Шёл я по улице, горем убитый.
Юность моя, как печальная ночь,
Бледным лучом упадала на плиты,
Гасла, плелась, и шарахалась прочь.
Горькие думы — лохмотья печалей —
Нагло просили на чай, на ночлег,
И пропадали средь уличных далей,
За вереницей зловонных телег.
Господи боже! Уж утро клубится,
Где, да и как этот день проживу?..
Узкие окна. За ними — девица.
Тонкие пальцы легли на канву.
Локоны пали на нежные ткани —
Верно, работала ночь напролёт…
Щёки бледны от бессонных мечтаний,
И замирающий голос поёт:
«Что́ я сумела, когда полюбила?
Бросила мать и ушла от отца…
Вот я с тобою, мой милый, мой милый…
Перстень-Страданье нам свяжет сердца.
Что́ я могу? Своей алой кровью
Нежность мою для тебя украшать…
Верностью женской, вечной любовью
Перстень-Страданье тебе сковать».
