Сочиненія И. С. Аксакова.
Общественные вопросы по церковнымъ дѣламъ. Свобода слова. Судебный вопросъ. Общественное воспитаніе. 1860—1886
Томъ четвертый.
Москва. Типографія М. Г. Волчанинова (бывшая М. Н. Лаврова и Ко.) 1886
По поводу Коммиссіи свѣдущихъ людей.
правитьПомѣщая ниже замѣтки г. Маркова по поводу трудовъ такъ-называемой Коммиссіи статсъ-секретаря Каханова, мы должны оговориться, что если упреки обращенные къ ней г. Марковымъ не совсѣмъ точны, бьютъ иногда не впопадъ и незаслуженно-рѣзки, то въ этихъ невольныхъ недоразумѣніяхъ слѣдуетъ Коммиссіи прежде всего винить самой себя. Напечатанные въ «Правительственномъ Вѣстникѣ» краткіе поверхностные, не то обзоры, не то общіе выводы по нѣкоторымъ разрядамъ общей задачи, порученной упомянутому чрезвычайному или «нарочитому» учрежденію, не болѣе какъ намёки, способные скорѣе смутить, чѣмъ успокоить общественное мнѣніе. А его въ настоящемъ случаѣ нашей высшей администраціи необходимо принять въ разсчетъ. Ничѣмъ такъ по праву не интересуется русское общество въ самомъ широкомъ смыслѣ этого термина, — можно прямо сказать: ничѣмъ такъ не интересуется вся наша страна (разумѣя здѣсь и все сельское населеніе), какъ именно разрѣшеніемъ поставленныхъ Коммиссіи вопросовъ. Еще бы и не интересоваться! Внутренній гражданскій строй Россіи, порядокъ внутренняго управленія — опредѣляетъ собою весь ходъ частной и общественной жизни въ ея ежедневности, переплетается со всѣми ея отправленіями, проникаетъ во всѣ ея изгибы, дѣйствуя благотворно или пагубно, зиждительнымъ или разлагающимъ образомъ. О значеніи внутренняго управленія для Россіи, начиная отъ института сельскихъ старостъ до губернаторскаго, въ Петербургѣ едвали даже и имѣютъ вполнѣ точное представленіе. Изъ петербургскаго бюрократическаго далёка — почти даже не видать и не слыхать того вращенія и скрипа колесъ, которыми кое-какъ, неуклюже, ворочается административный механизмъ нашихъ провинцій, т. е. чуть ли не цѣлой пятой части свѣта. Въ чаду непрерывныхъ канцелярскихъ заботъ на брегахъ Невы, едвали кому и досугъ очень-то тревожиться вопросомъ: какъ и чѣмъ стоитъ, живетъ, плетется остальная Россія, какъ можется этимъ десяткамъ милліоновъ жителей на пространствѣ милліоновъ квадратныхъ верстъ? Между тѣмъ, вопросъ, напримѣръ, о волостныхъ старшинахъ, о мировыхъ посредникахъ, о соединеніи въ низшей инстанціи судебной и административной власти въ одномъ лицѣ и многіе тому подобные настолько же важнѣе для нашего государства, насколько забота о благополучномъ состояніи корней важнѣе попеченія о листвѣ, — сравненіе хоть и небитое, но тѣмъ не менѣе вѣрное. Наше внутреннее положеніе нисколько не удовлетворительно. Народное благосостояніе день-это-дня понижается въ своемъ уровнѣ; сельское населеніе нищаетъ; сельскій бытовой строй разлагается, благодаря, большею частью, именно недальновиднымъ законодательнымъ мѣрамъ или административнымъ распоряженіямъ, не согласующимся съ требованіями и складомъ народной жизни. Крестьяне жалуются на избытокъ начальствъ и на отсутствіе живой, дѣйствительной власти; прежнія формы народнаго правосудія ослаблены, искажены внесенною въ нихъ сверху регламентаціей), и настало безсудье, гнетущее и деморализующее самый народъ; землевладѣльцы съ своей стороны ропщутъ, и не безъ основанія, на невозможность вести какое-либо хозяйство при постоянномъ произвольномъ нарушеніи условій найма со стороны рабочихъ, при отсутствіи въ населеніи, невольно привыкшемъ въ безсудью. всякаго уваженія къ договорамъ и сдѣлкамъ. Полиція — словно высаженная изъ колеи, какъ бы не имѣющая другой заботы, какъ взысканіе податей и выколачиваніе недоимокъ; бездорожье, недостатокъ, все сильнѣе и сильнѣе ощущаемый, правильныхъ сельскихъ почтовыхъ сообщеній, безпомощность народа въ отношеніи врачебномъ — при возрастающихъ повальныхъ болѣзняхъ, и т. д…
Органическая неудовлетворительность нашего земскаго и городскаго самоуправленія стала въ послѣднее время еще неудовлетворительнѣе, и сказать по правдѣ — не совсѣмъ по своей винѣ… Мы никогда не были усердными сторонниками нашихъ городскихъ думъ и земскихъ учрежденій въ ихъ настоящемъ видѣ, мы всегда находили, что эти переводы съ нѣмецкаго сдѣланы слишкомъ буквально, введены къ намъ безъ надлежащаго примѣненія къ особенностямъ нашего соціальнаго строя, и не состоятъ въ живой органической связи съ жизнью. Но такъ или иначе, они существуютъ и дѣйствуютъ уже около 20 лѣтъ, и при всѣхъ своихъ недостаткахъ, благодаря напряженнымъ личнымъ усиліямъ многихъ изъ своихъ членовъ, все же кое-что создали и устроили; вообще это единственный пока, каковъ бы онъ ни былъ, общественный органъ внутренняго земскаго и городского управленія: никакого другаго, ни общественнаго, ни казеннаго, теперь вѣдь вовсе и не имѣется. Но даже и возможная для этого органа дѣятельность находится въ настоящее время въ какомъ-то нравственномъ угнетеніи, парализующемъ ревность земскихъ и городскихъ дѣятелей, даже подчасъ безсознательно для нихъ самихъ. Наши городскія и земскія учрежденія находятся у высшей петербургской администраціи словно на положеніи пасынковъ, къ тому же Странное положеніе для учрежденій — словно сѣтью охватывающихъ почти всю Россію и сосредоточивающихъ въ себѣ главнѣйшія функціи внутренняго управленія! Оно безъ сомнѣнія мало способно къ усиленію рвенія въ земствахъ и думахъ, и дѣлаетъ общее состояніе дѣлъ, какъ мы уже замѣтили, еще менѣе утѣшительнымъ.
Тѣмъ съ болѣе напряженнымъ ожиданіемъ изъ самаго нутра такъ сказать всей Россіи устремляются теперь взоры къ Петербургу, къ работамъ пресловутой Коммиссіи. Всѣ знаютъ, что задача ея одна изъ самыхъ труднѣйшихъ, и вмѣстѣ съ тѣмъ изъ наиболѣе важныхъ, едвали не самая важная изо всѣхъ въ настоящую пору. Самое это ожиданіе съ своей стороны задерживаетъ въ нѣкоторой степени теченіе жизни, подрывая увѣренность въ прочности существующаго порядка. Но это ожиданіе — скрывать этого не слѣдуетъ — преисполнено нѣкотораго сомнѣнія и безпокойства. Петербургская канцелярія, какъ извѣстно, мало внушаетъ довѣрія русской области. Очень можетъ быть, что это недовѣріе въ данномъ случаѣ не вполнѣ основательно, но кто же станетъ отрицать, что оно оправдывается многими старыми горькими опытами? Вотъ почему было бы желательно, чтобы работы Коммиссіи, которыя, какъ мы слышали, уже приведены въ порядокъ, сведены, напечатаны, составляютъ цѣлый пространный томъ, были обнародованы во всеобщее извѣстіе и стали доступны публичному обсужденію. Мы впрочемъ такое газетное обсужденіе признаемъ далеко недостаточнымъ. Многое множество людей компетентныхъ, — тѣхъ, которые способны сказать дѣльное, мѣткое жизненное слово, писать у насъ не охочи, да и не обыкли… Правда, не совсѣмъ выбыло изъ общественной памяти и то обстоятельство, что при учрежденіи этой Коммиссіи предположено: выработанный ею проектъ подвергнутъ разсмотрѣнію въ полномъ ея собраніи съ участіемъ особо призванныхъ свѣдущихъ людей. Но съ тѣхъ поръ много воды утекло. Мысль о свѣдущихъ людяхъ теперь не въ чести, въ опалѣ, — благодаря, главнымъ образомъ, гражданской безтактности самого русскаго общества. Вмѣсто того, чтобы съ признательностью отнестись во время 5но къ администраціи, предложившей этотъ призывъ и откровенно согнавшей несостоятельность бюрократическихъ канцелярій для рѣшенія вопросовъ всеобщей жизненной важности; вмѣсто того, чтобы съ разумною снисходительностью встрѣтить этотъ первый опытъ общественнаго содѣйствія, возможныя ошибки и неумѣлость призванныхъ, — у насъ и «консервативы», и «либералы» подняли неистовый вой. Первые, въ избыткѣ ненависти къ парламентаризму, готовы во всякомъ скромномъ, дѣловомъ, публичномъ совѣщанія объ общественномъ какомъ-либо вопросѣ людей не-казенныхъ видѣть его призракъ и чуть ли не посягательство на самый нашъ основной государственный принципъ, — а потому встрѣтили и «свѣдущихъ людей», приглашенныхъ въ коммиссіи по вопросамъ питейному и переселенческому — бранью, насмѣшками, подозрѣніями и инсинуаціями. Вторые, т. е. «либералы», въ своей доктринерской ограниченности, мѣряя каждое явленіе жизни на конституціонный аршинъ, находили, напротивъ, что форма призыва не соотвѣтствовала требованіямъ конституціонной доктрины, а потому и свѣдущіе люди никуда не годятся… Раздались отовсюду клики: «прочь! не надо намъ свѣдущихъ людей!» что, другими словами, значило: «предпочитаемъ несвѣдущихъ!..» Они и были удовлетворены. Администрація вынуждена была уступить ихъ воплю (главнымъ образомъ воплю консервативному), и мысль о призывѣ свѣдущихъ людей очутилась въ загонѣ. Спрашивается, кто отъ этого выигралъ?..
Такимъ образомъ, хотя въ положеніи о «Кохановской Коммиссіи» и значится, что ея труды имѣютъ подлежать разсмотрѣнію и «свѣдущихъ людей», но будетъ ли это условіе.приведено въ исполненіе въ своемъ первоначальномъ смыслѣ — это еще неизвѣстно; слухи носились, но въ достовѣрности ихъ мы однако же сомнѣваемся, что подъ именемъ «свѣдущихъ» предполагается пригласить тѣхъ, къ кому этотъ титулъ доселѣ никогда не прилагался, — т. е. лицъ состоящихъ на службѣ, занимающихъ извѣстное оффиціальное положеніе, и т. п.
Мы съ своей стороны позволяемъ себѣ выразить мнѣніе, что вопросы, поставленные вышеупомянутой Коммиссіи, по самой природѣ своей таковы, что требуютъ самаго широкаго, всесторонняго разсмотрѣнія, и что едвали вполнѣ согласно съ достоинствомъ нашего, по истинѣ могущественнаго правительства отклонять подобное всестороннее обсужденіе ради фальшивыхъ пугалъ, выдвигаемыхъ неразумнымъ усердіемъ нашихъ глаголемыхъ консерваторовъ. Впрочемъ съ нашей точки зрѣнія, для рѣшенія вопроса о сельскомъ и уѣздномъ управленіи Россіи, не достаточно даже и призыва въ Петербургъ какихъ-либо «свѣдущихъ людей», — недостаточно даже и передачи работъ Коммиссіи на разсмотрѣніе земскихъ управъ и собраній (многія изъ нихъ прямо признали себя некомпетентными), а необходимо было бы собрать по уѣздамъ и губерніямъ особыя коммиссіи, и непремѣнно съ участіемъ крестьянъ, — однимъ словомъ, употребить тотъ же самый способъ обсужденія и разработки вопроса, какой былъ приложенъ, и вѣдь кажется не безъ успѣха, русскимъ правительствомъ къ разрѣшенію вопроса объ освобожденіи 20 милліоновъ крестьянъ отъ крѣпостной зависимости.