Подушка и рука (Шаликов)/ВЕ 1804 (ДО)
| Подушка и рука |
| Оригинал: французскій. — Перевод опубл.: 1804. Источникъ: az.lib.ru со ссылкой на журналъ «Вѣстникъ Европы», 1804, ч. XIV, № 7, с. 130—137. |
Подушка и рука править
Подушка. править
Когда свѣчка погашена, когда голова на подушкѣ и когда, заглянувъ въ глубину души своей, не находишь въ ней ничего прискорбнаго для ближнихъ — ахъ! какой сладостной бальзамъ разливается тогда по всему существу нашему!.. Сонъ подобенъ въ то время небесной жизни!
Никогда не бываетъ онъ пріятнѣе, спокойнѣе, какъ по прошествіи дня, въ которомъ сдѣлаешь нѣсколько добра, или послѣ того, какъ можешь сказать. самому себѣ: «я употребилъ день мой на важное и полезное упражненіе!»
Минута, въ которую ложится голова на подушку, есть та минута, въ которую совѣсть произноситъ приговоръ свой. Голова, имѣвшая какое нибудь дурное намѣреніе, находитъ себя окруженною терніемъ; подушка изъ пуху самаго нѣжнаго дѣлается жесткою подъ непокойною головою злобнаго. — Чтобъ быть щастливымъ, надобно быть въ пріязни съ подушкою; въ противномъ случаѣ должно каждую ночь выслушивать ея упреки.
Бесѣда подушки съ человѣкомъ государственнымъ, съ человѣкомъ свѣтскимъ, съ интригантомъ, съ Авторомъ сатиръ, могла бы имѣть много замѣчательнаго… сколько бы было любопытныхъ открытій! и чего бы не сказала намъ подушка Владѣтелей, подушка Министровъ!
Въ эту минуту говоритъ съ нами истина; ибо совѣсть, когда захотимъ хорошо слышать ее, сказываетъ намъ, каковы мы.
Нероновъ отецъ говаривалъ: я знаю Агриппину — знаю себя: не возможно, что-бы дитя, рожденное ею, не было чудовищемъ.
Мы щастливы или нещастливы воспоминаніями. Память, во время ночи, представляетъ намъ наши ошибки, наши глупости — кажется для того, чтобы научились избѣгать ихъ; иначе онѣ не потеряютъ насъ изъ виду, будутъ удалять сонъ, являться въ сновидѣніяхъ, дѣлать ихъ мучительными въ наставленіе, что покой и щастіе заключаются только въ гармоніи добраго поведенія и въ исполненіи нѣжной благости.
Другіе угадываютъ, но мы себя видимъ; намъ извѣстно, кто мы. — Монтань говоритъ: «не смотрите на заключеніе людей; смотрите на свое собственное.»
Подушка предваряетъ насъ, что намъ должно дѣлать завтра: кто умѣетъ разспрашивать свою подушку, тотъ получитъ отъ нее мудрые отвѣты. Ежели она отталкиваетъ вашу голову — перемѣните свое предпріятіе; но ежели она съ миромъ принимаетъ ее на мягкія свои округлости — совершайте его.
Блаженъ, кто можетъ сказать самому себѣ, положа голову на подушку: «Никто не укоритъ меня своею горестью, своимъ нещастіемъ; я не сдѣлалъ пятна на добромъ имени ближняго, свято почиталъ собственность его, какъ залогъ семейственнаго. спокойствія, и плата работнику не оставалась за мною по захожденіи солнечномъ, какъ выражаетъ Священное Писаніе.»
Сіи свидѣтельства совѣсти, сіе удовольствіе сердца, доставляютъ сладостной сонъ и пробужденіе еще сладостнѣйшее!
Не худо перечитывать, имѣя голову на подушкѣ, сочиненіе свое. Душа находится тогда снова въ томъ состояніи, въ которомъ находилась она при сочиненіи — но лучше видитъ себя и бываетъ собственнымъ своимъ судьею… Пріятно встрѣчаться съ собою въ хорошихъ чувствованіяхъ!… То, что внушала намъ страсть минутная, будетъ казаться въ сіе время мѣлкимъ, ничтожнымъ; но ежели вы имѣли щастіе пожертвовать мщеніемъ, неудовольствіемъ — сочиненіе ваше утѣшитъ, укрѣпитъ васъ; вы извините всѣ ошибки, за которыя должно стыдиться передъ однѣми Музами. Авторъ, которой былъ добрымъ въ такой-то день, найдетъ себя добрымъ въ другой разъ… Онъ не будетъ чувствовать сего смятенія, которое ожидаетъ Автора язвительныхъ сочиненій, разтерзавшихъ душу противника его.
Сатирикъ и человѣконенавидецъ никогда не перечитываютъ произведеній своихъ — даже тѣхъ, которыя принесли имъ славу — съ тою роскошью, которую вкушаетъ Авторъ любезной, разсматривая сочиненіе, гдѣ критика можетъ находить несовершенства, но гдѣ нѣжная нравственность не оскорбляется.
Бьетъ полночь… часъ торжественной!…. Сокрывая отъ взоровъ моихъ землю, ночь дѣлаетъ меня обладателемъ небесъ. Сіи милліоны солнцевъ и міровъ, разсѣянныхъ Предвѣчнымъ съ такою щедростію, даютъ человѣку свободу наблюдать ненарушимые законы, которымъ покорены они.
Ночи обязаны Кассиніи, Галилеи прекраснѣйшими своими открытіями. Комета, шедшая передъ усыпленнымъ свѣтомъ, встрѣтила бодрствующій глазъ твой, Мессье неутомимой! Будучи внимательнымъ стражемъ чудесъ небесныхъ, ты узнаешь ее, извѣщаешь объ ней и отводишь ей мѣсто между великими тѣлами, плавающими въ эфирѣ.
Всѣ существа превосходныя, украшающія разумъ свой, бодрствуютъ, болѣе или менѣе, во время ночи. Ея безмолвіе и спокойствіе благопріятствуютъ размышленіямъ и заступаютъ мѣсто сего добровольнаго мрака, на которой нѣкогда осуждали себя мудрецы Греціи — для того, что видѣть одну истину.
Ночь есть общая благодѣтельница всего, что имѣетъ дыханіе. Во время ея владычества составляется большая половина суммы щастія, разсѣянной по землѣ. Жестокія страсти перерываются; тяжелые труды не удручаютъ болѣе человѣчества; невольникъ, обремененный цѣпями деспотизма, паритъ мыслями далеко отъ темницы своей, и обвиняетъ тирана своего передъ собраніемъ всего міра; роскошь упоеваетъ своими прелестями молодыхъ супруговъ и заглаживаетъ преступленія войны кровопролитной.
О ночь! продли для меня молчаливые часы свои; споспѣшествуй мирнымъ трудамъ моимъ, и дай мнѣ свободу изливать на бумагу чувства и мысли, пріятныя не развлеченной душѣ моей!
Рука. править
Рукѣ человѣческой одолжена вселенная безчисленностію искуствъ, отъ звуковъ музыкальнаго инструмента до ударовъ молотка. Нужда, удовольствіе — все обязано сему удивительному органу, отличающему человѣка: съ нимъ приходитъ онъ въ нѣдра земли, ставитъ горы на-равнѣ съ холмами, роетъ каналы на днѣ моря, полагаетъ ему оплоты и царствуетъ надъ порабощеннымъ міромъ.
Буквы, начертанныя рукою человѣка, переживаютъ паденіе Государствъ, и сіе обстоятельство дѣлаетъ ихъ чѣмъ-то божественнымъ… Умъ человѣческой не погибаетъ — напротивъ, онъ растетъ. Душа мудраго объемлетъ огнемъ своимъ того, которой долженъ родиться черезъ тысячу лѣтъ послѣ него.
Анаксагоръ сказалъ: "рука дѣлаетъ мудрымъ человѣка; безъ нее душа его была бы для него безполезна.
Движеніе руки столь же краснорѣчиво, какъ и движеніе глазъ; это общій языкъ всѣхъ народовъ: рука зоветъ, отсылаетъ, обѣщаетъ, грозитъ, боится, допрашиваетъ, отрицается, сомнѣвается, льститъ, клянетъ, означаетъ числа, выражаетъ характеръ радости, печали, раскаянія; наконецъ руки говорятъ, когда уста должны безмолвствовать.
Желѣзо есть истинной скипетръ, съ которымъ человѣкъ повелѣваетъ Природѣ… Щастливъ бы онъ былъ, ежели бы не обратилъ его противъ самаго себя!
Сіи обитатели новаго свѣта имѣлй основательную причину уважать желѣзо, мѣняя золото свое на безцѣнныя орудія земледѣльческія.
Желѣзо выкапываетъ камень, дѣлаетъ его гибкимъ и покорнымъ какъ воскъ; отворяетъ входъ въ рудники, возвышаетъ зданія, связываетъ части корабля, разсѣкающаго море; желѣзо даетъ плодородіе полямъ, снимаетъ жатву и производитъ спасительныя операціи надъ тѣломъ человѣческимъ.
Въ то время, какъ мы удивляемся чудесамъ въ искуствѣ часовъ, дикой стоитъ въ изумленіи передъ простымъ и полезнымъ изобрѣтеніемъ гвоздя. — Посредствомъ сего твердаго и крѣпкаго металла, человѣкъ, покорившій его прежде волѣ своей для дѣйствія надъ самыми упорными тѣлами, произвелъ работы, которыя причинили перемѣны на земномъ шарѣ: онъ сравнялъ высоты, возвысилъ равнины, заключилъ въ цѣпи Океанъ, снялъ рощи, выкопалъ озера, перемѣнилъ теченіе рѣкъ и вѣтровъ.