Пріѣздъ князя Э. Э. Ухтомскаго въ Кяхту.
править16 числа въ полдень прискакали три гонца, одинъ къ маймаченскому дзаргучею и два къ пограничному коммисару, съ извѣщеніемъ, что князь Ухтомскій, переночевавъ на станціи Куйтуцъ, прибудетъ къ мѣсту предполагаемой встрѣчи его часа въ четыре. Тотчасъ же объ этомъ кяхтинскимъ пограничнымъ коммисаромъ П. Г. Сулковскимъ были извѣщены старшины кяхтинскаго купечества, троицкосавскій полиціймейстеръ и прочія лица, заинтересованныя скорѣйшимъ извѣстіемъ о пріѣздѣ Его Сіятельства.
Мѣсто встрѣчи князя — послѣдняя станція; къ Кяхтѣ по ургинской дорогѣ верстахъ въ 9 отъ Кяхты — представляетъ собою обширную равнину, тянущуюся на десятки верстъ: съ востока на западъ и ограничивающуюся, на востокѣ рѣчкою Кираномъ, подходя почти къ самой Киранской станицѣ, а на западѣ рѣками Бурой и Орхономъ. На сѣверѣ равнина переходитъ въ рядъ холмовъ, скрывающихъ ее отъ Кяхты и Маймачена, а на югѣ ограничивается высокими горами, подходя къ нимъ своей частью покрытой густымъ хвойнымъ лѣсомъ. На равнинѣ этой есть нѣсколько озеръ, изъ которыхъ самое; большое называется Дзаргучейскимъ, по имени устроенной на восточномъ его берегу дзаргучейской дачи. Почва вокругъ этого озера и въ центрѣ всей равнины солончаковая, изрѣдка лишь покрытая островками зелени, представляющая отъ дождя рядъ громадныхъ лужъ воды грязно-бѣлаго цвѣта. Большая же часть равнины представляетъ степь, покрытую, особенно въ нынѣшнее лѣто, отъ частыхъ дождей хорошей густой травой. Въ нѣсколькихъ десяткахъ саженяхъ къ сѣверо-востоку отъ дзаргучейской дачи и находится первая отъ Кяхты станція — Гиланъ, мѣсто встрѣчи и проводовъ кяхтинцами всѣхъ путешественниковъ. Въ обыкновенное время здѣсь ничего нѣтъ, — нѣтъ даже простой юрты, гдѣ бы путешественникъ могъ отдохнуть, если не попадетъ какая нибудь случайныя проѣзжихъ монголовъ — доставщиковъ чая, дровъ, сѣна и проч.
Теперь здѣсь поставлено нѣсколько юртъ. Одна изъ нихъ главная — состоитъ изъ двухъ простыхъ монгольскихъ юртъ приставленныхъ одна къ другой такимъ образомъ, что первая представляла какъ бы переднюю комнату, а вторая — комнату для самого князя. Первая юрта устлана бѣлыми войлоками и коврами, а вторая юрта отдѣлана болѣе изящно: по срединѣ ея поставленъ столикъ вокругъ котораго устроены возвышенія, покрытыя краснымъ сукномъ, на возвышеніяхъ на почетномъ мѣстѣ нѣсколько шелковыхъ краснаго цвѣта подушекъ для гостей. На столикѣ было поставлено деревянное блюдо съ монгольскимъ лакомствомъ — хурутъ и домбу съ чаемъ.
Передъ входомъ въ эти юрты, обращеннымъ къ югу, растянутъ тентъ отъ солнца, изъ синей матеріи, а на землѣ постланы бѣлью войлока. Юрты покрыты сверху бѣлыми войлоками съ украшеніями изъ двухъ полосъ красной матеріи пересѣкающихся крестъ-на-крестъ на вершинѣ юртъ.
Вокругъ этихъ главныхъ пріемныхъ юртъ въ нѣкоторомъ отдаленіи отъ нихъ расположено полукругомъ около 10 маленькихъ, покрытыхъ также бѣлыми войлоками. Далѣе по равнинѣ и по склонамъ сѣверныхъ холмовъ разбросаны тамъ и сямъ десятка два или три юртъ монголъ, принадлежащихъ къ маймаченскому гарнизону или пріѣхавшихъ посмотрѣть церемоніалъ встрѣчи, составляющій великое событіе въ жизни этого бѣднаго народа.
Погода стояла прекрасная. Легкій ветерокъ смягчалъ немного жаръ, невыносимый въ городѣ.
Около 4 часовъ на мѣсто встрѣчи прибыли кяхтинскій пограничный комиссаръ П. Г. Сулковскій въ полной парадной формѣ, съ своимъ переводчикомъ и маймаченскій дзаргучей со свитой и заняли предназначенныя имъ нѣсколько юртъ. Русской публики было человѣкъ 20, въ томъ числѣ 4 дамы. Малочисленность русской публики объясняется неопредѣленностью свѣдѣній о времени прибытія князя.
Безлюдная въ обыкновенное время равнина теперь представляла очень оригинальный и живописный видъ. Около юртъ, расположенныхъ за главной юртой, толпились монголы въ перемежку конные и пѣшіе, въ желтыхъ и синихъ халатахъ; привыкшіе въ своихъ степяхъ разговаривать другъ съ другомъ почти за версту, здѣсь они нисколько не умѣряя голоса вели бесѣду о своихъ впечатлѣніяхъ и шумно выражали восхищеніе невиданной торжественной обстановкой предстоящей встрѣчи. Русскіе по большей части въ бѣлыхъ костюмахъ и китайцы въ темныхъ выдѣлялись изъ общей массы людей. Въ сторонѣ стояло нѣсколько экипажей, пріѣхавшихъ русскихъ, а поотдаль стадо громко блеющихъ барановъ, которыхъ тщетно старались отогнать въ сторону пастухи. Къ югу, въ верстѣ отъ мѣста встрѣчи, гдѣ выстроенъ былъ отрядъ маймаченскаго дзаргучеи въ количествѣ 100 челов. въ полномъ боевомъ вооруженіи, возвышается нѣсколько песчаныхъ холмовъ, чрезъ которые проходитъ ургинская дорога; къ этому мѣсту и обратно оттуда то и дѣло скакали монголы, сообщавшіе о приближеніи князя.
Вотъ монголы болѣе зоркіе отъ природы, заволновались и немного погодя мы увидѣли приближающагося странно одѣтаго всадника, который оказался однимъ изъ 10 солдатъ-китайцевъ ургинскаго отряда, составляющихъ почетную стражу князя. Онъ былъ одѣтъ въ бѣлую курму, перетянутую поясомъ[1], съ разрѣзомъ по бокамъ въ видѣ греческой туники, обшитую по краямъ и у воротника полосой красной матеріи и съ вышитыми па груди и спинѣ китайскими буквами; на головѣ соломенная шляпа съ узкими полями и высокой тульей; изъ подъ шляпы болтается длинная китайская коса; вооруженіе его составлялъ короткій штуцеръ въ красномъ чахлѣ изъ котораго выглядывало дуло, заткнутое пробкой съ длинной красной кисточкой. Немного погодя прискакалъ другой такой же солдатъ. Обоихъ солдатъ мѣстные монголы видимо принимали за какое-то начальство: встрѣчали очень почтительно, брали у нихъ лошадей, ссаживали подъ руки съ сѣдла и проч.
Наконецъ въ 5 часовъ вдали на холмахъ показались всадники. Пограничный коммисаръ и дзаргучеи вышли изъ своихъ юртъ и подошли подъ тентъ главной юрты< публика встала поотдаль. Кортежъ приближался въ слѣдующемъ порядкѣ: маймаченскій гарнизонъ, встрѣтившій князя въ степи, приближался, вытянувшись гуськомъ въ двѣ линіи саженяхъ въ 20 одна отъ другой. Монголы эти, одѣтые въ свои обыкновенные халаты, были вооружены: одни ружьями со штыками, другіе копьями и третьи луками и стрѣлами; всѣ эти роды оружія отдѣлялись одинъ отъ другого желтыми значками, которые везли особые монголы. На пустомъ пространствѣ между этими двумя линіями монголовъ ѣхали впереди ургинскіе солдаты также въ двѣ линіи, а за ними въ русскомъ тарантасѣ (порядочно разбитомъ) четыре монгола, положивъ на сѣдла своихъ лошадей палку, прикрѣпленную к ъ концамъ оглоблей, везти князя Э. Э Ухтомскаго съ его спутникомъ H. И. Гомбоевымъ. Экипажъ окружали переводчики князя, казакъ изъ ургинскаго консульства и толпа монголовъ. Приблизившись къ юртамъ, князь съ спутниками вышелъ изъ Тарантаса, былъ встрѣченъ пограничнымъ коммисаромъ и дзаргучеемъ и, поклонившись публикѣ, по шелъ въ юрту.
Дзаргучей черезъ 2 минуты отправился со своей свитой въ обратный путь. На половинѣ дороги между Маймаченомъ и Гиланомъ, около холма, на которомъ ежегодно бываетъ монгольское празднество — обонъ, была поставлена большая 4-хъ-угольная палатка, гдѣ должны были представиться князю старшины май нашенскаго купечества въ числѣ 10 человѣкъ.
Минутъ черезъ 15 князь вышелъ изъ юрты, сѣлъ въ тарантасъ и кортежъ въ такомъ же порядкѣ, какъ прибылъ къ юртамъ тронулся далѣе къ китайской палаткѣ, куда поѣхали впередъ пограничный коммисаръ и русская публика. У палатки стояли уже въ ожиданіи дзаргучей и 10 китайцевъ въ шелковыхъ курмахъ и парадныхъ лѣтнихъ шапкахъ съ красными кистями на верхушкѣ. Въ палаткѣ приготовлена была закуска и чай. Прибывъ сюда и поздоровавшись съ представителями маймаченскаго купечества, князь по приглашенію ихъ сѣлъ за столъ и кушалъ чай; подавалось шампанское въ бокалахъ при взаимныхъ привѣтствіяхъ. Интересную картину представилъ почетный конвой князя, когда увидѣлъ привезенную китайцами въ бочкѣ воду: истомившись отъ жара, всѣ бросились къ ней и вмигъ все перемѣшалось, — около бочки кишмя закишѣли монголы, не оставившіе своего оружія, вырывая другъ у друга чашки и таская воду тѣмъ товарищамъ, которые остались у лошадей. А синій цвѣтъ громадной палатки, окруженной поставленными въ рядъ повозками китайцевъ, также покрытыми синей матеріей, — какъ хорошо и красиво выдѣлялся на свѣжей зелени травы!…. Можно только пожалѣть лишь что ни одинъ изъ нашихъ фотографовъ не присутствовалъ при встрѣчѣ.[2]
Минутъ черезъ 20 кортежъ двинулся далѣе къ городу. Зрѣлище было оригинально --живописное: впереди, въ экипажахъ коммисаръ и публика, за ними въ тарантасѣ князь, окруженный почетнымъ конвоемъ: все это мчалось въ шпалерахъ скакавшей сотни монгольскихъ солдатъ, съ шестью желто-оранжевыми значками, колыхавшимися отъ встрѣчнаго прохладнаго сѣвернаго вѣтерка, да и пыли на твердо-песчаной и сыроватой послѣ дождей дорогѣ почти не было. У Кяхты, на самой границѣ, князя встрѣтилъ троицкосавскій полиціймейстеръ В. С. Стреченевскій. Въ Кяхтѣ кортежъ направился къ церкви, куда князь вошелъ со своими спутниками; многіе монголы, повидавшіе никогда христіанскаго храма вошли туда же и съ любопытствомъ разсматривали св. иконы и церковныя украшенія. Приложившись къ св. иконамъ, князь вышелъ изъ церкви, и кортежъ направился изъ Кяхты въ Троицкосавскъ, гдѣ была приготовлена квартира князю въ помѣщеніи реальнаго училища. Невиданное зрѣлище монгольскаго конвоя въ Троицкосавскѣ привлекло много любопытныхъ. На квартирѣ князя встрѣтили старшины кяхтинскаго купечества М. А. Кокоринъ и И. И. Коркинъ, городской голова Я. М. Натовской и директоръ реальнаго училища H. Н. Сабуровъ. Почетный конвой, проводивъ князя до его квартиры и получивъ награду, отправился обратно въ Маймаченъ.
Обозъ князя Ухтомскаго, заключающій въ себѣ и подарки богдыхана Государю Императору, былъ провезенъ передъ самымъ пріѣздомъ князя на 12 телѣгахъ, при чемъ ка кдая телѣга конвоировалась 2 конными монголами.
Князь, но смотря на утомительное путешествіе чрезъ Монголію въ самое жаркое время года, кажется бодрымъ.
На другой день, 17 іюля, князь Э. Э. Ухтомскій сдѣлалъ визиты пограничному коммисару, полиціймойстеру, городскому головѣ, старшинамъ купечества и кяхтинскому купцу И. I. Корнакову, оставшемуся представителемъ въ Кяхтѣ русско-китайскаго банка вмѣсто И. Д. Синицына, уѣхавшаго къ о. Байкалу для леченія. Князь въ сопровожденіи г. Коркина посѣтилъ музой, о которомъ отозвался лестно и записалъ о себѣ въ книгѣ почетныхъ посѣтителей. Пограничный коммисаръ П. Г. Сулковскій и спутникъ князя отъ Пекина до Кяхты, управляющій пекинскою почтовою конторою Н. П. Гомббевъ вручили подарки князя: маймачейскому дзаргучею богатые зеленью часы, помощнику дзаргучея — серебряные часы и нѣсколько аршинъ хорошаго сукна. Ургинскимъ солдатамъ и маймаченскому гарнизону, составлявшимъ почетный конвой князя выдано по нѣскольку ланъ серебра. Старшины купечества и И. I. Корнаковъ были приглашены на обѣдъ къ князю, который вскорѣ послѣ обѣда, въ 6 час. вечера, выѣхалъ въ Бултумурскій и Гусиноозерскій дацаны селенгинскаго округа.
Судя по разсказамъ освѣдомленныхъ лицъ предполагается открыть въ Кяхтѣ отдѣленіе русско-китайскаго банка; постройка телеграфа отъ Калгана до Кяхты чрезъ Монголію состоится въ 1898 году, вслѣдствіе того что черезъ пустыню Тоби требуется постановка чугунныхъ столбовъ; направленіе манчжурской жел. дороги измѣнится: она пройдетъ гораздо южнѣе предполагавшагося ранѣе направленія и по удобной мѣстности, чѣмъ достигнется большая экономія въ расходахъ.
Давно ожидаемыя 5 и 6 части сочиненія князя Ухтомскаго «Путешествіе Наслѣдника Цесаревича на Востокъ», заключающія въ себѣ описаніе путешествія черезъ Японію и Сибирь, съ 700 рисунками, — уже вышли въ свѣтъ.