Сочиненія И. С. Аксакова
Томъ седьмой. Общеевропейская политика. Статьи разнаго содержанія
Изъ «Дня», «Москвы», «Руси» и другихъ изданій, и нѣкоторыя небывшія въ печати. 1860—1886
Москва. Типографія М. Г. Волчанинова, (бывшая М. Н. Лаврова и Ко) Леонтьевскій переулокъ, домъ Лаврова. 1887.
Послѣ пораженія Араби-паши
правитьПервый актъ египетской драмы завершался: однимъ рѣшительнымъ, хотя и медленно подготовлявшимся ударомъ Англичане покончили войну, и Египетъ въ ихъ власти. Армія Араби-паши разгромлена, самъ онъ въ плѣну у Англичанъ, и добро бы билъ захваченъ на мѣстѣ боя, — нѣтъ, задержанъ и виданъ врагамъ самими Египтянами въ Каирѣ, куда онъ, послѣ пораженія при Тель-Эль-Кабирѣ, поспѣшно примчался съ частью войскъ, въ надеждѣ на поддержку городскаго населенія. Но отважный вождь очевидно ошибся въ своихъ упованіяхъ на стойкость національнаго египетскаго. духа и на жизненныя силы мусульманскаго фанатизма. Ихъ не достало для продолжительнаго отпора. Можетъ-быть, — при ближайшемъ неученій всѣхъ историческихъ и иныхъ данныхъ, всѣхъ условій этой борьбы сыновъ «песчаной пустыни» съ сынами «коварнаго Альбіона», нагрянувшими во всеоружіи* европейской цивилизаціи, — будущій изслѣдователь подивится даже и той мѣрѣ сопротивленія, какая была оказана несчастными феллахами и которая вынудила напряженіе чуть не всѣхъ силъ Британской имперіи; но какъ бы то ни было, теперь сопротивленію положенъ конецъ, и оно едвали скоро возобновится. Не подлежитъ и сомнѣнію, что прокламація султана, объявляющая Араби-пашу бунтовщикомъ, внесла въ мусульманскія души смуту и подорвала нравственную крѣпость отпора, представляя благовидный предлогъ къ отступничеству всѣмъ малодушнымъ, устрашеннымъ англійскою побѣдою. Не даромъ Англичане такъ и настаивала на изданіи этой прокламаціи, да не даромъ также съ такимъ упорствомъ, вашими неправдами отклонили они появленіе въ Египтѣ турецкихъ войскъ: могло бы статься, что послѣднія обратилась бы изъ враговъ Египтянъ въ союзниковъ, изъ усмирителей въ покровителей.
И такъ, первый актъ законченъ со всей полнотой сценическаго эффекта: пушечный громъ, клики побѣды, музыка, литавры, маршъ побѣдителей, звяканье цѣпей, процессія плѣнныхъ, тріумфальный въѣздъ генерала Вользлея въ столицу. Теперь наступаетъ второй актъ. Въ оркестрѣ движеніе, музыканты (читай: дипломаты) начинаютъ каждый осматривать, подлаживать и пробовать свои инструменты, въ ожиданіи капельмейстера, который еще на показывался и котораго два удара палочкой должны мигомъ прекратить эти нестройные звуки и замѣнить ихъ торжественно-согласной игрой всѣхъ орудій концерта. Зрители въ нетерпѣливомъ ожиданіи… Но… Но можетъ-быть никакого представленія и не будетъ. Даже безъ подъема занавѣса выйдетъ передъ рампу одинъ изъ британскихъ актеровъ и объявитъ публикѣ, что спектакль отмѣняется. Такъ-таки и объявитъ, и музыканты, поспѣшно уложивъ инструменты и взявшись за шапки, уберутся тотчасъ же домой, первые, даже прежде озадаченной и разочарованной публики… что, конечно, не помѣшаетъ, а пожалуй дастъ прямой поводъ оффиціозной шарманкѣ вашего Министерства иностранныхъ дѣлъ огласить пустынный театръ, вслѣдъ расходящемуся народу, сладко* слабой, неизмѣнно-старой мелодіей на тему о прелестяхъ европейскаго концерта. Да и зачѣмъ представленіе? Къ чему тутъ концертъ? Развѣ Англія съ самаго начала не повела дѣло такъ, что все уже является предрѣшеннымъ, и съ пораженіемъ Араби-паши все тотчасъ же вставляется въ заранѣе подготовленныя рамки, въ которыя нельзя протискаться легально никакому постороннему вмѣшательству? Тутъ даже нѣтъ мѣста никакому международному вопросу: нѣтъ ни «воюющей стороны», ни войны въ общепринятомъ смыслѣ слова, а только «бунтовщики» противъ верховной, законной, всею Европою признанной власти, и «военное усмиреніе военнаго бунта»! Нѣтъ ни завоеванія, ни отторженія государственной области, — напротивъ: закрѣпленіе государственной территоріи за законнымъ ея владѣтелемъ. Налицо — хедивъ, законный государь Египта, власть котораго, гарантированная европейскими трактатами, возстановлена теперь съизнова Англіей; слѣдовательно Европѣ остается только кланяться и благодарить! Налицо верховный властелинъ Египта, султанъ — авторитетъ котораго превознесенъ теперь тою же Англіею превыше прежняго, котораго именемъ Англія сокрушила мятежъ, которому Англія только сослужила службу съ его собственнаго согласія, выразившагося и прокламаціей объ Араби-пашѣ и подписаніемъ военной конвенціи! Нѣтъ наконецъ никакого измѣненія политической карты Европы, — что единственно и могло бы послужить предметомъ обсужденія для европейскаго конгресса: вѣдь только и всего, что возстановляется прежнее, Европою же легализованное положеніе, status quo ante. Правда, Англія оставитъ то тамъ, то здѣсь гарнизоны изъ англійскихъ солдатъ, учредитъ временный (безъ означенія срока), военный, политическій, а можетъ-быть и административный контроль (формальнаго протектората она конечно не провозгласитъ); но вѣдь Англія учинитъ это ради пущаго укрѣпленія законной власти хедива, ради водворенія благословеннаго мира и тишины, ради огражденія общественнаго порядка отъ внутреннихъ потрясеній, столь не желанныхъ и для самой Европы!.. И кому же иному караулить этотъ порядокъ? Англія честь этой тяготы никому не уступитъ, да и дѣйствительно имѣетъ на нее полное право: вѣдь ни одна другая держава не взялась же за благодѣтельный подвигъ умиротворенія Египта! вѣдь только одна Англія потратила на него и кровь и достояніе своихъ подданныхъ! ей и подобаетъ по праву утѣшеніе довести свое дѣло до конца. Къ тому же все это будетъ ею учинено, ни одного шагу не будетъ ступлено — иначе какъ съ согласія, даже по просьбѣ законнаго государя Египта… О чемъ же тутъ разсуждать европейскому конгрессу или хотъ бы даже конференціи! Только развѣ о Суэзскомъ каналѣ? Но Англія безъ сомнѣнія поспѣшитъ успокоить европейскія державы и увѣрить ихъ, что не только каналъ сохраняетъ за собою международное значеніе, вмѣстѣ съ полной свободой плаванія, но что именно ради вящаго обезпеченія этой свободы Англія и рѣшилась принять на себя тяжкій трудъ: посредствомъ береговыхъ укрѣпленій и морскихъ гарнизоновъ въ Портъ Саидѣ и Суэзѣ ограждать каналъ отъ мести, отъ новыхъ взрывовъ мусульманскаго фанатизма: опытъ вѣдь показалъ, что на одну египетскую армію положиться нельзя! Если такая охрана будетъ походить на охрану Гибралтарскаго пролива, такъ что же? Европа вѣдь давно свыклась съ англійской стражей у Гибралтара и не ропщетъ; плаваніе по проливу несомнѣнно свободное; такое же свободное, несомнѣнно, будетъ плаваніе и по каналу, — конечно, и тамъ и здѣсь только подъ условіемъ: не воюй съ Англіей…
Мы и въ самомъ дѣлѣ думаемъ, что вопреки вѣроятнымъ ожиданіямъ нѣкоторыхъ державъ, не только конгрессу, но даже конференціи не будетъ повода собираться и обсуждать «окончательное устройство» судьбы Египта. Можетъ-быть, впрочемъ, Константинопольская конференція, которая, кажется, оффиціально еще не упразднена, и соберется разъ-другой, но развѣ лишь затѣмъ, чтобъ принявъ къ свѣдѣнію вышеупомянутое заявленіе Англіи о Суэзскомъ каналѣ, взаимно раскланяться и разойтись. Если съ кѣмъ есть личные счеты у Англіи, то это съ Франціей, для которой нисколько не возставовляется status quo ante Arabi, когда и французскіе контролеры вмѣстѣ съ англійскими нещадно эксплуатировали финансы страны и цивилизованно разоряли бѣдныхъ феллаховъ. Но онѣ, т. е. Франція и Англія, и сочтутся между собою, независимо отъ остальной Европы, сочтутся непремѣнно: Франціи ни въ какомъ смыслѣ нѣтъ разсчета ссориться съ единственнымъ своимъ союзникомъ, на радость Германскому канцлеру. Германіи же, Австріи, Италіи, не говоря уже о малыхъ державахъ, ничего не остается, какъ faire bonne mine a mauvais jeu. Да, нельзя не признать, что Англія не только выиграла партію въ дипломатической игрѣ, но и вообще стяжала прибыль богатую во всѣхъ отношеніяхъ, не только въ одномъ экономическомъ. Мы говоримъ — прибыль, а не «славу» въ доброкачественномъ значеніи этого слова; успѣхъ достигнутъ не столько храбростью и доблестью войскъ, сколько нахальнымъ презрѣніемъ ко всѣмъ началамъ справедливости и человѣколюбія, выразившимся прежде всего въ бомбардированіи Александріи, явнымъ обманомъ и коварствомъ дипломатіи (коварствомъ впрочемъ традиціоннымъ, не даромъ Англія и прозывается «коварнымъ Альбіономъ»!). Но тѣмъ не менѣе имя Англіи возвратило себѣ полный блескъ не только могущества матеріальнаго, какъ «владычицы морей», т. е. первой морской державы, но и могущества нравственнаго — въ смыслѣ необычайной энергіи духа и несокрушимой воли отстаивать интересы своей страны противъ всѣхъ и каждаго, всѣми средствами, правыми и неправыми. Вернувъ, даже возвысивъ обаяніе своей силы (хотя бы и ненавидимой) на всемъ. Востокѣ и въ особенности въ Индіи, въ средѣ мусульманскаго міра, Англія въ то же время, думается намъ, нанесла и нравственный уронъ Исламу въ умахъ его поклонниковъ тѣмъ, что подорвала болѣе или менѣе духовный авторитетъ калифа правовѣрныхъ, другими словами: скомпрометтировала турецкаго падишаха, явивъ мусульманамъ его малодушное отступничество. Если теперь прокламація султана объ Араби-пашѣ способна была подавить египетское національное возстаніе успѣшнѣе англійскихъ бомбъ, то рано или поздно сочтется султану послѣдователями пророка такое содѣйствіе торжеству гяуровъ, вызоветъ возмездіе, — или же положить начало постепенному разложенію мусульманской духовной силы.
Но вмѣстѣ съ тѣмъ успѣхъ Англичанъ является и побѣдой надъ вождемъ европейской континентальной политики, княземъ Бисмаркомъ. Прежде всего англійскій образъ дѣйствій доказалъ совершенную политическую независимость Великобританіи — не только у себя дома, но и внѣ своихъ предѣловъ, въ вопросѣ, касающемся всей Европы. Дружба Германіи съ Турціей или точнѣе — полная готовность султана руководиться указаніями князя Бисмарка не послужила султану ни къ чему, не спасла его отъ позора, не спасла и Египетъ отъ англійскаго захвата (потому что въ сущности произошелъ ни болѣе ни менѣе, какъ захватъ, только прикрытый легальными формами), — не помѣшала Средиземному морю стать въ дѣйствительности англійскимъ моремъ. Европейскій концертъ дискредитированъ окончательно (можетъ-быть только не для русскаго дипломатическаго міра), и ни одна изъ вѣрныхъ союзницъ Германіи ничего не выиграла отдавшись въ египетскомъ дѣлѣ ея политическому руководительству. Если же притомъ не произойдетъ и разрыва между Англіею и Франціей, то весь этотъ египетскій эпизодъ новѣйшей исторіи можетъ быть признанъ нѣкоторымъ пораженіемъ для германской восточной* политики, а Гладстону, напротивъ, можетъ возвратить ту смѣлость и свободу дѣйствій, которыя когда-то обѣщалъ онъ проявить по отношенію къ австрійскимъ непристойнымъ политическимъ вожделѣніямъ. Едвали можно предположить, чтобы государственный мужъ, умудренный годами и опытомъ, кинувшій Австріи въ лицо года три тому назадъ знаменитое «руки прочь», — совершенно измѣнилъ своимъ убѣжденіямъ и сталъ бы теперь дѣятельно помогать посягательствамъ Австро-Мадьяръ на Балканскія земли и на Эгейское море. Болѣе чѣмъ когда-либо вынуждена теперь Англія держать султана въ своихъ рукахъ, и даже сохранять до извѣстной степени его авторитетъ въ мусульманскомъ мірѣ, насколько ей это теперь выгодно и полезно… Болѣе чѣмъ когда-либо долженъ убѣдиться и султанъ, что Бисмаркъ не всемогущественъ и что потворствовать австрійско-германскимъ планамъ нѣтъ для него никакого разсчета…
Намъ сдается, что ни конгресса, ни конференціи въ настоящемъ значеніи слова созвать не удастся, развѣ лишь — какъ мы сказали выше — для принятія къ свѣдѣнію англійскаго завѣренія о свободѣ плаванія по Суэзскому каналу. Во всякомъ случаѣ, съ конгрессомъ или безъ конгресса — единственная держава, которая въ силахъ побудить Англію съ собою считаться — это безспорно Россія. Если съ кѣмъ для Англіи нужно входить въ соглашеніе, такъ именно съ нами: желательно было бы только, чтобъ наша дипломатія была проникнута этимъ убѣжденіемъ и не забывала, что Россія въ своихъ Среднеазіятскихъ владѣніяхъ обладаетъ вѣскими аргументами въ пользу такого предположенія…
А у Австріи, кажется, все болѣе и болѣе разгорается политическій аппетитъ, и разинутый зѣвъ ея все ближе и ближе надвигается къ лакомой добычѣ… Но добыча все еще не дается. Еслибы даже и состоялось теперь какое-либо подобіе конгресса, на которомъ были бы предъявлены притязанія Австріи хоть бы только на присоединеніе Босніи и Герцеговины, то они потерпѣли бы вѣроятно полную неудачу. Ни Англіи, ш Россіи, ни Турціи, ни Франціи нѣтъ никакого повода и прибыли давать на это свое согласіе. Вотъ почему въ послѣднее время въ австрійскомъ дипломатическомъ мірѣ, одновременно съ лихорадочно-суетливою дѣятельностью, проявляются симптомы нетерпѣнія и раздражительности. Газеты поговариваютъ о намѣреніи Австріи, будто бы въ подражаніе Англіи, объявить обѣ турецкія провинціи своею собственностью и преподнести это Европѣ какъ совершившійся фактъ. Но ссылка на Англію неправильна. Англія учинила теперь только то самое, чѣмъ уже пользуется Австрія въ Военіи и Герцеговинѣ: военную оккупацію Египта съ согласія законнаго государя. Англія и теперь продолжаетъ признавать надъ Египтомъ власть хедива и султана. Еслибы Австріи въ самомъ дѣлѣ пришла такая блажь, то она безъ сомнѣнія вызвала бы дипломатическій протестъ не одной Россіи, но можетъ-быть и Англіи, и самой Турціи, и положеніе Австріи въ названныхъ областяхъ отъ того бы не улучшилось… Но австрійскія власти дѣйствительно начинаютъ блажить; дѣйствія ихъ по отношенію къ Россіи стали съ нѣкотораго времени принимать какой-то вызывающій характеръ. Знаменитый процессъ о государственной измѣнѣ русскихъ Галичанъ во Львовѣ, съ публичнымъ привлеченіемъ къ суду, съ распоряженіемъ объ арестѣ (!) подданныхъ Россійской имперіи, въ Россіи пребывающихъ, даже состоящихъ на русской государственной службѣ (и все это безъ предварительныхъ дипломатическихъ сношеній, обязательныхъ, въ такихъ случаяхъ, между государствами), конечно не что иное, какъ сознательное оскорбленіе русскаго государственнаго достоинства. Недавно — уніатскому митрополиту въ Галиціи прибавленъ оффиціально титулъ митрополита Кіевскаго!! Послѣдній остатокъ православія въ русскомъ Галицкомъ населеніи предназначенъ къ искорененію, русскіе уніатскіе монастыри передаются іезуитамъ, и на нашей границѣ учреждается, подъ гласнымъ покровительствомъ Австрійскаго императора, гнѣздо польско-іезуитской пропаганды и интриги не только для окатоличенія и ополяченія русскихъ Галичанъ (къ вящему утѣшенію нашихъ фальши во-либеральныхъ газетъ), но и для содѣйствія польской и латинской справѣ въ Сѣверо-Западномъ нашемъ краѣ… А мы?
Мы даже не дѣлаемъ того, что могли бы дѣлать (уже не говоря о томъ, что должны бы дѣлать). На прошлой недѣлѣ во «Всеобщей Аугсбургской Гаветѣ» (Allgemeine Zeitung), вѣрной служительницѣ австрійской политики, въ статьѣ подъ названіемъ: «Русскіе шовинисты и русскіе интересы», рядомъ съ издѣвательствомъ надъ русскою неспособностью и несостоятельностью, находятся слѣдующія строки:
«Въ 1870 году Россія отреклась отъ обязательства Парижскаго трактата по отношенію къ Черному морю. Много тогда крыши по этому поводу за границей, а въ Россіи послѣдовали благодарственные адресы. Весь свѣтъ полагалъ, что вотъ теперь-то создастъ Россія грозный, страшный флотъ, который и дастъ ей въ Черномъ морѣ положеніе чрезмѣру господствующее. Всего спокойнѣе отнеслась къ этому Порта, — и она была нрава. Ибо ничего болѣе жалкаго, нищенскаго нельзя себѣ представить, какъ русскій флотъ на Понтѣ, — хотя Россія могла строить тамъ кораблей въ волю! Главная составная часть Понтійскаго россійскаго флота — это двѣ круглыя „поповки“, стоившія огромныхъ денегъ и для маневрированія негодныя. Вотъ доказательство, какъ Россія способна пользоваться политическими выгодными для себя случайностями!»…
Что на это возразить? Да нечего. Остается только зардѣться стыдомъ и утѣшиться тѣмъ, что этотъ упрекъ относится къ прошлому, хотя и очень недавнему времени. Теперь поповки отставлены и приступлено къ постройкѣ… одного монитора… Но нужно бы, кажется, поторопиться. Никакимъ разстройствомъ финансовъ не оправдаемся мы предъ исторіей, если не приложимъ всѣхъ силъ страны, всей энергіи воли къ быстрому созданію Черноморскаго флота. Тогда и разговоръ на конгрессахъ будетъ другой.