.jpg)
В Эфиопию я попал не случайно. Мечта о посещении настоящей Африки зародилась во мне давно. Египет не в счёт: страна, в которой побывал множество раз, хотя и находится по географическому положению на территории африканского континента, но скорее похожа на Азию, чем на Африку.
…Заручившись направлением Союза художников, я отправился туда, куда неведомая сила тянула меня уже несколько лет, в надежде отснять хороший материал для будущей выставки.
По прибытии, сразу же обратился к украинскому консулу, — найти такового стоило определённых трудов. Консул, которого звали Александр, ознакомившись с направлением, разъяснил мне некоторые нюансы: «Перед тем, как снимать кого-то из местных, нужно обязательно спросить у него разрешения. Если этого не сделать — чревато последствиями, — сказал он. — Но это лишь одна сторона медали. Абориген, к которому обращаешься, наверняка потребует денег за позирование, 1 быр ($1 = 8,7 быра. — Авт.). Деньги небольшие, но заплатишь одному — сбежится весь район: желающих поживиться за счёт белого простака здесь немало». Осознав всю безвыходность положения, я мысленно решил действовать «на авось».
Пока мы ехали на консульском джипе, Александр ввёл меня в курс ещё некоторых традиций. «Это местный наркотик, — указал он из окна, — его вполне легально здесь продают и употребляют». Я взглянул вдаль. Там молодые чернокожие ребята продавали какие-то зелёные листья, типа пальмовых или лопухов. Подробнее рассмотреть не успел: машина ехала слишком быстро.
Высадив меня, как я и просил, возле самого дешёвого гэст-хауза в городе, Александр подозвал крутившегося рядом паренька, и, поговорив с ним, предложил мне взять последнего в гиды, добавив, что это значительно облегчит мою «миссию» и поможет избежать проблем в незнакомой стране. Я нехотя согласился: как путешественник-неформал, к гидам отношусь резко отрицательно.
.jpg)
Моего эфиопского помощника звали Соломон. Ему было 18 лет и, как большинство людей его профессии, он был немного пройдохой. Здесь сделаю небольшое отступление, чтобы описать уловки местных пройдох. К примеру, выхожу я из гостиницы и иду к центру города, а навстречу — местные ребята с заготовленной фразой: «О, друг, привет! Помнишь меня? Мы встречались вчера в музее». Музей в Аддис-Абебе один, к тому же, это основная достопримечательность города, поэтому, почти каждый белый турист в нём побывал. На это и рассчитывают назойливые гиды, пытающиеся познакомиться таким методом. Зарабатывают здесь на всём, даже на информации о том, как доехать к племенам, в национальные парки и т. д.
С Соломоном мы осмотрели окрестные кварталы, прошлись по узким улицам окраин, мощёных камнем, побывали в центре города. Поснимать удалось лишь архитектурные строения и… бомжей, коих здесь немало. Последние денег не просили и не угрожали. Они лишь отворачивались, увидев белого человека с фотоаппаратом, прикрываясь руками и тряпьём.
«Ни в коем случае нельзя фотографировать в нашей стране госслужащих, а тем более, людей в форме, будь то солдаты или полиция», — предупреждал меня Соломон, и, на всякий случай, если таковые оказывались впереди, отходил от меня в сторону: А вдруг не поверил? Ну что возьмёшь с белого. Даже заходя в банк для стандартного обмена валюты, всегда нужно сдавать фотоаппарат охраннику при входе: видимо боятся разглашения важных государственных тайн. Смеха ради, я спросил Соломона: «А что будет, если всё-таки сфотографировать на улице военного или полицейского, he kill me? (он убьёт меня?)». — «Нет, — ответил гид, — но может разбить фотокамеру, и будет долго ругаться нецензурной эфиопской бранью». Впрочем, кое-кто здесь умеет это делать и по-русски. Как-то заблудившись в центре города, я стал спрашивать прохожих о дороге к своей гостинице. Эфиопы учтиво вызвались помочь, а один из них, что был постарше, узнав, что я русский, страшно обрадовался и выдал мне такую фразу «про мать», которую я не слышал и у нас.
Под конец экскурсии Соломон предложил зайти в бар, чтобы выпить кока-колы. Африка всё-таки: жарко! В баре за столиком он просветил меня насчёт местной проституции. Я узнал «очень ценные» сведения. Оказалось, что для него подобные услуги обойдутся в 50 быр, а для меня, как для белого иностранца — 50 долларов, то есть в 10 раз дороже. «Дискриминация», — подумал я. Хотя предложенное им меня совсем не интересовало, но было обидно за белых в целом.
…Соломон, забрав «гонорар», удалился к «жрицам любви», а я вернулся в гостиницу. К слову, он не единственный в столице этой страны, кто так проводит время: в гэст-хаузе, где я остановился, уборщица каждое утро выметала из номеров картонные упаковки от «изделий №2».
…На второй день пребывания в Африке я прогуливался по Аддис-Абебе уже один. Гид не пришёл в назначенное время: видимо, отсыпался. Оставшись «без присмотра», я использовал такую тактику: держа фотоаппарат за спиной, быстро вытаскивал его, наводил резкость и, нажав кнопку, удалялся, убрав камеру обратно и увеличивая скорость. Иногда догоняли. В таких случаях приходилось раздавать открытки с крымскими видами, которыми я предусмотрительно запасся, и выслушивать длинные тирады местных деньгопросов. Как сказал консул, существует поверье, что фотография отбирает у них душу. Однако если такому человеку заплатить всего лишь 1 быр, его душа сразу восстановится. (А может быть, он «восстановит» её в пивной?) Вот такая она, эфиопская душа.
…На следующий день утренним автобусом я отправился на юго-запад страны, к «дикарям», ради которых приехал. Предстояло ехать несколько дней с пересадками и ночёвками. «Племена берут по 2 быра за позирование», — крутилась фраза из интернета в голове.
