвы три часа, а до Тулы — два.
— А скоро ли отходитъ къ вамъ ближайшій поѣздъ?
— Черезъ полчаса, — отвѣтилъ Дрягинъ, взглядывая на часы.
— Въ такомъ случаѣ, надѣвайте, дорогой Ватсонъ, ваше пальто, — сказалъ Холмсъ, взглядывая на меня.
Я кивнулъ головой и, захвативъ лишь дорожную сумочку и револьверъ, вышелъ въ переднюю, куда пришли и Холмсъ съ Дрягинымъ.
Втроемъ мы вышли на улицу, позвали извозчиковъ и поѣхали на курскій вокзалъ.
До поѣзда оставалось минутъ пять, когда мы пріѣхали на вокзалъ. Быстро взяли мы билеты, сѣли въ вагонъ и поѣздъ тронулся.
Всю дорогу Холмсъ разспрашивалъ Дрягина о служащихъ на станціи Куракино, особенно о низшихъ, интересуясь даже ихъ интимной жизнью.
Время за этой бесѣдой прошло незамѣтно, и мы не успѣли оглянуться, какъ пріѣхали на мѣсто.
На станціи жизнь текла обычнымъ чередомъ.
Но и сыскъ велся своимъ чередомъ.
Натъ ІІинкертонъ былъ тутъ и я сразу узналъ его крѣпкую, высокую фигуру, которую я уже два раза видѣлъ раньше.
— А! Мистеръ Холмсъ и мистеръ Ватсонъ! — привѣтствовалъ онъ насъ.
Мы пожали другъ другу руки.
— Ну, что новаго? — спросилъ Шерлокъ Холмсъ, подходя къ американцу.
— Сторожъ Авсеенко арестованъ! — отвѣтилъ тотъ. — Но… онъ пока не сознается.
— Вы напали уже на слѣдъ?
— Да. И надѣюсь, на правильный, деньги, безъ сомнѣнія, находятся спрятанными гдѣ-нибудь здѣсь, на станціи, и въ скоромъ времени мы возвратимъ ихъ потерпѣвшему.
— Слава тебѣ Господи! — вздохнулъ Дрягинъ и виновато добавилъ:
— А я вотъ и господина Шерлока Холмса на помощь пригласилъ!
— Ну что же, — съ немного насмѣшливой улыбкой отвѣтилъ Натъ Пинкертонъ. — Русская пословица гласитъ, что умъ хорошо, а два еще лучше!
И, обернувшись къ Шерлоку Холмсу, онъ проговорилъ:
— Вы, вѣроятно, интересуетесь осмотрѣть помѣщеніе кассы?
— Да, конечно, отвѣтилъ тотъ.
— Въ такомъ случаѣ могу сказать вамъ, что въ немъ не сдвинута ни одна вещь послѣ момента совершенія преступленія.
— Это хорошо.
— Васъ проводить? — предложилъ Дрягинъ.
— Пожалуйста!
Вмѣстѣ съ Холмсомъ мы прошли въ залъ третьяго класса и подошли къ двери кассы.
Сначала Холмсъ внимательно осмотрѣлъ самую дверь.
— Дайте мнѣ отвертку! — попросилъ онъ черезъ минуту.
Сторожъ, стоявшій тутъ же, исполнилъ приказаніе.
Взявъ отвертку, Шерлокъ Холмсъ отвернулъ замокъ, затѣмъ совершенно разобралъ его и осмотрѣлъ.
— Дверь была отперта заранѣе подобранной отмычкой, — сказалъ онъ. — Загибъ этой отмычки былъ немного длиннѣе, чѣмъ нужно. Благодаря этому испортился замокъ. Внутри замка ясно видны царапины и ссадины. Ну-съ, посмотримъ дальше!
Холмсъ снова собралъ замокъ, ввинтилъ его на мѣсто и, отворивъ дверь, вошелъ въ помѣщеніе кассы.
Я остановился у двери, не желая стѣснять его въ движеніяхъ.
Въ кассовой комнатѣ царилъ безпорядокъ.
Всматриваясь въ каждую щель, въ каждую бумажку, Холмсъ обошелъ всю каморку.
Особенно долго осматривалъ онъ окно и лежавшія на немъ бумаги.
На этомъ окнѣ я замѣтилъ, кромѣ нѣсколькихъ листовъ бланокъ, толстую отчетную книгу, развернутую на половинѣ.
Вѣроятно, что-то очень сильно заинтересовало его въ этой книгѣ, такъ какъ онъ долго и пристально разглядывалъ ее.
Но вотъ, наконецъ, онъ оторвался отъ нея, раскрылъ осторожно окно, выходящее на платформу, осмотрѣлся вправо и влѣво и, втянувшись снова въ комнату, заперъ окно.
Послѣ этого онъ вышелъ изъ комнаты кассы и снова заперъ за собою дверь.
Дрягинъ слѣдилъ съ любопытствомъ за всѣми его движеніями.
— Ну что? — не вытерпѣлъ онъ наконецъ.
— Самая обыкновенная кража. Воръ вошелъ въ кассу посредствомъ отмычки. Онъ сильно торопился, — заговорилъ Шерлокъ Холмсъ, — и поэтому не обратилъ даже вниманія на ящички подъ столомъ, въ которыхъ хранились бумажныя и золотыя деньги. Схвативъ то, что попалось ему на глаза, онъ спѣшно открылъ окно, поранивъ при этомъ немного руку, оглянулся за окно и, вскочивъ на подоконникъ, выскочилъ въ окно и скрылся, воспользовавшись тѣмъ, что въ это время на платформѣ никого не было.
Шерлокъ Холмсъ немного помолчалъ, еще разъ внимательно осмотрѣлъ подоконникъ и продолжалъ:
— Одной ногой онъ наступилъ прямо на эту книгу. Сапоги у него съ подковками..
— Почему? — спросилъ я.
— На бумагѣ остался слѣдъ подковки отъ каблука.
Онъ указалъ мнѣ на вмятый въ бумагу слѣдъ и добавилъ:
— При этомъ на этой ногѣ подковка у него сломана.
— Вы думаете?
— Да. Зарубка круто обрывается на этомъ мѣстѣ.
Окончивъ осмотръ, мы направились снова къ Нату Пинкертону.
Его мы застали, на этотъ разъ, въ ресторанномъ залѣ, куда онъ пошелъ утолять свой голодъ. Мы сѣли рядомъ.
— Ну что? — спросилъ американецъ Холмса.
— Преступленіе самое обыкновенное! — отвѣтилъ Холмсъ. — Воръ, прослѣдивъ, что Дрягинъ ушелъ въ буфетъ, отперъ дверь…
— Заранѣе принесенной отмычкой… — словно продолжалъ его рѣчь Натъ Пинкертонъ.
— Совершенно вѣрно! — подтвердилъ Холмсъ.
Американецъ улыбнулся.
— Хотите, я разскажу вамъ всѣ ваши выводы? — предложилъ онъ.
Холмсъ, улыбаясь, кивнулъ головой.
— Отмычка была немного велика… — заговорилъ Пинкертонъ.
— Вѣрно!
— Поэтому замокъ испорченъ!
— Правильно!
— Онъ вошелъ и, сильно торопясь, не замѣтилъ ящичковъ, спрятанныхъ подъ столомъ.
— И это такъ.
— Затѣмъ онъ схватилъ ящики съ мѣдью и серебромъ, отворилъ окно…
— Такъ, такъ…
— И выпрыгнулъ изъ него.
— Правильно!
— Наступивъ ногой на книгу…
— Такъ…
— Обутъ онъ былъ въ обувь съ подковками…
— Чудесно.
— Итакъ, наши выводы одинаковы? — улыбаясь спросилъ Натъ Пинкертонъ.
— Совершенно одинаковы, — согласился Шерлокъ.
И, помолчавъ немного, онъ спросилъ:
— Вы, кажется, говорили, что нашли уже преступника?
— Да.
— И кто онъ?
— Станціонный сторожъ Авсеенко.
— Какія улики говорятъ противъ него?
— Слишкомъ вѣскія для того, чтобы сомнѣваться!
— А именно?
— Во-первыхъ, въ этотъ часъ онъ долженъ былъ находиться на платформѣ…
— А онъ?
— Онъ не оказался на своемъ мѣстѣ.
— Гдѣ же онъ былъ?
— Его нашли дома.
— Дома?
— Да, и притомъ сильно пьянымъ.
— Такъ.
— Одинъ изъ телеграфистовъ увѣряетъ, что приблизительно въ то время, когда совершена была кража, онъ видѣлъ его проходившимъ по платформѣ и пьянымъ.
— Значитъ онъ напился раньше?
— Вѣроятно, для храбрости.
— Дальше!
— Во-вторыхъ, противъ него говорятъ его сапоги.
— А именно?
— Онъ носитъ сапоги съ подковками.
— У него, вѣроятно, порѣзана рука и сломана подковка? — задалъ вдругъ вопросъ Шерлокъ Холмсъ.
— Совсѣмъ нѣтъ.
— Неужели?
— Я васъ увѣряю! — отвѣтилъ удивленно Натъ Пинкертонъ. — Я осматривалъ его самымъ подробнымъ образомъ и не нашелъ ни того, ни другого.
Лицо Холмса приняло сосредоточенное выраженіе.
— Вы хорошо осматривали его? — спросилъ онъ.
— Хорошо.
— Такъ-съ… Ну, а скажите пожалуйста, гдѣ находится, въ настоящій моментъ преступникъ?
— Авсеенко?
— Да.
— Онъ арестованъ.
— Здѣсь?
— Здѣсь!
— Въ такомъ случаѣ хотѣлъ бы повидать его, — попросилъ Шерлокъ Холмсъ. Натъ Пинкертонъ пожалъ плечами.
— Если угодно! — произнесъ онъ, и едва замѣтная улыбка скользнула по его губамъ.
— Въ такомъ случаѣ пойдемте, дорогой Ватсонъ! Жандармъ насъ проводитъ, — сказалъ Холмсъ, обращаясь ко мнѣ.
Онъ вѣжливо раскланялся съ американцемъ и мы вышли изъ буфетнаго зала.
Подозвавъ жандарма, Шерлокъ Холмсъ показалъ ему свое удостовѣреніе и попросилъ проводить насъ къ мѣсту предварительнаго заключенія Авсеенки
Жандармъ безпрекословно исполнилъ его требованіе.
Мы вышли со станціи, прошли въ поселокъ и вскорѣ очутились передъ мѣстнымъ волостнымъ правленіемъ.
Въ этомъ домѣ было арестное отдѣленіе и Шерлокъ Холмсъ прямо прошелъ туда.
По приказанію жандарма стражникъ отперъ камеру, въ которой содержался сторожъ.
Мы вошли.
Авсеенко, невзрачный, вихрястый мужиченко, сидѣлъ въ углу на скамейкѣ.
Голова его была низко опущена, руки сжимали одна другую.
И весь его видъ представлялъ картину величайшаго унынія.
На грохотъ двери онъ поднялъ голову.
И вдругъ робко поднялся съ мѣста.
— Ты Авсеенко ? — спросилъ его Холмсъ.
— Такъ точно! — хрипло отвѣтилъ сторожъ.
— Ну, такъ вотъ что, Авсеенко! — заговорилъ Холмсъ, — Какъ же это ты, съ такимъ честнымъ лицомъ и вдругъ пошелъ на такое пакостное дѣло?
Сторожъ вдругъ бултыхнулся на колѣни
— Батюшка, спаси! — завопилъ онъ.
— Какъ спасти? — строго спросилъ Холмсъ.
— Не виноватъ я! Не бралъ я никакихъ денегъ! — душу надрывающимъ воплемъ разразился сторожъ.
— Встань! — приказалъ Холмсъ.
Онъ повиновался.
— Вѣдь улики противъ тебя? — сказалъ Холмсъ.
— Выслушай меня, баринъ! — простоналъ Авсеенко.
— Въ чемъ дѣло?
— Сдѣлай милость, выслушай!
— Ну, говори.
Сторожъ нѣсколько минутъ собирался съ мыслями.
Онъ переминался съ ноги на ногу.
Чесалъ въ затылкѣ.
Мычалъ.
И, наконецъ, довольно сбивчиво заговорилъ.
V.
править— Былъ я въ этотъ проклятый день дежурнымъ…
— По вокзалу? — спросилъ Холмсъ.
— Да. Поѣздъ значитъ отправили, а мнѣ домой понадобилось…
— Зачѣмъ? — спросилъ Холмсъ.
— Братъ ко мнѣ изъ деревни пріѣхалъ. Ну, думаю, до слѣдующаго поѣзда еще три съ лишнимъ часа… Дѣлать нечего въ пустомъ вокзалѣ, дай, думаю, пробѣгу.
Онъ сопнулъ носомъ и продолжалъ.
— Прихожу домой, а братъ ужъ и водочки съ закуской приготовилъ. Я пью мало. Хмѣлѣю я быстро! Сталъ было отказываться, а онъ уговариваетъ.
Авсеенко тряхнулъ головой.
— Ну, не выдержалъ и выпилъ! Сперва одну рюмку, потомъ другую, ну, и по шла писать.
— И нализался?
— То то! Напился и заснулъ.
— А на станцію пьяный ходилъ?
— Нѣтъ, не ходилъ, баринъ!
— Какъ же говорятъ, что видѣли тебя!
— Врутъ, баринъ, врутъ, — застоналъ мужиченко слезливо. — Все на меня наврали! Опутали меня кругомъ словно темнымъ лѣсомъ, а я изъ него и выбраться никакъ не могу!
— Ну, ну, говори дальше! — серьезно произнесъ Холмсъ.
— Да что же говорить-то?
— Все, что было!
— Заснулъ значитъ я, вдругъ слышу будятъ. Вскочилъ — гляжу жандармъ и этотъ сыщикъ высокій…
— И тебя арестовали?
— Связали и повели.
Авсеенко махнулъ безнадежно рукой и договорилъ:
— Стали допрашивать! А что я скажу? Мнѣ говорятъ, что я ограбилъ, а я отродясь чужой копейки не бралъ! Какъ же это такъ?
Физіономія Авсеенки выражала такую неподдѣльную искренность, что положительно невозможно было повѣрить, что этотъ человѣкъ былъ грабитель.
Видимо, и Холмсъ думалъ то же самое.
И когда онъ задалъ ему слѣдующій вопросъ, голосъ его звучалъ мягко и ласково.
— У тебя одни сапоги?
— Одни-съ! — отвѣтилъ недоумѣвая сторожъ.
— А старые?
— Старые уже давно продалъ.
— Кому?
— Татарину. Махметка тутъ ходитъ къ намъ, старыми вещами торгуетъ.
— А давно ты ему ихъ продалъ?
— Да съ мѣсяцъ тому назадъ!
— И не врешь?
— Чего же мнѣ врать-то? съ недоумѣніемъ и нѣкоторой обидчивостью произнесъ сторожъ. — Я, баринъ, въ жисть свою никогда не вралъ, такъ и теперь врать не буду. Да коли хотите, то и спросить можете! Онъ тутъ неподалече въ крайней избѣ живетъ и всѣхъ насъ знаетъ.
— А ну-ка сними свои сапоги! — приказалъ Холмсъ.
Авсеенко разулся и протянулъ свои сапоги Шерлоку Холмсу. Внимательно осмотрѣвъ ихъ, Холмсъ произнесъ:
— Подковки-то цѣлы!
— Цѣлы, батюшка, цѣлы!
— Ну, а теперь покажи мнѣ руки.
— Чего? — не понялъ мужикъ.
— Руки покажи!
Авсеенко протянулъ Холмсу свои грубыя, покрытыя мозолями, руки. Одну за другой, Холмсъ осмотрѣлъ ихъ до локтя. Но и этотъ осмотръ не удовлетворилъ его.
— Раздѣнься-ка, братецъ мой, совсѣмъ, до гола! — приказалъ онъ сторожу. Тотъ снялъ, ни слова не говоря, рубаху, потомъ сапоги, штаны и портянки и черезъ нѣсколько минутъ онъ стоялъ передъ нами въ костюмѣ праотца Адама.
Шерлокъ Холмсъ приказалъ внести лампу и, освѣщая со всѣхъ сторонъ, сталъ тщательно осматривать все тѣло опѣшившаго сторожа.
Наконецъ онъ отставилъ лампу.
И посмотрѣвъ прямо въ глаза сторожу, онъ сказалъ:
— Ни одного порѣза.
— Чего изволили сказать, батюшка? — удивленно спросилъ Авсеенко, ничего не понимавшій, что кругомъ его творится.
— А то, братецъ мой, что я начинаю убѣждаться въ томъ, что ты совершенно невиноватъ въ этомъ дѣлѣ! — весело пояснилъ ему Холмсъ.
Мужикъ хотѣлъ было что-то сказать, но душевное волненіе его было настолько велико, что онъ не могъ выговорить ни слова и вмѣсто словъ вдругъ кинулся Холмсу въ ноги.
— Ну, будетъ, будетъ! — сказалъ Холмсъ, поднимая его съ пола и ставя снова на ноги.
— Отецъ родной, милостивецъ! — воскликнулъ Авсеенко.
Отъ этой сцены у меня выступили на глазахъ слезы.
Шерлокъ Холмсъ былъ тоже взволнованъ.
Онъ ласково потрепалъ мужика по плечу, окинулъ его ласковымъ взглядомъ и мягко сказалъ:
— Ну, братецъ, потерпи немного! Вотъ я примусь за дѣло и тебя живо выпустятъ на свободу.
И не ожидая отвѣта, онъ повернулся къ нему спиной, далъ мнѣ знакъ слѣдовать за собой и мы вышли изъ камеры.
Дверь за нами снова затворилась.
VI.
править— Ну, что вы думаете объ этомъ сторожѣ, дорогой Ватсонъ? — спросилъ меня Шерлокъ Холмсъ на улицѣ.
— Думаю, что сторожъ не виноватъ! — отвѣтилъ я искренне
— И я тоже! Натъ Пинкертонъ попалъ на ложный слѣдъ, вѣрнѣе, черезчуръ поспѣшилъ со своимъ умозаключеніемъ и черезъ это ввелъ въ бѣду несчастнаго мужика, неповиннаго и честнаго.
Мы молча шагали по улицѣ.
— Вы вѣдь поняли, Ватсонъ, въ чемъ тутъ дѣло? спросилъ онъ меня, послѣ недолгаго молчанія.
— Не совсѣмъ! — отвѣтилъ я.
— Личнаго убѣжденія, конечно, было бы далеко недостаточно для оправданія арестованнаго…
— А отсутствіе царапины?
— Вотъ это-то и есть то, что мнѣ надо! Подковки на каблукахъ его цѣлы! Это — разъ.
— И царапины нѣтъ.
— Да. Это — два. По этимъ двумъ даннымъ я вывожу положительный выводъ, что Авсеенко невиненъ.
— Конечно!
— Воображаю, какъ удивится и будетъ смѣяться въ душѣ надо мною мистеръ Пинкертонъ, когда я объявлю ему эту неожиданную новость! засмѣялся Шерлокъ Холмсъ.
— Да, воображаю! — подтвердилъ и я.
Мы снова прошли нѣсколько минутъ молча.
Шерлокъ Холмсъ казался погруженнымъ въ глубокую задумчивость и я не мѣшалъ ему своими разспросами.
— А знаете, преступленіе это совершено не иначе, какъ своимъ человѣкомъ! — сказалъ онъ вдругъ.
— Вы думаете?
— Глубоко увѣренъ въ этомъ! — отвѣтилъ Шерлокъ Холмсъ. — Всѣ данныя говорятъ за это. Во-первыхъ, вокзалъ былъ пустъ. Въ такія минуты каждое постороннее лицо дѣлается замѣтнымъ. Во-вторыхъ, только свой человѣкъ могъ знать, что Дрягинъ, готовившійся къ отчетности, имѣлъ въ кассѣ крупную сумму.
— Конечно! — согласился я.
— Въ-третьихъ, только свой человѣкъ могъ прослѣдить за тѣмъ, что Дрягинъ вышелъ изъ кассы, такъ какъ посторонняго человѣка Дрягинъ замѣтилъ бы. Вѣдь ему негдѣ было бы прятаться. Вѣрно?
— Вѣрно, — согласился я.
— Быстрота совершенія преступленія тоже указываетъ на это. Для такой быстроты требуется, чтобы человѣкъ прекрасно оріентировался въ мѣстности и расположеніи помѣщеній, а тотъ фактъ, что отмычка была подобрана заранѣе, человѣкомъ постоянно бывающимъ на вокзалѣ. подтверждается тѣмъ, что подобрать отмычку въ такой короткій промежутокъ времени положительно немыслимо.
— Конечно, это правда.
Разговаривая такимъ образомъ, мы подошли, наконецъ, къ станціи.
Натъ Пинкертонъ былъ еще тамъ.
Мы подошли къ нему.
— Ну что, коллега? спросилъ онъ.
— Ничего! Повидалъ вашего мнимаго экспропріатора! — весело отвѣтилъ Шерлокъ Холмсъ.
Глаза американца презрительно усмѣхнулись, и не скрывая насмѣшки, онъ спросилъ:
— Почему же именно мнимаго? кажется, доказательства слишкомъ убѣдительны!
— Какъ для кого, а для меня нѣтъ! — отвѣтилъ Холмсъ. — Я настаиваю на томъ что несчастный сторожъ ни душой ни тѣломъ не виноватъ въ преступленіи, взводимомъ на него.
— Вотъ какъ?
— Да.
— Въ такомъ случаѣ желаю вамъ успѣха въ болѣе удачномъ розыскѣ. Что же касается меня, я не вижу причины измѣнять своего мнѣнія, — сказалъ Пинкертонъ.
— Посмотримъ, кто изъ насъ будетъ правъ и кто виноватъ! — улыбнулся Холмсъ.
— Посмотримъ.
И, обернувшись ко мнѣ, Холмсъ жестомъ пригласилъ меня слѣдовать за собой.
— Гдѣ находится сейчасъ начальникъ станціи? — спросилъ Холмсъ одного изъ сторожей.
— У себя дома.
— А квартира?
— Какъ разъ противъ станціи. Какъ выйдете, такъ прямо и идите въ красный домъ.
Мы пошли по указанію. Дрягинъ былъ дома и встрѣтилъ насъ въ гостиной, пережевывая обѣдъ.
— Мнѣ хочется попросить васъ объ одной вещи, — началъ Холмсъ.
— Съ удовольствіемъ! — отвѣтилъ тотъ.
— Только одно необходимое условіе! То, что я попрошу, должно сохраниться въ величайшей тайнѣ.
— Конечно!
— Есть у васъ зола?
— Зола?
— Да.
— Гм… я думаю есть, — удивленно отвѣтилъ начальникъ станціи. — Вамъ много?
— Съ пудъ.
— Это-то я наберу.
— Въ такомъ случаѣ будьте добры приготовить ее, просѣять и, съ наступленіемъ темноты, доставить тайно на станцію. Затѣмъ вотъ еще что: въ девять часовъ вечера вы потушите всѣ лампы въ залѣ перваго класса, а около выходной двери, ведущей на платформу изъ этой залы, поставьте этотъ ящикъ. Затѣмъ соберите всѣхъ рѣшительно служащихъ на платформѣ. Скажите, что я снимаю допросъ, и пропускайте ихъ въ вашу квартиру такъ, чтобы они проходили съ платформы черезъ темный залъ. Пропускайте ихъ по одному и соберите ихъ въ такомъ мѣстѣ, откуда они не могли бы видѣть того, что происходитъ въ залѣ. Одинъ послѣ другого пусть идутъ черезъ три минуты. Замѣчайте очередь.
Проговоривъ это, Шерлокъ Холмсъ пожалъ Дрягину руку и вышелъ изъ его квартиры.
Лишь только наступила полная темнота, мы пошли съ Холмсомъ на станцію.
Дрягинъ исполнилъ все.
Ящикъ съ мелкой золой былъ на мѣстѣ и залъ былъ теменъ.
Взявъ нѣсколько полныхъ пригоршней золы, Холмсъ густо насыпалъ ее около двери такъ, что зола образовала площадку величиной въ квадратную сажень.
— Теперь, дорогой Ватсонъ, спрячемся за ящикъ!
Мы спрятались за ящикъ и стали ждать.
Прошло полчаса.
Наконецъ дверь отворилась и черезъ залу прошелъ одинъ изъ служащихъ.
Когда онъ ушелъ, Холмсъ освѣтилъ золовую площадку потайнымъ фонаремъ.
Слѣды сапогъ, ясно выдѣлялись на золѣ.
— Не то, проговорилъ Холмсъ, быстро сравнивая золу, и потушивъ свѣтъ, снова спрятался за ящикъ.
Прошелъ второй, третій, пятый служащій.
И послѣ прохода каждаго изъ нихъ, Холмсъ дѣлалъ то же самое.
Но вотъ, послѣ прохода седьмого служащаго, Холмсъ весело воскликнулъ:
— Посмотрите, Ватсонъ!
Я взглянулъ и ясно увидѣлъ слѣдъ сапога, съ надломленной подковкой.
— Впередъ! — крикнулъ Холмсъ.
Мы быстро пробѣжали черезъ залъ и въ нѣсколько прыжковъ очутились передъ телеграфистомъ, безпечно шагавшимъ къ квартирѣ Дрягина.
— Ну-съ, милѣйшій, позвольте васъ арестовать! — рѣзко произнесъ Холмсъ, кладя руку на его плечо.
Молодой человѣкъ вздрогнулъ. И въ ту же минуту Холмсъ ловко защелкнулъ на его рукахъ кандалы.
Поднялась тревога и вскорѣ вся станція, вмѣстѣ съ Натомъ Пинкертономъ, собралась вокругъ насъ.
— А вотъ и царапина на рукѣ! — весело сказалъ Холмсъ, осмотрѣвъ руки телеграфиста въ квартирѣ Дрягина. Сознавайтесь-ка, молодой человѣкъ!
Телеграфистъ Марковъ низко опустилъ голову и тихо прошепталъ:
— Чортъ попуталъ!.. Простите…
Вино фирмы Морнсонъ и Кo.
правитьI.
правитьШерлокъ Холмсъ только что пообѣдалъ и, сѣвъ на диванъ, принялся за чтеніе вечернихъ газетъ, когда кухарка Анна доложила ему, что какой-то господинъ непремѣнно хочетъ его видѣть.
— Кто такой? — спросилъ сыщикъ, откладывая въ сторону газетный листъ.
— Назвались купцомъ Прохорновымъ… Говорятъ, по винной части, — отвѣтила Анна.
Сыщикъ подумалъ.
— Да, вѣрно… по винной части есть таковой, — пробормоталъ онъ.
И громко приказалъ:
— Проси.
Въ комнату вошелъ солидный мужчина съ небольшой русой бородкой, очень прилично одѣтый.
Но хотя все и было на немъ какъ на другихъ, однако купеческая складка проглядывала во всемъ: и въ походкѣ, и въ движеніи рукъ, и въ самой манерѣ носить костюмъ.
На видъ ему было лѣтъ сорокъ пять.
Войдя въ комнату, онъ поклонился Шерлоку Холмсу тѣмъ характернымъ поклономъ, который такъ присущъ русскимъ купцамъ, выросшимъ за прилавкомъ и привыкшимъ отвѣшивать всѣмъ посѣтителямъ свои трафаретные поклоны.
— Первой гильдіи купецъ Савна Ивановичъ Прохорновъ, — проговорилъ онъ, рекомендуясь.
Говорилъ онъ баритономъ, солидно и не спѣша.
Сыщикъ поклонился въ свою очередь.
— Извините, что побезпокоилъ, — заговорилъ купецъ. — Я знаю, вы народъ занятой, такъ же, какъ и мы…
— Ничего, ничего; я къ вашимъ услугамъ! — перебилъ Холмсъ.
И указавъ рукой на кресло противъ себя, онъ пригласилъ гостя сѣсть.
— Благодарствуйте-съ! — отвѣтилъ тотъ, опускаясь въ кресло.
— Вы имѣете ко мнѣ дѣло? — спросилъ сыщикъ.
— То-то, что дѣло! Только больно мудреное! Ну? да я буду говорить прямо, какъ понимаю!
— Это самое лучшее.
— Только бы секретъ открыли, а я ужъ за цѣной не постоялъ бы! Больно ужъ кусается!
— Кто кусается? — изумленно спросилъ сыщикъ.
— Конкуренція эта самая!
— Но… я попросилъ бы васъ начать сначала, а потомъ ужъ говорить объ условіяхъ, иначе мы никогда не поймемъ другъ друга и потеряемъ много времени.
Купецъ почесалъ въ затылкѣ, потомъ зачѣмъ-то потеръ ладонями по колѣнямъ, и началъ.
II.
править— Я, видите ли, по винной части, какъ, вѣроятно, вы уже изволили слышать.
— Такъ!
— Здѣсь въ Петербургѣ у меня имѣется оптовый винный складъ и два магазина.
— Это я тоже припоминаю.
— Такъ главное то мое дѣло, это — оптовое. Магазины хоть и даютъ доходъ, но держимъ мы ихъ больше для рекламы, потому что канитель съ ними большая, а дѣло мелкое, тогда какъ мы оптовщики и намъ оно не совсѣмъ подходитъ.
— Ближе къ дѣлу! — посовѣтовалъ сыщикъ.
— Безъ этого нельзя-съ! — отвѣтилъ купецъ. — Такъ вотъ мы, какъ винные торговцы, конечно, имѣемъ понятіе въ товарѣ. Мы выписываемъ вина изъ Франціи, Испаніи, Италіи и другихъ странъ, знаемъ цѣны и качество товара. Дѣла нашей, то есть моей фирмы, шли очень хорошо и другіе оптовые торговцы не мѣшали мнѣ. Правда, конкуренція была всегда, но она была не особенно чувствительна, потому что другія фирмы не могли продавать вина дешевле своихъ цѣнъ! Каждый изъ насъ имѣетъ своихъ покупателей, сами мы покупаемъ одни и тѣ же вина, по одной и той же цѣнѣ, а значитъ и сами беремъ почти однѣ и тѣ же цѣны съ покупателей.
Купецъ на минуту остановился и затѣмъ продолжалъ:
— Есть у насъ вина и своего разлива, нѣкоторыя изъ нихъ мы сами сдабриваемъ, подмѣшиваемъ, только хорошій покупатель сразу узнаетъ фальшь, а нашего брата и окончательно не надуешь. Такъ вотъ-съ, я говорю, дѣла мои шли очень хорошо, пока не народилась новая фирма ,,Морисонъ и Ко».
— Онъ явился вашимъ конкурентомъ?
— То то, что не простымъ конкурентомъ! — воскликнулъ купецъ. — Этого самаго Морисона я знаю давно.
— Онъ здѣшній?
— Здѣшній. Родился и выросъ въ Питерѣ. Сначала онъ служилъ въ оптовомъ винномъ складѣ Воробьева, затѣмъ долгое время ѣздилъ по Россіи, въ качествѣ представителя нѣсколькихъ иностранныхъ фирмъ и считался хорошимъ дѣльцомъ. Получалъ онъ, какъ мнѣ говорили, вмѣстѣ съ вырабатываемыми комиссіонными процентами, рублей по шестисотъ въ мѣсяцъ и, втеченіи нѣсколькихъ лѣтъ, сбилъ себѣ капиталецъ.
— Большой? спросилъ сыщикъ.
— Надо полагать тысячъ въ двадцать пять. Съ этими деньгами онъ открылъ свое дѣло.
— Винное?
— Да-съ. Онъ воспользовался своими многочисленными знакомствами, заключенными во время его комиссіонной дѣятельности, разослалъ циркуляры, далъ нѣсколько широковѣщательныхъ рекламъ и открылъ оптовую винную торговлю въ Бѣлоостровѣ, на финляндской границѣ.
Купецъ еще разъ остановился, закурилъ не спѣша папиросу и степенно продолжалъ:
— Одновременно съ этимъ онъ принялъ къ себѣ въ компаніоны извѣстнаго жулика, купеческаго сына Петра Васильевича Фомина, которому умершій незадолго передъ тѣмъ отецъ оставилъ въ наслѣдство дѣло. Это дѣло Фоминъ продалъ за двадцать одну тысячу и пятнадцать тысячъ вложилъ въ дѣло Морисона. Выходитъ, что оба они вмѣстѣ вложили въ дѣло тысячъ сорокъ. На эти деньги они развернули дѣло и стали продавать вина по такимъ цѣнамъ, по которымъ мы, напримѣръ, покупаемъ ихъ на мѣстахъ, плюсъ стоимость пошлины, но безъ провоза и барыша.
— То-есть попросту сталъ конкурировать со всѣми оптовыми фирмами?
— Со всѣми рѣшительно! Потому что ни одна изъ фирмъ не можетъ продавать товаръ по такимъ цѣнамъ.
— И вы претендуете на нихъ именно за это? — спросилъ сыщикъ съ улыбкой.
— Конечно!
— Но мнѣ кажется, что это ихъ частное дѣло!
— Оно, конечно, дѣло ихъ частное, если бы они теряли на этомъ!
— Такъ навѣрно и теряютъ?
— То-то что подозрительно. Въ первые мѣсяцы мы сами думали такъ и только посмѣивались. Думали — прогорятъ и конецъ. Потому что совсѣмъ немыслимо конкурировать со всѣми разомъ. Этого и милліонная фирма не рѣшится сдѣлать!
— Но можетъ быть они — американцы по натурѣ? Хотя… дѣйствительно странно пускаться на это съ такимъ капиталомъ!
— Про то я и говорю! — подхватилъ купецъ. — Сначала то и мы смѣялись! Только проходитъ этта полгода, проходитъ годъ, а они все не повышаютъ цѣнъ. Многіе изъ покупателей отъ насъ отбились и всѣ хвалятъ, въ одинъ голосъ, новую фирму. Собрались мы мѣсяца три тому назадъ, самые крупные фирмы, стали обсуждать и вычислять. И знаете ли къ чему пришли эти самыя вычисленія?
— Это интересно!
— Кому какъ! Приблизительно мы знаемъ количество заборовъ тѣхъ покупателей, которые отпали отъ насъ всѣхъ. Ну, и вычислили, что торговый домъ «Морисонъ и Ко», продавая только имъ однимъ, долженъ былъ потерять тысячъ пятьдесятъ убытку. А если къ этому прибавить покупателей, неизвѣстныхъ намъ, то сумма убытка должна возрости тысячъ до семидесяти пяти, а то и больше. Согласитесь, что это — болѣе чѣмъ банкротство.
— Д-да! — согласился Шерлокъ Холмсъ. — Но, вѣдь возможно, что тутъ существуютъ кредиты! Что фирма получаетъ товаръ въ кредитъ.
— Гм… кредитъ, извѣстно, существуетъ вездѣ! Только въ торговомъ мірѣ въ первый годъ не дадутъ въ кредитъ на сто тысячъ, у кого капиталу всего сорокъ.
— А развѣ капиталъ показываютъ?
— Ну, и въ кредитъ зря не даютъ по первому абцугу! Да если бы я узналъ, что мой покупатель, котораго я кредитую, продаетъ товаръ себѣ въ убытокъ, я бы моментально прекратилъ ему кредитъ! Да тутъ дѣло не въ томъ! При такихъ дѣлахъ фирма должна была бы нуждаться въ деньгахъ, а между тѣмъ въ городѣ нѣтъ ни одного ихъ векселя! Мало того: недавно фирма купила еще одинъ огромный участокъ земли, а около оптоваго склада вывела еще двѣ новыхъ каменныхъ постройки, цѣною, по меньшей мѣрѣ, тысячъ въ двадцать восемь! Да за участокъ заплатила наличными тридцать двѣ тысячи!
— Да… это дѣйствительно странно! — словно про себя проговорилъ знаменитый сыщикъ.
— Еще-бы, — воскликнулъ купецъ. — Тамъ, гдѣ нужно давно разориться, эта фирма богатѣетъ не по днямъ, а по часамъ. Недавно одинъ мой пріятель, тоже винный оптовикъ, былъ во Франціи и просилъ одну фирму увеличить ему кредитъ. А они ему въ отвѣтъ: — «Вы бы брали примѣръ съ фирмы „Морисонъ и К°“! Только за наличный разсчетъ берутъ, хотя и забираютъ больше всѣхъ!» Понимаете-ли? За на-лич-ный разсчетъ! И больше всѣхъ! А?
Чѣмъ далѣе разсказывалъ Прохорновъ, тѣмъ внимательнѣе слушалъ его Шерлокъ Холмсъ.
Исторія странной фирмы заинтересовывала его съ каждой минутой все болѣе и болѣе.
— Такъ вотъ-съ… съ этимъ самымъ дѣломъ я къ вамъ и пришелъ! — проговорилъ наконецъ Прохорновъ. — Ужъ сдѣлайте милость: откройте намъ — въ чемъ тутъ секретъ! А ужъ мы такъ и рѣшили, въ случаѣ успѣха — въ складчину вамъ семь тысячъ выдать. По тысячи съ фирмы. Вотъ извольте и обязательство. Потому что вы у насъ по этому дѣлу, ровно бы по частному найму будете!
Съ этими словами онъ вынулъ изъ кармана гербовую бумагу и протянулъ ее Холмсу.
Это былъ форменный договоръ съ семью засвидѣтельствованными подписями.
— Мы и господина Пинкертона привлекли къ дѣлу, только съ васъ, думается, больше толку будетъ, добавилъ купецъ.
Но знаменитый сыщикъ едва взглянулъ на бумагу.
Онъ нѣсколько минутъ сидѣлъ; погруженный въ глубокую задумчивость и наконецъ спросилъ:
— Вы никогда не думали о контрабандѣ?
— Какъ не думать! — воскликнулъ купецъ. — Своихъ людей нарочно снаряжали, да только и слѣда нѣтъ! А o контрабандѣ-то мы думали, потому что на вина изъ Финляндіи полагается пошлина. Намъ и то подозрительнымъ показалось: чего ради они устроили складъ именно въ Бѣлоостровѣ, на самой границѣ Финляндіи!
Шерлокъ Холмсъ всталъ съ мѣста и нѣсколько разъ прошелся по комнатѣ.
— Хорошо, — проговорилъ онъ наконецъ. — Я берусь за ваше дѣло, но съ однимъ только условіемъ.
— Заранѣе соглашаюсь, — радостью отвѣтилъ Прохорновъ.
— О томъ, что я взялся за дѣло, вы не должны говорить никому. Въ такихъ дѣлахъ строгая тайна никогда не мѣшаетъ.
— Помилуйте, — слегка обиженно проговорилъ купецъ. — Да развѣ мы не понимаемъ? Вѣдь не враги же мы самимъ себѣ!
— Въ томъ-то и дѣло.
— Значитъ, можно передать нашимъ…
— Что я взялся за дѣло.
Поблагодаривъ сыщика, купецъ простился и вышелъ.
III.
правитьОставшись одинъ, Шерлокъ Холмсъ сѣлъ въ кресло и минутъ пять сидѣлъ не шевелясь и не подымая головы.
Затѣмъ онъ всталъ, подошелъ къ письменному столу и долго рылся въ какой-то справочной книгѣ.
— Вѣдь., надо посмотрѣть самому, въ чемъ тамъ дѣло! — произнесъ онъ наконецъ громко.
Сдѣлавъ нѣсколько замѣтокъ въ своей записной книжкѣ, онъ вышелъ на улицу и первымъ дѣломъ зашелъ въ сыскное отдѣленіе.
Тутъ онъ навелъ кое-какія справки о Морисонѣ и Фоминѣ и затѣмъ, не теряя времени, направился на финляндскій вокзалъ. Взявъ билетъ до Бѣлоострова, онъ сѣлъ въ первый поѣздъ и черезъ часъ былъ уже на мѣстѣ.
— Къ винному складу «Морисонъ и К°»! — скомандовалъ онъ извозчику.
Пролетка переѣхала черезъ желѣзнодорожное полотно и покатилась по направленію къ морю.
Ѣхать пришлось порядочно.
Но вотъ наконецъ показались и постройки склада.
Это были фундаментальныя, каменныя зданія, обнесенныя кирпичнымъ, высокимъ заборомъ.
Не доѣзжая сажень двадцати до воротъ, Холмсъ остановилъ извозчика и, заплативъ ему, пошелъ пѣшкомъ. Будто гуляя обошелъ онъ вокругъ склада и тихимъ шагомъ направился на западъ.
Вскорѣ ему попался навстрѣчу таможенный стражникъ.
— Нѣтъ ли у васъ спички? — спросилъ Холмсъ, подходя къ нему. Спичка давала предлогъ заговорить.
Предложивъ стражнику папиросу Холмсъ сказалъ нѣсколько словъ похвалы о постройкахъ склада и незамѣтно перешелъ на разговоръ о границѣ.
— Должно быть граница отсюда не далеко? — спросилъ онъ.
— А вотъ она! — указалъ стражникъ на небольшой ровикъ.
— Почему же нѣтъ часовыхъ? — удивился сыщикъ. — Вѣдь эдакъ можно провозить что угодно!
Стражникъ усмѣхнулся.
— Зачѣмъ? — произнесъ онъ. — Часовые есть, только отсюда не видать! А только тутъ муха не пролетитъ незамѣтно.
— И не проносятъ?
— Мелочь — пущай несутъ! Мы по карманамъ не шаримъ, а ежели что покрупнѣе, такъ это не пройдетъ.
— А чья это земля?
— Морисоновская.
— До самой границы?
— Нѣтъ, дальше. Ихняя земля идетъ по берегу широкой полосой.
— Длинной?
— Версты четыре будетъ. Только не вездѣ она къ берегу подходитъ.
— А какъ? — полюбопытствовалъ сыщикъ.
— Да вотъ, къ примѣру, тутъ она отъ завода до моря идетъ. Это къ югу. А къ западу отъ завода тянется длинной полосой не по самому берегу, а отступя отъ него сажень на пятьдесятъ. А въ концѣ, въ Финляндіи, эта полоса опять подходитъ къ берегу.
— Богатый участокъ! — замѣтилъ сыщикъ.
— Богатый! — поддакнулъ стражникъ. — По дѣлу и участокъ. День деньской-то къ нимъ везутъ, то отъ нихъ.
— Это вино то?
— Конечно вино. Будьте здоровеньки!
Холмсъ не удерживалъ его.
Въ этотъ день онъ прошелъ весь участокъ Морисона, побывалъ на морскомъ берегу, обошелъ всѣ окрестности и усталый вернулся поздно вечеромъ домой.
Но, въ то время, какъ Шерлокъ Холмсъ такъ дѣятельно принялся за работу, Натъ Пинкертонъ, король американскихъ сыщиковъ. тоже не дремалъ.
Какъ только Савва Ивановичъ Прохорновъ разсказалъ ему свое дѣло, онъ тотчасъ-же бросился въ сыскное отдѣленіе, гдѣ навелъ самыя точныя справки о Морисонѣ и его компаніонѣ.
Къ вечеру того же дня Натъ Пинкертонъ уже совершенно опредѣленно зналъ: кто изъ нихъ и какими средствами обладалъ до начала торговли.
Просидѣвъ три вечера подрядъ надъ вычисленіями, онъ направился въ Бѣлоостровъ.
Доѣхать до склада «Морисона и Ко» — было для него дѣломъ нѣсколькихъ минутъ.
Тутъ онъ слѣзъ съ пролетки, отпустилъ извозчика и твердымъ шагомъ вошелъ въ контору склада.
— Гдѣ я могу сдѣлать заказъ? — спросилъ онъ одного изъ конторщиковъ.
— Сію минуту-съ! — отвѣтилъ тотъ быстро. — Господинъ Морисонъ сію секунду выйдутъ сами.
Дѣйствительно, черезъ нѣсколько минутъ вышелъ самъ хозяинъ. Конторщикъ что-то шепнулъ ему на ухо и онъ подошелъ къ сыщику.
— Вы хотите дать намъ заказъ? — освѣдомился онъ.
— Да, на хорошія сорта винъ, — отвѣтилъ сыщикъ. — Я желалъ бы сдѣлать пробы…
— О! къ вашимъ услугамъ! Вамъ большая партія потребуется?
— Тысячъ на восемь.
— Прекрасно! У насъ вы получите товаръ гораздо дешевле и лучшаго качества.
— Да, я слышалъ.
— Благодарю васъ! Какъ видите, наша фирма успѣла таки зарекомендовать себя въ короткій срокъ.
— Очень радъ! Значитъ, можно будетъ сдѣлать пробы?
— Покорнѣйше прошу слѣдовать за мною.
Слѣдомъ за хозяиномъ, сыщикъ вошелъ въ просторную, свѣтлую комнату, уставленную разной величины бутылками.
— Вотъ-съ, извольте вамъ прейскурантъ! — сказалъ Морисонъ, подавая ему книжку. — Выберите вина и я дамъ вамъ пробы.
Натъ Пинкертонъ просмотрѣлъ каталогъ и назвалъ нѣсколько марокъ.
Черезъ минуту передъ нимъ стояли нѣсколько маленькихъ, пробныхъ бутылочекъ, запечатанныхъ и оклеенныхъ бандеролями.
— Вы и пробные флаконы получаете изъ-за границы? — спросилъ сыщикъ.
— Какъ же-съ!
Дѣлая пробы, сыщикъ пытливымъ взоромъ осматривалъ каждый уголокъ, каждую мелочь.
Но… вина были прекрасны, а подозрительнаго кругомъ не было ровно ничего.
— Вы не удивитесь, если я спрошу васъ: какимъ образомъ вы можете торговать дешевле всѣхъ? — задалъ онъ вдругъ вопросъ въ упоръ.
Морисонъ весело улыбнулся.
— Многіе спрашиваютъ меня объ этомъ, — отвѣтилъ онъ, — хотя конечно эта наша торговая тайна, но я не особенно скрытенъ. Дѣло очень просто: русскій купецъ любитъ брать на векселя, не любитъ платить тотчасъ по полученіи товара и ненавидитъ давать авансы. Мы же поступаемъ наоборотъ: если намъ нужно товару на десять тысячъ, мы посылаемъ двадцать, имѣя всегда крупныя суммы за фирмами. Благодаря этому мы имѣемъ большую скидку. А такъ какъ, благодаря нашему дешевому отпуску, оборотъ у насъ въ десять разъ быстрѣе, чѣмъ у другихъ, то мы съ лихвой вознаграждаемъ себя за это одолженіе фирмамъ.
— Вотъ оно что! — задумчиво произнесъ Пинкертонъ. — Вы разрѣшите мнѣ взять съ собою нѣсколько пробныхъ флаконовъ, для показа компаніону. Я заплачу за нихъ.
— Объ этомъ пожалуйста не безпокойтесь! — быстро отвѣтилъ Морисонъ, завязывая нѣсколько бутылочекъ въ бумагу. — Это такой пустякъ, о которомъ мы никогда и не говоримъ.
Съ этими словами онъ подалъ пакетъ сыщику.
Пожавъ руку Морисону, Пинкертонъ вышелъ изъ склада и направился на станцію.
V.
правитьДня четыре Шерлокъ Холмсъ не возобновлялъ своей поѣздки по финляндской желѣзной дорогѣ.
Казалось, что онъ совершенно бросилъ это дѣло.
Но зато онъ занимался теперь цѣлые дни очень странной работой.
Въ его кабинетѣ появилась цѣлая коллекція винъ, словно онъ собирался открыть буфетъ.
Тутъ же лежали спиртомэтры, стояли какія-то банки, склянки и чашки.
Иногда къ нему, по его просьбѣ, заходилъ Прохорновъ и они, запершись въ кабинетѣ, подолгу о чемъ-то бесѣдовали. Наступилъ пятый день. Холмсъ всталъ рано и тотчасъ же принялся одѣваться.
Но на этотъ разъ онъ одѣвался не такъ, какъ обыкновенно.
Четыре дня онъ нарочно не брился и теперь его лицо, покрытое на подбородкѣ, щекахъ и верхней губѣ короткой щетиной, напоминало лицо нѣмецкаго черно-рабочаго.
Костюмъ, который онъ надѣлъ, и выцвѣтшая зеленая, фетровая шляпа какъ нельзя больше подходили къ этому лицу. Слегка вымазавъ руки, онъ надѣлъ черезъ плечо небольшую котомку, сунулъ въ ротъ трубку и, еще разъ взглянувъ на себя въ зеркало, вышелъ изъ дому. Доѣхавъ на извозчикѣ до финляндскаго вокзала, онъ взялъ билетъ до Бѣлоострова, и пріѣхавъ туда, пѣшкомъ направился къ складу Морисона.
Войдя во дворъ склада, гдѣ уже кипѣла работа, онъ спросилъ, гдѣ контора. Ему указали.
Онъ прошелъ туда и спросилъ: не требуется ли тутъ работника.
Какой-то господинъ осмотрѣлъ его съ ногъ до головы и спросилъ:
— Нѣмецъ?
— Нѣмецъ, — отвѣтилъ сыщикъ, поддѣлывая акцентъ.
— А чѣмъ раньше занимался? — спросилъ господинъ.
— Строилъ дома, копалъ землю, огородничалъ, — отвѣтилъ съ достоинствомъ Шерлокъ Холмсъ. — Я спокойный человѣкъ и все умѣю.
Этотъ отвѣтъ видимо понравился господину.
Онъ обернулся къ конторщику и произнесъ:
— У насъ, кажется, уволенъ младшій сторожъ въ складочномъ помѣщеніи?
— Уволенъ, господинъ Морисонъ! — отвѣтилъ конторщикъ.
— Такъ попробуемъ этого. Я люблю нѣмцевъ.
И, указавъ на Шерлока Холмса, онъ вышелъ изъ конторы.
Приказчикъ опросилъ Холмса, отобралъ отъ него документъ, предусмотрительно захваченный изъ сыскного отдѣленія, и приказалъ ему явиться къ его новому начальству, старшему кладовщику.
Дѣло было покончено, и сыщикъ вступилъ на службу въ оптовый винный складъ «Морисонъ и К°».
VI.
правитьНе прошло и трехъ дней, какъ сыщикъ уже зналъ каждый уголокъ склада и вполнѣ освоился съ его жизнью.
Такъ какъ дни стояли теплые, то онъ цѣлые дни проводилъ во дворѣ, гдѣ вскорѣ сталъ и спать.
Служба была не особенно утомительная.
Онъ завелъ знакомства, съ нѣкоторыми изъ рабочихъ завелъ даже дружбу и изрѣдка выпивалъ съ ними въ ближайшемъ кабачкѣ.
Какъ уже говорилось, онъ зналъ каждый уголокъ.
Зналъ онъ, что во дворѣ склада имѣется всего одинъ колодезь, а вскорѣ могъ почти безъ ошибки сказать: сколько ведеръ воды выкачивается изъ него за день.
Онъ видѣлъ и пробовалъ каждую выѣзжавшую во дворъ бочку, опредѣляя количество привозимаго вина и выстукивалъ каждую бочку, отпускаемую изъ склада.
Раза два въ день на складѣ шла пріемка.
Это принимали вино, привозимое изъ петербургской таможни, гдѣ оно оплачивалось пошлиной.
Бочки и бутылки съ этимъ виномъ вкатывались въ погреба и тамъ сортировались.
Сыщикъ замѣтилъ, что въ погреба имѣютъ доступъ лишь сами хозяева, да одинъ полуидіотъ-чернорабочій, который изрѣдка таскалъ туда воду и просиживалъ иногда тамъ, вмѣстѣ съ хозяевами, по нѣсколько часовъ.
Вѣроятно они перекатывали тамъ бочки съ мѣста на мѣсто.
Нѣсколько разъ обращался онъ съ разспросами къ этому рабочему, но тотъ лишь глупо, по-идіотски, улыбался и хмыкалъ носомъ.
Но сыщикъ не унывалъ.
Онъ продолжалъ настойчиво дѣлать свои наблюденія, частенько вынимая осторожно свою записную книжку и дѣлая въ ней какія-то таинственныя записи.
Въ свободные часы онъ присоединялся къ рабочимъ, собиравшимся кучками и тогда начинался разговоръ.
Конечно, говорили больше о складѣ, о хозяевахъ, а главное, объ ихъ богатствѣ и удачѣ.
Нѣкоторые изъ рабочихъ были коренные здѣшніе жители, на ихъ глазахъ развилось все дѣло и они служили центромъ вниманія.
— Какъ тутъ не разбогатѣть, когда ума у нихъ хоть отбавляй! Да притомъ капиталъ, — сказалъ однажды одинъ изъ такихъ рабочихъ. — Скажемъ, примѣрно хоть про землю… Прежде эта земля совсѣмъ никудышняя была, а теперь глянь-ка !
— Чѣмъ же никудышняя? — заинтересовался сыщикъ.
— А тѣмъ, что полоска ихняя какъ разъ по лужку идетъ, а въ лужкѣ болото было. Они и купили-то ее изъ-за этого за безцѣнокъ! А теперь ей цѣна разъ въ десять больше стала!
— А болото?
— И-и! Тутъ такая работа шла! Душъ пятьдесятъ насъ тогда работало…
— По осушкѣ?
— Ну да! По всему, значитъ, ихнему участку трубы проложили, а отъ главной трубы — пять отводовъ къ морю.
— Это какъ же такъ?
— А очень просто! Сначала прорыли мы сточныя канавы, потомъ… ну, значитъ, какъ въ городахъ подъ улицами идетъ! Вода черезъ рѣшетки стекаетъ внизъ… и въ главную трубу. А изъ нея, по пяти трубамъ, въ море. Понялъ?
— Понялъ и высохло?
— Аль не видалъ? Небось мокроты теперь нигдѣ нѣту.
Этотъ разсказъ сильно заинтересовалъ сыщика.
— А гдѣ же эта труба идетъ? — полюбопытствовалъ онъ.
— А вонъ тамъ, проходитъ подъ всѣмъ складомъ! Тутъ колѣно и отводъ къ морю. Выпьешь что ли сотку?
— Пойдемъ! — согласился Шерлокъ Холмсъ.
И они направились въ ближайшій трактиръ.
VII.
правитьНа слѣдующій день Холмсъ попросился съѣздить въ Петербургъ, якобы для того, чтобы захватить съ собою остальныя свои вещи.
Его отпустили.
Лишь только онъ очутился въ своей квартирѣ, какъ тотчасъ же кинулся къ телефону.
Черезъ часъ въ его квартирѣ собрались: купецъ Прохорновъ, полковникъ пограничной стражи, одинъ изъ крупныхъ акцизныхъ чиновниковъ и околодочный надзиратель.
Никто не зналъ, зачѣмъ ихъ вызвалъ знаменитый сыщикъ, и теперь всѣ пристали къ нему съ разспросами.
Но Холмсъ, казалось, только изводилъ ихъ, всячески увиливая отъ прямыхъ отвѣтовъ.
— Погодите, господа, погодите! Все узнаете въ свое время, а теперь я могу сказать вамъ лишь одно: сегодня ночью вы будете свидѣтелями одного крупнаго дѣла, открытаго мною. И это дѣло касается каждаго изъ васъ!
— Значитъ вы насъ куда-то потащите? — спросилъ полковникъ.
— Да. И я совѣтую вамъ захватить съ собою револьверы.
— Тьфу ты, чортъ возьми! воскликнулъ акцизный. — Не прикажете ли еще переодѣться?
— Обязательно! — сказалъ сыщикъ. — Я только что хотѣлъ сказать это! Ваши форменные костюмы совершенно не годятся для подобныхъ похожденій! Они обратили бы на насъ вниманіе и погубили бы все дѣло.
— Что же вы хотите?
— Чтобы всѣ пріѣхали къ тремъ часамъ дня на финляндскій вокзалъ, но одѣтыми въ простое статское платье. Я буду ждать васъ съ хорошимъ запасомъ вина и закусокъ…
— Гм… недурно! — воскликнулъ полковникъ. — Надѣюсь, мы попробуемъ того и другого?
— Конечно, — проговорилъ сыщикъ улыбаясь. — Мы, вѣдь, ѣдемъ на пикникъ.
— И на долго?
— Можетъ быть, на всю ночь. На морскомъ берегу теперь хорошо!
— Можетъ быть и лакеи будутъ?
— Да. Два переодѣтыхъ жандарма будутъ нашими лакеями.
Сговорившись окончательно, сыщикъ выпустилъ гостей.
Затѣмъ онъ забралъ кое какія вещи въ узелокъ, въ длинный пакетъ завернулъ четыре линемановскихъ лопаты и короткій острый ломъ и, захвативъ эти вещи съ собой, сѣлъ на извозчика.
По пути онъ заѣхалъ въ гастрономическій магазинъ, купилъ тамъ винъ и закусокъ и затѣмъ отправился на вокзалъ.
Компанія уже ждала его.
Всѣ были одѣты въ статское платье и лишь одинъ Шерлокъ Холмсъ былъ по-прежнему въ своемъ костюмѣ чернорабочаго.
Подойдя къ Прохорнову, словно его рабочій, сыщикъ указалъ на привезенныя вещи.
— Вотъ-съ, тутъ… все что приказали!
И видя, что никто не обращаетъ на нихъ вниманія, онъ быстро заговорилъ:
— Длинный тючекъ не раскупоривайте. Вина и закуски — вотъ въ этихъ двухъ корзинахъ. Когда пріѣдете къ складу Морисона, то найдете себѣ мѣстечко въ рощицѣ, противъ западной стѣны склада. Эта рощица находится шагахъ въ двухстахъ отъ склада. Расположитесь въ ней, словно пріѣхали на пикникъ, разложите костеръ, раскупорьте корзину, пейте и закусывайте!
— А вы? — спросилъ купецъ.
— Я пріѣду въ свое время!
Съ этими словами онъ взялъ свой узелокъ и отошелъ прочь.
VIII.
правитьНатъ Пинкертонъ не долго раздумывалъ.
— А ну-ка, провѣримъ слова Морисона! — сказалъ онъ самъ себѣ съ улыбкой.
И въ тотъ же день въ парижскую сыскную полицію полетѣла пространная телеграмма, въ которой Натъ Пинкертонъ убѣдительно просилъ узнать отъ главныхъ винныхъ фирмъ: почемъ отпускаютъ онѣ товаръ Морисону, какъ производятся послѣднимъ платежи и какое количество вина высылается ему каждой фирмой.
— Чортъ меня возьми, если по этой ниточкѣ я не распутаю весь клубокъ! — ворчалъ американецъ, сидя передъ столомъ и продолжая свои вычисленія.
Весь день прошелъ въ ожиданіи.
Но вотъ вечеромъ пришла, наконецъ, отвѣтная срочная депеша изъ Парижа.
Самъ начальникъ парижской сыскной полиціи извѣщалъ въ ней Пинкертона о нижеслѣдующемъ:
«Фирмы наши дѣлаютъ фирмѣ „Морисонъ и Ко“ лишь на 5 % скидки больше чѣмъ остальнымъ. Фирма „Морисонъ и Ко“ не платитъ авансовъ, но беретъ весь товаръ за наличные деньги. Товаръ отправляется частью на Петербургъ, но большая часть винъ направляется фирмѣ въ Выборгъ».
Затѣмъ шелъ перечень количества винъ, отправляемыхъ всѣми французскими фирмами фирмѣ «Морисонъ и Ко».
Прочитавъ два раза депешу, Натъ Пинкертонъ улыбнулся.
— Такъ-съ, господинъ Морисонъ! — проворчалъ онъ. — Значитъ вы все лгали мнѣ! Но зачѣмъ же вамъ отправлять все на Выборгъ? Ужъ не контрабандишкой ли вы промышляете?!
Онъ сунулъ депешу въ карманъ, накинулъ пальто и направился къ Прохорнову.
— Дома? — спросилъ онъ горничную, входя въ переднюю.
— Ахъ, это вы, господинъ Пинкертонъ! — воскликнула жена Прохорнова, входя въ эту минуту въ переднюю. — А мужъ недавно уѣхалъ.
— Съ кѣмъ? Куда?
— Онъ говорилъ, что Шерлокъ Холмсъ потребовалъ, чтобы онъ, вмѣстѣ съ жандармами и акцизнымъ, немедленно пріѣхалъ въ Бѣлоостровъ къ складу.
— О, чортъ, — свирѣпо воскликнулъ американецъ. — Да неужели же я снова опоздалъ!?
И, наскоро простившись съ хозяйкой, онъ бросился на финляндскій вокзалъ.
IX.
правитьКогда Шерлокъ Холмсъ вошелъ въ ворота склада, было уже часовъ шесть съ половиной.
Тотъ самый рабочій, который разсказывалъ ему про осушку, встрѣтилъ его.
— Слушай, братецъ, а я сегодня гулять хочу! — сказалъ ему сыщикъ. — Да и дѣльце наклевывается хорошее. Вотъ, коли бы ты былъ свободенъ, такъ я и тебя бы прихватилъ. За ночь — пятерку заработать каждый можетъ!
— Ну-у? — воскликнулъ тотъ. — А ты бы взаправду меня прихватилъ! Я освобожусь въ семь часовъ.
— Что-жъ, пойдемъ! Только никому ни слова!
Работа въ семь часовъ окончилась и сыщикъ, попросивъ одного изъ рабочихъ подежурить эту ночь за себя, вышелъ изъ воротъ склада, въ сопровожденіи товарища, Федора Сиднева.
— Гдѣ жъ работа-то? — спросилъ тотъ.
— Сейчасъ узнаешь! — отвѣтилъ сыщикъ, направляясь къ рощѣ.
И лишь только они дошли до рощи, сыщикъ остановился.
— Слушай, Федоръ, — сказалъ онъ серьезно. — А вѣдь ты и я будемъ богаты!
— Да ну! — воскликнулъ рабочій.
— Вѣрно тебѣ говорю! Тутъ на этой землѣ кладъ зарытъ. Около той самой трубы, которую вы проводили!
— Буде болтать-то! — пробормоталъ недовѣрчиво Сидневъ.
— Право слово! Вонъ тамъ въ рощѣ господа сидятъ! Затѣмъ и пріѣхали, а мнѣ четверть клада обѣщали за помощь. Такъ и быть, изъ своей части я тебѣ треть уступлю, коли поможешь!
Глаза Сиднева такъ и загорѣлись.
— Чего-жъ не помочь! Развѣ отъ богатства кто отказывается!
— То-то же! Ты мѣсто знаешь, гдѣ труба проложена?
— Какъ не знать!
— Хорошо?
— Ужъ каждое колѣно знаю!
— Вотъ и прекрасно! Сегодня ночью и за работу примемся! Подожди меня тутъ, а я сейчасъ прибѣгу.
Оставивъ товарища, сыщикъ пробѣжалъ въ рощу.
Тамъ, недалеко отъ опушки, сидѣла кутящая компанія, весело попивая вино и перекидываясь шутками.
Увидавъ сыщика, всѣ обрадовались.
— Наконецъ-то! — крикнулъ полковникъ
Холмсъ приложилъ палецъ къ губамъ.
— Помните: я вами нанятъ копать у дренажной трубы. За это мнѣ четверть клада. Я вернусь съ работникомъ. Сблизьтесь съ нами.
Онъ снова возвратился къ Сидневу и пригласилъ его слѣдовать за собою.
А черезъ минуту они уже присоединились къ кутящей компаніи.
Сначала Сидневъ стѣснялся.
Но наступившая тьма, да пара-другая стакановъ вина сдѣлали свое дѣло.
А когда полковникъ замѣтилъ, что всѣ они работаютъ по одному и тому же дѣлу, а значитъ тутъ не можетъ быть различія между бариномъ и работникомъ, Сидневъ совсѣмъ разошелся.
Кутежъ продолжался часовъ до одиннадцати.
Кругомъ все спало, а складъ казался совершенно безлюднымъ.
Отведя полковника въ сторону, сыщикъ заговорилъ:
— Участокъ Морисона тянется версты четыре на западъ и обозначенъ двумя канавками, между которыми мы стоимъ. Сейчасъ же пусть жандармы двинутся на тотъ конецъ участка, который за финляндской границей. По пути надо осматривать все. На томъ концѣ должна быть постройка, дача или еще что-нибудь. Пусть узнаютъ: куда тамъ привозятъ бочки, войдутъ въ тотъ домъ и арестуютъ всѣхъ. Ну, а мы — за дѣло!
Лишь только жандармы ушли, сыщикъ подошелъ къ Сидневу.
— Ну, теперь показывай!
Развязавъ лопаты, они двинулись, всѣ вмѣстѣ, глубже въ рощу.
Послѣ короткихъ поисковъ, Сидневъ остановился у одного пня.
— Отсюда шагъ впередъ! Этотъ пень я помню! Вонъ объ тотъ выступъ я ободралъ рубаху!
Съ лихорадочной поспѣшностью всѣ принялись за работу. Наконецъ, лопата Сиднева стукнулась о что-то твердое.
Это была толстая чугунная труба.
Схвативъ ломъ, сыщикъ нѣсколько разъ, изо всей силы, ударилъ по ней. И осколки трубы полетѣли во всѣ стороны.
Взявъ фонарь, сыщикъ осмотрѣлъ внутри пробитую трубу и глаза его побѣдоносно сверкнули.
— Ну-съ, господа, готово! — произнесъ онъ торжественно. Я исполнилъ свою миссію! Вы были правы, г-нъ Прохорновъ, подозрѣвая контрабанду. А я увѣрился въ ней съ перваго же дня поступленія въ складъ. Высчитывая все количество поступающаго въ складъ и отпускаемаго изъ него вина, я сразу замѣтилъ, что отпускъ превышаетъ въ семь съ половиной разъ поступленіе. Мнѣ оставалось думать, что привозимое вино разбавляется водой, сдабривается спиртомъ и увеличивается этимъ путемъ. Тогда я сталъ изучать: какое количество воды вычерпывается изъ колодца. И тутъ я сталъ въ тупикъ. Количество воды, выкачиваемое изъ колодца, было таково, какое потребно лишь для питья рабочихъ, варки пищи и вообще для домашняго обихода. Кромѣ того я видѣлъ, что въ погреба воды носятъ мало. Значитъ не могло быть и рѣчи о томъ, чтобы вина разбавляли. Ежедневно въ погреба поступало до двадцати четырехъ бочекъ, а отпускали изъ нихъ до ста восьмидесяти. На складъ привозили все время новый, пустыя бочки отъ бондарей. Очевидно вино откуда-то бралось, потому что, еслибы только пять дней продолжалось такое превышеніе вывоза надъ ввозомъ, то погреба бы опустѣли. А между тѣмъ я всегда видѣлъ ихъ полными. И вдругъ я узналъ, что Морисонъ, прежде чѣмъ строить складъ, купилъ этотъ длинный болотистый участокъ, переходящій границу. Зачѣмъ онъ купилъ его весь, когда для склада достаточно было небольшого куска? Зачѣмъ онъ сразу сталъ осушать его не простыми канавами, а трубами, изъ которой главная идетъ черезъ весь участокъ? Зачѣмъ построилъ онъ складъ на границѣ и какъ разъ тамъ, гдѣ проходила труба? Вы понимаете въ чемъ дѣло? Черезъ эту трубу, изъ Финляндіи проведено нѣсколько тонкихъ трубъ…
Онъ освѣтилъ внутренность проломанной трубы и присутствующіе увидѣли штукъ восемь трубокъ по дюйму въ діаметрѣ, проложенныхъ по дну большой трубы.
— Дайте стаканъ! — приказалъ сыщикъ. — Нѣтъ, нѣсколько стакановъ.
Онъ стукнулъ ломомъ по одной изъ трубокъ.
Изъ нея хлынула темная жидкость.
Онъ подставилъ стаканъ и наливъ его, сначала понюхалъ, а затѣмъ попробовалъ.
— Чудная марсала! — сказалъ онъ передавая полковнику стаканъ.
Онъ поочереди перешибъ всѣ трубки, наливая изъ каждой вина.
Сидневъ стоялъ, разиня ротъ.
Поочереди были испробованы: мадера, портвейнъ, малага, коньякъ, ромъ и два сорта бѣлаго вина.
Фуроръ былъ необыкновенный.
Всѣмъ стало яснымъ, какимъ образомъ Морисонъ могъ продавать вино дешевле всѣхъ. Вино, по трубкамъ, проходило черезъ границу непосредственно въ погреба, не оплачиваясь пошлиной.
Вдругъ со стороны склада донеслись голоса.
— Тише! На землю! — скомандовалъ сыщикъ.
Вся компанія притаилась.
Два человѣка, съ фонарями въ рукахъ шли очень тихо отъ склада къ рощѣ, освѣщая землю и тщательно осматривая ее.
— … бываетъ, я васъ увѣряю! — донесся до сыщика голосъ одного изъ нихъ.
— Ахъ нѣтъ! отвѣтилъ другой съ раздраженіемъ. — Телефонируютъ, что отпускъ винъ продолжается, а изъ трубъ ничего не идетъ! Очевидно, что-нибудь случилось съ трубой!
Въ это время они подошли совсѣмъ близко.
— Что вы думаете? — спросилъ одинъ изъ нихъ.
— То, что мы всѣ попробовали вашихъ винъ! — грозно крикнулъ сыщикъ, подымаясь съ мѣста и выхватывая револьверъ.
— Вы арестованы, гг. Морисонъ и Фоминъ! Мы полиція!
Не успѣли контрабандисты прійти въ себя, какъ крѣпкіе ремни опутали ихъ руки и вся компанія направилась къ складу.
Вскорѣ сюда пришли и жандармы съ четырьмя арестованными.
Это были прикащики фирмы, застигнутые въ одномъ изъ домовъ по ту сторону участка, гдѣ они наливали въ трубки вина, привезенныя изъ Финляндіи.
Всѣ вмѣстѣ, ведя за собою арестованныхъ, они направились къ вокзалу.
Но едва успѣли они выйти изъ рощицы, какъ передъ ними выросла темная, худощавая фигура.
— Стой! кто идетъ?! — крикнулъ Шерлокъ Холмсъ, выступая впередъ и подымая револьверъ.
— Натъ Пинкертонъ! — хладнокровно отвѣтилъ американецъ, въ свою очередь подымая револьверъ. — Съ кѣмъ имѣю честь?
— Со своимъ старымъ знакомымъ Шерлокомъ Холмсомъ! Вы немного опоздали коллега! — произнесъ англичанинъ.
Оба сыщика опустили револьверъ и подошли другъ къ другу.
— Вы всегда, становитесь на моемъ пути, мистеръ Холмсъ! — съ легкимъ раздраженіемъ произнесъ американецъ.
— Я не виновенъ въ этомъ, коллега! — отвѣтилъ Холмсъ.
Натъ Пинкертонъ пожалъ плечами.
— Я знаю это; товарищъ, но вѣдь и я человѣкъ, и я не лишенъ тщеславія.
И пожавъ руку Холмсу, онъ присоединился къ общей компаніи.