К чему, о Муза, днесь меня ты принуждаешь?
На что стремление к письму во мне рождаешь?
Природа подала к стихам мне малый дар;
На что насильно ты в меня вселяешь жар? 5 Оставь, оставь свои неправые ты мысли,
К угодностям своим способным мя не числи;
Оставь, и не тревожь, не восхищай мой дух,
И не ласкай меня, чтоб я был музам друг.
Но что ж? Не можешь ты еще меня оставить? 10 Велишь невежество хулить, науки славить?
Я не противлюся желанью твоему,
Лишь просвещенье дай смятенному уму.
С прискорбностью теперь я лиру принимаю,
Против невежества писать что начинаю. 15 На сильного врага дерзнул мой дух восстать:
Где силы соберу победу одержать?
Скажи мне, Муза, как с Химерой сей сражаться?
Незнающим врагом я должен оказаться.
Любителям наук я другом назовусь, 20 Но много ли таких друзей сыскати льщусь?
От множества невеж мои слабеют силы,
И мысли оттого рождаются унылы.
Предузнаю себе роптанье их и брань;
По крайности, чрез то воздам наукам дань. 25 Намеренье хотя с желаньем не успеет,
Отечество любя, сей долг ему довлеет.
Есть многие отцы — твердят своим детям:
Нет пользы никакой, чтоб знать науки нам.
Пускай вся наша жизнь в невежстве протекает, 30 Но если кто богат, ничто дух не смущает.
Полезней щегольством именье расточить,
Чем за учение сыновнее платить.
Какая польза в том, наукам чтоб учиться,
Над книгой сохнуть век, без всякой мзды трудиться? 35 И в стихотворстве нет нам пользы никакой.
Трагедия в соблазн приводит дух младой,
На вред комедию пииты сочиняют,
Порокам ей младых людей лишь научают.
Под образом утех обманывать учат 40 И, уши щекоча, за то сребро тащат.
Волшебною своей наукой стихотворства
Чтецов и зрителей влекут дух без упорства
И вредным ядом сим наш заражают дух,
В восторг приводят ум, едняют мысль и слух.
45 Вообразя себе я от невежд роптанье,
Был принужден против муз сделать ослушанье.
Перо уж положил и не хотел писать:
Робел против врагов сильнейших восставать.
Но ум, противясь, зря в таком меня смятенье, 50Бунтуя с робостью, дает мне ободренье.
Противны мысли две в едино съединясь,
Покоя не дают, между собой борясь.
Одна другую в сем преодолеть стремится:
Невежство к робости в покров прибегнуть тщится 55И множеством друзей дух хочет отвратить,
Умножа в мысли страх, рассудок тем затмить…
Но се бодрит меня вдруг здраво рассужденье,
Весь прогоняет страх и от него смущенье,
Велит пренебрегать невежей злобну брань 60И добродетели воздать достойну дань:
Изрядно я, весьма науки почитаю
И, их любя, за них безвинно пострадаю.
Я меж надеждою стою днесь и боязни:
Не для злодействия пою, но для приязни. 65И как пловец среди непостоянных волн,
Имев отважный дух, всегда надеждой полн,
Так в жертву я теперь невеждам отдаюся,
Но от любителей наук защитой льщуся.
Уж не страшуся днесь, Химера муз, тебя: 70Роптанью твоему я предаю себя.
Не отвратишь мой дух своим ужасным видом:
Минерва Росская покроет мя эгидом.
Великий Пётр Парнас устроил при Неве,
Она ж защитница и музам мать в Москве. 75Ступайте в храм. Она, как чадам мать, вещает:
«Достойных всех моя десница награждает;
Ступайте Росские в Парнасский, дети, храм
И просвещения ищите в нём умам».
С скотами разность в нас — едино рассужденье, 80Но должно к оному науки просвещенье.
Имеют все скоты понятие и ум,
Лишь только выразить своих не могут дум.
Не могут о вещах так проникать подробно,
Однак понятие с людьми имеют сходно. 85Такие ж чувствия природа им дала,
С таким же существом их в свет произвела.
Рассудком разным всех она их награждает:
Один другого скот во оном превышает.
Но что нам о скотах так много толковать 90И о сложеньи их подробно рассуждать?
Пускай Плутарх, Депро об оном размышляют:
Они скотов людей разумней почитают,
А я то говорю, что Вышний их создал
С понятьем меньшим нас, однак и им ум дал. 95Начнём теперь о том, как пользует ученье,
Какое подает оно нам просвещенье.
Природой человек хоть как ни одарён,
Но тёмен ум его, когда он не учён.
О вы, которые в невежестве замшели 100И грубости досель исправить не умели,
Не прилагаете вы о себе труда
И от наук поднесь не знаете плода;
Внимайте вы мой глас: я пользу их вещаю —
Сим вашу слепоту я просветити чаю. 105К источнику блаженств премудрость вас зовет:
Елисаветою у нас сияет свет.
Отверзите свои непросвещенны очи,
Сложите завесу вы мрачныя с них ночи,
Познайте матерню Ея щедроту к нам — 110Теките радостно вы в муз российских храм.
Узнаете тогда, науки как полезны,
Не токмо что у нас, во всех странах любезны.
Где есть училище, где те плоды растут, —
Пороки вянут там, достоинства цветут. 115Богатством, знатностью не должно нам гордиться:
В чём воля есть судьбы, тем всякий может льститься;
И что от счастия мы можем получить,
То добродетелью не должно в смертных чтить.
Природы таинство наукой откровенно; 120Что от невежества во мраке сокровенно,
Из глубочайших недр сокровища дает.
Счастлива та страна, где оный сад цветет!
Источником блаженств их в жизни нарицаю:
Божественное в них я нечто обретаю. 125Из заблуждения они выводят нас,
В которо может впасть всяк смертный, не учась.
Учёный отчеству полезно украшенье,
Непросвещённый же лишь только посрамленье.
Наука грусть мягчит, надежда и в бедах: 130Она пороки нам тьмой делает в глазах,
В нас омерзение к злодействию рождает
И страсти словом все худые исправляет.
Блаженство наше в ней и счастье состоит:
Она наставница всех благ, от злобы щит. 135Коль в суетный сей век её б мы не имели,
Какие бедствия злосчастны мы терпели!
Дичайшим бы зверям подобен был наш нрав,
Когда б не знали мы её премудрых прав
И злее смертные Ирканских*) тигров были.
140Пословицу скажу, что деды говорили:
За битого дают небитых будто б двух;
У них тот звался бит, кто чёл часовник вслух.
Вот как и в старину тех много почитали,
Которы грамоте хотя немного знали.
145Непахана земля не породит плода,
Коль к удобрению не приложить труда.
Рассудок равно наш потребно удобряти
Наукою, потом плодов уж должно ждати.
Коль семена в него положатся доброт, 150Тогда произрастет наук сладчайший плод,
Чем в свете искони народы украшались
И чем Афины всем странам предпочитались.
Рим помощию их бессмертье приобрёл
И столько славнейших мужей он произвёл, 155Которы целый свет делами удивляли
И в книгу вечности отечество вписали.
Но что из древности примеры доводить?
Довольно в век и наш мы можем их найтить.
Воспомним о себе, когда во мрачной ночи 160Невежества наш ум был погружён и очи,
Доколь природой Пётр в свет не был изведён,
Чтоб росской им народ был вновь перерождён,
Сады он при Неве науки насаждая,
Чтоб россы в нём, плоды полезные вкушая, 165Вселенной бы потом могли то доказать,
Что древний паки Рим стал в россах процветать.
О, подданных отец, монарх и просветитель
И гнусных всех страстей в России истребитель,
С восторгом радостным глашу твои дела: 170Пристойнее тебе алтарь, а не хвала.
Трудов твоих плоды во многом зрит вселенна:
Колико Росская страна днесь просвещенна!
Но многие ещё Химеру муз лишь чтут
И ненавистными против наук живут. 175Трагедию зовут душевным искушеньем,
Комедию ж — честных поступков развращеньем,
Но чем удобней льзя исправити наш нрав,
Как в зрелище таком пороки описав?
Словесно зеркало оно нам представляет, 180Пороки худши в нас забавой исправляет.
Она примеры нам дает, как в свете жить
И от страстей себя вреднейших как хранить.
Невежи, знайте, что под образом забавы
Она испорченны в нас исправляет нравы. 185В незнаньи говорят: все на театре врут
И что комедиант один великий плут.
Дурачит своего он тамо господина
И как обманывать отца, он учит сына.
Изрядна речь твоя, хвалю твой быстрый ум — 190Но, кажется, в главе твоей с природы шум.
И так с болезни сей она не понимает,
Комедия чрез то в себе что заключает.
Она стеречься тех пороков нам велит
И на обман слуги склоняться нам претит. 195Но винен ли творец такого сочиненья,
Что не имеешь ты ума и рассужденья,
Худого с добрым что не можешь разобрать
И что там говорят, не можешь ты понять?
Разумная пчела по всем местам летает, 200Из сока худшего мёд сладкий составляет:
Что лучшее, в свой рой старается нести —
Так равно человек свой должен век вести
И должен выбирать он вечности уставы,
Рассудком исправлять свои худые нравы 205И буйностям владеть не допускать душой —
Умом им воспрещать взноситься над главой,
Которы часто нас в плененье заключают
И гласом властно, как сирены, слух пленяют,
Цветами нежными тот усыпают путь, 210Где должно нам упасть и в страсти потонуть.
Комедия ж те все стремнины открывает,
Которые нам страсть цветами засыпает.
Трагедия — пример владыкам и князьям,
Как должно сыскивать им путь в бессмертный храм. 215В ином там славится щедрота иль геройство,
В другом — в владении восставил что спокойство,
В ином — правдивый суд или великий дух,
Описан всякого по мере вид заслуг;
Иного бедствия представлены злосчастны 220Или в желаниях успехи как несчастны.
Невежа ж чтит её (ея) в соблазн душам младым
И учит что она поступкам лишь худым:
Не зря её, не был любовию кто страстен,
Узря, пребудет ввек сей страсти уж подвластен. 225Волшебством таковым во младости пленясь
И силой разума ещё не укрепясь,
Он чистым чтет путём стремнины, рвы глубоки,
За добродетели почтет и злы пороки.
Изрядно! Всё пусть так; но разум мыслям царь: 230Им человек слывет разумна в тварях тварь.
Неумный человек не разнится с скотиной,
И разделяет их лишь только вид единый.
Слепому говори, что на дворе красно,
Но, не имев очей, он думает — темно. 235Так равно глупому комедии невнятны,
Так зрелища невеже неприятны.
Полезней, говорит, иль бал, иль маскарад:
По крайней мере там утехой наградят,
Поступкам светским всяк там может научиться: 240С усмешкой как взойти, с ужимкой поклониться;
И, выучась сему, богатый сшив кафтан,
Понравлюсь многим я нежнейшим в нём сердцам.
Однако ж вот таких как много различают!
Наряд встречают их, но разум провожают. 245Итак, скажите, что полезнее иметь:
Науки знать или в невежестве слепеть?
Не осуждаю то, чтоб хорошо рядиться,
Не говорю, чтобы совсем не веселиться,
Но чтобы роскоши наукам предпочесть — 250То воспрещают нам рассудок наш и честь.
Когда в веселиях таких весь век пребудем,
Тогда долг к ближнему и Богу позабудем.
К дражайшу отчеству любовию горю:
На всех несчастных тех прискорбным оком зрю, 255Которы грамоте умеют лишь насилу.
Но кто с чем в колыбель, с тем снидет и в могилу.
Не позднее 1761
Примечания
Обширное «Письмо» (Полезное увеселение. 1761. Ч. 3. Март) в значительной степени посвящено восхвалению просвещения и доказательству важного общественного значения театра и драматургии (особенно комедии и трагедии).
