Сочиненія И. С. Аксакова.
Общественные вопросы по церковнымъ дѣламъ. Свобода слова. Судебный вопросъ. Общественное воспитаніе. 1860—1886
Томъ четвертый.
Москва. Типографія М. Г. Волчанинова (бывшая М. Н. Лаврова и Ко.) 1886
По поводу смерти Наслѣдника Престола Николая Александровича. править
Вся Россія, изъ конца въ конецъ, охвачена теперь однимъ всенароднымъ движеніемъ — глубокой, искренней скорби. Вся она, — какъ одинъ человѣкъ, съ человѣческою душою и сердцемъ — соединяется теперь въ общемъ чувствѣ живой человѣческой горести — съ человѣкомъ-Царемъ, надъ которымъ обрушилось такое ужасное, человѣческое горе!.. Кто не переносился мыслью, въ эти дни, въ Ниццу, — туда, чуть ли не за десятокъ тысячъ верстъ, гдѣ на жаркомъ полуитальянскомъ Югѣ, по неисповѣдимой волѣ судьбы, собралась на общее сердечное бѣдствованіе — цѣлая семья представителей и владыкъ нашего студенаго Сѣвера? Кому не представлялась въ воображеніи эта непривѣтная дальняя чужбина, гдѣ — среди наглаго ликованія бездушной природы, среди красоты, блеска и шума физическаго міра, въ его роскошномъ убранствѣ весны — въ это самое время томился въ смертной тоскѣ человѣкъ, — совершалось величавое таинство смерти, — погасала молодая прекрасная жизнь, въ самую лучшую свою весеннюю пору, — почти у дверей, на порогѣ молодаго яснаго счастія и всѣхъ радостей любви. — жизнь, призванная вмѣстѣ съ тѣмъ — казалось — и къ высокимъ трудамъ, къ блистательнѣйшему удѣлу земнаго величія и власти. Умирающій былъ Наслѣдникъ Престола величайшей державы въ мірѣ, подававшій много свѣтлыхъ надеждъ, съ самаго дѣтства готовившійся для своего высокаго служенія; умирающій — былъ юноша, на 22-мъ году жизни, чистый душою и сердцемъ, — юноша и женихъ, которому такъ привѣтливо улыбалось счастіе… Его окружали попеченія Супруги могущественнѣйшаго изъ властителей міра: попеченія матери, нѣжной и страстно-любящей… Къ нему спѣшилъ Его Величество Императоръ всея Россіи, — т. е. иначе: спѣшилъ отецъ, спѣшили братья, спѣшила семнадцатилѣтняя невѣста — которой счастіе увяло не разцвѣтая. которая не познала еще всей радости любви, но уже познала ея горечь, которая еще не приняла брачныхъ узъ и уже является какъ бы вдовицей…
Сколько раздирающаго, потрясающаго душу, должно было происходить у этого одра болѣзни, при свиданіяхъ и прощаніяхъ умирающаго сына, брата и жениха — съ отцомъ, съ матерью, съ братьями и невѣстою! Пусть поможетъ Богъ перенести это горе Государю и Государынѣ. Теперь именно наступили тѣ минуты, когда изъ души невольно вырывается кликъ — повидимому страннаго, но тѣмъ не менѣе самаго почтительнаго, искренняго и потому самаго дорогаго человѣческаго сочувствія: бѣдный Государь! бѣдная Государыня!
Имъ. безъ сомнѣнія, еще тяжелѣе теперь въ Ихъ званіи, чѣмъ людямъ не такъ высоко поставленнымъ, потому что Они не могутъ даже и предаться вполнѣ свободному движенію сердца. Земное величіе особенно тягостно въ часы скорби, когда такъ живо даетъ себя чувствовать душѣ земная бренность… И что еще предстоитъ! Предстоитъ везти останки почившаго Наслѣдника Престола обратно, въ Россію, куда, говорятъ, во время путешествія по чужимъ краямъ, такъ стремился назадъ онъ душою; предстоятъ встрѣчи — скорбныя сердечныя, и тягостные оффиціальные церемоніалы, обусловливаемые Высокимъ, Августѣйшимъ положеніемъ… страждущихъ, сѣтующихъ, плачущихъ — какъ страждутъ и плачутъ простые смертные люди!..
Особенность Русскаго гражданскаго устройства заключается въ томъ, что великая сила верховной власти — эта необходимость гражданскаго существованія обществъ — не есть въ Россіи принадлежность какого-нибудь механическаго снаряда, — бездушной машины, или такого же бездушнаго отвлеченнаго коллективнаго или юридическаго лица, — а вручена Русскимъ народомъ живой человѣческой личности съ человѣческою душою и сердцемъ. «Святѣйшее изъ званій» — по словамъ Русскаго поэта и по мысли Русскаго народа — человѣкъ, — и въ вѣрѣ въ человѣка, въ благородство человѣческой природы — до сихъ поръ ищетъ онъ, идеально, лучшей для себя гарантіи… Поэтому всякое проявленіе теплоты сердечной — на морозныхъ высотахъ Престола, — всякое проявленіе человѣчности — въ этомъ, какъ бы сверхчеловѣческими правами надѣленномъ званіи — дорого и сочувственно чуткому сердцу Русскаго народа. Царь-человѣкъ на престолѣ встрѣтитъ всегда въ многомилліонномъ Русскомъ народѣ надежную опору самаго искренняго, сердечнаго сочувствія — и въ радости и въ горѣ, и во всѣхъ благихъ человѣческихъ движеніяхъ своего сердца, — особенно же въ наше время, при тѣхъ особенныхъ отношеніяхъ, въ какихъ стоитъ народъ къ нынѣшнему Государю. Никогда еще участіе скорби не выражалось такъ единодушно, искренно и свободно, какъ по случаю послѣдняго горестнаго событія, постигшаго Царскую семью…