Сочиненія И. С. Аксакова.
Прибалтійскій Вопросъ. Внутреннія дѣла Россіи. Статьи изъ «Дня», «Москвы» и «Руси». Введеніе къ украинскимъ ярмаркамъ. 1860—1886. Томъ шестой
Москва. Типографія М. Г. Волчанинова (бывшая М. Н. Лаврова и Ко.) 1887
По поводу голода въ нѣкоторыхъ губерніяхъ Россіи.
правитьКаждый день почти привозитъ намъ подтвержденіе, что сообщенныя столичными газетами извѣстія о голодѣ въ значительной части Россіи не только не преувеличены, но представляютъ сравнительно-слабую картину народнаго бѣдствія. Мы уже не говоримъ о Финляндіи, гдѣ по крайней мѣрѣ общественная дѣятельность неутомимо бодрствуетъ и печется объ уменьшеніи зла; не говоримъ и объ Архангельской губерніи, изъ которой жители перебѣгаютъ въ Норвегію и оттуда высылаются обратно, — не говоримъ потому, что объ ея положеніи всего громче, краснорѣчивѣе и убѣдительнѣе свидѣтельствуетъ, къ стыду нашему, подписка, открытая въ Лондонѣ въ пользу голодающихъ Архангелогородцевъ, англійскимъ консуломъ въ Архангельскѣ, мистеромъ Ренни. Это обстоятельство, кажется, сильно смутило и проняло наше общество, — охотно благотворящее, всегда готовое жертвовать и привычное къ жертвамъ въ пользу ближняго, но непривычное къ самодѣятельности, неумѣющее придать частнымъ благотворительнымъ силамъ широкую, коллективную, вполнѣ практическую, «цѣлесообразную», какъ выражаются Нѣмцы, организацію. Но, какъ мы уже сказали, не одна Архангельская губернія бѣдствуетъ: бѣдствуетъ и Вологодская, и Олонецкая, и Новгородская, и Псковская, и Тверская, и Орловская, и Костромская, и Тульская, и Рязанская, — бѣдствуютъ и другія, страждущія не столько отъ неурожая, сколько отъ непомѣрно-высокихъ цѣнъ на хлѣбъ, вызванныхъ спросомъ хлѣба въ сосѣднія губерніи, а также громаднымъ отпускомъ нашего зерна за границу. Безхлѣбье не повсемѣстно, но возвышеніе цѣны на съѣстные припасы повсемѣстно, а между тѣмъ добыча денегъ стала народу затруднительнѣе, чѣмъ когда-либо. Со всѣхъ сторонъ жалобы на скудость и невѣрность заработковъ, которыхъ размѣръ грозятъ убавиться еще болѣе, вслѣдствіе колебаній въ фабричномъ производствѣ, причиненныхъ слухами объ измѣненіи тарифа (см. вчерашній, 14 No «Москвича»). Не только въ сѣверныхъ нашихъ губерніяхъ, но даже и Орловской, начинаютъ приготовлять хлѣбъ съ такими вредными примѣсями, которыя тотчасъ же оказываютъ злое дѣйствіе на народное здоровье: рядомъ съ извѣстіями о голодѣ приходятъ извѣстія о повальныхъ тифозныхъ горячкахъ и другихъ болѣзняхъ, — и рядомъ съ ними, что еще хуже, начинаютъ приходить извѣстія объ усилившихся воровствахъ, грабежахъ, разбояхъ и даже убійствахъ, — порожденныхъ голодною нуждою. Голодъ, бѣдность, болѣзни, смертность, преступленія, — порча народнаго здоровья, порча народной нравственности, — худосочіе народное во всѣхъ смыслахъ, прямомъ и иносказательномъ.
Мы не сомнѣваемся, что правительство съ своей стороны приметъ, а отчасти уже и приняло надлежащія мѣры, чтобы смягчить удручающее Россію зло, — независимо отъ разныхъ внушеній, которыя, при всей своей благонамѣренности, едва- ли могутъ оказаться вполнѣ дѣйствительными. Такъ, въ журналахъ земскаго собранія одной губерніи мы читаемъ, что административное начальство, «озабочиваясь возможнымъ устраненіемъ подобнаго упущенія въ народномъ хозяйствѣ (т. е. незасѣва полей, вызваннаго неурожаемъ и бѣдностью?), обращаетъ на этотъ важный предметъ особенное вниманіе мѣстнаго земства». Существенная задача земства, говоритъ далѣе административное начальство, должна состоять въ томъ, «чтобы посѣвы не уменьшались противъ прежнихъ, а напротивъ, по возможности, усиливались въ виду возрастанія населенія и усиленія отпускной торговли хлѣбомъ». Конечно, было бы очень желательно, чтобы посѣвы усиливались, а не уменьшались, и никто, конечно, не станетъ спорить противъ той очевидной истины, что чѣмъ больше прибавляется населеніе, тѣмъ больше потребляется и хлѣба; мы осмѣливаемся думать, что эта истина извѣстна и народу, который не потому не засѣваетъ полей, что не сообразилъ пользы засѣва и необходимости въ хлѣбѣ для своего пропитанія, а потому, что засѣвать полей нечѣмъ: не уродилось зерна, — въ чемъ, конечно, всего менѣе можно видѣть съ его стороны добровольное «упущеніе». Какъ бы ни было заботливо земство, какъ бы сильно ни сознавало оно благо отъ увеличенія посѣвовъ противъ прежнихъ, но въ настоящую минуту дѣло идетъ не объ увеличеніи, а о засѣвѣ полей хотя бы и въ прежнемъ размѣрѣ. Побудить же къ этому эасѣву неимущихъ хлѣба крестьянъ можетъ земство, конечно, не внушеніями и едвали инымъ чѣмъ, какъ раздачею хлѣбныхъ зеренъ. Но для этого необходимы средства, и о недостаткѣ-то этихъ средствъ постоянно свидѣтельствуютъ постановленія земства, а также и представленія его Министерству внутреннихъ дѣлъ о заимообразной выдачѣ денегъ изъ общаго продовольственнаго капитала, или о передачѣ въ вѣдѣніе и распоряженіе земства нѣкоторыхъ отчисленныхъ отъ него въ этотъ общій капиталъ сборовъ (см. 7 No «Москвича»). Конечно, правительство не можетъ, съ своей стороны, позволить растратить сразу, хотя бы и заимообразно, весь денежный запасъ, которымъ оно обезпечиваетъ народное продовольствіе: оно обязано имѣть въ виду злобу не одного дня, но и будущихъ дней; тѣмъ не менѣе, сколько намъ извѣстно, во многихъ мѣстностяхъ позаимствованія изъ капитала допущены и однакожъ не принесли желаемой пользы, оказавшись едва достаточными для утоленія насущныхъ нуждъ и совершенно недостаточными для поддержанія запасовъ хлѣба и для будущаго обсѣмененія полей. Русское общество не можетъ не отнестись съ истинною благодарностью къ дѣятельности многихъ мѣстныхъ губернскихъ и уѣздныхъ земскихъ управъ, усиленно борющихся съ наступающимъ врагомъ — голодомъ и цѣлымъ рядомъ прочихъ золъ, неизбѣжныхъ спутниковъ голода; но одной земской, весьма скудной, размѣренной смѣтою казнѣ не выручить этихъ мѣстностей изъ бѣды, если не подоспѣетъ на выручку казна не считанная, вольная, никакому начальству не приказанная, однимъ словомъ, если не поможетъ дѣлу благотворительность частная и общественная.
Русскій человѣкъ, какъ мы уже сказали, благотворителенъ. Каждый день мы узнаемъ о какомъ-либо пожертвованіи, иногда принимающемъ поразительные размѣры: но всѣ эти пожертвованія, большею частью, не образуютъ прочной общественной силы, не создаютъ надежнаго, вѣрнаго, неоскудѣвающаго источника помощи, а имѣютъ характеръ частный, случайный, одиночный и легко оскудѣвающій. Суммы огромныя, напримѣръ, отдѣляются отъ избытка, нерѣдко даже поглощаютъ весь избытокъ, жертвуемыя на позолоту куполовъ и иконостасовъ, на сооруженіе исполинскихъ колоколовъ. Мы нисколько не думаемъ порицать такого направленія благотворительности: оно отвѣчаетъ-нравственной потребности жертвователей, любви къ благолѣпію дома Божьяго, народному міросозерцанію. Но есть годины народныхъ всеобщихъ бѣдствій, когда облегченіе бѣдствій является конечно самымъ угоднымъ приношеніемъ Богу и самою обязательною жертвой для совѣсти, ибо не можетъ не видѣть ихъ имѣющій очи, и не можетъ не слышать ихъ имѣющій уши. Такія народныя бѣдствія суть насланія Божіи, — глаголъ Божій къ людямъ о забытомъ ими братствѣ, о подвигѣ любящаго и милосердствующаго духа. Однимъ словомъ, такія бѣдствія сами повелительно у казу- ютъ, куда должны быть направлены и избытокъ богача и лепта вдовицы, я ничей слухъ не можетъ, безъ грѣха, уклониться отъ внятія народному воплю.
Онъ бы, конечно, и не уклонился, да и не уклоняется, но нельзя не принять во вниманіе тысячи затрудненій, представляемыхъ самою обстановкой нашей жизни, слабымъ развитіемъ нашей общественности и множествомъ внѣшнихъ условій — для всякой частной благотворительной иниціативы, которая бы пожелала въ дѣлѣ благотворенія выйдти изъ старой торной колеи на путь новый. Еще менѣе представляется удобствъ для совокупнаго дѣйствія частныхъ благо- творительныхъ усилій, если оно не укладывается въ опредѣленную рамку оффиціально признанныхъ и регламентированныхъ благотвореній. Многіе и рады бы помочь, и томятся потребностью отнять у себя что-нибудь на общее благо, но не вѣдаютъ ни пути, ни способа, — недоумѣваютъ и, наконецъ, кончаютъ тѣмъ, что удовлетворяютъ свою потребность жертвованія обычнымъ приношеніемъ на церковное благолѣпіе, или въ пользу казенныхъ человѣколюбивыхъ учрежденій… Голодъ въ Архангельской, голодъ въ Орловской губерніи! Но, вопервыхъ, кромѣ общаго гула молвы, неяснаго и сбивчиваго, — кто передастъ о томъ во всеобщее свѣдѣніе? Газеты? Но оффиціальныя газеты считаютъ необходимымъ, по какимъ-то особеннымъ соображеніямъ, молчать о нуждахъ народныхъ, а газеты независимыя, большею частью, должны ограничиваться свѣдѣніями неполными, нерѣдко извращенными подъ перомъ корреспондентовъ; да наконецъ, если даже сообщаемыя ими извѣстія и справедливы, не рискуютъ ли онѣ подвергнуться иногда отъ оффиціальной власти обвиненію въ неблагонамѣренномъ преувеличеніи народныхъ нуждъ? Къ тому же самыя газеты еще не довольно у насъ распространены, да и читающая публика достаточно ли внимательно ихъ читаетъ, чтобы не пропустить никакого извѣстія изъ того или другаго губернскаго города? Вовторыхъ, положимъ, что жители Вятки, Пензы, Тамбова, даже Москвы, наконецъ провѣдали, благодаря газетамъ, о народномъ бѣдствіи, подвиглись сердцемъ на помощь… Но какимъ способомъ переслать какому-нибудь бѣдному чиновнику свой трудовой рубль, жертвуемый имъ на пособіе голодающему населенію напр. Архангельской губерніи? Къ кому обратиться? Куда адресоваться? И стоитъ ли посылать рубль, который канетъ какъ капля въ море, если не знать при этомъ, что такихъ отдѣльныхъ рублей тысячи и сотни тысячъ, и всѣ они вмѣстѣ слагаются въ капиталъ, въ силу дѣйствительную, способную побороться съ народной нуждою?… За отсутствіемъ другихъ общественныхъ центровъ, частныя лица, движимыя состраданіемъ, обращаются обыкновенно въ редакціи газетъ и журналовъ, но и редакціи поставлены въ неменьшее затрудненіе. Въ самомъ дѣлѣ, куда препроводить жертвуемые рубли? Въ канцелярію начальника губерніи, какъ это и дѣлаютъ обыкновенно редакторы? Но начальнику губерніи и безъ того слишкомъ много своего дѣла; нельзя ему усмотрѣть за всякимъ присылаемымъ къ нему для благотворительной цѣли рублемъ. Поэтому судьба этихъ рублей почти всегда остается неизвѣстною; можно только предположить, что они пошли по разнымъ казеннымъ мытарствамъ, и частію залеживаются въ какомъ-нибудь казенномъ сундукѣ, въ ожиданіи увеличенія суммы, частію присоединяются къ казеннымъ пособіямъ. При всѣхъ этихъ переходахъ благотвореніе становится безличнымъ и безразличнымъ; въ немъ улетучивается то нравственное благоуханіе добра, то вѣяніе подвигшагося на состраданіе духа, та теплота даянія, которая благотворно, не только физически, но и нравственно, облегчаетъ нужду, скорбь и болѣзнь. «Не о хлѣбѣ единомъ жиръ будетъ человѣкъ», и много пользуетъ душѣ страждущаго — состраданіе братское, сопровождающее помощь вещественную. Необходимо, чтобы въ дѣлѣ благотворенія сохранялась и освѣжалась взаимная связь любви дающаго и получающаго, одинаково освящающая и очищающая ихъ обоихъ. Пусть знаетъ и вѣритъ Русскій народъ, что въ годины его бѣдствія явится къ нему братская помощь отъ всѣхъ классовъ общества, высшихъ и низшихъ, — пусть его страданіе послужитъ, по крайней мѣрѣ, къ нашему общенію съ нимъ — въ состраданіи…
Мы знаемъ по опыту, — да это знаетъ и каждый, бывшій посредникомъ между дающими и получающими, — что тогда обильнѣе притекаетъ благотворительная жертва, когда жертвователь убѣжденъ, что его даяніе достигаетъ цѣли, — и еще обильнѣе тогда, когда доводится до его свѣдѣнія: какъ, кому, при какой обстановкѣ передано даяніе, — когда, однимъ словомъ, поддерживается въ актѣ благотворенія характеръ непосредственнаго, личнаго благотворительнаго дѣйствія, со всею живостью и теплотою участія.
Почему бы въ каждомъ губернскомъ городѣ бѣдствующей губерніи не устроиться, движеніемъ общественной иниціативы, мѣстному комитету или братству изъ мущинъ и женщинъ, съ участіемъ губернской земской управы и съ единственною цѣлью оказать пособіе нуждающимся, въ настоящую пору, отъ недостатка и дороговизны хлѣба? Такіе комитеты должны бы учредиться только для данной минуты, не превращаясь въ постоянныя учрежденія, и вообще вызываться всякій разъ живою, дѣйствительною потребностью. Они легко моглибы распространиться и по уѣздамъ, въ видѣ отдѣленій, связанныхъ общимъ дѣломъ съ комитетомъ центральнымъ. Члены комитетовъ могли бы личнымъ изслѣдованіемъ на мѣстѣ повѣрять дѣйствительность народныхъ нуждъ, а затѣмъ и дѣйствительность оказанной помощи. Такое общественное содѣйствіе мѣстнымъ земскимъ управамъ и, наоборотъ, содѣйствіе земскихъ управъ общественной благотворительности способно дать, кажется намъ, самые благіе, практическіе, дѣльные результаты. Само собой разумѣется, что объ открытіи этихъ комитетовъ или братствъ, объ именахъ избранныхъ членовъ, о получаемыхъ ими пожертвованіяхъ, а главное — объ употребленіи пожертвованій должно быть обнародываемо печатно, со всевозможною гласностью. Особенно же подробны должны быть отчеты объ употребленіи пожертвованій. Такія временныя, при всякой живой нуждѣ возникающія учрежденія служили бы общественными центрами для частнаго милосердія и совмѣщали бы въ себѣ выгоды общественной благотворительности со всѣмъ нравственнымъ характеромъ благотворительности частной… Если такіе комитеты откроются, — а почему бы имъ не открыться? что мѣшаетъ имъ открыться? — тогда мы не будемъ недоумѣвать, куда отсылать жертвуемые на Архангельскую губернію или же на иную «губернію» рубли — и пожертвованія, безъ сомнѣнія, польются обильной рѣкою.
Недавно открыто въ Петербургѣ общество для пособія раненымъ, съ отдѣленіями въ Москвѣ и почти во всѣхъ губернскихъ и даже нѣкоторыхъ уѣздныхъ городахъ Россіи. Мысль полезная. Но здѣсь дѣло идетъ о раненыхъ — въ настоящее время здоровыхъ и только имѣющихъ быть ранеными въ случаѣ войны, конечно всегда возможной, но теперь еще близко не предусматриваемой. Теперь еще нѣтъ ни войны, ни раненыхъ… Но есть у васъ другая война, не загаданная, а дѣйствительная, свирѣпствующая въ сей часъ и въ сію минуту, — война съ голодомъ, съ холодомъ, съ бѣдностью, болѣзнями и всѣми преступными соблазнами нужды. Есть у насъ раненые, не будущаго, а настоящаго времени, — изъязиленные вредною пищею, тифомъ, горячкою, цынгою. Они заслуживаютъ не менѣе участія, какъ и тѣ, которые имѣютъ со временемъ получить раны отъ непріятельскаго штыка или пули.
«На Святой Руси съ голоду не умираютъ», говоритъ старинная русская пословица… Да оправдается же она и въ наше новое время, при новыхъ условіяхъ нашей общественной и земской жизни!