М. М. Стасюлевичъ.
правитьПисьмо первое.
правитьМилостивый Государь
Всѣ возвращенныя Вами корректуры примѣчаній къ т. I я исправно и своевременно получилъ — желаю того же и всѣмъ будущимъ корректурамъ, которыя на этотъ разъ не прервутся ни на одинъ день. Высылаю теперь почти всѣ примѣчанія ко II тому.
Въ эту минуту три первыхъ тома совсѣмъ отпечатаны и готовы; на этой недѣлѣ кончимъ наборъ четвертаго тома — я такимъ образомъ есть надежда, что къ концу этого мѣсяца дѣло будетъ сдѣлано.
Я смотрю на это изданіе, какъ на «черновое», если можно такъ выразиться. Его достоинствами должны пока быть только исправность изданія текста, указаніе программы для будущаго изданія и скорѣйшее появленіе въ свѣтъ. На основаніи этого изданія, когда оно будетъ въ рукахъ 6000 человѣкъ, можно будетъ сдѣлать самое обстоятельное изданіе, при помощи всего русскаго читающаго общества.
Ваше «спасибо» за кіевскую справку по поводу слова: «станица» — мнѣ пришлось получить самому: это я сносился съ г. Юшеневымъ, и онъ имѣлъ любезность дать мнѣ отвѣтъ.
За цифры страницъ въ Алфавитномъ Указателѣ не опасайтесь; хотя это и черная работа, но такая важная, что я никому ее не довѣрилъ и сдѣлалъ все самъ; при корректурѣ же буду повѣрятъ цифры не по рукописи, а просто по страницамъ книгъ, чтобы убѣдиться, что не было описки. Итакъ, теперь ожидайте почти каждый день продолженія корректуръ, а мнѣ позвольте съ будущаго воскресенья ожидать почти каждый день возврата этихъ корректуръ.
Съ истиннымъ почтеніемъ остаюсь
М. Стасюлевичъ.
Убѣдительнѣйше прошу Васъ вести особый счетъ почтовыхъ издержекъ и при концѣ выслать его мнѣ, такъ какъ всѣ подобные расходы должны падать на изданіе, т. е. на мою типографію: она и выплатитъ Вамъ все вдругъ.
Письмо второе.
правитьМилостивый Государь
Сегодня я сдалъ февральскую книгу въ Комитетъ Цензурный на 4-хъ-дневіе, а потому могу немного вздохнуть и отвѣтить Вамъ сразу на Ваши письма, отъ 19 и 21 изъ Кіева. Всѣ Ваши корректуры возвратились, кромѣ самой послѣдней (24 и 25 гранки), которую жду сегодня. Польза отъ Вашего просмотра очевидная: безъ Васъ не обошлось бы безъ просмотровъ; Ваши дополненія вставлены, кромѣ нѣкоторыхъ выписокъ изъ критиковъ, такъ какъ многія и изъ тѣхъ, которыя были прежде, вычеркнуты Елисеевымъ по соглашенію со всѣми нами; дѣйствительно, напоминовеніе этихъ критикъ не всегда удобно въ посмертномъ изданіи. Все это пригодится для послѣдующаго, если переживемъ чуму. Въ примѣчаніяхъ Вы найдете не мало, смѣю думать, пріятныхъ сюрпризовъ, въ родѣ кіевскаго письма; я умѣлъ подобрать налету нѣсколько свѣжихъ фактовъ. Скоро книги будутъ въ Вашихъ рукахъ — и тогда буду ждать Вашего суда надъ моими способностями рулевого. Могу только сказать, что я старался не дремать на рулѣ; но все же ошибки и недосмотры возможны: errare humanum est! — прячусь впередъ за эту пословицу.
Теперь о комедіи въ комедіи у Вяземскаго. Мнѣ было неловко излагать все это печатно, такъ какъ могли бы меня винить въ желаніи порисоваться. Комедія эта была кн. В. Мещерскаго (теперь «Гражданина») и называлась она «Утро редактора». Тамъ была выставлена въ глупой, но злой каррикатурѣ редакція «Современника» съ Некрасовымъ во главѣ, и въ редакціи, при поднятіи занавѣса, торжествуютъ Апраксинскій пожаръ и соболѣзнуютъ о томъ, что не сгорѣлъ Гостиный Дворъ, и т. д. — на эту тему. Однимъ словомъ, редакція изображена въ видѣ вертепа. Гостями на этомъ литературномъ вечерѣ были — Наслѣдникъ и Евгенія Максимиліановна Лейхтенбергская. Вяземскій тѣ слова въ свое извиненіе и сказалъ Цесаревичу. Послѣ чтенія 1-го акта я ушелъ совсѣмъ, и старикъ на слѣдующій день поднялся ко мнѣ въ 9 чао. утра, чтобы извиниться за непріятность, которую онъ мнѣ сдѣлалъ, пригласивъ на такое нелѣпое чтеніе. Я разсказалъ этотъ случай, такъ какъ въ то время много говорили объ этомъ вечерѣ и серьезно обвиняли Вяземскаго въ намѣренномъ желаніи уронить либеральную печать въ глазахъ Цеоаревича.
Съ искреннимъ почтеніемъ остаюсь преданный Вамъ
Комедія была помѣщена отдѣльно, но подъ другимъ, кажется, заглавіемъ. Вы библіографъ: отыщите!
Анна Алексѣевна была очень больна и все еще не выходить.
Письмо третье.
правитьМилостивый Государь
Очевидно, дѣло не обошлось безъ приключенія: вотъ уже прошло 3 дня, какъ я подучилъ Вашу предпослѣднюю корректуру, а двѣ самыя послѣднія гранки, 24 и 25, которыми кончаются примѣчанія, такъ и не пришли: нѣтъ сомнѣнія, онѣ потеряны. Нечего дѣлать: надобно ожидать; можетъ бытъ, подоспѣютъ во время верстки, но едва ли: это значило бы, что Вы держали двѣ послѣднія гранки 4 дня, что едва ли вѣроятно.
Дальнѣйшія корректуры я Вамъ не высылаю, такъ какъ ихъ текстъ состоитъ изъ голыхъ цифръ — и безъ оригинала Вы ничего не могли бы сдѣлать. Тутъ положитесь на меня: я удвою вниманіе, даже утрою; во всякомъ случаѣ, ни одна цифра въ корректурѣ не пройдетъ безъ повѣрки ея съ Вашимъ оригиналомъ. Если не наканунѣ масляницы, то на масляницѣ сдамъ въ цензуру всѣ 4 тома. Вамъ вышлю экземпляръ, не ожидая цензурнаго срока. Сообщите мнѣ только съ точностью день Вашего выѣзда изъ Кіева въ Конотопъ, иди, во всякомъ случаѣ, не лучше ли послать въ Конотопъ, чтобы экземпляръ не разъѣхался съ Вами. 7-го октября я началъ печатаніе, и къ 7 февраля, надобно думать, печатаніе будетъ совсѣмъ окончено: четыре мѣсяца ушло на работу; это не очень много, но все же жаль, что не было физической возможности издать въ первой годовщинѣ смерти Некрасова.
Съ нетерпѣніемъ ожидаю дня выхода въ свѣтъ; хотя я и считаю это изданіе не болѣе, какъ пробнымъ, но все же думаю, что мы не посрамимъ земли русской этою пробой. Оно вызоветъ массу сообщеній, толковъ — и все это можно будетъ собрать послѣ и размѣститъ по готовымъ клѣткамъ. Необходимо будетъ тогда сдѣлать одно важное дополненіе: нужно будетъ издать полнѣйшій инвентарь всѣхъ его рукописныхъ вещей, т. е. нецензурныхъ, съ одними заглавіями или съ первымъ стихомъ. Пусть это послужитъ указаніемъ для изданій позднѣйшихъ, когда наступятъ другіе нравы, когда будутъ нецензурны одни дурныя дѣда, а слово — какое бы оно ни было — будетъ возлагаться на личную отвѣтственность автора предъ судомъ общественной совѣсти. Это, конечно — Аркадія!
Съ искреннимъ почтеніемъ остаюсь преданный Вамъ
Письмо четвертое.
правитьМилостивый Государь
Изъ Вашего письма, отъ 3 февраля, полученнаго мною сегодня, вижу, что Вы — удивительный библіографъ и въ то же время не теряющій надежды на почту человѣкъ. Я и редакторъ журнала, не могли никакимъ образомъ отыскать мною же писанной замѣтки о первыхъ опытахъ пера Мещерскаго-Гражданина: «Десять лѣтъ изъ жизни редактора журнала». Вы же мнѣ теперь это и указали; дѣйствительно, эту-то комедію и читалъ онъ на вечерѣ у Вяземскаго. На почту же не будемъ сѣтовать, такъ какъ она, получивъ жалобу на потерю одного письма, можетъ, подражая Сципіону, вмѣсто отвѣта взятъ насъ съ Вами за руку и повести въ Казанскую: «пойдемъ благодарить боговъ за то, что я потеряла одно письмо, а не десять»! Дѣйствительно, надо отдать справедливость почтѣ: она потеряла самую малую часть — всего двѣ или три гранки.
Если я Вамъ скажу, что вчера я послалъ Аннѣ Алексѣевнѣ сброшюрованный 4-ый и послѣдній томъ — то тѣмъ самымъ отвѣчу на приложенное къ Вашему письму дополненіе. Вчера, какъ писалъ я А. А., кончилась задача типографскаго искусства, и начинается задача другихъ двухъ искусствъ — переплетнаго и цензурнаго. То и другое потребуетъ для себя вмѣстѣ двѣ недѣли: недѣлю на брошюровку и переплетъ веленевыхъ и узаконенные 7 дней цензурныхъ. На первой недѣлѣ поста можно будетъ сдать въ цензуру, а на второй — книги будутъ въ рукахъ публики — около 20 февраля. Къ Вашему возвращенію, 17-го, Вашъ экземпляръ придетъ въ Конотопъ.
Ваше дополненіе опоздало къ посмертному изданію, но пришло какъ разъ во-время къ слѣдующему. Я завелъ по этому случаю папку съ надписью, и Ваше дополненіе открыло будущее собраніе новыхъ примѣчаній; эту папку я сдалъ А. А., и она будетъ продолжать это дѣло — такъ какъ въ этомъ изданіи, въ обращеніи въ публикѣ, указанъ ея адресъ.
Теперь мы можемъ сказать: аминь! дѣло сдѣлано, благодаря прежде всего Вашему отличному содѣйствію. Любопытно теперь увидѣть, какъ такое изданіе будетъ принято публикой. Впрочемъ, подождемъ сначала, какъ оно будетъ принято цензурою, и не призоветъ ли цензура на помощь себѣ переплетчика для перекроекъ — не думаю: я постарался оградить изданіе отъ всего, что можетъ давать поводъ къ объявленію войны.
Съ искреннимъ почтеніемъ остаюсь преданный Вамъ
Письмо пятое.
правитьМилостивый Государь
Сію минуту я получилъ Ваше бранно-любезное письмо: по всему вижу, что въ Васъ удовольствіе осязать новое изданіе преодолѣло враждебное чувство, вызванное дрянными опечатками (надѣюсь, ихъ окажется не тьма тамъ) и урѣзками въ примѣчаніяхъ. Я самъ многое увидалъ позже, но 19-го февраля, когда кончился цензурный срокъ, былъ въ эмпиреяхъ, и на радости чуть не провальсировалъ съ Анной Алексѣевной. Мои «опасенія» между 12 и 19 февраля были основательны, какъ Вы убѣдитесь въ томъ, просмотрѣвъ текстъ и увидя, какъ храбро я пропускалъ нѣкоторыя мѣста, прежде выражавшіяся точками. Анна Алексѣевна была просто убѣждена, что дѣло не обойдется безъ кровопролитія. Однако обошлось все самымъ мирнымъ образомъ.
По всему вижу, что Вы одного моего письма не получили, или забыли иное. Я писалъ Вамъ, что не я одинъ выпускаю, а, главнымъ образомъ, Елисеевъ. Онъ именно вычеркнулъ и Жадовскую, и обѣдъ Коршу, и многое иное. На мою душу можетъ пасть грѣхъ только относительно Тургенева, но по дѣлу и Т. покойный сдѣлалъ меня, такъ сказать, душеприказчикомъ: я былъ ихъ посредникомъ, и потому въ посмертномъ изданіи не легко было приводить то мѣсто; однако я указалъ No газеты, гдѣ можетъ историкъ найти все, если пороется.
До сихъ поръ въ газетахъ были однѣ голыя похвалы и перепечатка предисловія. Въ вопросѣ о «Горы да поляны» Вы совершенно правы, такъ какъ въ примѣчаніи выразили сомнѣніе.
Посылаю Вамъ сегодня же новый экземпляръ веленевый для Вашей библіотеки и одинъ простой, какъ образчикъ другого формата бумаги. Недостатки же, какіе найдете, простите мнѣ ради того, что я 100 листовъ напечаталъ въ 4 мѣсяца. Торопиться было необходимо, чтобы дать поскорѣе въ руки публикѣ что-нибудь лучшее того, что было до сихъ поръ, и тѣмъ приблизить время настоящаго и полнѣйшаго изданія, которое можно уже теперь будетъ сдѣлать исподволь, не торопясь. Лучше издать въ 4 мѣсяца трудно, и возможно только при самомъ энергическомъ веденіи дѣла. Итакъ, поздравляю Васъ отъ души, что Вы могли увидѣть такъ скоро черновое изданіе; большое спасибо скажетъ Вамъ русская публика за Вашъ трудъ. Искренно преданный Вамъ
Въ первую недѣлю было продано 605 экз.: начало хорошее!