Мы отправились на Ривьеру, чтобы немного отдохнуть и рѣшили тамъ пробыть нѣсколько недѣль. Стагартъ, имѣвшій подобно мнѣ свое постоянное мѣстожительство въ Берлинѣ, не могъ оставаться долго въ одномъ и томъ же городѣ, такъ что мы почти все время переѣзжали съ мѣста на мѣсто, причемъ благодаря случаю или таинственному фатуму каждая наша поѣздка сопровождалась какимъ нибудь приключеніемъ.
Стояла весна въ Монте-Карло. Солнце обливало яркимъ свѣтомъ Средиземное море, воды котораго свѣтились бирюзовымъ отраженіемъ неба. Чудный весенній воздухъ опьянялъ. Онъ былъ полонъ благоуханія розъ и камелій и щебетаній птицъ. Было около полудня, когда мы вошли въ Казино. Мой другъ былъ здѣсь не въ первый разъ и все же онъ снова окинулъ взоромъ сверкающее великолѣпіе этого храма порока, въ залитыхъ золотомъ залахъ котораго человѣчество приносило жертвы золотому тельцу.
— Въ этомъ золотомъ храмѣ пахнетъ преступленіемъ, проговорилъ мой другъ, элегантная фигура котораго обращала на себя вниманіе почти всѣхъ окружавшихъ насъ. — Здѣсь атмосфера пропитана кровью.
Мы вошли въ игорную залу и подошли къ одной изъ рулетокъ. Здѣсь царило молчаніе и спокойствіе. Вокругъ стола сидѣли и стояли элегантные мужчины и осыпанныя брилліантами дамы. Шарикъ катился по рулеткѣ и только хриплый голосъ крупье нарушалъ молчаніе. Люди въ этомъ сказочномъ залѣ, гдѣ сталкиваются тысячи разнообразныхъ страстей, деликатны, шикарны и отличаются внѣшнимъ лоскомъ. Шума здѣсь не любятъ, у всѣхъ сосредоточеныя лица. Ядовитая атмосфера окутываетъ все это великолѣпіе, играющее такую ужасную роль въ судьбѣ находящихся здѣсь людей.
И я и Стагартъ нѣсколько разъ поставили пригоршню золотыхъ, но ни разу не выиграли. Я замѣтилъ, что мысли моего друга были далеки отъ игры. Взглядъ его блуждалъ по залѣ, останавливался время отъ времени на какомъ нибудь интересномъ лицѣ и снова переходилъ дальше. Онъ хладнокровно наблюдалъ за чѣмъ то, совершенно не затронутый хаосомъ страстей сосредоточивающихся на рулеткѣ.
Очень скоро мы оба проиграли всѣ деньги, которыя были у насъ съ собой. Что касается меня, то я могъ рисковать, такъ какъ заработалъ въ послѣднее время не мало благодаря печатанію моихъ записокъ о приключеніяхъ Фрица Стагарта, а у друга моего въ государственномъ банкѣ въ Берлинѣ лежало нѣсколько милліоновъ.
— Нужно телеграммой выписать деньги, замѣтилъ я.
Онъ улыбнулся.
— Ты забываешь, отвѣтилъ онъ, гдѣ мы находимся. Подожди меня здѣсь, я сейчасъ принесу деньги.
Онъ вышелъ изъ зала и вернулся черезъ минутъ пять съ нѣсколькими тысячами франковъ.
— Бери пожалуйста, проговорилъ онъ съ улыбкой, протягивая нѣсколько кредитныхъ билетовъ. — Я могу тебѣ оказать кредитъ.
— Откуда ты досталъ эти деньги? спросилъ я съ удивленіемъ, взявъ у него деньги. Я еще не зналъ, что ты умѣешь такъ быстро дѣлать деньги.
— Да я ихъ и не дѣлалъ, отвѣтилъ онъ со смѣхомъ. — Дѣло обстоитъ очень просто, какъ и все то, что тебя уже часто приводило въ изумленіе. Тамъ у входа стоятъ нѣсколько кавалеровъ, у которыхъ всегда найдется въ карманѣ нѣсколько десятковъ тысячъ франковъ. Я превратилъ въ деньги мой брилліантовой перстень.
Онъ бросилъ двѣ тысячи франковъ на первыя двѣнадцать цифръ и сразу выигралъ маленькое состояніе. Черты его лица какъ-то обострились, губы его сжались и твердый, стальной взглядъ его былъ устремленъ на рулетку. Онъ поставилъ въ три, четыре раза большія суммы и снова выигралъ. Отъ удивленія я пересталъ играть.
— Что это такое? спросилъ я его. Ты, кажется, вошелъ въ соглашеніе съ дьяволомъ?
— Не думаю, отвѣтилъ онъ съ юморомъ, сверкнувъ глазами. Я сдѣлалъ только маленькое вычисленіе. Ты знаешь, что я не плохой математикъ, а все въ жизни, даже малѣйшее, незначительнѣйшее происшествіе подлежитъ законамъ математики. Идетъ ли дѣло о битвѣ при Ватерлоо или объ этомъ маленькомъ шарикѣ — все зависитъ отъ сложеній. Конечно доказать это очень трудно, но у каждаго человѣка есть минуты, когда вычисленія его правильны. Только большинство людей этого не знаетъ. Незначительная ошибка въ счетѣ и все идетъ прахомъ.
Въ это мгновеніе крупье сгребъ лопаткой кучку поставленнаго имъ на сукно золота.
Стагартъ разсмѣялся.
— Ты видишь, я снова сталъ разсѣяннымъ. Спокойный человѣкъ могъ бы пожалуй сорвать банкъ. Кто играетъ съ цифрами, тотъ долженъ выиграть. Кто играетъ съ золотомъ, тотъ проигрываетъ. Поэтому то всѣ здѣсь проигрываютъ, вѣдь всѣ они страстно жаждутъ выигрыша.
Онъ осмотрѣлся по сторонамъ.
Рядомъ съ нами за столъ сѣла очень элегантная, поразительно красивая дама. Она разговаривала съ другой не менѣе шикарно одѣтой дамой, судя по лицу русской. Позади дамъ стоялъ очень изящный господинъ, лѣтъ сорока на видъ въ пенснэ. Онъ разсматривалъ игроковъ, тогда какъ дамы играли съ большимъ оживленіемъ.
Этотъ господинъ повернулся къ намъ и на лицѣ его появилась полуудивленная полурадостная улыбка.
— Глазамъ своимъ не вѣрю, графъ, проговорилъ онъ, по французски, протягивая обѣ руки моему другу, — васъ ли я вижу, здѣсь, въ кульминаціономъ пунктѣ цивилизаціи?
— Да, баронъ, это я, отвѣтилъ Стагартъ. — Я все еще продолжаю изучать цивилизацію, а Монте-Карло, кажется, очень полезный для меня университетъ. — Онъ представилъ меня барону де Русселю отставному офицеру французскаго генеральнаго штаба. Баронъ проживалъ теперь свои доходы въ Парижѣ и время отъ времени прерывалъ свое мирное существованіе какой нибудь экспедиціей въ Африку или Азію, гдѣ онъ открывалъ какія нибудь неизвѣстныя дотолѣ страны. Баронъ познакомилъ насъ со своей молодой женой (онъ женился нѣсколько мѣсяцевъ тому назадъ). Баронесса и ея подруга, молодая русская, оказались остроумными, крайне симпатичными дамами. Мы начали играть сообща и по настоянію своей жены въ игрѣ принялъ участіе и баронъ. Прошло немного времени и онъ привлекъ вниманіе всѣхъ игроковъ. Онъ игралъ съ невѣроятнымъ счастьемъ. Передъ нимъ высились уже цѣлыя горы золота, а онъ все продолжалъ забирать своими нервными руками золото и кредитные билеты.
— Это случайность, проговорилъ онъ обращаясь къ намъ. Замѣчательная, неожиданная случайность. Я выигралъ тридцать тысячъ франковъ. Пойдемте однако отсюда, я боюсь, что потеряю весь свой выигрышъ.
Я невольно улыбнулся, изумляясь самообладанію барона. Его жена удержала его за руку.
— Почему ты хочешь прекратить игру? спросила она лихорадочно. Тебѣ везетъ. Ты можешь выиграть состояніе.
Въ глазахъ ея ясно виднѣлась жажда золота.
Мой другъ прищурилъ немного глаза и внимательно наблюдалъ за этой сценой.
Русская не обращала ни на что вниманія и продолжала спокойно играть съ перемѣннымъ счастьемъ.
Баронъ молча снова бросилъ на столъ цѣлую горсть золотыхъ монетъ. Онъ выигралъ. Я обратилъ вниманіе на то, что какой то блѣдный молодой человѣкъ съ нервными, лихорадочными движеніями пробрался къ нашей группѣ и съ лихорадочнымъ вниманіемъ слѣдилъ за каждымъ движеніемъ барона.
— Какимъ образомъ вы выигрываете? спросилъ онъ его тихо по англійски. Вѣдь вы играете по системѣ? Неправда-ли? Я предлагаю вамъ сто тысячъ франковъ, если вы мнѣ продадите вашъ секретъ.
— Къ сожалѣнію, отвѣтилъ баронъ, обмѣниваясь съ нами взглядомъ, я не могу открыть вамъ тайну моей системы.
Молодой человѣкъ бросилъ на него полупечальный, полугнѣвный взглядъ, но не отошелъ отъ него.
— Ну, довольно, проговорилъ баронъ, глубоко вздохнувъ. Онъ собралъ свой выигрышъ и отошелъ отъ игорнаго стола.
— Ты дѣйствительно думаешь, что онъ игралъ по системѣ? спросилъ я моего друга.
— Безсознательно, да, отвѣтилъ Стагартъ. Онъ самъ этого не сознавалъ. Ему не везло, какъ говорятъ, а онъ просто игралъ по системѣ, самъ этого не зная.
Я замѣтилъ, что молодой англичанинъ послѣдовалъ за нами и обратилъ на это вниманіе моего друга.
— Запахъ золота привлекаетъ голодающихъ, отвѣтилъ онъ, бросая проницательный взглядъ на молодого человѣка, затѣмъ онъ повернулся къ русской, которая проиграла нѣсколько тысячъ франковъ и при этомъ не потеряла своего хорошаго расположенія духа.
— Завтра ты снова долженъ играть, слышишь! произнесла жена барона и карія глаза ея сіяли отъ радости. — Тебѣ везетъ, мы здѣсь можемъ выиграть цѣлое состояніе.
Стагартъ услышавъ эти слова бросилъ на меня многозначительный взглядъ.
Наступилъ вечеръ и мы отправились въ англійское кафе, изъ роскошнаго помѣщенія котораго доносились увлекательные звуки цыганскаго оркестра. Драгоцѣнные ковры покрывали полъ, заглушая каждый громкій звукъ. Слышенъ только шелестъ женскихъ платьевъ. Лакеи серьезны и безмолвны, покорны какъ рабы. Они низко склоняются передъ лишеннымъ престола королемъ, почтительно открывающимъ дверь передъ дамой полусвѣта, но точно также низко склоняются передъ какимъ нибудь авантюристомъ, продѣлки котораго имъ очень хорошо извѣстны.
Мы скоро пришли въ отличное расположеніе и великолѣпно провели вечеръ. Жена барона умѣла вести занимательные разговоры. Русская въ этомъ отношеніи даже перещеголяла ее. Она была вдовой морского офицера, убитаго въ первыхъ бояхъ у Портъ-Артура. Чтобы заглушить свое горе и забыть печальныя воспоминанія, она пріѣхала въ Монте-Карло.
Стагартъ, обыкновенно бывшій очень молчаливымъ, принялъ оживленное участіе въ разговорѣ. Только одинъ разъ на мгновеніе онъ насупился и глаза его заблестѣли фосфорическимъ блескомъ. Это было когда баронъ освѣдомился о его сестрѣ. Стагартъ ничего не отвѣтилъ на этотъ вопросъ. Когда мы поднялись со стола, онъ указалъ на блѣднаго молодого человѣка, который сидѣлъ въ углу и не спускалъ своего лихорадочнаго взора съ барона.
— Непріятный господинъ, проговорила русская.
— Дайте ему вполнѣ насладиться, г-жа Георгіевская, проговорилъ весело баронъ. Онъ навѣрное фотографировалъ меня рентгеновскими лучами, чтобы проникнуть въ мою тайну. Впрочемъ я завтра же уѣду въ Ниццу, такъ какъ я предчувствую, что я завтра же проиграю весь мой сегодняшній выигрышъ.
— Ахъ, ты говоришь глупости, возразила съ досадой его жена.
Мы разстались.
Мы съ Стагартомъ остановились въ гостиницѣ Метрополь. Баронъ и дамы жили въ Парижской гостинницѣ.
Рано утромъ на слѣдующій день въ дверь мою раздался стукъ. Я тотчасъ же открылъ ее, такъ какъ я уже былъ одѣтъ.
Передо мной стояли баронесса де Руссель и г-жа Георгіевская. Первая конвульсивно рыдала, вторая была блѣдна какъ полотно.
— Боже мой! воскликнулъ я, что случилось?
— Мой мужъ…. не могла больше ничего выговорить баронесса.
Русская проговорила спокойнѣе;
— Нельзя ли намъ поговорить съ графомъ?
Стагартъ находившійся въ сосѣдней комнатѣ, тотчасъ же вошелъ ко мнѣ. Баронесса съ рыданіемъ бросилась въ кресло. Лицо моего друга стало суровымъ, неподвижнымъ. Оно какъ бы окаменѣло, когда онъ произнесъ:
— Съ вашимъ мужемъ случилось несчастіе, баронесса?
Она покачала головой.
— Я не знаю — я не знаю, воскликнула она, задыхаясь отъ слезъ. Онъ вчера вышелъ изъ гостинницы со своимъ камердинеромъ и больше не возвращался.
Стагартъ вынулъ часы.
— Теперь десять часовъ, проговорилъ онъ спокойно. Мы должны отправиться въ поиски за нимъ.
Спокойный тонъ, которымъ произнесъ эти слова мой другъ, казалось успокоилъ молодую женщину и русская проговорила съ увѣренностью:
— Съ нимъ навѣрное ничего дурного не случилось. Разъ онъ ушелъ по собственной волѣ.
— Будемъ надѣятся, отвѣтилъ мрачно Стагартъ, открывая дверь, — вы желаете къ намъ присоединиться?
— О да, конечно, отвѣтила русская. Молодая женщина какъ будто остановилась на одно мгновеніе въ нерѣшительности. Это такъ противорѣчило ея словамъ, что я объяснилъ это необычайнымъ ея волненіемъ.
— Я пойду съ вами, проговорила она затѣмъ, бросивъ робкій взглядъ на моего друга.
Съ помощью полиціи мы обыскали все Монте-Карло и нашли наконецъ барона на дорогѣ между Монте-Карло и желѣзнодорожной станціей Кондаминъ. Немного въ сторонѣ отъ дороги на деревѣ мы увидали висѣвшее человѣческое тѣло. Съ такимъ крикомъ ужаса, какого я еще никогда не слышалъ и никогда не забуду, баронесса бросилась къ дереву, на которомъ тихо качалось тѣло, привязанное за шею къ толстому суку веревкой. Это былъ баронъ де-Руссель.
— Боже мой, онъ самъ себя лишилъ жизни! воскликнула молодая женщина. Но нѣтъ, нѣтъ, нѣтъ! Это я его убила! Я виновница его смерти. Одна я! О, я несчастная!
Съ этими словами она упала безъ сознанія у дерева. Я обмѣнялся съ русской вопросительнымъ взглядомъ.
Стагартъ подошелъ къ трупу и началъ внимательно его осматривать, тогда какъ г-жа Георгіевская старалась привести съ сознаніе баронессу.
— Удивляюсь, что могло привести къ самоубійству этого человѣка? спросилъ я. Во всякомъ случаѣ существуетъ связь между его самоубійствомъ и самообвиненіемъ его жены.
Стагартъ ничего не отвѣчалъ. Онъ опустился на землю и началъ ее внимательнѣйшимъ образомъ осматривать, почти приложивъ лицо къ самой землѣ.
Наконецъ онъ поднялся и обратилъ испытующій взглядъ на баронессу, которая только что пришла въ сознаніе и смотрѣла на моего друга полными ужаса глазами.
— Вы говорили, баронесса, что вашъ мужъ вышелъ въ сопровожденіи своего камердинера?
Она кивнула головой.
— Да — въ сопровожденіи камердинера — или нѣтъ — подождите, дайте припомнить — нѣтъ — онъ вышелъ одинъ — а камердинеръ пошелъ вслѣдъ за нимъ — да — да — это было такъ — пошелъ вслѣдъ за нимъ.
Мой другъ покачалъ головой. Онъ устремилъ свой испытующій взоръ на баронессу, которая была не въ силахъ его выдержать. Она опустила глаза и снова разразилась рыданіями.
— Пойдемъ, обратился ко мнѣ Стагартъ. Нужно попытаться напасть на слѣдъ этого человѣка.
Мы оставили дамъ и пошли по направленію къ Монако, идя по травѣ. Я ясно замѣтилъ глубокіе слѣды мужскихъ ногъ, по которымъ слѣдовалъ мой другъ. Вдругъ онъ остановился. Здѣсь земля была на нѣкоторомъ пространствѣ утоптана. Въ особенности привлекло наше вниманіе то обстоятельство, что виднѣлись слѣды женскихъ ногъ. Стагартъ началъ снова осматривать землю. Затѣмъ онъ прошелъ нѣсколько шаговъ впередъ и наклонился. Въ рукахъ у него очутилась шляпа лакея. Мы продолжали наши поиски, но больше ничего не могли найти. Слѣды терялись на каменистой почвѣ дороги и поэтому мы вернулись къ трупу. Баронесса все еще продолжала вести себя какъ безумная. Она распустила свои волосы и продолжала обвинять себя въ смерти своего мужа.
— Успокойтесь, проговорилъ Стагартъ. Я не понимаю, почему вы себя считаете виновницей смерти барона. Вѣдь онъ не кончилъ жизнь самоубійствомъ, а его убили.
Я въ удивленіи поднялъ голову и русская тоже взглянула съ ужасомъ на моего друга, такъ рѣшительно высказавшаго это предположеніе. Только баронесса качала головой.
— Нѣтъ, нѣтъ! воскликнула она. Не говорите этого! Никто его не убивалъ! Онъ самъ себя лишилъ жизни! О, горе мнѣ! Никогда больше я не найду себѣ покоя!
— А все-таки я утверждаю — возразилъ увѣренно Стагартъ, что баронъ сталъ жертвой утонченнаго преступленія. Слѣды ногъ ясно указываютъ на то, что его притащили къ этому дереву и на его шеѣ ясно видны слѣды пальцевъ задушившихъ его до этого. Его повѣсили на это дерево уже задушевнаго, для того чтобы обмануть правосудіе.
Я уже привыкъ къ быстрому и логическому діагнозу моего друга, такъ какъ уже неоднократно присутствовалъ при его слѣдствіяхъ и поэтому я нисколько не былъ удивленъ. Тѣмъ большее впечатлѣніе произвели его слова на обѣихъ женщинъ, которыя дико уставились на него.
— Убитъ! воскликнула баронесса сквозь зубы, какъ-то неестественно подчеркивая каждое свое дальнѣйшее слово. Но кто могъ совершить подобное убійство?
— Можетъ быть, ваши предположенія ошибочны, графъ, проговорила г-жа Георгіевская. Кому могла быть выгодна смерть человѣка, котораго здѣсь никто не зналъ.
— Въ странѣ, въ которой всѣ поклоняются золотому тельцу, вашъ вопросъ наивенъ, отвѣтилъ мой другъ, стараясь разжать судорожно сжатую правую руку убитаго.
— Баронъ ограбленъ — это вполнѣ объясняетъ преступленіе.
Въ этотъ моментъ ему удалось разжать пальцы убитаго. Маленькая голубоватая лента упала на землю. Стагартъ поднялъ ее и показалъ намъ.
— Можетъ быть, вы мнѣ объясните, баронесса, какимъ образомъ попала сюда эта ленточка?
Невольно мы всѣ взглянули на баронессу. На ней было бѣлое платье обшитое голубой рюшью. На лѣвомъ ея рукавѣ недоставало ленточки.
Съ дикимъ крикомъ снова упала баронесса безъ сознанія.
Полиція, которая первоначально намѣревалась констатировать самоубійство, которыя часто случаются въ этой странѣ узаконеннаго грабежа и мошенничества, въ виду энергичныхъ настояній Стагарта принуждена была согласиться съ тѣмъ, что баронъ де-Руссель былъ убитъ и ограбленъ.
Слѣдствіемъ всего этого былъ обыскъ въ номерѣ, который занималъ баронъ съ своей супругой. Русская, не желавшая оставить свою подругу одну въ эти тяжелыя минуты, настоятельно просила насъ присутствовать при обыскѣ и Стагартъ не особенно то довѣрявшій монакскимъ властямъ, согласился на это.
Полицейскій коммиссаръ, производившій обыскъ, установилъ тотъ фактъ, что денегъ не оказалось ни въ самой комнатѣ барона ни съ сундукахъ убитаго.
— Вы не имѣете понятія, куда могли дѣваться деньги выигранныя вчера вечеромъ барономъ? спросилъ коммиссаръ баронессу, которая казалась теперь спокойнѣе, чѣмъ прежде.
— Никакого. Я могу только предполагать, что онъ носилъ ихъ съ собой.
— Значитъ, во всякомъ случаѣ мы имѣемъ дѣло съ грабежемъ. Вы не имѣете ни на кого подозрѣнія въ совершеніи убійства?
— Имѣю, отвѣтила съ горячностью молодая женщина. Несомнѣнно преступленіе совершилъ тотъ молодой человѣкъ, который вчера въ казино не отставалъ ни на шагъ отъ моего мужа. Конечно, онъ убійца.
Русская объяснила коммиссару поведеніе этого человѣка.
— Я сейчасъ велю его допросить, отвѣтилъ полицейскій коммиссаръ.
— Это уже невозможно, замѣтилъ мой другъ. — Насколько мнѣ извѣстно, онъ уже сегодня утромъ неожиданно уѣхалъ по направленію къ Марсели.
— Это обстоятельство говоритъ противъ него, проговорилъ комиссаръ, бросилъ вопросительный взгядъ на моего друга.
Стагартъ пожалъ плечами. Полицейскій снова обратился къ баронессѣ.
— Вы утверждали, сударыня, что барона сопровождалъ его камердинеръ?
— Да, онъ вышелъ вслѣдъ за нимъ.
— Почему это онъ сдѣлалъ.
Баронесса молчала. Она старалась не смотрѣть на насъ. Затѣмъ она сказала послѣ продолжительнаго молчанія.
— Я этого не знаю.
Коммиссаръ бросилъ на нее проницательный взглядъ.
— Мнѣ очень непріятно, васъ безпокоить, сударыня, проговорилъ онъ. Но я считаю необходимымъ произвести обыскъ въ вашихъ комнатахъ.
— Пожалуйста, отвѣтила молодая женщина. — Дѣлайте все, что вы считаете необходимымъ для разрѣшенія этой ужасной загадки.
При обыскѣ принадлежавшихъ баронессѣ сундуковъ найдена была вся сумма, выигранная убитымъ наканунѣ вечеромъ въ рулетку. Золото было размѣнено на кредитные билеты и лежало спрятанное между бѣльемъ баронессы.
При этомъ открытіи баронесса снова по теряла всякое самообладаніе.
— Клянусь вамъ, господа, воскликнула она въ страшномъ возбужденіи, что я не подозрѣвала нахожденіе этихъ денегъ между моими вещами.
— Значитъ, вы не знаете, какимъ образомъ попали деньги въ вашъ сундукъ? спросилъ строго полицейскій чиновникъ.
— Клянусь вамъ — не знаю.
— Можетъ быть, вашъ супругъ передалъ вамъ эту сумму на храненіе? спросила русская, желая придти баронессѣ на помощь.
— Нѣтъ. Денегъ онъ мнѣ не давалъ.
— И тѣмъ не менѣе мы находимъ ихъ въ вашемъ сундукѣ и при этомъ старательно спрятанными, проговорилъ коммиссаръ. Вы понимаете, что это непонятное обстоятельство можетъ васъ погубить.
— Но я ничего не знаю, все-таки я ничего не знаю, воскликнула молодая женщина съ выраженіемъ величайшаго ужаса на лицѣ. Это дѣло рукъ того молодаго человѣка — допросите его и тогда все объяснится.
— Дѣло страннымъ образомъ осложняется, проговорилъ полицейскій, обращаясь къ моему другу, который стоялъ недвижимо и слѣдилъ за всей этой сценой.
— Сознаюсь, отвѣтилъ Стагартъ, что дѣло не такъ просто. Но такъ какъ убійство совершено между вчерашнимъ вечеромъ и сегодняшнимъ утромъ, то самое лучшее, если баронесса докажетъ намъ свое алиби, то-есть докажетъ намъ, что она сегодня ночью не выходила изъ дому. Тогда сами собой разсѣются всѣ подозрѣнія.
— Вы правы, проговорилъ коммиссаръ, если баронесса докажетъ намъ, что она провела эту ночь въ гостиницѣ — а это будетъ вамъ очень легко доказать, прибавилъ онъ съ вѣжливымъ поклономъ — то мы васъ больше не будемъ безпокоить и энергично послѣдуемъ по тому слѣду, который вы намъ сами указали.
— Я была сегодня ночью дома, проговорила беззвучно баронесса. Персоналъ гостиницы можетъ это удостовѣрить.
И дѣйствительно прислуга, которую допросилъ полицейскій, показала единогласно, что баронесса не выходила изъ гостинницы. Послѣдней была допрошена камеръ-юнгфера баронессы, на которую обратилъ вниманіе полицейскаго директоръ гостинницы.
Это была очень молодая, хорошенькая дѣвушка, уроженка юга Франціи, судя по ея произношенію. Она была видимо крайне подавлена и при каждомъ обращенномъ къ ней вопросѣ обращала взоръ, какъ бы ища помощи, къ своей барынѣ, которая не сводила съ нея глазъ.
— Вы давно служите у баронессы, спросилъ полицейскій коммиссаръ.
— Три мѣсяца сударь, отвѣтила дѣвушка.
— Вы вчерашній день провели съ вашей барыней?
— Да, — вымолвила она нерѣшительно.
— И вы удостовѣряете, что баронесса не выходила сегодня ночью изъ гостинницы?
— Нѣтъ, — то есть да, она не выходила изъ гостинницы — я это удостовѣряю.
Баронесса глубоко вздохнула. Этотъ отвѣтъ снялъ съ сердца всѣхъ присутствующихъ при этомъ ужасномъ допросѣ тяжелый камень.
— Хорошо, проговорилъ коммиссаръ, собирая свои бумаги, вы должны будете подтвердить ваши показанія. Предварительное слѣдствіе закончено.
Я видѣлъ, какъ Стагартъ впился глазами въ молодую дѣвушку какъ бы желая проникнуть въ тайники ея души. Дѣвушка старалась не смотрѣть на Стагарта и взоръ ея испуганно блуждалъ комнатѣ.
Вдругъ она разразилась рыданіями и съ ней сдѣлалась сильная истерика.
— Она солгала, проговорилъ спокойно Стагартъ обращаясь къ коммиссару.
— Если вы сказали неправду, обратился тотъ къ молодой дѣвушкѣ, то вы будете строго наказаны. Еще есть время все загладить, вы можете еще взять назадъ ваши показанія, если онѣ лживы.
Дѣвушка избѣгала смотрѣть на баронессу.
— Это была неправда, прошептала она едва слышно.
— Что неправда. Объясните подробнѣе, проговорилъ нетерпѣливо полицейскій.
— Я вамъ скажу истинную правду — баронесса, когда баронъ еще находился въ своихъ аппартаментахъ, вышла вчера вечеромъ изъ гостинницы въ сопровожденіи Жана. На ней были мое пальто и шляпа и она была покрыта густой вуалью. Мнѣ было приказано лечь спать и держать языкъ за зубами.
— Кто это Жанъ? спросилъ коммиссаръ, снова разложившій на столѣ свои бумаги.
— Камердинеръ барона — мой — мой женихъ. Онъ больше не вернулся — только шляпу его нашли, г. коммиссаръ.
— И когда вернулась баронесса домой? спросилъ коммиссаръ.
Всѣ затаили дыханіе.
— Сегодня утромъ.
— Въ гостинницѣ ее вѣроятно приняли за прислугу, проговорилъ коммиссаръ, обращаясь къ намъ.
— А когда узнала баронесса объ отсутствіи своего мужа?
— Вскорѣ послѣ своего возвращенія.
Коммиссаръ обратился къ молодой женщинѣ, которая опустилась на диванъ и закрыла лицо руками.
— Сударыня, проговорилъ полицейскій, безполезно долѣе скрывать отъ насъ правду. Вы уходили сегодня ночью изъ дому?
— Да.
— Съ камердинеромъ?
— Да.
— И вернулись только сегодня утромъ?
— Да.
— И — гдѣ вы были сегодня ночью?
Молодая женщина поднялась и съ блѣднымъ какъ полотно лицомъ, повернувшись къ коммиссару, проговорила:
— Я этого не могу сказать — это невозможно.
И понявъ по общему томительному молчанію всю серьезность своего положенія, она бросилась на колѣни и поднявъ руки къ небу воскликнула:
— Я невинна, Боже милосердный, помоги мнѣ!
Коммиссаръ далъ знакъ. На порогѣ появился полицейскій.
— Карету!
Обращаясь къ баронессѣ де-Руссель, онъ громко произнесъ:
— Именемъ закона! Арестую васъ по подозрѣнію въ убійствѣ и ограбленіи вашего мужа.
Молодая женщина вскрикнула. Г-жа Георгіевская подошла къ ней и обняла ее:
— Ступайте, проговорила она. — Мы всѣ вѣримъ въ вашу невинность. Не теряйте духа, Господь вамъ поможетъ.
Черезъ полминуты я остался въ комнатѣ одинъ съ Стагартомъ.
Заявленія Стагарта было достаточно, чтобы власти предоставили ему всѣ необходимыя полномочія. Имя его въ то время было уже извѣстно далеко за предѣлами Германіи и всѣ полицейскія власти Европы считали его за самого смѣлаго и талантливаго сыщика. Онъ былъ борцемъ противъ преступленія не по призванію, но изъ чувства ненависти къ преступникамъ и онъ былъ въ своихъ дѣйствіяхъ совершенно независимъ, такъ какъ онъ обладалъ громаднымъ состояніемъ.
— Этотъ случай глубоко взволновалъ меня, никогда еще я не былъ такъ пораженъ, сказалъ я ему. Ни одно приключеніе, пережитое нами, не можетъ быть сравнимо съ настоящимъ.
— Ты правъ — отвѣтилъ онъ. Здѣсь мы имѣемъ дѣло съ запутанной исторіей, которая заслуживаетъ вниманія. Было бы позоромъ, если бы не нашли убійцу моего бѣднаго друга.
— Ты, значитъ, не вѣришь въ виновность его жены?
Стагартъ пожалъ плечами.
— Вѣрить, мой другъ, значитъ ничего не знать. Пока что ее можно только подозрѣвать въ убійствѣ барона.
— Но вѣдь эта слабая женщина не была въ состояніи убить барона, человѣка гораздо выше средняго роста, и убить, какъ это установлено, послѣ отчаянной борьбы.
— Ты забываешь, возразилъ мой другъ, что она вышла изъ дому въ сопровожденіи камердинера.
— Да — ты правъ, Стагартъ. Теперь я вспоминаю, что мы среди слѣдовъ ногъ мужчины нашли и женскіе слѣды.
— Что указываетъ на присутствіе женщины, продолжалъ мой другъ. Судя по слѣдамъ, всего было три или четыре человѣка, такъ что, значитъ, въ убійствѣ принимали участіе нѣсколько человѣкъ. Благодаря этому обстоятельству открывается поле для новыхъ предположеній. Прежде всего я долженъ обстоятельно ознакомиться съ частной жизнью моего друга. Для этой цѣли я получилъ отъ полиціи корреспонденцію барона. Если это тебя интересуетъ, то проводи меня пожалуйста въ нашу гостинницу, гдѣ мы совершенно спокойно ознакомимся съ его перепиской.
До вечера просидѣли мы вмѣстѣ надъ чтеніемъ многочисленныхъ писемъ. Была между прочимъ пачка розовыхъ листковъ — это были письма баронессы, когда она еще была невѣстой. Всѣ онѣ дышали нѣжностью, преданностью и любовью.
Нѣсколько писемъ были позднѣйшаго происхожденія, написанныя баронессой, когда баронъ былъ въ отъѣздѣ. Онѣ были полны жгучей ревности, и въ нихъ, въ каждой строчкѣ сказывалась глубокая любовь жены къ своему мужу.
— Не можетъ быть, чтобы она была убійцей барона, невольно вырвалось у меня.
Мой другъ приподнялъ брови и съ усмѣшкой взглянулъ на меня.
— Ты слишкомъ поспѣшно выводишь заключенія, проговорилъ онъ. Развѣ ты можешь знать, искренни ли эти письма? Ты достаточно хорошо изучилъ женщинъ и знаешь, что онѣ мастерицы обманывать. Я во всѣхъ данныхъ, положительныхъ ли, отрицательныхъ ли вижу только матеріалъ, числа и больше ничего. Посредствомъ этихъ чиселъ я дѣлаю вычисленія и одинъ только результатъ можетъ дать мнѣ окончательныя заключенія. На этотъ разъ я стою передъ математической задачей, которую путемъ простаго сложенія или вычитанія невозможно рѣшить. Она требуетъ сложнаго вычисленія — но все-таки я имѣю уже нѣкоторыя данныя.
Я съ удивленіемъ взглянулъ на моего друга, но не могъ ничего угадать по его непроницаемому лицу. Не разъ мнѣ уже приходилось удивляться смѣлости, остроумію и энергіи его какъ въ выводѣ заключеній, такъ и въ достиженіи намѣченной цѣли. Я уже давно зналъ, что въ его дѣятельности математика играетъ большую роль.
Напряженное вниманіе, съ которымъ мой другъ читалъ одно письмо, заставило и меня бросить на него взглядъ. Судя по почерку оно было написано женщиной, энергичный почеркъ которой являлся разительнымъ контрастомъ съ мягкимъ, почти робкимъ почеркомъ баронессы. Стагартъ кивнулъ головой съ довольнымъ видомъ и отложилъ это письмо въ сторону.
— Неизвѣстное число, пожалуй, найдено, сказалъ онъ и лицо его немного прояснилось. Если тебѣ интересно, я прочту тебѣ письма, изъ которыхъ видно, что мой убитый другъ былъ тайнымъ Донъ-Жуаномъ.
— Конечно, это меня интересуетъ, отвѣтилъ я нетерпѣливо.
Письмо, написанное на французскомъ языкѣ, было очень короткое.
Такъ какъ оно играетъ большую роль въ разгадкѣ этого необыкновеннаго происшествія, являющагося однимъ изъ самыхъ блестящихъ эпизодовъ криминалистической жизни Фрица Стагарта, я приведу его дословный переводъ.
Ваше послѣднее письмо доказываетъ, что Вы сердцемъ моложе чѣмъ умомъ. Счастье, что я думаю за насъ обоихъ. Если бы я приняла Ваши предложенія и перешагнула черезъ всѣ отдѣляющія насъ преграды и сдѣлала бы все, чтобы соединиться навѣки съ Вами, то я сдѣлала бы навѣки несчастными насъ обоихъ. Нѣтъ, мой другъ! Чувства ваши благородны, но Ваши планы непрактичны. Извлекайте пользу изъ обстоятельствъ, но не подчиняйтесь имъ. Тогда мы будемъ счастливы и не явится необходимость пожертвовать нашимъ будущимъ.
— Странное письмо, замѣтилъ я.
— Оно доказываетъ, что баронъ былъ влюбленъ въ какую-то женщину, прибавилъ мой другъ. Письмо не было бы интереснымъ, если бы въ немъ не заключалось разительнаго противорѣчія.
— Оно относится ко времени пребыванія барона въ Парижѣ, проговорилъ я. — Можетъ быть здѣсь дѣло идетъ о любовномъ приключеніи бывшемъ до его женитьбы.
— Надо было бы такъ предполагать, проговорилъ Стагартъ, если бы не число.
Только теперь я обратилъ вниманіе на число письма. Оно было написано около двухъ недѣль тому назадъ.
— Это во всякомъ случаѣ очень странно, замѣтилъ я.
— Конечно, тѣмъ болѣе, что баронъ находился уже около четырехъ недѣль въ Парижѣ. А вѣдь на конвертѣ штемпель Парижа. Письмо послано изъ Парижа и тамъ же и получено.
— Новая загадка — воскликнулъ я. Во всякомъ случаѣ баронъ очевидно прервалъ свое пребываніе въ Монте-Карло и поспѣшно отправился на короткое время въ Парижъ.
— Надо полагать, отвѣтилъ Стагартъ, хотя данныхъ, оправдывающихъ это предположеніе, не имѣется.
— А ты не думаешь, что тотъ молодой англичанинъ, который такъ нахально вчера велъ себя, имѣетъ какое-нибудь отношеніе ко всему этому происшествію.
Стагартъ ничего не отвѣчалъ. Онъ дошелъ очевидно въ своихъ выводахъ до того пункта, когда онъ погружался въ размышленія. Онъ всталъ и взволнованно прошелся нѣсколько разъ по комнатѣ. Въ большихъ глазахъ его появился необычайный блескъ. Каждый мускулъ его лица какъ бы окаменѣлъ. Выраженіе его лица стало безстрастнымъ. Онъ подошелъ къ окну и долго смотрѣлъ на дорогу. На лицѣ его появилось выраженіе мучительной напряженности. Когда онъ обернулся ко мнѣ, странная улыбка показалась на его губахъ.
— Я хочу еще разъ осмотрѣть комнаты въ которыхъ жила баронесса, проговорилъ онъ. Въ ряду моихъ логическихъ выводовъ не достаетъ одного звена.
Удивленный, послѣдовалъ я за нимъ въ Парижскую гостинницу. Комнаты находились совершенно въ томъ же положеніи, въ какомъ онѣ были, когда мы ихъ оставили сегодня утромъ. Съ той спокойной тщательностью, которой мнѣ уже часто приходилось удивляться, другъ мой началъ осматривать каждый уголъ. Онъ изслѣдовалъ въ микроскопъ пепелъ нѣсколькихъ папиросъ, поднималъ съ полу ковры и даже подвергъ подробному осмотру платья баронессы. Уже на лицѣ его появилось выраженіе разочарованія, какъ вдругъ онъ вынулъ изъ кармана одного платья маленькій, смятый лоскутокъ бумаги. Онъ подошелъ къ окну, прочиталъ бумажку и передалъ мнѣ ее съ довольной усмѣшкой.
На бумажкѣ было написано: «Ле-Муленъ. Бѣлое съ зеленымъ. Одинъ часъ, 34».
— Да вѣдь это та же рука, что и въ той любовной запискѣ, которую мы только что видѣли, воскликнулъ я.
Стагартъ кивнулъ головой.
— Понимаешь ты, что это должно означать? спросилъ я, ничего не понимая.
— Приблизительно да, отвѣтилъ мой другъ. Мои выводы сходятся.
Онъ пошелъ въ контору и началъ говорить по телефону съ префектурой.
— Что, добились сознанія г-жи де-Руссель?
— Нѣтъ, гласилъ отвѣтъ, она отрицаетъ свою вину и относится ко всему съ полной апатіей.
— Напали на слѣды камердинера?
— Да. Тѣло его часъ тому назадъ прибило волнами на берегъ около Монако.
— Онъ убитъ?
— Да, задушенъ.
— Найдены слѣды того молодого человѣка, котораго подозрѣваютъ въ прикосновенности къ убійству барона и какъ его зовутъ?
— Это лордъ Даусонъ, родомъ изъ Лондона, англійскій спортсменъ. Онъ отправился въ Парижъ и будетъ тамъ допрошенъ вѣроятно тотчасъ же по прибытіи туда.
— Благодарю васъ.
На этомъ разговоръ кончился. Мой другъ обратился ко мнѣ.
— Я вполнѣ полагаюсь на тебя, ты не долженъ никому ни слова говорить о результатѣ моихъ наблюденій, а то все пойдетъ прахомъ.
Часъ спустя Стагартъ уѣзжалъ въ Парижъ.
У меня было нѣсколько дней времени для ближайшаго ознакомленія съ Монте-Карло и его волшебными окрестностями. Такъ какъ у меня тамъ не было знакомыхъ, то я познакомился ближе съ г-жей Георгіевской, въ обшествѣ которой я предпринялъ нѣсколько прелестныхъ прогулокъ. Судьба ея подруги страшно ее безпокоила и она подобно мнѣ съ нервнымъ напряженіемъ ждала возвращенія моего друга. Прошло четыре дня, а я отъ него не получалъ никакихъ извѣстій. На пятый день утромъ въ мою спальню вошелъ графъ Стагартъ.
Онъ былъ очень блѣденъ и видно было, что онъ не спалъ нѣсколько ночей.
— Случилось что-нибудь неожиданное? спросилъ онъ не здороваясь со мной и бросаясь на диванъ.
— Нѣтъ, ничего не случилось, отвѣтилъ я. Скоро начнется процессъ баронессы. Все Монако находится въ лихорадочномъ возбужденіи.
Стагартъ разсмѣялся.
— Не только Монако, мой другъ, но и парижскія газеты занимаются усиленно этимъ сенсаціоннымъ дѣломъ и сообщаютъ о немъ разныя небылицы.
— И чѣмъ кончилась твоя поѣздка? спросилъ я. Я вижу что ты находишься въ большомъ волненіи, хотя ты и стараешься сохранить передъ мной спокойствіе.
— Я не отрицаю того, отвѣтилъ мой другъ, что всѣ эти хлопоты меня немного взволновали. Но я не люблю играть въ открытую. Твое любопытство будетъ скоро удовлетворено.
Я слишкомъ хорошо зналъ методъ моего друга, чтобы настаивать далѣе. Поэтому я сталъ одѣваться и черезъ часъ мы со Стагартомъ входили въ казино, гдѣ мы встрѣтились съ русской, которая несмотря на ранній часъ уже вела оживленную игру.
— А, господинъ Стагартъ, воскликнула она, видимо, едва справляясь со своимъ волненіемъ.
— Наконецъ то! Имѣете вы доказательства невинности моей несчастной подруги?
Мы сѣли рядомъ съ ней.
— Мало шансовъ доказать ея невинность, отвѣтилъ Стагартъ. Все указываетъ на то, что она убійца своего мужа.
Русская ничего не отвѣтила, такъ какъ вниманіе ея было отвлечено неожиданнымъ проигрышемъ значительной суммы.
Стагартъ поставилъ довольно значительныя суммы и проигралъ ихъ нѣсколько разъ подрядъ. На лицѣ его снова появилось выраженіе желѣзной рѣшимости и онъ продолжалъ игру съ напряженнымъ вниманіемъ.
Теперь онъ началъ выигрывать. Молча игралъ онъ, не обращая вниманія на обращаемыя къ нему мною и русской вопросы и выигрывалъ. Ставки его и вмѣстѣ съ тѣмъ выигрыши все увеличивались. Золото лежало передъ нимъ цѣлой кучей, но онъ повидимому не обращалъ на это вниманія. Мысли его витали гдѣ-то вдали и тѣмъ не менѣе онъ игралъ съ самымъ напряженнымъ вниманіемъ, ни разу даже не проигравъ своей ставки.
Черезъ нѣсколько часовъ онъ выигралъ цѣлое состояніе. Онъ размѣнялъ золото на кредитные билеты и сунулъ ихъ небрежно въ карманъ.
День мы провели въ Ниццѣ. На слѣдующее утро Стагартъ игралъ съ тѣмъ же счастьемъ, черезъ день повторилось тоже самое. Мой другъ уже сталъ своего рода достопримѣчательностью. Игроки переставали играть, когда онъ входилъ въ залу. И русская подобно мнѣ поражалась счастью, которое покровительствовало Стагарту.
Или можетъ быть это было не счастье, а система?
Возможность этого обсуждалась громко въ игорномъ залѣ. Крупье потеряли свое Олимпійское величіе. Все Монте-Карло пришло въ неописанное волненіе. По телеграфу во всѣ газеты міра сообщались свѣдѣнія о чудесномъ игрокѣ.
Между тѣмъ Стагартъ продолжалъ спокойно играть, такъ спокойно, какъ будто бы онъ читалъ газеты. Такъ прошло нѣсколько дней.
Вечеромъ онъ куда-то пропадалъ и часто возвращался домой только поздно ночью. Онъ не разрѣшалъ мнѣ сопровождать его, такъ что цѣль этихъ прогулокъ была для меня совершенно неизвѣстна.
На пятый день онъ, казалось, смутился во время игры.
Онъ пододвинулъ русской листъ бумаги:
— Пишите пожалуйста, проговорилъ онъ отрывисто: 15, 27, 34, красное.
Затѣмъ онъ продолжалъ играть дальше.
Вечеромъ онъ сорвалъ банкъ.
Онъ вошелъ въ мою комнату и съ презрѣніемъ бросилъ на столъ цѣлый тюкъ кредитныхъ билетовъ.
— Эти проклятыя деньги, воскликнулъ онъ съ горячностью, которую мнѣ рѣдко приходилось въ немъ подмѣчать. Всѣ несчастія на землѣ отъ денегъ.
Затѣмъ онъ погрузился въ мечты и замолчалъ.
Когда пробило десять часовъ, онъ поднялся. Я увидалъ, что онъ пряталъ въ карманъ револьверъ.
— Тебя интересуетъ познакомиться съ убійцами барона де-Русселя? спросилъ онъ меня съ усмѣшкой.
Я вскочилъ съ дивана какъ наэлектризованный.
— Какъ — неужели ты ихъ открылъ?
— Еще нѣтъ. Но мы съ ними познакомимся сегодня вечеромъ. Извѣсти полицію и въ часъ ночи приходи съ четырьмя надежными полицейскими на дорогу въ Ле-Муленъ. Спрячьтесь за деревней у того мѣста гдѣ дорога идетъ въ гору. Когда услышите выстрѣлъ, то бѣгите скорѣе, чтобы не придти слишкомъ поздно.
— Но не будетъ ли лучше, если я буду тебя сопровождать? спросилъ я.
Стагартъ уже неоднократно являлъ доказательства своей безумной отваги, такъ что я имѣлъ полное основаніе опасаться при подобныхъ приключеніяхъ за его жизнь.
Онъ покачалъ головой.
— Твое присутствіе могло бы только помѣшать удачѣ моего дѣла, отвѣтилъ онъ крѣпко пожимая мнѣ руку. Очень важно, чтобы ты оставался съ полицейскими и чтобы они явились не слишкомъ рано и не слишкомъ поздно. Отъ этого будетъ все зависѣть. Будемъ надѣяться, что дѣло обойдется безъ пролитія крови, прибавилъ онъ съ улыбкой, вынимая часы. Я тороплюсь, прощай. И съ этими словами онъ исчезъ.
Ровно въ часъ мы двигались подорогѣ, идущей извилинами изъ Ле-Муленъ въ Ментону. За деревней мы остановились и начали прислушиваться.
Была ясная лунная ночь. Ни единый звукъ не нарушалъ тишину: прошло полчаса, все было тихо. Полицейскіе были въ нетерпѣніи, я самъ началъ безпокоиться и сомнѣваться въ удачѣ.
Вдругъ въ ночной тиши раздался выстрѣлъ.
Съ револьверами въ рукахъ выскочили мы на дорогу. Вынырнули темныя тѣни, раздались второй, третій выстрѣлъ и прокатились протяжнымъ эхомъ по горамъ.
Стагартъ стоялъ съ револьверомъ въ правой рукѣ, прислонившись къ дереву, а лѣвой рукой держалъ стоявшую передъ нимъ на колѣняхъ женщину. Два молодца съ замазанными сажей лицами лежали раненые на землѣ. Трое другихъ спасались бѣгствомъ по дорогѣ, преслѣдуемые полицейскими. Еще нѣсколько разъ раздались выстрѣлы. Это стрѣляли преслѣдуемые, полицейскіе имъ отвѣтили тѣмъ же.
Я подбѣжалъ къ моему другу. Изъ раны на его лѣвой щекѣ, очевидно нанесенной можемъ, обильно струилась кровь. Подъ его желѣзной рукой извивалась женщина. При моемъ приближеніи она напрягла всѣ усилія и приподнялась.
Брилліанты упали на землю. Густые, черные волосы распустились и покрыли декольтированный бюстъ ея. Ко мнѣ обратилось искаженное злобой лицо съ метавшими искры глазами.
Это была русская, г-жа Георгіевская.
Полицейскіе вернулись. Они несли убитаго.
— Вотъ убійца барона де-Русселя, проговорилъ мой другъ твердымъ голосомъ. — Арестуйте эту женщину!
Съ этими словами онъ ушелъ, крѣпко прижимая платокъ къ своей ранѣ.
Отвратительное проклятіе, произнесенное на русскомъ языкѣ, вырвалось изъ устъ русской. Затѣмъ уже издалека къ намъ доносились крики женщины, которую связали полицейскіе.
Такъ какъ мы оба не могли заснуть въ эту ночь, то мы и спустились къ берегу.
Передъ нами открывалась чудная картина.
Мой другъ закурилъ папиросу и затѣмъ началъ разсказывать.
— Мнѣ на этотъ разъ предстояло разрѣшить очень трудную задачу и я имѣю теперь полное право гордиться своей удачей. Съ самаго начала благодаря нагроможденію разныхъ фактовъ, внушавшихъ подозрѣніе и указывавшихъ по одному и тому же направленію, существовала опасность односторонняго и пристрастнаго разслѣдованія дѣла. Поэтому я несмотря на всѣ доказательства виновности несчастной жены моего убитаго друга съ самаго начала рѣшилъ совершенно не обращать вниманія на эти улики.
— Трехъ человѣкъ можно было подозрѣвать въ преступленіи. Во-первыхъ жену барона, во-вторыхъ камердинера и въ третьихъ того молодого человѣка, который навлекъ на себя подозрѣніе своимъ поведеніемъ. Найденное письмо, бывшее очевидно отвѣтомъ на любовное посланіе барона, очевидно указало мнѣ на четвертое совершенно неизвѣстное лицо, которое состояло въ загадочныхъ отношеніяхъ не только къ барону, но и — какъ это явствуетъ изъ найденной записки — къ супругѣ его. Письма навели меня на новый слѣдъ въ самомъ Парижѣ.
Результатомъ моихъ поисковъ въ Парижѣ явилось выясненіе того обстоятельства, что молодой человѣкъ оказался совершенно непричастнымъ къ преступленію. Его беззастѣнчивость, я бы сказалъ англійское нахальство, едва не поставило его въ очень непріятное положеніе. Къ счастью ему удалось вполнѣ доказать свое alibi въ ночь преступленія. Значитъ это лицо пришлось вычеркнуть изъ списка подозрѣваемыхъ.
Поэтому я обратилъ теперь все свое вниманіе на выясненія того факта, не уѣзжалъ ли за послѣднія недѣли баронъ де-Руссель изъ Монако въ Парижъ. Но оказалось невозможнымъ установить даже временное пребываніе его въ Парижѣ и, по указанію монакскихъ властей, баронъ совершенно не выѣзжалъ изъ Монте-Карло. Квартира барона на Итальянскомъ бульварѣ оказалась запертой и швейцаръ не могъ припомнить, приходили-ли на имя барона письма, написанныя женской рукой. Мои энергичные поиски въ Парижскомъ почтамтѣ увѣнчались наконецъ неожиданнымъ успѣхомъ. Оказалось, что баронъ поручилъ одному изъ своихъ знакомыхъ чиновниковъ задерживать приходящія на его имя письма, запечатывать въ новый конвертъ и пересылать ихъ ему въ Монте-Карло. Этотъ чиновникъ, знавшій уже объ убійствѣ барона, понялъ тотчасъ же всю важность этого обстоятельства и передалъ мнѣ, что баронъ три раза посылалъ ему изъ Монте-Карло письма съ просьбой положить ихъ въ новый конвертъ и перемѣнить на немъ адресъ. Чиновникъ, полагавшій, что дѣло идетъ о невинномъ любовномъ приключеніи, охотно согласился на просьбу барона. На письмахъ, которыя посылалъ баронъ, стоялъ адресъ. Госпожа Биртонъ, Парижъ, до востребованія.
Чиновникъ регулярно посылалъ ихъ по адресу — госпожѣ Георгіевской, Монте-Карло, Парижская гостинница.
Теперь я зналъ, что убитый переписывался съ русской, причемъ переписка эта велась изъ предосторожности черезъ Парижъ. Баронъ полагалъ, что онъ такимъ образомъ не скомпрометтируетъ русскую въ гостинницѣ, тогда какъ у нея были гораздо болѣе побудительные мотивы вести такого рода переписку съ барономъ. Для того чтобы еще разъ удостовѣриться, что записка, найденная въ платьѣ баронессы, написана русской, я узналъ ея почеркъ посредствомъ хитрости.
— Ахъ, воскликнулъ я, это было во время игры, когда ты просилъ ее записывать твои ставки.
— Совершенно вѣрно. Если ты припоминаешь найденная нами загадочная записка гласила:
— Ле Муленъ. Бѣлое съ зеленымъ. 1 часъ, 34.
Несчастная жена барона, не имѣвшая и подозрѣній насчетъ его отношеній къ русской, была очень дружна съ послѣдней. Въ этой запискѣ должно было заключаться рѣшеніе всей задачи, разгадать эту записку значило найти истинныхъ убійцъ. Я началъ соображать слѣдующимъ образомъ:
На разстояніи часа пути отъ Ле-Муленъ, у 34 камня долженъ находиться домъ съ бѣлыми стѣнами и зелеными ставнями. Вѣроятно тамъ то и была баронесса въ ту таинственную ночь и побудила ее туда пойти очевидно русская. Мои подозрѣнія вполнѣ оправдались. Какъ разъ на указанномъ мѣстѣ я нашелъ маленькій домикъ съ бѣлыми стѣнами и зелеными ставнями. Тамъ живетъ старая гадалка, занимающаяся кромѣ того приготовленіемъ разнаго рода любовныхъ напитковъ. Послѣ упорнаго запирательства старуха созналась, что въ ту ночь къ ней приходила молодая, элегантная дама и что она по ея просьбѣ сварила ей напитокъ, который долженъ былъ ей вернуть потерянную любовь ея мужа.
Теперь мнѣ стало все ясно. Несчастная женщина очевидно замѣтила, что мужъ уже охладѣлъ къ ней, но не знала истинной причины этого. Въ своей неопытности она довѣрилась своей подругѣ, которая дала ей адресъ этой современной Локусты, обязавъ ее честымъ словомъ не говорить объ этомъ никому. Частью изъ стыда, а частью изъ чувства честности, молодая женщина упорно отказывалась сообщить, гдѣ она была въ ту ночь. Она взяла себѣ въ провожатые лакея, онъ шелъ съ ней нѣкоторое время, но затѣмъ она раздумала и отослала его домой. Онъ барона уже не засталъ дома и поспѣшилъ вслѣдъ за нимъ очевидно, чтобы собщить ему о ночной прогулкѣ его жены.
Барону не сразу бросилось въ глаза отсутствіе жены. Онъ воспользовался тѣмъ обстоятельствомъ, что ея не было въ комнатахъ и спряталъ деньги въ ея сундукъ можетъ быть изъ опасенія, что его могутъ обокрасть.
Русская назначила ему въ эту ночь свиданіе. Такъ какъ баронъ долженъ былъ быть убитъ въ ту ночь, то она употребила всѣ старанія, чтобы обратить всѣ подозрѣнія на одно извѣстное лицо, а именно на его жену. И это устроила чертовски ловко. Она условилась съ барономъ, что онъ долженъ передать ей ленточку отъ платья баронессы въ знакъ того, что онъ одинъ и что они могутъ безъ помѣхи провести вмѣстѣ время. Вѣроятно въ этотъ то моментъ на него и было сдѣлано нападеніе. Появившійся вслѣдъ за тѣмъ камердинеръ раздѣлилъ участь своего господина. Женскіе слѣды замѣченные нами и были слѣдами русской. Несчастная жена убитаго думала, что мужъ замѣтилъ ея отсутствіе, искалъ ее и съ отчаянія покончилъ жизнь самоубійствомъ. Поэтому то она все время обвиняла себя, все болѣе и болѣе запутываясь въ искусно разставленныхъ русской сѣтяхъ.
— А почему баронъ былъ убитъ. Изъ за выигранныхъ имъ денегъ?
— Русская думала, что деньги были при немъ. Эта ужасная женщина состоитъ на жалованьи у цѣлой организованной шайки. Она привлекала къ себѣ богатыхъ или счастливыхъ игроковъ, назначала имъ ночью свиданія, во время которыхъ, они падали жертвами своей довѣрчивости.
Не одно загадочное самоубійство въ Монте-Карло являлось на самомъ дѣлѣ утонченнымъ убійствомъ.
Онъ замолчалъ.
Я смотрѣлъ на него съ нескрываемымъ восхищеніемъ.
— Ты выполнилъ замѣчательное дѣло, сказалъ я ему, удивительное дѣло!
Онъ устало улыбнулся и поднялъ взоръ къ небу, на которомъ уже догорали звѣзды.
— Вернемся домой, проговорилъ онъ, уже разсвѣтаетъ.
Только тогда, когда мы вернулись въ нашъ номеръ я замѣтилъ какъ блѣденъ былъ мой другъ и какое выраженіе усталости лежало на его лицѣ. Только глаза его ярко горѣли.
— А какимъ же образомъ ты провелъ убійцу, спросилъ я, послѣ того какъ мы сѣли за чай.
— Такимъ же образомъ какимъ она провела барона, отвѣтилъ Стагартъ. Я сдѣлалъ видъ, что страстно влюбленъ въ нее. Наши прогулки продолжались далеко за полночь и не разъ во время этихъ прогулокъ я имѣлъ полную возможность ближе узнать преступницу, познакомиться съ ея качествами, убѣдиться въ томъ, что она великолѣпно образована. Благодаря моимъ громаднымъ выигрышамъ она забыла всякую осторожность и она примѣнила ту-же хитрость, чтобы завлечь меня, какую примѣняла къ барону и которая ей вѣроятно не разъ удавалась.
Только что окончилъ мой другъ свой разсказъ, какъ распахнулись двери и въ комнату стремительно вбѣжала блѣдная женщина съ залитымъ слезами лицомъ.
Она бросилась передъ Стагартомъ на колѣни и поднесла его руку къ своимъ губамъ.
Это была баронесса де-Руссель.
Мой другъ поднялъ ее съ нѣжностью и подвелъ къ стулу. Но ни одинъ художникъ, ни одинъ поэтъ не былъ бы въ состояніи передать выраженіе глазъ въ которыхъ свѣтилось величайшее блаженство отъ сознанія того, что силою своего ума онъ спасъ молодую невинную человѣческую жизнь.
Разбирая недавно свои бумаги я нашелъ пакетъ писемъ, по которымъ можно было воскресить замѣчательную исторію. Даже не будь участія въ ней моего друга Фрица Стагарта эта трагедія была бы достаточно интересна для того чтобы быть воскресенной изъ прошлаго. Благодаря роли, которую игралъ въ развитіи этой темной исторіи мой другъ, благодаря неожиданному концу этой женской драмы, имѣвшему мѣсто только благодаря геніальной ловкости сыщика Стагарта, она является вмѣстѣ съ тѣмъ однимъ изъ самыхъ характерныхъ приключеній въ жизни моего друга.
Я поэтому опишу это происшествіе, придерживаясь строго фактовъ и не вмѣшивая сюда личнаго литературнаго элемента и поэтому приведу только ту переписку, которая частью попала въ руки моего друга, частью же явилась вещественнымъ доказательствомъ въ судебномъ дѣлѣ несчастной героини «Дома смерти». Только въ концѣ я буду принужденъ привести частью письма моего друга, частью мои собственныя замѣтки, частью данныя судебнаго разбирательства. Я привожу пожелтѣвшія письма по по рядку:
Прости меня за то, что я нѣсколько недѣль не давала своему единственному другу никакихъ извѣстій о себѣ. Ты имѣешь полное право сердиться на меня, такъ какъ моя небрежность не можетъ быть оправдана ничѣмъ, она явилась исключительно слѣдствіемъ эгоизма.
Или можетъ быть я заслужу прощеніе если признаюсь, что эгоизмъ этотъ былъ порожденъ жизнью столь полной счастья и блаженства, что я совершенно отдалась этому скверному чувству.
Когда человѣкъ счастливъ онъ ни на что не обращаетъ вниманія. Для него и прошедшаго и будущаго какъ бы не существуетъ. Онъ живетъ однимъ настоящимъ.
Теперь я выдала себя. И такъ благородная графиня фонъ-Танненъ, дорогая подруга дѣтства, дорогой другъ, прими мою исповѣдь:
Я влюблена. (Фу, какъ банально). Вашъ нѣмецкій языкъ слишкомъ бѣденъ, чтобы выразить въ нѣсколькихъ словахъ это чувство. «I am in love», говоримъ мы англичане и этимъ все сказано. «Я въ любви», значитъ это въ переводѣ. Я изнываю, я исчезаю въ любви. Моя особа, моя индивидуальность, мои мысли, все мое существо поглощено любовью…
Онъ итальянецъ. Можетъ быть ты его знаешь. Его зовутъ графъ Коста. Онъ владѣетъ обширными помѣстьями въ Сициліи. Его отецъ служилъ подъ начальствомъ Гарибальди. Онъ замѣчательный человѣкъ. Онъ не красивъ, но обворожителенъ. Не галантенъ, но вѣжливъ. Не болтунъ, но полонъ остроумія, когда онъ нарушаетъ молчаніе. Изъ него исходитъ какая то сила. Его таинственная воля подчинила меня какъ только я съ нимъ встрѣтилась.
И мать, и отецъ желали этого брака. Я очень богата, а онъ очень древняго рода. Сначала я противилась этому плану. Мое упрямство разсѣялось какъ дымъ, какъ только я его увидала. Если я страдаю, если что и можетъ подвергнуть опасности все мое счастье, то только сознаніе, что ему не въ силахъ противостоять никакая женщина.
Ты навѣрно улыбаешься. Ты можетъ быть съ состраданіемъ и съ неодобреніемъ покачаешь головой и подумаешь, что я отдалась во власть слишкомъ пылкимъ чувствамъ.
Ты вѣдь всегда была холодна и разсудительна. И все-таки ты такъ добра. Ты женщина познавшая счастье. Въ твоемъ послѣднемъ письмѣ ты пишешь какое счастье далъ тебѣ вкусить твой мужъ. Я не сомнѣваюсь, что твое счастье вмѣстѣ съ тѣмъ и его счастье. Должно быть такъ чудно получать счастье дѣлая близкаго человѣка счастливымъ. Я думаю это испытываетъ твой мужъ. Это испытываю я. Я хочу только дать счастье другому.
Да, я хотѣла бы страдать, умереть, чтобы быть счастливѣе всѣхъ людей на свѣтѣ.
Въ этомъ заключается сила женщины, святая сила возвышающая ее надъ всѣмъ земнымъ мужчины.
Она наслаждается рефлексомъ.
Любитъ ли онъ меня? Навѣрное ты задала себѣ этотъ вопросъ уже раза три, читая съ улыбкой мои пылкія размышленія.
Да, Матильда онъ меня любитъ. Онъ никогда мнѣ не говорилъ о любви. Но я знаю, что его душа сливается съ моей. Я это знаю съ того момента, какъ мы въ первый разъ поцѣловались. Это былъ мой первый поцѣлуй.
Мои губы были цѣломудренны, пока его губы не прикоснулись къ нимъ. Мнѣ казалось, что подъ его поцѣлуемъ я потеряю сознаніе. Я чувствовала что могу сорвать съ себя платье, что могу закричать ему: «Возьми меня, возьми меня всю, цѣликомъ. Я хочу слиться съ тобой, такъ какъ этотъ поцѣлуй, которымъ ты возбудилъ во мнѣ всѣ желанія, сдѣлалъ меня твоей женой!»
И неужели же онъ можетъ меня не любить?
Свадьба черезъ три недѣли, Матильда. Но что она для меня? Ничего. Пустая формальность, пустая и непріятная, такъ какъ мои чувства будутъ выставлены всѣмъ напоказъ, мои мысли будутъ исторгнуты изъ моего святая святыхъ.
Одно должны будутъ всѣ сказать: Чудная пара. Онъ выше меня, у него красивая, стройная и могучая фигура. Онъ держитъ себя съ благородствомъ. Руки его аристократичны и благородны. Лицо его загорѣло отъ солнца юга и все же нѣжно. Два широкихъ шрама отъ ударовъ сабли придаютъ ему мужественность. А глаза настоящій Везувій. Каждый взглядъ — потокъ лавы.
Я думаю, что я къ нему подхожу. Люди это говорятъ. Да такъ говоритъ мнѣ и мое зеркало.
Не смѣйся надо мной. Цѣлые часы стояла я передъ зеркаломъ и любовалась своимъ тѣломъ. Когда я распущу волосы онѣ у меня падаютъ до колѣнъ. У меня пышные, свѣтлые волосы. Ты вѣдь ими такъ часто восхищалась. Когда мы разстались и ты уѣхала въ Германію формы тѣла моего были еще не округлены. Во мнѣ было что-то дѣвичье, неграціозное. Теперь этого нѣтъ. Все во мнѣ гармонично, даже улыбка, которая такъ много обѣщаетъ.
Онъ будетъ счастливъ, я ему дамъ счастье.
Пріѣдешь ты къ свадьбѣ? Не буду тебя оффиціально приглашать. Если можешь пріѣхать, ты не откажешься это сдѣлать для твоей подруги на всю жизнь.
Въ ожиданіи обнимаю тебя и цѣлую мысленно.
Элленъ.
Спѣшу тебя извѣстить. Дѣло идетъ какъ по маслу. Она богата, очень богата. Счастливая моя звѣзда не оставила меня. Обращаюсь къ тебѣ съ просьбой уладить все. Успокой моихъ кредиторовъ. Черезъ три недѣли я буду въ состояніи все уплатить. Я получу за ней въ приданое два милліона и кромѣ того значительную ежегодную ренту. Черезъ шесть недѣль я буду снова въ Римѣ. Тогда мы принесемъ большую благодарственную жертву Амуру. Вѣдь дѣло не такъ-то легко удалось бы, если бы она не втюрилась бы въ меня какъ кошка.
Ахъ, да! Я тебѣ еще не отвѣтилъ на твой вопросъ. Да, она хорошенькая. Даже красавица, Даже слишкомъ красива для такого приданаго. Но нравственныя соображенія въ расчетъ не должны идти, если хочешь жить. Она скоро утѣшится, я ей ничего дать не могу. Она не въ моемъ вкусѣ. Такія холодныя блондинки приводятъ меня въ нервное состояніе. Она слишкомъ требовательна. Придется сразу ее наставить на путь истины.
Ты не видѣлъ больше Неттину изъ театра Адріано? Она должно быть въ Германіи. Я все еще не могу ее забыть. У нея зубы хищнаго звѣря.
Поклонись маркизѣ. Я недавно читалъ въ газетахъ, что она пыталась кончить жизнь самоубійствомъ. Съ твоей стороны очень не остроумно ставить этотъ случай въ какую-нибудь связь со мной. Я не хочу, чтобы насчетъ меня сплетничали. Оставь значитъ, это при себѣ.
Ну, на сегодня довольно. До скораго свиданья недѣль черезъ шесть. Приготовь мнѣ нѣсколько бутылокъ Падуанскихъ винъ, но только настоящихъ венеціанскихъ. Можешь запастись нѣсколькими бутылками флорентинскаго Алеатико и т. д. Ты мои вкусы знаешь.
Къ сожалѣнію, я не могу лично быть свидѣтельницей твоего счастья. Не думай, что я не пріѣзжаю къ тебѣ, потому что мнѣ эта поѣздка не интересна. Я всегда буду твоимъ вѣрнымъ другомъ и я надѣюсь что ты всегда будешь думать объ этомъ и вѣрить этому. Мой сынъ, которому только что исполнился годъ, тяжко заболѣлъ и я не отхожу отъ его постели. При чтеніи твоего письма я не думала не улыбаться, ни сердиться на тебя. Но обрати только вниманіе на одно, дорогая моя Элленъ: мы, женщины, никогда не бываемъ такъ счастливы, какъ заслуживаемъ этого. Самыя несчастныя между нами тѣ, которыя отдали себя цѣликомъ, такъ что имъ не остается ничего.
Я не хочу разбирать твое письмо. Совѣты и предостереженія, которыя я могла бы тебѣ дать, заключаются въ этихъ немногихъ словахъ. Къ чему распространяться на счетъ этого.
Ты вѣдь благодаря этому не измѣнишься. Я могу только молить Бога, чтобы онъ далъ тебѣ столько счастья сколько заслуживаетъ твое благородное сердце.
Я надѣюсь, что ты мнѣ снова напишешь послѣ брачныхъ торжествъ, а пока остаюсь
Въ вашемъ страстномъ письмѣ вы обнаружили какую-то растерянность!
Вы вѣдь отлично должны были знать, что единственное финансовое и соціальное спасеніе моего друга могло только заключаться въ денежномъ бракѣ.
Онъ обѣщалъ вамъ сдѣлать васъ своей супругой.
Отлично! Онъ сдѣлалъ то что дѣлали тысячи до него и что тысячи-же будутъ дѣлать послѣ него. Онъ васъ обманулъ. Но можетъ быть не намѣренно.
Вы не можете жить безъ него?
И это вы пишете человѣку искусившемуся, познавшему жизнь, знающему васъ, настолько близко васъ знающему, какъ будто вы были его любовницей?
Аделина Неттина, прекрасная римлянка, самая знаменитая актриса Италіи утверждаетъ, что она не можетъ жить безъ графа Коста! Что это, иронія? Тема для юмористическаго фельетона, не болѣе. Если вы смотрите на все это съ такой точки зрѣнія, то я воспользуюсь этимъ для сатиры въ юмористическомъ журналѣ.
Неужели вы раньше не знали, что Коста мѣняетъ женщинъ какъ перчатки? Въ такомъ случаѣ вамъ нужно было бы раньше освѣдомиться объ этомъ.
Вы хотите его убить? Значитъ вы хотите разыграть драму? Вы хотите сѣсть на скамью подсудимыхъ? Вы хотите, чтобы красота ваша поблекла въ темницѣ? Чтобы искусство ваше погибло навсегда за шестью желѣзными запорами? Я полагаю, что сказалъ то, что нужно.
Поставьте заключительную виньетку подъ событіемъ, которое для васъ не можетъ и не должно быть ничѣмъ инымъ, какъ простой главой. А жизнь вѣдь толстая книга, заключающая въ себѣ много главъ.
Я пишу тебѣ въ вагонѣ желѣзной дороги. Всѣ торжества окончились. Эта трогательная церемонія, которую люди считаютъ необходимой при заключеніи простой сдѣлки, почти убила меня.
Но больше еще непріятностей доставило мнѣ длинное письмо Неттины.
Какой дьяволъ таится въ этой женщинѣ?
Она угрожаетъ мнѣ. Я бы на это не обратилъ вниманія, если бы стиль ея письма не былъ такъ чертовски серьезенъ. Она даетъ клятву, что не пройдетъ трехъ мѣсяцевъ, какъ она запечатлѣетъ свою любовь моей кровью.
На тебя она страшно сердита. Она пишетъ, что ты насмѣхаешься надъ ея честью. У этой женщины опасный темпераментъ. Я ея письмо заботливо сохраню. Въ случаѣ чего оно явится важнымъ документомъ.
Передо мною на письменномъ столѣ лежитъ твое послѣднее письмо. Какая у насъ разница въ лѣтахъ. Мнѣ кажется нѣсколько десятковъ лѣтъ. А на самомъ дѣлѣ всего шесть лѣтъ. Тебѣ двадцать пять, а мнѣ девятнадцать.
Я чувствую себя глупымъ ребенкомъ въ сравненіи съ тобой, женщиной съ установившимся уже взглядомъ на жизнь. Но къ чему это предисловіе.
Ты была права, Матильда тысячу разъ права! Вотъ уже двѣ недѣли какъ я замужемъ. Двѣ недѣли — какой незначительный срокъ и вмѣстѣ съ тѣмъ какая вѣчность, когда страдаютъ такъ, какъ я страдаю, Матильда. Глубоко и тяжко страдаю. Я такъ несчастна, что не могу спокойно описать тебѣ весь ужасъ моихъ страданій.
Куда исчезли мои идеалы, мои надежды? Гдѣ осталась моя вѣра?
Мечты мои разсѣялись какъ дымъ! сердце мое истекаетъ кровью. Мой мужъ? Да, тысячу разъ да! Я люблю его, безумно. Люблю его все еще, не смотря на униженіе, которому онъ подвергъ меня сдѣлавъ меня своей женой. Его любезность замѣнилась монотоннымъ равнодушіемъ. Поцѣлуи его холодны, у него даже нѣтъ достаточно такта, чтобы скрыть отъ меня истину, чтобы не показывать того, что онъ совершенно меня не любитъ.
Онъ не даетъ себѣ труда казаться другимъ, чѣмъ онъ есть на самомъ дѣлѣ. Я знаю, что три дня послѣ нашей свадьбы онъ уплатилъ всѣмъ своимъ кредиторамъ. Я знаю то, что я не могла подозрѣвать, о чемъ я никогда и не думала — что онъ женился на мнѣ только ради денегъ.
Но развѣ все-таки онъ не могъ меня полюбить?
Бракъ для него обуза.
И все-таки я люблю его. Я съ чувствомъ моимъ совладать не въ силахъ. Счастье, можетъ быть, что отъ окончательной катастрофы спасаетъ меня то обстоятельство, что я принадлежу къ женщинамъ, которыя могутъ быть счастливы не требуя счастья отъ другихъ.
Я уже знаю, что мнѣ нечего ждать и все же я не перестану его любить.
Назови это слабостью. Я думаю что въ этомъ состоитъ величайшая душевная сила женщины. И я такъ и поступаю.
Вѣдь мнѣ еще остается одна надежда. Ты понимаешь о чемъ я говорю, неправда-ли?
Я не хотѣла вѣрить тому, что ты мнѣ писала — самыя несчастныя между нами тѣ, которыя сами отдали себя цѣликомъ, такъ что имъ не остается ничего. Ты была права. И это мое признаніе вполнѣ доказываетъ тебѣ какъ исполнилось твое предсказаніе на твоей несчастной
Мнѣ очень тяжело отвѣчать на твое письмо. Удовольствуйся на сегодня нѣсколькими строками. Не падай духомъ — и если тебѣ понадобится поддержка, считай мой домъ своимъ домомъ.
Твоя гордость лучше защититъ тебя отъ равнодушія мужа, чѣмъ любовь къ нему. Вотъ единственный совѣтъ который я могу тебѣ пока дать.
Прошли недѣли и снова онѣ мнѣ кажутся мѣсяцами. Мы еще недолго остаемся въ Римѣ, а затѣмъ супругъ мой намѣревается уѣхать въ свой замокъ, то есть если я его хорошо понимаю: онъ хочетъ поселить меня туда, для того чтобы имѣть возможность безпрепятственно слѣдовать своимъ сомнительнымъ влеченіямъ.
О, какъ я его ненавижу! Да, я ненавижу, презираю его, этого негодяя играющаго здѣсь вмѣстѣ съ своимъ другомъ Максимомъ Достевичемъ, русскимъ писателемъ роль бонвивана, швыряющаго деньгами своей жены и играющаго ея честью. О моемъ счастьѣ я уже не буду и говорить. О, зачѣмъ я такъ мало знала людей! Отчего мои родители не были умнѣе меня! Онъ истратитъ мое состояніе — а затѣмъ что?
Знаешь, иногда мною овладѣваетъ чувство похожее на страхъ передъ нимъ, у него такой безчеловѣчно жестокій характеръ, что я дрожу сама не знаю отчего. Съ одной стороны меня немного успокаиваетъ то, что, русскій поѣдетъ съ нами въ замокъ. Онъ легкомысленный молодой человѣкъ, но всеже у него до нѣкоторой степени приличныя манеры и мнѣ кажется, что я обладаю нѣкоторымъ вліяніемъ на него. Мнѣ кажется, что онъ тотчасъ же понялъ то, что мой мужъ постарался забыть, а именно, что я дама…
Довольно на сегодня, дорогая. Я тебѣ напишу тотчасъ же по моемъ пріѣздѣ въ нашъ замокъ, о которомъ я ничего не знаю. Я недавно поняла по одному намеку Достевича, что графъ Коста былъ уже разъ женатъ.
Итакъ я здѣсь. Странный замокъ, столь же странный какъ и его названіе. Онъ расположенъ на вершинѣ горы и окруженъ со всѣхъ сторонъ зелеными лѣсами. Солнце при восходѣ золотитъ башни замка, которыя горятъ и отливаютъ золотомъ до самого вечера. Высокія стѣны бросаютъ вокругъ себя широкія тѣни. Съ башень открывается чудный видъ въ долину Камерино. Сюда не доносится ни звука, развѣ только раздастся пѣснь пастуховъ, пасущихъ своихъ козъ за городомъ.
Всюду тишина. Мраченъ и молчаливъ самъ замокъ. Онъ стоитъ уже со времени Гвельфовъ. Темные узкіе корридоры ведутъ въ узкія, мрачныя комнаты, которыя, хотя онѣ и убраны со всей современной роскошью и комфортомъ, ни чѣмъ не отличаются отъ тѣхъ старинныхъ темницъ, которыя назначались мѣстомъ жительства для сосланныхъ мужьями женъ. Однажды я спустилась въ подземелье. Но я больше никогда, никогда не сдѣлаю этого. Сырой туманъ разстилался по этому подземелью туманъ распространяющій всюду болѣзнь смерть. Не хочетъ-ли моей смерти мой мужъ? Не улыбнется ли онъ свойственной ему, циничной, ужасной улыбкой, если ему принесутъ извѣстіе о моей смерти?
Ужасныя мысли терзаютъ меня здѣсь. Къ моимъ услугамъ я имѣю молодую дѣвушку изъ Южной Италіи и стараго слугу, швейцара замка. Это мрачный, молчаливый человѣкъ.
Часть замка окружена необыкновенной таинственностью. Мнѣ не даютъ ключа къ дверямъ, ведущимъ въ верхніе этажи. Говорятъ тамъ находится библіотека и коллекція стариннаго оружія.
Когда графъ въ замкѣ, онъ большею частью проводитъ свое время тамъ наверху. Когда онъ уѣзжаетъ въ Римъ, всѣмъ запрещено подниматься по лѣстницѣ. Я не любопытна и поэтому я очень довольна, что остаюсь одна. Поведеніе его друга очень странно. Сначала онъ велъ себя совершенно также цинично какъ и мой мужъ, но затѣмъ черезъ нѣсколько дней онъ началъ выказывать себя джентльменомъ. Съ тѣхъ поръ какъ мы пріѣхали въ замокъ я уже совершила нѣсколько небольшихъ прогулокъ въ его обществѣ. Онъ предупредителенъ, вѣжливъ, тактиченъ, все его обращеніе со мной полно уваженія и преданности ко мнѣ. Ты не можешь себѣ представить, какъ успокаивающе это на меня дѣйствуетъ.
Собственно говоря, ты навѣрное скажешь, что признаніе мое не заслуживаетъ твоего одобренія, но что-же дѣлать, если все это такъ. Иногда онъ смотритъ на меня страннымъ взглядомъ. Я достаточно разумна, чтобы судить о его намѣреніяхъ. Я полагаю, что въ нихъ ничего неестественнаго не заключается. Ему жалко меня. Можетъ быть онъ меня любитъ. Да, я даже увѣрена въ этомъ и я этому очень рада. Вѣдь любовь этого человѣка быть можетъ моя единственная защита и я замѣчала уже не разъ, что онъ настойчиво дѣлалъ моему мужу замѣчанія относительно его обращенія со мной и однажды между этими неразлучными друзьями дѣло дошло до серьезной ссоры.
Въ этотъ моментъ я почувствовала какъ бы симпатію къ русскому. Почему мнѣ не признаться въ этомъ? Онъ мнѣ симпатиченъ и прежнее его поведеніе несомнѣнно внушено ему было моимъ мужемъ.
Мужа я ненавижу. Я никогда въ жизни не знала, что такое ненависть. Чувство это казалось мнѣ отвратительнымъ и непонятнымъ. Оно мнѣ казалось чисто животнымъ, недостойнымъ человѣка чувствомъ.
Но какъ теперь я понимаю его! Я такъ же горячо и страстно ненавижу этого человѣка, какъ раньше страстно любила его. Я была бы въ состояніи его убить.
Вы значитъ все еще не образумились и вернувшись теперь въ Италію хотите во чтобы то ни стало осуществить вашу кровавую клятву! Вы меня пугаете, въ самомъ дѣлѣ! Какое я совершилъ преступленіе? Я васъ любилъ. Это не было преступленіе, такъ какъ кто, божественная, можетъ увидать васъ и не потерять разсудокъ?
Въ одинъ прекрасный день я пересталъ васъ такъ страстно любить какъ прежде. Это не преступленіе. Не моя вина, что вы мнѣ казались уже не такой обольстительной какъ прежде, да и вы въ этомъ не виноваты. Это логическій, чисто химическій процессъ всякаго горѣнія. Мое сердце сгорѣло.
И такъ почему же вы ненавидите меня? Потому что вы все еще меня любите? Но такъ какъ вы не перестаете грозить мнѣ смертью, то я дамъ вамъ возможность примѣнить вашу ненависть на дѣлѣ. Вы ненавидите также мою супругу. Такъ сдѣлайте одолженіе, начните съ нея. Я приглашаю васъ, божественная, пробыть нѣкоторое время, то есть, сколько вамъ будетъ угодно, въ моемъ замкѣ. Такъ какъ, въ будущемъ я намѣренъ часто бывать въ Римѣ (по причинамъ, которыя надо надѣяться не возбудятъ снова вашу ревность), то я не буду вамъ мѣшать своимъ присутствіемъ.
Вы можете вполнѣ отдаться обществу моей супруги. Она причина всего зла. Если бы ея не было — кто знаетъ? Я думаю, Аделина, что я все еще не забылъ ваши зубы хищнаго звѣря. Но у миссъ Элленъ было два милліона лиръ приданаго, а вы какъ опытная женщина отлично знаете, что ничто, даже ваша обольстительная улыбка, такъ не привлекаетъ, какъ блескъ золота. И такъ я надѣюсь увидѣть васъ у себя.
О, Боже мой, Матильда, я боюсь потерять разумъ! Этотъ домъ! Этотъ ужасный домъ. Домъ смерти! Она подошла къ моей кровати и схватила меня…
Но ты меня не поймешь, если я тебѣ не разскажу по порядку. Графъ и Максимъ уѣхали вчера, я осталась одна въ замкѣ съ прислугой. До сихъ поръ я не боялась уединенія, оно являлось для меня желаннымъ, въ особенности теперь, когда природа такъ гармонируетъ съ моимъ настроеніемъ.
Вчера вечеромъ я по обыкновенію легла спать около одиннадцати часовъ, почитавъ передъ сномъ Байрона. Моя спальная отдѣлана голубымъ. Надъ моей великолѣпной княжеской постелью тяжелый шелковый балдахинъ. Амуры поддерживаютъ этотъ балдахинъ — иронія, надъ которой я теперь улыбаюсь.
Во всемъ замкѣ царствовала полнѣйшая тишина. Я легла въ постель и начала мечтать съ открытыми глазами. Клянусь тебѣ, Матильда, что я не спала и что я была въ полномъ сознаніи.
Вдругъ, я услыхала легкій шорохъ. Я вздрогнула. Моя горничная спитъ за нѣсколько комнатъ отъ меня и спитъ всегда очень крѣпко. Швеицаръ находится всегда въ первомъ этажѣ.
Я стала прислушиваться, изъ тѣхъ закрытыхъ комнатъ, которыя выходятъ на большую лѣстницу, до меня явственно до неслись тихіе шаги. Я слыхала, какъ открылась дверь и снова закрылась. Шаги все приближались.. Раскрылась дверь сосѣдней съ моей спальной комнаты. Я хотѣла кричать, но не было силы. Я схватила только дрожащей рукой кинжалъ, который я всегда ношу съ собой, съ ужасомъ повернувшись къ двери спальней. Она тихо скрипнула и на порогѣ появилось созданіе такое ужасное, такое отвратительное, что при видѣ его крикъ замеръ въ моей груди. Кинжалъ выпалъ у меня изъ рукъ. Я вся дрожала какъ въ лихорадкѣ.
Была это смерть? Не знаю. Я болѣе не въ состояніи собраться съ мыслями. Это былъ какой то призракъ.
Бѣлыя одежды волочились по полу. Я не видѣла ни ногъ, ни рукъ этого видѣнія. Я можетъ быть собралась бы съ силами, но, взглянувъ на призракъ, я потеряла голову. Я увидала нѣчто ужасное, чему я не нахожу объясненій. У призрака этого, такъ я назову это существо, была голова скелета.
Мнѣ это не казалось, Матильда, нѣтъ, это не было обманомъ зрѣнія съ моей стороны и я была въ полной памяти. Я ясно увидала голый сѣрый черепъ, глубокія глазныя впадины, оскаленный ротъ съ ослѣпительно бѣлыми зубами и широкія впадины на щекахъ, благодаря которымъ рѣзко выдѣлялись сѣрыя кости.
Это ужасное существо шло прямо ко мнѣ, все ближе, ближе. Я хотѣла бѣжать, но ноги мои отказывались служить. Я была какъ бы пригвождена къ тому мѣсту, на которомъ лежала.
Вотъ привидѣніе подошло вплотную ко мнѣ, подняло угрожающе правую руку и —
Я испустила дикій крикъ и потеряла сознаніе. Когда я пришла въ себя, все было по старому и я могла бы подумать, что все видѣнное мною было только ужаснымъ сномъ, если бы дверь въ спальную не была широко открыта. Я не могла подумать, что я сама открыла ее, такъ какъ я отлично помнила, что закрыла ее передъ тѣмъ какъ лечь спать.
Я провела весь остатокъ ночи безъ сна. Не разсказать ли о случившемся старому камердинеру? Онъ дѣлаетъ всегда видъ, что не понимаетъ меня, такъ какъ я скверно говорю по итальянски. Онъ навѣрное покачаетъ головой и, улыбаясь, скажетъ мнѣ:
— Niente capisco, marchesa.
Онъ никогда ничего не понимаетъ. Я здѣсь плѣнница, и я думаю, что если я разъ выражу желаніе выѣхать изъ этого замка, мнѣ это не разрѣшатъ. Я не открыла правды моимъ родителямъ. Къ чему? Они уже старые люди и это убыло бы ихъ.
Мои письма никогда бы пожалуй не попали къ тебѣ, если бы ихъ не относилъ на почту Максимъ. Когда его нѣтъ, ихъ тайкомъ отправляетъ молодая дѣвушка, которая мнѣ прислуживаетъ. Она мнѣ предана, такъ какъ она добра и видитъ, что я страдаю.
Руки мои дрожатъ, когда я пишу тебѣ это письмо. Я какъ въ лихорадкѣ. Я завѣсила зеркало, такъ какъ не хочу видѣть въ немъ, какъ неестественно я блѣдна.
Какая тайна кроется въ этомъ ужасномъ ночномъ происшествіи, Матильда? Я чувствую, что надо мной нависла грозовая туча.
О, какъ я боюсь слѣдующей ночи! Завтра къ намъ пріѣзжаетъ гостья, актриса изъ Рима, Аделина Неттина — говорятъ, она величайшая актриса Италіи. Она хочетъ про вести нѣсколько дней на лонѣ природы. Мой мужъ сказалъ мнѣ, что она хорошая знакомая Максима. Въ такомъ случаѣ и я ее встрѣчу какъ хорошую знакомую. Пріѣзжала бы она поскорѣе! Страхъ передъ одиночествомъ убьетъ меня. Я все ждала письма отъ тебя. Я понимаю, почему ты молчишь. Я знаю, что именно ты можешь мнѣ написать и чувствую, что ты поэтому предпочитаешь мнѣ не писать совсѣмъ.
Если же у тебя существуетъ намѣреніе посѣтить меня, то умоляю тебя — откажись отъ него. Графъ Коста не допустилъ бы тебя въ замокъ. Ты не знаешь его безграничной грубости и это столкновеніе привело бы къ страшной катастрофѣ. Если я дѣйствительно должна искупить легкомысліе моей молодости (Боже мой! Это была только неопытность), то никакая человѣческая сила не можетъ спасти меня отъ моей судьбы.
Я думаю, что я останусь навсегда въ этомъ замкѣ, и я, представь себѣ, настолько примирилась съ этой мыслью, что она даже не приводитъ меня въ ужасъ. Прощай. Я должна закончить письмо, такъ какъ моей горничной не представится больше возможности снести его тайкомъ на почту. Увижусь ли я когда нибудь съ тобой?
Двѣнадцатое письмо.
Графиня Элленъ Коста графинѣ фонъ Танненъ, въ Берлинъ.Снова берусь за перо, чтобы хоть въ этомъ найти себѣ утѣшеніе. Послѣ трехъ, спокойно проведенныхъ ночей, сегодня ночью снова повторилось то, ужасное.
Актриса Аделина Неттина пріѣхала вчера. Она очень симпатичная женщина, не молодая, но очень красивая.
Мы въ столовой познакомились ближе, такъ какъ, когда она только что пріѣхала въ замокъ, я видѣла ее только мелькомъ. Она ненавидитъ меня, Матильда. Это сказывается въ каждомъ ея взглядѣ, ея жестѣ, каждомъ ея движеніи? Почему она питаетъ ко мнѣ ненависть? Я не могу себѣ это объяснить. Ея антипатія ко мнѣ тотчасъ же и поставила между нами пропасть, которая явилась для насъ непреодолимой преградой, какъ мы не воспитаны.
Она холодна, нелюбезна. Иногда только кажется мнѣ, что какъ будто на ея строгомъ лицѣ появляется мягкое выраженіе. Она видитъ, что я страдаю. Это повидимому ее трогаетъ. Неужели она ненавидитъ меня по тѣмъ же причинамъ, по которымъ я страдаю?
Я продолжаю прерванное вчера вечеромъ письмо. Пишу тебѣ рано утромъ.
Неттина покинула послѣ обѣда столовую и удалилась въ свою комнату. Я послѣдовала ея примѣру. Должно быть было около полуночи. Мѣсяцъ освѣщалъ мою спальную. Я потушила огонь и только что стала засыпать, какъ вдругъ почувствовала прикосновеніе холодной руки. Я вскочила испуганная и снова увидѣла передъ собой оскаленный черепъ смерти.
Мнѣ казалось, что издалека доносится ко мнѣ какой то странный голосъ. Но я была не въ состояніи понимать что-либо.
Мой крикъ донесся до комнаты Неттины. Она тотчасъ же появилась въ моей комнатѣ въ легкомъ пеньюарѣ. Я видѣла, какъ она страшно поблѣднѣла и, прислонившись къ стѣнѣ, смотрѣла широко открытыми глазами на привидѣніе, которое молча прошло мимо нея. Хлопнули двери и снова все стихло.
Когда я осмотрѣлась, Неттины уже не было въ моей спальной.
Я долго сидѣла, устремивъ куда то свой взоръ, безъ всякой мысли, безъ сознанія.
Вдругъ дверь въ спальную снова открылась и тихо вошла какая то фигура.
Это была Неттина.
Она подошла къ моей постели и опустилась передо мной на кресло. Она схватила мои руки и устремила на меня взглядъ, полный состраданія и участія.
— Какое ужасное видѣніе, прошептала я.
— Да, ужасное тѣмъ, что оно необъяснимо, отвѣтила мнѣ актриса. Вашей жизни угрожаетъ опасность, графиня.
Я взглянула на нее съ удивленіемъ
— Какое отношеніе имѣетъ это привидѣніе къ моей жизни?
— Я не знаю, но оно васъ убьетъ!
Я вскочила съ кровати.
— Да, крикнула я въ лихорадкѣ. Вы правы. Оно убьетъ меня, Неттина дайте мнѣ совѣтъ!
Она медленно покачала головой.
— Я не могу, проговорила она. Я можетъ быть могу сдѣлать что нибудь для васъ впослѣдствіи.
Затѣмъ голова ея склонилась на край моей кровати и слезы показались на ея глазахъ.
— Простите меня, прошептала она.
Я обняла ее.
— За что мнѣ прощать васъ, Неттина?
— О! я васъ ненавидѣла.
— Я это отлично видѣла. Но почему? Что я могла вамъ сдѣлать, чтобы вы меня ненавидѣли?
Она тряхнула головой.
— Оставимъ этотъ разговоръ, графиня. Я могла бы вамъ разсказать еще больше, гораздо больше. Оставимъ это! Будьте на сторожѣ! О, какой онъ дьяволъ!
Она больше ничего не сказала и мы провели остатокъ ночи въ молчаніи.
Но я все знаю.
Она называетъ его дьяволомъ? Но не слишкомъ ли мягкое это выраженіе по отношенію къ этому человѣку, въ которомъ воплотились всѣ преступленія и пороки?
О какъ я его ненавижу! Какъ я его ненавижу!
Если бы онъ пришелъ теперь и если бы у меня въ рукахъ былъ кинжалъ, я убила бы, растерзала этого мерзавца, который съ презрительной насмѣшкой попираетъ своими покрытыми грязью ногами счастье невинныхъ женщинъ.
Можетъ быти я еще не знаю всю низость его души.
Зачѣмъ я попала въ этотъ домъ? Горе мнѣ?
Здѣсь царствуетъ смерть.
Неттина уѣзжаетъ сегодня утромъ. Она помирилась со мной. Да и можетъ ли она меня ненавидѣть, зная мою судьбу?
P. S. Я еще не имѣла удобнаго случая отправить это письмо.
Она поцѣловала меня передъ старымъ камердинеромъ графа и сказала мнѣ съ странной улыбкой.
— Вы отомстите за меня, графиня, за меня, за себя и за весь нашъ женскій родъ, надъ которымъ надругались. Предсказываю это и вамъ и ему.
Затѣмъ она снова стала серьезной и поцѣловала мои руки.
Старикъ все это слышалъ и видѣлъ. На его лицѣ мелькала отвратительная улыбка.
Теперь я опять одна. Я нѣсколько разъ въ день испытываю себя, нахожусьли я въ полномъ разумѣ.
Только что старикъ сообщилъ мнѣ, что сегодня возвращается графъ со своимъ пріятелемъ.
Я вся какъ въ лихорадкѣ.
Въ глазахъ моихъ неестественный блескъ, губы мои лихорадочно дрожатъ.
Страшная ярость овладѣла мной и я тщетно стараюсь ее подавить.
Развѣ я не безсильна по отношенію къ нему.
О Матильда, я не знаю, буду ли я имѣть возможность еще разъ написать тебѣ, такъ какъ я чувствую, что дѣло подходитъ къ концу.
Помоги мнѣ, если это въ твоихъ силахъ. Я чувствую, что должна умереть. Меня еще можно спасти.
Но если предоставить меня моей судьбѣ, я чувствую, что меня ждетъ или съумасшествіе или смерть.
Прощай
Только что я вспомнила обѣщаніе, которое вы мнѣ когда-то дали:
«Если вамъ когда-либо понадобится помощь, при какихъ бъ это ни было обстоятельствахъ, пазовите меня. Мои знанія и опытъ всецѣло въ вашемъ распоряженіи».
Насталъ день, когда я должна обратиться къ вамъ. Посылаю вамъ при семъ пачку писемъ. Прочтите внимательно эту переписку, мнѣ незачѣмъ давать вамъ какія-либо объясненія. Вы сами поймете въ чемъ дѣло.
Спасите эту несчастную, всѣми брошенную женщину.
Предоставляя вамъ полную свободу дѣйствій.
Вашъ другъ.
Вчера ночью былъ найденъ убитымъ графъ Викторъ Коста, послѣдній отпрыскъ одного изъ самыхъ знатныхъ итальянскихъ родовъ. Обстоятельства преступленія еще не вполнѣ выяснены, хотя уже теперь почти выяснено по даннымъ слѣдствія, что убійцей оказывается жена его, англичанка по рожденію. Дальнѣйшіе розыски покажутъ, совершила ли она это преступленіе безъ посторонней помощи.
Обстоятельства преступленія таковы: Графъ Коста вернулся вчера вечеромъ въ свой замокъ Ламерто у Камерино въ сопровожденіи своего друга, извѣстнаго русскаго писателя Максима Достевича. Друзья поспорили изъ за чего то и ссора ихъ кончилась тѣмъ, что Коста бросился съ револьверомъ въ рукѣ на своего беззащитнаго друга, который спасся въ аппартаменты графини, взявшей его подъ свою защиту.
Слѣдствіемъ этого явилось столкновеніе между обоими супругами. Послѣ того какъ Достевичъ поспѣшилъ въ свою комнату и тоже вооружился, графъ удалился подъ угрозами своего друга, но затѣмъ снова вернулся и произвелъ выстрѣлъ въ Достевича, который отвѣтилъ тѣмъ-же. Въ виду царившей на лѣстницѣ темноты оба стрѣлявшіе промахнулись и вернулись затѣмъ въ свои комнаты.
На слѣдующее утро старый камердинеръ нашелъ графа мертваго на полу спальни, покрытаго пятнадцатью ранами. Полицейскія власти, которымъ тотчасъ же дали знать о преступленіи, прибыли изъ Камерино, произвели осмотръ дома и нашли окровавленный кинжалъ въ комнатѣ графини.
Она сама давала на всѣ вопросы безсвязные, уклончивые отвѣты и была по телеграммѣ римской полиціи арестована и препровождена въ Римъ.
Максимъ Достевичъ, протестовавшій противъ этого ареста и угрожавшій стрѣлять въ полицейскихъ, былъ тоже арестованъ, но благодаря вмѣшательству русскаго посольства былъ скоро выпущенъ на свободу.
Какъ мы узнали изъ достовѣрнаго источника прокурорскій надзоръ намѣревается привлечь его къ суду по обвиненію въ пособничествѣ.
Весь Римъ находится въ весьма понятномъ волненіи.
Полиціи съ трудомъ удалось оградить графиню при препровожденіи въ тюрьму отъ ярости толпы.
Какъ мы слышали въ этомъ сенсаціонномъ процессѣ будетъ играть нѣкоторую роль и знаменитая наша трагическая артистка Аделина Неттина.
Къ сожалѣнію я явился слишкомъ поздно, чтобы своевременно разобраться въ этомъ запутанномъ дѣлѣ. Ты знаешь всѣ подробности. Посылаю тебѣ вмѣстѣ съ симъ номеръ «Tribuna», изъ котораго ты узнаешь дальнѣйшее развитіе этого таинственнаго происшествія.
Я подвергъ трупъ графа тщательному осмотру. Тѣло покрыто колотыми ранами, которыя очевидно наносились съ такой силой, чтобы можно предполагать здѣсь скорѣе руку мужчины, чѣмъ женщины. Я навѣрно началъ бы производить поиски въ этомъ направленіи, если бы одно открытіе не привело меня къ убѣжденію, что убійца — женщина. На воротникѣ убитаго при микроскопическомъ изслѣдованіи ясно сказался кровавый слѣдъ пальца, который могъ принадлежать только женщинѣ. Это важное открытіе, я предварительно скрою отъ всѣхъ. Во всякомъ случаѣ женщина должно быть была въ припадкѣ безумной ярости, иначе ни чѣмъ не объяснить то, что она была въ состояніи нанести такія страшныя раны сильному мужчинѣ. Виновна ли дѣйствительно въ убійствѣ графиня, никто не знаетъ. Я прежде всего допросилъ актрису Аделину Неттина и она доказала мнѣ свое alibi въ эту ночь.
Она находилась въ Римѣ, такъ что въ преступленіи могла принимать только косвенное участіе.
— Я знала, что дѣло кончится этимъ, сказала она со слезами на глазахъ.
— Какъ такъ? спросилъ я представляясь крайне удивленнымъ, хотя я нисколько не сомнѣвался въ томъ, что она всѣми силами своей души ненавидитъ графа.
— Да развѣ этотъ негодяй не заслужилъ тысячу разъ смерти, воскликнула она съ горячностью. Развѣ онъ не обманывалъ, не унижалъ, не оскорблялъ эту бѣдную женщину. Развѣ она не должна была быть женщиной безъ чести и темперамента, чтобы все это спокойно переносить?
— Вы значитъ думаете, что графиня — убійца? спросилъ я актрису.
— Конечно. Я въ этомъ убѣждена. Она еще недавно, когда я гостила въ замкѣ, находилась въ состояніи душевнаго разстройства, такъ что по ночамъ ей являлись привидѣнія и она даже меня силою гипноза заставляла вѣрить ихъ появленію.
— А вы сами привидѣніе не видали?
Я взглянулъ ей прямо въ глаза.
— Вѣдь я вамъ уже сказала, отвѣтила она, что я была какъ бы подъ гипнотическимъ вліяніемъ графини и что она внушила мнѣ тѣ же безумныя видѣнія, которыя представлялись ей самой. Когда я покинула замокъ и снова овладѣла своими нервами, я стряхнула съ себя это навожденіе.
— Значитъ, вы не думаете, что графиню посѣтило ночью привидѣніе?
Она расхохоталась мнѣ въ лицо.
— Развѣ смерть прогуливается по ночамъ? воскликнула она. Неужели вы думаете, что она выбрала своимъ мѣстопребываніемъ какъ разъ замокъ Ламерто.
— Почему же нѣтъ, возразилъ я. Вѣдь она же нашла себѣ тамъ работу.
Она замолчала и пораженная взглянула на меня.
Я произвелъ подробный осмотръ замка, двери котораго растворились передо мной, благодаря помощи властей и несмотря на сопротивленіе старика лакея.
Странное мрачное зданіе! Настоящій разбойничій замокъ, какъ-бы созданный для таинственныхъ преступленій. Описаніе внутренняго расположенія замка не представляетъ интереса.
Только одинъ флигель возбудилъ мое особенное вниманіе. Мрачная лѣстница съ четырьмя тяжелыми желѣзными дверями вела въ какую-то башню. Это обстоятельство показалось мнѣ интереснымъ. Я поднялся по узкимъ каменнымъ ступенькамъ, сырымъ и поэтому покрытымъ мохомъ, и попалъ въ маленькую, пустую комнату. Я уже собирался уходить, какъ вдругъ я замѣтилъ нѣкоторую странность въ архитектурѣ стѣны. Я нашелъ потайную дверь, которая уступила первому моему напору и очутился въ комфортабельно убранной старинной мебелью комнатѣ.
Въ нишѣ стояла великолѣпная кровать, на которой, судя по всѣмъ признакамъ, еще недавно лежали.
Но это было все что я могъ открыть, а это конечно, очень мало. Старикъ утверждаетъ, что графъ иногда жилъ въ этой комнатѣ. Я теперь направлю всѣ свои поиски въ одну сторону. Не удивляйся, если ты въ теченіи нѣкотораго времени, не получишь отъ меня никакихъ извѣстій.
Я теперь намѣреваюсь предупредить совершенія новаго преступленія и я думаю, что на этотъ разъ я не опоздаю.
Никогда еще ни одинъ процессъ не возбуждалъ такой сенсаціи какъ настоящій процессъ и ни одно дѣло не принимало такого неожиданнаго, невѣроятнаго оборота. Мы еще разъ напомнимъ нашимъ читателямъ о дѣйствующихъ лицахъ этой драмы, чтобы дать ясную картину драмы развертывающейся на судѣ и оттѣнить неожиданность поразившую всѣхъ въ послѣдній день судебнаго разбирательства.
Передъ судьями стоитъ молодая, ослѣпительно красивая женщина съ стройной, дѣвичьей фигурой. Она въ траурѣ. По бѣлоснѣжной шеѣ ея вьются свѣтлые локоны.
Она очень блѣдна, но спокойна и хладнокровна. Ея темные глаза смотрятъ куда-то вдаль.
Это обвиняемая графиня Коста.
Рядомъ съ ней стоитъ Максимъ Достевичъ, красивый, высокій господинъ. Онъ мраченъ и нервно возбужденъ. Взглядъ его время отъ времени съ презрѣніемъ переходитъ отъ судей къ публикѣ.
Отвѣты его точны, опредѣленны, но рѣзки, такъ что предсѣдатель въ теченіи судебнаго разбирательства не разъ долженъ былъ призывать къ порядку.
Только когда взглядъ его встрѣчается со взглядомъ графини, кажется, что онъ…
Но не будемъ предупреждать событій.
Улики противъ графини неопровержимы, онѣ опутываютъ ее крѣпкими цѣпями. Симпатіи всѣхъ на ея сторонѣ. Но право и законъ противъ нея.
Предсѣдатель прочитываетъ грифини письма къ ея подругѣ баронессѣ фонъ-Танненъ, въ Берлинѣ.
Извѣстно, что графъ Коста былъ легкомысленнымъ жуиромъ. Графиня была съ нимъ очень несчастлива.
— Любили вы вашего супруга, спросилъ предсѣдатель.
— А развѣ иначе я вышла бы за него замужъ? отвѣтила графиня.
Предсѣдатель. Ваша любовь превратилась скоро въ ненависть?
Графиня. Да.
Предсѣдатель. Ненависть эта приняла такіе размѣры, что вы даже писали вашей подругѣ, что вы способны заколоть вашего супруга.
Графиня, Да, я написала это въ минуту страшнаго возбужденія.
Предсѣдатель. Вскорѣ послѣ этого вашъ супругъ былъ заколотъ кинжаломъ, причемъ окровавленное оружіе это было найдено въ вашей спальнѣ.
(Движеніе въ публикѣ).
Графиня. Въ этомъ преступленіи я невиновна. Я не хочу оспаривать того, что я была въ состояніи его совершить, но я его не совершала.
Предсѣдатель. Среди бумагъ убитаго найдено письмо главной свидѣтельницы Аделины Неттина. Въ немъ она угрожаетъ графу смертью. Свидѣтельница признаетъ, что написала это письмо въ припадкѣ гнѣва.
Свидѣтельница. Да, это такъ. Я потомъ и забыла объ этомъ.
Предсѣдатель. Это значитъ установлено. Вы уѣхали за день до совершенія преступленія. Послѣднія ваши слова крайне странны. Позовите лакея.
Допрошенный въ качествѣ свидѣтеля лакей показываетъ, что графиня и синьорина Неттина провели вмѣстѣ почти всю ночь въ спальнѣ графини. Разговоръ велся шепотомъ. Утромъ обѣ онѣ были въ величайшемъ волненіи. При прощаніи синьорина Неттина сказала графинѣ:
— Вы отомстите за меня.
(Движеніе въ публикѣ).
Въ послѣдніе дни графиня вообще была въ крайне возбужденномъ состояніи и ее почти нельзя было узнать. Вообще она относилась совершенно безразлично къ графу, но въ день убійства она неоднократно справлялась о томъ, когда долженъ пріѣхать графъ.
Предсѣдатель. Можете вы объяснить намъ это обстоятельство, графиня?
Графиня. Я страдала галлюціонаціями и мнѣ не разъ являлась въ этомъ замкѣ смерть.
(Свидѣтельница Аделина Неттина подтверждаетъ справедливость словъ графини).
Предсѣдатель (обращаясь къ Максиму Достевичу). Почему между графомъ Коста и вами, его лучшимъ другомъ, произошла ссора?
Максимъ Достевичъ молчитъ.
Предсѣдатель. Вамъ тяжело отвѣчать на этотъ вопросъ?
Максимъ Достевичъ (бросая взглядъ на графиню). Я отказываюсь отвѣчать.
Предсѣдатель. Графъ обвинялъ васъ въ томъ, что вы соблазнили его жену.
Максимъ Достевичъ. Кто это сказалъ?
Предсѣдатель. Камердинеръ, который находился въ сосѣдней комнатѣ и слышалъ вашу ссору.
Максимъ Достевичъ. Да, графъ бросилъ мнѣ въ лицо этотъ упрекъ, потому что я протестовалъ противъ его недостойнаго обхожденія съ графиней. Я всегда былъ только ея преданнымъ другомъ.
Графиня. Это новое обвиненіе слишкомъ низко, чтобы я чувствовала себя обязанной защищаться отъ него.
Предсѣдатель. Тѣмъ не менѣе все говоритъ противъ васъ, нѣтъ ни одного обстоятельства въ вашу пользу. Можете вы намъ объяснить, какимъ образомъ окровавленный кинжалъ попалъ въ вашу спальню?
Графиня. Я это не знаю.
(Движеніе среди судей и публики).
Предсѣдатель. Графиня, я обращаю ваше вниманіе на то, что этотъ кинжалъ является самой тяжелой уликой противъ васъ. Я еще разъ настоятельно предлагаю вамъ сказать всю правду. Полнымъ сознаніемъ вы только облегчите свою судьбу. Какимъ образомъ попало это оружіе въ вашу комнату?
Графиня (поднявъ руки къ небу). Клянусь Создателемъ, что я тутъ не причемъ!
Судебное слѣдствіе, главные фазисы котораго мы привели въ сокращенномъ видѣ, было этимъ закончено.
У всѣхъ уже составилось мнѣніе о виновности графини.
Поднялся прокуроръ, чтобы начать свою обвинительную рѣчь.
Вдругъ произошло нѣчто неожиданное, необыкновенное. Открылась дверь и вошелъ какой-то господинъ.
Это былъ знаменитый сыщикъ Фрицъ Стагартъ, который уже занимался разслѣдованіемъ этого преступленія. Онъ сказалъ нѣсколько словъ защитнику графини.
Тотъ вскочилъ съ мѣста и воскликнулъ:
— Я требую во имя справедливости, чтобы судъ выслушалъ показаніе еще одной, самой главной свидѣтельницы!
Судъ рѣшилъ удовлетворить требованіе защитника.
Снова открылась дверь.
Крикъ ужаса пронесся по залу засѣданій. Публика въ паникѣ бросилась бѣжать изъ залы. Часть судей вскочила съ мѣста. Ужасное смятеніе овладѣло всѣми.
Въ залъ сошла смертъ, свидѣтельница въ пользу графини Коста.
Стройная фигура, закутанная въ бѣлыя, покрытыя кровью одежды. Не было видно ни рукъ, ни ногъ, всѣмъ сразу бросился въ глаза громадный черепъ скелета съ оскалившимся ртомъ и глубокими глазными впадинами.
И кровавыя пятна на бѣлой одеждѣ.
Среди всеобщаго смятенія и волненія раздался голосъ графини, глаза которой широко раскрылись отъ ужаса:
— Это она! Это смерть!
Затѣмъ она упала безъ чувствъ. Наконецъ, волненіе улеглось. Сыщикъ подошелъ къ таинственной фигурѣ и удалилъ черепъ.
Передъ нами открылось поразительно красивое лицо женщины. Она была блѣдна какъ смерть.
Громко произнесла она по-французски:
— Я убі'йца графа Коста.
Послѣ того, какъ улеглось волненіе, вызванное этими словами, поднялся предсѣдатель суда и спросилъ:
— Кто вы такая?
— Я дочь генерала Деструша, умершаго четыре года тому назадъ. Я осталась послѣ смерти отца богатой сиротой и вышла замужъ за графа Коста, который жилъ въ то время въ Парижѣ подъ ложнымъ именемъ князя Дещинскаго. Получивъ мое состояніе онъ заключилъ меня въ замокъ Ламортъ и послѣ того, какъ я однажды съ помощью пастуха пыталась бѣжать оттуда, онъ заставилъ меня носить эту маску, которую я не могла снять безъ посторонней помощи. Почти безпрерывно три года я принуждена была смотрѣть на свѣтъ Божій черезъ эти глазныя впадины и не могла выговорить ни слова. Когда я увидала новую жертву Коста, мною овладѣло глубокое состраданіе къ ней. Я дѣлала нѣсколько разъ попытки приблизиться къ несчастной, но внѣшній видъ мой приводилъ ее въ ужасъ. Въ ту ночь мнѣ удалось пробраться въ спальню графа, который былъ мнѣ ненавистнѣе всѣхъ на свѣтѣ. Я убила его и положида кинжалъ въ спальную графини для того, чтобы она знала, что она освобождена отъ своего тирана. О послѣдствіяхъ моего поступка я не думала. Безуміе затемнило мой мозгъ. Я бѣжала изъ замка и безцѣльно скиталась въ Апенинскихъ лѣсахъ, избѣгая встрѣчи и съ людьми и со звѣрями, питаясь травами и ягодами и преслѣдуемая этимъ человѣкомъ, которому, наконецъ, удалось меня настигнуть. Ему я обязана тѣмъ, что разумъ снова вернулся ко мнѣ и что я явилась сюда, чтобы освободить несчастную графиню.
Громадное волненіе охватило публику и судей. Засѣданіе было прервано. Произведенное дознаніе доказало справедливость словъ молодой женщины.
Графиня и Максимъ Достевичъ были объявлены свободными отъ суда и слѣдствія и это объявленіе вызвало бурный восторгъ публики. Первая жена графа Коста была оправдана, такъ какъ судьи признали, что преступленіе она совершила въ силу необходимости, а камердинеръ былъ признанъ сообщникомъ графа Коста и приговоренъ къ нѣсколькимъ годамъ тюремнаго заключенія.
Такъ окончился самый таинственный процессъ изъ всѣхъ бывшихъ доселѣ во всемъ мірѣ процессовъ.
Завтра я пріѣзжаю къ тебѣ. Сколько разнородныхъ волненій и настроеній пережила я за это время. Но ты вѣдь знаешь всѣ подробности и мнѣ незачѣмъ тебѣ объяснять положеніе вещей.
Но одно все-таки я должна тебѣ объяснить: со мной пріѣзжаютъ два человѣка, которые стали мнѣ дорогими, благодаря пережитому горю.
Я привезу съ собой привидѣніе замка Ламортъ, для того, чтобы ты полюбила эту несчастную женщину, которая скорѣе дѣвушка чѣмъ женщина, и вернула ее къ жизни. Я знаю твое доброе сердце и знаю, что ты просьбу мою исполнишь.
Временами разсудокъ ея мутится, но доктора обѣщаютъ ей полное выздоровленіе. Подъ покровомъ твоей любви она выздоровѣетъ и я никогда не покину ея. Она останется навсегда со мной и надѣюсь, что она еще познаетъ то счастье, которое теперь познала я.
Ты уже поняла все, не правда-ли? Родители мои пріѣхали и дали свое согласіе.
Я выхожу замужъ за Максима Достевича и на этотъ разъ, дорогая моя, я знаю, что мужъ мой человѣкъ достойный моей любви.
Я не люблю его такъ, какъ любила графа Коста. Любовь моя къ нему сильнѣе. Это безграничное довѣріе, это чистое, спокойное счастье.
До скораго свиданія въ Берлинѣ. Я воспользуюсь моимъ пребываніемъ у тебя, чтобы вмѣстѣ съ Максимомъ Достевичемъ отблагодарить того человѣка, энергіи и самопожертвованію котораго мы обязаны нашимъ спасеніемъ.
Я подразумѣваю графа Стагарта, котораго ты успѣла во время послать спасти насъ.
Какимъ образомъ мнѣ его отблагодарить?
Я думаю, что онъ будетъ счастливѣе всѣхъ насъ. Вѣдь у него такое доброе сердце, что онъ чувствуетъ себя счастливымъ уже тогда, когда онъ можетъ осчастливить другихъ.
Въ Берлинѣ, на Бернауской улицѣ находилась маленькая мастерская, принадлежавшая старому ювелиру Максу Денневицу. Этотъ Денневицъ получилъ Желѣзный крестъ еще за войну 1866 года и зарабатывалъ теперь свой хлѣбъ честнымъ трудомъ. Его любили всѣ, и старъ и младъ. Будучи настоящимъ берлинцемъ, въ дни молодости котораго въ Берлинѣ было всего пятьсотъ тысячъ жителей, ювелиръ отличался добродушіемъ. Старомоднымъ консервативнымъ взглядамъ онъ остался навсегда вѣренъ и ничто не могло измѣнить его убѣжденій.
Онъ не зналъ ничего о новой промышленности, онъ не хотѣлъ ничего знать о современныхъ искусствахъ. Онъ продолжалъ фабриковать свои кольца, какъ фабриковалъ ихъ тридцать лѣтъ тому назадъ и кліенты его были вцолнѣ довольны.
Дѣло шло отлично и послѣ того какъ Денневицъ потерялъ свою вѣрную жену. Напротивъ, годъ отъ году увеличивалось число заказчиковъ, именно заказчиковъ, а не заказчицъ.
Причину этого нужно было искать въ дочери ювелира. У мастера Денневица была семнадцатилѣтняя дочь, прекрасная какъ утренняя заря и при этомъ добродѣтельная и умная. Она всегда бывала въ магазинѣ и для каждаго изъ покупателей у нея находилось доброе слово. При этомъ она такъ умѣла себя вести, что никто изъ кліентовъ не осмѣливался нарушить границы приличія.
Вполнѣ понятно и нисколько не удивительно, что многіе и тайно и открыто домогались ея руки. Всякій видѣвшій ее, навѣрное, забывалъ всѣ житейскія правила о приданомъ, которое въ настоящее время является единственной побудительной причиной для вступленія въ бракъ.
Эти золотыя кудри стоили дороже чѣмъ цѣлый мѣшокъ новыхъ талеровъ и когда улыбка свѣтилась въ ея большихъ, голубыхъ глазахъ, блескъ этихъ глазъ можно было сравнить съ блескомъ только что отчеканеныхъ золотыхъ монетъ. При этомъ она была стройна и изящна, какъ фарфоровая фигурка.
Можно было предполагать, что Фридерика должна быть всегда веселой и что она должна всегда свѣтиться счастьемъ. Такъ и было до послѣдняго времени. Но не смотря на свою божественную красоту Фридерика была только дѣвушкой, а не богиней и по этому горе коснулось и ее.
Это произошло въ тотъ день, когда въ мастерскую Денневица поступилъ молодой, жизнерадостный подмастерье. Это было не обыденное происшествіе, такъ какъ старый, упрямый ювелиръ не считался человѣкомъ, у котораго молодой подмастерье могъ-бы чему нибудь научиться.
Старое скромное мастерство уступило мѣсто современному, фантастическому и поэтому неудивительно, что никто не хотѣлъ учиться ювелирному мастерству у старомоднаго Денневица. Надо предполагать, что у подмастерья были свои особыя соображенія, когда онъ помѣстился въ узкой мастерской Денневица и началъ выковывать простыя, безхитростныя кольца.
Онъ былъ родомъ съ Рейна. Это былъ веселый молодецъ, напѣвавшій цѣлый день веселыя пѣсни, а вечеромъ пропивавшій свой скудный заработокъ въ кабачкѣ.
Мастеру это, конечно, не нравилось и еслибы подмастерье не былъ такой хорошій и ловкій работникъ, онъ давно послалъ-бы его ко всѣмъ чертямъ. Но въ виду этого обстоятельства онъ поневолѣ затаилъ свое недовольство.
Собственно говоря Гансъ — такъ звали молодца — не производилъ хорошаго впечатлѣнія.
По всему видно было, что онъ легкомысленный малый и широкій шрамъ на лбу ясно показывалъ, что во хмѣлю онъ буенъ.
Тѣмъ не менѣе онъ понравился Фридерикѣ и дѣло пошло такъ, какъ обыкновенно идетъ во всѣхъ подобныхъ исторіяхъ: сначала взгляды украдкой, затѣмъ вздохи и тайныя рукопожатія и, наконецъ, когда ювелиръ сидѣлъ послѣ работы за кружкой пива въ кабачкѣ съ патріотическимъ названіемъ, они сидѣли рядомъ въ укромномъ уголку и говорили какъ можно меньше, чтобы не упустить случая поцѣловаться.
Однако, Гансъ не былъ-бы вѣренъ самому себѣ, еслибы онъ послѣ подобныхъ сладкихъ свиданій не отправлялся въ кабачекъ и возвращался навеселѣ домой поздно ночью, когда всѣ добрые люди уже предавались сну. Вполнѣ понятно, что онъ при этомъ сходился со всякаго рода сбродомъ, ютящимся по кабачкамъ сѣверной части Берлина и о его ночныхъ похожденіяхъ ходили самые дурные слухи.
Фридерика этому не вѣрила, или вѣрнѣе не хотѣла этому вѣрить, такъ какъ любовь дѣлаетъ человѣка не только слѣпымъ, но и глухимъ. Но все-такиже прежняго веселія ея какъ не бывало и счастье ея чистой любви часто омрачалось тайной тревогой.
Въ то время однимъ изъ постоянныхъ и лучшихъ кліентовъ ювелира былъ одинъ русскій графъ, который имѣлъ роскошный и изящный домъ въ фешенебельной части Берлина, экипажи, лошадей и, конечно, могъ-бы пріобрѣтать по своему вкусу болѣе изящныя вещи гдѣ-нибудь въ центрѣ города, чѣмъ здѣсь у захудалаго ювелира.
Но и у графа Понятовскаго были основанія, по которымъ онъ такъ часто оставлялъ свой экипажъ на углу, а самъ отправлялся пѣшкомъ въ магазинъ ювелира Денневица.
Сосѣди ювелира не были дураками и съ живымъ интересомъ слѣдили за ходомъ дѣла.
Графъ Понятовскій скоро открылъ, что Денневицъ отправлялся каждый вечеръ въ шесть часовъ выпить кружку пива и когда онъ однажды зашелъ полчаса спустя послѣ ухода ювелира, онъ засталъ въ магазинѣ Фридерику, которая сидѣла въ полутьмѣ. Но при этомъ онъ не замѣтилъ, что еще другой человѣкъ сидѣлъ молча въ углу.
Фридерика сдѣлала графу поклонъ и спросила, что ему угодно.
Графъ, красивый мужчина лѣтъ тридцати съ изящными манерами, навѣрное, въ другое время произвелъ-бы впечатлѣніе на невинную дочь ювелира и овладѣлъ-бы ея сердцемъ. Но это сердце принадлежало уже другому и поэтому Фридерика обращалась съ графомъ съ той вѣжливостью, которую заслуживаютъ постоянные покупатели.
Въ данномъ случаѣ присутствіе ея возлюбленнаго смутило ее и графъ, конечно, не былъ-бы свѣтскимъ человѣкомъ, еслибы онъ не подумалъ, что Фридерика покраснѣла вслѣдствіе его неожиданнаго прихода.
Онъ пригласилъ ее сѣсть и самъ опустился на стулъ.
— Фрейлинъ Фридерика, — проговорилъ онъ задушевнымъ голосомъ, — я имѣю намѣреніе переговорить завтра съ вашимъ отцомъ объ очень важномъ дѣлѣ, касающимся и васъ и меня. Но прежде чѣмъ рѣшиться на этотъ шагъ, я пришелъ переговорить съ вами. Надѣюсь, вы не откажете удѣлить мнѣ нѣсколько минутъ.
Фридерика, и не предполагавшая о чемъ ведетъ рѣчь графъ, еще болѣе смутилась и отвѣтила принужденно:
— Я готова васъ выслушать, графъ, но не лучше-ли будетъ, если вы подождете возвращенія моего отца?
— О, нѣтъ! — воскликнулъ графъ. — То, что я вамъ скажу должно быть сказано наединѣ. Но такъ какъ я вамъ не скажу ничего такого, чего не можетъ знать вашъ отецъ, то вы можете вполнѣ положиться на меня.
Я родомъ изъ русской Польши, гдѣ я владѣю нѣсколькими помѣстьями. Я достаточно богатъ, чтобы жить такъ, какъ мнѣ хочется и покидая свою родину я далъ себѣ слово вернуться въ свой родовой замокъ только тогда, когда найду себѣ жену. До сихъ поръ я не нашелъ то, чего искалъ, такъ какъ я не забочусь о приданомъ, а обращаю вниманіе только на чистоту сердца и благородство души. Въ васъ, фрейлейнъ Фридерика, я нашелъ и то и другое и я достаточно знаю васъ, чтобы предложить вамъ откровенный вопросъ: хотите быть моей женой?
Онъ быстро поднялся и поцѣловалъ Фридерикѣ руку.
Въ ожиданіи стоялъ онъ передъ ней, а онамолча сидѣла на стулѣ опустивъ головку.
Она сильно поблѣднѣла, такъ какъ она знала, что предложеніе графа дѣлаетъ ей честь и ей съ одной стороны было искренне жаль отказать ему, тогда какъ съ другой стороны она искренне жалѣла Ганса, который невольно долженъ былъ явиться молчаливымъ свидѣтелемъ этой сцены.
— Графъ, проговорила она наконецъ, благодарю васъ отъ всего сердца за честь, которую вы хотите оказать бѣдной дѣвушкѣ, но я не могу принять вашего предложенія.
Она увидѣла разочарованіе на лицѣ графа, она увидѣла какъ онъ сильно поблѣднѣлъ.
Она быстро поднялась и протянувъ ему свою маленькую, изящную ручку проговорила серьезно:
— Повѣрьте мнѣ, графъ, такъ будетъ лучше всего.
Графъ поднесъ ея руку къ своимъ губамъ и возразилъ:
— Такимъ отвѣтомъ я не могу удовлетвориться, я честно и открыто сдѣлалъ вамъ предложеніе и поэтому я имѣю право узнать по какой причинѣ вы сразу, не раздумывая отказали мнѣ.
Взглядъ Фридерики блуждалъ безпомощно по мастерской.
Всякій другой менѣе проницательный человѣкъ чѣмъ графъ Понятовскій, понялъ бы, что Фридерика лжетъ и не повѣрилъ бы ея отвѣту:
— Я необразованная, простая дѣвушка. Не годится заноситься выше своего положенія. Я не гожусь вамъ въ жены и выйди я за васъ, вы навѣрное въ одинъ прекрасный день раскаялись бы въ своей женитьбѣ.
— По этой причинѣ я должна отказать вамъ.
— Это не основаніе, отвѣтилъ съ горячностью графъ Понятовскій. Почему благородство души не можетъ равняться благородству рожденія. Нѣтъ, я этимъ отвѣтомъ не могу удовлетвориться. Я не заслужилъ подобнаго къ себѣ отношенія.
— Я бѣдна, очень бѣдна, продолжала нерѣшительно Фридерика послѣ короткаго молчанія. У меня ничего нѣтъ, какъ я могу рѣшиться поднять взоры на васъ, на такого богатаго и знатнаго человѣка?
— Какія рѣчи, возразилъ графъ и потому его словъ можно было заключить, что онъ серьезно разсердился. Вы стараетесь найти предлогъ къ отказу. Скажите уже лучше откровенно:
— Вы меня не любите?
Фридерика подняла медленно голову и спокойно взглянула графу въ лицо.
— Да, тихо проговорила она, я васъ не люблю.
— И почему же? спросилъ графъ.
Раздался грохотъ опрокидываемой мебели и передъ графомъ сталъ блѣдный юноша, который видимо задыхался отъ волненія.
— Потому, что она принадлежитъ мнѣ, понимаете вы? крикнулъ Гансъ и шрамъ на лбу его налился кровью. — Потому, что она принадлежитъ мнѣ и я ее не отдамъ никому — никогда! Поняли вы меня? Унесите ваши мѣшки съ золотомъ къ сосѣдямъ. Тамъ вы найдете жену. Здѣсь же нѣтъ!
Фридерика разразилась рыданіями и оттолкнула Ганса оскорбленная его грубостью.
Графъ бросилъ долгій пронзительный взглядъ на нее и молча вышелъ изъ магазина. Гансъ еще долго послѣ этого сидѣлъ въ задумчивости одинъ. Фридерика объявила ему, что она не хочетъ больше знать такого грубаго человѣка, какъ онъ.
Въ концѣ концовъ онъ закрылъ мастерскую и отправился въ кабакъ.
На слѣдующее утро въ мастерской царило тяжелое настроеніе.
Старый ювелиръ узналъ отъ сосѣдей, про отношенія дочери къ Гансу. У Фридерики глаза были красны отъ слезъ, а Гансъ молча занимался работой, по лицу его было видно, что онъ провелъ ночь въ кутежѣ.
Днемъ въ мастерскую пришелъ ливрейный лакей и передалъ ювелиру письмо. Денневицъ молча надѣлъ свой праздничный сюртукъ и отправился къ себѣ на квартиру гдѣ онъ имѣлъ продолжительный разговоръ съ графомъ Понятовскимъ.
Часъ спустя онъ вернулся въ мастерскую.
Фридерика записывала заказы въ книгу и избѣгала его взгляда. Онъ повѣсилъ праздничный сюртукъ на гвоздь и снова надѣлъ кожаный передникъ.
— Гансъ, проговорилъ онъ затѣмъ, собери свои вещи, ты мнѣ больше не нуженъ.
Тотъ вскочилъ съ мѣста.
— Вы меня отказываете?
— Да.
— Безъ всякаго предупрежденія? Вы выбрасываете меня на улицу какъ какого-нибудь негодяя?
— Да.
— И за что же, смѣю спросить?
— За то, что ты негодяй! крикнулъ громовымъ голосомъ старый Денневицъ. — Потому что ты внесъ позоръ въ мою мастерскую!
Съ дикимъ проклятіемъ бросился Гансъ на ювелира, въ рукахъ у него былъ желѣзный молотокъ.
Но быстрѣе молніи между ними бросилась Фридерика, передъ пылающимъ взоромъ которой безсильно опустилась рука Ганса.
— Хорошо, проговорилъ онъ беззвучно. Хорошо! Я ухожу! Я полагалъ, что если я стану прилежнымъ человѣкомъ и когда-нибудь попрошу руки вашей дочери, вы мнѣ не откажете, но вышло иначе.
— Времена измѣнчивы и вы еще когда нибудь придете къ тому заключенію, что честный подмастерье стоитъ дороже чѣмъ десять польскихъ графовъ. Я полагаю, что такого мнѣнія будетъ и Фридерика, и въ надеждѣ на это я теперь прощаюсь съ ней?
Онъ подошелъ къ девушкѣ и протянулъ ей руку.
Но она отвернулась отъ него.
Онъ какъ бы окаменѣлъ. Затѣмъ онъ разразился насмѣшливымъ хохотомъ, отъ котораго подиралъ по кожѣ морозъ.
— Вотъ-какъ! закричалъ онъ. Вотъ-какъ! значитъ мѣшокъ съ золотомъ одержалъ верхъ? Ну что же, отлично! Такъ и запишемъ! И мы теперь будемъ думать только о золотѣ!
До свиданья! Всего хорошаго! Вы еще услышите про меня!
Мы еще съ вами поквитаемся, мастеръ Денневицъ — не забывайте меня! Мы еще сведемъ съ вами счеты, графиня Понятовская! Сведемъ счеты!
Онъ съ угрозой потрясалъ кулаками и выбѣжалъ на улицу, гдѣ столпились сосѣди и сосѣдки привлеченные необычнымъ шумомъ.
Начиная съ этого дня въ мастерской стало тихо. Казалось, что въ домѣ Денневица больше не свѣтило солнце. Улыбка больше никогда не показывалась на лицѣ Фридерики. Она исполняла свои домашнія обязанности молча, съ опущенной головой, не обращая ни на что вниманія.
Черезъ недѣлю послѣ скандала, Денневицъ обратился къ своей дочери:
— Поговоримъ толкомъ, дитя мое. Я не могу видѣть твоего горя. Ты должна въ концѣ концовъ забыть Ганса. Видитъ Богъ я не имѣлъ бы ничего противъ, если бы онъ былъ честный, трезвый малый. Но вѣдь ты не хочешь имѣть мужа пьяницу?
Фридерика молча покачала головой.
— Ну, видишь! Онъ пьяница и поэтому быстро прокутилъ бы мои гроши, и сдѣлалъ бы тебя нищей! А грубость его извѣстна всѣмъ и каждому. Подумай, онъ набросился на меня! Хорошій мужъ вышелъ бы изъ него, нечего сказать.
— Отецъ, отвѣтила тихо Фридерика, не говорите больше о немъ. Съ нимъ у меня все кончено, но вы конечно поймете, что я не могу забыть его такъ скоро.
— Вотъ о чемъ я хотѣлъ бы еще поговорить съ тобой, произнесъ старикъ. Я былъ бы очень радъ, если бы ты дала согласіе графу Понятовскому, не потому что онъ графъ и богатъ, но потому, что онъ честный, славный человѣкъ и — я думаю, что ты была бы съ нимъ счастлива.
Фридерика высвободилась изъ объятій отца:
— Дайте мнѣ еще время, отецъ, проговорила она. Я не могу такъ сразу рѣшиться на это. Можетъ быть въ послѣдствіи…
Но фразы она не кончила и снова стало тихо въ мастерской.
Когда на слѣдующее утро всталъ Денневичъ, онъ больше не услышалъ шаговъ Фридерики на кухнѣ. Плита была холодна. Онъ крикнулъ ее, но никто не отвѣчалъ. Онъ осмотрѣлъ ея комнату, всю квартиру, но нигдѣ ее не нашелъ. Онъ разспросилъ всѣхъ сосѣдей. Никто не видѣлъ Фридерику.
До полудня ждалъ возвращенія дочери отецъ. Онъ тщетно искалъ ее у родныхъ и знакомыхъ и въ концѣ концовъ отправился съ заявленіемъ въ полицейскій участокъ.
II.
правитьНѣсколько дней послѣ этого происшествія въ газетахъ было напечатано слѣдующее:
Вотъ уже нѣсколько дней какъ пропала молодая дѣвушка, дочь ювелира Д. Никто не видѣлъ какъ она ушла, а между тѣмъ въ квартирѣ ея не оказалось. Повидимому здѣсь нужно предполагать преступленіе, такъ какъ дѣвушка не была способна на самоубійство или бѣгство изъ родительскаго дома.
Я прочелъ эту замѣтку и передалъ газету моему другу Стагарту.
— Здѣсь должно быть кроется какая нибудь любовная исторія, проговорилъ тотъ прочитавъ замѣтку.
Едва онъ произнесъ эти слова, какъ вошелъ слуга Баптистъ и доложилъ, что Стагарта желаетъ видѣть какой то старикъ.
— Онъ не далъ своего имени, проговорилъ онъ. Можетъ быть онъ пришелъ просить милостыню.
— Пусть войдетъ, сказалъ мой другъ, бросая въ пепельницу свою сигаретку.
Тотчасъ же вошелъ прилично одѣтый мужчина съ сѣдой бородой. Онъ смущенно вертѣлъ свою шляпу въ рукахъ и произнесъ бросивъ взглядъ на меня, а потомъ на моего друга:
— Я ювелиръ Денневицъ. Меня послалъ къ вамъ графъ Понятовскій. Онъ просилъ меня передать вамъ, что моя дочь…
— Ваша дочь исчезла нѣсколько дней тому назадъ, прервалъ его мой другъ. — Я только что прочелъ это въ газетѣ. Полиція еще не напала на слѣдъ?
— Нѣтъ. Вотъ именно поэтому…
— Поэтому вы и пришли ко мнѣ. Разскажите намъ спокойно и по порядку какимъ образомъ исчезла ваша дочь, не ставите ли вы въ связь съ таинственнымъ исчезновеніемъ вашей дочери какія нибудь обстоятельства или происшествія послѣдняго времени и не имѣете ли вы какихъ либо подозрѣній.
Старикъ разсказалъ намъ обстоятельно всю исторію о своей дочери и обоихъ претендентовъ на ея руку.
— Этотъ Гансъ, закончилъ онъ свой разсказъ, большой негодяй. Уже впослѣдствіи, къ сожалѣнію слишкомъ поздно, я узналъ, что онъ сидѣлъ въ тюрьмѣ за нанесеніе ранъ.
Меня оставилъ покой съ того дня, какъ онъ выбѣжалъ изъ моего дома съ угрозами. Я не могу ничѣмъ объяснить себѣ исчезновеніе моей дорогой дѣвочки. Я могу только молить Бога, чтобы онъ предотвратилъ отъ нея несчастіе преступленія. Но если преступленіе совершено, господинъ Стагартъ, то совершилъ его никто другой какъ Гансъ. Я говорилъ это также и господину полицейскому коммиссару.
— А что, отвѣтилъ мой другъ, этотъ Гансъ былъ уже подвергнутъ допросу?
— Вотъ то то и есть, воскликнулъ старикъ. Его не могли разыскать. До сихъ поръ онъ жилъ на улицѣ Ветерановъ. Съ той самой ночи, въ которую пропала моя дочь, онъ не возвращался домой и полиціи не удалось до сихъ поръ узнать, куда онъ дѣлся.
Стагартъ задумчиво уставился въ потолокъ.
— Нѣтъ сомнѣнія, проговорилъ онъ, что этотъ Гансъ имѣетъ какое либо отношеніе къ таинственному исчезновенію вашей дочери. Во всякомъ случаѣ полиція должна приложить всѣ свои усилія, чтобы его найти, такъ какъ все-таки онъ сможетъ дать нѣкоторыя указанія, если онъ даже и невиновенъ. Если онъ теперь послѣ появленія этой замѣтки въ газетѣ не явится добровольно, значитъ онъ замѣшанъ во всемъ этомъ.
Постараюсь найти его. Но прежде всего я хотѣлъ бы осмотрѣть вашу квартиру господинъ Денневицъ и, главнымъ образомъ, комнату, въ которой спала Фридерика.
— Я охотно вамъ все покажу, отвѣтилъ старый ювелиръ но я не думаю, чтобы вы тамъ что либо нашли. Я уже все подробно осмотрѣлъ.
Мой другъ молча надѣлъ пальто. Мы отправились къ Денневицу.
Стагартъ осмотрѣлъ весь домъ сверху до низу. Онъ не нашелъ ничего ни въ мастерской, ни въ самой квартирѣ.
Лежа на полу Стагартъ осматривалъ каждый уголъ, вскрывалъ всѣ печи и перерывалъ всѣ ящики въ столахъ и комодахъ.
Но и въ спальнѣ молодой дѣвушки не было ничего найдено.
Мой другъ съ видимой досадой задумался.
— Я этого не понимаю, пробормоталъ онъ скорѣе про себя, чѣмъ обращаясь ко мнѣ. — Судя по описанію отца дѣвушка убѣжала изъ дому не по собственной иниціативѣ…
Онъ быстро повернулся къ старику.
— Когда очищалась въ послѣдній разъ бочка съ мусоромъ?
— Недѣлю тому назадъ, отвѣтилъ съ удивленіемъ старикъ.
— Счастливый случай, проговорилъ со смѣхомъ Стагартъ и сошелъ во дворъ, гдѣ стояла высокая бочка съ мусоромъ.
Я никогда не забуду послѣдовавшую за этимъ работу. Съ помощью сосѣдей бочка была опрокинута. Скоро насъ окружило со всѣхъ сторонъ цѣлое облако пыли и грязи. Не колеблясь ни минуты, мой другъ началъ разрывать кучу грязи и мусора и отбирать всѣ лоскутки бумаги, которыя тамъ находились.
Черезъ нѣсколько часовъ мы собрали пожалуй тысячу клочковъ бумаги.
Стагартъ снесъ ихъ въ домъ Денневица и тамъ мы стали ихъ сортировать. Черезъ довольно продолжительное время мы нашли клочекъ бумаги исписанный по заявленію взволнованнаго стараго ювелира рукой Фридерики.
Не задолго до сумерекъ мы составили изъ клочковъ безграмотно написанное письмо слѣдующаго содержанія:
Если твое доброе сердце еще сочувствуетъ мнѣ и ты можешь простить грѣшника, который собирается итти на смерть, чтобы искупить свою вину, я прошу тебя на колѣняхъ приди сегодня вечеромъ проститься со мной на улицу Акеръ № 9, второй этажъ, третья дверь. Завтра я уѣзжаю въ Гамбургъ, а оттуда въ Алжиръ, гдѣ поступлю въ иностранный легіонъ.
Гансъ.
Разорви эту записку, очень прошу тебя объ этомъ.
Когда отецъ прочелъ эту записку, онъ поблѣднѣлъ какъ полотно.
— Онъ привелъ въ исполненіе свою угрозу, взволнованный воскликнулъ онъ. — Я никогда больше не увижу мою бѣдную дочь.
— Какъ она могла быть настолько неосторожной, что одна отправилась вечеромъ въ такую улицу, которая извѣстна всему Берлину.
Старикъ бросилъ на меня взглядъ отчаянія.
— Неосторожной? повторилъ онъ. — Она чистое невинное дитя? Развѣ она знаетъ эту улицу? Развѣ она вообще знаетъ самый Берлинъ? Развѣ она знаетъ, что такое порокъ?
Довѣріе ея къ этому негодяю было всегда такъ велико, что въ данномъ случаѣ ей не пришло въ голову какъ неприлично и опасно молодой дѣвушкѣ отправляться вечеромъ въ чужой домъ на свиданіе.
Любовь всему виною, добавилъ съ рыданіемъ старикъ. — Любовь — развѣ такой невинный ребенокъ разсуждаетъ, когда онъ любитъ?
На это я не могъ ничего возразить.
Стагартъ направился къ дверямъ. Ювелиръ схватилъ его за руку.
— Не оставляйте меня, воскликнулъ онъ въ отчаяніи. — Вся моя надежда только на васъ. Если ее уже больше нѣтъ въ живыхъ, дайте мнѣ по крайней мѣрѣ возможность увидѣть ее разъ хотя бы мертвой… Еще одинъ послѣдній разъ…
Стагартъ привыкшій къ подобнымъ сценамъ на этотъ разъ казался растроганымъ.
Онъ протянулъ несчастному руку.
— Я сдѣлаю все что зависитъ отъ меня, господинъ Денневицъ, отвѣтилъ онъ, чтобы захватить виновника, я начинаю дѣйствовать сегодня же ночью и если вообще ваша дочь находится еще на землѣ, вы увидите ее живой или мертвой, даю вамъ въ этомъ слово.
— Господь вамъ поможетъ! крикнулъ намъ ювелиръ вслѣдъ.
Я оглянулся и увидалъ, какъ онъ упалъ на кресло, закрылъ лицо руками и предался своему горю.
Мы вышли на улицу.
— Въ полицію! крикнулъ Стагартъ кучеру.
— Я пріѣхалъ по дѣлу Фридерики Денневицъ, обратился Стагаръ къ дежурному полицейскому чиновнику, съ которымъ онъ оказался знакомымъ.
— Ага, вы принялись за это дѣло? произнесъ радостно полицейскій. Исторія запутанная.
— Да, довольно темная. Мнѣ прежде всего необходимо во чтобы то ни стало узнать мѣстопребываніе подмастерья служившаго у Денневица.
Полицейскій въ смущеніи пожалъ плечами.
— Мы сдѣлали все что было въ нашихъ силахъ и продолжаемъ съ неустаннымъ рвеніемъ наши поиски. Но этотъ молодецъ какъ сквозь землю провалился.
Стагартъ улыбнулся.
— Гмъ. Можетъ быть я окажусь счастливѣе. Затѣмъ я хотѣлъ бы предложить вамъ конфиденціально нѣсколько вопросовъ. Можете мнѣ удѣлить нѣсколько минутъ?
— Съ удовольствіемъ, отвѣтилъ полицейскій, раскрывая передъ нимъ дверь.
— Извини меня, пожалуйста, я сейчасъ вернусь, обратился ко мнѣ Стагартъ и послѣдовалъ за полицейскимъ.
Приблизительно черезъ четверть часа, онъ вернулся въ сопровожденіи двухъ полицейскихъ.
Я зналъ Стагарта такъ давно, что отлично изучилъ малѣйшее выраженіе его лица. Поэтому и въ данную минуту отъ меня не скрылось, что лицо его выражало мрачную рѣшимость. Въ глазахъ его блестѣлъ фосфорическій огонекъ, отблескъ того огня непримиримой ненависти, которая лежала глубоко въ его душѣ.
— Ты уже напалъ на слѣдъ? спросилъ я, когда мы поѣхали на улицу Акеръ.
— Да, отвѣтилъ Стагартъ.
Онъ во время пути хранилъ молчаніе, изъ чего я заключилъ, что онъ собирается съ мыслями и дѣлаетъ выводы.
Остановившись передъ домомъ № 9, мы тотчасъ же направились въ третью дверь второго этажа.
Воздухъ въ этомъ домѣ былъ тяжелый, спертый, какъ будто бы въ теченіи цѣлыхъ годовъ сюда не проникалъ свѣжій воздухъ.
Каждый этажъ состоялъ изъ ряда отдѣльныхъ комнатъ и маленькихъ квартиръ. Комнатки были настоящія клѣтушки, въ которыхъ тяжело дышалось.
Грязныя, несчастныя женщины и дѣти бродили по лѣстницамъ и корридорамъ этого доходнаго дома.
Почти на всѣхъ лицахъ можно было прочесть пороки и преступленія.
Во всѣхъ углахъ полутемныхъ корридодоровъ таился грѣхъ, грязный, ужасный.
Третья дверь второго этажа оказалась запертой.
— Кто здѣсь живетъ, спросилъ одинъ изъ полицейскихъ вышедшую изъ сосѣдней комнаты женщину.
На ней была большая шляпа съ перомъ, старомодное платье и печать порока лежала на ея лицѣ.
— Здѣсь никто не живетъ, отвѣтила она, вы можетъ быть желаете нанять эту комнату?
— Развѣ она никѣмъ не занята? спросилъ Стагартъ.
— Конечно. Но она меблирована, и меблировка шикарная. Домохозяинъ отдаетъ ее въ наемъ преимущественно одинокимъ мужчинамъ.
— Гмъ! А въ послѣднее время она была занята?
Женщина задумалась.
— Постойте! Дайте мнѣ припомнить. У меня что то память слаба стала. Да, какже! Три дня тому назадъ здѣсь жилъ какой то господинъ, но затѣмъ онъ уѣхалъ отсюда.
Полицейскіе обмѣнялись съ Стагартомъ многозначительнымъ взглядомъ.
— Можете вы намъ описать этого господина? спросилъ одинъ изъ нихъ. Стагартъ съ досадой прошепталъ:
— Какая глупость!
Я тотчасъ же понялъ, что онъ этимъ хотѣлъ сказать, такъ какъ этотъ вопросъ видимо поразилъ женщину.
— Нѣтъ, проговорила она, смѣривая каждаго изъ насъ проницательнымъ взглядомъ. — Нѣтъ. Описать я его не могу.
— Да развѣ вы его не видали? продолжалъ допросъ полицейскій.
— Нѣтъ. Я его не видала. Я только слышала про него.
— Вы, господа, должно быть полицейскіе, прибавила она дерзко, фамильярно.
Стагартъ отвернулся съ жестомъ нетерпѣнія.
— Велите открыть комнату, обратился онъ къ одному изъ полицейскихъ, который тотчасъ же отправился къ управляющему.
Женщина отошла, но остановилась вблизи наблюдая вмѣстѣ съ нѣкоторыми другими женщинами за всѣмъ происходящимъ.
Вскорѣ появился запыхавшійся управляющій. Онъ былъ очень толстъ и отъ скорой ходьбы по лѣстницѣ все лицо его было въ поту.
— Я не могу вамъ описать этого человѣка, обратился онъ къ полицейскому. — У него былъ поднятъ воротникъ. Я видѣлъ только одни его глаза. Да и къ тому было уже темно, когда онъ нанялъ комнату. Онъ былъ одѣтъ какъ рабочій.
— Откройте комнату! произнесъ повелительно Стагартъ.
— Слушаюсь, сейчасъ открою, съ предупредительностью отвѣтилъ управляющій. Комната еще не открывалась съ тѣхъ поръ какъ ее нанялъ новый жилецъ. Онъ заплатилъ за мѣсяцъ впередъ. Да! Вы не можете себѣ вообразить сколько хлопотъ съ этимъ домомъ. Могъ ли я думать, что изъ за этого жильца у меня будетъ столкновеніе съ полиціей.
Наконецъ онъ открылъ комнату. Мы вошли.
Стагартъ осмотрѣлся.
Затѣмъ онъ указалъ рукой на кровавое пятно на выцвѣтшемъ коврѣ.
— Кровь, проговорилъ онъ отрывисто.
Нашлись еще слѣды крови. Нѣсколько стульевъ было опрокинуто. Видимо здѣсь происходила борьба.
Полицейскіе началисоставлять протоколъ, между тѣмъ какъ Стагартъ произвелъ подробный осмотръ комнаты.
Я замѣтилъ, какъ онъ поднялъ что то съ пола и сунулъ въ карманъ.
У дверей собралась цѣлая толпа мужчинъ и женщинъ.
Стакартъ открылъ дверь и вышелъ въ корридоръ.
— Можетъ кто либо изъ васъ дать показанія о жильцѣ этой комнаты?
— Я! я!
— Я видѣла гробъ!
— А я мѣшокъ!
— Здѣсь была дѣвушка!
Стагартъ пригласилъ ихъ всѣхъ войти. Это были все женщины, за исключеніемъ одного только мужчины.
— Не хотите ли сейчасъ же записать показаніе? обратился мой другъ къ полицейскимъ скорѣе повелительно, чѣмъ вопросительно.
Затѣмъ онъ обратился къ свидѣтелямъ.
— Кто видалъ человѣка, который здѣсь поселился. Отвѣчайте только на этотъ вопросъ.
— Я! раздалось три восклицанія.
— По порядку! проговорилъ Стагартъ. — Опишите его, обратился онъ къ одной старухѣ — какъ онъ выглядѣлъ?
— Я его видѣла только мелькомъ, отвѣтила та. — Онъ былъ очень хорошо одѣтъ.
— Онъ блондинъ?
— Нѣтъ, брюнетъ.
— У него борода?
— Да.
— Вамъ больше ничего не бросилось въ глаза?
— Какже. Онъ тащилъ на себѣ большой мѣшокъ и сильно пыхтѣлъ. Должно быть ноша тяжела была.
— Слѣдующая, проговорилъ мой другъ.
— Вы тоже видѣли жильца?
— Да. Я видѣла его, когда онъ какъ разъ входилъ въ комнату. По внѣшности это былъ рабочій. Одѣтъ онъ былъ очень просто.
— Онъ блондинъ?
— Да.
Стагартъ съ улыбкой взглянулъ на меня.
— У него была борода?
— Ничуть не бывало!
— Да послушайте, гдѣ-же были ваши глаза? закричала первая свидѣтельница. — Я отлично разсмотрѣла, что онъ брюнетъ.
Обѣ женщины начали спорить и ихъ вывели.
Выступила третья свидѣтельница.
— Все, что онѣ болтали — чепуха! объявила она. — Я видѣла его, когда онъ уходилъ. Съ нимъ былъ еще другой. Онъ рыжій и былъ одѣтъ очень просто. Другой былъ лучше одѣтъ. Они несли сундукъ.
— Нѣтъ! воскликнулъ мужчина, молча слушавшій до сихъ поръ. Это былъ гробъ!
— Нѣтъ, сундукъ! крикнула женщина.
— А гробъ!
— Ладно, проговорилъ Стагартъ. — Можете удалиться.
Переругивающихся свидѣтелей попросили выйти въ корридоръ.
Стагартъ поставилъ на столъ свой потайной фонарь, чтобы дать возможность полицейскимъ записывать показанія.
Уже стемнѣло.
— Неужели вы разобрались въ этомъ хаосѣ показаній, господинъ Стагартъ? спросилъ одинъ изъ полицейскихъ. — Я такъ нѣтъ.
Мой другъ кивнулъ головой.
— А я такъ разобрался, проговорилъ онъ съ улыбкой.
— Всѣ свидѣтельскія показанія всегда разнорѣчивы, съ досадой проговорилъ одинъ изъ полицейскихъ, дописывая протоколъ. — Какъ будто всѣ они видѣли разныя вещи.
— Такъ оно и есть, проговорилъ серьезно Стагартъ. — Показанія свидѣтелей будутъ всегда вводить въ заблужденіе, если на каждое изъ этихъ показаній не смотрѣть съ разной точки зрѣнія. Два свидѣтеля могутъ утверждать, что видѣнный ими предметъ и чернаго и краснаго цвѣта и тѣмъ не менѣе каждый изъ нихъ будетъ говорить правду.
— Я этого не понимаю, проговорилъ одинъ изъ полицейскихъ.
— А я такъ понимаю, со смѣхомъ замѣтилъ Стагартъ.
Мы вышли, полицейскіе наложили печати на двери комнаты, несмотря на громкіе протесты управляющаго, призывавшаго всѣ громы небесные на таинственнаго жильца.
— Дѣвушка во всякомъ случаѣ была убита, сказалъ одинъ изъ полицейскихъ.
— Надо предполагать, отвѣтилъ мой другъ.
— Странно, что всѣ свидѣтели видѣли сундукъ, гробъ и мѣшокъ, выразилъ я свое мнѣніе.
— Это оптическій обманъ, расхохотался полицейскій.
— Кто знаетъ? произнесъ Стагартъ съ загадочной улыбкой.
— Можетъ быть всѣ они правы.
Я съ удивленіемъ посмотрѣлъ на него. Но на лицѣ это ничего нельзя было прочесть.
Внизу мы разстались съ полицейскими и поѣхали домой.
Мы почти всю ночь не ложились спать. Стагартъ сидѣлъ раздумывая въ теченіи нѣсколькихъ часовъ и курилъ одну папиросу за другой.
Время отъ времени мы говорили о незначущихъ вещахъ.
На слѣдующее утро мы поѣхали на улицу Инвалидовъ, гдѣ нанималъ комнату подмастерье ювелира.
Мы тамъ узнали то, что было уже намъ извѣстно. Парень исчезъ съ того самаго вечера, когда пропала дѣвушка. Стагартъ взломалъ сундукъ, въ которомъ между прочимъ хламомъ находился маленькій молитвенникъ, на заглавномъ листѣ котораго подъ именемъ своей матери Гансъ написалъ свое имя.
Эту книгу Стагартъ взялъ себѣ.
— Одно къ другому подходитъ, сказалъ я. — Убійца и молитвенникъ.
— Конечно, подходитъ, отвѣтилъ мой другъ. Бываютъ люди, которые отличаются религіозностью и вмѣстѣ съ тѣмъ соединяютъ въ себѣ это свойство съ величайшими пороками, какъ напримѣръ, итальянскіе разбойники, молящіе Мадонну о счастливомъ исходѣ какого-нибудь нападенія и въ случаѣ успѣха экспедиціи приносящіе ей въ даръ восковыя свѣчи. Самыя порочныя натуры отличаются въ своихъ самыхъ простыхъ инстинктахъ наивностью ребенка.
III.
правитьВъ послѣдующіе дни мнѣ пришлось страшно скучать.
Стагарта почти никогда нельзя было застать дома.
А если онъ и бывалъ, то только для того, чтобы выслушивать донесенія сыщиковъ, которые также быстро и безслѣдно исчезали, какъ и появлялись.
Мой другъ не разрѣшилъ мнѣ сопровождать его. Онъ проводилъ все свое время въ поискахъ, а иногда даже пропадалъ и по ночамъ. Это было его обыкновенной тактикой, изъ которой я могъ заключить, что онъ напалъ на слѣдъ, и что онъ достигнетъ цѣли, къ которой стремился со всей энергіей, на которую былъ способенъ.
Въ этой послѣдней стадіи своихъ приключеній онъ только въ рѣдкихъ случаяхъ обращался къ моей помощи и я еще не былъ настолько опытенъ, чтобы участвовать съ нимъ въ этихъ тайныхъ экспедиціяхъ, требовавшихъ отъ участниковъ необыкновенной хитрости и часто ставившихъ ихъ жизнь въ опасность.
Поэтому я съ необычайнымъ нетерпѣніемъ ждалъ конца этой необыкновенной исторіи. Я уже заранѣе дѣлалъ всевозможныя фантастическіе выводы, но, конечно, не приходилъ ни къ какому опредѣленному результату.
Въ одинъ прекрасный день Стагартъ вернулся домой въ большомъ волненіи.
— Иди сейчасъ-же со мной! воскликнулъ онъ. — Мы его поймали!
Я набросилъ на себя пальто.
— Захвати револьверъ! крикнулъ онъ не оборачиваясь и сбѣжалъ съ лѣстницы.
Когда я вышелъ на улицу онъ уже сидѣлъ въ каретѣ и съ нетерпѣніемъ ждалъ меня.
— На улицу Гюртель! крикнулъ онъ кучеру.
Мы молча помчались черезъ центральную часть Берлина, насколько это было вообще возможно при царствовавшемъ здѣсь сильномъ движеніи экипажей.
На улицѣ Гюртель мы остановились, выпрыгнули изъ кареты и направились къ только что отстроенному четырехэтажному зданію.
Мы подошли къ двери, которая вела въ подвалъ. Стагартъ открылъ ключемъ дверь, зажегъ потайной фонарь и мы спустились внизъ.
Только что мы спустились, какъ у друга моего вырвалось проклятіе. Я увидѣлъ гробъ среди сыраго подвала. Крышка его была откинута. Въ гробу лежала большая, пушистая шуба.
— Громадный гробъ, прошепталъ я.
Стагартъ освѣтилъ внутренность подвала. На лицѣ его выразилась ярость и ненависть.
Онъ вбѣжалъ по лѣстницѣ въ третій этажъ.
Я послѣдовалъ за нимъ, не понимая въ чемъ дѣло.
Онъ позвонилъ. Одинъ разъ, два раза, три раза. Звонокъ гулко прозвучалъ въ пустомъ домѣ.
Но никто намъ не открылъ.
Тогда Стагартъ вынулъ изъ кармана отмычку и взломалъ замокъ.
Мы вошли въ бѣдно обставленную квартиру.
Одна комната была видимо лучше меблирована чѣмъ другія.
На полу лежалъ бѣлокурый локонъ.
Стагартъ поднялъ его и положилъ въ бумажникъ.
Затѣмъ онъ какъ безумный бросился въ пустую квартиру.
Когда онъ вернулся лицо его было искажено до неузнаваемости.
Никогда раньше и послѣ я не видѣлъ его въ такомъ гнѣвѣ.
— Удралъ!
Это было все, что онъ произнесъ.
Прежде чѣмъ я успѣлъ задать ему вопросъ онъ схватилъ меня за рукавъ и потащилъ внизъ.
Онъ крикнулъ кучеру нашъ адресъ и мы помчались обратно въ фешенебельную часть Берлина.
Подъѣхавъ къ нашему дому, мы увидали рабочаго, ходившаго взадъ и впередъ съ явнымъ нетерпѣніемъ.
Увидавъ моего друга онъ бросился къ нему и обмѣнялся съ нимъ нѣсколькими словами.
Я увидѣлъ, какъ поблѣднѣлъ Стагартъ.
Затѣмъ онъ далъ этому рабочему приказаніе и тотъ бросился куда-то бѣжать.
— Мы должны будемъ отправиться въ опасную экспедицію, проговорилъ Стагартъ взволнованно. На всякій случай заряди мою американскую винтовку. Я ее возьму съ собой. Все-же вѣрнѣе будетъ чѣмъ съ револьверами.
Я зарядилъ ружье, ломая себѣ голову, куда мы отправимся.
Вдругъ я услыхалъ пыхтѣнье.
Передъ нашимъ домомъ остановился громадный автомобиль.
Стагартъ накинулъ на себя резиновое пальто.
— Все готово? спросилъ онъ, надѣвая на меня шляпу.
— Впередъ!
Мы выбѣжали изъ дому.
— Вы знаете куда ѣхать? спросилъ шоффера Стагартъ.
— Да, отвѣтилъ тотъ. — Я всецѣло въ вашемъ распоряженіи.
— Какую скорость мы можемъ развить въ крайнемъ случаѣ.
— 120 киллометровъ въ часъ. Вообще большая скорость никогда не достигалась. У меня автомобиль новой системы.
— Въ такомъ случаѣ впередъ! воскликнулъ Стагартъ. — По шоссейной дорогѣ въ Гамбургъ.
По Берлину мы ѣхали тихо, но какъ только выѣхали на шоссе мы полетѣли съ такой скоростью, что, казалось, автомобиль не касается земли.
Вѣтеръ билъ намъ въ лицо съ такой силой, что мы чувствовали какъ будто порѣзы ножа. Боль была невыносимая.
Стагартъ протянулъ мнѣ очки и фуражку, которые уже лежали на автомобилѣ.
Началъ накрапывать мелкій дождь. Тамъ, гдѣ онъ попадалъ на кожу, казалось, тысячу острыхъ иглъ вонзались въ наше тѣло.
Я ничего не видѣлъ кромѣ воздуха. Иногда мнѣ казалось, что все вокругъ насъ вертится. Я не знаю, какъ долго мы ѣхали.
Вдругъ автомобиль замедлилъ ходъ. Мы въѣхали въ Гамбургъ.
На улицѣ стояли два человѣка, очевидно поджидавшіе насъ.
— Слишкомъ поздно, проговорилъ одинъ. — Они проѣхали три часа тому назадъ.
— Куда? спросилъ мой другъ.
— Бременъ.
— Бременъ, повторилъ Стагартъ.
Автомобиль повернулся и снова двинулся въ путь.
— Сколько времени мы ѣхали въ Гамбургъ? спросилъ я.
— Три часа, отвѣтилъ Стагартъ.
Я хотѣлъ продолжать разспросы, но вѣтеръ захватилъ мнѣ дыханіе.
Мнѣ кажется, что мы проѣхали не болѣе часу, какъ автомобиль по знаку Стагарта снова остановился.
На дорогѣ стояли три человѣка.
— Телеграмма опоздала! — проговорилъ одинъ снимая шляпу.
— Они проѣхали три часа тому назадъ.
— Куда? лаконически спросилъ Стагартъ.
— Въ Ольденбургъ.
Мы поѣхали дальше. Мы летѣли безъ остановокъ, какъ будто за нами гнались тысяча чертей. Черезъ часъ мы снова остановились.
Къ намъ подъѣхалъ верховой.
— Поздно! крикнулъ онъ съ отчаяніемъ въ голосѣ. — Они проѣхали два часа тому назадъ!
— Куда?
— Въ Пагенбургъ.
— Впередъ!
Мы помчались вихремъ дальше. Дождь пересталъ и солнце освѣщало грязную шоссейную дорогу.
Стагартъ стоялъ въ автомобилѣ, устремивъ взоръ вдаль и кричалъ шофферу увеличить скорость.
— Будетъ несчастіе, кричалъ тотъ.
— Я принимаю на себя отвѣтственность, отвѣчалъ Стагартъ. — Скорѣе! — еще скорѣе.
Я долженъ сознаться, что въ это мгновеніе я мысленно простился съ жизнью. Я не сомнѣвался, что эта бѣшеная скачка готовила намъ смерть и что мы могли въ любую минуту или взлетѣть на воздухъ или опрокинуться.
Какъ статуя сидѣлъ шофферъ на своемъ посту. Я увѣренъ, что онъ также мало видѣлъ какъ и мы. Пожалуй только на нѣсколько шаговъ впередъ. Онъ мчался на встрѣчу смерти.
Неумолчно гудѣлъ рожокъ. Ту-ту-ту!
Дорога дѣлала поворотъ. Автомобиль легъ на сторону, я уже почувствовалъ, что сейчасъ упаду, какъ вдругъ онъ снова выпрямился и я упалъ на свое сидѣніе.
Мнѣ показалось, что вдали виднѣется черная точка.
Стагартъ наклонился впередъ.
— Черезъ десять минутъ мы переѣдемъ границу, крикнулъ шофферъ.
— Скорѣе! закричалъ Стагартъ.
Шофферъ пожалъ плечами. Автомобиль стоналъ и кряхтѣлъ. Иногда онъ подскакивалъ на воздухъ на полметра, такъ что разъ Стагартъ чуть не былъ выброшенъ на дорогу.
Точка стала больше. Теперь я ясно разглядѣлъ автомобиль мчавшійся впереди насъ. Мы однако ѣхали гораздо скорѣе и съ каждой минутой приближались къ нему.
Лица сидѣвшія въ преслѣдуемомъ автомобилѣ нѣсколько разъ оборачивались. Я разглядѣлъ какъ одно изъ нихъ наклонилось къ шофферу.
Вдали я увидѣлъ конный патруль ѣхавшій намъ на встрѣчу.
Стагартъ кивнулъ головой.
— Граница, сказалъ онъ. — Ходу, шофферъ!
Мы летѣли. Теперь мы уже приближались къ нимъ ближе-ближе — теперь мы уже ѣдемъ рядомъ съ ними — а теперь и обогнали.
— Стопъ! крикнулъ Стагартъ. Стать поперекъ!
Мы были въ ста шагахъ отъ бельгійской границы, когда мы остановились и стали по перекъ дороги. Тотъ автомобилъ уже подъѣзжалъ. Стагартъ стоялъ на автомобилѣ какъ вкопанный, цѣлясь изъ винтовки.
— Стой!
Затѣмъ раздался выстрѣлъ. Человѣкъ, сидѣвшій за рулемъ, откинулся назадъ. Въ слѣдующую же секунду на насъ налетѣлъ автомобиль. Страшное столкновеніе — трескъ — затѣмъ взрывъ — все полетѣло кверху.
Въ послѣднее мгновеніе Стагартъ толкнулъ меня. Онъ выпрыгнулъ изъ автомобиля одновременно съ шофферомъ. Онъ-толкнулъ меня такъ сильно, что я тоже долженъ былъ выпрыгнуть, хотя и совершенно невольно.
Мы упали справа и слѣва дороги метрахъ въ трехъ отъ мѣста, гдѣ произошло столкновеніе обоихъ автомобилей.
Я вскочилъ. По другую сторону дороги я увидѣлъ голову моего друга и рядомъ съ нимъ залитое кровью лицо нашего шоффра. Стагартъ подошелъ къ горѣвшимъ обломкамъ и затѣмъ направился въ поле.
Я послѣдовалъ за нимъ. На травѣ блѣдная какъ смерть, съ побѣлѣвшими губами, съ выраженіемъ ужаса и отчаянія на лицѣ лежала молодая дѣвушка поразительной красоты.
— Это она, прошепталъ Стагартъ.
— Похищенная? спросилъ я.
Онъ кивнулъ головой.
Мы подняли ее и понесли къ дорогѣ. Стагартъ вынулъ изъ кармана пальто эфиръ и одеколонъ. Черезъ нѣсколько минутъ намъ удалось вернуть ее къ жизни.
Она открыла глаза и со страхомъ взглянула на насъ.
— Гдѣ я? спросила она.
— Среди друзей, отвѣтилъ Стагартъ.
Она глубоко вздохнула.
— Спасена?
— Да.
Она бросилась на колѣни передъ моимъ другомъ и покрыла поцѣлуями его руку. Онъ нѣжно поднялъ ее.
— Успокойтесь теперь, проговорилъ онъ. Мы должны пройти пѣшкомъ нѣкоторое разстояніе. Достаточно ли вы сильны для этого?
— О, да! воскликнула она. Счастье придало мнѣ силы. Я было уже потеряла надежду увидѣть когда нибудь моего бѣднаго отца.
Она запнулась.
— Гдѣ — гдѣ Гансъ? Онъ живъ?
Улыбка показалась на блѣдномъ лицѣ Стагарта.
— Онъ живъ.
— Но я видѣла, какъ онъ упалъ весь въ крови — они убили его — о, скажите мнѣ всю правду, я должна все знать.
— Успокойтесь, онъ живъ, отвѣтилъ мой другъ. Вы увидитесь съ нимъ завтра.
Мы стояли передъ дымившимся обломками.
Кусокъ желѣза ранилъ шоффера въ щеку. Стагартъ сдѣлалъ ему искусно перевязку.
Никто не проронилъ ни слова о тѣхъ двухъ мужчинахъ, которые сидѣли въ автомобилѣ. Въ надеждѣ сдѣлать крутой поворотъ и объѣхать насъ они остались на мѣстахъ, тогда какъ молодая дѣвущка выпрыгнула при столкновеніи, и силой инерціи была отброшена далеко въ поле.
Быть можетъ имъ и удалось бы объѣхать насъ и Стагартъ это понялъ во время. Поэтому онъ выстрѣлилъ въ шоффера и автомобиль теперь уже лишенный всякаго управленія, наскочилъ со всего размаху на насъ.
Отъ обѣихъ машинъ остались только обугленные обломки. Мнѣ показалось, что между ними были отдѣльныя части тѣла.
Но Стагартъ увелъ меня отъ этой ужасной картины разрушенія.
Мы должны дойти пѣшкомъ до станціи Пагенбургъ, сказалъ онъ, предлагая руку молодой дѣвушкѣ. — И такъ, впередъ!
— Прости меня за любопытство, сказалъ я ему въ пути. — Отвѣть мнѣ на одинъ вопросъ: Кто былъ человѣкъ, въ котораго ты выстрѣлилъ?
— Графъ Понятовскій, отвѣтилъ спокойно мой другъ.
Ночнымъ поѣздомъ мы вернулись въ Берлинъ.
Отецъ Фридерики, которому Стагартъ далъ телеграмму, уже ждалъ насъ на вокзалѣ.
Я опускаю описаніе свиданія дочери съ отцомъ. Когда счастливый отецъ обернулся наконецъ чтобы насъ благодарить, мы были уже далеко.
Мы со Стагартомъ вернулись домой. Послѣ завтрака, Стагартъ сѣлъ въ глубокое кресло, закурилъ папиросу и началъ разсказъ:
— Хотя я уже имѣлъ много приключеній, которыя представляли гораздо большую опасность, тѣмъ не менѣе, это дѣло принадлежитъ къ числу моихъ самыхъ трудныхъ экспериментовъ, такъ какъ мнѣ пришлось имѣть дѣло съ выдающимся противникомъ.
Но именно поэтому освобожденіе дочери ювелира явилось для меня одной изъ самыхъ интересныхъ задачъ.
Все, что мы раньше нашли, всѣ данныя слѣдствія ясно указывали на этого подмастерья какъ на виновника преступленія. Но такъ какъ я никогда не полагаюсь на поверхностныя доказательства, то я съ перваго же момента обратилъ вниманіе на другое лицо, которое могло быть заинтересовано въ похищеніи дѣвушки: а именно на второго претендента, на графа Понятовскаго.
Это подозрѣніе превратилось въ твердую увѣренность послѣ посѣщенія дома въ которомъ жилъ подмастерье и находки молитвенника въ его квартирѣ. Во первыхъ, въ комнатѣ, въ которую завлекли дѣвушку, я нашелъ маленькую щеточку для усовъ обдѣланную въ серебро, ясно, что здѣсь находился человѣкъ другаго соціальнаго положенія, чѣмъ подмастерье золотыхъ дѣлъ мастера.
Почеркъ Ганса, образчикъ котораго былъ нами найденъ въ молитвенникѣ, былъ искуссно поддѣланъ въ письмѣ, въ которомъ молодая дѣвушка приглашалась на свиданіе и надо отдать справедливость очень искусно поддѣланъ, такъ что мнѣ пришлось-таки по возиться для установленія этого факта. Это письмо было написано не Гансомъ, а другимъ лицомъ.
Тогда разъяснились противорѣчиныя показанія свидѣтелей.
Изъ этихъ показаній я вывелъ три заключенія:
Во-первыхъ, что жильцомъ былъ графъ Понятовскій.
Во-вторыхъ, что у него былъ сообщникъ.
Въ-третьихъ, что и Гансъ былъ въ этомъ домѣ въ ночь похишенія молодой дѣвушки.
Эта запутанная исторія объясняется очень просто.
Я не хочу утомлять разсказомъ о моемъ надзорѣ за графомъ Понятовскимъ. Моимъ сыщикамъ удалось найти мѣсто пребыванія подмастерьи и, повидимому, совершенно непонятная исторія до момента похищенія представляется въ слѣлующемъ видѣ:
На произнесенныя Гансомъ въ пылу гнѣва угрозы, вниманія обращать не нужно. Онъ чувствовалъ страшную ненависть къ графу, и это чувство породило въ немъ какое то инстинктивное, ни на чемъ не основанное подозрѣніе. Поэтому онъ по цѣлымъ днямъ, до поздней ночи, находился на улицѣ поблизости отъ мастерской, охваченный какимъ то смутнымъ страхомъ за Фридерику. Онъ видѣлъ какъ она вышла изъ дому въ тотъ вечеръ.
Такъ какъ онъ не имѣлъ и понятія о подложномъ письмѣ, сфабрикованномъ искуссной рукой графа Понятовскаго, то онъ не могъ себѣ объяснить причину этой ночной прогулки и послѣдовалъ за молодой дѣвушкой.
Онъ видѣлъ, что она зашла въ домъ № 9 по улицѣ Акеръ. Онъ послѣдовалъ за ней и вошелъ въ третью комнату втораго этажа какъ разъ въ тотъ моментъ, когда графъ и его сообщникъ кинулись на молодую дѣвушку, пытаясь ее связать.
Нечего и говорить, что Гансъ бросился на нихъ какъ безумный. Но у него не было оружія и въ то время какъ онъ боролся съ графомъ, онъ получилъ ударъ по головѣ отъ его сообщника и потерялъ сознаніе.
— Вотъ этимъ-то и объясняются кровавые слѣды, прервалъ я своего друга.
Онъ кивнулъ головой.
— Столь разнорѣчивыя показанія свидѣтелей вполнѣ разъясняются, продолжалъ Стагартъ. Всѣ эти женщины видѣли не одного человѣка, а нѣсколько лицъ. Такъ какъ въ домѣ очень много квартирантовъ, то никто не обращаетъ вниманія на входящихъ и выходящихъ изъ дому. Уже нѣсколько дней до этого въ комнату тайно внесли гробъ. Въ этомъ гробѣ графъ и его сообщникъ впослѣдствіи унесли молодую дѣвушку. Затѣмъ тяжело раненаго подмастерья они вынесли изъ дому въ мѣшкѣ.
Пырнувъ его напослѣдокъ кинжаломъ, они бросили его въ Шпрее, такъ какъ не сомнѣвались въ его смерти. Но благодаря случайности его спасли добрые люди и онъ пролежалъ у нихъ нѣсколько дней безъ сознанія, между жизнью и смертью.
Поэтому-то его и не нашла полиція.
Когда я посѣтилъ его, я изъ его разсказа убѣдился въ справедливости моихъ предположеній. Мнѣ было очень трудно прослѣдить графа, который каждый день садился въ поѣздъ окружной желѣзной дороги. Онъ замѣтилъ, что я слѣжу за нимъ и каждый разъ ему удавалось ускользнуть отъ меня. Онъ вѣроятно выпрыгивалъ изъ поѣзда въ пути. Наконецъ я напалъ на его слѣдъ.
Но мы пришли слишкомъ поздно.
Мы не нашли ничего кромѣ гроба.
Остальное ты самъ знаешь.
Въ моемъ распоряженіи было около двадцати сыщиковъ, которые старались про слѣдить его. Съ помощью телеграфа мнѣ удалось напасть на его слѣды.
— Но вѣдь графъ самъ послалъ къ тебѣ старика ювелира?
— Это была уловка съ его стороны, отвѣтилъ Стагартъ, — на которую я не поддался.
— Ну, а скажи мнѣ теперь, воскликнулъ я, когда Стагартъ кончилъ свой разсказъ, — какіе мотивы побудили графа совершить преступленіе? что онъ хотѣлъ сдѣлать съ дѣвушкой?
— Я могу тебѣ это объяснить. Настоящее имя графа Понятовскаго Станиславъ Тышика и онъ является однимъ изъ самыхъ крупныхъ торговцевъ живымъ товаромъ во всей Европѣ.
— А! воскликнулъ я. — Теперь я все понимаю.
— Онъ хотѣлъ продать дѣвушку въ Брюссель за высокую цѣну, продолжалъ Стагартъ, но слава Богу мы помѣшали ему во время.
Онъ закурилъ другую папиросу.
Я съ восхищеніемъ смотрѣлъ на моего друга. На всемъ земномъ шарѣ не было лучшаго сыщика чѣмъ онъ. Преступниковъ онъ изобличалъ изъ чувства человѣколюбія къ пострадавшимъ отъ преступленія.
Нѣжная улыбка освѣтила его лицо, когда Фридерика въ день своей свадьбы съ Гансомъ подошла въ своемъ брачномъ нарядѣ къ моему другу и подставила ему для поцѣлуя свой мраморный лобъ.
— Благословите меня, сказала она и въ этихъ словахъ выразилась вся ея благодарность.
Этой свадьбой кончилась
этой замѣчательной исторіи. Фридерика была очень счастлива, потому что легкомысленный Гансъ сталъ отличнымъ семьяниномъ, къ которому и я и Стагартъ иногда заходимъ поболтать.
Мы съ Стагартомъ отправились въ Лондонъ. Одной изъ особенностей моего друга было то, что онъ никогда и нигдѣ не имѣлъ постояннаго мѣстопребыванія. Хотя у него былъ роскошный дворецъ въ Берлинѣ, онъ все время путешествовалъ по чужимъ странамъ, въ погонѣ за новыми приключеніями, опасностями и успѣхами.
Мы обыкновенно обѣдали въ Кросби-Голль. Бывшій дворецъ Ричарда III, построенный въ 1466 году въ строго готическомъ стилѣ въ настоящее время является однимъ изъ самыхъ элегантныхъ ресторановъ Лондона.
Однажды вечеромъ, послѣ обѣда, я просматривалъ нѣмецкія газеты, которыя намъ присылались изъ Берлина.
— Подумай, Стагартъ, воскликнулъ я. — За три дня до нашего отъѣзда около Мюнхена снова произошелъ пожаръ отъ поджога. Это уже седьмой поджогъ и полиціи несмотря на всѣ ея усилія не удалось поймать поджигателя.
Мой другъ выпустилъ газету, которую онъ читалъ и посмотрѣлъ на меня съ лукавой улыбкой.
— Слишкомъ много стараній, отвѣтилъ онъ. — Полиція никогда не откроетъ виновника этихъ пожаровъ.
— Ого, проговорилъ я. — Развѣ можно такъ отрицательно относиться къ дѣятельности баварской полиціи. Вѣдь она пользуется хорошей славой.
— Хотя-бы и такъ, отвѣтилъ Стагартъ, продолжая улыбаться. — Еслибы ты туда направилъ самого знаменитаго сыщика Англіи, онъ всеже не могъ-бы найти поджигателя.
— Ты полагаешь, что мы не имѣемъ дѣло съ поджогомъ?
— Нѣтъ, какже. Всѣ эти пожары не могли произойти сами собой.
— Что-же, и ты-бы не могъ найти поджигателя? спросилъ я, крайне заинтересованный, какъ мнѣ объяснитъ Стагартъ причину таинственныхъ пожаровъ, взволновавшихъ за послѣднія недѣли всѣхъ жителей окрестностей Мюнхена.
— Я уже открылъ причину этихъ пожаровъ, спокойно произнесъ мой другъ.
— Какъ, воскликнулъ я. — Ты разгадалъ загадку заочно, находясь далеко отъ Мюнхена, тогда какъ ее не могли разгадать опытные люди, производившіе разслѣдованіе на мѣстѣ?
— Да, это такъ, отвѣтилъ Стагартъ съ той-же спокойной увѣренностью, въ которой я не могъ сомнѣваться, такъ какъ онъ уже много разъ давалъ неопровержимыя доказательства точности своихъ выводовъ.
— Дѣло въ томъ, продолжалъ мой другъ, что при разслѣдованіи преступленій не достаточно слѣдовать обыкновеннымъ, протореннымъ путемъ. На свѣтѣ нѣтъ ничего невозможнаго и, напримѣръ, физика играетъ въ большинствѣ случаевъ гораздо большую роль, чѣмъ это обыкновенно воображаютъ наши практики.
Существуетъ какая-то таинственная сила, о которой мы ничего не знаемъ и поэтому мы часто бродимъ какъ въ потемкахъ какъ разъ въ тѣхъ случаяхъ, когда мы воображаемъ, что мы открыли истину и дали разительное доказательство нашего ума.
Въ настоящемъ случаѣ мы имѣемъ дѣло просто на просто съ физическимъ феноменомъ, открытымъ мною при помощи моей постоянной союзницы, математики. Причиной этихъ таинственныхъ пожаровъ являются метеоры.
Онъ видимо наслаждался нѣсколько мгновеній моимъ безграничнымъ удивленіемъ и вѣроятно въ душѣ смѣялся надъ глупымъ выраженіемъ моего лица.
— Эти странные поджоги, продолжалъ онъ, — само собой заинтересовали меня еще тогда, когда мы были въ Германіи. Я всегда, прежде чѣмъ поставить діагнозъ, обращаю вниманіе на всѣ обстоятельства, сопутствующія данному явленію. Ты припомнишь, что въ то время, когда происходили эти пожары въ той мѣстности замѣчено было очень много падающихъ метеоровъ. Это мнѣ бросилось въ глаза, я по картѣ обвелъ линіей пункты, въ которыхъ происходили пожары и такимъ образомъ получился элипсообразный кругъ, вполнѣ соотвѣтствовавшій линіи паденія метеоровъ.
Поэтому впредь при таинственныхъ пожарахъ, при постановкѣ криминалистическихъ діагнозовъ нужно будетъ считаться съ возможностью паденія метеоровъ.
Голова Стагарта снова исчезла за громаднымъ листомъ газеты и я задумался надъ неистощимымъ запасомъ энергіи и ума, которымъ обладалъ мой другъ.
Мои мысли были нарушены какимъ-то пожилымъ господиномъ, который подошелъ къ нашему столу и, обратившись къ моему другу, проговорилъ очень вѣжливо:
— Я имѣю честь говорить съ мистеромъ Стагартомъ?
Мой другъ отложилъ газету и отвѣтилъ, бросивъ проницательный взглядъ на спрашивавшаго:
— Точно такъ!
Господинъ, внѣшность котораго произво дила въ высшей степени гармоничное, пріятное впечатлѣніе, сдѣлалъ легкій поклонъ, нервно провелъ нѣсколько разъ выхоленной рукой по своей сѣдоватой бородкѣ и произнесъ:
— Позвольте мнѣ присѣсть на нѣсколько мгновеній къ вашему столу. Я былъ уже въ гостинницѣ, въ которой вы остановились, но не засталъ васъ тамъ и поэтому послѣдовалъ за вами сюда, чтобы просить вашей помощи.
Онъ сѣлъ къ нашему столу и бросилъ на меня быстрый, испытующій взглядъ.
— Меня зовутъ Джемсъ Клингсфордъ, я директоръ Южно-Африканскаго банка. Я только недавно услыхалъ о вашемъ существованіи, мистеръ Стагартъ, и разсказы о вашей личности и вашихъ приключеніяхъ дали мнѣ надежду, что я найду въ васъ помощь и что вы распутаете дѣло, которое вотъ уже нѣсколько мѣсящевъ угрожаетъ моему покою, моему существованію, даже моей жизни.
Онъ остановился, бросилъ вокругъ себя меланхолическій взглядъ и нервно затеребилъ свою бородку.
Стагартъ откинулся на спинку стула, скрестилъ на груди руки и проговорилъ:
— Прошу васъ, мистеръ Клингсфордъ, разскажите мнѣ все, ничего не утаивая. Вы можете мнѣ довѣриться. Выслушавъ васъ, я вамъ скажу откровенно, будули я въ силахъ оказать вамъ помощь.
— Конечно, конечно, проговорилъ старикъ. — Вы одинъ въ состояніи разрѣшить загадку и поэтому я вамъ разскажу вкратцѣ мою исторію.
Южно-Африканскій банкъ находится, какъ вамъ извѣстно, въ центрѣ Сити и со стоитъ изъ главнаго зданія банка и нѣсколькихъ флигелей, въ которыхъ помѣщаются отдѣленія для заграничныхъ операцій, служебныя помѣщенія, въ которыхъ живутъ управляющій и нѣсколько сторожей. Цѣнности хранятся въ подвальномъ помѣщеніи. Существуетъ только одно лицо, которое имѣетъ ключъ къ тому подвалу, только одинъ человѣкъ, который знаетъ гдѣ хранятся наши южноафриканскія цѣнности и тѣмъ не менѣе въ теченіи послѣдняго мѣсяца одному или нѣсколькимъ лицамъ удалось нѣсколько разъ проникнуть въ банкъ и похитить бумаги, цѣнностью въ нѣсколько сотъ тысячъ фунтовъ.
Насмѣшливая улыбка появилась на лицѣ моего друга при этомъ мало интересномъ и наивномъ разсказѣ и онъ спросилъ старика:
— Равѣ вы не обращались къ помощи полиціи, мистеръ Клингсфордъ?
— При первомъ-же похищеніи, которое произошло безъ всякаго поврежденія двери или замка, я понятно тотчасъ-же далъ знать полиціи Сити и самъ лордъ-маіоръ приложилъ всѣ усилія, чтобы захватить преступника. Но нашимъ самымъ опытнымъ сыщикамъ не удалось даже установить, какимъ путемъ и какимъ способомъ проникъ воръ въ зданіе банка, не говоря уже о поимкѣ самого преступника.
— Простите, мистеръ Клинсфордъ, что я васъ перебиваю, проговорилъ Стагартъ, по лицу котораго я замѣтилъ, что онъ начинаетъ все болѣе интересоваться дѣломъ, — но вы только что сказали, что существуетъ только одинъ человѣкъ, у котораго хранятся ключи къ подвальному помѣщенію?
— Да. И этотъ человѣкъ — я. При этомъ ключей такъ много и они такой сложной конструкщіи, что невозможно изготовить хотя бы одинъ ключъ безъ подробнаго знакомства со всей конструкціей всѣхъ замковъ.
— А вы не подумали о томъ, что эти ключи могли быть на время украдены у васъ.
— Какже, и полиція приняла это въ расчетъ и обратила на это мое вниманіе. И вотъ поэтому я съ этихъ поръ сталъ всегда носить ключи при себѣ. Послѣдствіемъ этого явилось то, что черезъ нѣсколько дней была совершена вторая кража и при этомъ совершена съ еще большей дерзостью.
Стагартъ наклонился немного и на лицѣ его появилось то мучительное выраженіе, которое я привыкъ видѣть, когда онъ разрѣшалъ загадочную, запутанную задачу и старался найти начало или конецъ руководящей нити.
— Я поставилъ тогда въ извѣстность о кражѣ всѣхъ 26 альдерменовъ Сити и высшіе и низшіе полицейскіе органы всѣхъ двадцати восьми округовъ проявили энергичную дѣятельность. Банкъ охранялся днемъ и ночью сыщиками, я самъ нѣсколько недѣль прожилъ въ служебномъ помѣщеніи и все-таки въ концѣ концовъ была произведена третья дерзкая кража. При этомъ воръ укралъ такую значительную сумму, что я былъ-бы не въ состояніи скрыть это несчастіе отъ публики, еслибы не пожертвовалъ половину своего состоянія для покрытія недостающей суммы.
Тогда-то была поднята на ноги вся лондонская полиція, спеціально для охраны банка была создана особая полицейская бригада, состоящая изъ самыхъ смѣлыхъ и опытныхъ сыщиковъ Англіи, но ни 32 высшихъ полицейскихъ чиновника, ни 570 полицейскихъ инспекторовъ, ни 2000 сержантовъ и 1400 полисменовъ не могли воспрепятствовать тому, что сегодня ночью повторилась кража, которая поглотила третью четверь моего нѣкогда значительнаго состоянія. Въ случаѣ повторенія дерзкой кражи хоть еще одинъ разъ самое существованіе банка будетъ поставлено въ опасность и я самъ въ концѣ концовъ лишусь разсудка.
Онъ замолчалъ и устремилъ тусклый взглядъ на Стагарта. Руки его дрожали и на впавшихъ щекахъ его появился румянецъ волненія.
Стагартъ задумался.
— Полиція обратила вниманіе на то, не оставилъ-ли преступникъ слѣдовъ? спросилъ онъ послѣ продолжительнаго молчанія.
— Конечно, отвѣтилъ мистеръ Клингсфордъ. — Но ей ни разу не удалось найти ни малѣйшаго слѣда, къ которому можно было-бы прицѣпиться. Даже когда мы при соблюденіи полнѣйшей тайны посыпали тонкимъ слоемъ пыли полъ подвала, чтобы получить отпечатокъ ногъ вора, тотъ уничтожилъ нашъ планъ, прикрѣпивъ къ своимъ подошвамъ деревянныя дощечки, которыя, конечно, оставляли весьма не характерный слѣдъ.
— И ни на кого не падаетъ подозрѣнія?
— Нѣтъ. Надъ каждымъ служащимъ банка, начиная отъ сторожа и кончая главнымъ кассиромъ былъ установленъ продолжительный тайный надзоръ, но и въ этомъ направленіи не удалось ничего добиться.
Стагартъ поднялся.
— Могу я васъ просить показать мнѣ внутреннее помѣщеніе Южно-Африканскаго банка?
— Съ громаднымъ удовольствіемъ, отвѣтилъ мистеръ Клинсфордъ.
Мы поѣхали въ банкъ и Стагартъ подвергъ массивное зданіе его съ внѣшней стороны подробному осмотру.
— Снаружи воръ никакъ не могъ пробраться въ помѣщеніе банка, проговорилъ директоръ. Всѣ ставни и затворы сдѣланы изъ массивнаго желѣза и я почти микроскопически изслѣдовалъ каждый уголъ.
Стагартъ пожалъ плечами.
— Не нужно ничего упускать изъ виду, отвѣтилъ онъ. — Человѣческій геній можетъ проникать черезъ всевозможные затворы, не оставляя послѣ себя никакихъ слѣдовъ.
При этихъ странныхъ словахъ мистеръ Клингсфордъ покачалъ съ недовѣріемъ головой, я же, знавшій проницательность и изумительный талантъ Стагарта, съ полнымъ довѣріемъ отнесся къ его словамъ.
Внутреннее помѣщеніе банка ничѣмъ не отличалось отъ обыкновенныхъ помѣщеній современныхъ банковъ. Въ первомъ этажѣ находилась главная контора съ кассами, кругомъ нея большимъ полукругомъ расположены были пріемныя для кліентовъ. Въ верхнихъ этажахъ было помѣщеніе правленія, затѣмъ кабинетъ директора, служебныя помѣщенія банка и служащихъ. Массивная лѣстница вела изъ запертой наглухо комнаты въ подвальное помѣщеніе, въ которомъ хранились наличныя цѣнности банка.
— Значитъ совершенно не существуетъ потайного входа, который могъ-бы быть знакомъ вору? спросилъ Стагартъ, поднимаясь изъ подвала послѣ осмотра.
— Нѣтъ. Въ денежныя кладовыя ведетъ одна только эта лѣстница, отвѣтилъ директоръ.
— А полиціи еще не пришла мысль установить тайный надзоръ у этой лѣсницы?
— Какже, отвѣтилъ мистеръ Клингсфордъ. — За все время надзора въ банкѣ не было ни одной кражи. Но вѣдь я не могу допустить, чтобы въ моемъ банкѣ день и ночь находились сыщики.
— Все, что вы мнѣ разсказали, мистеръ Клинтсфордъ, проговорилъ задумчиво мой другъ, — указываетъ на то, что воръ всегда отлично освѣдомленъ о вашихъ намѣреніяхъ и планахъ полиціи. Вотъ это можетъ намъ служить исходной точкой.
— Вы думаете, что мы имѣемъ дѣло только съ однимъ воромъ? спросилъ директоръ.
— Конечно, отвѣтилъ съ увѣренностью мой другъ. — Еслибы было нѣсколько соучастниковъ, они давно выдали-бы себя какимъ-нибудь неосторожнымъ шагомъ.
— А что вы намѣрены предпринять прежде всего, мистеръ Стагартъ, чтобы быть счастливѣе нашей лондонской полиціи?
— Прежде всего я предприму совершенно тоже самое, что предприняла полиція, отвѣтилъ мой другъ. — Когда дѣло идетъ о діагнозѣ, я полагаюсь только на собственный глазъ и на собственный опытъ. Только когда я самъ удостовѣрюсь въ безрезультатности этой простѣйшей тактики, я принужденъ буду предпринять другія мѣры, но какія именно, я еще въ данную минуту не выяснилъ.
— Въ такомъ случаѣ, проговорилъ директоръ, — поступайте такъ, какъ вамъ кажется лучшимъ. Я вполнѣ полагаюсь на васъ. Вашимъ планамъ не помѣшаетъ, если я пока буду жить въ зданіи банка.
— Напротивъ, я объ этомъ хотѣлъ васъ просить, — отвѣтилъ Стагартъ.
Въ теченіи слѣдующихъ двухъ недѣль намъ пришлось промаяться. По ночамъ мы, не смыкая глазъ, дежурили то здѣсь, то тамъ, но все было спокойно и мы не могли найти ничего подозрительнаго. Черезъ двѣ недѣли мистеръ Клингсфордъ попросилъ насъ въ свой кабинетъ.
Онъ былъ блѣденъ, колѣни его дрожали. Глаза его были распухши и въ нихъ былъ какой-то неестественный блескъ. Все выраженіе лица указывало на то что имъ овладѣлъ ужасъ, который обыкновенно овладѣваетъ человѣкомъ, когда онъ стоитъ передъ сверхестественной и неразрѣшимой загадкой.
Молча подвелъ онъ насъ къ своему столу и дрожащей рукой указалъ на листъ бумаги.
Стагартъ взялъ этотъ листъ со стола и прочелъ его. Затѣмъ онъ покачалъ нѣсколько разъ головой и передалъ его мнѣ. На немъ очевидно измѣненнымъ почеркомъ было написано слѣдующее:
"Какъ лего васъ провести! И твои защитники еще глупее тебя. Завтра жди моего посѣщенія.
— Этотъ «Красный Джэкъ» кажется, не чувствуетъ къ намъ большаго уваженія, — проговорилъ Стагартъ съ злобнымъ юморомъ.
— Какимъ образомъ эта записка попала въ вашу комнату, мистеръ Клингсфордъ?
Директоръ, значительно постарѣвшій за эти двѣ недѣли, нервно разводилъ руками.
— Почемъ я знаю? Почемъ я знаю, мистеръ Стагардъ? — воскликнулъ онъ. — Это дьявольское навожденіе! Это какая то адская махинація! Я прямо съ ума сойду!
Въ этомъ восклицаніи не заключалось ничего невѣроятнаго, стоило только обратить вниманіе на внѣшность директора. Щеки его ввалились и пріобрѣли землистый оттѣнокъ. Въ глазахъ его выражался ужасъ.
— Успокойтесь, проговорилъ мой другъ. Ваше волненіе можетъ только явиться поддержкой махинацій вашего врага. Разскажите мнѣ логически и по порядку, какъ вы нашли этотъ листъ бумаги.
— Это легко разсказать, отвѣтилъ прерывающимся отъ волненія голосомъ директоръ. — Какъ и всегда я провелъ эту ночь въ моей квартирѣ. Мнѣ кажется, что я сегодня ночью очень крѣпко спалъ. Когда я проснулся, записка лежала на моемъ столѣ,
— Дверь въ квартиру была заперта?
— Крѣпко заперта, мистеръ Стагартъ. Ночью я обыкновенно открывалъ ее только тогда, когда я дѣлалъ обходъ денежныхъ кладовыхъ.
— И сегодня ночью вы не выходили изъ служебнаго помѣщенія?
— Нѣтъ. Прочитавъ записку, я нашелъ въ себѣ, несмотря на овладѣвшій мною ужасъ, достаточно силы, чтобы обойти помѣщеніе съ револьверомъ въ рукахъ. Я все подробно осмотрѣлъ, даже открылъ ящики бѣльеваго шкафа, въ которомъ могъ бы помѣститься человѣкъ, но только безъ ногъ — но никого не нашелъ.
Стагартъ закрылъ глаза лѣвой рукой и оставался долго въ задумчивости, какъ онъ это всегда дѣлалъ, когда онъ старался разгадать какую-нибудь тайну. Но выраженіе мученія не исчезло съ его лица, когда онъ обратился ко мнѣ:
— Самая записка, почеркъ и подпись «Красный Джэкъ» являются уже нѣкоторыми данными, проговорилъ онъ, которыя намъ помогутъ распутать узелъ. Теперь мы прежде всего посмотримъ, сдержитъ ли онъ свое слово и посѣтитъ ли сегодня ночью банкъ. Я окружу зданіе цѣпью полицейскихъ, и самъ буду дежурить у васъ здѣсь, мистеръ Клингсфордъ. Ты, дорогой другъ, проведешь ночь вмѣстѣ съ полицейскими.
— У меня мало надежды, проговорилъ беззвучнымъ голосомъ директоръ. Хотя я вполнѣ довѣряю вамъ, мистеръ Стагартъ, все же я увѣренъ, что разрѣшеніе этой загадки свыше человѣческихъ силъ.
Мой другъ ничего не отвѣтилъ. Мы молча простились и спустились внизъ по лѣстницѣ.
Необычайное волненіе написано было на лицѣ моего друга. Пальцы его мяли таинственную записку.
— Увѣренность и нахальство этой записки доказываютъ, что строки эти написаны крайне энергичнымъ и сознательнымъ человѣкомъ. И все же каждый графологъ сказалъ бы противное при разсмотрѣніи почерка этой записки. Хотя почеркъ и измѣненъ, все же нѣкоторыя характерныя особенности указываютъ на несчастнаго и совершенно безвольнаго человѣка. Это самое странное и вмѣстѣ съ тѣмъ самое интересное приключеніе, которое когда либо случалось со мной.
Мы провели день въ большомъ безпокойствѣ. Хотя по внѣшнему виду Стагарта нельзя было сказать, что онъ волнуется, все же я на основаніи опыта цѣлаго ряда лѣтъ отлично зналъ, что онъ скрываетъ свое волненіе.
Когда наступила ночь, мы разстались. Стагартъ разставилъ опытныхъ сыщиковъ кругомъ зданія и увеличилъ въ три раза обычное количество полицейскихъ постовъ въ окружающей банкъ мѣстности. Я самъ неустанно прохаживался взадъ и впередъ и осматривалъ посты. Мой другъ же провелъ вмѣстѣ съ директоромъ ночь въ самомъ банкѣ.
Когда пробилъ часъ открытія банка, мой другъ Стагартъ вышелъ изъ главнаго подъѣзда.
При видѣ его я просто испугался. Ужасная ярость выражалась на его лицѣ.
— Банкъ сегодня ночью обокрали на двадцать тысячъ фунтовъ, проговорилъ онъ сквозь зубы.
— А ты? спросилъ я его тихо.
— Я ничего не замѣтилъ.
Молча мы отправились въ нашу гостинницу. Стагартъ бросился на диванъ и погрузился въ тупое раздумье. Хотя я со Стагартомъ въ данную минуту переживалъ уже пятидесятое приключеніе, все же я не могъ вспомнить ни одного, которое было бы полно такихъ неожиданностей, непріятныхъ для геніальнаго сыщика Стагарта.
— Разскажи-ка мнѣ, какъ ты провелъ эту ночь.
Мой другъ поднялся.
— Я поступилъ такъ, какъ вообще нужно поступать въ такомъ случаѣ. Мы съ директоромъ дежурили поперемѣнно. Сначала онъ находился въ подвальномъ помѣщеніи, а я въ его комнатѣ. Каждые полчаса мы покидали наши посты, совершали обходъ всего банка и встрѣчались въ условленномъ мѣстѣ. Такимъ образомъ мы наблюдали за всѣми помѣщеніями банка и вмѣстѣ съ тѣмъ же контролировали другъ друга. Во второй половинѣ ночи мы перемѣнились позиціями. Директоръ отправился въ свою комнату, а я принялъ на себя наблюденіе за подвальнымъ помѣщеніемъ. Это была ужасная ночь. Поведеніе директора граничитъ съ безуміемъ. Страхъ парализуетъ его разсудокъ. Когда мы сегодня утромъ осмотрѣли кладовыя, оказалось, что совершена большая кража.
— Но вѣдь это же выше человѣческаго пониманія! воскликнулъ я.
— Какія глупости, возразилъ Стагартъ. — Чѣмъ загадочнѣе и запутаннѣе случай, тѣмъ проще его разрѣшеніе. Но у меня явилась мысль и я долженъ ее провѣрить.
Съ этими словами онъ схватилъ шляпу и выбѣжалъ изъ номера. Четыре дня онъ пропадалъ. Я уже извѣстилъ полицію объ его исчезновеніи, такъ какъ я не сомнѣвался, что съ моимъ другомъ случилось несчастіе, какъ вдругъ онъ явился вечеромъ на четвертый день. Въ первую минуту я съ трудомъ его узналъ, такъ какъ онъ походилъ скорѣе на хулигана, чѣмъ на приличнаго человѣка. Вмѣсто пиджака на немъ были какія-то лохмотья, рубашка его была разорвана, смятая шляпа была надвинута на затылокъ.
— Гдѣ ты былъ? воскликнулъ я съ ужасомъ.
— Это пока будеть тайной, отвѣтилъ онъ съ юморомъ, который рѣдко покидалъ его.
— Я выслѣдилъ краснаго Джэка, прибавилъ онъ, весело подмигнувъ мнѣ.
— Возможно ли это? воскликнулъ я. И ты его не арестовалъ?
— Къ чему? проговорилъ Стагартъ. Онъ отъ меня не ускользнетъ. Я пока хочу научиться у него способу незамѣтно проникать черезъ толстыя стѣны. А тогда ужъ я сдѣлаю его безвреднымъ.
Начиная съ этого дня, Стагартъ снова обрѣлъ свой юморъ.
Я въ теченіе моей дружбы со Стагартомъ получалъ такія доказательства его ума, энергіи и безошибочной логики, что я ни на секунду не сомнѣвался, что и въ этомъ случаѣ ему удастся распутать запутанный узелъ. Мнѣ хотѣлось только, чтобы поскорѣе наступила развязка, такъ какъ директоръ банка, снова покрывъ громадный дефицитъ остатками своего состоянія, приходилъ въ отчаяніе. Въ теченіе послѣднихъ недѣль волосы его посѣдѣли, онъ лишился силъ и былъ только тѣнью того человѣка, съ которымъ мы познакомились въ Кросби-Голль.
Снова прошло нѣсколько дней. Какъ только наступалъ вечеръ, мой другъ обыкновенно исчезалъ и появлялся на слѣдущее утро весь оборванный, грязный. Одинъ разъ онъ даже вернулся раненый ударомъ ножа въ плечо. Эта рана заставила его не выходить нѣсколько дней изъ гостиницы и лечь въ кровать въ виду того, что у него появилась легкая лихорадка.
Онъ упорно отказывался давать мнѣ какія либо объясненія.
Однажды утромъ къ намъ явился мистеръ Клингсфордъ. Стагартъ нервно поднялся.
— Неужели этотъ молодецъ снова выкинулъ свои шутки? вырвалось у него.
— Почему ты думаешь? спросилъ я. — Вѣдь онъ въ послѣднее время не давалъ о себѣ ничего знать.
— Потому что я слѣдилъ за нимъ каждую ночь, отвѣтилъ Стагартъ.
Я съ удивленіемъ посмотрѣлъ на моего друга. Я не понималъ, что онъ этимъ хотѣлъ сказать.
Вошелъ директоръ, еще блѣднѣе и разстроеннѣе чѣмъ всегда. Во взглядѣ его свѣтились ужасъ и отчаяніе.
Тяжело дыша, онъ опустился на стулъ и закричалъ:
— Онъ былъ у меня, мистеръ Стагартъ!
— Что такое? воскликнулъ мой другъ.
— Да, мистеръ. Онъ былъ у меня.
— Кто былъ у васъ? спросилъ Стагартъ.
— Красный Джэкъ.
Мой другъ бросилъ на меня взглядъ, который ясно показывалъ, что онъ сомнѣвался въ здравомъ разумѣ нашего гостя.
— Объяснитесь подробнѣе, мистеръ Клингсфордъ, сказалъ онъ послѣ безмолвной паузы, не спуская проницательнаго взгляда съ директора.
— Снова была совершена кража?
Директоръ покачалъ головой.
— О, еслибъ было только это!
— Да объяснитесь же…
— Вы слышите, онъ былъ у меня! крикнулъ съ отчаяніемъ въ голосѣ Клингсфордъ. Онъ сдѣлалъ мнѣ визитъ — въ моей квартирѣ — раннимъ утромъ — при свѣтѣ дня — о, это было ужасно!
Онъ снова опустился на стулъ и разразился рыданіями. Тяжело было смотрѣть, какъ плакалъ несчастный.
Стагартъ сжалъ губы и задумался. На лицѣ его появилось то мучительное выраженіе, которое показывало, что всѣ его мысли концентрировались вокругъ одного вопроса и что онъ старался рѣшить тяжелую задачу.
— Вы вполнѣ увѣрены, мистеръ Клингсфордъ, что вы не явились жертвой галлюціонаціи?
— Совершенно увѣренъ, мистеръ Стагартъ, отвѣтилъ старикъ. Такъ же увѣренъ, какъ увѣренъ, что нахожусь у васъ. Онъ стоялъ сзади меня и съ насмѣшкой оскаливъ зубы смотрѣлъ на меня въ зеркало.
Стагартъ подскочилъ на мѣстѣ.
— Какъ онъ выглядѣлъ, мистеръ Клингсфордъ? воскликнулъ онъ взволнованно.
— Я могу его точно описать, отвѣтилъ директоръ. — Несмотря на овладѣвшій мною ужасъ, я успѣлъ его отлично разсмотрѣть. У него густые, рыжіе волосы, красное воспаленное лицо, онъ носитъ большіе, синіе очки. Отвратительное лицо!
Мой другъ уставился на директора.
— Это былъ онъ, прошепталъ онъ. Безъ сомнѣнія — это онъ. Разскажите намъ, какъ все это случилось, мистеръ Клингсфордъ.
— Я только что всталъ, началъ свой разсказъ старикъ, и подошелъ къ умывальнику, чтобы начать свой туалетъ. Было пять часовъ утра. Мой взглядъ невольно упалъ на большое зеркало, висящее позади моего умывальыика. Въ ту же секунду я почувствовалъ, что кровь леденѣетъ въ моихъ жилахъ. Сзади меня стояла фигура, закутанная въ грязное, темное пальто. Человѣкъ этотъ выглядѣлъ такъ, какъ я его только что описалъ и, оскаливъ зубы, смотрѣлъ на меня. Какая ужасная отвратительная усмѣшка! Я больше ничего не помню, такъ какъ, увидавъ это лицо, я потерялъ сознаніе и упалъ на полъ.
— Почему вы не позвали на помощь? спросилъ Стагартъ.
— У меня не стало силъ. Голосъ отказывался мнѣ служить.
— А когда вы пришли въ себя?
— Я не могъ найти ничего подозрительнаго. Я велѣлъ прислугѣ обыскать весь домъ, но тщетно.
Мой другъ задумчиво посмотрѣлъ въ окно.
— Намъ больше нечего медлить, сказалъ онъ какъ бы про себя. — Но теперь еще рано, мы не можемъ ничего предпринять, если только мы не хотимъ рисковать успѣхомъ.
— О, не медлите дольше, воскликнулъ директоръ подбѣжавъ къ Стагарту. — Если въ вашей власти спасти меня, мистеръ Стагартъ, то сдѣлайте это, пока еще не поздно! Эта ужасная загадка какъ вампиръ высасываетъ у меня всю кровь. Мнѣ иногда кажется, что я теряю разумъ и только моя сила воли, моя до крайняго напряженная нервная сила спасаетъ меня отъ гибели.
— Успокойтесь, отвѣтилъ мой другъ, и не падайте духомъ. Я могу вамъ сообщить, что я напалъ на слѣдъ преступника, но я долженъ еще обождать нѣкоторое время, чтобы быть болѣе увѣреннымъ въ успѣхѣ.
Послѣ ухода директора Стагартъ началъ, видимо, взволнованно ходить взадъ и впередъ по комнатѣ.
Вдругъ онъ остановился передо мной.
— Хочешь сопровождать меня сегодня вечеромъ?
— Конечно! воскликнулъ я. Ты не можешь мнѣ сдѣлать большаго удовольствія. Куда мы отправляемся?
— Въ Уайтчепель, отвѣтилъ съ усмѣшкой мой другъ, тамъ въ одномъ кабачкѣ моя главная квартира.
Около одинадцати часовъ вечера мы пустились въ путь. Достигнувъ по подземной дорогѣ Уайтчепеля — этого квартала нищеты и порока, мы пошли пѣшкомъ по какой-то извилистой улицѣ и дошли до кабачка, по всѣмъ признакамъ очень подозрительнаго притона. Уайтчепель принадлежитъ къ самымъ ужаснымъ кварталамъ Лондона. Нищета здѣсь ужаснѣе и болѣе выставляется наружу, чѣмъ въ настоящихъ рабочихъ кварталахъ Ислингтонѣ, Дебовуартонѣ и Дальстонѣ. Нищета здѣсь не боится даже дневнаго свѣта и населеніе Уайтчепеля является интернаціональнымъ конгломератомъ всякихъ подозрительныхъ личностей. Ирландцы, шотландцы, канадцы и французы живутъ здѣсь вперемежку и тутъ же находится кварталъ Милэндродъ, еврейскій кварталъ, населенный главнымъ образомъ русскими и поляками.
Когда мы вошли въ тѣсный, душный и низкій кабачекъ, мы едва могли разсмотрѣть внутренность его вслѣдствіе табачнаго дыма. Въ скудно освѣщенной комнатѣ, тѣснясь за нѣсколькими, столами сидѣла масса субъектовъ, которыхъ на первый взглядъ трудно описать. Я опытнымъ взглядомъ различилъ тотчасъ же типичныхъ преступниковъ отъ настоящихъ рабочихъ.
Нашъ приходъ произвелъ очевидную сенсацію. Стагартъ не обратилъ однако никакого вниманія на обращенныя къ намъ частью любопытные, частью враждебные взоры, сопровождаемые насмѣшливыми и оскорбительными замѣчаніями. Послѣ того какъ мы заняли мѣсто и сдѣлали видъ, что нисколько не интересуемся окружающей насъ обстановкой, насъ мало-по-малу оставили въ покоѣ.
Посѣтители разговаривали возбужденно на всевозможныхъ языкахъ и нарѣчіяхъ. Здѣсь было больше иностранцевъ, чѣмъ природныхъ англичанъ.
— Въ одномъ Уайтчепелѣ около сотни подобныхъ кабачковъ, сказалъ мой другъ. — А въ остальныхъ кварталахъ бѣдняковъ не меньше этого.
— Ты, видимо, часто бывалъ здѣсь за послѣднее время? спросилъ я.
— Да, отвѣтилъ онъ со смѣхомъ. Я бывалъ здѣсь каждый вечеръ.
— И всегда уходилъ безрезультатно.
— Да, настроеніе у посѣтителей было всегда довольно спокойное. Ты не долженъ забывать, что сегодня суббота. По моей статистикѣ на этотъ день приходятся 35 % всѣхъ преступленій, 50 % — на воскресенье и только 15 % на остальные четыре дня.
— Но почему же это такъ? спросилъ я.
— Окружающая тебя картина является лучшимъ отвѣтомъ на это. Алкоголь страшный врагъ общества. По субботамъ рабочіе употребляютъ большее количество алкоголя чѣмъ въ остальные дни, а по воскресеньямъ еще больше, чѣмъ въ субботу. Если ты примешь во вниманіе, что по даннымъ Чарльза Бута въ Лондонѣ существуетъ 40.000 человѣкъ живущихъ исключительно воровствомъ, къ которымъ нужно присоединить милліонъ рабочихъ, не имѣющихъ регулярнаго заработка, то громадное число преступленій въ Лондонѣ тебя конечно не удивитъ.
Нашъ разговоръ былъ прерванъ приходомъ страннаго человѣка, встрѣченнаго посѣтителями съ большимъ восторгомъ.
— А, господинъ профессоръ! Красный Джэкъ! Сюда, господинъ профессоръ! Здѣсь есть мѣсто! Удачный былъ день, Джэкъ!
Дрожа отъ волненія я схватилъ за руку моего друга.
— Это онъ, шепнулъ я, неправда ли это онъ?
Стагартъ спокойно кивнулъ головой.
— Конечно, это онъ. Посиди спокойно и не возбуждай вниманія посѣтителей, а то можетъ произойти непріятная сцена.
Профессоръ, или какъ его называли Джэкъ, былъ мужчина средняго роста, съ густыми огненно-рыжими волосами, неестественно краснымъ лицомъ и въ большихъ синихъ очкахъ. Спина его была сгорблена и походка, какъ мнѣ казалось, была шатающаяся, неувѣренная. Повидимому, онъ пользовался уваженіемъ среди этихъ подозрительныхъ личностей, такъ какъ всѣ замолчали, какъ только онъ началъ говорить.
Онъ говорилъ быстро, нервно, отрывисто, часто безсвязно, какъ будто бы онъ былъ пьянъ.
Настроеніе среди посѣтителей становилось все оживленнѣе и когда появилось нѣсколько дѣвокъ самаго низшаго сорта, настроеніе гостей приняло опасный характеръ.
— Намъ теперь пора уходить, проговорилъ Стагартъ. Онъ теперь вполнѣ въ нашей власти.
— Я не знаю, можетъ быть я галлюціонирую, произнесъ я, но чѣмъ больше я смотрю на этого краснаго Джэка, тѣмъ болѣе мнѣ кажется, что его я уже гдѣ то и когда то видалъ.
— Ты не ошибаешься, отвѣтилъ мнѣ мой другъ. Этотъ красный Джэкъ мой хорошій другъ. Ты удивишься его смѣлости, когда я заставлю его раскрыть свое икногнито. Но однако пойдемъ. Еще не настало время захватить его. Мы сначала дадимъ ему возможность еще разъ навѣстить кладовыя Южно-Африканскаго банка.
Я не знаю, что повліяло на меня, пиво или воздухъ кабачка, но когда я поднялся, я почувствовалъ легкое головокруженіе. Нервы мои были неестествено взвинчены и Стагартъ вѣроятно по глазамъ моимъ догадался о моемъ состояніи, такъ какъ онъ по спѣшно увлекъ меня къ выходу.
Мы должны были пройти мимо стола, за которымъ сидѣлъ профессоръ.
— Это два сыщика, проговорилъ чей то голосъ.
— Надо бы ихъ освѣжить, этихъ негодяевъ, отвѣтилъ другой.
Я видѣлъ, что большіе синіе очки были устремлены на меня.
Адская, невыразимо отвратительная усмѣшка появилась на лицѣ краснаго Джэка.
— Болванъ! произнесъ онъ, когда я про ходилъ мимо него.
Страшная ненависть къ этому человѣку овладѣла мною. Я потерялъ всякое сознаніе и въ ту же минуту бросился на Краснаго Джэка и покатился съ нимъ подъ столъ. Вдругъ я почувствовалъ невыразимую боль въ глазахъ. Я услыхалъ одинъ за другимъ три, четыре выстрѣла, раздался цѣлый хаосъ ревущихъ голосовъ и я почувствовалъ, что желѣзная рука схватила меня и вытащила на улицу.
Боль въ глазахъ прекратилась, но я не былъ въ силахъ поднять вѣки.
— Это была остроумная выходка! услыхалъ голосъ моего друга, какъ будто откуда то издалека.
Я пришелъ въ себя и началъ тереть глаза.
— Что это было, Стагартъ? спросилъ я, охвативъ Стагарта за руку, идя рядомъ съ нимъ.
— Это была величайшая глупость, отвѣтилъ съ досадой Стагартъ. Она могла тебѣ стоить жизни.
— Прости, отвѣтилъ я покорно, я просто потерялъ голову.
— Ладно, проговорилъ Стагартъ, горячо пожимая мнѣ руку.
— Ты часто своевременно подавалъ мнѣ помощь и этимъ спасалъ мою жизнь, такъ что мнѣ очень пріятно, что я могъ тебѣ отплатить тѣмъ же. Все-таки мы еще не квиты.
— Но что же случилось? спросилъ я, стараясь собраться съ мыслями. Мнѣ казалось, что я получилъ страшный ударъ въ глаза, такъ что я почти потерялъ всякую способность мыслить.
— Ты бросился на краснаго Джэка, отвѣтилъ съ усмѣшкой мой другъ.
Нападеніе было довольно удачное, добавилъ онъ съ юморомъ, но ты еще слишкомъ мало знакомъ съ пріемами этихъ людей, чтобы одержать верхъ. — Въ тотъ моментъ, когда профессоръ почувствовалъ прикосновеніе твоихъ рукъ, онъ бросилъ тебѣ въ глаза перецъ.
— А! такъ по этому то была такая ужасная боль!
— Конечно, не очень то пріятно получить зарядъ перца въ глаза. Выплачься, мой другъ, это принесетъ тебѣ облегченіе.
Я невольно расхохотался.
— Но кто же это произвелъ выстрѣлы? спросилъ я.
— Я, мой дорогой другъ. Тебѣ это удивительно. Когда ты съ краснымъ Джэкомъ покатился подъ столъ, въ воздухѣ блеснула полъ-дюжина ножей. Но мой револьверъ образумилъ молодцовъ.
Молча продолжали мы нашъ путь. Когда мы встрѣтили кебъ, Стагартъ подозвалъ его и мы поѣхали домой.
— Почему ты оставляешь такъ долго на свободѣ этого молодца? задалъ я Стагарту вопросъ. Ты обыкновенно такъ не поступаешь.
— У меня есть на это причины, отвѣтилъ мой другъ. Съ твоей методой преступниковъ не поймаешь.
Сконфуженный я замолчалъ.
Мы сидѣли на слѣдующее утро за чаемъ. Стагартъ читалъ «Таймсъ». Вдругъ онъ разразился громкимъ смѣхомъ.
— Нѣтъ! Это слишкомъ. Это не вѣроятно! Вырвалось у него.
— Что случилось?
— На читай.
Онъ протянулъ мнѣ газету и указалъ пальцемъ на замѣтку.
Я началъ читать.
Вотъ это было напечатано въ газетѣ.
Сегодня рано утромъ неизвѣстный субъектъ вторгся въ квартиру директора Южно-Африканскаго банка, мистера Клингсфорда. Обстоятельства этого загадочнаго и дерзкаго нападенія не вполнѣ еще выяснены.
Около четырехъ часовъ утра старая экономка проснулась отъ шума опрокинутой мебели. Такъ какъ она знала, что мистеръ Клингсфордъ проводилъ ночь въ банкѣ, то она поспѣшно встала, зажгла электрическія лампочки и вошла въ кабинетъ директора. Она увидѣла субъекта, который былъ занятъ взломомъ желѣзной кассы. Прежде чѣмъ она успѣла закричать, грабитель бросился на нее, связалъ ее и сунулъ ей въ ротъ платокъ. Въ такомъ видѣ ее нашли сегодня утромъ. По ея описанію преступникъ довольно плохо одѣтый человѣкъ средняго роста съ густыми рыжими волосами и рыжей бородой и въ большихъ синихъ очкахъ.
Самое загадочное въ этомъ дерзкомъ грабежѣ то, что ни на входной двери ни въ дверяхъ квартиры не оказалось слѣдовъ взлома и онѣ сегодня утромъ были найдены крѣпко запертыми. Полиціи остается разгадать тайну, какимъ образомъ грабитель проникъ въ квартиру.
Я прочелъ замѣтку съ возрастающимъ удивленіемъ.
— Я не понимаю, что ты находишь смѣшного во всемъ этомъ, сказалъ я отдавая газету моему другу. Я вполнѣ довѣряю тебѣ и вполнѣ признаю твои способности. которыя ты уже не разъ доказалъ на дѣлѣ. Но въ данномъ случаѣ мнѣ кажется твое поведеніе настолько легкомысленно, что оно въ концѣ концовъ будетъ стоить мистеру Клингсфорду жизни.
— Успокойся, отвѣтилъ Стагартъ. Я дѣйствую по заранѣе составленному плану. Конечно это новое обстоятельство не было предусмотрѣно и если я расхохотался, то только потому, что въ этомъ новомъ преступленіи есть комическая сторона. Во всякомъ случаѣ, добавилъ онъ съ серьезностью, на этотъ разъ я стою передъ такой странной психологической задачей, что я самъ съ напряженіемъ жду развязки, которая мнѣ разъяснитъ нѣкоторыя непонятныя обстоятельства.
— Поторопись съ завтракомъ, съ нетерпѣніемъ добавилъ онъ. Намъ предстоитъ сегодня много работы.
Онъ далъ мнѣ пилу и самъ запасся отмычкой, долотомъ, щипцами и буравомъ.
— На всякій случай, проговорилъ онъ съ улыбкой, видя мое удивленное лицо.
— Зачѣмъ тебѣ всѣ эти инструменты? спросилъ я. Не для взлома же?
— Какъ разъ для этого. И ты будешь моимъ помощникомъ въ этой воровской экспедиціи.
— И ты рѣшишься на это среди бѣлаго дня?
— Конечно. По крайней мѣрѣ не нужно будетъ работать съ потайнымъ фонаремъ.
Я не могъ понять его словъ.
— Это имѣетъ отношеніе къ красному Джэку? спросилъ я.
— Ты угадалъ.
— Ты значитъ намѣреваешься провести грабителя и произвести взломъ?
— Да, совершенно вѣрно, отвѣтилъ Стагартъ со своей стереотипной ироніей.
— Это страшно интересно.
— Ты удивишься результату, къ которому насъ приведетъ моя мѣра, сказалъ Стагартъ.
Мы снова отправились по подземной желѣзной дорогѣ въ Уайтчепель и зашли въ одинъ домъ, находящійся вблизи того кабачка, въ которомъ мы были наканунѣ вечеромъ.
Это было довольно старое, почти развалившееся двухэтажное зданіе. Съ увѣренностью человѣка, явившагося сюда не впервые, вошелъ Стагартъ въ подъѣздъ и поднялся на лѣстницу. Насколько я могъ замѣтить по первому взгляду домъ былъ необитаемъ. Тѣмъ не менѣе на лѣстницѣ виднѣлись свѣжіе слѣды.
Стагартъ остановился передъ дверью второго этажа и началъ безъ всякаго стѣсненія взламывать замокъ.
Послѣ десятиминутной работы дверь открылась и мы вошли въ квартиру состоявшую изъ трехъ бѣдно обставленныхъ комнатъ.
Стагартъ внимательно осмотрѣлся и тотчасъ же направился въ одну изъ комнатъ, въ которой стоялъ большой желѣзный шкапъ.
— Что ты хочешь дѣлать? спросилъ я испуганно, видя, что онъ намѣревается взломать шкапъ.
— Ты это отлично видишь, отвѣтилъ нетерпѣливо мой другъ.
— Но кому принадлежитъ эта квартира? цродолжалъ я разспрашивать.
— Красному Джэку.
При этихъ словахъ онъ ударилъ въ дверцы шкапа ломомъ и онѣ поддались первому же удару.
Я увидалъ ящикъ наполненный до верху золотомъ, кредитными билетами и цѣнными бумагами.
Стагартъ улыбаясь обратился ко мнѣ.
— Знаешь, сколько здѣсь денегъ? спросилъ онъ, перебирая бумаги.
— Не имѣю понятія.
— Около милліона. Жаль, что мы не профессіональные воры.
Я расхохотался.
Въ то время, какъ Стагартъ въ лихорадочномъ волненіи осматривалъ всѣ углы квартиры, я задумался надъ всѣмъ случившимся.
Какимъ образомъ могло случиться, что одинъ человѣкъ безъ всякой посторонней помощи прослѣдилъ неизвѣстнаго человѣка изъ Сити въ Уайтчепель и нашелъ его пристанище, и такимъ образомъ добился неслыханнаго успѣха.
Но я уже имѣлъ такъ много почти невѣроятныхъ доказательствъ геніальныхъ способностей моего друга, что я не сомнѣвался въ немъ ни минуты.
Вошелъ въ комнату Стагартъ съ большимъ рыжимъ парикомъ, нѣсколькими палочками румянъ и большими синими очками.
Онъ весело подмигнулъ мнѣ и произнесъ:
— Теперь мы поймали Краснаго Джэка. Остается захватить вора на мѣстѣ преступленія.
— Какъ? воскликнулъ я. — Развѣ Красный Джэкъ и воръ не одно и тоже лицо?
— И да и нѣтъ, отвѣтилъ мой другъ. — Это одно и тоже лицо, но какъ мнѣ кажется, двѣ совершенно разныя натуры.
— Я тебя не понимаю, проговорилъ я.
— Ты меня можетъ быть сегодня поймешь, отвѣтилъ серьезно Стагартъ.
— Поѣдемъ теперь обратно.
Уходя, другъ мой заперъ желѣзный денежный шкапъ и входную дверь.
— Что ты намѣренъ теперь дѣлать? спросилъ я по дорогѣ въ Сити.
— Мы попытаемся попасть этой ночыю въ Южно-Африканскій банкъ, но такъ, чтобы объ этомъ не знала ни одна человѣческая душа. Поэтому намъ нужно туда отправиться теперь же.
Войдя въ главное помѣщеніе банка, мы смѣшались съ публикой и при наступленіи вечера прокрались незамѣтно въ ту комнату, которая находилась передъ лѣстницей ведущей въ кладовыя.
Тамъ мы спрятались за шкапомъ.
Хотя мнѣ было непонятно, къ чему все это дѣлается, тѣмъ не менѣе я съ величайшимъ волненіемъ ждалъ наступленія ночи.
Мало-по-малу въ банкѣ все стихло. Послѣдніе служащіе ушли и около 11 часовъ мы услыхали шаркающіе шаги сторожа обходившаго банкъ, онъ вошелъ въ комнату, въ которой мы находились, окинулъ ее быстрымъ испытующимъ взглядомъ, но насъ не замѣтилъ.
Затѣмъ наступила абсолютная тишина. Стагартъ заранѣе велѣлъ мнѣ не произносить ни слова. Минуты казались мнѣ часами. Часы пробили половина, три четверти двѣнадцатаго. Наконецъ пробило полночь.
Вдругъ мнѣ послышались легкіе, робкіе шаги. Я затаилъ дыханіе и прижался къ шкапу.
Вдругъ растворилась дверь и сгорбленная фигура тихо прокралась въ комнату. Раздался лязгъ открываемаго замка, раскрылась дверь въ подвальное помѣщеніе и фигура исчезла.
Стагартъ схватилъ меня за руку и я послѣдовалъ за нимъ. Тихо, крадучись какъ кошки прокрались мы къ лѣстницѣ и прошли внизъ черезъ открытую дверь. Беззвучно сошли мы съ лѣстницы и прошли по нѣсколькимъ корридорамъ.
Когда я привыкъ къ темнотѣ, мнѣ показалось, что въ другомъ концѣ комнаты въ которой мы находились, стоитъ фигура. Теперь мы къ ней подошли. Раздался лязгъ ключей.
Вдругъ ослѣпительный свѣтъ прорѣзалъ ночную тьму. Стагартъ поднялъ потайной фонарь, яркій свѣтъ упалъ на блѣдное какъ полотно лицо.
Это былъ мистеръ Клингсфордъ, директоръ Южно-Африканскаго банка.
Раздался крикъ, нѣсколько кредитныхъ билетовъ упали на полъ, затѣмъ фонарь моего друга упалъ со звономъ на полъ.
Раздались поспѣшные шаги, я бросился было впередъ, но Стагартъ удержалъ меня.
— Пускай бѣжитъ, проговорилъ онъ. Голосъ его странно звучалъ.
Молча мы поднялись на верхъ. Всѣ двери были открыты и мы безъ труда проникли въ первый этажъ.
— Стагартъ, сказалъ я, останавливаясь на ходу, если бы я не былъ человѣкомъ XX столѣтія, я могъ бы подумать, что въ твоемъ распоряженіи находятся какія то неземныя силы. Ты рѣшилъ задачу самымъ неожиданнымъ образомъ, но рѣшеніе это, я увѣренъ, принесетъ съ собой несчастіе.
— Ты правъ, отвѣтилъ мой другъ, я предчувствую исходъ всей этой исторіи, но не могу его еще понять.
Въ эту минуту раздался выстрѣлъ.
Охваченные одной и той же мыслью мы бросились къ кабинету мистера Клингсфорда. Послышалось хлопанье открываемыхъ и закрываемыхъ дверей. Сторожъ и двое слугъ бѣжали намъ навстрѣчу. Когда они насъ узнали, они присоединились къ намъ.
Дверь ведущая въ комнаты директора была закрыта. Мы налегли на нее и она разлетѣлась въ дребезги.
Мы вбѣжали въ комнату.
На коврѣ лежалъ мистеръ Клингсфордъ съ револьверомъ въ рукѣ. Онъ былъ мертвъ.
Мы стояли пораженные этой катострофой, предвидѣть которую не могъ даже Стагартъ.
Мой другъ взялъ со стола листъ бумаги, на которомъ дрожащимъ почеркомъ было написано слѣдующее:
"Я могу только сознаться въ ужасной болѣзни. Все мое преступленіе заключается въ безуміи. Смерть мое спасеніе. Я жилъ двумя жизнями, самъ не зная объ этомъ. Вы маэстро, мистеръ Стагартъ. Вы уничтожили краснаго Джэка и продиктовали несчастному человѣку единственное спасеніе — смерть.
— Я еще не совсѣмъ понимаю это признаніе, проговорилъ я возвращая листъ моему другу.
— Я это предчувствовалъ, произнесъ тотъ, не обращая вниманія на мои слова. На лицѣ его выразилось глубокое волненіе, когда онъ наклонился надъ Клингсфордомъ и почти нѣжнымъ движеніемъ закрылъ глаза несчастному
Когда мы вернулись въ номеръ Стагартъ долго задумчиво сидѣлъ въ креслѣ.
Уже разсвѣтало когда и другъ мой закурилъ папиросу и взглянулъ на меня, видимо утомленный.
— Эта драма не могла иначе кончиться, проговорилъ онъ, мистеръ Клингсфордъ расчитался съ рыжимъ Джэкомъ и онъ не могъ поступить иначе.
— Я понимаю только, отвѣтилъ я, что красный Джэкъ и мистеръ Клингсфордъ были однимъ и тѣмъ же лицомъ.
— Но у нихъ было двѣ души, замѣтилъ Стагартъ, и это объясняетъ загадку, страшную загадку. Подобные случаи бываютъ и извѣстны въ исторіи душевныхъ болѣзней. Это раздвоеніе человѣческой личности.
Честный финансистъ мистеръ Клингсдорфъ вслѣдствіе какого то физіологическаго недостатка въ опредѣленное время, даже въ опредѣленные часы терялъ сознаніе своего собственнаго «я» и всего своего существа и превращался въ отвратительнаго мазурика. Въ тѣ часы когда онъ становился вторымъ человѣкомъ, онъ не сознавалъ, что раньше у него было другое «я». Такимъ образомъ онъ съ необычайной ловкостью игралъ роль краснаго Джэка, извлекая пользу изъ перваго своего существованія и совершая преступленія второго «я».
— Но, замѣтилъ я, кто докажетъ, что первоначальное «я» этого человѣка былъ не «красный Джэкъ» а мистеръ Клингсфордъ? Можетъ быть второе существованіе было какъ разъ первымъ, а первое было безсознательнымъ существованіемъ?
— Этому предположенію противорѣчитъ конецъ несчастнаго. Онъ умеръ мистеромъ Клингсфордомъ, потому что онъ жилъ «Краснымъ Джэкомъ».
Индія страна вѣчныхъ тайнъ. Такъ какъ я зналъ, что Стагартъ въ молодости прожилъ довольно продолжительное время въ Остъ-Индіи, то я и воспользовался однажды случаемъ, чтобы узнать подробности объ этой странѣ, въ которой я самъ еще не имѣлъ возможности побывать.
Мы тогда отдыхали въ Швейцаріи, въ Люцернѣ, гдѣ остановились въ гостиницѣ «Schweitzer Hof».
Бываютъ ночи, когда тебя тянетъ на просторъ. Свѣтлыя, бѣлыя ночи, сказочныя ночи.
Мы вышли съ Стагартомъ изъ гостиницы и направились по берегу озера четырехъ кантоновъ, которое подобно темно-зелемому бархатному ковру разстилалось у подножія горъ.
Мы молча сѣли на скамью недалеко отъ мѣста и долгое время молчали погрузившись въ думы.
Озеро и окрестности были облиты серебристымъ луннымъ свѣтомъ. Синій туманъ вился исполинской змѣей вокругъ горы Пилатъ. Вдали, гдѣ-то между блѣдными виллами и ярко красными розовыми садами блестѣлъ одинокій огонекъ.
Не знаю, почему я вспомнилъ про Индію. Можетъ быть по какой-нибудь безсознательной ассоціаціи мыслей.
— Разсказалъ бы ты мнѣ когда нибудь объ одномъ изъ твоихъ приключеній въ Индіи, Стагартъ! обратился я внезапно къ моему другу.
Онъ взглянулъ на меня почти съ испугомъ.
— Я только что думалъ объ этомъ, проговорилъ онъ тихо, скорѣе про себя, чѣмъ обращаясь ко мнѣ.
Любопытство мое было возбуждено.
— О чемъ именно? спросилъ я.
— О той странной исторіи, которую я никогда не забуду, отвѣтилъ Стагартъ. — Тогда была такая же ночь какъ и теперь.
— Разскажи.
Онъ замолчанъ на мгновеніе и затѣмъ началъ свой разсказъ.
— Эта Индія странная земля, именно благодаря существующимъ въ ней противорѣчіямъ, благодаря смѣшенію загадочнаго съ понятнымъ, сказочнаго съ обыденнымъ, прекраснаго съ порочнымъ, богатства съ бѣдностью, дикости съ цивилизаціей.
Это замѣчается и въ климагѣ и въ почвѣ, въ людяхъ и въ звѣряхъ.
Тогда какъ въ индостанскихъ равнинахъ царитъ тропическая жара, область Гималая покрыта снѣгомъ и льдомъ, тогда какъ на Малабарскомъ берегу почти полгода идутъ безпрерывные дожди, на противоположномъ Коромандельскомъ берегу царство вѣчнаго солнца.
Точно также дѣло обстоитъ и съ почвой. Пустыни разстилаются рядомъ съ цвѣтущими долинами, высокія горы поднимаются рядомъ съ равнинами. Акація растетъ рядомъ съ тополемъ, вѣчно зеленыя хвойныя породы украшаютъ возвышенности, тогда какъ внизу высятся дѣвственные пальмовые лѣса. Здѣсь родина лимоннаго и апельсиннаго деревьевъ, точно также какъ и сахарнаго тростника, перца и инбиря.
Газели и львы населяютъ джунгли. Обезьяны, слоны, олени и быки оживляютъ берега Ганга, въ которомъ наряду съ крокодилами водятся акулы и дельфины. И въ лѣсахъ водятся всевозможныя породы птицъ.
Существуютъ ли гдѣ нибудь столь разныя расы какъ въ Индіи? Тихій индусъ живетъ рядомъ съ дикимъ Коларійцемъ, монголъ рядомъ съ арійцемъ, еврей, переселившійся въ Индію еще во времена Вавилона рядомъ съ персомъ. И среди нихъ всѣхъ и надъ ними завоеватель европеецъ. Не надъ всѣми. Сотни гордыхъ племенъ сохранили свои обычаи, права и свободу и въ мрачныхъ храмахъ, пережившихъ тысячетелѣтія все еще горитъ неугасаемый огонь передъ Какти.
Онъ задумался на нѣсколько минутъ, устремивъ вдаль свой взоръ и затѣмъ продолжалъ:
— Эта богиня принесла неисчислимыя бѣдствія. Цѣлыя моря слезъ проливались вокругъ нея и изъ-за нея. Потоки крови окрашивали ея алтари. Смерть распространяется всюду ея поклонниками.
О ней будетъ рѣчь въ исторіи, которую я хочу тебѣ разсказать. Она играла въ событіяхъ молчаливую, но тѣмъ болѣе ужасную роль и еще сегодня ужасъ парализуетъ мой языкъ, при мысли объ этой ужасной исторіи.
Я тебѣ разскажу все по порядку и ничего не скрою отъ тебя.
Вернувшись послѣ поѣздки въ сѣверныя провинціи Остъ-Индіи, я поселился въ Бомбеѣ. Я жилъ въ домѣ генерала Кея на чудной Эльфинстонской площади, засаженной тамариндовыми деревьями. Когда я утромъ выходилъ на балконъ, мой взглядъ падалъ на статую маркиза Уельслея.
Съ генераломъ меня познакомилъ англійскій губернаторъ, къ которому я имѣлъ рекомендательное письмо отъ одного изъ моихъ друзей, англійскаго посла въ Берлинѣ.
Генералъ жилъ въ своемъ дворцѣ одинъ съ дочерью, конечно не считая прислуги, и во время пребыванія въ Бомбеѣ я имѣлъ полную возможность познакомиться ближе съ этой молодой дѣвушкой.
Къ дворцу генерала примыкалъ великолѣпный садъ. Тамъ я часто сидѣлъ съ Мэри (такъ звали дочь генерала) и разсказывалъ ей о моихъ приключеніяхъ въ Раджпутанѣ, которыя едва не стоили мнѣ жизни.
Она говорила почти на всѣхъ индійскихъ нарѣчіяхъ, такъ какъ она страшно интересовалась Индіей.
Однажды я засталъ ее въ саду со старинной, очень странно выглядѣвшей книгой въ рукахъ.
— Что это у васъ? спросилъ я, замѣтивъ, что она при моемъ приближеніи въ смущеніи хотѣла спрятать книгу.
— Тантра, отвѣтила она покраснѣвъ.
Я неодобрительно покачалъ головой. Надо тебѣ сказать, что книги Тантра опасны для европейца, такъ какъ они смущаютъ его духъ, отравляютъ его фантазію и иногда приводятъ къ гибели.
Въ нихъ приводятся тайные законы волшебства. Они посвящаютъ невинныя души въ тысячелѣтнія чувственныя ученія, ужасы которыхъ въ полномъ объемѣ не стали еще извѣстны ни одному изъ покорителей Индіи.
— Кто вамъ далъ эту книгу? спросилъ я, сѣвъ рядомъ съ ней на простой садовый стулъ.
— Какой то джоги, отвѣтила она.
Я очевидно выразилъ на своемъ лицѣ удивленіе, такъ какъ она быстро отвѣтила какъ бы извиняясь:
— Онъ сидѣлъ у башенъ молчанія и попросилъ у меня милостыни. У него былъ такой ужасный видъ, что я почувствовала къ нему состраданіе, все его тѣло было покрыто кровавыми рубцами и ранами, которыя онъ себѣ очевидно наносилъ въ экстазѣ. Лицо его сіяло необыкновеннымъ блаженствомъ. Душа его блуждала гдѣ-то далеко, въ мірѣ грезъ.
Я подала ему все, что имѣла съ собой.
Когда я на слѣдующій день проходила мимо этого мѣста, онъ подошелъ ко мнѣ.
— Благодарю, воскликнулъ онъ на индусскомъ языкѣ и протянулъ мнѣ эту книгу.
— Что это такое? спросилъ я его.
— Прочтите, сказалъ онъ восторженно. — Прочтите и вы будете богаты, очень богаты. Въ этой книгѣ все счастье волшебства. Это точная копія великой книги упанисчадъ, съ которой знакомы только одни высшіе жрецы.
Я взяла книгу и прочла ее.
— Вотъ и все, проговорила она, бросивъ на меня вызывающій взглядъ.
Я съ досадой понялъ изъ ея словъ, что она была уже затронута тяжелымъ мистицизмомъ индусскихъ джоги.
Мэри рано потеряла свою мать и была воспитана своимъ храбрымъ отцомъ, который въ ней души не чаялъ и исполнялъ всѣ ея желанія. Повидимому она была самостоятельной дѣвушкой, но на самомъ дѣлѣ самостоятельность ея была только своенравіемъ.
На самомъ дѣлѣ она была полна самыхъ необыкновенныхъ иллюзій, такъ какъ она не получила надлежащаго практическаго воспитанія. Все ея существо было соткано изъ фантастическихъ парадоксовъ и поэтому она считалась въ Бомбеѣ не только самой красивою, но и самой интересной молодой дѣвушкой.
Ея близкія отношенія къ какому то джоги возбудили во мнѣ нѣкоторое безпокойство. Въ Индіи всегда нужно быть очень осторожнымъ и въ особенности молодой дѣвушкѣ. Ея прирожденная склонность къ мечтаніямъ могла слишкомъ легко возбудить въ ней душевную горячку, которая опаснѣе всякаго тѣлеснаго недуга.
Эти джоги или іогины, какъ они называются на санскритскомъ языкѣ, браминскіе фокусники, обладающіе необыкновенными познаніями, дающими имъ возможность совершить чудеса, которыя для насъ являются непостижимой тайной.
Съ какой стати этотъ джоги подарилъ Мэри книгу волшебства? подумалъ я. Неужели только изъ чувства благодарности?
— Вамъ не нужно было читать подобныя книги, миссъ Кей, проговорилъ я.
Она взглянула на меня.
— Почему же это? спросила она. Неужели вы принадлежите къ числу тѣхъ людей, которые могутъ себѣ представить женщину только въ гамакѣ за какой нибудь пустой книжкой. Въ Англіи дѣвушки занимаются науками. Почему же я не могу заняться наукой, которая меня интересуетъ?
Я на это ничего не отвѣтилъ, но рѣшилъ въ душѣ познакомиться по ближе съ этимъ браминомъ.
Поэтому на слѣдующее утро я поѣхалъ довольно рано верхомъ къ Малабаръ-Голль, гдѣ находились башни молчанія.
Малабаръ-Голль находится около берега Индійскаго океана и соединенъ желѣзной дорогой съ старымъ городомъ. Здѣсь расположены роскошныя виллы англійскихъ и персидскихъ купцовъ. Великолѣпные сады тянутся на цѣлыя мили до храма Кумбала-Голль. Между высокими пальмами блестятъ бѣлыя стѣны виллъ.
Я проѣхалъ дальше къ берегу. Какъ разъ у того мѣста, гдѣ волны омываютъ скалы, стоятъ башни молчанія. Это высокія, круглыя зданія съ высокими стѣнами безъ крышъ. На стѣнахъ сидятъ коршуны, устремивъ внизъ свой хищный взглядъ. Иногда одна или другая изъ этихъ противныхъ хищныхъ птицъ взмахиваетъ крыльями и безшумно спускается въ глубину башенъ.
Счастливъ тотъ, кто никогда не видѣлъ ужасную картину этихъ башенъ молчанія. Тамъ внизу на днѣ лежатъ безчисленные скелеты и горы человѣческихъ костей, которыя растаскиваются коршунами.
Это кладбище парсовъ.
У стѣны сидѣлъ браминъ и бичевалъ себя тяжелымъ, толстымъ бичемъ по окровавленной спинѣ.
Онъ производилъ отвратительное впечатлѣніе.
Увидавъ меня, онъ началъ жалобно ныть и началъ себѣ усиленно наносить удары.
Я подъѣхалъ къ нему вплотную.
Онъ испытующе смотрѣлъ на меня недовѣрчивымъ, коварнымъ взглядомъ, не прекращая своего монотоннаго пѣнія.
Я бросилъ ему рупію и приказалъ ему замолчать.
— Что ты здѣсь дѣлаешь? спросилъ я его на индусскомъ языкѣ.
— Ты видишь что, саибъ, отвѣтилъ онъ мнѣ.
Я нѣсколько мгновеній не сводилъ съ него испытующаго взора, пока онъ невольно не опустилъ глаза.
— Ты знаешь миссъ Кей? спросилъ я.
Онъ покачалъ головой.
— Откуда мнѣ ее знать, саибъ?
— Ты подарилъ ей Тантра.
— Я никому не дарилъ Тантра.
— Это неправда. Мнѣ это сказали.
— Кто же, саибъ?
— Дѣвушка, которую ты хочешь погубить.
Онъ поднялъ голову и бросилъ на меня полный ненависти взоръ.
— Погубить? повторилъ онъ. — Ты говоришь глупости, саибъ.
Я поднялъ хлыстъ и онъ, хотя и продолжалъ себя немилосердно бичевать, съежился подъ моей угрозой.
— Будь вѣжливѣе, собака! крикнулъ я ему, внѣ себя отъ ярости, такъ какъ теперь я былъ увѣренъ, что онъ замышляетъ недоброе.
— Зачѣмъ ты далъ дѣвушкѣ книгу Тантра?
Онъ ничего не отвѣтилъ, но продолжалъ себя бичевать, не спуская съ меня своего змѣинаго взгляда.
Я приподнялся въ сѣдлѣ и направилъ на него свой револьверъ.
— Ты знаешь, что это такое?
Онъ кивнулъ головой съ адской усмѣшкой.
— Помни, закричалъ я, если я еще разъ услышу, что ты осмѣлился подойти къ этой дѣвушкѣ, я застрѣлю тебя какъ бѣшеную собаку. Ты меня понялъ?
Онъ снова кивнулъ, не переставая усмѣхаться.
Едва я успѣлъ отъѣхать нѣсколько шаговъ, какъ услышалъ голосъ.
— Берегись, саибъ! Берегись, дерзкій! Туги тебя накажутъ!
Я сразу повернулъ коня.
Но браминъ сидѣлъ безстрастно ла прежнемъ своемъ мѣстѣ и продолжалъ себя истязать.
Я не могъ понять, онъ или кто либо другой произнесъ эту угрозу.
Но около насъ не было никого.
Раздосадованный я вернулся въ городъ. Мною овладѣло безпокойство. Не изъ за угрозы. Страха я вообще не знаю. Но одно слово привело меня въ волненіе и я не могъ успокоиться.
Туги!
Быть можетъ этотъ несчастный джоги имѣлъ сношенія съ этой отвратительной шайкой?
Можетъ быть онъ самъ принадлежалъ къ ней?
Туги.
Цѣлый міръ отвратительныхъ преступленій вызвало въ моей памяти одно названіе этой секты убійцъ.
Эти Туги были нѣсколько столѣтій, быть можетъ тысячелѣтій бичами Индіи. Можно было подумать, что они потомки дьявола. Убійство было ихъ ремесломъ, другого они не знали. Отецъ училъ ему сына, братъ сестру. Безстыдныя, ужасныя, отвратительныя преступленія совершались этой сектой. Законы ея совмѣщаютъ въ себѣ всѣ человѣческіе пороки и приверженцы ея распространены по всей передней Индіи.
Говорятъ, что благодаря строгому управленію Лорда Бентинкса и безпощаднымъ гоненіемъ капитана Слимана, секта эта уничтожена. Но этому я не вѣрю. Туги стали только осторожнѣе и по этому опаснѣе.
Что значитъ, что Англія въ теченіи нѣсколькихъ лѣтъ казнила около двухъ тысячъ приверженцевъ этой секты? Десятки тысячъ явились на мѣсто казненныхъ, десятки тысячъ опасныхъ сектантовъ, исполненныхъ кровавой ненавистью къ сынамъ и дочерямъ Альбіона.
Они пользуются всякимъ средствомъ, чтобы убивать, веревкой, ядомъ, кинжаломъ и ружьемъ.
Преступленія свои они совершаютъ молча, втаинѣ. Никто ихъ не видитъ, никто ихъ не слышитъ, никто ихъ не знаетъ.
Знаютъ только, что они было въ данномъ мѣстѣ и совершили убійство.
Вотъ что такое Туги.
Ты понимаешь поэтому причину моего волненія. Я рѣшилъ оберегать внимательнѣе чѣмъ прежде дочь генерала. Но вслѣдъ затѣмъ произошли событія, которыя заставили меня къ сожалѣнію позабыть о моихъ опасеніяхъ.
Въ одинъ прекрасный день къ генералу явился его новый адьютантъ. Онъ состоялъ раньше въ штабѣ командующаго бенгальской арміи, являющагося въ случаѣ войны главнокомандующимъ всей индійской арміи и теперь былъ причисленъ въ виду своихъ заслугъ къ штабу генерала Кея, который тотчасъ же назначилъ его своимъ адьютантомъ.
Я познакомился съ нимъ и скоро мы съ нимъ тѣсно подружились. Это былъ статный красивый, 28-лѣтній молодой человѣкъ, который несмотря на окружающую его обстановку успѣлъ сохранить свою нравственую и тѣлесную чистоту. Онъ происходилъ изъ благородной, но обѣднѣвшей шотландской дворянской фамиліи и служилъ въ Индіи съ цѣлью сдѣлать быструю карьеру. Онъ имѣлъ для этого всѣ данныя. Отецъ его погибъ въ 1857 году въ Индіи во время возстанія сипаевъ. Я не сомнѣвался, что этотъ молодой офицеръ могъ стать когда нибудь главнокомандующимъ индійской арміи и такъ это бы и случилось если бы не произошло ужасное событіе.
Полковникъ Кравфордъ въ качествѣ адьютанта генерала часто сталкивался съ его дочерью и поэтому неудивительно, что эта необыкновенная дѣвушка, красота которой производила впечатлѣніе на всѣхъ мужчинъ, сразу очаровала его.
Сначала мы предпринимали прогулки втроемъ, но затѣмъ я мало по малу началъ ѣздить верхомъ одинъ и видно было, что полковникъ былъ этимъ очень доволенъ.
Однажды вечеромъ онъ вошелъ взволнованный въ мою комнату, бросилъ свою саблю въ одинъ уголъ, каску въ другой, самъ бросился на диванъ въ третій уголъ и я увѣренъ, что еслибъ онъ былъ въ состояніи онъ бросилъ бы свое сердце въ четвертый уголъ.
— Графъ, воскликнулъ онъ, простите меня за мою безцеремонность, простите меня за всѣ глупости, которыя я совершаю или еще можетъ быть совершу! Я опьненъ, я потерялъ разсудокъ, я счастливъ!
Логическое сопоставленіи этихъ трехъ діагнозовъ доказало мнѣ, что онъ должно быть дѣйствительно очень счастливъ, такъ какъ я отлично зналъ, что люди, если они достигаютъ давно желанной цѣли, обыкновено лишаются разсудка необходимаго имъ для защиты ихъ счастья.
Почему же полковникъ Кравфордъ долженъ былъ явиться исключеніемъ.
Поэтому я протянулъ ему руку и сердечно сказалъ ему:
— Поздравляю васъ.
Онъ съ изумленіемъ взглянулъ на меня.
— Какъ, воскликнулъ онъ, вы уже знаете — ?
— Конечно! отвѣтилъ я. — Все. Вы только что сдѣлали признаніе миссъ Кей и она отвѣтила вамъ, что она счастлива быть вашей женой.
Онъ въ изумленіи раскрылъ ротъ и затѣмъ спросилъ меня:
— Кто выдалъ вамъ мою тайну?
— Да вѣдь объ этомъ же можно догадаться, дорогой полковникъ. Четыре недѣли тому назадъ я могъ бы вамъ почти съ математической точностью назвать день, когда это должно быть случиться. Вы заслуживаете полнаго счастья и я не сомнѣваюсь, что миссъ Кей будетъ вполнѣ достойна васъ.
— Вы думаете, что генералъ не будетъ ничего имѣть противъ?
— Нѣтъ, успокоилъ я его. Во-первыхъ онъ можетъ гордиться такимъ зятемъ какъ вы и во вторыхъ онъ поступитъ согласно желанію своей дочери.
Я знаю, что онъ, напримѣръ, выписалъ ей пони изъ Лондона, какъ только она выразила желаніе имѣть подобную лошадку.
А разъ она теперь захочетъ, чтобы онъ ей подарилъ полковника, онъ ей въ этомъ не откажетъ, а съ радостью скажетъ:
— Ты сдѣлала хорошій выборъ, дитя мое.
Онъ глядѣлъ на меня сіяющимъ отъ радости взоромъ.
— Я сдѣлаю ее счастливой, проговорилъ онъ.
— Я въ этомъ увѣренъ, сказалъ я. Но если вы позволите, я обращу ваше вниманіе на одно обстоятельство, которое навѣрное бросилось и вамъ въ глаза.
— Вы подразумѣваете джоги?
— Да. Вытоже обратили на него вниманіе?
— Къ сожалѣнію, отвѣтилъ серьезно молодой человѣкъ. Я нѣсколько недѣль тому назадъ предостерегалъ Мэри, когда я былъ ей еще чужимъ. Она почти ежедневно ѣздитъ къ башнямъ молчанія и спрашиваетъ у брамина объясненія отдѣльныхъ мѣстъ книги о волшебствѣ, которую онъ ей по дарилъ.
— Для того чтобы затемнить ея разсудокъ, воскликнулъ я. Вашъ первый долгъ положить этому конецъ, полковникъ, это въ вашихъ интересахъ и въ интересахъ миссъ Мэри. Если миссъ Мэри не достаточно разсудительна, вы должны сами дѣйствовать за нее.
Онъ кивнулъ головой.
— Вы считаете его опаснымъ, спросилъ онъ затѣмъ.
— Конечно, отвѣтилъ я. Я полагаю, что онъ тугъ.
Офицеръ поблѣднѣлъ.
— Въ такомъ случаѣ, конечно — проговорилъ онъ. Но какія причины могутъ побудить его губить невинную дѣвушку?
— Вы спрашиваете о причинахъ? прервалъ я его. Преступленіе не знаетъ логики, а считается только съ закономъ жажды крови. Я не могу сообщить вамъ сегодня всѣ подробности моего подозрѣнія. Одно только я могу вамъ посовѣтовать: «Храните миссъ Мэри какъ зеницу ока».
Онъ засмѣялся своимъ обычнымъ добродушнымъ смѣхомъ.
— Вы можете быть увѣрены, графъ, что я не буду съ нея глазъ спускать!
На этомъ кончился нашъ разговоръ.
Нѣсколько дней спустя было отпраздновано оффиціальное обрученіе миссъ Мэри съ полковникомъ и вслѣдъ за тѣмъ обыденная жизнь вошла въ свои права.
Прошли недѣли.
Вдругъ въ Бомбеѣ появился какой-то раджа, какъ говорили, изъ независимой горной области Бомбейскаго президентства. Можетъ быть онъ происходилъ изъ сѣверной Индіи — родина его осталась для меня загадкой. Можетъ быть онъ былъ однимъ изъ послѣднихъ потомковъ нѣкогда могущественныхъ голкондскихъ князей.
Можетъ быть онъ не былъ даже магараджей — кто знаетъ?
Онъ занималъ дворецъ въ Черномъ городѣ и никогда не появлялся безъ многочисленной свиты. Когда онъ проѣзжалъ по улицамъ на чудномъ арабскомъ конѣ, его окружала блестящая свита, которая могла бы сдѣлать честь европейскому монарху. Люди его свиты были вооружены саблями и пистолетами и губернаторъ не осмѣливался наложить свое veto на этотъ воинственный отрядъ.
При этомъ лошади, попоны, ножны, пистолеты — однимъ словомъ все, что могло быть украшено — были покрыты драгоцѣнными камнями, ослѣпительными рубинами, изумрудами, сапфирами, аметистами, бирюзой и топазами. Одно уже состояніе, которое возилъ съ собой этотъ князь, могло возбудить восхищеніе и опасеніе.
Я не сомнѣваюсь, что онъ происходилъ откуда нибудь изъ Декана, такъ какъ эта страна безконечно богата драгоцѣнными камнями. Можетъ быть его родиной была Голконда, эта сказочная страна золота.
Какъ бы то нибыло, князь былъ принятъ Бомбейскимъ обществомъ съ распростертыми объятіями. Онъ принятъ былъ въ самыхъ аристократическихъ семьяхъ. Его приглашали на всѣ торжества. Онъ былъ темой разговоровъ для всего Бомбея.
Мнѣ онъ не очень нравился. Его бронзовое лицо съ широкимъ лбомъ имѣло какое то жестокое выраженіе. Глаза его были всегда полузакрыты какъ у близорукихъ людей. Но онъ не былъ близорукъ. Мнѣ казалось, что онъ хотѣлъ заглянуть каждому человѣку въ сердце прежде, чѣмъ дать ему возможность увидѣть его глаза. Конечно онъ имѣлъ основаніе быть осторожнымъ.
Всякій, знакомый съ человѣческими страстями и пороками, могъ прочесть въ глазахъ раджи сластолюбіе и порочность. Я рѣдко видѣлъ взглядъ, по которому такъ отчетливо можно было судить о характерѣ человѣка. Прибавьте къ этому ротъ съ тонкими губами, острый подбородокъ и тонкія руки. Все это возбуждало во мнѣ въ одно время и подозрѣнія и интересъ.
Случилось происшествіе, возбудившее мое вниманіе.
Снова въ немъ миссъ Мэри играла роль, которая мнѣ совершенно не нравилась. Раджа познакомился съ ней на торжествахъ по случаю 60-лѣтняго юбилея императрицы Индіи и королевы Великобританіи.
Съ этого времени его часто встрѣчали съ ней. Когда полковникъ былъ занятъ службой, можно было быть увѣреннымъ, что встрѣтишь ее въ сопровожденіи раджи пѣшкомъ или верхомъ. При этомъ надо замѣтить, что раджа не считалъ нужнымъ сойтись поближе съ полковникомъ.
Я счелъ своимъ долгомъ обратить на это вниманіе моего друга, но чрезмѣрное поклоненіе передъ невѣстой и пылкая любовь къ ней ослѣпляли его.
Да, я могъ замѣтить, что подобные разговоры были ему непріятны и поэтому я рѣшилъ молчать на будущее время. Но я не хотѣлъ ни въ какомъ случаѣ выпускать изъ глазъ раджу и миссъ Мэри, такъ какъ опасенія мои усилились въ виду безпечности полковника.
Однажды вечеромъ я услышалъ какъ миссъ Мэри сговаривалась съ раджей относительно верховой прогулки на слѣдующій день въ Колабу. Охваченный внезапнымъ подозрѣніемъ я на слѣдующій день рано утромъ осѣдлалъ коня и поѣхалъ вдоль по берегу. Послѣ нѣсколькихъ часовъ ѣзды я достигъ пальмоваго лѣса, слѣзъ съ лошади, привязалъ ее къ дереву и самъ легъ въ кусты, мимо которыхъ должны были проѣхать раджа и миссъ Мэри.
Прошло около часу, какъ я услыхалъ топотъ копытъ. По дорогѣ ѣхали тѣ, которыхъ я ждалъ. Раджа видимо въ волненіи говорилъ что-то своей спутницѣ.
Сзади нихъ ѣхала свита раджи. Я невольно усмѣхнулся надъ довѣрчивостью генерала и безпечностью полковника.
Я подумалъ, а что если раджи схватитъ теперь миссъ Мэри, если люди его свяжутъ ее и увезутъ въ горы.
Но я тотчасъ же отбросилъ эту мысль. Какъ я могъ подумать объ этомъ! Развѣ мы не жили въ цивилизованной, мирной странѣ подъ охраной 22.000 войска.
Они приблизились ко мнѣ и я думалъ, что они проѣдутъ мимо, какъ вдругъ раджа остановилъ лошадь миссъ Мэри и указалъ на лѣсокъ, въ которомъ я былъ спрятанъ.
Послѣ нѣкотораго колебанія миссъ Мэри кивнула головой, раджа далъ знать свитѣ не слѣдовать за нимъ и затѣмъ они оба пустились вскачь къ лѣску.
Я поспѣшно подбѣжалъ къ своему коню, отвелъ его въ чащу и легъ въ кусты.
«Здѣсь мы можемъ сойти», услыхалъ я голосъ раджи. Онъ быстро соскочилъ съ коня и снялъ миссъ Мэри съ сѣдла какъ перушко.
Онъ привязалъ лошадей къ деревьямъ около того мѣста, гдѣ я лежалъ и затѣмъ углубился въ чащу лѣса съ миссъ Мэри.
Я ничего не понималъ. Скоро шаги ихъ замолкли.
Издали я видѣлъ, какъ развѣвался бѣлый шарфъ миссъ Мэри. Они остановились у маленькой просѣки, миссъ Мэри сѣла на холмикъ, а раджа опустился у ея ногъ.
Онъ вытащилъ книгу изъ затканной золотомъ куртки и началъ ее перелистывать.
Затѣмъ онъ началъ что то говорить и при этомъ довольно громко. Молодая дѣвушка слушала внимательно его слова, не спуская съ него глазъ.
Ползкомъ на животѣ подобно змѣѣ я началъ ползти къ тому мѣсту, гдѣ они сидѣли.
Наконецъ я подползъ такъ близко, что могъ ясно все слышать.
— Великолѣпная книга! воскликнула миссъ Мэри. И все же въ ней есть что то могущественное, деспотическое.
Съ того времени, какъ вы меня посвятили въ таинства Каулагранишадъ, я не нахожу болѣе покоя. Странныя мысли преслѣдуютъ меня и по ночамъ я вижу дикіе, фантастическіе сны.
Глаза раджи заблестѣли.
— Вы будете могущественнѣе, миссъ Мэри, чѣмъ кто либо другой изъ вашего народа, такъ какъ одни только мы обладаемъ мудростью.
Мы могущественны, хотя Англія какъ будто бы и повелѣваетъ нами. Мы будемъ управлять до скончанія вѣковъ, благодаря тайнамъ природы, которыя однимъ намъ доступны.
Кто посылаетъ на Индію чуму? Вы думаете Будда или христіанскій Богъ?
Это дѣлаютъ наши кудесники посредствомъ заклинаній и молитвъ. Въ нашихъ рукахъ прошлое и будущее. Но одно божество мы признаемъ и передъ нимъ мы преклоняемся.
Это Какти, плодородная, великолѣпная, чудная.
— Я слышала о ней, проговорила въ смущеніи миссъ Мэри, но говорятъ, что въ храмахъ ея совершаются ужасныя вещи.
— Развѣ могутъ быть ужасныя вещи тамъ, гдѣ есть красота? отвѣтилъ индусъ.
Развѣ вы ужасны? И все-таки вы являетесь для меня символомъ Какти, олицетвореніемъ вѣчной богини, ваше тѣло храмъ красоты, ваши губы для меня алтарь вѣчнаго наслажденія.
При этихъ послѣднихъ словахъ онъ пододвинулся къ дѣвушкѣ и прежде чѣмъ она успѣла опомниться онъ схатилъ ее и покрылъ ея губы страстными поцѣлуями.
Миссъ Мэри старалась оттолкнуть его, но раджа обнималъ ее все крѣпче, она отбивалась какъ безумная, но раджа былъ го раздо сильнѣе ея. Черезъ нѣсколько много веній эта борьба могла бы превратиться въ отвратительную трагедію.
У меня былъ съ собой только ножъ, но я носилъ всегда на тѣлѣ панцырь, тонкой и прочной работы, который мнѣ не разъ спасалъ жизнь.
Полагаясь на него, я выскочилъ изъ засады и бросился съ бѣшенствомъ на раджу.
Я еще вижу передъ собою искаженное яростью лицо индуса. Онъ тотчасъ выпустилъ дѣвушку и отвѣтилъ на мое нападеніе.
— На коня! крикнулъ я миссъ Мэри, поднявшейся окровавленной съ земли. Мнѣ некогда было заботиться о ней. Раджа обладалъ громадной силой и я долженъ былъ примѣнить всю свою ловкость и силу, чтобы не быть побѣжденнымъ.
То, чего я ждалъ, случилось.
Едва индусу удалось высвободить одну руку, онъ съ быстротой молніи схватился за кушакъ.
Въ воздухѣ блеснулъ кривой кинжалъ.
Раздался пронзительный крикъ миссъ Мэри и затѣмъ въ лѣсу послышались голоса. Послѣднимъ сверхчеловѣческимъ напряженіемъ я стряхнулъ раджу и отбросилъ его. Кинжалъ его отскочилъ отъ моего панцыря.
Съ лихорадочной поспѣшностью я по бѣжалъ къ тому мѣсту, гдѣ стояли лошади раджи и миссъ Мэри. Она уже вскочила въ сѣдло. Съ быстротой молніи вскочилъ и я на великолѣпнаго коня раджи.
Свита раджи, поспѣшившая въ лѣсъ на крикъ миссъ Мэри, быстро поняла положеніе дѣла. Раджа закричалъ ей, чтобъ мы были пойманы живыми или мертвыми.
До дороги мы должны были ѣхать почти шагомъ. Но выѣхавъ на дорогу я вонзилъ коню шпоры въ бока.
Дѣвушка послѣдовала моему примѣру и благородныя животныя помчались внизъ по скалистой дорогѣ со скоростью стрѣлы.
Преслѣдователи гнались за нами по пятамъ. Это была бѣшенная скачка. Я не сомнѣвался, что вопросъ шелъ о жизни и смерти. Раджа конечно долженъ былъ приложить всѣ усилія, чтобы не допустить насъ въ Бомбей. Одинъ изъ индусовъ скакалъ въ нѣсколькихъ шагахъ отъ насъ. Я обернулся и увидалъ какъ онъ прицѣлился въ меня. Съ быстротою молніи я выхватилъ револьверъ. Одновременно раздались два выстрѣла.
Но индусъ промахнулся. Я напротивъ попалъ въ цѣль. Лошадь его вскочила на дыбы и сбросила въ пропасть безжизненное тѣло.
Скачка продолжалась. Снова къ намъ приблизилось нѣсколько человѣкъ. Я выстрѣлилъ три раза изъ револьвера, но не могъ разобрать успѣшны ли были мои выстрѣлы. Я не могъ больше цѣлиться. Лошадь моя постоянно спотыкалась, такъ какъ дорога шла подъ гору.
Несмотря на грозившую опасность, я восхищался искусствомъ ѣзды верхомъ миссъ Мэри. Она казалась сросшейся съ своимъ конемъ и не обращая ни малѣйшаго вниманія на свистѣвшія вокругъ насъ пули, она скакала рядомъ со мной. Ея бѣлый шарфъ развѣвался по воздуху.
Между нами и нашими преслѣдователями образовалось нѣкоторое разстояніе. Я съ облегченіемъ вздохнулъ и оглянулся. Вдали виднѣлись красныя шапки — вдругъ я услыхалъ подавленный крикъ. Лошадь миссъ Мэри рухнула на земь и выбила ее изъ сѣдла.
Ужасъ овладѣлъ мной.
Мы погибли.
Помощи ждать бы неоткуда. Лошадь моей спутницы лежала поперекъ дороги съ сломанной ногой.
Я соскочилъ и застрѣлилъ бѣдное животное.
Вдругъ мнѣ пришла въ голову отчаянная мысль.
— Скорѣе на земь! крикнулъ я дѣвушкѣ. Укройтесь за лошадь!
Она поняла меня и спряталась за лошадь.
Я подошелъ къ моему коню и выстрѣлилъ въ него.
Тяжело рухнуло прекрасное животное рядомъ съ конемъ миссъ Мэри.
Они образовали брустверъ, который хоть на нѣкоторое время давалъ возможность укрываться отъ непріятельскихъ выстрѣловъ. Дорога шла въ гору, такъ что преслѣдователи наши должны были очутиться внизу.
Я никогда не выѣзжалъ безъ двухъ револьверовъ. Я снова зарядилъ одинъ изъ нихъ съ лихорадочной поспѣшностью и передалъ его миссъ Мэри.
Другой я оставилъ у себя.
— Не стрѣляйте безъ прицѣла! воскликнулъ я. Цѣльтесь хорошенько. Я возьму на себя правую сторону, а вы лѣвую.
Индусы уже показались. Ихъ было семь человѣкъ.
Увидавъ странную баррикаду, они остановились на мгновеніе.
Этимъ я воспользовался.
— Пли! воскликнулъ я. Мы выстрѣлили спокойно, увѣренно.
Два индуса упали съ коней.
Подскакалъ раджа. Онъ приказалъ что то своимъ и тѣ рѣшительно бросились на насъ.
Мы снова выстрѣлили, еще разъ пали два индуса, но остальные не остановились. Они были всего въ нѣсколькихъ шагахъ отъ насъ.
Мы погибли.
Я выхватилъ изъ за пояса кинжалъ и сталъ передъ дѣвушкой рѣшившись защищать ее до послѣдней капли крови.
Я видѣлъ какъ она обратила револьверъ противъ себя, чтобы не пережить позора. Индусы уже подскакали, они окружили насъ.
Я схватилъ перваго за горло и стащилъ съ сѣдла.
Вдругъ раздались выстрѣлы. Два индуса упали съ лошадей, Остальные повернули коней и пустились обратно вскачь.
Тотчасъ же послѣ этого къ намъ подскакалъ какой то человѣкъ на взмыленной лошади.
Это былъ полковникъ.
Однимъ взглядомъ онъ охватилъ всю картину и все понялъ.
Онъ увидалъ издали раджу, который что то съ жаромъ говорилъ своимъ людямъ.
Съ быстротою молніи бросился къ нему молодой человѣкъ. Я бѣжалъ за нимъ съ револьверомъ въ рукѣ
Но эти трусы бросились бѣжать во всѣ стороны.
Одинъ только остался насъ ждать, сидя съ высоко поднятой головой на конѣ. Это былъ раджа.
Я не могъ разслышать, что они говорили между собой, такъ какъ прежде чѣмъ я добѣжалъ, раджа обнажилъ свою кривую саблю, полковникъ поднялъ руку и со всего размаху ударилъ индуса хлыстомъ, такъ что тотъ покачнулся въ сѣдлѣ.
Раджа сжалъ въ ярости кулакъ и на лицѣ его показалась отвратительная усмѣшка.
Глаза его горѣли и сиплымъ голосомъ онъ выкрикнулъ нѣсколько словъ, изъ которыхъ я понялъ только одно:
— Какти.
Онъ поклялся отомстить намъ именемъ богини туговъ.
Страшная клятва.
Молча мы ѣхали обратно на коняхъ убитыхъ индусовъ.
Полковникъ былъ блѣденъ какъ полотно. Только подъѣхавъ къ Бомбею онъ протянулъ мнѣ руку. Взглядъ его былъ краснорѣчивѣе всякихъ словъ.
Каждый изъ насъ въ душѣ своей далъ клятву ради чести миссъ Мэри не проронить ни слова о сегодняшнемъ происшествіи.
И мы въѣхали въ Бомбей, съ внѣшней стороны совершенно спокойные, какъ будто ничего не случилось.
Раджа исчезъ съ этого дня изъ Бомбея.
Прошли недѣли, мѣсяца и приближался день свадьбы.
Молодая дѣвушка съ того самого ужаснаго дня сильно измѣнилась.
Я можетъ быть не достаточно опытный психологъ, чтобы описать ея состояніе.
Казалось, что мысли ея витаютъ гдѣ то далеко, что душа ея отравлена какимъ то страшнымъ ядомъ.
Къ жениху своему она относилась съ равнодушіемъ, даже иногда съ молчаливой враждебностью.
Только ко мнѣ относилась съ довѣріемъ.
Она никогда не высказывалась. Она бродила молчаливая, какъ будто погруженная въ какой то странный сонъ.
Я одинъ только понималъ причину всего этого.
Въ данномъ случаѣ оказывалось могущество раджи, обладавшаго тайнами природы.
Сердце миссъ Мэри было наполнено тѣмъ мучительнымъ ядомъ, который сжигаетъ тѣло и душу. Глаза ея блестѣли лихорадочнымъ блескомъ, все ея существо было охвачено болѣзненнымъ, сладострастнымъ чувствомъ, которое индусы называютъ какти, и для названія котораго мы, европейцы, не имѣемъ подходящаго слова.
Со страхомъ я слѣдилъ за развитіемъ этой трагедіи.
День свадьбы былъ назначенъ. Весь Бомбей приготовлялся къ нему, такъ какъ генералъ Кей пользовался всѣми симпатіями.
За нѣсколько дней до свадьбы я условился съ полковникомъ отправиться верхомъ на прогулку. По лицу его я видѣлъ, что поведеніе его невѣсты наполняетъ его сердце страданіемъ.
Я думалъ, что онъ откровенно поговоритъ со мной. Какой мнѣ ему дать совѣтъ? Какъ его успокоить, какую дать надежду.
Я сидѣлъ у себя въ комнатѣ и размышлялъ надъ этимъ, какъ вдругъ вошелъ взволнованный полковникъ.
— Вы видѣли миссъ Мэри? спросилъ онъ.
Я удивленный отвѣтилъ, что она вѣроятно еще не встала такъ рано.
Онъ глядѣлъ на меня, погруженный въ мысли.
— Вы правы, но я долженъ вамъ признаться, что я всю ночь не сомкнулъ глазъ. Какое то мучительное, смутное безпокойство не оставляло меня.
Онъ опустился въ кресло и схватился за голову.
— О, если бы вы знали, воскликнулъ онъ, какъ я несчастливъ!
Глубокое состраданіе овладѣло мной, но что я могъ ему сказать въ утѣшеніе.
— Вы можете легко убѣдиться, проговорилъ я, что ваше безпокойство исключительно нервное. Узнайте у прислуги.
— Вы правы, отвѣтилъ онъ.
Мы пошли. По дорогѣ намъ встрѣтилась индуска — горничная.
— Барышня еще спитъ? спросилъ ее мой другъ.
Я зналъ, что она предана миссъ Мэри.
— Да, отвѣтила она, но на всякій случай пойду посмотрю.
Она вошла въ комнату и тотчасъ же вернулась смущенная.
Полковникъ бросился къ ней.
— Несчастная — она — ?
— Исчезла, пролепетала горничная. Я не могу понять, гдѣ она, саибъ. Постель ея не смята.
Офицеръ схватился за голову и разразился рыданіями.
— Гдѣ слуга генерала? спросилъ я.
Индуска покачала головой.
— Не знаю…
Мы обыскали весь домъ, но нигдѣ не могли его найти.
Генералъ уѣхалъ рано утромъ, но горничная слышала, какъ онъ звалъ своего лакея. Тотъ не явился на зовъ и генералъ уѣхалъ одинъ.
Я бросился въ спальню миссъ Мэри.
Все указывало на то, что она покинула комнату добровольно или насильно — уже наканунѣ вечеромъ. Я осмотрѣлъ всю комнату, чтобы найти хоть что-нибудь могущее навести меня на какой нибудь слѣдъ.
На окнѣ лежали клочки желтой, старой бумаги.
Я составилъ ихъ вмѣстѣ и это оказалось письмомъ на санскритскомъ языкѣ. Но оно очевидно было написано тайнымъ шрифтомъ. Внизу были написаны на англійскомъ языкѣ два слова: Башни Молчанія.
Они были написаны рукой миссъ Мэри.
Башни Молчанія!
— Не приходили ли сюда за послѣдніе дни какія нибудь подозрительныя лица? спросилъ я горничную.
— Нѣтъ, сирдарь, отвѣтила она.
— Не говорила ли съ кѣмъ нибудь миссъ Мэри и не передавали ли ей какое нибудь письмо?
Она задумалась.
Затѣмъ она кивнула головой.
— Да, теперь я припоминаю, вчера не задолго до заката миссъ Мэри разговаривала съ какимъ то факиромъ.
— Скорѣе на коня! крикнулъ я полковнику. Я ѣду къ башнямъ молчанія. Соберите десятокъ надежныхъ солдатъ и поспѣшите за мной какъ можно скорѣе!
Онъ поблѣднѣлъ какъ полотно.
— Увезена? вырвалось у него.
Я молча кивнулъ ему головой и поскакалъ къ башнямъ молчанія.
Тишина царила вокругъ нихъ.
Я направился къ тому мѣсту, гдѣ уже разъ встрѣтился съ джуги. Но тамъ никого не было.
Вдругъ я увидалъ на землѣ слѣды. Здѣсь очевидно проходило шесть человѣкъ. Слѣды привели меня къ входу въ башню.
Здѣсь слѣды переплетались съ слѣдами лошадиныхъ копытъ. Здѣсь очевидно происходила борьба, глубокіе слѣды заднихъ ногъ лошади показывали на то, что она встала на дыбы. Видно было, что всадница, я уже не сомнѣвался, что это была миссъ Мэри, сдѣлала попытку повернуть коня.
Но тогда ее стащили съ лошади.
Между камнями застрялъ обрывокъ бѣлой вуали.
Какъ ее завлекли сюда, осталось для меня вѣчной загадкой. Я этого никогда не могъ узнать.
Для меня одинъ фактъ былъ несомнѣннъ — ее похитили.
На землѣ я увидалъ болѣе глубокіе слѣды человѣка, очевидно несшаго миссъ Мэри.
Я послѣдовалъ за слѣдами къ тому мѣсту, гдѣ стояли лошади разбойниковъ.
Слѣды лошадей вели по двумъ разнымъ направленіямъ къ башнямъ. Оттуда не велъ ни одинъ слѣдъ.
Это была очевидная хитрость, но я не далъ себя провести.
Разбойники перековали наоборотъ лошадей, чтобы замѣтать слѣды.
Теперь оставалось рѣшить вопросъ, куда они направились.
Я замѣтилъ, что одна лошадь слѣды которой шли вдоль берега, оставила глубокіе слѣды заднихъ подковъ.
Такъ какъ разбойники перековали лошадей, значитъ заднія подковы были на переднихъ ногахъ. Эта лошадь несла двойную тяжесть; такъ какъ подобнаго факта нельзя было заключить по другимъ слѣдамъ, то я рѣшилъ, что напалъ на вѣрный слѣдъ.
Вдругъ раздался топотъ. Показался эскадронъ съ полковникомъ во главѣ. Я взмахнулъ платкомъ и поскакалъ впередъ.
Всадники скоро нагнали меня. Я не хотѣлъ изнурять свою лошадь и поэтому поѣхалъ легкой рысью.
Полковникъ ѣхалъ рядомъ со мной.
Я старался на него не смотрѣть и избѣгалъ его взгляда. Слѣды вели кругомъ Бомбея вдоль берега и затѣмъ — вглубь страны.
— У нихъ есть преимущество двѣнадцати часовъ, прервалъ полковникъ тягостное молчаніе
Я молча кивнулъ головой.
Я хотѣлъ избѣжать разговора. Нужно ли было сообщать ему мои ужасныя подозрѣнія?
Вдругъ мой конь всталъ на дыбы.
Поперекъ дороги лежалъ трупъ.
Это былъ вѣрный англичанинъ, слуга генерала. Очевидно онъ тайкомъ послѣдовалъ за своей госпожей, и пытаясь освободить ее, былъ очевидно убитъ.
Мы не могли останавливаться. По крайней мѣрѣ на полъ-мили шли кровавые слѣды.
Солдаты, ѣхавшіе позади насъ, начали понимать серьезность положенія. Всѣ молчали.
Слѣды вели теперь въ пустынную мѣстность. Мы находились на высокомъ перевалѣ, откуда видно было далекія долины.
— Тамъ лежитъ Карли! воскликнулъ одинъ изъ солдатъ.
Я вздрогнулъ, но не выдалъ своихъ мыслей.
Вѣдь въ Карли былъ древній храмъ Какти! Страшныя мысли блеснули въ моей головѣ.
Скорѣе! Скорѣе, ради Бога! Каждая минута была дорога.
Мы поскакали галопомъ къ Карли.
Наступила ночь и тысячи звѣздъ засіяли на небѣ. Была чудная, лунная ночь.
Такая же какъ сегодня.
Мы утомились до смерти. Два солдата отстали отъ насъ, такъ какъ лошади ихъ были совершенно изнурены. Мы безжалостно гнали нашихъ измученныхъ коней. Еслибы мы дали имъ хоть минуту отдыха, они упали бы отъ изнеможенія.
Мы въѣхали въ Карли. Слѣды нашихъ враговъ терялись у входа въ храмъ. Это было чудное зданіе высѣченное прямо въ скалѣ. Надъ входными воротами былъ куполъ съ великолѣпными рельефами. Громадный столбъ съ четырьмя львами стоялъ по лѣвую сторону отъ воротъ.
У воротъ стояла стража. Она исчезла въ храмѣ при нашемъ приближеніи.
Но мы уже бросились впередъ съ саблями и револьверами въ рукахъ, въѣхали по каменной лѣстницѣ и проникли черезъ освѣщенные факелами дворы во внутренность храма.
Тамъ намъ представилось зрѣлище, которое никогда не изгладится изъ моей памамяти.
Вокругъ алтаря стояли и сидѣли индусы. Это были «какти лѣвой руки», самые опасные сектанты, почти всѣ туги, значитъ убійцы и преступники.
У алтаря стоялъ жрецъ богини Какти съ жертвеннымъ можемъ въ рукѣ.
Это былъ раджа.
А на камнѣ лежало бѣлое, голое тѣло женщины съ золотистыми волосами, рѣзко выдѣлявшимися среди кровавыхъ ранъ.
Я никогда въ жизни не слышалъ такого крика, какой испустилъ полковникъ. Завязалась ужасная, дикая рукопашная схватка. Мы остались побѣдителями, хотя почти половина нашего отряда погибла. На землѣ стояли кровяныя лужи.
Спаслись очень немногіе какти, остальные были всѣ перебиты ожесточившимися солдатами.
Наступила тишина. Весь забрызганный кровью убитыхъ какти я оглянулся вокругъ себя, ища взглядомъ полковника.
Онъ стоялъ на колѣняхъ передъ алтаремъ у тѣла несчастной жертвы богини Какти со сложенными руками и молился у тѣла дѣвушки которую, онъ такъ любилъ и которую потерялъ навсегда. Тутъ же лежало изрубленное имъ тѣло индійскаго раджи.
Наконецъ онъ поднялъ голову. Я хотѣлъ ему сказать нѣсколько словъ утѣшенія, но остановился.
Полковникъ хохоталъ, хохоталъ во все горло, хохоталъ какъ безумный. Глаза его налились кровью и онъ вцѣпился въ тѣло жреца.
Мой другъ замолчалъ и печальный взоръ его скользнулъ по озеру.
— Онъ больше не выздоровѣлъ, прошепталъ онъ. Черезъ годъ онъ умеръ послѣ тяжкихъ страданій.
Вотъ исторія послѣдняго преступленія совершеннаго тугами. Они понесли жестокое наказаніе. Но что значило это въ сравненіи съ гибелью двухъ прекрасныхъ и благородныхъ людей?
Стагаръ поднялся и направился къ гостинницѣ. Я послѣдовалъ за нимъ.
Надъ озеромъ пронесся свистокъ перваго парохода.