Цицеронъ.
правитьПЕРВАЯ ФИЛИППИКА ПРОТИВЪ МАРКА АНТОНІЯ
правитьПеревелъ съ латинскаго
К. Ф. ДАЦЕНКО.
ИЗДАНІЕ
КНИЖНАГО МАГАЗИНА
Ф. А. ІОГАНСОНА.
КІЕВЪ.
Типографія И. И. Чоколова, М.-Житомирская ул., № 4-й.
1891.
Сенаторы! прежде чѣмъ я скажу о государствѣ то, что по моему мнѣнію можно теперь сказать, я изложу вкратцѣ цѣль моего путешествія и возвращенія. Я вѣдь надѣясь, что, наконецъ, государство снова вручено вашей заботливости и вашему авторитету, считалъ нужнымъ остаться такъ сказать на сенаторскомъ посту. Въ самомъ дѣлѣ, я никуда не уходилъ и не спускалъ глазъ съ государственныхъ дѣлъ, начиная съ того дня, когда мы были собраны въ храмѣ богини земли. Въ этомъ храмѣ я положилъ основу мира, насколько это отъ меня зависѣло, и воспользовался древнимъ примѣромъ аѳинянъ: я употребилъ даже при этомъ греческое слово, которымъ пользовалось это государство при подавленіи неурядицъ и полагалъ, что всякая память объ этихъ несогласіяхъ предана вѣчному забвенію. Тогда Маркъ Антоній держалъ знаменитую рѣчь и выказалъ замѣчательный образъ мыслей: однимъ словомъ миръ съ прекраснѣйшими гражданами укрѣпленъ благодаря ему и его сыну; этимъ начаткамъ соотвѣтствовало все дальнѣйшее. Къ тѣмъ распоряженіямъ, которыя онъ сдѣлалъ дома относительно государственныхъ дѣлъ, онъ сдѣлалъ причастными первыхъ лицъ въ государствѣ; этому сословію онъ предлагалъ тогда самыя спасительныя мѣропріятія. Въ бумагахъ Цезаря тогда не находили ничего, кромѣ того, что было всѣмъ извѣстно; онъ отвѣчалъ съ величайшей опредѣленностью на то. о чемъ его спрашивали. Развѣ возвращены какіе нибудь изгнанники? Онъ утверждалъ, что только одинъ. Развѣ даны какія нибудь льготы? Онъ отвѣчалъ «никакихъ». Онъ хотѣлъ, чтобы мы согласились съ Сервіемъ Сульпиціемъ, славнѣйшимъ мужемъ, чтобы послѣ Мартовскихъ Идъ не были обнародованы таблицы о какомъ нибудь постановленіи или благодѣяніи Цезаря.
Я умалчиваю о многомъ и достославномъ; рѣчь моя спѣшитъ (обратиться) къ чрезвычайному поступку Марка Антонія. Онъ совершенной уничтожилъ въ государствѣ диктаторскую власть, достигшую было почти силы царской власти; относительно этого мы даже не высказали своего мнѣнія; онъ представилъ намъ написанное постановленіе сената, исполненія котораго онъ желалъ, и, когда оно было прочитано, мы съ величайшимъ усердіемъ подчинилась его волѣ и въ самыхъ лестныхъ словахъ выразили ему благодарность въ сенатскомъ постановленіи.
Казалось, заблисталъ лучъ надежды не только вслѣдствіе уничтоженія царской власти, которую мы претерпѣли, но и вслѣдствіе уничтоженія самаго страха передъ этой властью, и, казалось, имъ дано было государству большое ручательство въ томъ, что онъ желаетъ свободы государства, такъ какъ онъ совершенно уничтожилъ въ немъ имя диктатора, которое часто бывало умѣстнымъ, вслѣдствіе недавней памяти о постоянной диктатурѣ. Спустя нѣсколько дней, сенатъ былъ освобожденъ отъ опасности избіенія; былъ вонзенъ крюкъ въ тѣло раба, который присвоилъ себѣ имя Марія. Всѣ эти мѣры были приняты имъ сообща съ товарищемъ, а все остальное принадлежитъ Долабеллѣ; но я думаю, что и онъ поддержалъ-бы тѣ-же мѣры, еслибъ былъ на лицо. Ибо, когда въ городъ стало проникать и распространялось все больше изо дня въ день необозримое зло, и тѣ-же самые, которые устроили погребеніе (Цезаря) безъ подобающихъ обрядовъ, приготовляли костеръ на форумѣ, и когда каждый день безпутные люди съ себѣ подобными рабами все болѣе и болѣе угрожали домамъ и храмамъ города, то Долабелла такъ наказывалъ какъ наглыхъ и преступныхъ людей, и такъ и нечестивыхъ и беззаконныхъ ловко разрушилъ этотъ проклятый столбъ, что мнѣ кажется удивительнымъ, что остальное время такъ сильно разнилось отъ того одного дня. И вотъ въ Іюньскія календы, когда мы получили приказъ собраться, все измѣнилось. Ничто не совершается при посредствѣ сената, но все при посредствѣ народа, хотя въ его отсутствіе и противъ его воли. Назначенные консулы говорили, что они не смѣютъ явиться въ сенатъ; освободители отечества лишены того города, который они освободили отъ ига рабства, а консулы прославляли ихъ и въ собраніи и во всякой рѣчи; ветераны, о которыхъ это сословіе весьма заботилось, подстрекаются не для сохраненія того имущества, которое они имѣли, но къ надеждѣ на новые грабежи. Такъ какъ я предпочитаю это лучше слышать, чѣмъ видѣть, и такъ какъ я имѣю свободное право исправлять и не исправлять должность легата, то я рѣшилъ присутствовать только 1-го января, такъ какъ въ это время, казалось, будетъ собираться сенатъ.
Я изложилъ вамъ, сенаторы, цѣль моего отправленія, теперь я вкратцѣ изложу цѣль возвращенія, которое заслуживаетъ большаго удивленія. Когда я не безъ причины миновалъ Брундузій и ту дорогу, по которой часто отправляются въ Грецію, я прибылъ 1-го Августа въ Сиракузы, такъ какъ изъ этого города рекомендовался переѣздъ въ Грецію. Однако этотъ самый дружелюбный для меня городъ при всемъ желаніи не могъ удержать меня болѣе одной ночи. Я опасался, чтобы мое внезапное прибытіе къ моимъ союзникамъ не вызвало какого нибудь подозрѣнія, еслибы я тамъ промедлилъ. Когда вѣтры отнесли меня изъ Сициліи къ Левкопетрѣ, мысу въ области Регіума, я сѣлъ тамъ на корабль, чтобы переправиться, но, проѣхавъ немного впередъ, я былъ отброшенъ вѣтромъ туда, откуда отплылъ. И когда глубокою ночью я остался на дачѣ у Публія Валерія, моего друга и спутника и на слѣдующій день тоже былъ у него, ожидая (попутнаго) вѣтра, то ко мнѣ пришло нѣсколько гражданъ Регіума, нѣкоторые изъ нихъ недавно вернувшіеся изъ Рима: отъ нихъ я впервые узналъ о рѣчи Марка Антонія, которая мнѣ такъ понравилась, что, прочтя ее, я прежде всего сталъ подумывать о возвращеніи (въ Римъ). Немного спустя приносятъ мнѣ эдиктъ Брута и Кассія. Онъ показался мнѣ преисполненнымъ справедливости и потому, быть можетъ, я люблю ихъ болѣе изъ за государства, чѣмъ изъ за дружбы. Обыкновенно, приносившій хорошую вѣсть выдумывалъ кое-что отъ себя, чтобы сдѣлать свою вѣсть болѣе радостною, такъ и они прибавили кромѣ того, что дѣло уладится; что въ ближайшія Календы сенатъ соберется въ полномъ составѣ и что Антоній, отвергнувъ плохихъ совѣтниковъ, и не требуя Галльскихъ провинцій, снова подчинится волѣ сената.
Тогда я возгорѣлся такимъ желаніемъ возвратиться, что меня не удовлетворяли ни гребцы, ни вѣтры, не потому, чтобы я думалъ, что не поспѣю къ сроку, но для того, чтобы поздравить государство не позже, чѣмъ я желалъ, И я, быстро пріѣхавъ въ Велію, увидѣлъ тамъ Брута; не могу выразить съ какимъ огорченіемъ. Мнѣ казалась постыдной моя смѣлость возвращаться въ тотъ городъ, изъ котораго убѣгалъ Брутъ, и быть въ безопасности тамъ, гдѣ онъ не могъ (быть). Но я видѣлъ, что онъ взволнованъ менѣе меня. Бодрый отъ сознанія своего величайшаго и прекраснѣйшаго поступка, онъ нисколько не жаловался на свое несчастіе, но много жаловался на ваше. Отъ него я впервые узналъ, какова была рѣчь Л. Пизона въ сенатѣ 1-го Августа; хотя онъ и мало былъ поддерживаемъ тѣми, кѣмъ слѣдовало — это я услышалъ отъ Брута — однако по его свидѣтельству, — а что можетъ быть важнѣе? (его свидѣтельства), а также по похвалѣ всѣхъ тѣхъ, которыхъ я послѣ видѣлъ, онъ, какъ мнѣ казалось, достоинъ большой славы. Поэтому я спѣшилъ, чтобы послѣдовать за тѣмъ, за кѣмъ не послѣдовали присутствовавшіе, а не для того, чтобы получить какую нибудь выгоду; на это я не надѣялся и не могъ ручаться. Я спѣшилъ, чтобы оставить государству рѣчь этого дня, какъ свидѣтельство моего постояннаго расположенія къ нему, если со мной что нибудь случится, что случается съ людьми, а вѣдь многое, казалось мнѣ, угрожаетъ сверхъ того, что зависимъ отъ естественнаго порядка вещей и отъ предопредѣленія судьбы. Такъ какъ я надѣюсь, сенаторы, что вы къ причинѣ обѣихъ намѣреній отнесетесь благосклонно, то я, прежде нежели начну рѣчь о государствѣ, пожалуюсь немного на вчерашнюю обиду Антонія; я его другъ и выставляю на видъ, что я кое чѣмъ ему обязанъ.
Какая-же была причина тому, что онъ такъ строго требовалъ меня въ сенатъ? Развѣ я одинъ отсутствовалъ? или развѣ вы рѣдко бываете въ меньшемъ числѣ? или дѣло было столь важно, что нужно было притащить и больныхъ? Ганнибалъ, я думаю, былъ у воротъ города, или дѣло шло о мирѣ съ Пирромъ: для какого дѣла даже извѣстныя, старый и слѣпой Анній, какъ передаютъ былъ принесенъ въ сенатъ. Дѣло шло о публичныхъ молебствіяхъ; въ каковыхъ случаяхъ сенаторы обыкновенно не присутствуютъ. Они побуждаются (явишься) не залогами, но ради тѣхъ, о чести которыхъ идетъ дѣло. Тоже бываетъ, когда дѣло идетъ о тріумфѣ. Такимъ образомъ консулы бываютъ беззаботны, такъ что сенатору свободно можно не явиться. Такъ какъ этотъ обычай былъ мнѣ извѣстенъ и такъ какъ я усталъ съ дорога а былъ въ дурномъ настроеніи, то я ао дружбѣ послалъ къ нему человѣка извѣстить его объ этомъ. Но онъ въ вашемъ присутствіи сказалъ, что онъ пойдетъ въ мой домъ съ рабочими: но это вѣдь слишкомъ запальчиво и весьма невоздержанно. За какое преступленіе положено такое наказаніе, чтобы онъ смѣлъ въ вашемъ присутствіи говорить, что онъ руками общественныхъ рабочихъ разрушитъ домъ, построенный на общественный счетъ по рѣшенію сената? Или кто призывалъ сенатора съ такимъ позоромъ? или что бываетъ еще сверхъ залога или штрафа? Еслибы онъ зналъ, какое мнѣніе я буду высказывать, то онъ, конечно уменьшилъ-бы строгость своего принужденія.
Вслѣдствіе этого я и высказываю, и чувствую величайшую благодарность къ Пизону, который дѣлалъ въ государствѣ не то, что могъ, но то, что долженъ былъ дѣлать: затѣмъ я прошу васъ, собранные отцы, чтобы если вы не смѣете послѣдовать за моею рѣчью и достоинствомъ, то по крайней мѣрѣ отнеситесь ко мнѣ благосклонно, какъ до сихъ поръ дѣлали. Итакъ я полагаю, что прежде всего постановленія Цезаря должны быть сохранены не потому, чтобы я ихъ одобрялъ, да кто-же и въ состояніи одобрить ихъ, но потому, что по моему мнѣнію надлежитъ болѣе всего обращать вниманіе на миръ и спокойствіе. О еслибъ присутствовалъ здѣсь Маркъ Антоній, но только безъ защитниковъ! Но, я думаю, ему можно болѣть, чего мнѣ, благодаря ему, нельзя дѣлать. Онъ научилъ бы меня, или скорѣе васъ, какъ онъ самъ защищалъ бы распоряженія Цезаря. Развѣ будутъ обезпечены тѣ постановленія Цезаря, находящіяся въ замѣткахъ, роспискахъ и записныхъ книжечкахъ, которыя объявляетъ одинъ онъ, ручающійся за ихъ подлинность, или даже не объявляетъ, а только упоминаетъ: а то, что онъ вырѣзалъ на мѣди, гдѣ онъ желалъ, чтобы были постановленія народа и постоянные законы, развѣ будетъ считаться за ничто? Конечно, я полагаю, что въ постановленіяхъ Цезаря ничего не заключается кромѣ законовъ, но развѣ будетъ подтверждено то, что онъ кому либо обѣщалъ и чего могъ не исполнить? Сколь многихъ обѣщаній не исполнилъ онъ, данныхъ многимъ лицамъ. Однако, послѣ его смерти оказалось ихъ гораздо болѣе, чѣмъ сколько было имъ дано благодѣяній въ продолженіе всей его жизни. Но я этого не измѣняю и не касаюсь: съ величайшимъ стараніемъ я защищаю его знаменитыя постановленія. О еслибы деньги остались въ храмѣ богини плодородія! Хотя они и запятнаны кровью, но въ тѣ времена, когда они не возвращались тѣмъ, кому принадлежали, онѣ необходимы; пусть и они будутъ растрачены, если это есть въ постановленіяхъ. Чѣмъ же можетъ быть названо, какъ не закономъ распоряженіе того, кто, одѣтый въ тогу, пользовался въ государствѣ высшею, военною и гражданскою властью? Справься съ распоряженіями Гракха — тебѣ будутъ указаны Семироніевы законы, справляйся съ постановленіями Суллы — тебѣ укажутъ законы Корнелія. Что-же? Въ какихъ постановленіяхъ находилось третье консульство Помпея? Конечно въ законахъ. Еслибы спросили самого Цезаря, что онъ сдѣлалъ и въ мирное время, то онъ бы отвѣтилъ, что онъ предложилъ много прекрасныхъ законовъ, расписки онъ или перемѣнилъ бы, или не далъ-бы, или, еслибы далъ, то этого онъ не считалъ-бы своими распоряженіями. Но даже въ этомъ я ему уступлю: даже въ нѣкоторыхъ случаяхъ я смотрю сквозь пальцы, но что касается законовъ, что самое важное, то по моему не слѣдуетъ упразднять постановленій Цезаря.
Неужели вы думаете, что я рѣшилъ бы то, на что вы согласились противъ воли, чтобы смѣшать молебствія съ поминками? Чтобы вводить въ государствѣ непростительные обряды? Чтобы назначить молебствія смертному? Для меня все равно кому. Будь это Брутъ, который и самъ избавилъ государство отъ господства царской власти, и въ виду подобнаго мужества и поступка, продлилъ жизнь своихъ потомковъ до пятисотаго года; но я не могъ бы согласиться, чтобы причислять кого нибудь послѣ смерти къ лику боговъ, чтобы было назначено молебствіе тому, чья могила находится тамъ, гдѣ происходятъ поминки. Я высказалъ бы такое мнѣніе, чтобы я могъ легко защищаться передъ римскимъ народомъ, если случится какое нибудь болѣе тяжелое несчастіе: или война, или болѣзнь, или голодъ, что отчасти уже. и случилось, а отчасти, я боюсь, угрожаетъ ('случиться). Но да простятъ безсмертные боги это и римскому народу, который этого не одобряетъ, и этому сословію, которое постановило это противъ своей воли. Что-же? развѣ не позволено говорить объ остальныхъ бѣдахъ государства? Мнѣ можно и всегда будетъ можно заботиться о его достоинствѣ и презирать смерть. Пусть мнѣ дана будетъ возможность притти въ это мѣсто, я не откажусь говорить, хотя это соединено съ опасностью. О еслибы я могъ присутствовать перваго Двгуста! не потому, чтобы можно было получить какую нибудь выгоду, но чтобы не одинъ только бывшій консулъ оказался, какъ тогда случилось, достойнымъ своего мѣста и государства. Я весьма печаленъ вслѣдствіе того, что люди, осыпаемые величайшими благодѣяніями римскаго народа, не послѣдовали за Пизономъ, предлагавшимъ прекраснѣйшую мысль. Развѣ римскій народъ для того поставилъ насъ консулами, чтобы на высочайшей ступени почестей мы ни во что ставили государство? Никто изъ бывшихъ консуловъ не поддержалъ Л. Пизона не только голосомъ, но даже и взглядомъ. Что это за добровольное рабство? оно было какимъ то необходимымъ. Но я не требую этого отъ всѣхъ тѣхъ, которые, пользуясь консульскою властью, высказываютъ свои мнѣнія. Иначе дѣло обстоитъ у тѣхъ, молчаніе которыхъ я извиняю, а иначе у тѣхъ, отъ которыхъ я требую голоса: о нихъ то я и печалюсь, что они не только возбудили на себя подозрѣніе въ римскомъ народѣ, своимъ страхомъ, что само по себѣ было-бы постыдно, но что они не радѣютъ о своемъ достоинствѣ одинъ по одной, другой по другой причинѣ.
Такой законъ лучше и полезнѣе, котораго даже во время, своего процвѣтанія чаще всего домогалось государство, какъ не тотъ, чтобы провинціи, предназначенныя для преторовъ, были отдаваемы только на одинъ годъ, а консульскія — на два года? Развѣ, по вашему мнѣнію, съ уничтоженіемъ этого закона можно сохранить постановленія Цезаря? Какъ? Развѣ не уничтожаются всѣ судейскіе законы Цезаря тѣмъ закономъ, который былъ обнародованъ относительно третьей декуріи? И вы защищаете постановленіе Цезаря, вы, которые уничтожаете его законы? Быть можетъ, пожалуй то, что онъ занесъ для памяти въ записную книжку, будетъ считаться въ числѣ его постановленій, и будетъ защищаемо, хотя оно несправедливо и безполезно: а то, что онъ предложилъ народу въ центуріатскихъ комиціяхъ, не будетъ считаться его постановленіемъ? Но что это за третья декурія? «Изъ центуріоновъ», сказалъ онъ. Какъ? развѣ этому сословію не былъ открытъ доступъ къ судейскимъ должностямъ по закону Юлія и еще раньше по закону Помпея и Аврелія? Онъ сказалъ: «сперва опредѣляли цензъ». Не только центуріону, ной римскому всаднику". И такъ храбрѣйшіе и честнѣйшіе люди, которые принадлежатъ къ центуріонамъ разбираютъ и разбирали дѣла. «Не о нихъ я- спрашиваю, пусть судятъ тотъ, кто былъ центуріономъ.» Но еслибы вы предложили, чтобы въ судьи выбирался всякій, кто служилъ въ конницѣ, что составляетъ большую честь, то этимъ предложеніемъ вы не вызвалибы ничьего одобренія. При выборѣ судьи слѣдуетъ смотрѣть на его состояніе и на его общественное положеніе. «Я этого не касаюсь: я присоединяю къ судьямъ рядовыхъ изъ легіона Алаздоровъ: въ противномъ случаѣ наши говорятъ, что не могутъ быть въ безопасности.» О постыдная должность для тѣхъ, которые противъ ожиданія призваны къ судебнымъ должностямъ! Постановленіе закона таково, чтобы въ третьей декуріи разбирали дѣла тѣ, которые не имѣютъ откровенно высказывать, свое мнѣніе. О безсмертные боги, сколь велика была ошибка тѣхъ, которые выдумали этотъ законъ! Ибо чѣмъ кто ниже по происхожденію, тѣмъ больше онъ будетъ стараться строгостью суда замаскировать свое происхожденіе, что бы скорѣе казаться достойнымъ почетной декуріи, чѣмъ по справедливости быть отнесеннымъ къ позорной.
Былъ обнародованъ другой законъ, чтобы осужденные въ насиліи или за оскорбленіе величія римскаго народа могли, если хотѣли, апеллировать къ народу. Законъ-ли это, или уничтоженіе всѣхъ законовъ? (Кому необходимо существованіе этого закона?) Никто не бываетъ обвиняемъ этимъ закономъ и, думаемъ, никогда не будетъ. Ибо на судилищѣ никогда не будетъ разбираться то, что совершено съ оружіемъ въ рукахъ. «За то эта мѣра въ духѣ народа». О еслибы вы желали сообразоваться съ народомъ!! ибо всѣ граждане единодушно и единогласно раздѣляютъ одинъ и тотъ же взглядъ на счетъ спасенія государства. Что это за страсть съ твоей стороны предлагать такой законъ, который влечетъ за собой позоръ, а не вызываетъ ни съ чьей стороны благосклонности? Ибо что постыднѣе того предложенія, чтобы тотъ, кто оскорбилъ насиліемъ величіе римскаго народа, будучи осужденъ въ судѣ, прибѣгалъ-бы къ тому самому насилію, изъ-за котораго онъ былъ по праву осужденъ? Но къ чему мнѣ много разсуждать объ этомъ законѣ? какъ будто бы дѣло идетъ о томъ, чтобы каждый апеллировалъ: дѣло идетъ о томъ, къ тому стремится, чтобы никто никогда не судился по этимъ законамъ. Развѣ найдется столь безумный обвинитель, который, осудивъ виновнаго, захотѣлъ-бы подвергнуться ярости подкупленной толпы, или судья, осмѣлившійся осудить виновнаго, чтобы сейчасъ быть вытащену къ наемнымъ рабочимъ. Этимъ законамъ дается не апелляція, но уничтожается два очень полезныхъ закона и суда. Не равносильно-ли это подстрекательству юношей, чтобы они желали быть непокорными, мятежными и гибельными гражданами? До какихъ-же гибельныхъ мѣропріятій можно будетъ подстрекнуть ярость народныхъ трибуновъ, когда будутъ уничтожены два суда о насиліи и объ оскорбленіи величія римскаго народа? Что же выйдетъ изъ того, что предлагается противъ законовъ Цезаря, которые приказываютъ отправлять въ изгнаніе того, который осужденъ за насиліе, а также за оскорбленіе величія римскаго народа? коль скоро имъ представляется право апеллировать къ народу, то неужели этимъ не уничтожаются постановленія Цезаря? Хотя я никогда, сенаторы, не одобрялъ ихъ, однако я до того считалъ необходимымъ ради соблюденія спокойствія сохранять ихъ, что, по моему мнѣнію, не только не должно при теперешнихъ обстоятельствахъ лишать сил" тѣхъ законовъ, которые предложилъ при жизни, но даже тѣхъ, которые вы видите объявленными и выставленными послѣ смерти Цезаря.
Умершій возвратилъ изъ ссылки остальныхъ; онъ далъ право гражданства не только отдѣльнымъ личностямъ, но и цѣлымъ народамъ и государствамъ: уничтожилъ величайшими льготами сборъ въ пользу государства. Итакъ мы защищали всѣ эти мѣры, принесенныя изъ дому, довѣряясь свидѣтельству хотя одного, за то самаго надежнаго мужа. Напротивъ, тѣ законы, которые онъ самъ на нашихъ глазахъ прочелъ, объявилъ и предложилъ, предложеніемъ которыхъ онъ хвалился, и полагалъ, что этими законами поддерживается государство, именно: касающіеся провинцій и судопроизводства, тѣ Цезаревы законы должны уничтожить мы, которые защищали распоряженія Цезаря? Однако мы, по крайней мѣрѣ, можемъ жаловаться на обнародованные законопроекты: на тѣ-же, которые изданы, даже и то не позволено. Они были изданы безъ обнародованія раньше, чѣмъ были написаны. Итакъ я спрашиваю, почему я, или кто нибудь изъ васъ при хорошихъ трибунахъ должны бояться дурныхъ законовъ. Мы имѣемъ людей, готовыхъ протестовать, готовыхъ защищать государство религіозными требованіями, а поэтому мы должны быть свободны отъ страха, — «Про какія воспрещенія ты говоришь мнѣ, про какіе религіозные обряды?» Конечно про тѣ, на которые опирается благо государства. — «Но вѣдь мы ихъ оставляемъ безъ вниманія и считаемъ слишкомъ устарелыми и глупыми, форумъ будетъ укрѣпленъ, всѣ входы будутъ заперты, во многихъ мѣстахъ для охраны будутъ помѣщены вооруженные». Что-же послѣ этого? Будетъ закономъ все то, что сдѣлано при такой обстановкѣ? и я полагаю вы прикажете вырѣзать на мѣди тѣ, требуемыя закономъ слова: консулы согласно правамъ спрашивали согласія народа — это-ли право обращаться къ народу съ вопросами получили мы отъ предковъ? — И народъ постановилъ по праву. Какой народъ? не тотъ-ли, который былъ исключенъ изъ собранія? По какому праву? по тому-ли, которое было уничтожено вооруженною силою? Я говорю это относительно будущаго, такъ какъ обязанность друзей заранѣе говорить о томъ, чего можно избѣжать; если этого не случится, то моя рѣчь будетъ отвергнута; я говорю относительно обнародованныхъ законовъ, относительно которыхъ вы пользуетесь полной свободой; я указываю — вы ихъ устраняйте! указываю на вооруженное насиліе — уничтожьте его!
Не будетъ прилично вамъ. Долабелла, гнѣваться на меня, когда я говорю о государствѣ. Хотя я не думаю, что ты это сдѣлаешь: я знаю твою обходительность; но говорятъ, что твои товарищъ, находясь въ томъ положеніи, которое ему кажется хорошимъ, — мнѣ-же, чтобы не выразиться слишкомъ рѣзко, оно показалось бы болѣе счастливымъ въ томъ случаѣ, еслибы онъ подражалъ консульству своихъ дѣдовъ и дяди, — разгнѣваннаго и вооруженнаго, когда безнаказно происходитъ преимущественно то, что совершается мечемъ. Но я предлагаю, какъ мнѣ кажется справедливое право, которое не думаю, чтобы отвергъ Маркъ Антоній. Если какимъ нибудь образомъ я оскорбительно отзовусь о его жизни и характерѣ, то я ничего не буду имѣть противъ того, чтобы онъ сдѣлался сдѣлался злѣйшимъ моимъ врагомъ; если-же я удержу свою привычку, которую я постоянно имѣлъ въ государствѣ, т. е. если я выскажу откровенно свое мнѣніе относительно государства, то прежде всего я прошу его не гнѣваться; затѣмъ, если я этого не достигну, то прошу гнѣваться на меня, какъ на гражданина. Пусть онъ прибѣгнетъ къ оружію, если, по его словамъ, это оружіе не вредитъ тѣмъ, которые будутъ говорить о государствѣ то, что имъ кажется самымъ лучшимъ. Что-же можно сказать справедливѣе этого требованія? Если-же, какъ мнѣ говорили нѣкоторые изъ его друзей, его оскорбляетъ жестоко всякая рѣчь, направленная противъ его желанія, даже еслибы въ ней не было никакого оскорбленія, то мы перенесемъ этотъ характеръ друга. Но тѣ-же самые люди такъ мнѣ говорили: «тебѣ противнику Цезаря не будетъ позволено то, что позволено то, что позволено тестю его Пизону», и вмѣстѣ съ тѣмъ они напомнили кое о чемъ, него мы будемъ остерегаться: «болѣзнь будетъ менѣе основательною причиною неявки въ сенатъ, чѣмъ опасеніе смерти».
Но, клянусь безсмертными богами, смотря на тебя Долабелла, который мнѣ весьма дорогъ, я не могу умолчать о вашей общей ошибкѣ. Я думаю, что вы, знатные люди, обращая вниманіе на нѣчто великое, добивались не денегъ, какъ полагали нѣкоторые, слишкомъ легковѣрные люди, денегъ, которые всегда находились въ презрѣніи у величайшихъ и славнѣйшихъ мужей, не насильственныхъ средствъ и не владычества, столь ненавистнаго рескому народу, нерасположенія гражданъ и славы. Слава-же есть награда за справедливо совершенныя заслуги передъ государствомъ, что подтверждается свидѣтельствомъ какъ отдѣльныхъ величайшихъ лицъ, такъ и свидѣтельствомъ толпы Я сказалъ бы, Долабелла, какая польза бываетъ отъ справедливыхъ поступковъ, если-бы не видѣлъ, что ты въ теченіи немногаго времени болѣе другихъ испыталъ ихъ пользу. О какомъ днѣ, сіяніе котораго доставило тебѣ большую радость, ты можешь вспомнить, какъ не о томъ, когда, очистивъ форумъ, разогнавъ толпу негодяевъ, наказавъ зачинщиковъ злодѣянія, освободивши городъ отъ пожара и отъ страха избіенія, ты возвратился домой? Люди какого сословія, какого рода и какого, наконецъ, положенія не толпились къ тебѣ съ усердными похвалами и поздравленіями? Мало того, даже меня, котораго они считали твоимъ совѣтникомъ въ этихъ дѣлахъ, благодаря тебѣ благодарили и поздравляли благонамѣренные граждане. Вспомни пожалуйста, Долабелла, о тѣхъ единодушныхъ возгласахъ театра, когда всѣ, забывъ о, тѣхъ дѣлахъ, изъ за которыхъ они были сердиты на тебя, заявили что въ виду твоего благодѣянія они позабыли свою прежнюю скорбь. Ты, Публій Долабелла, я говорю съ большой печалью, ты, говорю я могъ равнодушно отказаться отъ такой почести?
Ты-же, Маркъ Антоній, я обращаюсь къ тебѣ отсутствующему, тотъ одинъ день, когда засѣданіе сената происходило въ храмѣ богини Земли, не предпочитаешь всѣмъ тѣмъ мѣсяцамъ, втеченіе которыхъ считали тебя счастливымъ тѣ, которыхъ взглядъ не схожъ съ моимъ? Какую рѣчь ты произнесъ относительно согласія. Отъ какого страха передъ стариннымъ зломъ, отъ какой тревоги были освобождены тобою граждане, когда ты въ первый разъ пожелалъ, чтобы твой товарищъ былъ тебѣ товарищемъ, устранивъ, ненависть и забывъ объ ауспиціяхъ, донесенныхъ тобой авгурамъ римскаго народа твой-же маленькій сынъ, отправленный тобою въ Капитолій, служилъ заложникомъ мира. Въ какой день больше радовался сенатъ? въ какой римскій народъ, который дѣйствительно никогда, ни въ одномъ собраніи не былъ многочисленнѣе? Однимъ словомъ тогда, казалось мы были освобождены, благодаря храбрѣйшимъ мужамъ, потому что по ихъ желанію миръ слѣдовалъ за свободой. На слѣдующій день, на другой, на третій, наконецъ во всѣ слѣдующіе дни ты ежедневно подносилъ римскому народу какъ-бы подарки, изъ которыхъ самый значительный тотъ, что ты уничтожилъ имя диктатуры. Это позорное клеймо тобою, тобою говорю я, было наложено для вѣчнаго безславія умершему Цезарю. Ибо, какъ вслѣдствіе преступленія одного Марка Манлія было приказано постановленіемъ никому изъ патриціанскаго рода Манліевъ не называться Маркомъ, такъ и ты, вслѣдствіе ненависти къ одному диктатору, совершенно уничтожилъ имя диктатора. Неужели ты не былъ доволенъ твоимъ счастьемъ, твоимъ значеніемъ, твоею извѣстностью и славою, когда ты для спасенія государства совершилъ столь значительныя дѣла? Откуда взялась такая внезапная перемѣна въ тебѣ? Я ни въ какомъ случаѣ не стану подозрѣвать, что ты подкупленъ. Пусть говорятъ, что кому угодно, нѣтъ никакой необходимости вѣрить. Я никогда не замѣчалъ за тобой такой низости, такой пошлости. Хотя домочадцы иногда и имѣютъ обыкновеніе соблазнять, но я знаю силу твоего характера. О еслибы ты могъ избѣжать не только вины, но даже подозрѣнія въ ней!
Я болѣе опасаюсь того, чтобы ты, не зная истиннаго пути къ славѣ, не считалъ, что слава заключается въ томъ, если ты облеченъ большею властью, чѣмъ всѣ и если тебя боятся сограждане. Поэтому, если ты такъ думаешь, то ты вовсе не знаешь пути къ славѣ. Быть дорогимъ для согражданъ, быть полезнымъ своему отечеству, быть хвалимымъ почитаемымъ и любимымъ, это доставляетъ славу; напротивъ, быть предметомъ страха и ненависти — вызываетъ нерасположеніе, противно, способствуетъ слабости, доводитъ до паденія. Это мы видимъ даже въ трагедіи, что тому самому, который сказалъ «пусть ненавидятъ, лишь-бы боялись», это было гибельно. О еслибъ ты вспомнилъ своего дѣда, Маркъ Антоній, ты много и очень часто слышалъ о немъ отъ меня. Ты думаешь, что онъ хотѣлъ заслужить безсмертную славу тѣмъ, чтобы его боялись вслѣдствіе того, что онъ могъ свободно употреблять оружіе? Вотъ была настоящая жизнь, вотъ было настоящее счастье: по свободѣ быть равнымъ другимъ, а по достоинству быть первымъ. Итакъ, чтобы не говорить о счастливыхъ дѣлахъ твоего дѣда, я предпочиталъ-бы сказать о его самой горестной кончинѣ, чѣмъ о господствѣ Л. Цинны, которымъ тотъ былъ весьма жестоко убитъ. Но зачѣмъ мнѣ стараться заставить тебя моей рѣчью перемѣнить твое мнѣніе. Если кончина Цезаря не могла повліять на тебя такъ, чтобы ты предпочелъ быть дорогимъ для гражданъ, а не служить предметомъ страха: ничто не поможетъ и никакая рѣчь не будетъ имѣть силы. Жалки именно тѣ, которые называютъ Цезаря счастливымъ, кто живетъ по тому закону, что можетъ быть убитымъ, не только безнаказанно, но даже съ величайшей славой для убійцы. Поэтому, прошу, перемѣни свой образъ мыслей и обращай вниманіе на своихъ предковъ и управляй государствомъ такъ, чтобы граждане радовались твоему рожденію: безъ этого никто не можетъ быть ни счастливъ совершенно, ни славенъ, ни безопасенъ.
Оба вы не разъ ознакомились со взглядами римскаго народа, и мнѣ очень прискорбно, что это не сильно на васъ повліяло. Къ чему крики безчисленныхъ гражданъ на гладіаторскихъ играхъ? Что значатъ пѣсни народа? Что значатъ нескончаемыя рукоплесканія передъ столицей Помпея? Къ чему рукоплесканія двумъ народнымъ трибунамъ, которые вамъ сопротивляются. Все это не достаточно-ли свидѣтельствуетъ о невѣроятномъ, единодушномъ желаніи римскаго народа? Что-же? рукоплесканія на Аполлонновыхъ играхъ, или лучше сказать свидѣтельство и рѣшенія римскаго народа казались вамъ маловажными? О, счастливы тѣ, которымъ, вслѣдствіе насилія со стороны вооруженныхъ людей, хотя и нельзя было присутствовать, присутствовали однако въ мысляхъ и сердцахъ римскаго народа! Или быть можетъ, по вашему мнѣнію тогда рукоплескали и вручали по прошествіи 60-ти лѣтъ пальму первенства Аппію, а не Бруту, который хотя и не присутствовалъ на своихъ играхъ однако римскій народъ въ великолѣпнѣйшихъ играхъ выказалъ ему свою любовь и утолялъ тоску по своемъ освободителѣ постоянными рукоплесканіями и крикомъ. Я вѣдь такой человѣкъ, который презиралъ всегда эти рукоплесканія, когда они раздаются въ честь демагоговъ. Когда-же это дѣлается высшимъ, среднимъ и нисшимъ сословіемъ, однимъ словомъ когда· это дѣлается всѣми гражданами, и когда тѣ, которые раньше обыкновеннаго подчинялись единодушному мнѣнію народа, теперь избѣгаютъ его, то я считаю это не рукоплесканіемъ, а приговоромъ. Если-же вамъ кажется весьма маловажнымъ все то, что весьма важно, то неужели вы презираете даже то, что вы замѣтили, а именно, что жизнь А. Гирція была столь дорога для римскаго народа? Вѣдь довольно было того, что онъ одобренъ римскимъ народомъ, какъ и есть на самомъ дѣлѣ; что онъ пріятенъ для друзей, въ чемъ онъ превосходитъ всѣхъ, дорогъ для своихъ, которымъ именно онъ въ высшей степени дорогъ: однако помнимъ-ли мы, чтобы о комъ столь безпокоились и за кого до такой степени боялись благонамѣренные граждане? По истинѣ ни о комъ. Что-же изъ этого слѣдуетъ? Вы не понимаете, заклинаю васъ безсмертными богами, что это значитъ? Что-же? вы думаете, что вашей жизни не разбираютъ, для которыхъ дорога жизнь тѣмъ, которые по ихъ мнѣнію, будутъ заботиться о благѣ государства? Я, отцы сенаторы, извлекъ пользу изъ моего возвращенія, такъ какъ я высказалъ то, что во всякомъ случаѣ будетъ доказательствомъ моей стойкости, а также и вами я выслушанъ благосклонно и со вниманіемъ. Если мнѣ предоставится чаще такая возможность, при чемъ не будетъ опасности ни для меня, ни для васъ, то я ею воспользуюсь; въ противномъ случаѣ я буду щадить себя самого не столько для себя, сколько для государства. Съ меня достаточно прожитаго времени какъ для моего возраста, такъ и для моей славы, а всякое приращеніе будетъ приращеніемъ столько-же для меня, сколько для васъ и для блага государства.
reversio, onis, f. — возвращеніе.
consiliium, i. n. — совѣтъ, заботливость.
revoco, 1 — призывать; зд. вручать.
vigilia, ae, f — стража; постъ.
deiicio (deicio), 3 — сбрасываю, свергаю.
d. oculos, — отвожу глаза.
quantum in me est. — насколько отъ меня зависитъ.
usurpo, 1—похищаю, пользуюсь.
sedo, t — утишаю, подавляю.
oblivio, onis, f. — забвеніе.
egregius — отличный.
voluntas, atis, f — намѣреніе.
praestans, tis — отличный, прекрасный.
consentio, 4—соглашаюсь; соотвѣтствую.
deliberatio, onis, f --обсужденіе, распоряженіе.
adhibeo, 2— приглашаю, дѣлаю причастнымъ.
commentarii, orum — бумаги.
constantia, ae, f--твердость, опредѣленность.
quaero, 3 — спрашиваю.
exules restituere возвращать изгнанниковъ.
immunitas, atis, f. — льгота.
adsentior, 4—соглашаюсь.
tabula, таблица.
figo, 3 — прибиваю, обнародываю,
festino, 1 — спѣшу.
funditus, adv. — совершенно,
afferro, 3 — подношу, представляю.
recito, 1 — прочитываю.
amplus — обширный, великій.
amplissimis verbis — въ самыхъ лестныхъ словахъ.
gratias ago, 3 — выражаю благодарность.
offero, 3 — представляю.
pignus, oris — залогъ.
recens, tis — свѣжій, недавній.
uncus, і, — крюкъ.
impingo, egi, actum, 3 — ударяю, вонзаю.
serpo, 3 — проникаю, mano.
1 — распространяюсь.
late — широко.
latius — все больше и больше.
bustum, i — костеръ, погребеніе.
insepulta sepultura — похороны безъ соблюденія обрядовъ.
cotidie — ежедневно.
minor, 1 — угрожаю.
tectum, 1 — кровля, зданіе.
animadversio, onis — наказаніе.
eversio, onis — переворотъ, разрушеніе.
exsecratus, — проклятый.
columna, æ --столбъ.
ессе — и вотъ
designo, 1 — назначаю, избираю.
cervix, icis; jugum — шея; иго.
contio, onis — собраніе.
incito, 1 — подстрекаю.
liberum pis legationis — свободное право исправлять, или не исправлять должность легата.
tero, trivi, tritum, 3 — провожу.
transmissio, onis — переѣздъ, переправа.
conjunctus — дружелюбный.
repentinus, — внезапный.
commoror, 1 — медлю.
promunturium, 1 — мысъ.
ager, gri — поле, область.
conscendo (3. navem) сажусь на корабль.
auster, tri — вѣтеръ.
municipes — граждане.
recens — зд. недавно вернувшійся.
contio, onis — рѣчь.
adfigo, 3 — прибавляю, выдумываю.
convenio, 3 — схожусь, улаживаюсь.
suasor, oris совѣтникъ, remitto, 3 — отказываюсь
incendo, 3 — возгораюсь, remus, i — весло воспламеняюсь.
occurro, cucurri, cursum, 3 — поспѣваю.
tarde — поздно.
gratulor, 1 — поздравляю.
erectus, 3 — бодрый.
casus, us — судьба, несчастіе.
praedicatio, onis — одобреніе, похвала.
propero, 1 — спѣшу.
proficio, 3 — получаю выгоду.
praesto, 1 — ручаюсь.
humanitus — то что случается съ людьми.
impendere — зависѣть.
confido, 3 — надѣюсь.
hesternus — вчерашній.
acerbe — строго.
supplicatio, onis — молебствіе.
desum, defui deesse — не бить.
pignus, oris — залогъ, закладъ.
paene — почти.
languere — быть усталымъ.
displiceo, 2 mihimet — не нравлюсь, я въ дурномъ настроеніи.
faber, bri — кузнедъ, рабочій.
iracunde — запальчиво.
intemperanter — невоздержанно.
maleficium — злодѣяніе.
disturbo, 1 --разрушаю.
damnum, і — вредъ, позоръ.
ultra — сверхъ.
multa, ae — денежный штрафъ.
remitto, 3 — ослабляю, уменьшаю.
decerno, 3 — рѣшать, parentalia — поминки. inexpiabilis-HenpocTHTeJbный.
stirps, pis — поколѣніе, потомки.
propago, 1 — распространить, продлить.
impendeo, 2 — нависать, угрожать.
ignosco, 3 — прощать.
pro nihilo habere — ни во что не ставить.
assentio, 4 — соглашаться поддержать.
desidero, 1 — требую.
requiro, 3 — домогаюсь.
doleo, 2 — скорбѣть, печалиться.
Benigne — благосклонно.
advocatus — адвокатъ, защитникъ.
commentariolus, i — замѣтка.
obirographus, i — росписка.
libellus, i — записная книжечка.
in aes incido, 3 — вырѣзать на мѣдной доскѣ.
equidem — конечно.
cruentus, — запятнанный кровью.
effundo. 3 — проливаю, растрачиваю.
nempe — конечно.
flagito, 1 — требовать, домогаться.
legem promnlgare — обнародывать законъ.
decuria, ae — декурія, совѣтъ изъ 10 мужей.
praetorius — преторскій.
comitia centuriata — комиціи центуріоновъ.
praefinio, 4 — опредѣлять.
census, us — цензъ.
duco, 3 — вести; служить.
lantus — великолѣпный, почетный.
manipularis — рядовой.
necopinans — противъ ожиданія.
excogito, 1 — придумываю.
sordidus — грязный, низкій.
laboro, 1 — работать, страдать.
provocare ad populum — апеллировать къ народу.
dissolution, onis — разложеніе, уничтоженіе, popularis, is — въ духѣ народа.
disputo, 1 — спорить, разсуждать.
conduco, 3 — подкупать.
protraho, 3 — привлекать, вытаскивать.
fcollo, sustuli, sublatum, 3 — уничтожать.
turbuloutus — неспокойный, непокорный.
seditiosus — мятежный.
perniciosus — гибельный.
quaestio, onis — судъ.
obrogare — предлагать.
vis — насиліе.
majestas — величіе.
damnare majestatis — осуждать за оскорбленіе величія имени римскаго народа.
igni interdicere — отправлять въ изгнаніе.
rescindere — уничтожать.
de exsilio reducere — возвращать изъ ссылки.
civitas, atis — право гражданства.
immunitas, atis — льгота.
vectigal, alis — подать.
evorto, 3 — уничтожать.
promulgatio, onis — обнародываніе.
intercedo, 3 — протестовать.
religio, onis — религіозныя требованія.
vacuus aliqua re — свободный отъ ч. либ.
intercessio onis — воспрещеніе.
saepio, 3 — запираю.
legitimus — требуемый закономъ.
iure — согласно правамъ.
refelio, 3 — отвергать.
integrum est mihi — я пользуюсь свободой (въ выборѣ).
removeo, 2 — устраняю, уничтожаю.
facilitas, atis — обходительность.
conlega, ae — coilega, товарищъ.
impunitas, atis — безнаказность.
aequus — справедливый.
repudio, i — отвергаю.
non recusare — быть согласнымъ.
postulatio, onis — требованіе.
orationem habere — произносить рѣчь.
per deos immortalis — клянусь безсмертными богами.
retieere — умалчивать.
asnplissimus (gr. superl.) — величайшій.
concupio, 3 — желать, домогаться.
meritum, і, n. — заслуга, услуга.
paulisper — въ теченіе немногаго времени.
recordor, 1 — вспоминать, ехріаге — очищать жертвами.
dissipare — разгонять, concursus, us — стеченіе, толпа.
paena afflcere — наказывать.
гесіріо, 3 — возвращать, gratulatio, onis — поздравленіе.
quiu — мало того.
gratulor, 1 — поздравлять.
offendo, 3 — оскорбляю, сержусь.
signifioo, 1 — заявляю.
memoriam abjicere — забывать,
deponere — откладывать, отказываться.
Sollicitudo, inis — безпокойство, смущеніе.
auspicium — гаданіе по полету птицъ.
augur, uris — авгуръ, птицегадатель.
alicui ignominiam inurere — клеймить кого позоромъ.
funditus, adv — совершенно.
amplitudo, nis — значеніе.
mutatio, onis, f. — перемѣна.
pecunia capere — подкупать.
sordidus — грязный, низкій.
domestici — домочадцы.
depravo, 1 — искривлять, соблазнять.
formitas, atis — твердость, сила характера.
bene mereri de a. r. — быть полезнымъ к. н.
detestabilis — гнусный.
imbecillus — способствующій слабости.
caducus — суетный, бренный.
fabula, ae — басня, трагедія.
licentia, ae — своеволіе.
proficio, 3 — помогать.
impune — безнаказно.
se fledere — перемѣнять свой образъ мыслей.
aliquid permolesfe ferre — быть недовольнымъ ч. нб.
versus, us — пѣсня, стихъ.
plausus — рукоплесканіе.
adversor, 1 — сопротивляюсь.
incredibiliter — невѣроятно.
medulla, ae — мозгъ, умъ.
viscera, um, u — внутренности, сердце.
apparatus — великолѣпный.
spectaculuin, 1 — зрѣлище.
lenio, 4 — смягчать, утолять.
interpreter, 1 — замѣчать, понимать.
fruetum capere — извлекать пользу.
Когда, послѣ убіенія Цезаря, случившагося въ мартовскія иды 710 г. отъ основанія города, возникли въ Римѣ разные безпорядки, и когда приверженцы республики считали не безопаснымъ для себя оставаться въ городѣ, то въ числѣ прочихъ эмигрантовъ уѣхалъ изъ Рима и Цицеронъ, отличавшійся республиканскими убѣжденіями. Въ это время онъ посѣщалъ свои виллы, много писалъ и желалъ вообще жить въ деревнѣ. Вскорѣ онъ рѣшилъ оставить Италію и переправиться въ Грецію, но, задержанный противными вѣтрами, узналъ о перемѣнѣ общаго настроенія въ Римѣ и рѣшилъ немедленно туда отправиться, Хотя, встрѣтивъ по дорогѣ Брута, онъ узналъ, что переданныя ему вѣсти не вполнѣ справедливы, но тѣмъ не менѣе это не удержало его отъ его намѣренія ѣхать въ Римъ. Антоній, притворившійся было сторонникомъ республиканцевъ и даровавшій имъ разныя амнистіи, теперь успѣлъ всецѣло захватить въ свои руки верховную власть и возъимѣлъ намѣренія, самыя пагубныя для республики и конечно для Цицерона, яраго ея приверженца Цицеронъ всячески старался помириться съ нимъ, но не успѣлъ въ этомъ. Ставши же почти уже открытымъ врагомъ Антонія, онъ долженъ былъ опасаться за свою жизнь, по этой причинѣ онъ неявился въ сенатское засѣданіе, устроенное Антоніемъ по поводу благодарственныхъ молебствій, которыя должны были быть назначены Цезарю и послалъ увѣдомить Антонія, что онъ еще усталъ отъ путешествія. Но Антоній сильно вознегодовалъ за это на Цицерона и хотѣлъ даже отправить рабочихъ, чтобы разрушить его домъ. Тогда оскорбленный Цицеронъ, явившись на слѣдующій день въ сенатъ, произнесъ противъ Антонія свою первую филиппику, названную такъ по подобію тѣхъ рѣчей, которыя произносилъ Демосѳенъ противъ Филиппа Македонскаго. Въ ней онъ оправдываетъ себя передъ сенатомъ и весьма рѣзко высказывается противъ Антонія. Всѣхъ филлиппикъ Цицеронъ произнесъ четырнадцать и всѣ онѣ принадлежатъ къ самымъ зрѣлымъ и лучшимъ произведеніемъ его краснорѣчія.
Aedes Teiluris — храмъ богини земли; въ этомъ храмѣ собрались сенаторы сейчасъ послѣ убіенія Цезаря, чтобы посовѣтываться о томъ, что имъ предпринять. G-raecum verbum — греческое слово, которое употребилъ Цицеронъ, именно амнистія, т. е. преданіе забвенію всѣхъ несогласій. Figeretur — у римлянъ, обнародованные законы прибивалась къ стѣнѣ, написанные на мѣдныхъ доскахъ.
Fugitivus — разумѣется бѣглый рабъ грекъ, выдававшій себя за внука Марія и произведшій возмущеніе въ Римѣ: Serperet — образное выраженіе: стало проникать. Insepulta sepultura — трупъ Цезаря былъ сожженъ на форумѣ боготворившей его толпой, возбужденной до крайности рѣчью Антонія и видомъ окровавленной тоги, которую тотъ развернулъ. Разумѣется тутъ не были соблюдаемы погребальныя почести и обряды. Exsecrata columna — столбъ, воздвигнутый на мѣстѣ погребенія Цезаря, около котораго постоянно собирались самые негодные люди.
Intempesta — собств. бурная ночь; зд. лучше глубокая. Reeens — собств. свѣжій; принесшій свѣжія извѣстія, слѣдовательно недавно вернувшійся.
Maximi et pulcherrimi facti — здѣсь разумѣется убіеніе Цезаря. Hesterna A. iniuria — т. е, намѣреніе Антонія разрушить домъ Цицерона.
Pignoribus — съ каждаго сенатора, въ обезпеченіе его явки въ сенатъ на засѣданіе, брался извѣстный залогъ.
Parentalia — это поминки, которые совершались по умершимъ, а supplicationes — благодарственное молебствіе, назначавшееся богамъ. Цицерона возмущаетъ, что Цезарю оказывались божескія почести.
An in commentariolis и т. д. Послѣ смерти Цезаря. Антоній захватилъ въ свои руки всѣ его бумаги и никому ихъ не показывалъ, а между тѣмъ, за большія деньги, раздавалъ всѣмъ разныя льготы, дѣлая это якобы на основаніи распоряженій Цезаря, которыя тотъ внесъ въ свою памятную книжечку. Между прочимъ онъ роздали въ имущество Цезаря, даровалъ многимъ жителямъ провинцій право римскаго гражданства, возвращалъ изъ изгнанія и пр.; за все это конечно онъ бралъ большія деньги. Potestas — гражданская власть; imperium — военная.
Lex raelior — кратковременнымъ пребываніемъ претора въ провинціи до нѣкоторой степени уменьшался грабежъ жителей. Въ это время страшно развито было взяточничество, такъ что управлявшіе провинціями безпощадно грабили ихъ.
Civitas — право свободнаго римскаго гражданина. Consules populum и т. д., обыкновенное выраженіе, подтверждавшее силу вновь изданнаго закона.
Feremus amici naturam — уступимъ этому капризу друга.
Funditus — совершенно уничтожилъ, вырвалъ съ корнемъ. Цицеронъ, до того не терпитъ диктатуры, что само имя ея считаетъ позорнымъ. Mutatio — т. е. та перемѣна въ Антоніи, которая заставила Цицерона сдѣлаться его врагомъ Domestici — домочадцы. Цицеронѣ здѣсь подразумѣвалъ, имѣлъ въ виду жену Антонія — Фульвію, женщину развратную и весьма жадную.
Въ этой главѣ Цицеронъ немного преувеличиваетъ, говоря о невѣроятномъ единодушіи народа въ изъявленіи своихъ симпатій Бруту во время игръ, которыя тотъ давалъ на свой счетъ въ честь бога Аполлона. Народъ не былъ расположенъ такъ сильно къ убійцамъ Цезаря и былъ даже можно сказать враждебно настроенъ противъ нихъ. О beatos illos…. т. е. Брутъ который удалился изъ Рима, не считая тамъ себя безопаснымъ.