У всѣхъ народовъ мы находимъ употребленіе присяги въ дѣлахъ и договорахъ, предоставляемыхъ на совѣсть; потому что никакіе человѣческіе законы и никакія удостовѣренія въ честности не сильны остановить вѣроломства, какъ скоро только можно скрыть оное отъ людей и небояться вышняго наказанія. Правда, и присяга не всегда обуздываетъ вѣроломство. Но по крайней мѣрѣ общее мнѣніе всѣхъ народовъ, что клятвопреступленіе есть ужаснѣе всѣхъ родовъ злодѣйства передъ Богомъ, не оставляетъ совѣсть клятвопреступниковъ спокойною и безопасливою. Цицеронъ о древнихъ Римлянахъ говоритъ: предки наши считали присягу крѣпче всякаго обязательства къ добросовѣстію. А наши предки, древніе Славяне, были еще добросовѣстнѣе тѣхъ Римлянъ. Ибо по свидѣтельству Прокопія, Историка VI вѣка, они сами по себѣ были не коварнаго и не обманчиваго духа[1]. Гельмолдъ, Лѣтописатель XII вѣка, также свидѣтельствуетъ, что они весьма рѣдко и клятву употребляли, почитая оную наровнѣ съ клятвопреступленіемъ, прогнѣвляющимъ боговъ[2]. Уваженіе присяги, данной даже по неволѣ неприятелямъ, замѣчательно у насъ и въ позднѣйшіе вѣки. Во 145 статьѣ Судебника, Царя Ивана Васильевича постановлено было: «аще кто будетъ въ полону, и велятъ ему крестѣ цѣловати нужею, дабы ему опаса менѣе было, и тотъ изъ полону побѣжитъ въ свою землю, такожѣ и о томъ крестномъ цѣлованіи, аще кто будетъ посломъ, или гостемъ (купцомъ), да ихъ посадятъ тамо, и они по своей волѣ крестъ цѣлуютъ на томъ, чтобъ имъ небѣжати изъ той земли, а какъ приѣдетъ въ свою землю, ино имъ дати епитимью и до ихъ смерти, а дати имъ епитимья въ понедѣльникъ, среду и пятокѣ ясти хлѣбъ съ укропомъ (съ теплою водою); во вторникъ и четвертокъ на дважды въ день сухояденіе; въ субботу и недѣлю дважды въ день безъ масла; дары святые таковымъ, дати при смерти. Буди сіе вѣдомо. Лучше бо умрети, а креста не цѣловати. Зане крестному цѣлованію на лжѣ покаянія нѣсть, и есть смертный грѣхъ.» Такой же строгій законъ о присягѣ положенъ и въ Уложеньи Царя Алексія Михайловича въ Главѣ XIV.
У предковъ нашихъ были разные образы присягъ. Въ договорахъ Олеговыхъ, Игоревыхъ и Святославовыхъ съ Греками упоминается оныхъ со стороны Русскихъ вообще двѣ! а) Хрістіанская, въ Церкви предъ крестомъ съ обѣтомъ клятвопреступникамъ, да пріимутъ месть отъ Бога вседержителя, осуженье на погибель въ сій вѣкъ и будущій, b) языческая, оружіемъ и богами своими, съ обѣтомъ, да неимуть помощи отъ бога своего, да неущитятся щиты Своими, да посѣчени будутъ мечи своими и отъ стрѣлъ и отъ uнагo оружія своего, и да будутъ раби въ сей вѣкъ и будущій[3]. Первую изъ сихъ присягѣ давали только Хрістіане, каковыхъ по свидѣтельству Нестора много тогда уже было изъ Варяговъ[4]; а послѣднюю Славяне, Варяго-Руссы, Мери и другіе. Славяне клялись богомъ своимъ Перуномъ, Мери богомъ Велесомѣ, а Варягоруссы, по обыкновенію сѣверныхъ народовъ, оружіемъ, положивъ на землю щиты, обнаженные мечи, стрѣлы, панцыри и проч.
Со введеніемъ въ Россіи общенароднаго христіанства всѣ упомянутыя присяги языческія прекратились у Славяноруссовъ. Однакожь остался до позднѣйшихъ даже временъ одинъ родъ языческой присяги поединкомъ на полѣ, и въ Русской Правдѣ, данной отъ Ярослава I Новогородцамъ, онъ положенъ кореннымъ закономъ, хотя тамъ же упоминается и о ротѣ[5], подъ именемъ коей толкователи разумѣютъ крестное цѣлованіе. Сверхъ того, кажется, вмѣстѣ съ Русскою же Правдою введена въ Руссію изъ Германскихъ ордалій присяги или испытанія желѣзомъ и водою, ибо употребленію ихъ до того времени слѣдовъ не видно въ нашихъ лѣтописяхъ. А Шведскіе историки свидѣтельствуютъ, что на Сѣверѣ ордаліи вошли въ употребленіе только съ 986 года, и въ Швеціи уничтожены они въ 1З20 году[6]. Но у Задунайскихъ Славянъ, какъ видно изъ Богемскихъ историковъ, ордаліи сіи введены были еще до Карла Великаго, а при немъ уже отмѣнены Арнестомъ, первымъ Архіепископомъ Прагскимъ[7]. Впрочемъ, какіе обряды въ Россіи наблюдались при сихъ родахъ присяги, о томъ лѣтописи наши также неоставили намъ никакого извѣстія, и мы неможемъ имѣть другаго о нихъ понятія, кромѣ описанія бывшихъ такихъ же испытаній у другихъ Европейскихъ народовъ. Но обряды сіи разнствовали по мѣстамъ, какъ говорятъ наши толкователи Русской Правды[8]. — А вразсужденій поединковъ мы имѣемъ частію въ Русской Правдѣ, а болѣе въ Судебникѣ Царя Ивана. Васильевича обстоятельныя законоположенія[9]. Замѣчательно при семъ то, что въ Россіи поединки бывали только палками и дубинами, а не военнымъ оружіемъ, и притомъ поединщики надѣвали на себя доспѣхи, то есть панцыри, латы, шишаки, и брали щиты. Такъ бивались издревле и Новогородцы въ междоусобіяхъ своихъ, сходясь на Волховскомъ мосту торговая сторона противу Софійской. Есть въ лѣтописяхъ нашихъ примѣры, что поединками рѣшились и военные дѣла, какъ то видно изъ изъ поединковъ Усмаря съ Печенѣжаниномъ, Мстислава Князя съ Редедею Косожскимъ Княземъ и Владиміра Мономаха съ Генуезскимъ Воеводою. Ибо тогда успѣхъ оружія надъ противниковъ, такъ какъ безвредность отъ разкаленнаго желѣза и кипячей воды, почиталась судомъ и оправданіемъ божіимъ и очистительною въ распряхъ какъ бы присягой[10]; въ дополнительныхъ къ Судебнику статьяхъ 107, 108, 114 и 119 поединки хотя не вовсе, но въ нѣкоторыхъ дѣлахъ были отставлены и замѣнены обысками и крестнымъ цѣлованіемъ. А въ уложеньи Царя Алексія Михайловича о нихъ и не упоминался; но вмѣсто того удержаны изъ древнихъ же ордалій пытки. Государь Петръ I въ Воинскомъ и Морскомъ уставахъ хотя запретилъ строго поединки, однакожь, кажется, изъ 3 и 4 статьи I книги Воинскаго устава замѣтно, что не совсѣмъ запретилъ отмщеніе, уже Императрица Екатерина II указомъ 1787 года безъ исключенія запретила всѣ поединки и самоуправства. Но кулачной бой въ простомъ народѣ и нынѣ еще употребляется оправданіемъ въ рѣшеніи ссоръ и распрей.
Между Русскими Князьями въ договорахъ о земляхъ и разныхъ правахъ или уступкахъ со времени хрістіанства употреблялась присяга, или просто клятвою или крестнымъ цѣлованіемъ: а потому-то договорныя ихъ между собою граматы назывались крестными граматками или крестноцѣловальными записями[11]. Такая же присяга была у насъ и между посланниками разныхъ державѣ. Побыли еще другіе особенные роды присяги, на примѣрѣ Богородицею[12], къ Волгину Кресту и на скамью[13]. Послѣднія что значатъ, до нынѣ еще необъяснено. Къ роду присягъ также можно причислить здачу побѣжденныхъ на щитъ, то есть въ плѣнъ на капитуляцію, и на щитъ безъ вѣсти, то есть безъ возврату[14]; "также принятіе изъ пелены на епитрахиль[15], то есть изъ подъ иконы съ привѣсною Пеленою на поручительство и защишу духовныхъ особъ. Что касается до присягѣ на должности и чины, то Цари Михаилѣ Ѳеодоровичъ въ 1626 и Алексій Михайловичъ въ 1653 году уставили каждому чину особыя присяги предъ крестомъ и евангеліемъ[16], а Государь Петрѣ I генеральную въ 1711 году и при генеральномъ регламентѣ[17].
Есть еще особый родѣ присяги въ Уложеньи Царя Алексія Михаиловича[18], узаконенный для рѣшенія споровъ о земляхъ, хожденіемъ по спорной межѣ съ образомъ: «А будетъ» сказано тамъ «въ Спорныхъ земляхъ за чѣмъ Указу учинити будетъ немощно, и на такихъ спорныхъ Земляхъ Истцу съ отвѣтчикомъ учинити вѣра, образное хожденіе, и съ образомъ велѣть итти тому, кому въ судѣ дано будетъ на душу. — А будетъ на которыхъ спорныхъ земляхъ будутъ старожильцы съ обѣ стороны, и учинится у тѣхъ старожильцовъ промежъ собою споръ; одни старожильцы станутъ правити истца, а другіе старожильцы станутъ правити отвѣтчика, и на той спорной землѣ истицу съ отвѣтчикомъ дати жеребей, кому изъ нихъ и противъ который старожильцовы сказки спорная земля съ образомъ отвести, да кому вымется жеребей, и тому та спорная земля съ образомъ и отвести.»
Наконецъ былъ еще особый родъ присяги о спорныхъ земляхъ, обойденіемъ межи, положивъ горсть земли на голову. Въ Писцовыхъ книгахъ Сольвычегодскому Вологодской Епархіи Коряжемскому монастырю на пожнй или покосы въ 7133, то есть въ 1626 году данныхъ, между прочимъ написано: «И на той пожнѣ передъ писцы былъ споръ у Коряжемскаго монастыря служка Олешка Сергѣевъ съ крестьяниномъ съ Окинѳенкомъ Боланшинымъ; служка называетъ своею, а Окинѳенко своею же, а крѣпостной никто душу спорную землю не положилъ; и въ томъ имъ данъ судъ и съ суда имъ учинена вѣра, и отвѣтчикъ Окинѳенко далъ истцу Олешкѣ на душу. И Олешка положа земли себѣ на голову, отвелъ той пожнѣ межу отъ Спаскіе пожни Прилуцкаго монастыря съ куста съ ивово да увалъ къ горѣ полторы сажени; да съ того куста на другой крестъ ивовой же полторы сажени; повыше куста по увалу къ горѣ полторыжъ сажени; да съ того на черемховой кустъ; пониже того куста подѣ гору сажень, да прямо по увалу въ старую рѣку Вычегду; а у рѣки наконецъ увала на ивовомъ кустѣ грань, а на горѣ пожня Окинѳенка Балакшина. А про крѣпость истецѣ Коряжемскаго монастыря служка Олешка сказалъ, что у нихъ крѣпость на ту спорную землю сгорѣла въ монастырѣ 7091 года и проч.» Ниже сего въ той же Писцовой книгѣ еще написано: «да у тоежъ деревни Погорѣлки судъ былъ передъ писцы у старцевъ Коряжемскаго монастыря со крестьяниномъ Пачезерскія волости съ Ероѳѣенкомъ Шелешеньевымъ о спорной землѣ, что межъ тѣхъ деревень, о сенномъ перекосѣ, и въ томъ спорномъ мѣстѣ розвести ихъ нѣчимъ, и съ суда дана имъ вѣра; и отвѣтчикъ Ероѳѣенко, въ томъ далъ на душу старцамъ и слугамъ; и монастырской служка Пронька Михайловъ положа земли на голову, ту спорную землю обшелъ, и межу имъ впередъ учинили куды шолъ Пронько Михайловъ съ конецъ болота отъ березки, что стоитъ въ огородѣ, а съ тое березки на осину, и съ тое осины на малую осину, да съ осинки на три ивы молодыя, да съ ивки на молодую березу, да съ тое березы на большую, на кривую березу; да съ тое березы на пожнѣ яма съ угольемъ, да съ тое ямы въ хоботъ маленькой ямажъ съ угольемъ, да отъ тое ямы на чистъ яма жъ съ угольемъ и съ головнями, а третья яма на берегу, а съ берега на ель въ старомъ огородѣ, да по старому огороду на виловатую елку, а съ елки по огороду на березу, и на берегъ, и на курью подъ гору; а на тѣхъ на всѣхъ межныхъ деревахъ грани тесаны по три рубежа, и половина по тѣмъ межамъ городить городьба монастырскимъ половникамъ деревни, а другая половина городитъ Ероѳѣенку Шелешеньеву и проч.»
Сей родъ народной присяги, вѣроятно, заимствованъ отъ каково нибудь Сѣвернаго идолопоклонническаго народа, и можетъ быть отъ Зырянъ, населяющихъ большую часть Сольвычегодскаго уѣзда, или отъ предковъ ихъ Пермяковъ. Вѣроятно-также, что въ Уложеньи узаконенный обходъ по межѣ съ иконою положенъ на мѣсто сего обхода съ землею на головѣ. Е.
[Евгений (Болховитинов Е. А.).] О разных родах присяг у славеноруссов / Е. // Вестн. Европы. — 1813. — Ч. 70, N 13. — С. 28-39.
- ↑ Ingenium illis nec malignum, nec fraudulentum. Procopius do Bello Gothico. Lib. III, Cap. 14.
- ↑ Jurationes difficulime admituntur. Namjurare apud Slauos quasi perjuirare est ob vin licem Deorum iram. — Helmoldi Chronica Slauorum, edit. Lubecae 1659 in 4. Lib. 1, Cap. 85.
- ↑ Несторов. Лѣтопис. по Кенигсбергскому списку, стран. 26, 39, 44 и 65.
- ↑ Тамъ-же стран. 45.
- ↑ Руская Правда, издан. 3, 1799 стран. 31 и 53.
- ↑ Ioann. Loccenii antiquitates Sueo — Gothicae edit. Francofurti 1676 іn 4. pag. — 45.
- ↑ Bibliotheca Slauica Fortunati Durieh, edit. Vinaobonae 1796 Vol. 1, pag. 228.
- ↑ Русская Правда, стран. 28 и слѣд.
- ↑ Въ статьяхъ 9, 10 и слѣд. Къ сему смотри Вѣстникѣ Европы № 10, стран. 115 и слѣд.
- ↑ Въ доказательство сего вотъ выписка изъ одного на Двинѣ суднаго дѣла 7044 или 1536 года по спорамъ о землѣ. «И истцовы старожилы Полутко, да Фофаникъ да Микулка тако рекли: то, господине, старожилы лживые; называютъ, господине, въ Халинѣ островѣ противъ Волочка Никольскою землею на правѣ въ низъ, а на лѣвѣ, архангельскою вверхъ; ино, господине, отъ тѣхъ мѣстъ. гдѣ вы стояли отъ Челмохты рѣки до поперегъ до Двинки внизъ на вправо вся земля Архангельская, а Никольскіе, господине, земли нѣтъ. Дайте, господине, намъ съ ними Божью правду, да лѣземъ съ ними на поле биться» и проч. Смот. Историческіе начатки о Двинскомъ народѣ, издан. 1784 г. въ С. П. Б. стран. 28 и слѣд.
- ↑ Несторова Лѣтопись по Кенигсбергскому списку стран. 292 и древняя Росс. Вивліоѳика.
- ↑ Нестор. Лѣтоп. стран. 256.
- ↑ Древняя Росс. Вивліоѳика, издан. 2, Часть XII, стран. 64.
- ↑ Нестор. Лѣтоп. стран. 266, 269, и въ другихъ мѣстахъ.
- ↑ Татищ. Росс. Истор. Часть IV, стр. 569.
- ↑ Древняя Росс., Вивліоѳика, издан. 2, Часть VIII, стран. 60 и 72. Часть XVI, стран. 1 и слѣд.
- ↑ Смотр. указатель Росс. законовъ Часть I, издан. 1803, Стран. 171, и Генеральный регламентъ Петра I.
- ↑ Уложенья Гл. X, стран. 236 и 237.