Русский человек любит авось, небось да как-нибудь.
Русский крепок на трех сваях: авось, небось да как-нибудь.
Русский человек и гудлив и хвастлив.
Русский аппетит никогда (ничему) не претит.
Крестьянское горло — суконное бердо: все мнет.
В русском брюхе и долото сгниет.
Что русскому здорово, то немцу смерть.
Русский час — десять, а немецкому и конца нет.
Я русский, на манер французский, только немного погишпанистее.
Он, видно, по-русски не понимает (т. е. хоть ему какую правду в глаза говори).
Родом не немчин, а указывать горазд.
Принять кого по-русски (т. е. или прямо и грубо, или хлебосольно).
Я тебе по-русски отрежу, напрямик.
Русь святая, православная, богатырская, мать святорусская земля.
Чернолапотница прошла (прозвище наших баб в опрятной Сибири за грязный след, выносимый ими из избы на снег).
Живи, живи, ребята, пока Москва не проведала (старин. урал. каз.).
Русь навалила, нас совсем задавила (сибирск.).
В Сибири бабы коромыслами соболей бьют.
Москали (т. е. русские, по присловиям малорусов): московский час; подожди с московский час (от русской поговорки: сейчас). Московская правда. От москаля хоть полы обрежь да беги. Мамо, черт лезет в хату! Дарма, дочко, абы не москаль. От черта открестишься, а от москаля и дубиной не отобьешься.
Русский час — с днем тридцать; деревенский месяц — с неделей десять.
Москаль ворона, а привязчивее черта.
Как москаль скажет сухо, поднимайся под самое ухо!
Варил черт с москалем пиво, да и от солоду отрекся.
Кто против Бога и великого Новгорода?
Где святая София, там и Новгород.
Новгород судится своим судом (в древности).
Новгород (древний) судит один Бог.
Древний Новгород и Псков — Господа (а Новгород был даже господин, государь).
Сердце в Волхове (в Новгороде), душа на Великой (древний Псков).
Новгород, Новгород, а постарше старого.
Новгородская честь. Новгородская душа (честностъ в древней торговле).
Новгород — отец, Киев — мать, Москва — сердце, Петербург — голова.
Хоть София и пуста, да не Крутицким верста (София новгородская; духовенство новгородское не хотело подчиниться митрополитам московским, на Крутицком подворье).
Новгородцы такали, такали, да Новгород и протакали (об уничтожении веча новгородского или о покорении Новгорода).
Москва всем городам мать.
Кто в Москве не бывал, красоты не видал.
Матушка Москва белокаменная, златоглавая, хлебосольная, православная, словоохотливая.
Питер — кормило, Москва — корм. Питер — голова, Москва — сердце.
Москва создана веками, Питер миллионами.
Хорош город Питер, да бока повытер (дорог).
Копорцы — копорский чай. Иван-чай. Крошевники. Копорское крошево и кисло и дешево (из Копорья, Петерб. г., по слухам, идет иван-чай, трава кипрей).
Москва бьет с носка, а Питер бока повытер.
Питер женится, Москва замуж идет.
Славна Москва калачами, Петербург усачами.
В Москве сорок со́роков церквей (церкви в Москве разделены на благочиния по сорокам).
У Спаса бьют, у Николы звонят, у старого Егорья часы говорят (московск.).
Была правда у Петра и Павла (в застенке московском, где была пытка).
Московские люди землю сеют рожью, а живут ложью (старин.).
В Москву идти — голову нести (старин.).
Видно, город велик, что семь воевод (московская семибоярщина).
Московская разнобоярщина (семибоярщина).
Не только звону, что в Москве (что в Киеве).
В Москве толсто (густо, часто) звонят, да тонко (жидко, редко) едят (по дороговизне для крестьян).
На Крестце не стрельцам сбор (т. е. не место, нейдет. В Москве были особые площади для сходки разных сословий).
С Масквы, с паса́да, с авашнова ряда (дразнят акальщиков).
Москва сгорела от денежной (копеечной) свечи;
Москва от искры загорелась (1443 г. Москва загорелась от свечи церковной св. Николы на Песках; 1737 г. — от свечи в доме Милославского).
Первые города от Москвы — два девяносто верст (Владимир, Тверь, Тула, Калуга, Рязань).
Москва не клином сошлась, околицы нет.
Москва горбатая; горбатая старушка (т. е. на холмах).
Два брата с Арбата, а оба горбата.
Хлеба-соли покушать, красного звону (матушки Москвы) послушать.
В Москве все найдешь, кроме птичьего молока.
В Москве все найдешь, кроме родного отца да матери.
В Москве недорода хлебу не бывает.
Москва стои́т на болоте, ржи в ней не молотят, а больше деревенского едят.
Славится Москва невестами, колоколами да калачами.
Москва любит запасец.
У спаса нет без запаса.
Москва людна и хлебна. Москва — царство, деревня — рай.
В Москве каждый день праздник (по множеству церквей).
Московская грязь не марается.
Москва, что доска: спать широко, да кругом метет.
В Москве деньгу беречь, себя не стеречь.
В Москву бресть (идти) — последнюю копейку (деньгу) несть.
Москва — кому мать, кому мачеха.
В Москву идтить — только деньгу добыть.
Москва слезам не верит (не потакает, т. е. никого не разжалобишь, все чужие).
Москву не расквелишь (не разжалобишь).
Москва ни по чем не плачет (не тужит).
Москва по нашим (по чужим) бедам не плачет.
Живучи в Москве, пожить и в тоске.
Живет на Москве — в немалой тоске.
Ой, Москва! — она бьет с носка. Бей в доску́, поминай Москву!
Кирилловский поклон девяти пяденей с хвостом (монаст.).
Демьянцы — горшечники; по гаршки!
Валдайские горы да любанские воры. Колокольники.
Молодец, купи баранок, да хороших каких — а поцелуй впридачу.
Город Боровичи — гам-город.
Боровичане — волнушечники, водохлебы.
Боровичане — луковники. Луку, луку зеленого.
От Волока до Утки шел трои сутки (три версты).
Старорусцы — лошадь съели да в Новгород писали, чтоб еще прислали.
Псковичи — капустники, мякинники, ершееды.
Пронеси Бог Княжий мост да Михайлов погост (Пск. губ.; мост и погост этот в топях, где некогда много было разбоев).
Торопчане — табатеры.
Торопчане — египчане (египтяне?).
Торопчане: поляки с пушками, а мы с клюшками (осада Серг. лавры при Самозванце).
Псковичи — небо кольями подпирали (три дня сходка стояла, думая, что делать? Туча нависла; решили подпереть кольями).
Хоцу — вскоцу, не хоцу — не вскоцу (в старину невеста говорила: хочу — вскочу и, соглашаясь идти замуж, прыгала через положенный кругом пояс или в наставленную юбку).
Олянщина — воровщина (озеро, Псковской губ.).
Порховцы — толоконники.
Тверитяне — ряпушники. Забегай, забегай! — А что? — Не видишь, куница бежит! — Это собака с Клементьева двора. — Ну, так пускай себе.
Тверитяне вприглядку с сахаром чай пьют. Цуканы.
Проедешь Погорелец и Кушалино — ступай смело до Москвы.
Кушали (Твер. уезд, с. Кушалино) — бердники, частобаи.
Кимряки — сычужники (Кимры. Твер. губ., Корчев. у.; от блюда: свиной сычуг с кашей).
Петуха на канате держали, чтоб на чужую землю не ходил.
Кимряки — летом штукатуры, зимой чеботари.
Города Коростеня, владения Ольгина, народ кривичи.
Новоторы — воры (говорят осташи, которым отвечают): и осташи хороши.
Воры — новоторы, и осташи — хороши, а свято то место, где тихвинца нет.
Ржевцы: ряпуха тухлая. Собачники. Отца на кобеля променяли. Козу сквозь забор пряником кормили.
Старичане: Старица — дегтярница. Мазилку потеряли, да за Нов за ней ворочались.
Возьми сорок алтын! «Сороцы не сороцы, а меньше рубля не отдам».
Старичане — петуха встречали с хлебом-солью.
Пришел грозен посол под Старицу: шуба навыворот, сам низенек, а поперек о пяти охватах; словечка не молвит, а только шипит: ан это — индейский петух.
Кашинцы — водохлебы (т. е. чайники).
Кашинцы — собаку за волка убили да деньги заплатили.
Калязинцы — свинью за бобра купили; собаку за волка купили.
У нашего Макарьи по три деньги Натальи, а грош дай, любую выбирай.
Калязинцы, угличане, вологжане — толоконники.
Семендяевщина — булочник да колбасник, пряничник да пирожник (Твер. губ., Каляз. у.).
Бежечане — колокольню рожком подбили (т. е. встряхивая табак в рожке. Это присловье дается, впрочем, разным уроженцам).
Зубчане — таракана на канате на Волгу поить водили.
Ты чей молодеч? — Зубчевский купеч. — А где был? — В Москву по миру ходил.
Зубчане — волочане, приходили к нам (ржевцам) за щами; мы щей не дали, взашей прогнали.
У нас (во Владимире) много угодья: от Москвы два девяносто да из Клязьмы воду пей.
Владимирцы — каменщики; клюковники. По клюкву, по ягоду клюкву!
Наши холопы каменницы (стар. ростовцы владимирцам).
Собирались кулики, на болоте сидючи, — они суздальцы и володимирцы (из песни).
Владимир: деревянные печи, золотые ворота, железные церкви (деревян. печь была в архиерейск. доме Успенск. собора; золотые ворота известны; железная церковь была у Рождеств. монастыря).
Владимирцы: и наши молодцы (как вологодские) ни бьются, ни дерутся, а кто больше съест, тот и молодец. Стерлядники.
Во Владимире и лапшу топором крошат (обычай этот держится только в вольных, т. е. казенных, деревнях).
Суздальцы — Богомазы. Георгия замест Пятницы (св. Параскевии) променяли (образа не продают, а меняют).
В Суздале да в Муроме Богу помолиться, в Вязниках погулять, в Шуе напиться. Суздальцы — сальники.
Муромцы — святогоны (изгнали в XIII в. епископа св. Василия). Вертячие бобы; рогатые орехи; калачники.
Шуяне: кабы мне крепкого мыльца. Беса в солдаты отдали.
Шуйский плут хоть кого впряжет в хомут; в Питере бывал, на полу сыпал, и то не упал.
Юрьевцы — китаешники.
Ковровцы — офени, коробейники, проходимцы; картавые (за офенский язык).
Онтуфьевцы — мынки (Переясл. уезд. Они говорят «мынь» вместо «мол», «дескать»).
Ярославль городок — Москвы уголок (это говорится о многих других городах).
Ярославцы: красавцы, белотельцы, песенники, запевалы, чистоплюи. Пуд мыла извели, а родимого пятнышка у сестры не смыли.
Конфетчики, кукушкины детки (мужики мало дома живут). Спаса на воротах продали.
Ростовцы: вислоухие, лапшееды; родимое озеро соломой зажигали (вислоухие, от шапки с ушами. Солому с кровель сымали, чтоб растопить лед на озере, для рыболовства).
Сказывают, что в вашем Ростовском государстве Ростовское озеро сгорело.
У нас-ти в Ростове, чесноку-ти, луку-ти, а навоз-ти все коневий. Огородники, птичники, каплунники. Ростовский каплун.
Ездил черт в Ростов, да напугался крестов.
Вот, парья (парни), наш царь: шильце в руках и щетинка в зубах; звоните в била, клепала (галичане о ростовцах).
Пошехонцы — слепороды: в трех соснах заплутались. За семь верст комара искали, а комар на носу. На сосну лазили, Москву смотрели. Я слушаю: кто свищет? ан это у меня в носу. Ноги под столом перепутали. С краю не ложатся, а все в середину (о пошехонцах Яросл. и галичанах Костр. рассказывают много в этом роде, о чем издана целая книжка, впрочем, подражание немецкой, о швабах).
Угличане: небось, небось, батька, ведь это не наше (отец с сыном пошли воровать: отец трусил, сын его ободрял).
Толокном Волгу замесили (или: перепрудили; говорится также о вологжанах и др.).
Романовцы — схорони концы. Барана в зыбке закачали (украв, спеленали и положили в зыбку, чтобы спрятать). Вот вам правая рука, даю через милое дитя, да коли я украл, то и ему бы на ноже поторчать.
В Романовщине (Ром. околоток, того же уезда, мелкопоместный) столько барских дворов, сколько у зайца ломов (т. е. прыжков).
Даниловцы — любимые ловцы, невыдавцы. Кошкодавы: кошку не купили, а на базаре задавили.
Всесвятская кашица, по три деньги аршин.
Любимцы — козу пряником кормили. Водохлебы.
Не учи козу, сама стянет с возу, а пречиста рука все причистит. Двенадцатый час, а матушка с миру не бывала (т. е. со сходки; мужики все в заработках, а бабы в десятских).
Мологжане — коноводы (т. е. управляют коноводками по Волге).
Рыбинцы: у девушки родимое пятнышко смывали, нарочно баню топили.
Сицкарь с топором, что казак с конем (на р. Сити; Яросл. Мол.).
Буй да Кадуй черт три года искал, а Буй да Кадуй у ворот стоял. (Татары искали Буй, чтобы разорить его, но не нашли к нему дороги).
Солигаличане — известняки, бревенники.
Судиславцы — грибовники. Кологривцы — дегтярники.
Село Лупино (Нерех. уез.), Арменки глупые, а Нерехта на ум наставит.
Не бойся по Арменской дороге воров, а бойся в Нерехте каменных домов.
Нерехотские бегуны (нерехотцы ходят с безменом по селам — закупать пряжу).
Ветлужане — санники. Санник да тележник, а выехать не на чем.
Варнавинцы — медовики.
Село Воронье — днем семидесяти господ (мелкопоместное), а ночью одного (кто пойдет на разбой).
К Соли иду — ничего не несу, от Соли иду — полну пазуху несу (жители села Соли, Костр. губ., по обилию в овощах снабжают ими пеших посетителей безмездно).
Вичуговцы — салфетчики. Парфентьевцы — кошкодавы.
Казань прогребли — и Орду прошли.
Продай, князь, мыла (дразнят татар).
Казанский сирота, казанский нищий (плут, прикидывающийся бедняком; от бывших мурз казанских).
Архангельцы — моржееды, кровельщики. Иванович, слезь с крыши, я к тебе приехала (жена кровельщика приехала в Петербург и звала с Зимнего дворца статую).
Поморы — красные голенища (нерпичьи).
Архангелогородцы — шанежники; шаньга кислая.
Город Архангельский, а народ в нем диавольский.
У нас на Ваге и уха с блинами. Вагане — кособрюхие.
Холмогорцы — заугольники (смотрели на Петра I из-за углов).
От Холмогор до Колы — тридцать три Николы.
Онежане — прохорята, Прохоровы дети.
Прохор письмо прислал, а лободырному велел деньги собирать.
Во всей Онеге нет телеги. Летом воеводу на санях по городу возили, на рогах онучи сушили.
Пинежане — икотники (общая там болезнь: икота, кликушество).
Пинежане: Покупала по цетыре денезки, продавала по два гросыка; барыша куца куцей, а денег ни копиоцки.
Мезенцы — сажееды, чернотропы (неопрятны).
Шенкурцы — водохлебы (бурлаки, носят ложку на шляпе).
Разбей Бог ладью, накорми Солозу (на летнем берегу поморья).
Кольская губа, что московская тюрьма (не скоро выйдешь).
Кто в Коле три года проживет, того на Москве не обманут.
Кола — крюк, а люди уда. Кольско страшилище.
Коляне Господни — народ израильский: что ни слово, то зазубра.
На Коле человека убить, что кринку молока испить.
Где рыба ни ходит, а св. Носа не минует (Кемская).
Боску съели. Боска, Боска, на тебе костку (кличка собаки).
Каргопольцы — чудь белоглазая. Сыроеды.
Олончане: олонцы — добры молодцы. Наши молодцы ни бьются, ни дерутся, а кто больше съест, тот и молодец. У нас один молодец съел тридцать пирогов с пирогом, да все с творогом.
Ел, ел — что-то лопнуло: не брюхо ли? Нет, ремень лопнул с пряжкой.
Любезный Олонец — белы берега.
Кайваны в Олонец не бывали.
Вытегоры — камзольники.
Пропили воеводы Вологду.
На словах — как на масле, а на деле — как на Вологде.
Вятски — ребята хватски. Мы, вятчки, ребята хватчки: семеро одного не боимся.
Вятчане на руку не чисты: вчера с нами ночевали, онучку украли.
По-вятски: наугад. Вятич на авось и хлеб сеет.
Вятичи — толоконники, Вани.
Вятка всему богатству матка. Ходит Вятка с пооглядкой.
Вятичи — вятская баталия (с морским чудищем; см. лубочн. карт.).
Вятичи — слепороды (устюжане пришли на помощь, а вятичи сочли их за неприятеля и стали бить. У вотяков подслеповатые глаза, у новорожденных же они очень малы).
Вятичи — ротозеи (новгородцы подпустили под Болванский городок (село Никулицыно) болванов на плотах, вятичи зазевались на них, а новгородцы с другой стороны взяли городок).
Слобожане (Вятск.) — жидокопы (слобожанин откопал труп жида, полагая, что жидов хоронят с деньгами).
Хлыновцы корову в сапоги обули (краденую, чтобы следу не было).
Хлыновские воры. Хлын взял (пропало).
Курский вор. Нет у белого царя вора супротив курянина.
Крестись — Андроны едут (Курск.).
Мы не люди, мы абодинцы (Курск, губ).
Орловцы — безменшики; проломанные головы.
Орел да Кромы — первые воры, да и Карачев на поддачу.
Брянцы — куролесы. Брянская коза (Орлов.).
Цыгане Мценск десять верст обходили (Орлов.).
Мценяне. Амченина бы те во двор (а святых вон).
Ельчане — сычужники. Радуга ушат воды выпила.
У нас в Ельце, на Сосне реце, курица вутенка вывела.
В Ельцу — девка по яйцу, а позадь Ельца — половина яйца.
Елец всем ворам отец, и Ливны всем ворам дивны.
Ливенцы — саламатой мост обломили (ливенцы повезли навстречу воеводе саламаты, по горшку со двора).
В Севске поросенка на насест сажали, приговаривая: цайпайся, цайпайся, курочка о двух лапках, да держится.
Болховитяне рака со звоном встречали: вот воевода к нам ползет, а щетинку в зубах несет.
Калужане: калужанин поужинат, а туляк ляжет и так. Щагольники; щаголь щаглуе, на осиновом на дубу, да как воскогуркнет: ткау, ткау! Козла в соложеном тесте утопили (вороны каркали на дереве, а мужик, собираясь в путь, по ним предсказал товарищам вёдро, сказав: щагол щаглуе и пр.).
Мосали — гуторы: загуторили воеводу. Матушка Заутра (речка), не потопи нашего города Мосальска да нашего старосту Гаврюшку!
Лихвинские горы (Кал.) да новосильевские воры (Тул.).
Бей челом на Туле, ищи на Москве. Тула зипун сдула.
Ефремовцы — в кошеле кашу варили (Тул.).
Алексинцы — стрельцы.
Одоевцы: Молодеч, а молодеч! Продай за грош постных яиц (огурцов. Тул.).
Крапивенцы — сено с колокольным звоном встречали (думая, что это воевода. Тул.).
Каширцы: Шапку долой! — А що? — Глянь, все бояре. (Проезжая по однодворческим деревням и видя избы с трубами, ворота с растворами, сани с козырями, мужики считали их барскими усадьбами).
Понес черт однодворцев на базар, да решето и опрокинул над Каширой.
Кашира в рогожу обшила, Тула в лапти обула.
Город Чернь годом старее Москвы.
Муравьятники (прозвище работящих жителей села Высокой Горы, Новосильск. у.).
Бесово, Руново — пронеси Бог здорово, а Терново да Баскачь хоть кругом обскачь (Тул. губ., Кашир. уезда).
Рязанцы — кособрюхие, синебрюхие. Мешком солнышко ловили, блинами острог конопатили. (Синебрюхие — от синих рубах. В битве с москвичами солнце было в лицо рязанцам: они стали ловить его в мешок, чтоб выпустить на врагов. По приказу: проконопатить острог, рязанцы все откладывали дело — до масленицы, тут их приструнили, они и проконопатили его блинами).
Касимовский бухарец (т. е. мошенник, татарин, торгующий вразноску мылом, халатами и пр.).
Спасцы: Откуда ты, молодеч? — Спасский купеч. — Чем торгуешь? — Красным товаром: сальными свечами да чистым дегтем (ряз.)
У спасца и деготь — красный товар.
Егорьевцы — коновалы, головотяпы, рудометы: сам нож точит, а говорит небось.
Дедновцы — Макары. (Когда Петр I был в Рязанской губернии, то на вопрос его дедновцы, один за другим, назвались Макарами, потому что первому государь сказал: хорошо). Целовальники. Макары до икрянки рыбу вылавливают.
Где Макар побывал, семь лет рыба не ловится. (Они сымают рыбную ловлю в речках и озерах и мастера вылавливать всю рыбу).
Близки Гулынки, подымай дубинки (Гулынки, Рязанской губернии, Пронск. уезда, прежде были разбойники).
Темниковцы — советники; сову в озере крестили (в Совином. Загулявшись, темниковцы поймали сову и, шалючи, надели на нее гайтан и окунули ее в озеро; она полетела и села на церковный крест, где, запутавшись, удавилась; темниковцам шалость эта дорого стоила: они должны были снять сову на свой счет. Тамб.).
Кадомцы — целовальники, сомятники: сома в печи поймали (Мокша потопляет Кадом: когда-то и занесло сома в открытую печь).
Астраханцы кобылятину вместо былорыбицы в Новгород слали.
Откуда ты, Иван? — С воли, родимый (дразнят астраханские старожилы бродяг).
Голодаевцы — переселенцы в Астраханской губернии (по бедности их).
Долгопузики (воронежские переселенцы в Астрах. губернии, подпоясывающиеся низко).
Саратовские мещане собор свой с молотка продали.
Чехонь (рыба) через собор перепрыгнула (в Саратове).
Мудрые немцы — камышницы.
Хвалынцы — головорезы. Сызранцы — ухорезы.
Ступай на низ — пшеничное есть.
Коли нечем платить долгу, так ехать (идти) на Волгу (либо в бурлаки, либо на разбой).
Божья коровка, полетай за Волгу: там тепленько, здесь холодненько.
Смоляне — польская кость, да собачьим мясом обросла.
Смоляне: Якой губернии? — Смоленьской. — Якого уезда? — Города Дорогобужска. — Якой волости? — Демьяновой посады. — Якого села? — С Ивановой усадьбы. — Якого боярина? — Про то не ведам.
Смоляне — крупенники, мезговники (мезга — сосновая облонь, которую мешают в хлеб).
За мезгой в город ездил, в красные ряды ходил.
Хоть бейся об Малаховские ворота.
Смоляне миром блоху давили.
Воровская Писковщина (Смол. Губ., Сыч. у; село Писково).
Ленив, как клепснский мужик (Смол. губ., Сыч. уезда, село Клепени, где все нищие, по обычаю).
Вязьмичи — прянишники, коврижники. Мы люди неграмотные, едим пряники неписаные.
Глупая Вязьма, бестолковый Дорогобуж.
Вязьма в пряниках увязла.
Рославцы — дегтяри.
Витебцы: Волынка да гудок, собери наш домок; соха да борона разорили наши дома.
