По Уссурийскому краю/Полный текст/ДО
| По Уссурійскому Краю (Дерсу Узала) : Путешествіе в горную область „Сихотэ-Алинь“ |
| Дата созданія: до 1917, опубл.: 1921. Источникъ: Арсеньев, В. К. По Уссурийскому краю (Дерсу Узала). Путешествие в горную область Сихотэ-Алинь / В. К. Арсеньев. — Владивосток : Тип. «Эхо», 1921. — 280 с. — экземпляръ книги въ Дальневосточной государственной научной библіотекѣ. Первоначальное названіе и подзаголовокъ уточнены по каталогу Дальневосточной государственной научной библіотеки и по тексту. Не слѣдуетъ путать съ книгой Дерсу Узала. • |
Титульный листъ.
ПО УССУРІЙСКОМУ КРАЮ
(Дерсу Узала).
Путешествіе въ горную область
„СИХОТЭ-АЛИНЬ“
Владивостокъ.
Типографія «ЭХО».
1921.Страницы 91 и 92 (отрывокъ главы XIV Сквозь тайгу)
.JPG)
нихъ были какія либо другія причины скрывать истину, только я замѣтилъ, что они давали уклончивые отвѣты. Они говорили, что къ морю по р. Ли-Фудзину(72) давно уже никто не ходитъ, что тропа заросла и завалена буреломомъ. Китайцы разсчитывали, что мы повернемъ назадъ, но. видя наше настойчивое желаніе продолжать путь, стали разсказывать всевозможныя небылицы: пугали медвѣдями, тиграми, говорили о хунхузахъ и т. п. Вечеромъ Гранатманъ ходилъ къ тазамъ и хотѣлъ нанять у нихъ проводника, но китайцы предупредили его и воспретили инородцамъ указывать дорогу. Нечего дѣлать, приходилось намъ разсчитывать на собственныя силы и руководствоваться только разспросными данными, которымъ тоже нельзя было особенно довѣряться.
На слѣдующій день мы выступили изъ Ролайзы довольно рано. Путеводною нитью намъ служила небольшая тропка. Сначала она шла по горамъ съ лѣвой стороны Фудзина, а затѣмъ, миновавъ небольшой болотистый лѣсокъ, снова спустилась въ долину. Размытая почва, галешниковыя отмели и ямы съ водою—все это указывало на то, что рѣка часто выходитъ изъ береговъ и затопляетъ долину.
Сегодня день выпалъ томительный, жаркій. Истома чувствовалась во всемъ. Ни малѣйшаго дуновенія вѣтра. Знбйный воздухъ словно окаменѣлъ. Все живое замерло и притаилось. Въ сторонѣ отъ дороги сидѣла какая то хищная птица, раскрывъ ротъ.—Видно, и ей было жарко.
По мѣрѣ того, какъ мы удалялись отъ фанзы, тропа становилась все хуже и хуже. Около лѣса она раздѣлилась на двое. Одна, болѣе торная, шла прямо, а другая, слабая—направлялась въ тайгу. Мы стали въ недоумѣніи. Куда итти?…
Вдругъ, изъ чащи лѣса вышелъ китаецъ. На видъ ему было лѣтъ сорокъ. Видно было, что онъ шелъ издалека: лицо его было загорѣлое, одежда изорванная и обувь изношеная. За спиной у китайца была тяжелая котомка. На, одномъ плечѣ онъ несъ винтовку, а въ рукахъ имѣлъ палку, приспособленную для того, чтобы стрѣлять съ нее, какъ съ упора. Увидѣвъ насъ, китаецъ испугался, и хотѣлъ было убѣжать, но казаки закричали ему, чтобы онъ остановился. Китаецъ съ опаской подошелъ къ намъ. Скоро онъ успокоился и сталъ отвѣчать на задаваемые вопросы. Изъ его словъ удалось узнать, что по торной тропѣ можно выйти на р. Тадушу, которая впадаетъ въ море, значительно сѣвернѣе залива Св. Ольги, а та тропа, на которой мы стояли, идетъ сперва по рѣчкѣ Чау-Сунъ(73), затѣмъ переваливаетъ черезъ высокій горный хребетъ и выходитъ на р. Синанцу, впадающую въ Фудзинъ въ верхнемъ его теченія. На Синанцѣ тропа опять раздѣляется на двое. Конная идетъ на р. Янъ-му-тьхоузу (притокъ р. Улахе), а старая тропа послѣ шестого брода подымается налѣво бъ горы. Это и есть нашъ путь. Здѣсь надо хорошо смотрѣть, чтобы не пройти ее мимо.
72) Ли-фу-цзинь—Внутренній «Фу-цзинь», т. е. текущій съ горнаго хребта въ противоположную отъ моря сторону. Значеніе Фу-цзинь смотри на странице 63-ой.
73) Чао-сунъ—Стройная сосна.
Поблагодаривъ китайца за свѣдѣнія, мы смѣло пошли впередъ. Жилыя фанзы, луга, пашни и открытыя долины—все это осталось теперь сзади.
Всякій разъ, когда вступаешь въ лѣсъ, который тянется на нѣсколько сотъ верстъ, невольно испытываешь чувство похожее на робость. Такой первобытный лѣсъ — своего рода стихія и немудрено, что даже инородцы, эти привычные лѣсные бродяги, преждѣ, чѣмъ переступить границу, отдѣляющую ихъ отъ людей и свѣта, молятся Богу и просятъ у него защиты отъ злыхъ духовъ, населяющихъ лѣсныя пустыни.
Чѣмъ дальше, тѣмъ больше лѣсъ былъ заваленъ колодникомъ. Въ горахъ растительный слой почвы очень незначителенъ, поэтому корни деревьевъ не углубляются въ землю, а распространяются по поверхности. Вслѣдствіе этого деревья стоятъ непрочно и легко опрокидываются вѣтрами. Вотъ почему тайга Уссурійскаго Края такъ завалена буреломомъ. Упавшее дерево поднимаетъ кверху свои корни вмѣстѣ съ землей и съ застрявшими между ними камнями. Сплошь и рядомъ такія баррикады достигаютъ высоты до двухъ и трехъ саженъ. Вотъ почему лѣсныя тропы очень извилисты. Приходится все время обходить, то одно поваленное дерево, то другое. Всегда надо принимать во вниманіе эти извилины и считать всѣ разстоянія въ полтора раза больше, чѣмъ онѣ показаны на картахъ. Деревья, растущія внизу, въ долинѣ, болѣе прочно укрѣпляются въ толщѣ наносной земли. Здѣсь можно видѣть такіе лѣсные великаны, которые достигаютъ 15—18 саженъ высоты и 12—14 фут. въ окружности. Нерѣдко старые тополи служатъ берлогами медвѣдямъ. Иногда случается, что въ одномъ дуплѣ помѣщается сразу два-три медвѣдя.
Долинный лѣсъ иногда бываетъ такъ густъ, что сквозь вѣтки его
совершенно не видно неба. Внизу всегда царитъ полумракъ, всегда прохладно и сыро. Утренній разсвѣтъ и вечернія сумерки въ лѣсу и въ мѣстахъ открытыхъ не совпадаютъ по времени. Чуть только тучка закроетъ солнце, лѣсъ сразу становится угрюмымъ и погода кажется пасмурной. Зато въ ясный день, освѣщенные солнцемъ стволы деревьевъ, ярко-зеленая листва, блестящая хвоя, цвѣты, мохъ и пестрые лишайники, принимаютъ декоративный видъ.
Къ сожалѣнію все, что можетъ дать хорошая погода, отравляется гнусомъ. Трудно передать мученія, которыя испытываетъ человѣкъ въ тайгѣ лѣтомъ. Описать ихъ нельзя-это надо перечувствовать.
Часа три мы шли безъ отдыха, пока въ сторонѣ не послышался шумѣ воды. Вѣроятно, это была fa самая рѣка Чау-Сунъ, о которой говорилъ китаецъ охотникъ. Солнце достигло своей кульминаціонной точки на бѣ и палило во всю. Лошади шли, тяжело дыша и понуривъ головы. Въ воздухѣ стояла такая жара, что даже вѣ тѣни могучихъ кедровниковъ нельзя было найти прохлады. Не слышно было ни звѣрей ни птицъ; только одни насѣкомыя носились по воздуху, и, чѣмъ сильнѣе припекало солнце, тѣмъ больше они проявляли жизни,
Страницы 134 и 135 (отрывокъ главы XX Приключеніе на рѣкѣ Арзамасовке).
потому, что послѣ дождей на размытой дорогѣ образуется много ямъ ловушекъ. Дорога эта выходитъ какъ разъ противъ Пади Широкой. Послѣдняя представляетъ изъ себя дѣйствительно широкую долину, по ко-7орой протекаетъ маленькая рѣчка. Выше ея въ долину Арзамасовки входятъ три пади: Колывайская, Угловая и Лиственничная. По нимъ можно выйти на р. Хулухай, впадающую въ заливъ Св. Владиміра. Перевалы черезъ невысокіе горные хребты состоятъ изъ цѣлаго ряда коническихъ сопокъ, слагающихся изъ известняковъ.
Въ первый день мы дошли до фанзы китайца Че-фана. По единогласному свидѣтельству всѣхъ Пермскихъ и Фудинскихъ крестьянъ китаецъ этотъ отличается удивительной добротой. Когда впервые у нихъ наводненіями размыло пашни, онъ пришелъ къ нимъ на помощь и далъ сѣмянъ для новыхъ посѣвовъ. Всякій, у кого была какая нибудь нужда, шелъ къ Че-фану и онъ никому ни въ чемъ не отказывалъ. Если-бы не Че-фанъ, переселенцы ни за что не поднялись бы на ноги. Многіе эксплоатировали его доброту и, не смотря на это, онъ никогда не являлся къ обидчикамъ въ качествѣ кредитора. При насъ одинъ изъ крестьянъ пріѣхалъ къ нему просить конопли для веревокъ.
Возьми, коротко отвѣтилъ китаецъ, и указалъ рукой на амбаръ.
Мужикъ полѣзъ туда, досталъ коноплю, напихалъ ее въ мѣшокъ, сколько могъ, и уѣхалъ обратно.
Въ настоящее время Че-фанъ почти разорился и думаетъ оставить Уссурійскій Край и уѣхать къ себѣ на родину.
Утромъ на слѣдующій день я пошелъ осматривать пещеры въ известковых горахъ съ правой стороны Арзамасовки противъ устья р. Угловой, Ихъ двѣ: одна вверху на горѣ, прямая, похожая на шахту. Длина ея около 50 саженей, высота отъ 8 до 16 футовъ. Другая пещера находится внизу на склонѣ горы. Она спускается внизъ колодцемъ саженъ на пять, затѣмъ идетъ наклонно подъ угломъ въ 100. Раньше это было русло подземной рѣки. Длина второй пещеры около 60 саженъ, ширина и высота неравномѣрны; то она становится узкой съ боковъ и высокой, то, наоборотъ, низкой и широкой. Дно пещеры завалено камнями, свалившимися сверху, вслѣдствіе этого въ ней нѣтъ сталактитовъ. Такъ какъ эти обвалы происходятъ всюду и равномѣрно, то пещера какъ бы перемѣщается въ вертикальномъ направленіи.
Какъ и во всѣхъ такихъ пещерахъ въ ней было много летучихъ мышей съ большими ушами (Myotis ikonnikovi. Ogn.) и бѣлыхъ комаровъ-долгоножекъ (Tipula Sp.).
Когда мы окончили осмотръ пещеръ, наступилъ уже вечеръ. Въ
фанзѣ Че-фана зажгли огонь. Я хотѣлъ было ночевать на улицѣ, но побоялся дождя. Че-фанъ отвелъ мнѣ мѣсто у себя на канѣ. Мы долго съ нимъ разговаривали. На мои вопросы онъ отвѣчалъ охотно, зря не болталъ, говорилъ искренно. Изъ этого разговора я вынесъ впечатлѣніе, что онъ дѣйствительно хорошій, добрый человѣкъ, и рѣшилъ по возвращеніи въ гор. Хабаровскъ хлопотать о награжденіи его чѣмъ нибудь за ту ши-
рокую помощь, какую онъ въ свое время оказывалъ русскимъ переселенцамъ.
Передъ разсвѣтомъ съ моря потянулъ туманъ. Онъ медленно взбирался по седловинамъ въ горы. Можно было ждать дождя. Но вотъ, взошло солнце и туманъ сталъ разсѣиваться. Такое превращеніе пара изъ состоянія конденсаціи въ состояніе нагрѣтое, невидимое, въ Уссурійскомъ Нраѣ всегда происходитъ очень быстро. Не успѣли мы согрѣть чай, какъ отъ морского тумана не осталось и слѣда; только мокрые кустарники и трава еще свидѣтельствовали о недавнемъ его нашествіи.
15 и 16-ое іюля я посвятилъ осмотру рѣкъ Угловой и Лиственичной. Р. Угловая (Нандунгау) въ верховьяхъ слагается изъ трехъ горныхъ ручьевъ. По ней можно выйти на р. Мокрушу (нижній правый притокъ Хулухая). Наносная иловатая почва въ этой долинкѣ чрезвычайно плодородна. Сопки, защищающія ее отъ губительныхъ морскихъ вѣтровъ, покрыты лѣсомъ. Среди лиственныхъ породъ кое-гдѣ мелькаютъ одиночные кедры. Зато съ подвѣтренной стороны онѣ почти совершенно оголены отъ растительности. Въ самой долинѣ растутъ: низкорослый корявый дубъ, похожій скорѣе на кустъ, чѣмъ на дерево, дуплистая липа, черная береза: около рѣки—тальникъ, вязъ и ольха, а по солнцепекамъ—леспедеца, тазолга, калина, орѣшникъ, полынь, тросникъ, виноградъ и полевой горошекъ.
Достигнувъ водораздѣла, мы повернули на сѣверъ и пошли вдоль хребга къ истокамъ рѣки Лиственичноій Печальную картину представляетъ изъ себя этотъ хребетъ съ чахлою растительностью по склонамъ и съ гольцами по гребню. Сейчасъ же за переваломъ высится высокая куполообразная гора, которую мѣстные жители называютъ «Борисовой плѣшиной». Относительная высота этой горы надъ истоками р. Лиственичной равняется 2254 футамъ. Спускъ съ водораздѣла, медленный и пологій къ Арзамасовкѣ, становится крутымъ въ сторону рѣки Хулухая. Въ верховьяхъ рѣка Лиственичная (Сяо-дунъ-гоу) состоитъ изъ двухъ рѣчекъ одинаковой величины. Лѣвая сторона ея покрыта лиственичнымъ лѣсомъ, отъ коотраго она и получила свое названіе, правая—рѣдколѣсьемъ из дуба и березы. Послѣдняя является господствующей и составляетъ болѣе 70 % всей древесной растительности.
Изъ крупныхъ четвероногихъ, судя по тѣмъ слѣдамъ, которые я видѣлъ на землѣ, тутъ водились кабаны, изюбри, пятнистые олени и дикія козы. Два раза мы стрѣляли по нимъ, но неудачно.
Птицъ тутъ было также очень много. По воздуху безъ шума носились два азіатскихъ канюка. Они все время гонялись другъ за другомъ, Одинъ старался другого ударить сверху, съ налета, но послѣдній ловко Увертывался отъ него. Верхняя птица по инерціи проносилась мимо, а нижняя подымалась вверхъ, такъ что потомъ нельзя уже было разобраться, которая изъ нихъ была нападающей и которая обороняющейся. Потомъ канюки спустились въ траву и, распустивъ крылья, продолжали бой на землѣ. Лѣшій спугнулъ ихъ. Птицы поднялись на воздухъ и на этотъ разъ разлетѣлись въ разныя стороны. Около каменистых осыпей въ оди-Страница 144 (отрывокъ главы XXI Заливъ св. Владиміра).
покоющихся на небольшихъ пьедесталахъ, въ видѣ выпуклостей съ пере-' тяжками, овальныхъ углубленій и т. д. Нѣкоторыя изъ нихъ поражаютъ своей оригинальностью. Однѣ глыбы похожи на звѣрей, другія—на колонны, третьи—на людей и т. д. Образованія эти заслуживаютъ особаго вниманія потому еще, что вблизи нигдѣ нѣтъ песковъ, которые играютъ въ такихъ случаяхъ роль шлифовальнаго матеріала. Высокій горный хребетъ, служащій водораздѣломъ между р.р. Ольгой и Владиміровкой, спускается къ морю мысами и состоитъ изъ песчанниковъ, конгломератовъ и сѣрых ваккъ.
Рѣчка Владиміровка имѣетъ видъ обыкновеннаго горнаго ручья, протекающаго по болотистой долинѣ, окаймленной сравнительно высокими горами.
Къ вечеру отрядъ нашъ дошелъ до ея устья и расположился бивакомъ на берегу моря.
Въ сумерки на западѣ слышны были раскаты грома. Мы стали ставить палатки, но опасенія наши оказались напрасными. Гроза опять прошла стороною. Однако, насъ смутило другое явленіе. Какъ только погасла вечерняя заря, звѣзды начали меркнуть и небо стало заволакиваться не то тучами, не то туманомъ. Прохладный вѣтерокъ тянулъ съ суши на море, а мгла вверху шла въ обратномъ направленіи. Это бризы. Въ августѣ и сентябрѣ на берегу моря ихъ можно наблюдать почти ежедневно. На разсвѣтѣ небо кажется сѣрымъ. Туманъ неподвижно лежитъ надъ землею въ полгоры. Когда же солнце подымется надъ горизонтомъ градусовъ на пятнадцать, онъ приходитъ въ движеніе, начинаетъ клубиться и снова ползетъ къ морю, сначала медленно, а потомъ все быстрѣе и быстрѣе. Сперва это насъ безпокоило. Все казалось что будетъ дождь. Потомъ мы привыкли къ этому явленію и уже болѣе не обращали на него вниманія.
Весь слѣдующій день былъ посвященъ осмотру залива Св. Владимира. Китайцы называютъ его Хулувай (отъ словъ Ху-лу, что означаетъ круглая тыква (горлянка) и вай—заливъ или бухта). Нѣкоторые русскіе вмѣсто Хулувай говорятъ Фалуай и производятъ его отъ китайскаго слова «Фалу», что значитъ пятнистый олень. Это совершенно неправильно.
Заливъ Св. Владиміра (45 гр. 53 мин. С. Ш. и 135 гр. 37 мин. В. Д. отъ О-ва Ферро—астр. пунктъ находится на мысѣ Орѣхова) представляетъ изъ себя огромный водоемъ глубиною до 6 саж., обставленный со всѣхъ сторонъ гранитными горами высотою съ среднемъ около 750 фут. Онъ значительно больше залива Св. Ольги и состоитъ изъ трехъ частей: сѣверо-западной—большой, юго-восточной—меньшей и средней—самой маленькой. Со стороны открытаго моря заливъ этотъ окаймленъ двумя гористыми полуостровами: Валюзека и Батовскаго. Третій полуостровъ, Рудановскаго, находится въ срединѣ залива. Изъ упомянутыхъ полуострововъ наибольшимъ будетъ южный — Ватовскаго. Видно, что они еще недавно были подъ водой и на поверхность поднялись въ новѣйшій періодъ.Примѣчаніе редактора
- «высотою съ среднемъ» — такъ въ текстѣ оригинала, — вѣроятно, опечатка: правильно «высотою въ среднемъ» — Примѣчаніе редактора Викитеки.
Страницы 179 и 180 (конецъ главы XXVI Путь по рѣкѣ Ното).
Онъ молча указалъ рукой на клочья тумана, которые появились въ горахъ и, точно привидѣнія, бродили по лѣсу.
Тебѣ, капитанъ, понимай нѣту, продолжалъ онъ. Его тоже все равно люди. Дальше изъ его словъ я понялъ, что раньше это были люди, но они заблудились въ горахъ, погибли отъ голода и вотъ теперь души ихъ бродятъ по тайгѣ въ такихъ мѣстахъ, куда рѣдко заходятъ живые. Вдругъ Дерсу насторожился.
Слушай, капитанъ, сказалъ онъ тихо.
Я прислушался: со стороны противополжной той, куда ушли казаки, издали, доносились какіе-то странные звуки. Точно кто нибудь рубилъ дерево. Потомъ все стихло. Прошло минутъ десять, и опять новый звукъ пронесся въ воздухѣ. Точно кто-то лязгалъ желѣзомъ, но только очень далеко. Вдругъ сильный шумъ прокатился по всему лѣсу. Должно быть упало дерево.
Это его, его! забормоталъ испуганно Дерсу, и я понялъ, что онъ говоритъ про души заблудившихся и умершихъ. Затѣмъ онъ вскочилъ на ноги и что то по своему сталъ сердито кричать въ тайгу. Я спросилъ его, что это значитъ.
Моя мало, мало ругался, отвѣчалъ онъ. Моя ему сказалъ, что наша одну только ночь здѣсь спи и завтра ходи дальше.
Въ это время съ развѣдокъ вернулись казаки и принесли съ собой оживленіе. Ночныхъ звуковъ больше не было слышно, и ночь прошла спокойно.
На слѣдующій день я проснулся раньше солнца и тотчасъ же принялся будить разоспавшихся казаковъ. Солнечный восходъ засталъ насъ уже въ дорогѣ.
Подъемъ со стороны р. Дананцы былъ длинный, пологій, спускъ въ сторону моря—крутой. Самый перевалъ представляетъ изъ себя довольно глубокую сѣдловину, покрытую хвойнымъ лѣсомъ, высотою въ 2.740 футовъ. Я назвалъ его «Забытымъ».
Въ горахъ Сихотэ-Алиня почти всегда около глубокихъ сѣдловинъ располагаются высокія горы. Такъ было и здѣсь. Слѣва отъ насъ высилась большая гора съ плоской вершиной, которую мѣстные китайцы называютъ Тудинза.
Оставивъ казаковъ ожидать насъ въ сѣдловинѣ, мы вмѣстѣ съ Дерсу поднялись на гору. По гипсометрическимъ измѣреніямъ высота ея равна 4.160 футамъ. Подъемъ, сначала пологій, по мѣрѣ приближенія къ вершинѣ, становился все круче и круче. Безспорно, что гора Тудинза является самой высокой въ этой мѣстности. Вершина ея представляетъ изъ себя небольшую площадку, покрытую травой и обставленную по краямъ низкорослой ольхой и березой.
Сверху съ горы открывался великолѣпный видъ во всѣ стороны. Передъ нами развернулась красивая панорама. Земля внизу казалась моремъ, а горы—громадными окаменѣвшими волнами. Ближайшія вершины имѣли причудливыя очертанія, за ними толпились другія, но контуры ихъ были задернуты дымкой синеватаго тумана, а дальше уже нельзя было разоб-
рать, горы это или кучевыя облака на горизонтѣ. Въ этомъ мѣстѣ хребетъ Сихотэ-Алинь дѣлаетъ небольшой изломъ къ морю, а затѣмъ опять поворачиваетъ на сѣверо-востокъ. Гора Тудинза находилась какъ разъ въ углу излома. Сверху я легко могь разобраться въ расположеніи горныхъ складокъ и въ направленіяхъ теченій рѣкъ. Къ западу текли Ли-Фудзинъ и Ното, къ сѣверо-востоку — Тютихе, къ востоку—Динзахе и на юго-востокъ—Вангоу.
Покончивъ съ кипяченіемъ воды, мы стали спускаться обратно къ сѣдловинѣ.
Я нс знаю, что труднѣе, подъемъ или спускъ? Правда, при подъемѣ въ работѣ участвуетъ дыханіе, зато положеніе тѣла—устойчивѣе. При спускѣ приходится все время бороться съ тяжестью собственнаго тѣла. Каждый знаетъ, какъ легко подыматься по осыпямъ вверхъ и какъ трудно по нимъ спускаться книзу. При спускѣ приходится упираться ногой въ камни, въ буреломъ, въ основаніе куста, въ кочку, обвисшую травой и т. д. При подъемѣ на гору это не опасно, но при спускѣ всегда надо быть осторожнымъ. Въ такихъ случаяхъ легко сорваться съ кручи и полетѣть внизъ головою.
Восхожденіе на гору Тудинзу отняло у насъ цѣлый день. Когда мы спустились въ сѣдловину, было уже поздно. На самомъ перевалѣ находилась кумирня. Казаки нашли въ ней китайскіе леденцы. Они сидѣли за чаемъ и благодушествовали.
И здѣсь, какъ и на р. Вай-Фудинѣ, при переходѣ черезъ Сихотэ-Алинь наблюдателя поражаетъ разница въ растительности. За водораздѣломъ мы сразу попали въ лиственный лѣсъ—хвоя и мохъ остались назади.
Въ истокахъ Вангоу стояла китайская звѣровая фанза Цоцогоуза(121); въ ней мы и заночевали.
Передъ сумерками я взялъ ружье и отправился па развѣдки. Я шелъ медленно, часто останавливался и прислушивался. Вдругъ, до слуха моего донеслись какіе — то странные звуки, похожіе на пѣвучее карканье. Я притаился и вскорѣ увидѣлъ ворона. Птица эта гораздо крупнѣе обыкновенной вороны. Крики, издаваемые ворономъ, довольно разнообразны и даже пріятны для слуха. Онъ сидѣлъ на деревѣ и какъ будто разговаривалъ самъ съ собою. Въ голосѣ его я насчиталъ девять колѣнъ. Замѣтивъ меня, птица испугалась.—Она легко снялась съ мѣста и полетѣла назадъ. Въ одномъ мѣстѣ въ расщелинѣ между корой и древесиной я замѣтилъ гнѣздо пищухи, a затѣмъ и ее самое. Эта сѣренькая живая и веселая птичка лазила по дереву и своимъ длиннымъ и тонкимъ клювомъ ощупывала кору. Иногда она двигалась такъ, что приходилась спиной книзу и лапками держалась за вѣтки. Рядомъ съ ней суетились два амурскихъ поползня. Они тихонько пищали и проворно осматривали каждую складку на деревѣ. Они дѣйствовали своими коническими клювами, какъ долотомъ, нанося удары но прямо, а сбоку, то съ одной, то съ другой стороны.
На возвратномъ пути я убилъ трехъ рябчиковъ, которые и доставили намъ хорошій ужинъ.
121) Цао-цао гоу-цзы—Падь Цао-цао (Историческое имя временъ Троецарствія).
Страницы 185 и 186 (отрывокъ главы XXVII Проклятое мѣсто).
начинаются сплошные лѣса, такіе же роскошные, какъ и на р. Ли-Фуд-зинѣ. Тутъ я впервые замѣтилъ японскую березу (Betula japonica, Н. Winke) съ треугольными листьями. Говорятъ, она часто встрѣчается къ югу отъ р. Тадушу, затѣмъ—бересклетъ малоцвѣтковый (Euonymus pauciflora. Мах.) съ бахромчатыми вѣтвями и съ блѣдными листьями, абрикосовое дерево (Prunus manshurica. Koehne.) съ мелкими плодами и черешню Максимовича (Prunus Maximoviczii. Rupr.), растущую всегда одиноко и дающую черные безвкусные плоды. Въ другомъ мѣстѣ я замѣтилъ приземистый тальникъ (Salix vagans. Anderss.) съ слабо опущенными листьями и пепельную иву (Salix cenerea L), растущую то кустомъ, то деревомъ. Кое гдѣ одиночно встрѣчались кусты смородины Максимовича (Ribes Maximoviczianum Kom.) съ красивой листвой и мелкими ягодами и изрѣдка—княжикъ охотскій (Atragene ochotensis РаІ.) съ тонкими заостренными долями листьевъ.
Нѣкоторыя деревья поражали своей величиной. Измѣренные стволы ихъ въ обхватѣ на грудной высотѣ дали слѣдующія цифры: кедръ—9 фут. 8 дюймовъ, пихта—4 фута 9 дюйм, ель—9 фут. 1 дюймъ, вязъ—7 фут. 9 дюйм., береза бѣлая—7 фут. 7 дюйм., тополь—15 фут. 2 дюйма, ива бередная—8 фут. 6 дюйм., пробковое дерево—3 фута 2 дюйма и т. д.
Рѣка Динзахе сильно извивается по долинѣ. Мѣстами она очень мелка, течетъ по галькѣ и имѣетъ много перекатовъ, но мѣстами образуетъ глубокія ямы. Вода въ массѣ, вслѣдствіе постороннихъ примѣсей, имѣетъ красивый опаловый цвѣтъ.
Съ каждымъ днемъ гнусу становилось все меньше и меньше. Это очень облегчило работу. Комары стали какіе то желтые, холодные и злые.
Первымъ большимъ притокомъ. Динзахе съ правой стороны будетъ р. Канхеза. По ней можно выйти на р. Вангоу. Въ этотъ день мы прошли сравнительно немного и на ночь остановились въ густомъ лѣсу около брошеной звѣровой фанзы.
Когда стемнѣло, съ моря вѣтромъ опять нанесло туманъ. Конденсація пара была такъ велика, что влага непосредственно изъ воздуха осѣдала на землю мелкой изморозью. Туманъ былъ такъ густъ, что въ нѣсколькихъ шагахъ нельзя было разсмотрѣть человѣка. На немъ, какъ на экранѣ, отражались тѣни людей. Онѣ ходили по радіусамъ, принимали гигантскіе размѣры и прыгали съ одного мѣста на другое. Въ такой сырости не хочется долго сидѣть у огня. Послѣ ужина всѣ, словно сговорившись, залѣзли въ комарники и легли спать.
Съ восходомъ солнца туманъ разсѣялся. По обыкновенію, мы съ Дерсу не стали дожидаться, когда засѣдлаютъ лошадей, и пошли впередъ по тропѣ.
Чѣмъ дальше, тѣмъ лѣсъ становился глуше. Въ этой дѣвственной тайгѣ было что то такое, что манило въ глубину ея и въ то же время пугало своей неизвѣстностью. Въ спокойномъ проявленіи силъ природы здѣсь произрастали представители всѣхъ лиственныхъ и хвойныхъ породъ маньчжурской флоры. Эти молчаливые великаны могли бы многое разсказать изъ того, чему они были свидѣтелями двѣсти и триста лѣтъ тому назадъ.
Проникнуть въ самую глубь тайги удается немногимъ. Она слишкомъ велика. Путнику все время приходится имѣть дѣло съ растительной стихіей. Много тайнъ хранитъ въ себѣ тайга и ревниво оберегаетъ ихъ отъ человѣка. Она кажется угрюмой, молчаливой, мертвой. Таково первое впечатлѣніе. Но кому случалось поближе съ ней познакомиться, тотъ скоро привыкаетъ къ ней и тоскуетъ, если долго не сидитъ лѣса. Мертвой тайга кажется только снаружи, на самомъ дѣлѣ она полна жизни. Мы съ Дерсу шли не торопясь и наблюдали птицъ.
Въ чащѣ подлѣсья въ одиночку кое гдѣ мелькали бойкія ремезы-овсянки.(129) Тамъ и сямъ на деревьяхъ можно было видѣть Уссурійскихъ малыхъ дятловъ. Изъ нихъ особенно интересенъ зеленый дятелъ съ золотистою головкой. Онъ усердно долбилъ деревья и нимало не боялся приближенія людей. Въ другомъ мѣстѣ порхало нѣсколько темныхъ дроздовъ. Рядомъ по вѣткамъ шоркали двѣ уссурійскихъ сойки-пересмѣшницы. Одинъ разъ мы вспугнула сокола—дербнюка, Онъ низко полетѣлъ надъ землею и скрылся вскорѣ за деревьями. Надъ водой рѣзвились стрекозы. За одной изъ нихъ гналась азіатская трясогузка; она старалась поймать стрекозу на лету, но послѣдняя ловко отъ нея увертывалась.
Вдругъ, гдѣ то въ сторонѣ тревожно закричала кадровка, Дерсу сдѣлалъ мнѣ знакъ остановиться.
Погоди, капитанъ, сказалъ онъ. Его сюда ходи.
Дѣйствительно, крики приближались. Не было сомнѣнія, что эта тревожная птица кого то провожала по лѣсу. Минутъ черезъ пять изъ 'зарослей вышелъ человѣкъ. Увидѣвъ насъ, онъ остановился, какъ вкопанный. На лицѣ его изобразилась тревога.
Я сразу узналъ въ немъ искателя жень-шеня. Одѣтъ онъ былъ въ рубашку и штаны изъ синей дабы, кожаные унты, а на головѣ красовалась коническая берестяная шляпа. % Спереди на немъ былъ одѣтъ промасленный передникъ, для защиты одежды отъ росы, а сзади къ поясу привязана была шкура барсука, позволявшая садиться на мокрый валежникъ безъ опасенія замочить одежду. У его пояса висѣлъ ножъ, костяная палочка для выкапыванія жень-шеня и мѣшочекъ, въ которомъ хранились кремень и огниво. Въ рукахъ китаецъ держалъ длинную палку для разгребанія травы и листвы подъ ногами.
Дерсу сказалъ ему, чтобы онъ не боялся и подошелъ поближе. Зто былъ человѣкъ лѣтъ пятидесяти пяти, уже посѣдѣвшій. Лицо и руки его такъ загорѣли, приняли цвѣтъ оливково-красный. Никакого оружія у него не было.
Когда китаецъ убѣдился, что мы не хотимъ ему сдѣлать зла, онъ сѣлъ ѵа колодникъ, досталъ изъ за пазухи тряпицу и сталъ вытирать ею четкое лицо. Вся фигура старика выражала крайнее утомленіе.
Такъ вотъ онъ, искатель жень-шеня!… Это былъ своего рода пустынникъ, ушедшій въ горы и отдавшій себя подъ покровительство лѣсныхъ духовъ.
129) Emperiza rustica Рае.
Примѣчаніе редактора
«Вдругъ, гдѣ то въ сторонѣ тревожно закричала кадровка» — такъ въ текстѣ оригинала, — явная опечатка: правильно кедровка.
Страница 194 (начало главы XXIX Вверхъ по р. Тютихе).
26-го августа мы отдыхали, 27-е число посвятили сборамъ, а 28-го вновь выступили въ походъ. Я съ Дерсу и съ четырьмя казаками пошелъ вверхъ по р. Тютихе, Г. И. Гранатманъ отправился на р. Іодзыхе, а А. И. Мерзлякову было поручено произвести обслѣдованіе побережья моря до залива Джигитъ.
По долинѣ своей рѣка Тютихе (по удэхейски Ногуле) будетъ, пожалуй, больше всѣхъ рѣкъ южной части прибрежнаго района (около 80 верстъ). Названіе ея есть искаженное китайское слово Чжю-чжи-хе (т. е. Рѣка дикихъ свиней). Такое названіе она получила оттого, что дикіе кабаны на ней какъ то разъ разорвали двухъ охотниковъ. Русскіе въ искаженіи пошли еще дальше и слово Тютихе(137) исказили въ Тетюха, что уже окончательно не имѣетъ никакого смысла.
Если смотрѣть на долину со стороны моря, го, кажется, будто Тютихе течетъ съ запада. Ошибка эта скоро разъясняется: видимая долина есть знакомая намъ р. Инза-Лаза-Гоу.
Долина Тетюхе—денудаціонная; она слагается изъ цѣлаго ряда котловинъ, замыкаемыхъ горами. Проходы изъ одной котловины въ другую до того узки, что трудно усмотрѣть, откуда именно течетъ рѣка. Очень часто какой нибудь притокъ мы принимали за самую Тетюхе, долго шли по немъ и только по направленію теченія воды узнавали о своей ошибкѣ.
У мѣста сліянія р.р. Тютихе и Ииза-Яаза-Гоу живутъ китайцы и инородцы. Я насчиталъ сорокъ четыре фанзы, изъ числа которыхъ было шесть іазовскихъ. Послѣдніе нѣсколько отличаются отъ тѣхъ тазовъ, которыхъ мы видѣли около залива Св. Ольги. У нихъ уже и физическій обликъ былъ нѣсколько иной. Вслѣдствіе притѣсненія китайцевъ и благодаря злоупотребенію спиртомъ, они находились въ ужасной нищетѣ. Позаимствовавъ кое—что отъ китайской культуры, они увеличили свои потребности, но не измѣнили въ корнѣ уклада жизни, вслѣдствіе чего началось быстрое паденіе ихъ экономическаго благосостоянія. У стариковъ еще живы воспоминанія о тѣхъ временахъ, когда они жили одни и были многочисленнымъ народомъ. Тогда не было китайцевъ, и только съ приходомъ ихъ появляются тѣ страшныя болѣзни, отъ которыхъ они гибли тысячами. Среди
137) По П. В. Шкуркину—Цзю цзи ха, означающее: Девятая быстрая рѣка.
Страница 255 (отрывокъ главы XXXVII Опасное плаваніе).
вилъ опредѣленнаго числа соболей, былъ такъ избитъ палками, что на всю жизнь остался калѣкой. Жену и дочь у него отобрали, а самого его продали за 400 рублей въ качествѣ безплатнаго работника другому китайцу.
Наблюдая все это, я горѣлъ негодованіемъ. Но что могли сдѣлать мы вшестеромъ, находясь среди многочисленныхъ и хорошо вооруженныхъ разбойниковъ. Я обѣщалъ помочь удэхейцамъ тотчасъ, какъ только возвращусь въ городъ Хабаровскъ.
31-го числа морозы замѣтно усилились; по рѣкѣ плылъ ледъ. Несмотря на это, удехейцы рѣшили вести насъ на лодкѣ, сколько это будетъ возможно.
1-го ноября рано утромъ мы покинули Сидатунъ и поплыли внизъ по Иману.
Къ плаванію по горнымъ рѣкамъ въ инородческихъ лодкахъ надо привыкнуть съ дѣтства. Надо далеко смотрѣть впередъ, надо знать, гдѣ слѣдуетъ придержать лодку, гдѣ повернуть ее носомъ противъ воды, или, наоборотъ, разогнать елико возможно и проскочить опасное мѣсто. Все это надо учитывать и быстро принимать соотвѣтствующія мѣры. Малѣйшій промахъ—и лодка, подхваченная быстрымъ теченіемъ, въ одинъ мигъ будетъ разбита о камни. На порогахъ вода находится въ волненіи, лодка качается, и потому сохранять равновѣсіе въ ней еще труднѣе. Для насъ трудность плаванія увеличивалась еще тѣмъ, что по рѣкѣ плылъ ледъ и фарватеръ ея былъ стѣсненъ заберегами. Льды заставляли плыть не тамъ, гдѣ намъ хотѣлось, а тамъ, гдѣ это было возможно. Особенно это было замѣтно въ тѣхъ случаяхъ, когда порогъ находился на мѣстѣ поворота. Чѣмъ больше увеличивались забереги, тѣмъ быстрѣе становилось теченіе по срединѣ рѣки.
Отъ Сидатуна долина рѣки Имана носитъ рѣзко выраженный денудаціонный характеръ. Изъ мелкихъ притоковъ ея въ этомъ мѣстѣ замѣчательны съ правой стороны: Дунъ-да-гоу(154) (съ переваломъ на Арму), ломъ на Ваку, потомъ—Хуанзегоу(15б) и Юпи-гоу(157), далѣе—Могеудз- ломъ на Ваку, потом—Хуангзегоу(156) и Юпи-гоу(157), далѣе—Могеудзгоу (158) и Туфангоу(159).
Немного ниже Сидатуна можно наблюдать высокія древне-рѣчныя террасы, слагающіяся изъ сильно перемятыхъ глинистыхъ сланцевъ, среди которыхъ попадаются слои красновато-бурыхъ песчанниковъ съ прожилками кварца. За террасами верстахъ въ десяти отъ рѣки высится гора Яммудинцзы(160). По разсказамъ удэхейцевъ, китайцы тайкомъ моютъ тамъ золото.
154) Дунь да гоу—Большая восточная долина.
155) Ми шань-цзы гоу—Густо заросшая долина между горами.
156) Хуа цзянь гоу—Долина, въ которой видно (много) цвѣтовъ.
157) Ю пи гоу—Долина рыбьей кожи.
158) Мо-гу цзы гоу—Долина, гдѣ растетъ много грибовъ.
159) Ту фанъ гоу—Долина съ домами, сдѣланными изъ земли.
160) Янъ-му динъ-цзы—Тополевая вершина.
Примѣчаніе редактора
Въ имѣющемся экземплярѣ изданія 1921 года — полиграфическій бракъ, въ результатѣ чего на страницѣ 255 пропущена одна строка съ упоминаніемъ рѣки, названіе которой въ примѣчаніи истолковано какъ Ми шань-цзы гоу — Густо заросшая долина между горами, и перевала на Ваку, а строка «ломъ на Ваку, потомъ—Хуанзегоу(15б) и Юпи-гоу(157), далѣе—Могеудз-» повторена дважды, причемъ во второй разъ допущена опечатка: пропущенъ «ъ». При этомъ неясно, относятся ли Мишаньцзыгоу, Хуанзегоу и другіе перечисленныя далѣе притоки къ правымъ, или на мѣстѣ пропуска авторъ начинаетъ перечисленіе лѣвыхъ притоковъ. — Примѣчаніе редактора Викитеки.
Страница 264 (отрывокъ главы XXXVIII Тяжелое положеніе).
Первый вопросъ, который они задали мнѣ, былъ такой: почему я ночевалъ въ домѣ Ли-танъ-куя? Я отвѣтилъ имъ и, въ свою очередь, спросилъ ихъ, почему они такъ враждебно ко мнѣ относятся. Удэхейцы отвѣчали, что давно ждали меня и, вдругъ, узнали, что я пришелъ и остановился у китайцевъ на Сянъ-ши-хе-за.
Скоро все объяснилось: оказалось, что здѣсь произошла цѣлая трагедія. Китаецъ Ли-танъ-куй былъ Цай-тун’омъ долины Имана, эксплоатировалъ инородцевъ и жестоко наказывалъ ихъ, если они къ назначенному времени не доставляли опредѣленнаго числа мѣховъ. Многія семьи онъ раззорилъ совершенно, женщинъ насиловалъ, дѣтей отбиралъ и продавалъ за долги. Наконецъ, двое изъ нихъ—-Масенда и Сомо изъ рода Гялондига, выведенные изъ терпѣнія, поѣхали въ г. Хабаровскъ съ жалобой къ генералъ-губернатору. Послѣдній обѣщалъ имъ помочь и, между прочимъ сказалъ, что я долженъ придти на Иманъ со стороны моря. Онъ велѣлъ имъ обратиться ко мнѣ, полагая, что на мѣстѣ я легко разберусь съ этимъ вопросомъ. Удэхейцы вернулись, сообщили сородичамъ о результатахъ своей поѣздки и терпѣливо стали ждать моего прихода. О поѣздкѣ Сомо и Масенды узналъ Ли-танъ-куй. Тогда для примѣра другимъ, онъ приказалъ избить жалобщиковъ палками. Одинъ изъ нихъ умеръ во время наказанія, а другой, хотя и выжилъ, но остался калѣкой на всю жизнь. Тогда въ Хабаровскъ поѣхалъ братъ убитаго Гулунга. Ли-танъ-куй велѣлъ его схватить и заморозить на рѣкѣ. Узнавъ объ этомъ, удэхейцы рѣшили съ оружіемъ въ рукахъ защищать товарища. Создалось осадное положеніе. Уже двѣ недѣли инородцы сидѣли на мѣстъ, не ходили на охоту и, за недостаткомъ продовольствія, терпѣли нужду. Вдругъ, до нихъ дошла вѣсть, что я пришелъ на Сянъ-ши-хе-за и остановился въ домѣ Ли-танъ-куя. Я объяснилъ имъ, что мнѣ ничего не было извѣстно изъ того, что случилось на Иманѣ, и что, придя въ Сянъ-ши-хе-за, я до того былъ утомленъ и голоденъ, что, не разбирая, воспользовался первой попавшейся мнѣ фанзой.
Вечеромъ всѣ старики собрались въ одну юрту. На совѣтѣ рѣшено было, что по прибытіи въ Хабаровскъ, я обо всемъ доложу генералъ-губернатору и попрошу его выслать на Сянъ-ши-хе-за отрядъ казаковъ.
Когда старики разошлись, я одѣлся и вышелъ изъ юрты. Кругомъ было темно,—такъ темно, что въ двухъ шагахъ нельзя было разсмотрѣть человѣка. О мѣстонахожденіи удэхейскихъ жилищъ можно было только узнать по искрамъ и клубамъ дыма, которые вырывались изъ отверстій въ крышахъ. Вдругъ, въ тихомъ вечернемъ воздухѣ пронеслись странные звуки: то были удары въ гонгъ или въ бубенъ, и вслѣдъ затѣмъ послышалось пѣніе, похожее на стонъ и плачъ. Въ этихъ звукахъ было что-то жуткое и тоскливое. Какъ волны они неслись въ стороны и таяли въ холодномъ ночномъ воздухѣ. Я окликнулъ Дерсу. Онъ вышелъ и сказалъ мнѣ, что въ самой крайней юртѣ шаманъ лѣчитъ больного ребенка. Я отправился туда, но у самого входа въ юрту натолкнулся на старуху; она загородила мнѣ
Страница 271 (конецъ главы XXXIX Отъ Вагунбе до Паровози).
Отъ Мяолина тропа пошла по кочковатому лугу въ обходъ болотъ и протокъ. Часа черезъ два она привела насъ къ невысокимъ сопкамъ, поросшимъ дубовымъ рѣдколѣсьемъ. Эти сопки представляютъ изъ себя отдѣльный массивъ, выдвинувшійся посрединѣ Лофанзы и носящій названіе Коу-цзы-шань(196). у подножья ихъ протекаетъ маленькая рѣчка Хуаннихеза длиною въ 10 верстъ.
Люди шли лѣниво и часто отдыхали. Незадолго до сумерокъ мы добрались до участка, носящаго странное названіе Паровози. Откуда произошло эto названіе, такъ я и не могъ добиться. Здѣсь жилъ старшина удэхейцевъ Сарлъ Кимунка съ своей семьею, состоящей изъ 7 мужчинъ и 4 женщинъ. Въ 1901 году онъ съ чиновникомъ Переселенческаго Управленія Михайловымъ ходилъ вверхъ по рѣкѣ Иману до Сихотэ-Алиня. Въ награду за это ему былъ отведенъ хуторской участокъ. Сарлъ Кимунка по личному опыту зналъ, какія трудности испытываетъ изслѣдователь Сихотэ-Алиня поэтому у него въ фанзѣ мы нашли самый радушный пріемъ и сытный ужинъ изъ чумизной каши и юколы.
Вечеромъ я узналъ отъ него, что версты на четыре ниже въ Имань впадаетъ еще одна большая рѣка Нэйцухэ(і97). Почти половина ея протекаетъ по низинѣ Лофанзы, среди кочковатыхъ болотъ, покрытыхъ высокой травою и чахлой кустарниковой порослью. По его словамъ, р. Нэйцухе очень извилиста. Ширина ея около устья 50 саженъ, глубина 20 футовъ, теченіе—медленное. Густые смѣшанные лѣса начинаются въ 40 верстахъ отъ Имана. Потомъ идутъ гари и лѣсныя болота. Изъ притоковъ Нэйцухе рѣка Хайнето(198) славится, какъ мѣстность, богатая жень-шенемъ.
196) Гао-цзы шань—Гора со рвомъ.
197) Нэй-чу хэ—Рѣка, вытекающая изнутри
198) Хэй-ни дао—Дорога с черной грязью