О чём говорят в Коломне? (Дорошевич)/ДО
| О чемъ говорятъ въ Коломнѣ? |
| Источникъ: Дорошевичъ В. М. Собраніе сочиненій. Томъ VII. Разсказы. — М.: Товарищество И. Д. Сытина, 1906. — С. 67. |
О дороговизнѣ дровъ? О цѣнахъ на капусту? Гдѣ лучше покупать коленкоръ?
— Нѣтъ!
Reunion[1] у вдовы титулярнаго совѣтника Акакіевой.
Среди присутствующихъ. Назовемъ au hasard[2]:
Матушка дьяконица. Жена клубнаго буфетчика (зеленое платье съ черными кружевами). Вдова надворнаго совѣтника Перепетуя Егоровна Заковыкина (очень хорошенькій туалетъ: платье съ турнюромъ, въ біэ, плиссе и складкахъ) etc[3].
Въ углу столикъ съ пастилой, монпансье, карамелью и сухарями.
— Мерси! — сказалъ младшій бухгалтеръ изъ склада свѣчей, принимая чашку чая.
— Па де куа! — любезно отозвалась хозяйка дома.
— Пуръ вотръ бонте!
Вдова титулярнаго совѣтника бросила на него благодарный взглядъ; онъ украшаетъ ея гостиную!
Дьяконица поправила лиловую шаль и сказала:
— А княгиня Андалузова вчера была на двухъ вечерахъ въ одинъ вечеръ: у Надбольскихъ и бароновъ Пштъ!
— Эскэ сэ жюстъ? — удивился младшій бухгалтеръ.
— Это знаютъ всѣ, кто слѣдитъ за свѣтской хроникой! — пожала плечами жена клубнаго буфетчика. — Я читала объ этомъ въ газетахъ!
— Да, но я не узнаю за послѣднее время княгини Андалузовой! — продолжала дьяконица. — Гдѣ ея вкусъ? Она была въ свѣтломъ туалетѣ, отдѣланномъ брюссельскими кружевами.
— Брюссельскія кружева нынче не въ модѣ! — замѣтила вдова надворнаго совѣтника, поправляя турнюръ.
— То же говорю и я! — взволнованно воскликнула дьяконица.
А мѣстная просвирня добавила со своей стороны:
— Знать, князь не очень-то раскошеливается!
— Онъ всегда былъ скупъ! Всегда! — почти съ ужасомъ воскликнула хозяйка.
На что матушка дьяконица замѣтила съ тонкой улыбкой:
— Ну, а чего же смотритъ графъ?
И всѣ опустили глаза, улыбаясь тонко и ядовито, а хозяйка дома поспѣшила даже замѣтить:
— Господа, перемѣнимъ разговоръ!
Общество было шокировано поведеніемъ большого свѣта.
— Графъ? Который это графъ? — спросилъ молодой столоначальникъ.
— Когда въ нашемъ обществѣ говорятъ о графѣ, это значитъ: графъ Атлантѣевъ! — строго и наставительно пояснила дьяконица.
И молодой столоначальникъ наклоняетъ голову съ глубокимъ почтеніемъ, какъ вновь посвященный, которому открываютъ тайны ордена.
— У Вандомскихъ вчера опять танцовали подъ рояль! — говоритъ дьяконица, чтобъ перемѣнить разговоръ. — Много молодежи! Танцовали pas de quatre[4], и съ оживленіемъ.
— И при этомъ чуть не случился пожаръ! — огорченно добавляетъ жена клубнаго буфетчика.
— Сапристи! — не можетъ удержаться отъ изумленнаго восклицанія маленькій бухгалтеръ.
И все общество наставительно рѣшаетъ:
— Мы всегда говорили, что раз pas de quatre[4] не доведетъ до добра!
— Но странно, что объ этомъ нѣтъ въ газетахъ! — изумляется вдова надворнаго совѣтника. — Ужъ за чѣмъ, за чѣмъ, а за свѣтской жизнью я всегда слѣжу!
— Чтобъ слѣдить за свѣтской жизнью, недостаточно однѣхъ газетъ! — величественно роняетъ жена клубнаго буфетчика. — Въ свѣтѣ бываютъ происшествія не для газетъ! Чтобъ все знать, нужны связи.
— Но, ради Бога, разскажите, какъ же это могло случиться? — спѣшитъ хозяйка прервать рѣзкій оборотъ, который принимаетъ causerie[5].
— Мужу разсказывалъ объ этомъ ихъ дворецкій! — говоритъ жена клубнаго буфетчика, и все общество почтительно произноситъ:
— А-а-а!
— Одна изъ свѣчей упала на платье графини Ямпольской и…
Жена клубнаго буфетчика разсказываетъ подробно, какъ была испугана «сама m-me[6] Вандомская», какъ кинулся спасать графиню молодой князь Уховертовъ.
Всѣ подробности, какъ будто горящая свѣча упала на нее!
— Лакею отказали отъ мѣста! — заканчиваетъ она повѣствованіе.
Разсказъ производитъ сильное впечатлѣніе.
— Ахъ, я просто дрожу за бѣдную графиню! — близка къ обмороку хозяйка дома.
— Ничего! — успокоиваетъ всѣхъ разсказчица. — Графиня не получила обжоговъ!
И общество успокоивается.
— Да, — замѣчаетъ по этому поводу дьяконица, — хорошо, что это такъ кончилось! А то было бы непріятно для молодой графини передъ свадьбой.
Извѣстіе, которое производитъ впечатлѣніе взрыва бомбы среди комнаты.
— Какъ свадьбы? Чьей? Какъ же мы объ этомъ ничего не знали?
— Графиня выходитъ замужъ за князя Реставранскаго! — торжественно говоритъ дьяконица, кидая уничтожающій взглядъ на жену клубнаго буфетчика. — Я знаю это изъ первыхъ рукъ. Отъ племянника моего мужа: онъ дьячкомъ въ церкви конюшеннаго вѣдомства! Предстоитъ оглашеніе!
— Кто бы могъ этого ожидать!
— Какой сюрпризъ для всѣхъ насъ!
— А мы прочили ее за барона Иксъ!
— Parbleu[7]! — восклицаетъ маленькій бухгалтеръ.
И они говорятъ, говорятъ, говорятъ объ этомъ мірѣ, болѣе далекомъ отъ нихъ, чѣмъ солнце отъ земли.
И они тянутся къ этому далекому солнцу, которое ихъ даже не грѣетъ, какъ тянутся къ солнцу бѣдныя, желтыя, чахлыя маленькія былинки, выросшія въ цвѣточномъ горшкѣ на окнѣ «домика въ Коломнѣ».
И они живутъ, эти бѣдные духомъ люди, обрывками того, что дойдетъ до нихъ изъ вашихъ салоновъ, точно такъ же, какъ бѣдняки украшаютъ себя купленными на старомъ рынкѣ тряпками, которыя были когда-то нарядными платьями первыхъ щеголихъ.
Когда васъ упрекаютъ въ пустотѣ вашей жизни разные моралисты, не вѣрьте имъ, сударыня, — вы наполняете своей пустотой жизнь этихъ бѣдныхъ людей. Право, вы дѣлаете добра больше, чѣмъ знаете.
Въ ту минуту, когда вы подаете, сударыня, маленькую чашечку чая молодому дипломату, ароматъ этого чая доносится до Коломны и щекочетъ ноздри просвирни.
Не курьезно ли созданъ свѣтъ?
Свѣчка, упавшая на ваше платье, заставляетъ испуганно вскрикивать коломенскую мѣщанку.
И большой свѣтъ необходимъ, чтобъ было о чемъ говорить маленькому.