Погоня за счастьемъ править
Долго преслѣдовалъ я несшійся передо мной неуловимый, но прелестный образъ. И когда, наконецъ, я настигъ его и взглянулъ на него поближе, то оказалось, что лицо его сіяетъ и онъ смотритъ мнѣ въ глаза съ радостной улыбкой. Я протянулъ къ нему руки, заглянулъ ему въ глаза и прошепталъ:
— Скажи мнѣ, кто ты?
И я услышалъ въ отвѣтъ:
— Люди называютъ меня «Удовольствіемъ», но для тебя у меня есть другое имя.
Тогда я спросилъ:
— Сокровище мое, не скажешь ли ты мнѣ, какое у тебя имя для меня одного?
И прекрасный призракъ отвѣтилъ:
— Для тебя мое имя — «Грѣхъ».
Со страстнымъ желаніемъ взглянулъ я въ улыбающіеся глаза милаго призрака, но тѣмъ не менѣе выпустилъ его руку изъ своей, отвернулся и ушелъ.
Вскорѣ на моемъ пути мелькнулъ снова чудный, свѣтлый образъ. Долго преслѣдовалъ я его, и, когда, наконецъ, настигъ, я увидѣлъ передъ собой дивно-прекрасное лучезарное лицо.
И я спросилъ его:
— Скажи мнѣ, кто ты?
Въ отвѣть прозвучало:
— Люди называютъ меня «.Любовью», но для тебя у меня есть другое имя. Одному изъ тысячи удастся встрѣтиться со мною, и избранникъ этотъ долженъ крѣпко ухватиться за меня, потому что тишь одинъ разъ въ жизни являюсь я людямъ.
Вотъ почему я пробылъ долгое время съ «.Любовью» прежде чѣмъ, наконецъ, дерзнулъ подойти къ ней съ вопросомъ, уже давно мучившимъ меня.
И я спросилъ:
— Радость моя, не скажешь ли ты мнѣ — какое имя ты носишь для меня одного?
Тогда любовь сверкнула на меня очами и отвѣтила:
— Для тебя я — «Грѣхъ».
Услышавъ эти слова, я устремилъ долгій прощальный взглядъ на чудный образъ, но тотчасъ же отпустилъ руку «Любви», отвернулся и ушелъ.
Послѣ того случилось, что въ одинъ горестный день, въ мрачной, угрюмой мѣстности, передо мной мелькнулъ новый образъ. Онъ не бѣжалъ отъ меня, напротивъ, на призывъ мой, онъ приблизился и всталъ передо мною.
Взглядъ его выражалъ спокойствіе и миръ, и на холодномъ, сѣромъ фонѣ земли и неба лице его казалось прекраснымъ.
— Скажи, кто ты? обратился я къ нему съ вопросомъ. И онъ отвѣтилъ:
— Я «Смерть». Но для тебя и, вѣрнѣе, для всѣхъ, кто самъ призываетъ меня, я ношу другое имя.
Тогда я сказалъ:
— Въ тебѣ найду я отдыхъ и покой. «Удовольствіе» и "Любовь"оказались не для меня, въ обѣихъ было мнѣ отказано… Что остается мнѣ теперь, кромѣ смерти?
И я подошелъ къ призраку близко-близко, я готовъ былъ броситься въ его объятія, но вспомнилъ о томъ, другомъ, его имени и попросилъ назвать его.
И «Смерть» сказала:
— Для тебя и для всѣхъ, кто самъ призываетъ меня къ себѣ, имя мое «Грѣхъ».
Вотъ почему и на этотъ разъ я отвернулся и съ сердцемъ, исполненнымъ печали, снова пошелъ своей дорогой. Долго спустя, какъ-то разъ случилось, что кто-то молча подошелъ ко мнѣ сзади и взялъ меня за руку.
Я сказалъ:
— Кто ты и чего тебѣ отъ меня надо? Не принадлежишь ли и ты къ той же семьѣ, какъ и остальные? Не Грѣхъ ли и ты?
И съ этими словами я обернулся и взглянулъ въ лицо призраку. Лицо это было суровое и строгое, но вмѣстѣ съ тѣмъ на немъ лежалъ отпечатокъ той могучей внутренней силы, которая граничитъ съ красотой.
И призракъ сказалъ:
— Одни называютъ меня «Трудомъ», другіе даютъ мнѣ иное имя, но я-то отношусь ко всему человѣчеству одинаково и всѣмъ дарю одно и то-же.
Съ тѣхъ поръ я не разставался съ «Трудомъ» и не спрашивалъ о другомъ его имени, потому что самъ узналъ, что другое его имя «Спокойствіе» и «Миръ».