Сочиненія И. С. Аксакова.
Прибалтійскій Вопросъ. Внутреннія дѣла Россіи. Статьи изъ «Дня», «Москвы» и «Руси». Введеніе къ украинскимъ ярмаркамъ. 1860—1886. Томъ шестой
Москва. Типографія М. Г. Волчанинова (бывшая М. Н. Лаврова и Ко.) 1887
По поводу вызова свѣдущихъ людей для обсужденія питейнаго вопроса.
правитьПорадуется безъ сомнѣнія вся Россія, и прежде всего сами крестьяне, оффиціально объявленному рѣшенію правительства принять наконецъ дѣйствительныя мѣры для «противодѣйствія неумѣренному употребленію вина» или по просту пьянству, — этому лютому злу, совсѣмъ одолѣвшему нашу землю. Порадуется вдвойнѣ, потому что правительство вмѣстѣ съ тѣмъ возвѣщаетъ и о своемъ благомъ намѣреніи посовѣтоваться по этому дѣлу напередъ съ людьми свѣдущими, именно: вызвать во второй половинѣ сентября болѣе 20 лицъ изъ разныхъ губерній Для сообщенія мѣстныхъ свѣдѣній и для предварительнаго обсужденія того, выработаннаго уже проекта, который предполагается внести въ Государственный Совѣтъ нынѣшнею же осенью. Мольбы народа наконецъ услышаны. Было бы истинно желательно, чтобъ въ число приглашенныхъ попало нѣсколько изъ разряда лицъ наиболѣе въ предстоящемъ дѣлѣ свѣдущихъ и наиболѣе заинтересованныхъ, именно нѣсколько (хоть бы также десятка два изъ разныхъ мѣстностей Россіи) толковыхъ, умныхъ крестьянъ, въ родѣ, напримѣръ, того волостнаго старшины Угодичьской волости, Ростовскаго уѣзда, Ярославской губерніи, Кострова, объ административныхъ дарованіяхъ котораго и объ успѣшной его борьбѣ съ пьянствомъ разсказываетъ нашъ извѣстный экономистъ, В. П. Безобразовъ, въ 40 No «Руси». Такой способъ разрѣшенія самаго жгучаго для народа вопроса (т. е. приглашеніемъ въ числѣ «свѣдущихъ» и крестьянъ) по всей вѣроятности обезпечилъ бы болѣе надежнымъ образомъ дѣйствительное исполненіе будущаго закона о питейной торговлѣ со стороны самого нашего населенія: Государева забота о благѣ народномъ, Государева воля, выразившаяся законодательнымъ актомъ, ограждающимъ народную нравственность, пустили бы тогда — не черезъ сложное, многостепенное бюрократическое только нисхожденіе сверху до-земи, а непосредственно, — глубокіе корни въ народное сознаніе, стали бы добрымъ, руководящимъ для народа преданіемъ. Въ нашей газетѣ былъ помѣщенъ въ разное время цѣлый рядъ крестьянскихъ приговоровъ сельскихъ и волостныхъ, уполномочивающихъ ходатайствовать у правительства о сокращеніи числа кабаковъ — «чтобы были не ближе 15 верстъ одинъ отъ другаго», — приговоровъ не поддѣльныхъ, а настоящихъ, въ искренности, въ подлинности которыхъ мы имѣли возможность удостовѣриться лично. Были у насъ и еще приговоры, налагающіе ту же мысль о сокращеніи числа кабаковъ, — но не были напечатаны нами только потому, что написаны они слишкомъ правильнымъ языкомъ, очевидно приходскимъ священникомъ или учителемъ, и потому могли бы быть заподозрѣны, хоть вѣроятно и несправедливо, въ поддѣлкѣ. Въ виду такого прямаго заявленія самихъ крестьянъ, въ которомъ такъ чистосердечно высказывается простое желаніе стать «подалѣе отъ соблазна», совершенно непонятною становится агитація нѣкоторыхъ газетъ въ защиту «свободы» кабацкаго промысла и противъ законодательнаго сокращенія числа этихъ почтенныхъ заведеній. Спѣшимъ оговориться, чтобъ не подпасть обвиненію въ клеветѣ, что онѣ, т. е. газеты, при этомъ нисколько не выражаютъ сочувствія народному пьянству, даже негодуютъ на этотъ порокъ, — но потому ля, что иниціатива такого рода борьбы съ пьянствомъ идетъ не отъ нихъ, а отъ самого народа и вызвала сочувствіе «Московскихъ Вѣдомостей», или потому, что въ ихъ кодексѣ, скопированномъ съ кодекса заграничныхъ новѣйшихъ передовыхъ теоретиковъ и доктринеровъ, наряду съ вопросами аграрнымъ, рабочимъ и т. д., не стоитъ вопроса о пьянствѣ и не преподано готоваго разрѣшенія, — почему бы то ни было, но нѣкоторая часть такъ-называемой либеральной печати вкупѣ -съ либеральною бюрократіей возстаетъ противъ вышеупомянутой, предлагаемой самими крестьянами мѣры… Возраженія свойства разнаго. «Вы хотите, — говорятъ одни, — отнять у народа его единственную утѣху, когда сами наслаждаетесь пѣніемъ Аделины Патти! Дайте ему напередъ театръ, дайте ему своихъ Патти, доставьте ему возвышающія душу развлеченія, и тогда кабакъ рушится самъ собою», и т. д. Такова, исполненная повидимому самаго нѣжнаго соболѣзнованія къ несчастному народу, лишаемому кабака безъ немедленной замѣны онаго сельскими Аделинами Патти, патетическая рѣчь нѣкоторыхъ противниковъ сокращенія. Выходитъ, что соболѣзнованіе къ крестьянамъ мѣшаетъ этимъ господамъ согласиться на то, о чемъ молятъ сами крестьяне; выходитъ, что сокращеніе кабаковъ какъ будто служитъ помѣхою для повсемѣстнаго по селамъ возникновенія театровъ, а не служитъ, наоборотъ, наилучшимъ средствомъ къ возбужденію въ народѣ потребностей болѣе нравственнаго порядка, теперь заглушаемыхъ водкой. Газета «Порядокъ» съ своей стороны также осуждаетъ эту мѣру, т. е. сокращеніе числа кабаковъ и размѣщеніе ихъ на 15-ти-верстномъ другъ отъ друга разстояніи, — и также изъ соболѣзнованія къ крестьянамъ: она предвидитъ развитіе шинкарства, т. е. воспрещенной тайной продажи вина по донамъ, которую, конечно, станутъ строго преслѣдовать, и заранѣе оплакиваетъ будущія жертвы будущихъ преступленій, вызванныхъ къ жизни сокращеніемъ кабаковъ!… При этомъ она разсуждаетъ, что безъ подъема народнаго образованія и экономическаго благосостоянія пьянство искоренить совсѣмъ невозможно. Разсужденіе несомнѣнно основательное, но выводъ выходитъ все-таки одинъ: въ ожиданіи пока «книга станетъ доступною большинству народа» и «экономическое положеніе его понравится», оставить кабаки рости и множиться, а народу въ проеимой имъ отъ правительства помощи для борьбы съ кабакомъ-искусителемъ отказать, примѣняя къ потребленію вина принципъ невмѣшательства или laissez faire laissez aller.
Да кабакъ-то главнымъ образомъ и вытѣсняетъ книгу и вредитъ экономическому благосостоянію! Зло по преимуществу въ кабакѣ, съ его кабацкою опьяняющею атмосферой, кабацкою компаніей, кабацкимъ кредитомъ, съ хозяиномъ- кабатчикомъ, готовымъ принять отъ пьяницы въ закладъ все, до послѣдней его рубахи. Гдѣ кабакъ, тамъ развращается все населеніе, развращаются и дѣти, пріучащіяся съ малыхъ лѣтъ быть свидѣтелями грязныхъ, отвратительныхъ сценъ кабацкаго разгула. Даже потаенная продажа не такъ вредна, какъ кабакъ, потому именно, что производится тайно, слѣдовательно, въ большинствѣ случаевъ, не можетъ допустить въ самомъ мѣстѣ продажи ни большихъ сборищъ, ни явныхъ безчинствъ, ни даже закладовъ имущества или платья, такъ какъ при этомъ слишкомъ легко бы обнаружилось незаконное занятіе продавца. Можно даже предполагать, что при отдаленности кабака почти каждый крестьянскій домъ станетъ запасаться виномъ впередъ, для собственнаго употребленіи, такъ что и въ шинкарствѣ не будетъ особенной надобности, — но это употребленіе будетъ уже другаго характера, чѣмъ кабацкое пьянство. Мы вовсе не думаемъ, чтобы одно сокращеніе числа кабаковъ вполнѣ искоренило зло, пожирающее сильнѣе всѣхъ другихъ золъ крестьянское благосостояніе; мы стоимъ за эту мѣру прежде всего потому, что на нее указываютъ сами крестьяне; затѣмъ потому, что и сами признаемъ ее существенно полезною, такъ какъ кабакъ, по нашему мнѣнію и по мнѣнію крестьянъ, самъ по себѣ «душевреденъ»; но нисколько не утверждаемъ, будто спасеніе заключается только въ одной этой мѣрѣ и никакія другія не нужны. Хотите убѣдиться въ пользѣ безкабачья, сравните только двѣ деревни или два села въ близкомъ другъ отъ друга разстояніи, изъ которыхъ въ одномъ — кабакъ, а въ другомъ нѣтъ, и вы подивитесь различію крестьянъ не только въ благосостояніи, во и въ нравахъ. Въ безкабачномъ селѣ крестьяне, сравнительно, чище, порядливѣе, трудолюбивѣе вѣжливѣе, и самое хозяйство идетъ успѣшнѣе, чѣмъ въ первомъ, — хотя и въ безкабачномъ селѣ въ большіе, особенно храмовые праздники, благодаря заранѣе запасенному вину, происходитъ иногда трехдневное, повальное безобразное пьянство. Его не устранитъ, конечно, никакая отдаленность кабака, но такая попойка праздниками и кончается; это не то, что ежедневное развращеніе, что кабацкое завсегдатайство, и поглощеніе кабакомъ всякаго досужаго часа и досужей копѣйки!
Крестьяне въ своихъ приговорахъ, изъ которыхъ многіе были нами напечатаны въ подлинникѣ, сами сознаются въ непохвальной своей податливости соблазну и умоляютъ только объ одномъ: чтобъ убавили и разрѣдили количество искусителей. Намъ привелось однажды, совершенно случайно, при проѣздѣ чрезъ одно большое село, попасть на волостной сходъ: выбирали волостныхъ судей. Домикъ волостнаго правленія и напротивъ него кабакъ, между домикомъ и кабакомъ, въ которомъ раздавались крики и пѣсни, значительно подпившій народъ; волостной старшина, стоя на крыльцѣ правленія, выкликивалъ на улицу кабацкихъ гостей, которые нехотя выходили одинъ за другимъ. «Что вы тутъ дѣлаете?» спросили мы одного мужика. — «Да вотъ, батюшка, самъ видишь: пьяные пьяныхъ въ правые судьи выбираемъ»!-- На нѣсколько энергическихъ, приличныхъ случаю, замѣчаній, мы получили отъ стоявшихъ тутъ кучкою мужиковъ такой отвѣтъ: «Скверно, ужъ на что хуже! Сами видимъ, да ничего не подѣлаешь: Вишь онъ торчитъ тутъ, проклятый», прибавили они, указывая на кабакъ.
Да, ослабли! Народъ это чувствуетъ, сознаетъ самъ, тяготится самъ своимъ развращеніемъ, страстно желаетъ изъ него выйти и ищетъ себѣ опоры извнѣ, молитъ, чтобъ сама высшая власть протянула ему руку помощи. Неужели же мы ее оттолкнемъ?.. Не къ лицу намъ глумиться надъ этимъ смиреннымъ сознаніемъ народа въ собственномъ нравственномъ слабосиліи… Дивиться надо, какъ сохранилъ онъ въ себѣ столько человѣчности, — которою даже превосходитъ низшіе народные классы въ другихъ, болѣе «культурныхъ» странахъ, что даже въ паденіи своемъ не утрачиваетъ понятій о высшемъ человѣческомъ достоинствѣ, ни стремленій къ высшему христіанскому совершенству. Тысячу лѣтъ росъ онъ какъ трава, — никто о немъ не заботился, никто его не наставлялъ, не училъ: соблюла въ немъ душу и человѣка только православная вѣра, только сознаніе своей неразрывной духовной связи съ церковью; единственнымъ учителемъ былъ только храмъ Божій, несмотря даже на небрежное, по большей части, богослуженіе. Двѣсти лѣтъ держали его мы, помѣщики, въ своей крѣпости, и выпустили на волю, по крайней мѣрѣ огромное большинство изъ насъ, такимъ же, какимъ взяли, не воспитавъ, не научивъ его ни чему, ни грамотѣ, ни даже улучшенной системѣ хозяйства и обработки земли! А затѣмъ, когда онъ выпущенъ былъ на волю, — какъ же распорядились мы — уже какъ общество, какъ интеллигенція, руководящая и правящая?
Въ Сѣверныхъ Штатахъ Америки, въ виду предстоявшей эмансипаціи Негровъ, заранѣе, предупредительно озаботились устройствомъ для нихъ десятковъ тысячъ школъ, почти или совсѣмъ даровыхъ, для того, чтобы тотчасъ же по освобожденіи уловить все, еще способное учиться негритянское поколѣніе въ школы и такимъ образомъ нравственно подготовить ихъ къ воспринятію свободы, въ пользованію своими новыми правами. У насъ же распорядились иначе: бывшимъ крѣпостнымъ преподнесли одновременно два охмѣляющихъ кубка: воли и — дешевки! Дешевкой прозвалъ народъ вино или водку, упавшую, съ уничтоженіемъ откуповъ, до небывало низкой цѣны. Слѣдуетъ только изумляться, какъ при такой одновременности, при такомъ подставленномъ народу искушеніи, освобожденіе совершилось почти повсемѣстно тихо и мирно, хотя и съ невыгодными нравственными послѣдствіями для крестьянъ. Мы не раздѣляемъ мнѣнія тѣхъ, которые видятъ въ этомъ подсунутомъ освобождаемому народу соблазнѣ — какой-то злой разсчитанный умыселъ, внушенный чуть ли не самимъ польскимъ ржондомъ. Мы полагаемъ, что все это произошло отъ двухъ причинъ; вопервыхъ, отъ легкомысленнаго, безразборчиваго, чуждаго критики, наивнаго увлеченія нашего всякаго рода «либерализмомъ» и поверхностнаго знанія народной жизни; уничтоженіе всѣмъ омерзѣвшаго откупа стало дѣйствительно неизбѣжнымъ, введеніе же акцизной системы представлялось «прогрессомъ», а о конечномъ практическомъ результатѣ, объ усиленіи народнаго пьянства и разореніи чрезъ то народнаго хозяйства, никто въ теоретическомъ увлеченіи надъ этою мыслью серьезно не останавливался. Да и некогда было; все спѣшило и торопилось. Другая причина заключалась въ томъ, что въ ту пору прогрессивныхъ вѣяній и реформъ всякое министерство гнуло и погоняло, что есть мочи, реформы своего вѣдомства, — отдѣльно, не соображаясь ни съ общимъ ходомъ дѣлъ, ни съ частными прогрессивными дѣйствіями другихъ вѣдомствъ. Такъ, напримѣръ, уже въ виду предпринятаго уничтоженія крѣпостной зависимости и предстоявшаго критическаго положенія помѣщичьихъ хозяйствъ, Министерство финансовъ признало какъ разъ благовременнымъ уничтожить существовавшій издавна дешевый и популярный поземельный кредитъ въ такъ-называемыхъ Опекунскихъ Совѣтахъ, не замѣнивъ его никакимъ новымъ кредитомъ, когда онъ именно дозарѣза былъ нуженъ. Самый злой врагъ не могъ бы посовѣтовать болѣе вредной мѣры, а между тѣмъ министръ финансовъ былъ вполнѣ достойный человѣкъ, исполненный искренняго патріотическаго духа и лучшихъ намѣреній. Но Министерство финансовъ дѣйствовало само-по-себѣ, Министерство внутреннихъ дѣлъ — также само-по-себѣ, военное Министерство опять особая статья…
Но относительно потребленія народомъ вина дѣйствительно принимались иногда мѣры не одного легкомысленнаго свойства. Незадолго до введенія акцизной системы, въ западномъ краѣ Россіи стали возникать, по примѣру Англіи и Америки, такъ-называемыя «общества трезвости». Повѣтріе перешло и въ центральную Россію, гдѣ приняло своеобразную форму: крестьяне міромъ составляли приговоры: «вина не пить» и давали другъ другу варокъ, большею частью на опредѣленное время, — на годъ, на два. Сельское духовенство, — надобно сказать правду, — охотно поддерживало мужиковъ въ такомъ настроеніи и по желанію ихъ скрѣпляло договоры. Составило приговоръ одно село, — сосѣднему не отставать же, и воздержаніе отъ вина стало повальнымъ. Министръ финансовъ, обязанный соблюдать интересы казны, слѣдовательно и интересы откупщиковъ, перетревожился: что если и въ самомъ дѣлѣ народъ станетъ трезвымъ?! Для предупрежденія этой опасности онъ отнесся къ оберъ-прокурору Святѣйшаго Синода, указывая на участіе духовенства въ такой беззаконной, противу пьянства, агитаціи. Оберъ-прокуроръ передалъ отношеніе министра на усмотрѣніе Синода, — Синодъ съ своей стороны, не высказывая личнаго мнѣнія, разослалъ это отношеніе епархіальнымъ архіереямъ — къ свѣдѣнію и соображенію. Послѣдніе были поставлены въ странное положеніе: съ одной стороны, они безъ сомнѣнія — пастыри, даже архипастыри, и въ этомъ званіи должны бы даже благословить паству на такую борьбу съ порокомъ; съ драгой, они же вѣдь и сановники государства, даже по преимуществу сановники, такъ-сказать генералы отъ церкви, а потому и интересы фиска должны быть имъ не чужды и даже близки. Не знаемъ, какъ въ другихъ епархіяхъ, но въ Московской представитель высшей епархіальной власти написалъ на указѣ Синода, излагавшемъ сообщеніе министра, резолюцію такого содержанія: «Церковь восхваляетъ всякое воздержаніе отъ порока, въ томъ числѣ и отъ пьянства, благословляетъ всякое стремленіе человѣческое къ нравственному совершенству; но только то-цѣнно въ ея глазахъ и угодно Господу, что является дѣломъ личнаго убѣжденія и искренняго свободнаго произволенія. Такого свободнаго личнаго произволенія нѣтъ тамъ, гдѣ, какъ въ настоящемъ случаѣ, воздержаніе отъ вина налагается на все общество велѣніемъ міра, вынуждается общественными приговорами, а потому, разославъ сіе по всѣмъ епархіальнымъ церквамъ, воспретить священникамъ принимать какое-либо участіе въ подобныхъ сельскихъ рѣшеніяхъ и приговорахъ, и содѣйствовать онымъ какимъ бы то ни было образомъ…» Мы передаемъ по памяти содержаніе этой хитроумной революціи, передаемъ вполнѣ точно; сожалѣнію, мы не можемъ вспомнить всѣмъ выраженій подлиннаго теиста, написаннаго съ замѣчательнымъ мастерствомъ. Мы тогда же мостили себѣ копію съ указа и съ революціи; она хранится къ нашимъ бумагахъ, но отыскивать ее теперь мы не имѣемъ времени. Само-собой разумѣется, что пересланная къ сельскимъ священникамъ и переведенная на простой житейскій языкъ резолюція гласила такъ: «начальство не довольно, пусть все остается, т. е. пусть пьянствуютъ по старому; рѣшеніе общества въ дѣлѣ нравственной стороны общежитія — для членовъ его не должно быть обязательно…»
Такъ вотъ какая поддержка оказывалась доселѣ сверху народному усилію — высвободиться изъ сѣтей соблазна, сверху же ему разставленныхъ!
Къ лицу ли намъ бросать укоры въ лицо народу за пьянство? Не пора ли наконецъ перестать развращать его всею мощью нашего государственнаго аппарата, утверждая на народномъ развращеніи главный центръ тягости нашего государственнаго бюджета? Вѣдь главнымъ плательщикомъ того акцизнаго виннаго налога, который составляетъ самую крупную статью государственнаго дохода, все тотъ же народъ! Если признано наконецъ благовременнымъ понизить выкупные платежи, если предположено отмѣнить подушную, подать, то не важнѣе ли еще убавить подать кабацкую, превышающую и подушную, и оброчную вмѣстѣ? Убѣдиться въ этомъ не трудно, разложивъ сумму акцизнаго дохода на число плательщиковъ этихъ послѣднихъ двухъ податей: такое расчисленіе будетъ не далеко отъ истины.
Народъ и въ этомъ, какъ и въ нѣкоторыхъ другихъ случаяхъ, проситъ правительство не примѣнять къ нему либеральной доктрины laissez faire, laissez aller, а оказать ему содѣйствіе прямымъ правительственнымъ вмѣшательствомъ къ устраненію соблазновъ, именно въ данномъ случаѣ — къ сокращенію кабаковъ. На этотъ разъ, можно вѣрить, не втунѣ будетъ его моленіе.
Кстати о кабакѣ: напоминаемъ нашимъ читателямъ статью въ 15 No «Руси» г. Перелешена о томъ, что кабакъ, гдѣ-бы онъ ни былъ, слѣдовало бы замѣнить «стойкою» или «выставкой», гдѣ питья продаются только на выносъ, гдѣ, по крайней мѣрѣ, нѣтъ помѣщенія для сборной, компанейской распивки. Кажется, мысль эта заслуживаетъ вниманія: пусть обсудятъ ее практики.
Еще одно замѣчаніе: намъ неоднократно писали, да кажется и нѣкоторыя земства пришли къ тому же убѣжденію, что содержателей уѣздныхъ кабаковъ и трактировъ съ продажею нитей необходимо лишить права избираться въ гласные и участвовать въ. волостныхъ и земскихъ собраніяхъ. Мы вполнѣ присоединяемся къ этому мнѣнію.