Въ теченіе двѣнадцати лѣтъ были мы угнѣтаемы однимъ человѣкомъ. Онъ внесъ опустошеніе во всѣ Государства Европы; онъ подвигнулъ на насъ всѣ племена чужеземныя. Защитники наши принуждены были уступить силъ, и въ первый разъ, послѣ многихъ вѣковъ, Парижскія стѣны узрѣли неприятельскія знамена. Виновникъ толикихъ золъ сложиль съ себя власть верховную; изливши всѣ бѣдствія на Отечество наше, онъ самъ наконецъ оставилъ Французскую землю. И кто не былъ увѣренъ, что онъ навсегда ее оставилъ?
Вдругъ онъ является; объявляетъ о правахъ своихъ, о правахъ своего сына, обѣщаетъ Французамъ вольность, побѣду, спокойствіе, обратно требуеть себѣ престола!
Его права? какія они? Законное наслѣдство? Но непродолжительное двѣнадцатилѣтнее тиранство и назначеніе въ преемники младенца не могутъ равняться семи вѣкамъ безмятежнаго правленія. Желаніе народа? Но если сіе желаніе имѣетъ свою цѣну, то не всѣ ли сердца требовали низложенія Буонапарта? Слѣдственно ни по какому предположенію не можетъ онъ говорить о правахь своихъ.
Виновникъ тиранскаго, до толь неслыханнаго во Франціи правленія дерзаетъ нынѣ обѣщать свободу, — тотъ, которой въ продолженіе четырнадцати лѣтъ старался ее уничтожить. Онъ рожденъ не подъ багряницею, онъ поработилъ своихъ согражданъ; на равныхъ себѣ наложилъ оковы. Онъ не наслѣдовалъ верховной власти, а умышлялъ сдѣлаться тираномъ. Какую можетъ онъ обѣщать свободу? Не въ тысячу ли кратъ мы свободнѣе теперь, нежели были подъ его правленіемъ? Обѣщающій намъ побѣду трижды оставлялъ своихъ сподвижниковъ, въ Египтѣ, въ Испаніи и въ Россіи предавалъ ихъ трикратной мучительной смерти отъ стужи, голода и отчаянія, онъ посрамилъ Францію, допустивъ покорить ее; онъ утратилъ области, еще прежде его нами завоеванныя.
Онъ обѣщаетъ, миръ и спокойствіе, тотъ, чье одно имя есть — знаменіе браней. Народъ, несчастный уже и порабощеніемъ своимъ, вновь содѣлался бы предметомъ ненависти цѣлой Европы; успѣхъ Буонапарта былъ бы началомъ безпощадной войны противу образованнаго свѣта. Еще онъ обѣщаетъ обезпеченіе собственности[1], и особливо той самой, на которую безразсудно возстаютъ отверженные писатели. Но и етого онъ исполнить неможетъ. Уже необладаетъ онъ Европою, которую можно бы употребить для вознагражденія, и наконецъ пора уже Французамъ довольствоваться, вмѣсто богатствъ чужестранныхъ, своею собственностію. Слѣдственно ему не чего отъ насъ требовать, и не чего предлагать намъ. Кого убѣдитъ онъ? Кого онъ обманетъ? Война междоусобная, война внѣшняя — вотъ дары, которые онъ къ намъ приноситъ!
Противъ такого врага правительство неимѣетъ нужды ни въ чрезвычайныхъ средствахъ, ни въ подозрительныхъ предосторожностяхъ, ни въ распространеніи власти. Довольно прибѣгнуть только къ уставу государства, а Король воздалъ ему торжественно свое уваженіе, призвавши къ себѣ народныхъ представителей.
Его Величество равнымъ образомъ съ полною довѣренностію взываетъ къ тѣмъ, кои во всѣ времена проливали кровь свою за отечество, и которые защищали свободу Монархіи; къ изгнаннымъ Французамь, коимъ возвратилъ онъ прародительскую землю, къ новымъ владѣльцамъ, за коими утвердилъ онъ ихъ приобрѣтенія; ко всѣмъ тѣмъ, кои мыслятъ, кои чувствуютъ, кои любятъ начала благоустройства общественнаго и уважаютъ достоинство человѣческой природы! дѣло идетъ о защищеніи государственнаго устава, коего выгоды уже извѣстны, устава, заключающаго въ себѣ всѣ средства усовершенія, и которой со дня на день будешь становиться любезнѣе для Короля, имъ охраняемаго, и для народа имъ обезпеченнаго, дѣло идетъ о защищеніи устава государства отъ хищническаго правленія, тяготившаго всѣ сословія, всѣхъ подданныхъ, правленія, которое вооружить противу насъ всю Европу, подвигнетъ на насъ внутри и извнѣ всѣ роды поношеній, всѣ бѣдствія.
Можетъ быть сіе взываніе теперь уже болѣе не нужно; можетъ быть уже нѣтъ опасности. Но въ противномъ случаѣ всѣ Французы устремились бы къ оружію для обороны Короля своего, государственной хартіи и отечества; не остались бы послѣдними даже и тѣ, кои въ искренности сердца своего неодобряли нѣкоторыхъ мѣръ и поступковъ правительства. Они побѣжали бы въ первые ряды, ибо они вѣдаютъ, что чѣмъ дороже для нихъ свобода, тѣмъ съ большимъ усиліемъ должно отражать Буонапарта, сего вѣчнаго врага ея; они увѣрены, что правительство, въ минуты опасности охранявшее общую и частную свободу, послѣ побѣды надъ врагомъ еще болѣе стало бы уважать оную; возгордилось бы своею властію надъ народомъ свободнымъ, и права его стало бы почитать драгоцѣннымъ залогомъ своей собственной безопасности и основаніемъ своего могущества.
- ↑ Возвращеніе проданныхъ имѣній прежнимъ владѣльцамъ.