Морозов П. О. Первая мысль «Ревизора» // Пушкин и его современники: Материалы и исследования / Комис. для изд. соч. Пушкина при Отд-нии рус. яз. и словесности Имп. акад. наук. — Спб., 1913. — Вып. 16. — С. 110—114.
http://www.feb-web.ru/feb/pushkin/serial/psg/psg21103.htm
Первая мысль «Ревизора».
правитьВъ числѣ бумагъ, купленныхъ Императорскою Публичною Библіотекою въ 1910 году за границей, оказался одинъ автографъ Пушкина. Это — листокъ въ 8-ю долю листа, съ водянымъ знакомъ «1832» и красною («жандармскою») помѣтою: «76». Содержаніе этого автографа слѣдующее (печатаемъ текстъ строка въ строку, обозначая скобками зачеркнутое слово, а курсивомъ — вставку надъ строкой):
(Свиньинъ)
Криспинъ приѣзжаетъ въ
NB. на ярмонку
губернію — его принимаютъ
за Audass. Губерн[аторъ]
честной дуракъ губ[ернаторша]
съ нимъ проказитъ
— Крисп. сватается за дочь
Такимъ образомъ, въ этомъ наброскѣ передъ нами — программа произведенія, въ которомъ главнымъ лицомъ является пройдоха-лжецъ, сначала обозначенный было, для краткости, популярнымъ именно въ этомъ отношеніи именемъ издателя Отечественныхъ Записокъ Павла Петр. Свиньина (которому Измайловъ посвятилъ извѣстную свою сказку: «Павлушка-мѣдный лобъ — приличное прозванье»). Это имя Пушкинъ, однако, зачеркнулъ и замѣнилъ именемъ еще болѣе популярнаго типа итальянской commedia dell’arte, перешедшаго изъ нея и во французскую драматическую литературу XVII и XVIII столѣтій, — именемъ Криспина, олицетворяющаго добродушную и подчасъ глуповатую плутоватость. Этотъ пройдоха-слуга итальянской комедіи является въ губернскій городъ на ярмарку, слѣдовательно — въ такое время, когда вообще съѣзжается много постороннихъ посѣтителей, мѣстнымъ жителямъ неизвѣстныхъ. Его принимаютъ за другое лицо. Намъ не удалось выяснить, что означаетъ загадочное имя Audass. (можно прочесть и Andass., при чемъ надъ заглавнымъ А, слѣва, поставленъ знакъ въ видѣ греческаго φ). Но, во всякомъ случаѣ, ясно, что это — особа гораздо болѣе высокаго ранга, чѣмъ самъ Криспинъ. Губернаторъ, «честный дуракъ», по глупости своей принявшій Криспина, какъ мольеровскія жеманницы Маскариля, за «маркиза», вѣроятно, оказываетъ ему соотвѣтственный пріемъ; губернаторша не прочь съ нимъ пококетничать, а Криспинъ не прочь жениться на губернаторской дочкѣ. Таково содержаніе программы, набросанной Пушкинымъ въ этихъ немногихъ строкахъ.
Очевидно, дѣло идетъ о первоначальномъ замыслѣ Ревизора, сюжетъ котораго, какъ извѣстно, былъ сообщенъ Гоголю именно Пушкинымъ. Объ этомъ предметѣ въ нашей литературѣ существуютъ два разсказа. Одинъ изъ нихъ принадлежитъ графу Вл. А. Сологубу, который въ своихъ Воспоминаніяхъ говоритъ, что «Пушкинъ познакомился съ Гоголемъ и разсказалъ ему про случай, бывшій въ гор. Устюжнѣ Новгородской губерніи, — о какомъ-то проѣзжемъ господинѣ, который выдалъ себя за чиновника министерства и обобралъ всѣхъ городскихъ жителей. Кромѣ того, Пушкинъ, самъ будучи въ Оренбургѣ, узналъ, что о немъ получена графомъ В. А. Перовскимъ секретная бумага, въ которой послѣдній предостерегался, чтобъ былъ остороженъ, такъ какъ Исторія Пугачевскаго бунта была только предлогомъ, а поѣздка Пушкина имѣла цѣлью обревизовать секретно дѣйствія оренбургскихъ чиновниковъ. На этихъ двухъ данныхъ задуманъ былъ „Ревизоръ“, коего Пушкинъ называлъ себя всегда крестнымъ отцомъ»[1]. Другой разсказъ сообщенъ П. И. Бартеневымъ на основаніи какихъ-то неизданныхъ записокъ о жизни Пушкина: «Въ поѣздку свою въ Уральскъ, для собранія свѣдѣній о Пугачевѣ, въ 1833 году, Пушкинъ былъ въ Нижнемъ, гдѣ тогда губернаторомъ былъ М. П. Б. (Бутурлинъ). Онъ прекрасно принялъ Пушкина, ухаживалъ за нимъ и вѣжливо проводилъ его. Изъ Нижняго Пушкинъ поѣхалъ прямо въ Оренбургъ, гдѣ командовалъ его давнишній пріятель графъ Василій Алексѣевичъ Перовскій. Пушкинъ у него и остановился. Разъ они долго сидѣли вечеромъ. Поздно утромъ Пушкина разбудилъ страшный хохотъ. Онъ видитъ — стоитъ Перовскій, держитъ письмо въ рукахъ и заливается хохотомъ. Дѣло въ томъ, что онъ получилъ письмо изъ Нижняго, отъ Б., содержанія такого: „У насъ недавно проѣзжалъ Пушкинъ. Я, зная, кто онъ, обласкалъ его, но, должно признаться, никакъ не вѣрю, чтобы онъ разъѣзжалъ за документами объ Пугачевскомъ бунтѣ; должно быть, ему дано тайное порученіе собирать свѣдѣнія объ неисправностяхъ. Вы знаете мое къ вамъ расположеніе; я почелъ долгомъ вамъ посовѣтовать, чтобы вы были осторожнѣе“, и пр. Тогда Пушкину пришла идея написать комедію: „Ревизоръ“. Онъ сообщилъ послѣ объ этомъ Гоголю, разсказывалъ нѣсколько разъ другимъ и собирался самъ что-то написать въ этомъ родѣ»[2].
Можетъ быть, приведенныя въ этихъ двухъ разсказахъ обстоятельства и дѣйствительно имѣли мѣсто; можетъ быть, Пушкинъ и разсказывалъ о нихъ Гоголю и другимъ лицамъ, — хотя въ перепискѣ 1833 г. мы и не находимъ объ этомъ ни слова; во всякомъ случаѣ, до сихъ поръ у насъ не было документальнаго свидѣтельства о принадлежности Пушкину сюжета Ревизора. Теперь этотъ документъ найденъ, и изъ него видно, что если и въ самомъ дѣлѣ были какіе-нибудь реальные факты, которые могли натолкнуть на подобный сюжетъ, то Пушкинъ, все-таки, задумывалъ его въ общихъ формахъ итальянской или мольеровской комедіи, основной на qui pro quo, съ «криспиновскимъ» характеромъ главнаго лица. Черты этого характера удержались и въ той обработкѣ, какую далъ Гоголь фигурѣ Хлестакова: и въ немъ есть криспиновская глуповатость или наивность, въ соединеніи съ извѣстной долей плутовства и съ «свиньинскимъ» лганьемъ. Сохранились даже и такія подробности дѣйствія, что «губернаторша съ нимъ проказитъ», а Криспинъ «сватается за дочь». Только пушкинскій «честный дуракъ» губернаторъ обратился у Гоголя въ пройдоху и понизился въ своемъ служебномъ положеніи до городничаго, — можетъ быть, столько же по условіямъ цензурнымъ, сколько и въ интересахъ большаго правдоподобія. Въ программѣ Пушкина нѣтъ ни слова о взяткахъ или «займахъ» героя; можетъ быть, ему это не приходило и въ голову, потому что губернаторъ представлялся ему хотя и недалекимъ, но «честнымъ» человѣкомъ; попавши въ атмосферу Сквозника-Дмухановскаго, насыщенную взятками, гоголевскій «Криспинъ», даже самъ того не замѣчая, воспринимаетъ въ себя этотъ специфическій духъ…
Сопоставленіе набросанной Пушкинымъ программы съ ея осуществленіемъ въ Ревизорѣ приводитъ къ заключенію, что сюжетъ комедіи былъ разсказанъ Пушкинымъ Гоголю именно по этой программѣ, — быть можетъ, съ дальнѣйшимъ развитіемъ нѣкоторыхъ подробностей, и что Гоголь въ обработкѣ данной ему темы вообще придерживался этой первоначальной основы. Можетъ быть даже, что самый этотъ листокъ, вернувшійся теперь въ Россію изъ-за границы, былъ данъ Гоголю, который его гдѣ-нибудь затерялъ во время своихъ заграничныхъ поѣздокъ.