I. Русская полька
Вспоминаю неясно ворота дряхлые,
Остробрамскую Божию Мать…
Родиной, родиной старой запахло,
Когда пошли воевать!
Уже вначале, когда прочитали,
Что роют там окопы,
Что все поднялись, паны и хлопы,
Я грустила, — уже вначале.
Я грустила о том, что я — полька,
И от русских узнала про битвы,
Знаю мало родимых слов, и только,
Только одну молитву!
Zdrowaś Maryja, Zdrowaś Maryja! —
В заученных с детства словах
Самые скорбные и дорогие
Мысли о наших боях!
Zdrowaś Maryja, Zdrowaś Maryja! —
Темён костёл Ченстохова…
Хаты покинуты, окна пустые,
Набег. Снова и снова…
Zdrowaś Maryja, Zdrowaś Maryja! —
Набат. Снова и снова!
О почему я не с вами, святые
Жертвы края родного!
II. Скорбь воскрешает
Лишь в детстве видала сукманы серые
И белокурые головы Янков…
Давно оторвалась от старой веры,
И в сердце давно зажили ранки.
А ныне всё ожило, ожило ярко!
Я вспомнила детство, покойную мать.
Я вспомнила Польшу — я буду страдать!
Тревожит рисунок — руины фольварка,
И мучает резкий газетный рассказ,
Как там, над полями, вороны каркают,
И некому, некому их отогнать
От милых, от мёртвых, от польских глаз!
III. Моя конфедератка
Я шью дрожащими руками
Польскую конфедератку!
Благоговейно, словно знамя,
Я шью радостными руками
Малиновую конфедератку.
Ах, цвет зари и зарева дальнего,
И ягод, пахнущих так сладко!
Под небом Питера печального
Яркая, яркая конфедератка!
