Сочиненія И. С. Аксакова.
Общественные вопросы по церковнымъ дѣламъ. Свобода слова. Судебный вопросъ. Общественное воспитаніе. 1860—1886
Томъ четвертый.
Москва. Типографія М. Г. Волчанинова (бывшая М. Н. Лаврова и Ко.) 1886
По поводу проекта обязательнаго выкупа государственными крестьянами земли у государства
правитьЧто еслибъ заставить дубъ выкупать землю, на которой онъ выросъ? Не покажется ли это вамъ страннымъ, читатель? Не сочтете ли вы это до самую вопіющую несообразность? Но развѣ не тѣмъ же самымъ является вопросъ о выкупѣ государственными крестьянами у государства земли, на которой они сидятъ испоконъ вѣка, на которой, такъ сказать, застала ихъ формація государства? А между тѣмъ этотъ вопросъ дѣйствительно существуетъ, въ ходу во всѣхъ нашихъ административныхъ сферахъ (удивительно, что молчитъ объ немъ наша литература), и возникъ по поводу Высочайшаго повелѣнія, послѣ дававшаго вслѣдъ за Положеніемъ 19 февраля 1861 года, о преобразованія устройства государственныхъ крестьянъ — съ цѣлью еящмнпо обезпеченія ихъ быта. Такъ какъ мысль о выкупѣ еще не болѣе какъ мысль, а самый вопросъ объ устройствѣ имѣетъ громадную важность по громаднымъ размѣрамъ среды, къ которой будетъ приложено его разрѣшеніе, то намъ кажется не безполезнымъ довести объ этомъ дѣлѣ, съ нѣкоторою обстоятельностью, до свѣдѣнія нашихъ читателей.
Что такое государственные крестьяне? Что такое государственная собственность? Что такое правительство: помѣщикъ ли оно, или его отношеніе къ нему иное? Въ тѣхъ ли отношеніяхъ состоятъ государственные крестьяне къ «казнѣ», въ какихъ находились еще недавно крѣпостные крестьяне къ помѣщикамъ, и вообще примѣнимы ли къ этимъ отношеніямъ государственныхъ крестьянъ и казны — понятія частнаго права?
Со времени прочнаго водворенія въ Россіи крѣпостнаго права, Русское крестьянство раздѣлилось на двѣ крупныя группы: поселенныхъ на земляхъ вотчинныхъ или помѣщичьихъ и къ нимъ прикрѣпленныхъ, съ личною зависимостью отъ землевладѣльцевъ: это одна группа; и «свободнаго состоянія сельскихъ обывателей» (такъ именуетъ ихъ законъ), живущихъ на земляхъ — «черныхъ», ничьихъ, т. е. такихъ земляхъ, которыя не составляютъ ничьей частной личной собственности, а потому и называются государственными: это другая группа. Вообще Русская земля, кому бы ни принадлежала, есть достояніе всей Русской Земля, всего Русскаго народа, сложившагося какъ политическій организмъ, какъ государство, и идею своего политическаго единства, своей гражданской цѣлости и общности перенесшаго на верховную государственную власть. Въ тѣсномъ же смыслѣ названіе: земли государственныя — не значитъ ничего другаго, кромѣ того, что эти земли ни въ чьемъ частномъ и отдѣльномъ владѣніи не состоятъ, а продолжаютъ состоять въ распоряженіи всего государства, т. е. всей Россіи, всего народа, или того историческаго политическаго цѣлаго, котораго внѣшнею представительницею является установленная Русскою Землею политическая власть. Правительство, казна или государь есть высшее выраженіе государственнаго элемента, присущаго таковому, въ государство сложившемуся, народному организму, — лицо, не которое перенесено Землею понятіе объ ея собственной прирожденной ей власти. Не государство сложило Русскую Землю, а Русская Земля образовала изъ себя государство, и государство есть не что иное, какъ сама Русская Земля, разсматриваемая со стороны своего политическаго, внѣшняго строя и существованія. Поэтому, очевидно, къ понятію о государственной собственности не можетъ быть приложена идея частнаго права. Государственная собственность есть всенародная собственность, т. е. собственность всей Русской Земли, которая ею и распоряжается въ лицѣ государства.
На этой почвѣ права, почвѣ верховнаго обладанія землею государствомъ, въ смыслѣ всего народа, возникли различные факты владѣнія — крестьянскихъ общинъ и частныхъ лицъ. Обратимся къ факту владѣнія личнаго, частнаго.
Намъ могутъ замѣтить, что идея частной поземельной собственности, выражающаяся въ земляхъ помѣщичьихъ напр., и въ новѣйшемъ разрядѣ крестьянъ-собственниковъ, является противорѣчіемъ идеѣ верховнаго обладанія всею землею, принадлежащаго народу въ смыслѣ государства. Она и дѣйствительно является противорѣчіемъ, но не столько въ жизни, на практикѣ, сколько въ области понятій. Идея права поземельной неограниченной частной есть понятіе совершенно отвлеченное, перешедшее къ намъ изъ области Римской юриспруденціи: и понятіе и самое слово это у насъ новѣйшей формаціи и появились только въ XVIII вѣкѣ. Это обстоятельство, впрочемъ, нисколько и ни въ чемъ не колеблетъ твердости частныхъ поземельныхъ нравъ и отношеній, нынѣ у насъ дѣйствующихъ. Строго говоря, неограниченной частной поземельной собственности нигдѣ и никогда не существовало и не существуетъ, а существуютъ только разнообразные виды пользованія и владѣнія. Подробное развитіе этой мысли читатели не разъ встрѣчали ни столбцахъ нашей газеты, между прочимъ въ статьяхъ профессора Лешкова. Здѣсь мы замѣтимъ только, что неограниченному праву частной поземельной собственности противорѣчитъ право такъ называемой экспропріаціи, признанное за государственною властью сознаніемъ всѣхъ политически-существующихъ народовъ, всѣми законодательствами. Нужно ли провести государственныя дороги, устроить мосты, соорудить крѣпости, дать сраженіе, — интересъ частной собственности неминуемо долженъ уступить интересу общественному, хотя бы на то и не было согласія собственника. Ему можетъ быть дано вознагражденіе, но также въ размѣрахъ, установляемыхъ не его личною прихотью, а закономъ. Владѣя, напр., пограничнымъ участкомъ земли на правѣ частной собственности, я не имѣю права отчуждать это въ пользу сосѣдняго государства. Владѣя обѣими сторонами Тверской улицы, я не могу воспретить проѣздъ до ней, и т. д. Слѣдовательно неограниченнаго, въ строгомъ смыслѣ слова, права частной поземельной собственности не существуетъ. Надъ нимъ стоятъ высшее право пола справнѣйшей юридической личности — всего общества или народа, олицетворяемаго въ государствѣ. Есть только различные виды частнаго пользованія и владѣнія землею: полнаго, ограниченнаго, потомственнаго, временнаго, личнаго, или же съ правомъ передачи своего отношенія къ землѣ другому — черезъ продажу, даръ или мной видъ отчужденія. Но Уложенію Даря Алексѣя Михайловича, если владѣющіе вотчинами (что у насъ выражало собою самый полноправный видъ владѣнія поземельнаго), принадлежа къ служивому сословію, не записывались въ службу, то вотчины у нихъ отбирались. Впослѣдствіи служилому сословію дано было право не служить, но самый видъ отношенія къ землѣ не перестаетъ отъ того быть ни чѣмъ инымъ, какъ правомъ потомственнаго частнаго владѣнія. До какой степени сбиты у насъ юридическія понятія и термины, выражающіе отношеніе къ землѣ, до какой степени вторгшіяся къ намъ опредѣленія Римскаго права противорѣчатъ нашимъ бытовымъ воззрѣніямъ, коренному юридическому языку, привычкамъ, и только производятъ путаницу и въ воззрѣніяхъ и въ языкѣ и въ жизни, — доказывается тѣмъ, напримѣръ, что бывшіе помѣщичьи крестьяне, выкупившіе, съ немощью казны, у помѣщиковъ землю, именуются въ законодательныхъ; актахъ крестьянами-собственниками, а сами помѣщики только земле-владѣльцами! Представьте себѣ, читатель, иностранца — человѣка, который воспитанъ на строгой опредѣленности терминовъ Римскаго права, пріученъ наукою и жизнью въ точности различать понятія собственности, владѣнія, пользованія (proprietes, possessio, usufructus). Представьте себѣ, что онъ бы вздумалъ, на основаніи этихъ терминовъ, опредѣлять отношенія къ землѣ Русскихъ помѣщиковъ и крестьянъ? вышла бы нелѣпость, вышло бы, что право собственности наводится только у крестьянъ, а дворяне имѣютъ не болѣе какъ право владѣнія! Между тѣмъ защитники проекта о выкупѣ государственными крестьянами земли, на которой они сидятъ, имѣютъ обыкновеніе, сколько вамъ извѣстно, напирать именно на то, что отношеніе государственныхъ крестьянъ къ землѣ обозначено въ Сводѣ Законовъ терминомъ: права (Св. З. X т. 315 ст.). Но на этомъ основаніи слѣдовало бя, дѣлая логическій выводъ, подвергнута обязанности выкупать свои земли у казны, въ собственность, всѣхъ тѣхъ, во то самъ законъ именуетъ земле-владѣльцами, т. е. и дворянъ, и удѣльное вѣдомство и т. д.
И такъ, въ Россіи допущены слѣдующіе главные виды землевладѣнія или изъятія земли изъ общаго всенароднаго мл государственнаго владѣнія въ пользу частнаго владѣнія (безъ устраненія однакожъ идеи верховнаго обладанія, принадлежащаго самой Землѣ, въ лицѣ государства): землевладѣніе личное и землевладѣніе общинное. Послѣдній видъ землевладѣнія есть самая основная, коренная, такъ-сказать природная форма бытовыхъ отношеній народа къ землѣ, ибо масса народа жила (да и живетъ еще) общинами. Въ то время какъ въ землевладѣніи личномъ, между нимъ и первоначальнымъ источникомъ поземельнаго права, стоитъ цѣлей рядъ юридическихъ видоизмѣненій этого послѣдняго (смѣна владѣльцевъ, разные виды отчужденія, увеличенія и раздробленія и пр.), такъ что они, эти видоизмѣненія, совершенно заслоняютъ представленіе о первоначальномъ источникѣ права, — въ общинномъ землевладѣніи древнихъ черныхъ волостей или нынѣшнихъ государственныхъ крестьянъ, мы видимъ нѣчто другое. Они состоятъ въ самомъ нenoсpeдственномъ, первобытномъ, прямомъ отношеніи къ источнику права, т. е. къ самой Русской Землѣ, или въ этомъ же смыслѣ — къ государству. Между ними и государствомъ нѣтъ посредствующихъ, позднѣйшихъ юридическихъ формъ частнаго личнаго владѣнія; онѣ, эти поземельныя общины, принадлежитъ такъ-сказать къ органической формаціи самаго государства.
Личное землевладѣніе выразилось преимущественно въ такъ-называемомъ помѣщичьемъ правѣ на землю. Крестьяне, поселенные на помѣщичьей землѣ, полученной помѣщиками отъ государства, селились первоначально по договору, или же и искони были поселены на этой землѣ, но потомъ эта земля, вмѣстѣ съ ними посредствомъ цѣлой градаціи юридическихъ сдѣлокъ, перешла въ завѣдываніе частныхъ лицъ. Всѣ эти изъятія изъ общаго въ частное личное владѣніе дѣлались первоначально подъ условіемъ службы и населенія, — вотчины означали потомственное владѣніе, помѣстья — временное, вообще болѣе ограниченное. Потомъ эти оба вида владѣній слились, при Петрѣ, въ одинъ общій видъ потомственнаго владѣнія, а условія постепенно были упразднены самою жизнью. Что же касается до крестьянъ, на этихъ земляхъ поселенныхъ, то они также постепенно слились въ одинъ общій классъ помѣщичьихъ крестьянъ, послѣ того, какъ были прикрѣплены къ землѣ, а потомъ и лично къ помѣщику. Образовалось такъ-называемое крѣпостное право, подъ воздѣйствіемъ котораго весь этотъ разрядъ крестьянъ осѣлъ, распредѣлился по землѣ общинами, и возникъ новый видъ фактическаго общиннаго землевладѣнія, обусловленнаго повинностями въ пользу помѣщика. Это уже было общинное землевладѣніе второй формаціи, такъ-сказать, гдѣ между общинами и государствомъ стояло третье лицо съ своими личными правами — помѣщикъ. Но принципу казалось бы, что прикрѣпленіе къ землѣ крестьянъ дѣлало и самую занимаемую ими землю крѣпкою крестьянамъ, но это простое отношеніе усложнялось элементомъ частнаго личнаго, помѣщичьяго поземельнаго права, обусловливалось извѣстными повинностями. Наконецъ, Положеніе 19 Февраля постаралось, по возможности, распутать узелъ. Оно возвратило помѣщичьему крестьянству утраченное имъ званіе свободнаго сельскаго сословія, признало за нимъ, изъ разныхъ видовъ правъ, какъ несомнѣнное — право пользованія землею, и опредѣлило тѣ способы, посредствомъ которыхъ у крестьянскихъ общинъ второй формаціи долженъ быть установленъ и узаконенъ фактъ полнаго поземельнаго-владѣнія первой формаціи и возвращенъ къ первоначальной своей чистотѣ, съ непосредственнымъ отношеніемъ къ государству. Способъ этотъ есть выкупъ, — который есть сдѣлка, компромиссъ между интересами помѣщика и крестьянъ, между вторгшеюся въ наше законодательство Римскою идеею поземельной частной собственности и вообще личнымъ частнымъ правомъ на землю — съ естественнымъ и такъ-сказать органическимъ правомъ крестьянъ на поземельное владѣніе. Правительство вознаграждаетъ помѣщиковъ за убытки, понесенные ими съ уничтоженіемъ крѣпостной зависимости крестьянъ, и выданное помѣщикамъ вознагражденіе восполняетъ себѣ съ тѣхъ же крестьянъ, въ теченіи 49 лѣтъ. Вотъ собственно какой смыслъ лежитъ въ такъ-называемомъ выкупѣ. Никакого новаго вида и (большею частью) даже никакого новаго объема собственности крестьянской не возникаетъ и не образуется, а только прекращается всякое отношеніе помѣщика къ землѣ, населяемой и владѣемой крестьянами, — установляется тотъ же фактъ и то же право поземельнаго владѣнія, какіе мы видимъ и теперь у крестьянъ такъ-называемыхъ государственныхъ. Выкупившіеся помѣщичьи крестьяне могутъ, пожалуй, называться крестьянами-собственниками, но при общинномъ землевладѣніи это названіе не дѣлаетъ между ними и сельскими общинами государственныхъ крестьянъ, по отношенію къ нравамъ поземельнаго владѣнія, никакого юридическаго различія. Если есть какое различіе, т. е. если права крестинъ государственныхъ болѣе ограничены, то это слѣдъ той неправильности я спутанности юридическихъ понятій, которая господствуетъ въ нашемъ новѣйшемъ законодательствѣ относительно крестьянъ, или же есть превышеніе со стороны административной власти. Ни крестьяне-собственники, ни крестьяне государственныхъ имуществъ не могутъ, при общинномъ землевладѣніи, продавать и закладывать землю въ частную собственность. О правахъ же крестинъ, при уничтоженія общиннаго землевладѣнія, мы здѣсь не говоримъ; это вопросъ особый, который здѣсь только бы помѣшалъ ясному уразумѣнію основныхъ обстоятельствъ дѣла.
Когда Положеніемъ 19 Февраля устроена была участь помѣщичьихъ крестинъ, возвѣщено было, отъ имени Верховной власти, 5 Марта 1861 года, что устройство такъ-называемыхъ государственныхъ крестинъ должно также подвергнуться коренному измѣненію, что преобразованіе должно имѣть исходною точкою главныя начала Положеніи 19 Февраля и цѣлію — вящщее обезпеченіе та этихъ крестьянъ. Въ самомъ дѣлѣ, съ устраненіемъ причинъ, раздѣлявшихъ сельское населеніе Россіи на двѣ группы: помѣщичьихъ и государственныхъ крестинъ, — уничтожился и всякій смыслъ въ дальнѣйшемъ существованіи этого раздѣленіе. Извѣстно, что та часть крестьянскаго населенія, которая не принадлежала ни помѣщикамъ, ни другимъ вѣдомствамъ, владѣвшимъ ими на правѣ частной собственности, именовалась, даже по Своду Законовъ, свободнымъ сословіемъ сельскихъ обывателей, — но въ то же время состояла подъ управленіемъ и опекою Министерства государственныхъ имуществъ, организованнаго въ 1888 году. До 1888 года, для сбора поземельной подати, извѣстной подъ названіемъ оброчной, они состояли въ завѣдываніи финансоваго вѣдомства. Этихъ крестьянъ, въ настоящее время, безъ малаго 10 мил. мужскаго пола, слѣдовательно всего 20 милліоновъ душъ: масса, равняющаяся цѣлому населенію большаго государства, какъ напр. Пруссіи или Италіи! Очевидно, что съ организаціей самоуправленія у крестьянъ, бывшихъ помѣщичьими, съ точнымъ опредѣленіемъ ихъ правъ и отношеній къ государству, съ прекращеніемъ ихъ обязательныхъ отношеній къ помѣщикамъ, не настояло затѣмъ никакой надобности удерживать административное обособленіе такъ-называемыхъ государственныхъ крестьянъ отдѣльною группой. Министерство государственныхъ имуществъ (не въ смыслѣ хозяйственнаго учрежденія завѣдывающаго лѣсами и оброчными статьями, а въ смыслѣ учрежденія управляющаго цѣлымъ классомъ сельскихъ обывателей и опекающаго ихъ) теряло всякой raison d’etre, и оставалось только: вопервыхъ, распространить на государственныхъ крестьянъ формы управленія, созданныя для крестьянъ бывшихъ помѣщичьихъ; вовторыхъ, возстановить- у государственныхъ крестьянъ тѣ же права поземельнаго владѣнія, какія возстановлены у крестьянства помѣщичьяго и которыя искони имъ принадлежали, да и теперь существуютъ съ нѣкоторыми искаженіями, — слѣдовательно устранить эти искаженія. Затѣмъ уже возникаетъ вопросъ совершенно особый, финансовый, о размѣрахъ поземельной подати, объ уравненіи крестьянъ обѣихъ группъ въ платежахъ взносимыхъ въ. пользу казны и т. д.
Поэтому трудно понять, почему, въ видѣ разрѣшенія этой, вовсе не мудреной задачи, въ видѣ достиженія цѣли, указанной Высочайшимъ повелѣніемъ, т. е. вящшаго обезпеченія быта государственныхъ крестьянъ, могъ возникнуть проектъ объ обязательномъ выкупѣ государственными крестьянами земли у государства. Другими словами, по смыслу этого страннаго проекта слѣдуетъ призвать между отношеніемъ государства къ землѣ и крѣпостнымъ правомъ помѣщиковъ — не только аналогію, но совершенное тождество; слѣдуетъ признать государство помѣщикомъ, частнымъ собственникомъ; слѣдуетъ признать крестьянъ, именуемыхъ «государственными» и называемыхъ въ Сводѣ Законовъ сословіемъ свободнымъ, какъ бы помѣщичьими, какъ бы крѣпкими землѣ, на которой они сидятъ; слѣдуетъ наконецъ заставить ихъ выкупать у государства фактъ поземельная владѣнія, существующій болѣе тысячи лѣтъ, едвали не раньше самого государства! Это ставитъ вверхъ днемъ всѣ понятія о поземельномъ правѣ, какъ юридическія, такъ и народныя, бытовыя. Это значило бы, что Земля выкупала бы сама у себя свою собственную формацію! Идея выкупа предполагаетъ упроченіе за крестьянами права на осѣдлость, обезпеченіе за крестьянами права на владѣніе землею: въ прежнее время помѣщикъ имѣлъ право отнять у крестьянина землю, и до Положенія 19 февраля, послѣдній не былъ обезпеченъ ни въ своемъ пользованіи, ни въ своемъ владѣніи. Можно ли не допустить мысль, что государство было бы въ правѣ, какъ помѣщикъ. частный собственникъ, согнать крестьянское населеніе Россіи (20 милліоновъ Русскаго народа) съ земли?. Это значило бы, что сама Россія, сама Русская Земля, которой государство есть только внѣшнее, политическое выраженіе, сама подвергаетъ сомнѣнію свое право на землю; что Русская Земля можетъ быть безъ земли, можетъ быть согнана съ земли!.. Выкупъ, въ помѣщичьихъ имѣніяхъ, имѣлъ значеніе не покупки земля, а единовременнаго откупа отъ повинности, такъ его понимали крестьяне. Въ примѣненіи къ казнѣ-это немыслимо: ибо казна никогда не откажется отъ права облагать землю государственнымъ налогомъ. Намъ укажутъ, пожалуй, и оброчную подать съ крестьянъ государственныхъ, установленную Петромъ въ 1723 году, «по примѣру помѣщичьихъ крестьянъ». Но это неправильное представленіе о свойствѣ «оброчной» подати никогда не было усвоено народнымъ сознаніемъ, да и противорѣчивъ себѣ на фактѣ. То, что платятъ въ казну казенные крестьяне, есть не оброкъ (т. е. не рента, не вознагражденіе частному владѣльцу за уступленное имъ другому лицу право пользованія и распоряженія его землею), а государственный налогъ на землю, подать съ земля. Разница въ слѣдующемъ; рента устанавливается процессомъ торга и выражаетъ собою стоимость земли. Подать же устанавливается законодательнымъ порядкомъ и выражаетъ собою, съ одной стороны, потребности государства, съ другой — средства облагаемыхъ. Логическое послѣдствіе ренты или оброка то, что если плательщикъ не можетъ не выплачивать — онъ теряетъ землю, которая поступаетъ въ полное распоряженіе владѣльца. Такимъ образомъ, повторяемъ, оброкъ мыслимъ только тамъ, гдѣ неплатежъ оброка лишаетъ права на землю, гдѣ владѣлецъ можетъ отказать во владѣніи землею тому, кто не хочетъ платить этого оброка. Но и самая мысль о такомъ нравѣ никогда не всходила на умъ государственной власти, несмотря на ошибочное названіе оброка: до того эта мысль противоестественна.
Тѣмъ болѣе явится она противоестественною въ понятіяхъ 20милліонгой массы государственныхъ крестьянъ, въ случаѣ примѣненія къ нимъ системы выкупа! Объ этомъ не мѣшаетъ подумать.