Сочиненія И. С. Аксакова
Томъ седьмой. Общеевропейская политика. Статьи разнаго содержанія
Изъ «Дня», «Москвы», «Руси» и другихъ изданій, и нѣкоторыя небывшія въ печати. 1860—1886
Москва. Типографія М. Г. Волчанинова, (бывшая М. Н. Лаврова и Ко) Леонтьевскій переулокъ, домъ Лаврова. 1887.
По поводу кончины М. И. Богословскаго.
править15 января скончался въ Москвѣ, 70-ти слишкомъ лѣтъ, протопресвитеръ Большаго Успенскаго собора и членъ Синодальной конторы, докторъ богословія Михаилъ Измаиловичъ Богословскій. Онъ не былъ Москвичъ родомъ, только лѣтъ за двѣнадцать до кончины переселился или точнѣе сказать — переселенъ былъ въ Москву, хотя и на почетную должность протопресвитера Кремлевскаго собора, однакоже не по доброй волѣ, а вслѣдствіе постигшей его незаслуженной опалы. Высшее духовное образованіе получилъ онъ въ Петербургѣ, — Петербургу принадлежала дѣятельность почти всей его жизни — ученая, учебная, пастырская. административная — въ званіи баккалавра и преподавателя въ Академіи, — законоучителя, профессора логики и психологіи, а вмѣстѣ и настоятеля церкви въ Училищѣ Правовѣдѣнія съ самаго его основанія, въ теченіи 30 лѣтъ; наконецъ въ званіи Главнаго священника арміи и флота. Но Москвѣ выпалъ жребій воздать должную честь его заслугамъ, — какъ два слишкомъ года тому назадъ по случаю его 50-лѣтняго юбилея, такъ и теперь, при его кончинѣ. И надобно сказать правду, оба торжества, — и радостное, и печальное, — почтили его достойно. Особенно знаменательно было послѣднее, именно отпѣваніе въ Чудовомъ монастырѣ, съ участіемъ трехъ архіереевъ и многочисленнаго московскаго духовенства. Знаменательно оно было тою единодушною искренностью уваженія къ нравственному характеру почившаго, которою видимо былъ объятъ весь сонмъ священнодѣйствовавшихъ и сослужившихъ, — которая высказалась и въ проповѣдяхъ или рѣчахъ, проникнутыхъ глубокимъ убѣжденіемъ, запечатлѣнныхъ серьезнымъ чувствомъ. Не знаемъ, имѣется ли въ лѣтописяхъ церковныхъ, особенно позднѣйшихъ временъ, примѣръ подобнаго чествованія лицу — преставльшемуся съ санѣ іерея…
Онъ стоилъ этого. Пишущій эти строки имѣлъ счастіе, тому давно, въ ранней юности, состоять въ Училищѣ Правовѣдѣнія его ученикомъ и получать отъ него духовное назиданіе. Нравственное воздѣйствіе его тогда на воспитанниковъ было строгое, бодрое, отрезвляющее, — въ высшей степени благотворное. Его нѣсколько боялись, но безусловно уважали, — а это великое благо въ отрочествѣ и въ юности, когда душѣ дается возможность питать и носить въ себѣ чувство искренняго уваженія!.. Впечатлѣнія нашихъ юныхъ лѣтъ оказались не лживыми, но нашли себѣ оправданіе во всей послѣдующей, долгой дѣятельности Михаила Измайловича. Онъ ни разу не измѣнилъ себѣ въ жизни. Онъ ни раэу не покривилъ душой; въ немъ не было ни «льсти», ни страха… Многими высокими нравственными достоинствами отличаются наши іереи и іерархи, но въ Михаилѣ Измайловичѣ было качество, — къ сожалѣнію довольно рѣдко встрѣчающееся въ духовенствѣ, — была доблесть, и притомъ не страдательная, а неуклонно-дѣятельная, внушаемая горячею до страстности любовью къ правдѣ, а потому и чуждая строптивости и гордыни. — Именно это качество и признано было за нимъ всѣми, какъ его отличительная особенность; оно-то и было главнымъ образомъ цѣнимо въ немъ при жизни и оцѣнено по смерти лучшими людьми въ нашемъ духовенствѣ и обществѣ. Просматривая, напримѣръ, описанія его 50-тилѣтняго юбилея (30 сентября 1881 г.), мы встрѣчаемъ почти въ каждомъ обращенномъ къ нему привѣтствіи — выраженія, характеризующія его нравственный обликъ именно въ этомъ смыслѣ. Въ самой Высочайшей грамотѣ о сопричисленіи отца Богословскаго къ ордену Св. Владиміра, выдающеюся его заслугою указана «твердость убѣжденій» съ «неизмѣнной ревностью къ православію». Преосвященный Іоаннъ вспоминаетъ его «строгую правдивость въ сужденіи о свойствахъ и качествахъ людскихъ, когда дѣло касается сего въ занятіяхъ служебныхъ». Въ адресѣ протоіерея Рождественскаго отъ Московской Духовной Консисторіи читаемъ между прочимъ, что «твердая самостоятельность мысли и воли составляетъ завѣтную особенность Михаила Измайловича; что въ трудныхъ случаяхъ, въ дѣлахъ особенной важности его слово было рѣшающимъ», на что давала ему право, кромѣ основательнаго знанія церковныхъ законовъ, его «неуклонная правота, не знающая лицепріятія»; что наконецъ, встрѣченныя имъ въ жизни «тяжкія испытанія переносилъ онъ всегда съ благороднымъ мужествомъ, безъ малодушнаго унынія, безъ жалобъ и ропота». Особенно замѣчателенъ привѣтъ юбиляру отъ бывшаго архіепископа Кишеневскаго, Павла. Причисляя себя не только къ «кругу почитателей», но и «къ тѣсному кругу лицъ, пользующихся особымъ благорасположеніемъ» отца протоіерея, преосвященный Павелъ отдаетъ должную дань «его свѣтлому и обширному уму, силѣ его непреклоннаго характера, честности и несокрушимой твердости его убѣжденій, и его дѣятельности»… «Имя ваше», прибавляетъ преосвященный, «перейдетъ въ отдаленныя поколѣнія и по разсказамъ и воспоминаніямъ о васъ, проникнутымъ глубокимъ уваженіемъ»…
Благо тому, чья дѣятельность, въ концѣ долгаго поприща, въ дверяхъ могилы, могла удостоиться подобной единодушной оцѣнки! Да послужитъ же память о немъ въ примѣръ и назиданіе всѣмъ будущимъ пастырямъ и стоятелямъ за истину и церковь Христову!..