Поскорее бы с тобою разделаться,
Юность — молодость, — эка невидаль!
Всё: отселева — и доселева
Зачеркнуть бы крест на крест — наотмашь!
И почить бы в глубинах кресельных,
Меж небесных планид бесчисленных,
И учить бы науке висельной
Юных крестниц своих и крестников.
— Как пожар зажечь, — как пирог испечь,
Чтобы в рот — да в гроб, как складнее речь
На суду держать, как отца и мать
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . продать.
Подь-ка, подь сюда, мой воробушек!
В том дому жемчуга с горошину.
Будет жемчуг . . . . . . . . . . . .
А воробушек — на верёвочке!
На пути твоём — целых семь планид,
Чтоб высоко встать — надо кровь пролить.
Лей да лей, не жалей учёности,
Весельчак ты мой, висельчёночек!
— Ну, а ты зачем? — Душно с мужем спать!
— Уложи его, чтоб ему не встать,
Да с ветрами вступив в супружество —
Берегись! — голова закружится!
И плетёт — плетёт . . . . . . . . . . . . паук
— «От румян-белил встал горбом — сундук,
Вся, как купол, красой покроешься, —
После виселицы — отмоешься!»
Так — из тёмных обвалов кресельных,
Меж небесных планид бесчисленных
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Юных висельников и висельниц.
Внук с пирушки шёл, видит — свет зажжён,
. . . . . . . . . . . . . . . . . в полу круг прожжён.
— Где же бабка? — В краю безвестном!
Прямо в ад провалилась с креслом!
