Не смотря на двадцать слишкомъ лѣтъ, прошедшихъ съ того времени, я доселѣ ясно помню всю дѣйствительную необычайность явленій, происходившихъ въ твоемъ, Василій Андреевичъ, домѣ, многимъ изъ которыхъ я былъ свидѣтель, именно въ концѣ 1870 года и началѣ 1871 года; объяснять причины ихъ возникновенія я не берусь, будучи совсѣмъ некомпетентнымъ въ этомъ вопросѣ, но относительно намѣренной поддѣлки ихъ кѣмъ либо изъ обитателей дома, обстановка и условія жизни которыхъ мнѣ коротко были извѣстны, я это положительно отрицаю, не видя въ томъ не только возможности съ ихъ стороны, при бывшемъ строгомъ контролѣ, но ни цѣли, ни смысла. A потому съ заключеніемъ бывшей коммисіи о поддѣлкѣ явленій совершенно не согласился; члены коммисіи, также какъ и мы, просто не могли объяснить естественнымъ путемъ происходившія явленія (что было для нихъ обязательно) и рѣшили назвать ихъ поддѣлкой; но хорошо помня всѣ наши старательныя наблюденія и то, что наблюдаемыя явленія ставили насъ вкупѣ съ коммисіей просто въ глупое положеніе, я ни тогда, ни теперь какой либо поддѣлки не допускаю, a утверждаю, что коимисія сдѣлала заключеніе, не имѣя на то основанія; мнѣ же, какъ соучастнику ея наблюденій, натяжка данному заключенію была очевидна.
8 февраля 1892 г.
Собственный хуторъ въ предѣлахъ
Мустаевской станицы, Уральской области.