Сочиненія И. С. Аксакова
Томъ седьмой. Общеевропейская политика. Статьи разнаго содержанія
Изъ «Дня», «Москвы», «Руси» и другихъ изданій, и нѣкоторыя небывшія въ печати. 1860—1886
Москва. Типографія М. Г. Волчанинова, (бывшая М. Н. Лаврова и Ко) Леонтьевскій переулокъ, домъ Лаврова. 1887.
Почему для Австріи всякій домашній вопросъ легко можетъ обратиться въ международный?
правитьЕсли въ Австріи есть много внутреннихъ вопросовъ, ежеминутно грозящихъ глубокими потрясеніями ея слабому политически организму, то едвали не столько же опасностей и извнѣ представляется ея подозрительнымъ вождямъ. Если судьба этой несчастной имперіи такова, что каждый домашній вопросъ ея можетъ легко превратиться въ международный, — то какой тревоги, какой ненависти должны быть преисполнены ея государственные люди при каждомъ совершающемся на ея границахъ событіи, противорѣчащемъ принятой въ Вѣнѣ системѣ, уничтожающемъ одинъ изъ ея самыхъ затаенныхъ помысловъ! Послѣ Восточной войны, во время которой австрійское лицемѣріе дошло до своихъ послѣднихъ предѣловъ, не было года, чтобы вѣнскіе политики не испытали страха предъ чужою, заслуженною ими, местію, или не потерпѣли жестокаго удара отъ какого-либо изъ сосѣднихъ государствъ. Стараясь сплотить свой непрочный организмъ нѣмецкимъ элементомъ и отыскивая необходимая для того средства внѣ своихъ границъ, въ нѣмецкомъ отечествѣ, Австрія встрѣтилась лицомъ, къ лицу съ вопросомъ объ объединеніи Нѣмецкаго народа и понесла самое безславное пораженіе. Обольщая себя преданіями Священной Римской Имперіи, неразсчетливо тратила она силы своихъ народовъ и въ Италіи — на поляхъ Ломбардіи, ради выгодъ своихъ подручниковъ, мелкихъ италіянскихъ владѣтелей, въ защиту политическаго верховенства папы; но дважды проиграла свое дѣло и, какъ бы неся заслуженную кару за свое прежнее изувѣрство, должна была внезапно перейти къ весьма рѣшительному разрыву съ римскою куріей… Австрія долго считала вопросъ о Венгріи своимъ домашнимъ, то свирѣпетвуя въ Пештѣ, то предавая Славянъ мадьярской ярости, — и между тѣмъ достаточно было нѣсколькихъ мѣсяцевъ, чтобы венгерскій вопросъ сдѣлался европейскимъ, а въ Пештѣ образовалось свое министерство и со всѣхъ концовъ Европы появились тамъ дипломатическіе агенты. Въ Вѣнѣ и теперь еще смотрятъ на чешскую оппозицію, на народныя волненія въ Прагѣ, какъ на дѣло партій; а между тѣмъ министръ Гаафе ѣдетъ въ Прагу къ Ригеру съ предложеніемъ ничтожныхъ уступокъ со стороны вѣнскаго министерства, и чешскій вождь, какъ свидѣтельствуютъ самые достовѣрные люди, даетъ знать министру, что имъ видѣться не зачѣмъ, что Чехи или требуютъ всего, или предпочитаютъ остаться при прежнихъ порядкахъ, чѣмъ одолжаться какими-то призрачными льготами. Даже самъ баронъ Бейстъ, этотъ самодѣльный канцлеръ имперіи Габсбурговъ, считаетъ полезнымъ объяснить предъ Европой причины, побудившія вѣнское министерство принять исключительныя мѣры въ Богеміи, и тѣмъ самымъ какъ бы признаетъ за чешскимъ вопросомъ значеніе международнаго. Наконецъ, въ Вѣнѣ столько десятилѣтій и въ виду столькихъ поколѣній льстятъ галицкммъ Полякамъ, разжигаютъ ихъ политическія страсти, и вдругъ однимъ пріемомъ наносятъ оскорбленіе своимъ слѣпымъ приверженцамъ, польскимъ магнатамъ. А между тѣмъ подъ рукою, при помощи газетъ, распускаютъ слухъ, что австрійское правительство вынуждено было къ тому своими отношеніями къ русскому Императору!… Такое лицемѣріе въ Вѣнѣ не считаютъ ни признакомъ своей слабости, ни тяжкимъ пораженіемъ, потому что это пораженіе нравственное, потому что оно не отзывается (покуда) физическою болью!…
Казалось бы здѣсь конецъ внутреннимъ и внѣшнимъ язвамъ Австріи; на дѣлѣ однакожъ выходитъ не такъ. Въ Вѣнѣ безпокоятся за своихъ южныхъ Славянъ, пріискиваютъ способы подчинить себѣ Боснію, съ необыкновеннымъ искусствомъ разыгрываютъ предъ Сербіей комедію уголовнаго суда надъ Александромъ Барагеоргіевичемъ и его соумышленниками, и съ яростію накидываются на румынское правительство, придираясь къ тому, что во время послѣднихъ волненій въ Галацѣ ограблено нѣсколько Евреевъ, признающихъ себя подданными Австріи. Южные и восточные сосѣди Австріи составляютъ въ настоящее время предметъ самыхъ горячихъ разсужденій, самыхъ усердныхъ препирательствъ для ея публицистовъ. Дома у себя Австрія прикидывается глухо-нѣмою предъ славянскими депутатами далматинскаго сейма и головою выдаетъ ихъ италіянской партіи; на ихъ жалобы далматинскій намѣстникъ отвѣчаетъ глубокимъ молчаніемъ; Хорватовъ вѣнское министерство, на рукахъ у котораго и безъ нихъ множество дѣла, подчиняетъ венгерскому министерству, — и въ то же время, однако, пользуется майскимъ убійствомъ въ Бѣлградѣ и раздоромъ партій между венгерскими Сербами, чтобы раздавить сербскую народную партію по сю сторону Савы и Дуная. Въ Босніи и Герцеговинѣ австрійскіе консульскіе агенты ведутъ неустанную дѣятельность въ двухъ направленіяхъ: по ихъ совѣту, проведены шоссейные пути отъ центровъ этихъ провинцій къ австрійскимъ границамъ: отъ Мостара къ Задру (Зарѣ), отъ Сараева къ Броду; по ихъ указаніямъ, на границахъ Черногоріи и Сербіи собраны войска; по ихъ ходатайству, католическіе патеры и монахи пользуются большими льготами и независимостью дѣйствій, чѣмъ православные священники изъ туземцевъ, и въ то же время чиновники австрійскихъ консульствъ, какъ свидѣтельствуютъ южно-славянскія газеты, не упускаютъ ни одного случая, чтобы расположить Босняковъ къ Австріи, возбуждая ихъ вмѣстѣ съ тѣмъ противъ турецкаго управленія и прельщая сравнительно большею свободой австрійской жизни. Подъ покровомъ такой двусмысленной дѣятельности дипломатическихъ агентовъ, офицеры австрійскаго генеральнаго штаба (Шестакъ, Шербъ, Ражковичъ и Тёммель) издаютъ прекрасныя описанія и военныя карты Черногоріи, Герцеговины и Босніи. Столь же ревностно слѣдитъ Австрія за событіями, совершающимися по обѣ стороны нижняго теченія Дуная; ея генеральный консулъ въ Бѣлградѣ, Мадьяръ Каллай, соревнуя съ великобританскимъ консуломъ Лонгвортомъ (извѣстнымъ «славяноѣдомъ»), посѣщаетъ Виддинскій пашалыкъ, и оба дружно заявляютъ о томъ, что Болгарскій народъ доволенъ султаномъ и его чиновниками, что въ Балканахъ нѣтъ инсургентовъ, а только небольшія шайки разбойниковъ… Но тотъ же Каллай считалъ необходимымъ съ своей стороны посовѣтовать турецкимъ пашамъ быть осторожнѣе въ виду народнаго волненія, а въ Вѣну далъ звать, что полезнѣе было бы придвинуть войска, расположенныя въ Трансильваніи, къ Дунаю. Еще болѣе шума, еще болѣе придирокъ обнаруживаютъ въ Вѣнѣ въ сношеніяхъ съ румынскимъ правительствомъ. Сколько разъ вѣнское министерство посылало запросы въ Букарештъ, по поводу народнаго гоненія на Евреевъ, по поводу захвата оружія, когда-то сложеннаго въ Румыніи венгерскими инсургентами, наконецъ по поводу перехода болгарскихъ дружинъ изъ княжествъ въ Балканы. Причину такой тревоги понять-не трудно. Если въ Черногоріи и Сербіи Австрія видитъ опасныхъ для себя соперниковъ, которые не только отвлекаютъ отъ нея надежды, и ожиданія Босняковъ и Герцеговинцевъ, но и могутъ притянуть къ себѣ ея собственныхъ южныхъ Славянъ, населяющихъ всѣ земля Тріединаго королевства, отъ залива Которскаго до внутренняго Ваната, — то въ соединенныхъ княжествахъ Молдавіи и Валахіи Австрія видитъ опаснаго врага, который ежечасно можетъ заявить свои національныя притязанія на трансильванскихъ и буковинскихъ Румыновъ. Если дѣйствительно Австрія, и безъ того уже владѣющая восточными берегами Адріатическаго моря, стремится присоединить къ себѣ Боснію и Герцеговину, то еще болѣе для нея побужденій — искать господства надъ Румынскими княжествами: тогда всѣ Румыны будутъ въ ея непосредственномъ владѣніи, а между тѣмъ ея власть достигнетъ береговъ Чернаго моря. Притомъ же Австрія уже не разъ испытывала наслажденіе владычества надъ этими странами. Въ прошломъ столѣтіи ей принадлежала такъ-называемая Малая Валахія, лежащая на западъ отъ рѣки Альты; а во время Восточной войны, почти два года, Молдавія и Валахія были заняты австрійскими войсками, — и какъ же неохотно мотомъ выходили эти войска изъ земель, считавшихся завоеванными!..
Вотъ многочисленные поводы къ внутренней безурядицѣ и внѣшнимъ столкновеніямъ для Австрійской имперіи. Понятно, что вѣнскія газеты ежедневно находятъ и отыскиваютъ враговъ Австріи!… Но такъ какъ борьбы за владычество въ Италіи и Германіи болѣе не предвидится, то ожиданіе внѣшней опасности обращается къ инымъ сторонамъ. Австрійскіе публицисты знаютъ, что Русскій народъ питаетъ симпатіи къ Чехамъ, Словакамъ и Русскимъ въ Галиціи и Венгріи; они очень хорошо помнятъ, что Россія всегда стояла за независимость Черногоріи, Сербіи и Румыніи и много содѣйствовала къ упроченію этой независимости. Удивительно ли послѣ этого встрѣчать въ вѣнскихъ газетахъ почти ежедневныя клеветы на Россію, постоянное выраженіе страха предъ ней и самую злую ненависть къ Славянамъ, открыто признающимъ свое племенное родство съ Русскими и постоянно заявляющимъ о своихъ связяхъ съ ними? Все, что совершается теперь внутри самой Австріи и около нея, вѣнскіе публицисты приписываютъ Россіи, сближаютъ съ ея интересами. Такъ больной, пораженный опаснымъ внутреннимъ недугомъ, ищетъ причинъ своей болѣзни во внѣшнихъ явленіяхъ и, скрывая отъ себя и отъ другихъ истинный источникъ опаснаго положенія, тѣмъ самымъ обрекаетъ себя на самоубійство.