Поземельныя и сословныя отношенія у горцевъ Сѣвернаго Кавказа.
правитьИзученіе Кавказа со стороны обычнаго права населяющихъ его народностей началось весьма недавно. Но уже въ настоящее время можно сказать, что результатами его будетъ восполненіе и исправленіе тѣхъ ученій о древнѣйшемъ правѣ и учрежденіяхъ, которыя пользуются, повидимому, всеобщимъ признаніемъ.
Въ настоящей статьѣ мы намѣрены обратить вниманіе читателей на нѣкоторыя стороны общественнаго строя кавказскихъ горцевъ, способныя видоизмѣнить ходячія представленія о такъ называемомъ феодальномъ бытѣ.
Обыкновенно утверждаютъ, что феодальная система составляетъ особенность правоваго развитія германцевъ, что корень ея надо искать ни въ чемъ иномъ, какъ въ покореніи ими провинцій западной римской имперіи, что основы феодальнаго строя коренятся въ зародышѣ въ тѣхъ учрежденіяхъ, какія Тациту удалось отмѣтить въ быту древнихъ германцевъ, и что важнѣйшіе факторы феодализма всецѣло обязаны своимъ возникновеніемъ особенностямъ германскаго національнаго характера. Правда, въ послѣднее время начинаютъ слышаться голоса и несогласные съ такимъ ученіемъ; правда, Фюстель де-Куланжъ, Мэнъ и цѣлая плеяда молодыхъ ученыхъ, работающихъ въ томъ же историко-сравнительномъ направленіи, позволяютъ себѣ усумниться въ томъ, чтобы феодальные порядки свойственны были однимъ германскимъ народностямъ. Они полагаютъ, что элементы будущаго феодальнаго строя могутъ быть отмѣчены, въ зародышномъ состояніи, уже въ римской имперіи IV и V вѣковъ. Они рѣшаются утверждать, что феодальная система, или, по крайней мѣрѣ, нѣкоторыя стороны ея, не были чужды и кельтическимъ народностямъ и развились въ ихъ средѣ самопроизвольно, независимо отъ всякаго внѣшняго воздѣйствія со стороны германцевъ. Такимъ образомъ, нѣкоторый протестъ противъ теоріи германистовъ насчетъ исключительной принадлежности германцамъ феодальнаго строя замѣчается и на Западѣ. Но этотъ протестъ уже потому безсиленъ подкосить въ самомъ корнѣ упомянутую теорію, что, за недостаткомъ другихъ источниковъ, долженъ ограничиваться толкованіемъ лишь крайне скудныхъ, темныхъ и отрывочныхъ свидѣтельствъ.
Совершенно инаго характера тѣ данныя, которыми располагаетъ изслѣдователь обычнаго права кавказскихъ горцевъ. На Кавказѣ передъ нимъ воочію выступаетъ тотъ сложный процессъ, благодаря которому архаическій порядокъ родовыхъ и общинныхъ отношеній замѣняется отношеніями феодальными. Чего не въ состояніи достигнуть самое кропотливое изученіе текстовъ, то достигается на Кавказѣ простымъ наблюденіемъ, и это потому, что процессъ феодализаціи у разныхъ народностей Кавказа достигъ разныхъ ступеней развитія. У однихъ мы его видимъ только въ зародышѣ; у весьма немногихъ — въ законченномъ видѣ. Сопоставляя и сравнивая между собою системы общественныхъ отношеній у разныхъ народцевъ Кавказа, мы получаемъ возможность отмѣтить послѣдовательныя стадіи развитія, черезъ которыя проходитъ процессъ феодализаціи.
Всего слабѣе развиты отдѣльные элементы феодальнаго строя у осетинъ и чеченцевъ, у которыхъ доселѣ мы встрѣчаемся съ господствомъ архаическихъ формъ родоваго быта. Если не говорить о тѣхъ сельскихъ обществахъ, которыя въ послѣднее время организованы были между осетинами по иниціативѣ русскаго правительства, томы не ошибемся, утверждая, что большинство осетинскихъ поселеній можетъ быть включено въ одну изъ слѣдующихъ группъ: 1) общества или аулы, населенные семьями, родственными другъ другу; семьи эти обозначаются всѣ одинаково наименованіемъ общаго имъ родоначальника, владѣютъ Землею совмѣстно и ведутъ нерѣдко общее хозяйство; 2) аулы, въ которыхъ земля раздѣлена подворно между родственными другъ другу семьями, причемъ каждая семья состоитъ изъ десятковъ членовъ, которые живутъ подъ одною кровлею и владѣютъ сообща имуществомъ, и 3) аулы, въ составъ которыхъ входитъ нѣсколько родовъ; члены каждаго живутъ частью, совмѣстно, частью отдѣльными дворами, владѣя землей подворно. Смотря по своему составу, аулъ носитъ наименованіе или общее съ тѣмъ, какое принадлежитъ одинаково всѣмъ заселяющимъ его семьямъ, или же то, какимъ обозначаетъ себя древнѣйшій изъ осѣвшихся въ немъ родовъ. Въ обоихъ случаяхъ названіе аула патронимическое, онъ обозначается именемъ своего основателя, родоначальника той фамиліи, члены которой одни поселены въ немъ, или же являются его древнѣйшими обитателями. Отличаясь одинъ отъ другаго по составу своего населенія, аулы разнятся также и по своей внутренней организаціи. Тѣ, населеніе которыхъ состоитъ изъ родственниковъ, имѣютъ во главѣ себя старшаго по лѣтамъ; въ аулахъ же, заселенныхъ нѣсколькими родами, столько старшинъ, сколько самихъ родовъ. Какъ въ тѣхъ, такъ и въ другихъ аулахъ, старшина не дѣйствуетъ единолично, а съ совѣта и согласія такъ называемаго «нихаса» или собранія старѣйшинъ отдѣльныхъ дворовъ. Аулъ не только самоуправляемый округъ, но и юридическое лицо, члены котораго сообща владѣютъ или всею недвижимою собственностью, передѣляемою между дворами въ опредѣленные сроки, или же только тою частью ея, которая служитъ пастбищемъ для скота. Въ этомъ послѣднемъ случаѣ пахотныя и луговыя пространства раздѣлены бываютъ разъ навсегда между отдѣльными дворами. Въ составъ каждаго двора входитъ большее или меньшее число родственныхъ другъ другу семей. Не только отецъ живетъ вмѣстѣ съ сыновьями и внуками, но тутъ же, въ одномъ дворѣ, помѣщаются и дяди, и племянники. Въ составъ двора входитъ нерѣдко до 100 человѣкъ обоего пола, считая въ томъ числѣ и дѣтей. Неудобства совмѣстнаго сожительства устраняются тѣмъ, что, по мѣрѣ вступленія въ бракъ совершеннолѣтнихъ сыновей, племянниковъ и внуковъ, къ прежнему ряду смежныхъ саклей дѣлаются новыя пристройки, такъ что каждая семья имѣетъ свое отдѣльное помѣщеніе, и общая сакля служитъ только кухней и столовой. Входящія въ составъ двора семьи владѣютъ нераздѣльно принадлежащею имъ землею, рабочимъ скотомъ и другими хозяйственными принадлежностями. Все, пріобрѣтенное кѣмъ-либо на сторонѣ, поступаетъ въ общую «казну». Завѣдываніе общимъ хозяйствомъ поручается обыкновенно старѣйшему-по возрасту. Названіе ему «хнотеръ»,: что въ переводѣ значитъ старшій, или «унафаганагъ» — управитель.
Пользуясь довольно широкой свободой въ управленіи общимъ имѣніемъ, старшина, въ то же время, связанъ въ дѣлѣ отчужденія дворовой собственности. Онъ не можетъ продать ни малѣйшаго участка безъ предварительнаго согласія всѣхъ совершеннолѣтнихъ мужчинъ. Противодѣйствіе любаго изъ нихъ дѣлаетъ невозможною самую сдѣлку. Старшая женщина въ домѣ, подъ наименованіемъ «авсинъ», что значитъ теща, начальствуетъ надъ женщинами, распредѣляетъ между ними занятія и держитъ ключи отъ кладовой. При недовольствѣ старшимъ или старшею дворъ въ правѣ смѣнить ихъ, назначая на ихъ мѣсто лучшаго хозяина или хозяйку.
Таковы существеннѣйшія стороны общественнаго строя осетинъ. Тѣми же формами общинно-родоваго быта жили и доселѣ живутъ чеченцы. Нѣсколько столѣтій назадъ, въ интересахъ защиты отъ кабардинцевъ и кумыковъ, чеченцы призвали въ свою среду князей Турловыхъ изъ Гумбата; но эти князья не долго правили ими и вынуждены были выселиться въ долину Терека. Съ этого времени и по настоящій день, несмотря на владычество Шамиля и смѣнившаго его русскаго правительства, чеченцы продолжаютъ жить, попрежнему, независимыми родами. Эти роды носятъ у нихъ наименованіе «тухумовъ». Нерѣдко нѣсколько такихъ тухумовъ живутъ въ одномъ аулѣ или такъ называемой «тайнѣ», и въ такомъ случаѣ мы встрѣчаемъ во главѣ селенія, какъ и у осетинъ, не одного, а нѣсколькихъ начальниковъ, такъ какъ каждый тухумъ управляется отдѣльно старшимъ въ родѣ. Всякій, знакомый съ характеромъ сербской задруги или великорусской большой семьи, согласится, что вышеописанные порядки представляютъ много сходныхъ чертъ съ тѣми, которые доселѣ продолжаютъ держаться между южными и восточными представителями славянской семьи.
Но гдѣ же мѣсто для сословныхъ различій среди этой родовой демократіи, признающей общественныя преимущества за одними старшими по возрасту? Гдѣ тѣ условія, при которыхъ только, и мыслимо привилегированное положеніе воиновъ и богачей въ обществѣ, въ которомъ всѣ безъ различія несутъ военную службу и никто не въ состояніи накопить богатство въ своихъ рукахъ, такъ какъ все, чѣмъ онъ владѣетъ, принадлежитъ ему сообща съ его родственниками? А, между тѣмъ, сословныя притязанія, желанія нѣкоторыхъ семействъ выдѣлиться изъ общей массы населенія, получить потомственное дворянства, и протестъ противъ этихъ стремленій составляютъ то, что по истинѣ можетъ быть названо злобой дня не въ одной современной Осетіи, но и въ горскихъ обществахъ Кабарды и на Кумыцкомъ плоскогорьи.
Сословная организація горцевъ и поддерживаемыя ею понятія о чистотѣ и благородствѣ крови едва ли могутъ быть поняты безъ изученія, по крайней мѣрѣ, въ общихъ чертахъ, общественнаго строя ихъ ближайшихъ сосѣдей, кабардинцевъ. Судьбы этого племени въ теченіе ряда столѣтій были связаны съ судьбами горцевъ. Неоднократно подчиняемые силою оружія, горцы часто стояли въ нѣкоторой зависимости отъ кабардинцевъ, уже въ силу того обстоятельства, что, по недостатку пастбищъ въ горахъ, принуждены были выгонять свои стада на кабардинскую плоскость. Къ тому же, наиболѣе воинственное и могучее племя не могло не сдѣлаться предметомъ подражанія для сосѣднихъ племенъ. Всѣ туземцы Сѣвернаго Кавказа въ одеждѣ, оружіи, домашней утвари, въ постройкѣ жилищъ, въ манерѣ держать себя въ обществѣ, однимъ словомъ, во всѣхъ проявленіяхъ обыденной жизни рабски подражали и подражаютъ кабардинцамъ. Эта подражательность сказалась до нѣкоторой. степени и въ ихъ сословной организаціи. Говоря это, мы не хотимъ сказать, что горскія сословія возникли исключительно по образцу кабардинскихъ. Процессъ ихъ образованія, несомнѣнно, заключаетъ въ себѣ много самобытнаго. Мы считаемъ только нужнымъ обратить вниманіе на восполняющую роль, которую, въ этомъ отношеніи, играли кабардинскіе порядки.
Чтобы оттѣнить это вліяніе, намъ необходимо въ нѣсколькихъ словахъ коснуться наиболѣе характерныхъ сторонъ кабардинскаго строя. Основу послѣдняго положили завоеванія въ XIII вѣкѣ сѣверо-западной кавказской плоскости выходцами изъ Крыма, производившими себя отъ Инала, болѣе или менѣе миѳическаго лица, который, по словамъ преданія, нѣкогда правилъ Египтомъ и, послѣ пораженія его войскъ турецкимъ султаномъ Магометомъ II, переселился въ Крымское ханство. Отъ 4-хъ ближайшихъ потомковъ Инала произошли 4 княжескихъ фамиліи или, употребляя кабардинское наименованіе, «пшэ»: Атажухины, Кайтукины, Мисостовы и Бекмурзины. Кабардинцы застали плоскость, заселенную народомъ адигейскаго происхожденія, незадолго передъ тѣмъ освободившимся отъ татарскаго ига и управляемымъ своими князьями. Князья эти, смотря по большей или меньшей состоятельности еврей, включены были кабардинцами въ одно изъ слѣдующихъ двухъ сословій: «тлатоколтдещь» (въ переводѣ — родовитый человѣкъ) и «дежнуго». Первые, въ лицѣ избираемаго ими представителя, «кодза», одни раздѣлили съ кабардинскими «пшэ» управленіе страной. Вся земля поступила въ верховное распоряженіе вышеназванныхъ трехъ сословій, что, однако, ни мало не воспрепятствовало общинному пользованію ею со стороны всей Кабарды.
Все остальное населеніе попало въ большую или меньшую отъ нихъ зависимость, распадаясь, въ то же время, на цѣлый рядъ второстепенныхъ подраздѣленій, числомъ до восьми. Низшимъ изъ нихъ являются рабы и прикрѣпленные къ землѣ холоцы, а высшимъ — люди свободнаго состоянія («уорки», или уздени), ставшіе къ князьямъ въ вассальныя отношенія. Взамѣнъ получаемой ими земли, «уорки» обязывались нести военную и придворную службу, сопровождать своихъ сюзереновъ въ ихъ путешествіяхъ и состоять при ихъ особѣ дома.
Мы едва ли ошибемся, если примѣнимъ къ только что описанной нами — сословной организаціи терминъ феодальной, такъ какъ отличительныя черты послѣдней — соединеніе въ одномъ лицѣ землевладѣльческихъ и политическихъ правъ, іерархическое подчиненіе низшихъ сословій высшимъ договорное отношеніе между ними, основанное на взаимномъ обмѣнѣ услугъ, встрѣчаются и въ кабардинскомъ общественномъ устройствѣ.
Спрашивается теперь: какимъ образомъ отразились только что описанные порядки на сословной организаціи горцевъ? Чтобы отвѣтить на этотъ вопросъ, намъ придется послѣдовательно изучить систему сословныхъ отношеній у осетинъ, кумыковъ и балкарцевъ. Въ свѣдѣніяхъ объ осетинскихъ адатахъ (обычаяхъ), собранныхъ въ 44 году по распоряженію русскаго правительства, значится, что между осетинами существуетъ четыре сословія: высшее или дворянское, которое они называютъ «уозданьлагъ», среднее — «фарсаглагъ», низшее — «кавдасардъ» и несвободное или рабское — «гурзіакъ». Происхожденіе послѣднихъ двухъ сословій легко объясняется, съ одной стороны, войнами съ Грузіей, доставлявшими осетинамъ военно-плѣнныхъ рабовъ («гурзіакъ» — буквально значитъ — изъ грузинъ), а съ другой — господствующимъ доселѣ обычаемъ держать наложницъ, «нумулусъ», и приживать отъ нихъ дѣтей, «кавдасардовъ», которыя, «наравнѣ совсѣмъ остальнымъ имуществомъ, поступаютъ въ общее владѣніе двора или въ раздѣлъ между живущими въ немъ семьями. „Кавдасардъ“ въ буквальномъ переводѣ значитъ — рожденный въ ясляхъ.
Гораздо труднѣе выяснить причины, поведшія къ выдѣленію изъ среды свободныхъ людей, обозначаемыхъ осетинами терминомъ „фарсаглагъ“ (фарсагъ — побочный, лаг — человѣкъ), особыхъ привилегированныхъ семей. При недостаткѣ другихъ данныхъ, намъ необходимо обратиться къ преданіямъ и поискать въ нихъ указаній для разрѣшенія этого вопроса.
Замѣтимъ съ самаго начала, что по вопросу о происхожденіи отдѣльныхъ привилегированныхъ семей между осетинами ходятъ двоякаго рода преданія: одни, которыя могутъ быть названы фамильными, другія, которыя всего ближе подходятъ подъ понятіе народныхъ. Сравненіе обоихъ составитъ одну изъ нашихъ задачъ. Съ помощью его, мы въ состояніи будемъ отдѣлить позднѣйшія генеалогическія прикрасы отъ историческихъ фактовъ. Осетины, по названію занимаемыхъ ими горныхъ долинъ, распадаются на слѣдующія общества: тагаурское, куртатинское, аллагирское, дигорское и наро-мамисоновское. Каждое изъ этихъ обществъ имѣло свою историческую судьбу, каждое развило въ своей средѣ особую организацію; каждое, поэтому, должно быть изучено въ отдѣльности.
Древнѣйшимъ изъ этихъ обществъ слѣдуетъ считать аллагирское. Опровергая фамильныя преданія, приписывающія тагаурскимъ аристократамъ происхожденіе отъ армянъ, аллагирцы утверждаютъ, что древнѣйшимъ осетинскимъ поселеніемъ слѣдуетъ считать ихъ аулъ и что родоначальники привилегированныхъ фамилій въ другихъ ущельяхъ не болѣе, какъ выходцы изъ него. По народнымъ сказаніямъ аллагирцевъ, въ аллагирскомъ обществѣ никогда не было сословій. Всѣ аллагирцы одинаково потомки Оса-Багатара, родоначальника осетинъ, который, уступая напору персовъ и грузинъ, удалился въ Аллагирское ущелье, гдѣ сыновья его построили каменную стѣну для защиты отъ сосѣдей. Развалины этой стѣны еще видны въ Аллагирскомъ ущельи. Долгое время аллагирцы жили между собою въ мирѣ и согласіи, пока на сосѣднемъ плоскогорьи не поселились кабардинцы. Съ этого времени отдѣльныя семьи, изъ видовъ наживы, вступили съ кабардинцами въ соглашенія, стали помогать имъ въ ихъ набѣгахъ, угонять къ нимъ стада сосѣдей, за что и были прогнаны съ позоромъ изъ среды аллагирскаго общества.
Изгнанники поселились въ Куртатинскомъ ущельи, гдѣ сперва жили между собою мирно, сохраняя въ своемъ устройствѣ демократическое равенство. Но вскорѣ вспыхнули родовыя усобицы. Онѣ повели къ тому, что часть населенія выселилась изъ Куртатіи въ Тагаурское ущелье, дотолѣ никѣмъ не занятое. Любопытно отмѣтить при этомъ, что колонисты Тагауріи являются какъ бы піонерами кабардинской цивилизаціи. Преданіе даже открыто говоритъ о содѣйствіи, оказанномъ имъ кабардинскими князьями Кайтукиными. Уцѣлѣвшій при избіеніи цѣлаго рода, молодой куртатинецъ Шанаевъ находитъ пріютъ въ Еабардѣ у князей Кайтукиныхъ, получаетъ у нихъ воспитаніе и, съ ихъ помощью, водворяется въ Тагаурскомъ ущельи. Кабардинское вліяніе съ самаго начала сказывается на той сословной организаціи, какая возникаетъ въ Тагауріи со времени занятія ея куртатинскими выходцами. Изъ рядовъ вольныхъ людей, фарсаглаговъ, выдѣляются не только прижитые отъ наложницъ дворовые люди, кавдаоарды, и военно-плѣнные или купленные рабы, гурзіаки, но и привилегированное сословіе, члены котораго носятъ одно наименованіе съ кабардинскими узденями, — наименованіе „уозданьлагъ“, въ настоящее время „алдаръ“. Новые пришельцы частью изъ Аллагира, частью изъ Куртатіи и Южной Осетіи входятъ въ эту, уже готовую, организацію, занимая, кто — положеніе „подочныхъ“ людей, фарсаглаговъ[1], кто — членовъ привилегированнаго сословія. Такимъ образомъ, тогда какъ въ куртатинскомъ обществѣ продолжаетъ господствовать прежняя безсословность, въ Тагауріи, подъ несомнѣннымъ вліяніемъ кабардинцевъ, складывается феодальная система. Это различіе обѣихъ долинъ сказывается, прежде всего, въ сферѣ землевладѣнія. Въ куртатинскомъ обществѣ, какъ и въ аллагирскомъ, удерживается начало общаго владѣнія землею, сперва родами, позднѣе смѣнившими ихъ сельскими общинами. Въ Тагауріи это нераздѣльное владѣніе уживается рука объ руку съ развивающейся частной собственностью, субъектами которой являются узденьскія семьи. На занятыхъ ими земляхъ послѣднія селятъ новыхъ пришельцевъ изъ Аллагира, Куртатіи и Южной Осетіи. Устраиваясь на общинномъ началѣ, эти пришельцы, въ силу занятія ими чужой земли, попадаютъ въ зависимое положеніе отъ узденей. Ихъ зависимость проявляется какъ въ характерѣ ихъ отношеній къ землѣ, — они не болѣе, какъ наслѣдственные владѣльцы чужой земли, — такъ и въ сферѣ ихъ личныхъ обязанностей и правъ.
Вотъ въ какомъ видѣ представляются намъ взаимныя отношенія сословій въ Тагауріи до уничтоженія въ ней въ 67 году крѣпостной зависимости.
Высшее общественное положеніе принадлежитъ уозданьлагамъ или алдарамъ. Уозданьлагское достоинство не пріобрѣтается ни покупкою, ни заслугами. Оно есть исключительное достояніе одиннадцати фамилій, издревле пріобрѣтшихъ это званіе.
Права уозданьлаговъ весьма широки. Они одни могутъ владѣть кавдасардами и гурзіаками, распоряжаться ими по произволу и подвергать ихъ наказаніямъ, помимо суда. Какъ верховные собственники всѣхъ земель Тагауріи, они получаютъ отъ фарсаглаговъ слѣдующіе повинности и платежи. Весною каждый дворъ доставляетъ уозданьлагу одного ягненка, осенью — большаго барана. Къ ежегоднымъ платежамъ принадлежатъ также: возъ сѣна, овечій сыръ и 10 фунтовъ коровьяго масла. Если фарсаглагъ бьетъ на мясо скотину или рѣжетъ барана, то передняя лопатка съ ребрами принадлежитъ уозданьлагу. Во время поминокъ и свадебъ фарсаглаги доставляютъ своимъ господамъ бузу и съѣстные припасы, смотря по состоянію. Что касается личныхъ повинностей, то во главѣ ихъ слѣдуетъ поставить обязанность сопровождать господина на собственной лошади, куда бы онъ ни ѣхалъ, на правахъ его тѣлохранителя. Это та же обязанность, какая въ средніе вѣка принадлежала вассаламъ. Рядомъ съ этой повинностью, фарсаглагъ-несетъ другія, чисто хозяйственнаго характера. Во время покоса, пахоты и жатвы, изъ каждаго фарсаглагскаго двора посылается на хозяйское поле одинъ человѣкъ, который съ собственными орудіями и на хозяйскомъ корму пбязанъ проработать цѣлый день. Подобно нашимъ крестьянамъ въ эпоху, предшествовавшую отмѣнѣ знаменитаго Юрьева дня, фарсаглаги пользуются правомъ свободнаго перехода отъ одного узденя къ другому. Существеннымъ ограниченіемъ этой свободы переселенія является то обстоятельство,; что, при оставленіи прежняго мѣстожительства, жилище фарсаглага и вся его собственность остаются въ пользу хозяина. Въ свою очередь, послѣдній, при неисполненіи обязанностей фарсаглагомъ, имѣетъ право прогнать его отъ себя. Взамѣнъ получаемыхъ имъ выгодъ, уозданьлагъ обязанъ оберегать живущаго у него фарсаглага отъ всякой обиды и насилія. Если у фарсаглага украдутъ что-либо въ аулѣ или отобьютъ у него скотину, розысканіе и преслѣдованіе виновнаго надаетъ на уозданьлага.
Однимъ изъ способовъ, которыми достигнута была на Западѣ эмансипація средняго сословія отъ феодальной аристократіи, была покупка земель въ собственность у разоряющейся знати. Та же покупка причина тому, что многіе фарсаглаги съ теченіемъ времени сдѣлались совершенно независимыми частными собственниками и освобождены были отъ всякаго рода повинностей и платежей. Этимъ путемъ восемь изъ упомянутыхъ нами одиннадцати уозданьлагскихъ семействъ потеряли права на своихъ фарсаглаговъ и уступили въ ихъ іюЛьзу большую часть принадлежащей имъ земли. И такъ, фарсаглаги могутъ быть земельными собственниками. Они могутъ также владѣть рабами-гурзіаками, но дѣти этихъ рабовъ уже считаются свободными. Однихъ только кавдасардовъ фарсаглаги имѣть не могутъ, такъ какъ такая привилегія признается за однимъ высшимъ сословіемъ.
Званіе кавдасардовъ наслѣдственное. Они составляютъ неотъемлемую собственность той узденьской фамиліи, къ которой принадлежала ихъ мать. Они не могутъ поэтому быть проданными или уступленными кому-нибудь въ даръ. Кавдасирды обязаны жить тамъ, гдѣ имъ будетъ указано, и исправлять положенныя имъ работы. Такое зависимое состояніе не мѣшаетъ кавдасардамъ владѣть землею, пріобрѣтенной покупкою или полученной по наслѣдству, а также купленными рабами, дѣти которыхъ признаются уже кавдасардами и, какъ таковые, принадлежатъ уозданьлагу. Выходъ изъ сословія кавдасардовъ невозможенъ.
Тогда какъ всѣ вышеназванныя сословія вмѣстѣ съ обязанностями имѣютъ и извѣстныя права, гурзіаки или рабы считаются не болѣе, какъ вещью- владѣльцы ихъ могутъ дѣлать съ ними все, что имъ заблагоразсудится: продавать и дарить цѣлыми семьями или по одиночкѣ и даже умерщвлять, если такова ихъ будетъ „добрая воля“.
Чѣмъ въ Тагауріи являются уозданьлаги или алдары, тѣмъ въ Дигоріи бадиляты. Въ сословной организаціи Дигоріи кабардинское вліяніе можетъ быть отмѣчено съ еще большею наглядностью, чѣмъ въ Тагауріи. Основаніе высшаго сословія дигорцы связываютъ съ позднимъ сравнительно поселеніемъ въ ихъ средѣ чужеродца-выходца изъ „Маджаръ“, города, развалины котораго доселѣ сохранились на Кумѣ, около станицы „Прасковея“. Имя этого выходца было „Бадила“. Онъ сдѣлался родоначальникомъ могущественнаго въ Дигоріи рода „бадилятъ“. На первыхъ порахъ скромный пришелецъ, готовый зарабатывать себѣ существованіе уходомъ за стадами, Бадила пріобрѣтаетъ въ средѣ Дигорцевъ особенное почетное положеніе, благодаря выдающейся роли, какую ему приходится играть въ войнахъ ихъ съ сосѣднимъ ауломъ „Донифарсомъ“. Дигорцы, гласитъ преданіе, не знали въ это время огнестрѣльныхъ оружій. Бадила первый знакомитъ ихъ съ употребленіемъ ружья. Тотъ же Бадила, какъ мусульманинъ, находитъ себѣ поддержку въ кабардинцахъ-мусульманахъ, Которые чрезъ его посредство стараются о введеніи корана среди христіанскаго населенія Дигоріи. Народное преданіе обвиняетъ Бадилу и его потомковъ въ тайныхъ сношеніяхъ съ кабардинцами, которыхъ они будто бы сами неоднократно приглашали въ Дигорію, указывая имъ на легкую добычу.
Дигорцы мало-по-малу привыкли видѣть въ бадилятахъ кабардинскихъ агентовъ и повиноваться имъ по неволѣ. Подъ вліяніемъ кабардинцевъ бадиляты установили въ Дигоріи ту самую общественную организацію, съ характеромъ которой мы уже познакомились выше, говоря о тагаурскихъ сословіяхъ. На ряду съ рабами и кавдасардами, появился въ Дигоріи и классъ людей, лично свободныхъ, но зависимыхъ отъ бадилятъ, благодаря поселенію на ихъ земляхъ. Этотъ классъ, извѣстный подъ наименованіемъ „адамихатъ“, вступилъ къ высшему сословію въ тѣ самыя отношенія, въ какихъ въ Тагауріи стояли къ нему фарсаглаги.
Зародыши феодальной аристократіи встрѣчаются и у южныхъ осетинѣръ, причемъ сказывается то же кабардинское вліяніе. Въ Нарахъ, напримѣръ, основателемъ одной изъ семей, долгое время претендовавшихъ на привилегированное положеніе, является нѣкто Хетагъ, выходецъ изъ Кабарды. Но въ Южной Осетіи, отрѣзанной отъ Кабарды горами, иноземное вліяніе было слишкомъ слабо, чтобы поколебать демократическія основы общинно-родоваго быта. Сословная организація здѣсь не привилась.
Отъ осетинъ перейдемъ къ кумыкамъ. Не безъ кабаррнскаго воздѣйствія обошлось установленіе сословной организаціи и между кумыками — татарскимъ народцемъ, живущимъ къ востоку отъ осетинъ, на всемъ протяженіи отъ Терека до Каспійскаго моря. Члены ихъ высшаго сословія, такъ, называемые „біи“, производятъ себя отъ Андія, Шамхала Тарковскаго, сынъ котораго, по имени Султанъ-Мутъ, приблизительно 2½ вѣка назадъ, водворился въ мѣстности, занимаемой нынѣ кумыками и полученной имъ яко бы въ наслѣдство отъ отца. Онъ построилъ нѣсколько укрѣпленій, соединилъ подвластныхъ ему жителей въ аулы, роздалъ имъ земли и угодья подъ условіемъ платежа „ясака“, подати, и натуральныхъ повинностей — „булки“. Отъ Султанъ-Мута| произошли признаваемые кумыками десять княжескихъ родовъ. Привилегированное положеніе этихъ родовъ, нѣкогда правившихъ надъ кумыцкимъ народомъ, сказывается какъ въ принадлежности имъ верховной собственности на землю, такъ и въ преимущественной защитѣ ихъ обычаемъ отъ всякаго рода правонарушеній (за убійство князя слѣдуетъ потокъ и разграбленіе всего рода убійцы, за воровство — уплата стоимости въ девять разъ большей противъ цѣны украденнаго). Дѣти, рожденныя членами княжескихъ родовъ отъ женщинъ, низшаго противъ нихъ состоянія, образовали особое сословіе, такъ называемыхъ „чайковъ“. По народному обычаю, княжескія дѣти отъ неравныхъ браковъ получаютъ меньшую противъ другихъ дѣтей часть въ оставленномъ отцомъ наслѣдствѣ. Не имѣя права держать собственныхъ вассаловъ, они сами считаются вассалами родственной имъ по отцу княжеской семьи, вступаютъ въ браки только между собою и, подобно князьямъ, пользуются преимущественной уголовной защитой.
На ряду съ князьями и чанками, мы встрѣчаемъ у кумыковъ еще особое сословіе, такъ называемыхъ сала-узденей. Преданіе разсказываетъ, что, преслѣдуемый братьями, Султанъ-Мутъ окончательно овладѣлъ кумыцкимъ плоскогоріемъ, при ближайшемъ содѣйствіи нѣкоего „Бече“, выходца изъ Андіи, успѣвшаго обложить населеніе по рѣкѣ Сала личной податью или ясакомъ. Прогнанный вскорѣ затѣмъ своими подданными, Бече отправляется въ Кабарду, приводитъ оттуда десятитысячное войско и, съ помощью его, не только усмиряетъ возставшихъ, но помогаетъ и Султанъ-Муту водвориться въ предѣлахъ нынѣшнихъ кумыцкихъ владѣній. Въ награду за эту помощь Султанъ-Мутъ и его преемники признали за потомками Бече привилегированное положеніе. Отъ первоначальнаго мѣста поселенія на р. Салѣ родъ Бече получилъ наименованіе „сала-узденей“ Съ ними современемъ уравнены были нѣкоторые выходцы благороднаго происхожденія изъ среды ногайскихъ, крымскихъ и балкарскихъ татаръ. Преимущественное положеніе сала-узденей сказывается во владѣніи ими населенными землями, въ полной свободѣ отъ повинностей и обложеніи „ясакомъ“ и „булкой“ низшихъ сословій, занимающихъ ихъ земли и состоящихъ подъ ихъ управленіемъ. Сала-уздени — ближайшіе товарищи князя во время войны и его судебные помощники во время мира. Какъ таковые, они засѣдаютъ въ народномъ судѣ, такъ называемомъ „мехкиме“. Ихъ преимущественное положеніе въ обществѣ сказывается и въ увеличенномъ размѣрѣ виры, платимой въ случаѣ ихъ убійства, и въ двойномъ противъ другихъ сословій калымѣ. Сала-уздени пользуются полною свободою перехода отъ одного князя къ другому; переселенцы теряютъ только свои прежнія владѣнія. Въ своихъ бракахъ они строго воздерживаются отъ всякаго рода mésaillances, почему и берутъ обыкновенно невѣстъ изъ собственнаго сословія. Ихъ отношенія къ князю напоминаютъ тѣ, въ какихъ къ своему сюзерену стояли средневѣковые вассалы. Князь одаряетъ ихъ населенными имѣніями и взамѣнъ требуетъ отъ нихъ постояннаго присутствія при его особѣ, сопровожденія его во всѣхъ его путешествіяхъ и походахъ и т. п.
За исключеніемъ поименованныхъ выше сословій, все остальное населеніе, если не говорить о военно-плѣнныхъ рабахъ или сдѣлавшихся таковыми, по невозможности уплатить падающую на нихъ пеню, составляетъ одну сплошную» массу лицъ зависимыхъ, владѣющихъ землею на общинномъ началѣ и обложенныхъ въ пользу князей и сала-узденей податями и повинностями.
Намъ остается перейти въ настоящее время къ третьему изъ горскихъ народцевъ Сѣвернаго Кавказа — къ балкарцамъ. Кабардинцы уже потому должны были оказать вліяніе на организацію сословій у этого татарскаго племени, что нѣкоторые изъ его ауловъ въ разное" время состояли въ прямой зависимости отъ могущественнѣйшаго изъ кабардинскихъ родовъ — рода князей Атажухиныхъ. Преданія балкарцевъ помнятъ еще то время, когда въ странѣ не было ни сословій, ни даже частной собственности на землю. Возникновеніе того и другаго связывается съ фактомъ прибытія въ горы выходцевъ изъ Маджаръ и Аба-Дзехій. Эти выходцы рано или поздно захватываютъ власть въ свои руки съ помощью частью пришлаго войска, частью тѣхъ союзниковъ, которыхъ имъ удается создать для себя въ мѣстномъ населеніи. Наградой за измѣну является Надѣленіе заговорщиковъ землями на вассальныхъ отношеніяхъ и установленіе, рядомъ съ сословіемъ таубіевъ или горскихъ князей, сословія зависимыхъ отъ нихъ въ земельномъ отношеніи «каракешей». Все остальное населеніе составляютъ частью рабы, главный контингентъ которыхъ доставили военно-плѣнные касаги или черкесы, откуда и самое наименованіе рабовъ «касаги», частью лично свободные, но прикрѣпленные къ землѣ «чагары», которые несутъ въ пользу князей и каракешей всякаго рода натуральныя повинности и платежи. Оригинальность сословной системы у балкарцевъ составляетъ ея крайняя выработанность и законченность. Взаимныя отношенія сословій опредѣлены съ большою точностью, время и размѣръ отбыванія отдѣльныхъ повинностей и платежей установленъ разъ навсегда и неизмѣнно.
Та характерная особенность феодальнаго строя, которая состоитъ въ соединеніи въ одномъ лицѣ правъ собственника и государя, находитъ выраженіе себѣ и въ балкарскомъ обществѣ въ томъ смыслѣ, что роды таубіевъ или горскихъ князей не только правятъ остальными, но и являются по отношенію къ нимъ верховными собственниками; каракеши и чагары сидятъ на ихъ земляхъ, платятъ имъ не только земельную ренту, но и цѣлый рядъ натуральныхъ сборовъ, отправляя, въ то же время, въ ихъ пользу напередъ условленныя повинности. Каждый каракешъ, за исключеніемъ старшаго во дворѣ, обязанъ одинъ день въ году пахать княжеское поле, а одинъ день косить на княжескомъ лугу. Въ горячее время жатвы женщины каракещскихъ дворовъ выходятъ на княжескія нивы, для уборки съ нихъ хлѣба. Сверхъ ренты, платимой обыкновенно частью продуктовъ, каракеши производятъ въ пользу таубія платежи по случаю замужества его или собственныхъ дочерей. Кончина каракеша, если послѣдствіемъ ея является раздѣлъ семейной собственности, также служитъ поводомъ для господина къ полученію имущественныхъ выгодъ, точь въ точь какъ это имѣло мѣсто на протяженій всей средневѣковой Франціи. Обязательный дѣлежъ съ господиномъ мясомъ убитой скотины извѣстенъ балкарцамъ въ такой же степени, какъ и средневѣковымъ шотландцамъ. Подобно вассаламъ феодальной Европы, карайеши обязаны являться вооруженными для сопровожденія своихъ князей на войну и содержать боевыхъ коней на собственныя средства.
На земляхъ таубіевъ и каракещей одинаково сидятъ «чагары» — подобіе средневѣковыхъ liberi tenentes. Ихъ обязанности и права регулированы горскими адатами или обычаями съ такою же строгостью, съ какой регулировались они нѣкогда французскими кутюмами и англійскими ренталями. Изъ каждаго двора чагаровъ господинъ въ правѣ требовать круглый годъ по одному работнику и работницѣ. Сверхъ того, разъ въ годъ все мужское и ренское населеніе двора выходитъ на хозяйское поле. Кончина чагара или его господина, отдача въ замужество его или хозяйскихъ дочерей, — все это является основаніемъ къ производству чагаромъ натуральныхъ платежей въ пользу таубіевъ и каракешей.
Низшій слой населенія составляютъ «касаги», которыхъ положеніе мало чѣмъ отличается отъ того, какое въ древнѣйшій періодъ среднихъ вѣковъ составляло незавидный удѣлъ рабовъ. Подобно имъ, касаги покупаются и продаются ихъ господами. Подобно имъ, они не знаютъ другаго судьи, кромѣ хозяина, который въ правѣ ихъ убить. Положеніе касаговъ въ нѣкоторомъ смыслѣ даже хуже положенія рабовъ, такъ какъ они лишены jus connubii, могутъ вступать только во временныя связи, по произволу устраиваемыя и разстраиваемыя ихъ господиномъ- Дѣти, произошедшія отъ такихъ связей, составляютъ собственность хозяевъ.
Такова въ самыхъ общихъ, конечно, чертахъ сословная организація горскихъ народцевъ въ томъ видѣ, въ какомъ она существовала до 1867 года, эпохи отмѣны крѣпостной зависимости на Кавказѣ. Русскому правительству пришлось считаться съ нею при устройствѣ поземельнаго быта туземцевъ. Это устройство — дѣло сравнительно недавнее. Оно неразрывно связано съ именемъ графа Лорисъ-Меликова и составляетъ одну изъ самыхъ видныхъ сторонъ его государственной дѣятельности. Будущій историкъ съ интересомъ остановится на той рѣдкой въ Россіи обстоятельности, съ которой изучено было назначенной графомъ коммиссіей сословное и имущественное устройство горцевъ- онъ отдастъ должное той осмотрительности, тому политическому такту, съ которыми графъ и его ближайшій помощникъ Кондуковъ съумѣли рѣшить наисложнѣйшіе вопросы земельнаго права къ обоюдному согласію какъ всего населенія, такъ и прежнихъ его правителей. Онъ съ изумленіемъ остановится передъ той проницательностью, съ которой, подъ позднѣйшимъ покровомъ феодальныхъ отношеній, имъ удалось открыть у горцевъ ихъ исконную общинно-родовую организацію, и той смѣлостью, съ которой, признавая только отчасти историческое право мѣстныхъ князьковъ, они обезпечили за народными массами право общинной собственности на большую половину занятой ими территоріи.
Такъ какъ сословная организація горцевъ сложилась по образцу кабардинской, то съ кабардинцевъ и пришлось начать задуманную графомъ реформу. Послѣ долгихъ переговоровъ, ему удалось склонить кабардинскихъ «пщэ» къ скрѣпленію своею подписью слѣдующаго заявленія, послужившаго фундаментомъ для рѣшенія земельнаго вопроса во всей Терской области. Земли Кабарды составляютъ достояніе всего народа и должны быть въ общемъ его владѣніи. Отправляясь отъ этого заявленія, сдѣланнаго въ Нальчикѣ уполномоченными отъ всѣхъ сословій Кабарды, 20 августа 1863 года, терская сословію-поземельная коммиссія выработала слѣдующій планъ реформы: тридцати ауламъ Большой Кабарды опредѣлить участокъ земли въ 248,000 десятинъ; участокъ этотъ долженъ быть раздѣлёнъ между аулами по числу дворовъ въ нихъ такъ, чтобы на каждый дворъ приходилось счетомъ по 36 десятинъ; 83,000 десятинъ раздать въ частную, собственность-княжескимъ и узденьскимъ семьямъ; отвести участокъ въ 8,000 десятинъ для поселенія на немъ тѣхъ изъ горцевъ, которые пожелаютъ выселиться на плоскость. Остальную затѣмъ землю, въ количествѣ 226,000 дес. пастбища и 60,000 лѣса, оставить въ запасѣ, предоставивъ намѣстнику Кавказа опредѣлить порядокъ пользованія ими какъ для кабардинцевъ, такъ и для горцевъ. Въ существеннѣйшихъ чертахъ, этотъ проектъ приведенъ былъ въ исполненіе; кабардинскіе князья получили свои въ общемъ не особенно значительные надѣлы, а за аулами признано право общиннаго подворнаго владѣнія.
По образцу кабардинскаго устроено было землевладѣніе и другихъ туземцевъ Терской области. За чеченцами, аллагирцами, куртатинцами и южными осетинами удержана прежняя система нераздѣльнаго землевладѣнія. Каждый дворъ, въ составъ котораго входитъ большее или меньшее число малыхъ семей, получаетъ общинный надѣлъ, средній размѣръ котораго въ аллагирскомъ обществѣ 24 десятины, въ другихъ аулахъ еще меньше. Въ Тагауріи закономъ 1866 г. признано въ принципѣ начало общиннаго владѣнія каждымъ ауломъ принадлежащей ему землею. Раздѣлъ всей территоріи между аулами долженъ совершиться сообразно числу входящихъ въ составъ ихъ дворовъ, считая по 40 десятинъ на каждый. Алдарскіе дворы получаютъ равные надѣлы съ остальными, но тѣ изъ нихъ, которые пожелали бы выселиться въ Кубанскую область, въ правѣ получить въ ней надѣлъ въ 300 д. Этимъ правомъ пока не воспользовался ни одинъ изъ членовъ привилегированнаго сословія.
Годомъ раньше, въ 1865 г., рѣшенъ былъ окончательно земельный вопросъ и въ -Кумыкскомъ округѣ, причемъ избранъ былъ тотъ же путь соглашенія между высшими и низшими сословіями, который такъ удачно былъ примѣненъ въ Кабардѣ. Кумыкскіе князья изъявили готовность уступить прежнимъ своимъ подданнымъ въ полную собственность половину всего количества земли, что приблизительно составитъ 200 тысячъ десятинъ. Земля эта должна поступить въ раздѣлъ между аулами и состоять въ общинномъ пользованіи входящихъ въ составъ ихъ дворовъ.
Всего болѣе затрудненій представило проведеніе земельной реформы въ Дигоріи; коммиссіи пришлось считаться на этотъ разъ съ тѣми ошибками, какія сдѣланы были русскимъ правительствомъ на первыхъ порахъ, при недостаточномъ еще знакомствѣ съ внутреннимъ бытомъ горцевъ. Считая землю принадлежностью небольшаго числа привилегированныхъ селъ, администрація графа Воронцова, въ 1837 г., признала за родомъ Тугановыхъ право собственности на цѣлыхъ тринадцать тысячъ десятинъ. Часть этой земли пришлось выкупить у нихъ правительству, съ тѣмъ, чтобы сдѣлать возможнымъ основаніе двухъ осетинскихъ ауловъ, вольно-христіанскаго и вольно-магометанскаго, жители которыхъ выселились изъ Дигоріи, желая избѣжать дальнѣйшей зависимости отъ ея привилегированнаго сословія. За послѣднимъ признано было затѣмъ право потомственной собственности въ горахъ и, въ то же время, рѣшено выработать точныя правила, по которымъ поселенные на ихъ земляхъ дигорцы должны будутъ отбывать, падающія на нихъ по обычаю, повинности.
Въ татарскихъ обществахъ Кабарды поземельная реформа до сихъ поръ еще не окончена. Но общія начала, по которымъ она должна совершиться, уже установлены. За 720 дворами рѣшено признать право наслѣдственной собственности на занимаемыя ими земли, а остающіеся затѣмъ 400 дворовъ безземельныхъ чагаръ и касаговъ выселить въ Большую Кабарду и надѣлить ихъ землею", въ размѣрѣ отъ 4 до 8 десятинъ.
При всей своей успѣшности, поземельная политика русскаго правительства на Кавказѣ, тѣмъ не менѣе, подлежитъ одному упреку — именно тому, что не принимаетъ мѣръ къ усиленію въ краѣ русской колонизаціи. Изъ запасныхъ земель Большой Кабарды съ удобствомъ могли бы быть выдѣлены десятки тысячъ десятинъ выходцамъ изъ Великой и Малой Россіи. Вмѣсто того, чтобы довольствоваться ролью батраковъ, эти переселенцы сдѣлались бы постоянными собственниками и, несомнѣнно, содѣйствовали бы не мало упроченію русскаго вліянія на Кавказѣ. А то, благодаря признанію за туземцами общинной, а, слѣдовательно, и неотчуждаемой, собственности на необъятныя пространства, которыхъ сами они далеко не въ силахъ эксплуатировать, русскіе пришельцы не знаютъ у кого купить землю; малоземелье начинаетъ чувствоваться въ странѣ, въ которой и десятая доля земли не состоитъ подъ обработкой. Этой бѣдѣ надо помочь и притомъ возможно скорѣе. Отъ устраненія ея во многомъ зависитъ экономическое процвѣтаніе края.