Ovid. Fast. L. I. V. 520.
Грядетъ весна; — и жизни Геній
Летитъ на сѣверны холмы,
Летитъ изъ облачныя сѣни,
Подъемлетъ долъ изъ смертной тьмы,
И торжествуетъ надъ зимою, —
Надъ хищницею сельныхъ правъ,
Вотще стихіи зло-мятежны
Съ ужасной наглостью мятутъ
И твердь, и долъ, и сини бездны;
Вотще строптивы вихри вьютъ;
Дубравы съ корнемъ изторгаютъ,
И жизнь былинокъ убиваютъ.
Грядетъ весна; — и купно съ нею
Приходитъ Судія стихій; —
Коснется дланію своею; —
Воздушныя ея враги
Бѣгутъ во глубину полнощи
Трепеща отъ лица Его.
Воззритъ; — и племена природы
Изъ сѣни смертной возстаетъ;
Дхнешъ духъ его; — и быстрьг воды,
Преторгши льдисту цѣпь, текутъ- —
Таковъ сей Судія эѳирный,
Таковъ сей миротворецъ міра.
Хотя стихіи браноносны
Ещебъ возобновили брань;
Но сей Озиридъ свѣтоносный
Пріемлетъ ихъ брозды во длань,
Смиряетъ ихъ порывъ въ началѣ,
И утверждаетъ Флоры тронъ.
Хотя зима рукою мѣдной
Еще дерзаетъ леденить
Денницы ранни слезы блѣдной,
И снѣжной мглой часы темнить;
Но вдругъ нѣмѣя предъ Судьею
Бьжитъ, — и бурныхъ чадъ уводитъ.
Онѣ царицѣ ледо-челой
Съ роптаньемъ покорясъ тогда,
Спѣшатъ въ вертепъ оледенѣлой,
Уносятъ свой позоръ туда,
И предъ горящими часами
Не кажутъ больше главъ косматыхъ.
Тогда Титаны ледовиты
Передъ Царемъ планетъ слезясь,
Падутъ во глубины разлиты,
Теряются въ струяхъ носясь;
Чуть видны стропотны ихъ мышцы
Полу-растопленны лучами.
Тогда холмы чело зелено
Возносятъ къ выспренней странѣ,
И съ верьху видятъ отраженно
Чело въ струистой глубинѣ,
Куда соперники ихъ льдисты
Низверженны, какъ въ гробѣ млѣютъ,
Тогда дубравы обнаженны,
Стенящи томны купины,
Долины вьюгой разхищенны,
Вдругъ внемлютъ духу тишины,
И кроткому часовъ полету,
Съ усмѣшкой дѣвственной парящихъ,
Гряди, царица дней блаженныхъ!
Гряди, — стихіи согласуй,
И надъ толпами бурь смятенныхъ
Во славѣ кроткой торжествуй! —
Съ тобой долины наши мирны,
Стада и паствы обновятся, —
О Россъ! — весенній, живоносный
Фебъ съ юга къ сѣверу течетъ;
Но твой, — твой Геній вѣнценосяый
Съ полнощи къ западу грядетъ,
Да въ западѣ проникнетъ тучи
Своимъ сіяніемъ всемочнымъ,
Отечество въ любви желаетъ,
Да обожаемый отецъ
Ежеминутно превитаетъ
Близь преданныхъ ему сердецъ; —
Полетъ орла безцѣненъ, важенъ;
Но для птенцовъ разлука скорбна.
Такъ чада повсечасно алчутъ
Очей любезнаго отца; —
Коль видятъ ихъ, — сердца ихъ скачутъ;
Не видятъ ихъ, — дрожатъ сердца. —
Толь вожделѣнъ отецъ семейства,
Милующій своихъ дѣтей! —
Но вѣдаютъ, что въ томъ же правѣ
Еще сыны и братья ихъ,
Которые въ поляхъ ко славѣ
Стрегутъ покой домовъ своихъ; —
Онъ долженъ, — какъ весенне солнце
Одушевить и сихъ сыновъ.
Грядетъ онъ; — Агнцамъ не возможно
Пастись на пажитяхъ своихъ
Въ часы весенніе спокойно,
Коль пастырь отъ ограды ихъ
Не отженетъ звѣрей грозящихъ
Жезломъ несущимъ жизнь и смерть.
Чтобъ тигровъ, кровожадныхъ, лютыхъ
Отгнать, — илъ сокрушить вконецъ,
Потребна твердость стѣнъ сомкнутыхъ,
Единство молній и сердецъ;
И се скипетроносный пастырь
Спѣшитъ на пажить въ ужасъ тиграмъ!
Вотще мятежны изувѣры,
Гордясь обширностію плечь,
Мечтаютъ выше силъ и мѣры
Содвинуть горы, — твердь облечь. —
Героюль ложному дерзать
Гдѣ Богъ, — гдѣ Вѣра зиждутъ чудо?
Се Геній нашъ богоподобный,
Какъ судія стихій, — какъ Зевсъ,
Понесъ свой мечь молніеродный,
Вѣсы свои туда понесъ ?
Да тѣмъ очиститъ твердь отъ тучь;
А сими рокъ рѣшитъ вселенной.
Гряди! — гряди Отецъ героевъ!
Какъ Богъ среди Боговъ; возстань
Воспламеняй сыновъ и воевъ!
Слей ихъ въ единый духъ на брань!
Сліянье душъ, — и ихъ движенье,
Чуднѣйшее любви творенье.
Тогда они съ содружнымъ жаромъ
На жатву славы полетятъ,
И тармоническимъ ударомъ
Геенны сына поразятъ,
Низложатъ, — и судьбину мира
Свершатъ, какъ новы Озириды.
Отецъ! — да будетъ страхъ небесный
Сопутникомъ въ твоихъ путяхъ!
Да буря разточитъ окрестны,
И по торжественныхъ громахъ,
Во образѣ звѣзды вечерней
Провозвѣститъ покой вселенной! —