По сухому пути.
правитьI.
правитьВъ густой заросли камыша, у самаго берега окаймленнаго осокой озерца, зеленокрылый чирокъ свилъ себѣ гнѣздо. Прохожій не нашелъ бы ничего хорошаго въ этой болотистой лужицѣ, на берегу которой росла одинокая ива и нѣсколько кустовъ тальника. Но для маленькой сѣрой утки въ камышахъ и для ея сосѣдей — пары синичекъ въ дуплѣ ивы это былъ райскій уголокъ, тутъ онѣ были дома.
Весна уже прошла и начиналось лѣто. Маленькія синички уже вылупились изъ своихъ крохотныхъ пестренькихъ яичекъ, а десять чуть-чуть зеленоватыхъ яичекъ чирка казались своей заботливой матери не просто хорошенькими шариками, а чѣмъ-то теплымъ, живымъ; и въ каждомъ она слышала біеніе сердечекъ, — чуть что не пискъ своихъ дѣтокъ.
Еще ранней весной маленькая утка потеряла своего друга. Онъ вдругъ куда-то исчезъ, а такъ какъ всякихъ враговъ въ окрестности было слишкомъ много, то она увѣрена была, что онъ погибъ. Она жила теперь только для своего гнѣзда и уютно лежавшихъ въ немъ своихъ сокровищъ. Всю вторую половину мая она особенно внимательно за ними ухаживала, оставляя гнѣздо только на нѣсколько минутъ, когда необходимо было найти себѣ какую-нибудь пищу. Но и тогда она старательно укрывала яички теплымъ одѣяльцемъ, сотканнымъ ею изъ своего собственнаго пуха.
Какъ-то разъ утромъ, когда она только-что отплыла отъ гнѣзда, она услыхала зловѣщій трескъ въ ближайшихъ кустахъ тальника, — но она не сразу вернулась, а поплыла дальше, — и хорошо сдѣлала. Наскоро попозавтракавъ, она торопливо поплыла домой.
Ея сосѣди, синички, еще тревожно чирикали въ вѣтвяхъ іівы, и около самаго своего гнѣзда она замѣтила большіе слѣды человѣческой ноги. Прохожій даже задѣлъ мимоходомъ пуховое покрывало, но, къ счастью, яйца всѣ остались цѣлы. Врагъ былъ ужасно близокъ, но ничего не замѣтилъ.
Дни шли, и чѣмъ ближе подходилъ конецъ терпѣливой и долгой работы маленькой насѣдки, тѣмъ все сильнѣе становилась материнская любовь въ ея сердцѣ, готовясь къ пріему дорогихъ маленькихъ плѣнниковъ, уже стучавшихъ въ прозрачныя стѣнки своихъ келій. Она знала, что это уже не простыя яйца, и часто по долгу разговаривала съ ними тихими, воркующими звуками. Ей чудилось иногда, что ей отвѣчаютъ, — если не пискомъ, то тѣми незамѣтными для нашего грубаго слуха звуками, для которыхъ у насъ нѣтъ названія. Чѣмъ же другимъ мы объяснимъ то, что едва вылупившіеся утята уже знаютъ много словъ незамысловатаго чирячьяго языка.
Благополучно миновали всѣ опасности перваго времени высиживанья, но быстро надвигалась еще одна, и самая тревожная. Наступила долгая засуха. Нѣсколько недѣль уже не было ни капли дождя, и бѣдная матка-чирокъ съ ужасомъ видѣла, какъ съ каждымъ днемъ все больше и больше высыхало озерцо. Уцѣлѣвшая еще лужа воды была окаймлена широкой полосой сѣрой, растрескавшейся грязи. Если скоро не пойдутъ дожди, то маленькому выводку придется начать свою жизнь большимъ и опаснымъ сухопутнымъ путешествіемъ.
Дождя, однако, все не было, и въ послѣдніе дни своей работы чирокъ видѣлъ передъ собой уже не озеро, а плоское пространство высыхающей грязи.
Наступилъ, наконецъ, давно желанный день. Маленькія фарфоровыя келейки раскрылись одна за другой, и въ каждой было по маленькому чирочку: десять клубочковъ пестраго пуха, десять шариковъ желтаго плюша, десять золотыхъ ларчиковъ, въ которыхъ драгоцѣнная искра жизни блестѣла въ черныхъ брилльянтовыхъ глазкахъ!
Но какъ жестока-была судьба! Необходимо было какъ можно скорѣе добраться до ближайшей воды, иначе утятамъ грозила неминуемая смерть. Они могутъ не ѣсть ничего нѣсколько часовъ по выходѣ изъ яицъ, но затѣмъ, если не дать имъ пищи, которую они находятъ только въ водѣ — они жить не могутъ. А до самаго близкаго пруда было почти три четверти версты. Бѣдной уткѣ и надо было рѣшить: выдержатъ ли ея крохотныя дѣтки такой трудный переходъ? Опасностей было множество, даже если у малютокъ и достанетъ силъ: кобчики, коршуны, лисы, хорьки, змѣи и даже крысы смотрятъ на утятъ, какъ на свою законную добычу.
Все это нашъ чирокъ отлично зналъ, и поэтому, какъ только ея милый выводокъ обсохъ, согрѣлся и ожилъ, она повела его въ траву. Такой поднялся пискъ, когда маленькіе желтые птенчики стали пробираться, спотыкаясь и падая, между густыми стеблями осоки, которая для нихъ была настоящимъ лѣсомъ! Однимъ глазомъ матка присматривала за всѣмъ десяткомъ своихъ дѣтокъ, а другимъ — зорко смотрѣла впередъ, — во всемъ мірѣ друзей у нея не было. Всѣ безчисленныя живыя существа были или врагами ея семейки, или, въ лучшемъ случаѣ, совсѣмъ ею не интересовались.
II.
правитьДолго, долго карабкались утята по травѣ, прежде чѣмъ добрались до росшей на пригоркѣ осиновой рощицы, гдѣ могли, наконецъ, остановиться и отдохнуть. Самый маленькій изъ утятъ, хотя храбро пробирался вмѣстѣ съ другими черезъ траву, такъ усталъ и ослабъ, что плоха была надежда довести его до спасительнаго пруда. Когда выводокъ отдохнулъ, матка тихонько сказала «куа-жъ», что по-утиному значитъ «пойдемте, дѣтки», и утята опять побѣжали, смѣшно переваливаясь, по мягкой травѣ, обходя прутья и сучки, или спотыкаясь черезъ нихъ. Каждый утенокъ нѣжно попискивалъ, пока дѣло шло хорошо и пищалъ жалобно, если запутывался въ высокой травѣ.
Наконецъ они дошли до широкой открытой поляны. Идти тутъ было очень легко, за то грозила большая опасность отъ ястребовъ и коршуновъ. Въ опушкѣ заросли утка долго простояла, внимательно оглядываясь во всѣ стороны, прежде чѣмъ рѣшилась повести свой выводокъ черезъ поляну. Убѣдившись, что все спокойно, она дала сигналъ своему маленькому отряду начать походъ черезъ эту великую пустыню, шириной саженъ пятьдесятъ. Малютки бодро пошли за матерью, вытянувъ вверхъ свои крохотныя желтыя тѣльца и приподнявъ, точно руки, маленькіе зачатки крылышекъ.
Осторожный чирокъ хотѣлъ сразу совершить весь этотъ опасный переходъ черезъ поляну, но скоро увидѣлъ, что это совсѣмъ невозможно. Только самые сильные изъ утятъ поспѣвали за ней, а другіе отставали все больше и больше. Выводокъ скоро представлялъ уже процессію, длиной аршинъ въ девять, а самый слабый утенокъ едва тащился еще аршина на три позади всѣхъ.
Поневолѣ пришлось сдѣлать еще привалъ на совершенно открытомъ мѣстѣ. Бѣдные пискуны, задыхаясь, одинъ за другимъ приползли къ матери, которая накрыла ихъ и лежала совершенно неподвижно, полная заботы, пока они снова опять не отдохнули. Тогда она опять повела ихъ впередъ, тихо квакая: «смѣлѣе, смѣлѣе, дорогія мои дѣточки».
Оставалось еще больше половины пути до пруда, а трудный переходъ уже сильно утомилъ утятъ и они едва брели черезъ поляну, пробираясь къ заросли тальника, шиповника и ежевики. Выводокъ снова вытянулся длинной лентой, и опять слабый утенокъ далеко отсталъ отъ своихъ братьевъ. Вдругъ надъ поляной низко пролетѣлъ громадный ястребъ-утятникъ. «Ложитесь!» тихо крякнула матка, и всѣ утята сразу плотно прижались къ землѣ, всѣ, кромѣ послѣдняго. Онъ такъ отсталъ, что не слыхалъ тихаго приказанія матери, и все силился догнать остальныхъ. Ястребъ вдругъ опустился схватилъ въ когти и быстро унесъ надъ кустами жалобно пищавшаго утенка. Бѣдная мать могла только въ нѣмомъ отчаяніи смотрѣть, какъ злой хищникъ спокойно и безнаказанно уносилъ вдаль ея несчастнаго дѣтеныша. Однако нѣтъ, не совсѣмъ безнаказанно! Когда ястребъ, съ утенкомъ въ когтяхъ, полетѣлъ прямо къ своему гнѣзду, его замѣтилъ сидѣвшій вблизи пруда большой зимородокъ и храбро, крикнувъ свой боевой кличъ, бросился за хищникомъ.
Ястребъ сильно прибавилъ быстроты полета, но зимородокъ не отставалъ отъ него; маленькій, горячій и безстрашный герой преслѣдовалъ крупнаго, тяжелаго и трусливаго разбойника. Дальше и дальше уносились они, причемъ зимородокъ явно настигалъ своего врага съ каждымъ взмахомъ крыльевъ; скоро оба скрылись изъ виду, и пересталъ уже доноситься звонкій голосъ преслѣдователя.
Велико было горе чирка-матери. Но задумываться ей было некогда, еще девять дѣтенышей требовали все ея вниманіе. Она какъ можно скорѣе повела ихъ къ кустамъ, гдѣ они могли, наконецъ, вздохнуть свободно.
Послѣ этого она уже почти все время вела ихъ перелѣсками и высокимъ бурьяномъ. Еще около часу продолжался походъ, прерываемый разными мелкими тревогами и частыми отдыхами. Хорошо, что до пруда было уже очень близко, такъ какъ маленькіе путешественники были совсѣмъ измучены; крохотныя лапки ихъ были исколоты и исцарапаны въ кровь, и они брели уже изъ послѣднихъ силъ. Подъ высокимъ и тѣнистымъ кустомъ они сдѣлали послѣдній привалъ и, хорошо отдохнувъ, плотной кучкой пустились черезъ послѣднюю полянку, за которой росли высокіе осокори и осины, затѣнявшіе берега пруда.
Они такъ и не замѣтили, что за ними по пятамъ шла смерть въ очень грозномъ видѣ. Большая красная лисица напала на слѣдъ утинаго выводка. Ея тонкое чутье сразу указало ей близость вкусной добычи, которую оставалось только найти и съѣсть. Она быстро и безшумно побѣжала по слѣду, и скоро маленькій выводокъ былъ уже у нея на виду. Еще минута, и лисица настигла бы утятъ и легко придушила бы ихъ съ маткой, но иногда и въ одну минуту обстоятельства сильно измѣняются.
Легонькій вѣтерокъ навѣялъ что-то такое, отъ чего лиса вдругъ остановилась, припала къ землѣ, вновь осторожно потянула воздухъ и, убѣдившись, что вѣрное чутье и на этотъ разъ говоритъ то же самое, бросилась бѣжать со всѣхъ ногъ въ лѣсъ.
Такъ миновала благополучно самая страшная, самая неотразимая опасность, и чирочекъ-матка, несмотря на все ея напряженное вниманіе, даже и не замѣтила ее.
III.
правитьМалютки весело бѣжали за маткой, которая быстро вела ихъ черезъ послѣднюю открытую полянку.- За нею уже виднѣлся длинный заливъ пруда, и чирокъ радостно ободрялъ своихъ дѣтокъ: «пойдемте, милые, теперь близко!»
Но, къ несчастью, эта полянка была тѣмъ, что люди называютъ «дорогой». По обѣ стороны ея тянулись два узкихъ и глубокихъ оврага съ крутыми стѣнками, — люди зовутъ ихъ «колеями», и вотъ въ первую же колею упало четверо утятъ. Остальные кое-какъ перескочили, но другая колея была еще глубже и шире, и въ нее попали послѣдніе пятеро чирятъ.
Вотъ былъ ужасъ! Выбраться изъ колеи никакъ не могли слабенькіе и усталые птенчики, а колеи тянулись по обѣ стороны повидимому безъ конца. Бѣдная матка не знала, что придумать, чтобы выручить дѣтей. Вся семейка была въ отчаяніи; утка жалобно квакала, умоляя дѣтокъ карабкаться изъ всѣхъ силъ, и безпомощно бѣгала отъ одной колеи къ другой. Вдругъ на дорогѣ, въ нѣсколькихъ шагахъ отъ нея появился тотъ, кого чирокъ боялся больше всего на свѣтѣ, самый злой врагъ всѣхъ дикихъ утокъ: — высокій человѣкъ съ ружьемъ.
Несчастная утка бросилась въ траву почти къ самымъ ногамъ его и захлопала крыльями. Не пощады она просила, а только притворялась раненой, надѣясь увлечь за собой страшнаго врага и отвести его подальше отъ дѣтокъ. Но человѣкъ давно зналъ эти хитрости; онъ не пошелъ за уткой, а остановился и сталъ внимательно смотрѣть кругомъ. Почти тотчасъ же онъ замѣтилъ крохотныхъ утятъ, прижавшихся къ самому дну глубокой колеи. Онъ тихо наклонился, снялъ шляпу и осторожно собралъ въ нее всѣхъ утятъ. Какъ они жалобно пищали, бѣдняжки.
Несчастный чирокъ не зналъ, что дѣлать отъ ужаса. Она видѣла ясно, что теперь всѣхъ ея бѣдныхъ малютокъ сразу истребятъ, и въ отчаяньи билась грудью объ землю у самыхъ ногъ безжалостнаго великана.
Страшный человѣкъ пошелъ къ пруду — навѣрно, чтобы запить утятъ, когда онъ ихъ проглотитъ, думала мать. Онъ снова наклонился, и черезъ минуту весь маленькій выводокъ весело и свободно заполоскался въ свѣжей водѣ!
Матка тотчасъ вылетѣла на тихую гладь пруда и тревожно позвала дѣтокъ. Они со всѣхъ ногъ бросились къ ней. Она не знала, что этотъ страшный великанъ ея лучшій другъ; не знала, что это его шаги заставили броситься въ чашу кравшуюся за выводкомъ лисицу, она знала только, что весь родъ людской всегда преслѣдовалъ и убивалъ ея родныхъ, и потому до конца продолжала его бояться и ненавидѣть.
Стараясь какъ можно дальше и скорѣе увести отъ него своихъ дѣтей, она поплыла съ ними на середину пруда. Это была крупная ошибка, такъ какъ сразу привлекла на утятъ вниманіе другихъ, гораздо болѣе опасныхъ враговъ. Ихъ опять увидѣлъ большой болотный ястребъ и тотчасъ пустился въ погоню за ними, въ увѣренности, что въ каждую лапу захватитъ по утенку.
«Бѣгите въ камыши!» крякнула утка, и всѣ утята бросились въ разсыпную, изо всѣхъ силъ шлепая по водѣ своими усталыми лапками. «Бѣгите, бѣгите!» кричала мать. По ястребъ уже висѣлъ надъ ними и спастись было невозможно, такъ какъ нырять утята еще не выучились.
Вдругъ, въ ту минуту, когда ястребъ уже бросился на утятъ съ выпущенными когтями, чирокъ изо всей силы ударилъ крыльями и лапками по водѣ и окатилъ ястреба съ головы до хвоста. Высоко взметнулся испуганный хищникъ, отряхая воду съ крыльевъ. «Бѣгите, не останавливайтесь!» крякнулъ чирокъ своимъ дѣткамъ. Они и не останавливались, но до камышей было еще не близко, и ястребъ вновь бросился къ нимъ. Но снова его встрѣтилъ цѣлый снопъ водяныхъ брызгъ. Три раза пытался онъ схватить утятъ и три раза храбрая мать окатывала и ослѣпляла его водой, пока, наконецъ, утята не скрылись въ непроницаемой чащѣ камыша. Тогда озлобленный ястребъ бросился ца матку, но она чудно ныряла, и передъ самымъ его носомъ булькнула въ воду, и опять всплыла только далеко въ камышахъ. Нѣжно позвала она: «квакъ, куа-жъ», и всѣ девять усталыхъ маленькихъ утятъ собрались къ ней окруживъ ее плотной стайкой.
Но это еще не все. Только-что они начали жадно питаться безчисленными водяными насѣкомыми, которыми кишѣлъ прудъ, какъ вдали послышался слабый пискъ.
Чирокъ снова тихонько позвалъ: «ква-жъ». И спокойно работая лапками, какъ взрослый, изъ осоки выплылъ ея десятый утенокъ, котораго унесъ было съ поляны ястребъ. Оказывается, что зимородокъ надъ самымъ прудомъ настигъ хищника, который при первомъ ударѣ клюва крикнулъ отъ боли и выпустилъ изъ когтей свою добычу. Къ счастью, утенокъ не былъ пораненъ когтями и, упавъ въ воду, быстро скрылся въ камыши, откуда выплылъ, услыхавъ голоса матери и братьевъ.
Вся семейка счастливо прожила въ камышахъ стараго пруда, пока всѣ утята выросли, выучились плавать и нырять и, наконецъ, осенью свободно улетѣли на своихъ крыльяхъ въ теплые края.
"Юный Читатель", № 14, 1902