ПЕСНЬ I
О вы! которые вкусили страсть любви,
Вам память навсегда осталася в крови,
Хоть случай иль рок злой скончал вам дни любезны,
Но вспомните об них — польются токи слезны.
О вы! в которых столь кипит и ныне кровь,
Которые равно питаете любовь,
Счастливее вы тем всех счастьев во вселенной,
Склоните слух ко мне в сей слог непринужденный.
Не грубых для сердец я песнь ону пою;
Не в сонме я бакхант иль си́лвянов стою;
Купидо, нежный бог, вокруг меня летает
И лиру всю мою цветами убирает.
Давно она уже под лаврами висит,
И око к ней мое давно без страсти зрит,
Но в самый оный час зефир к ней в струны вея,
Дал слышать нежный тон, всего что есть нежнее.
Приятный голос тем по рощам простонал,
Как будто б человек вздыхая умирал,
Раскрылась вся душа днесь нежности петь чувство!
Веди, о Купидон, я чту твое искусство:
Ты хитрости есть бог, исполнен сильных дел,
Нет в свете никого, кто б против тебя шел.
Ты хочешь, чтоб я пел и силу твою славил, —
За лиру я берусь, ты путь к тому направил.
Предмет о прелести! кем кровь есть возжжена,
Та будет кровь вовек покоя лишена,
И будет мучима без всякия отрады,
Когда мученье то жечь будет без пощады.
Любезную хоть зришь, но счастьем ли то звать,
Где воли нет тебе той руки целовать,
Где воли нет мочить их теплыми слезами,
Держать в своих руках; любезну зреть очами,
И, воздыхаючи, читать в ее очах,
В поступках всех ее, во всех ее речах,
Что в истину ль она в любви к тебе пылает,
Участно ль сердце в том, иль только лишь прельщает.
О, счастлив человек! Стократно ты счастлив,
Коль зришь любезныя нутрь се́рдца ты раскрыв!
И видишь, что ты в нем один лишь обитаешь,
Не тщетно что горишь, не тщетно воздыхаешь.
Се к вам, любовники, склоняю речь я днесь,
Вам ведом и любви, и муки жар сей весь;
Сей жар, несчастливых что мукой столь терзает,
А счастливых что столь в утехах погружает,
Чем сделалося то, что в всю ночь и в весь день
Стоит всё пред очми одна любезна тень?
Чему то приписать, и где сыскать причину,
Что выбрал ты любить не сто, но лишь едину?
О, истина есть то! хоть тьмы красот блестят,
Но те все красоты собою не прельстят.
Прелестна лишь одна из всех живет красою,
Она весь свет тогда в ничто вменит собою.
Противно всё тебе, о всём не хочешь мнить,
Но хочешь лишь с одним любезным зраком быть.
Не так мил светлый день, как Феб свой луч являет,
И в вечер как звезда Венеры возблистает,
Как мил тебе тот час, где ты любезну зришь, —
Ты в оный час рожден во свете снова, мнишь.
Весь стан ее, власы, лице, прекрасна шея
В восторг ведут тебя, и зришь ты всё то млея.
Белейших нежных рук чем больше зрак раскрыт,
Тем больше к оным зря, твоя вся кровь кипит;
И ноги стройные где статно столь ступают,
Следы ее тебе любезными являют.
Прекрасные слова, прекрасная столь речь
Внутрь сердца все идут, хотят и слезы течь,
Которых воздержать пристойности вещают,
Но падают из глаз и щеки окропляют.
О вы, любовники! Каков вам оный час,
Как встретятся глаза со зреньем милых глаз?
Которые с трудом зрак милой оставляют,
Как зеркало они страсть сердца обличают!
Когда без страсти кто взирает на людей,
В естественности тут бывает кровь своей;
Поступки вольны тут, и речь и мысль свободны;
Но влю́бленных сердец те действа неподобны.
Узря любезной зрак, придет в волненье кровь,
И жар произведет в любовниках любовь.
Кровь, зря любезну кровь, с ней вместе быть желает,
И тем из сердца вдруг в лице и в взор вступает.
Биется сердце тем и должно есть страдать,
Что крепость вся его вдруг хочет оставлять;
Но грудь вздымается и сердцу помогает;
Но жизни дух влюблен, не ту он помощь чает.
О сила, страсть любви, превыше всех ты сил!
Не можно, чтобы кто в любви умерен был.
И кто себя в любви умеренным являет,
Тот прямо не влюблен, но слыть лишь так желает.
Любовь есть точно огнь, и где он в двух горит,
Превыше силы всей он действие явит.
Как стухнута свеща другой свещи огнь тянет
И сила в ней огня без помощи престанет,
Так точно огнь любви быть ищет съединен,
Коль есть препятство в том, огнь будет изнурен.
Любовник, коль претим, столь мукою страдает,
Что часто, муки той не снесши, умирает.
Все ль знают, что любовь такое в свете есть?
Поверьте, что не все: одни то мнят быть лесть,
Другие страстию позорной называют,
Другие паки то всей честью почитают,
Одни ее зовут весельем больше всех,
Другие паки чтут погибелью утех;
Но я скажу, что те любовь одни лишь знают,
Которые душей и сердцем в ней страдают.
