[3]Я исполняю твое желаніе, любезный другъ! Готовъ представить тебѣ очеркъ состоянія художествъ въ Россіи. Но, по простой пословицѣ Русской уговоръ лучше денегъ: хочу съ тобою напередъ условиться.
Ты много видѣлъ, много знаешь; но (по чему не сказать правды)? не знаешь еще своего отечества. Воспитанный далеко отъ него, подъ чужимъ небомъ, ты новъ въ Россіи. Ты смотришь на нее сквозь уменшительное стекло, которое пріобрѣлъ въ чужихъ краяхъ отъ своихъ наставниковъ; а потому и не удивительно, если многое [4]въ письмахъ моихъ покажется для тебя новымъ и, быть можетъ, несовершенно справедливымъ. Не будь опрометчивъ въ заключеніяхъ: это первое условіе. Второе: не жди отъ меня невозможнаго. Мои дѣла и обстоятельства не позволяютъ мнѣ написать къ тебѣ въ это время болѣе трехъ, или четырехъ писемъ. Въ нихъ я не могу всего высказать, и такъ останься на первый разъ доволенъ малымъ. Наконецъ третье: позволь мнѣ сдѣлать небольшое вступленіе, а потомъ говорить о дѣлѣ въ общихъ выраженіяхъ безъ подробностей, которыя завели бы меня очень, очень далеко.
Начнемъ: Изящныя искуства тогда становятся достойными сего имени, когда они начинаютъ приближаться къ своей цѣли. Первые опыты дикаря въ рѣзьбѣ, или въ разкрашиваніи, не могутъ быть называемы [5]ни скульптурою, ни живописью, хотя бы и имѣли они нѣкоторый признакъ подражанія природѣ. Искуства изящныя услаждаютъ бытіе человѣка. Можетъ ли чувствовать нужду въ семъ услажденіи тотъ, кто не умѣетъ удовлетворить первымъ потребностямъ жизни? Художества начинались съ образованіемъ народовъ. По этому можно утвердительно сказать, что у Славянъ, предковъ нашихъ не было художествъ. Они имѣли боговъ, изображали ихъ подъ принятыми видами; но виды сіи были уродливы не менѣе того, какъ и самыя понятія ихъ о божествѣ были весьма странны и нелѣпы.
Сношенія съ Греками до Владиміра великаго не могли послужить къ пользѣ въ семъ отношеніи. Причина: различіе вѣръ и образъ жизни Славянороссовъ. Но при Владимірѣ принятіе вѣры христіанской привело къ намъ [6]и науки и искуства. Съ X вѣка художества появились въ Россіи; воздвигнуты храмы по образцу тогдашнихъ греческихъ; живопись, мозаика и рѣзьба украшали ихъ: и если бы въ послѣдствіи не суждено было Россіи испытать бѣдствій ужасныхъ, чрезвычайныхъ; то нѣтъ сомнѣнія, что въ XIII и XIV вѣкахъ она могла бы для Европы быть тѣмъ же, чѣмъ была Европа для Россіи въ царствованіе Петра I.
Храмы умножались. Знатнѣйшіе были сооружены въ Кіевѣ, Черниговѣ, Новгородѣ и Владимірѣ. Они требовали живописи; но живопись сія могла ли возвыситься въ то время выше того состоянія, въ которомъ была она при самомъ началѣ своемъ. Подражаніе принятымъ образцамъ и понятія вѣка, недопускавшія ничего новаго, особенно въ отношеніи къ изображеніямъ [7]священнымъ, которыя одни составляли предметъ живописи, связывали дарованія. Если же художества не упали у насъ совершенно: то сему причиною повременное появленіе людей даровитыхъ, которые по крайней мѣрѣ шли вѣрно по тропѣ проложенной. Въ нашихъ лѣтописяхъ встрѣчаются похвалы чрезвычайныя иконописцамъ и другимъ искусникамъ. Положимъ, что вкусъ тогда не былъ ни сколько образованъ; но отзывъ объ однихъ и молчаніе о другихъ доказываютъ, что наши предки различали уже между худымъ лучшее.
Съ тѣхъ поръ, когда Россія свергла иго могольское, государи наши начали чувствовать необходимость въ просвѣщеніи народномъ. Были призываемы иностранцы; но добрые предки наши не много лучше смотрѣли на нихъ, какъ нынѣ Китайцы на [8]Европейцевъ. Успѣховъ было мало, Государи сами не могли быть чужды предразсудковъ своего времени, были недовѣрчивы, и хотя желали добра своимъ подданнымъ, но въ отношеніи къ образованію ихъ дѣйствовали медленно. Россія ждала генія-воскресителя: наконецъ онъ явился.
Петръ великій постигъ первый, что народу рускому не должно оставаться долѣе на чредѣ посредственности. Онъ взвѣсилъ духъ и силы народа; уничтожилъ преграду, отдѣлявшую Россію отъ Европы, и открылъ пути, по которымъ должны были проникнуть въ все лучи свѣта благотворнаго. Онъ все обнималъ, все видѣлъ, все изслѣдовалъ. Онъ зналъ что иностранцы, призванные въ Россію, (люди по большей части съ великими достоинствами), принесутъ пользу новому отечеству, но менѣе прославятъ Россію, нежели [9]вѣрные, родные сыны ея. Не мѣсто говорить здѣсь о томъ, въ какой степени пользовался сей великій государь пособіями ума и познанія иностранцевъ, при немъ бывшихъ. То истина, что онъ хотѣлъ имѣть вездѣ и во всемъ свое; что не было отрасли познаній человѣческихъ, для которой онъ не назначалъ бы Россіянъ, и что не было предпріятія его, которое не увѣнчалось бы полнымъ успѣхомъ.
Пусть охотники до старины соглашаются съ похвалами, приписываемыми какимъ-то Рублевымь, Ильинымъ, Ивановымъ, Васильевымъ и проч., живописцамъ, жившемъ гораздо прежде временъ царствованія Петра: — я симъ похваламъ мало довѣрію. Всѣ успѣхи тогдашнихъ художниковъ могли состоять въ чистотѣ и нѣжности работы, пріятности красокъ, словомъ, въ механизмѣ, но не болѣе. Имъ недоставало образцевъ. Они [10]не знали древнихъ. Если же художники рускіе, жившіе въ это время, равнялись съ современными греческими, или если даже и превозходили ихъ въ чемъ нибудь, то все это небольшой шагъ къ совершенству. Правда, въ южной Россіи издавна были довольно хорошіе зодчіе и живописцы. Вліяніе Польши на Малороссію, во многихъ отношеніяхъ вредное для послѣдней, было причиною раньшаго образованія вкуса между художниками сего края. Можно сказать утвердительно, что во всей Малороссіи нельзя найти ни одного стариннаго образа, подобнаго тѣмъ, которые встрѣчаются въ знатнѣйшихъ церквахъ Москвы и другихъ городовъ великороссійскихъ; но это частность, а я говорю вообще.
Художества (помни, любезный другъ, что я разумѣю ихъ въ надлежащемъ [11]смыслѣ) художества водворены въ Россіи Петромъ великимъ. Съ сихъ поръ начинается ихъ бытіе въ нашемъ отечествѣ. Съ сихъ поръ они заслуживаютъ вниманіе.
Извѣстно, что Петръ, возвратясь изъ чужихъ краевъ, гдѣ онъ ничего не опустилъ безъ вниманія, гдѣ столь часто любовался твореніями Художествъ, и гдѣ даже сдѣлалъ значущее пріобрѣтеніе картинъ, особенно фламандской школы и другихъ художественныхъ произведеній; отправилъ нѣсколько молодыхъ людей въ чужіе краи учишься художествамъ. Земцовъ, Еропкинъ обучались внѣ отечества архитектурѣ, а Никитинъ, Матвѣевъ, Захаровъ, Меркурьевъ и Васильевскій живописи. Не могу тебѣ дать полнаго понятія объ успѣхахъ сихъ художниковъ. Ихъ произведенія слишкомъ мало извѣстны. Полагать должно, что [12]Никитинъ и Матвѣевъ превозходили прочихъ. О первомъ я сужу такъ по отличному уваженію къ нему Петра великаго, а о второмъ потому, что онъ писалъ образа и портреты для двора, имѣлъ еще при Петрѣ I (если только надпись на одной картинѣ, мною видѣнной не поддѣльна), званіе гофъ-маллера. Матвѣевъ былъ дѣйствительно весьма отличный художникъ. Произведенія, ему приписываемыя, соединяютъ въ себѣ многія достоинства живописи: хорошій рисунокъ, сильный тонъ красокъ, кисть наипріятнѣйшую. Матвѣевъ можетъ быть поставленъ наряду съ весьма хорошими живописцами голландской школы.
Со временъ Петра, церкви, особенно въ столицахъ, начали строить въ лучшемъ вкусѣ и наполнять ихъ прекрасными священными изображеніями. Возвратившіеся художники наши безъ [13]сомнѣнія были занимаемы. Они могли имѣть учениковъ, которые въ свою очередь образовали другихъ, и такъ художество разпространялось. По мѣрѣ умноженія надобности въ искуствахъ умножались и люди искусные. Сооруженіе храмовъ, дворцовъ и зданіи частныхъ давало пищу художествамъ. Но мы столь мало знаемъ ходъ послѣднихъ въ сіе время, что весьма трудно опредѣлить его съ точностію. Отъ людей просвѣщенныхъ, которые изключительно могутъ заняться симъ предметомъ, остается ждать въ послѣдствіи вѣрныхъ о немъ свѣдѣній. Они могутъ быть весьма любопытны. Жаль только, естьли самыя произведенія не сохранятся до тѣхъ поръ. Не умѣю описать тебѣ сожалѣнія, съ какимъ я смотрѣлъ неоднократно на мѣстные образа здѣшней Семіоновской церкви ( [14]сооруженной по чертежу Земцова). Они теперь уже много потерпѣли, хотя ни какъ нельзя отнести произведеніе ихъ далѣе послѣднихъ годовъ царствованія императрицы Анны Іоанновны, или первыхъ Елисаветы Петровны. Прекрасный рисунокъ, стиль болѣе чистый, нежели каковъ видѣнъ обыкновенно въ тогдашнихъ живописныхъ работахъ, доказываютъ, что образа сіи произведены рукою искусною. Я ничего не могъ о нихъ узнать достовѣрнаго; но полагаю, что они должны принадлежать Никитину, или кому либо изъ его товарищей. Въ соборѣ, что въ здѣшней Петропавловской крѣпости, есть образа Матвѣева.
Петра не стало; но художества уже существовали, хотя и не утвердились еще. Вновь художниковъ въ чужіе краи для усовершенствованія не [15]посылали, но довольствовались тѣми, которые были, или приглашали иностранцевъ.
Мирное въ началѣ правленіе Елисаветы позволило обратить еи главнѣйшее вниманіе на дѣла внутреннія. Слава двора рускаго требовала блеска.
Императрица воздвигла величайшія зданія и украсила ихъ великолѣпнѣйшимъ образомъ. Довольно напомнить тебѣ о Смольномъ монастырѣ, Зимнемъ и Царскосельскомъ дворцахъ, произведеніяхъ зодчества, достойныхъ существовать въ позднѣйшемъ потомствѣ. Ты имѣешь уже о нихъ понятіе изъ чертежей, мною не задолго предъ симъ къ тебѣ посланныхъ. Это памятники искуства знаменитаго графа Растрелли. Кстати сказать здѣсь, что Гваренги (ты вѣрно слыхалъ о немъ) часто [16]говаривалъ: «я не могу видѣть церкви Смольнаго монастыря, не снявъ шляпы.» Онъ находилъ планъ сей церкви превосходнымъ, и ему можно вѣрить.
Надобность въ художникахъ во всѣхъ родахъ была причиною вызова многихъ изъ чужихъ краевъ вновь. Отличнѣйшіе изъ нихъ были: графъ Ротари, славный историческій живописецъ, и Фонтебассо, написавшій много плафоновъ. Перваго есть прекраснѣйшая картина въ Александроневской лаврѣ, представляющей Рождество Спасителя. Мысль сей картины заимствовалъ художникъ въ извѣстной Ночи Корреджія: свѣтъ изходитъ отъ Божественнаго младенца и освѣщаетъ всѣ предметы. Въ дѣйствіи свѣта и тѣни, въ силѣ картины, въ прелести колорита, Ротари слишкомъ далекъ отъ своего неподражаемаго образца, но въ стилѣ рисунка едва ли не [17]превозходитъ его. Есть въ Петергофѣ большое собраніе портретовъ руки сего художника. Ротари умеръ въ первые годы царствованія Екатерины II, и, если не ошибаюсь, въ 1768 году. Работы Фонтебассо находятся въ Царскосельскомъ и другихъ дворцахъ. Онѣ отзываются манеромъ Тіеполо. Торелли (весьма отличный художникъ), былъ также приглашенъ въ Россію. Онъ разписалъ между прочимъ Китайскій дворецъ, что въ Ораніенбаумѣ въ саду. Пылкое воображеніе, свобода исполненія и прелестный манеръ отличаютъ работы сего художника.
Всѣ произведенія сихъ художниковъ нравились императрицѣ; но она желала дать способы Рускимъ превзойти ихъ, и положила первое основаніе Академіи художествъ. Это было въ 1758 году.
Кто бы повѣрилъ, что въ сіе самое время явится художникъ руской, [18]достойный оперничества съ первѣйшими современными художниками Европы? Но онъ былъ дѣйствительно для славы Россіи и своего вѣка. Хочешь знать имя его? Это Какориновъ.
Все, что могу сообщить о немъ по словамъ покойнаго Гловачевскаго, перваго инспектора Академіи, умершаго за два года предъ симъ, заключается въ томъ, что Какориновъ, уроженецъ Сибирскій, строилъ вмѣстѣ съ Чеватинскимъ церковь св. Николы Морскаго, что Чеватинскій былъ старѣе его лѣтами, слѣдовательно могъ быть его учителемъ, а Чеватинскій вѣроятно учился у одного изъ пенсіонеровъ Петра великаго, и наконецъ, что Какориновъ, во время основанія Академіи, имѣлъ уже славу и пользовался покровительствомъ Ивана Ивановича Шувалова, извѣстнаго вельможи-Мецената, перваго начальника [19]Академіи. Вотъ всѣ свѣдѣнія о Какориновѣ. О достоинствахъ его въ качествѣ зодчаго скажу послѣ. Теперь присовокуплю только, что въ тоже время былъ какой-то живописецъ Аргуновъ, первый учитель извѣстнаго въ послѣдствіи Лосенка, и еще одинъ рускій живописецъ, имѣвшій исключительное право писать портреты императрицы Елисаветы Петровны. Къ сожалѣнію покойный Гловачевскій, часто разсказывая мнѣ о семь, не могъ припомнить имени сего художника.
Въ это время приглашены были изъ чужихъ краевъ для составленія Академіи: Лорренъ, живописецъ перспективный, Кювилье историческій, Жилеттъ скульпторъ и Ла Моттъ архитекторъ. Какориновъ также назначенъ быль профессоромъ Академіи. Сорокъ человѣкъ учениковъ было [20]взято изъ Московскаго Университета для образованія школы.
Первые художники, вышедшіе изъ оной, были Баженовъ и Старовъ, оба отличные зодчіе; Лосенко и Козловъ историческіе живописцы, изъ коихъ первый принесъ весьма важную пользу художествамъ въ Россіи, а послѣдній служилъ Академіи и имѣлъ свою особенную школу. О Художникахъ сихъ буду говорить въ слѣдующемъ письмѣ подробнѣе. Они принадлежатъ болѣе вѣку Екатерины II, съ началомъ котораго начинается новая эпоха художествъ въ Россіи.
