Мы — в лазоревой капле простора
Вековечных таинственных сил;
Им не надо молитв, ни укора,
Ни названий им нет, ни мерил.
И, сознав это, в странном испуге,
Мы лишь жить, только жить мы хотим;
Мы несемся в неведомом круге,
Мы спешим, мы спешим, мы спешим…
Мы спешим и жестоки, и немы:
Жизнь как миг, а за жизнью лишь тьма;
Смертный приговор слышали все мы,
И земля эта — наша тюрьма.
Недоступно нам гордое небо,
Ждем мы казни в норах, как кроты,
А до казни нам кинули хлеба,
Два аршина тюрьмы и мечты.
И, друг друга грызя, хочет каждый
Взять побольше, жить в ярком огне,
Распаленный и страхом, и жаждой,
Женщин требует!.. Девушку! Мне!
Тот живет среди женщин в дурмане,
Тот считает минуты свои,
Тот застыл в равнодушной нирване…
Всех страшней, кто в уюте семьи.
Всех страшней, кто старательно моет.
Чистит, любит свой угол тюрьмы…
Это — жизни. И смерть их покроет.
Ложь, и трусость, и злость. Это — мы.
И, не зная любви и возмездий,
Ритм бьют Космоса-Бога часы,
Создавая из жизни созвездий
Чары нам недоступной красы.
