Съ самаго моево младенчества имѣлъ я то почтеніе ко приказнымъ служителямъ, какое я и по нынѣ имѣю и съ которымъ я и умру, и которое до того простирается, что я и по смерти моей намѣренъ ихъ посѣщать, прося ихъ меня не бояться; ибо я къ нимъ приходити буду не ради пуганья, но ради единаго воспоминовенія здѣшнія жизни; потому что, я уповая быти въ царствѣ небесномъ, буду тамо всякихъ видѣть людей, какихъ я видалъ, во время жизни моей, на земли, кромъ подьячихъ, и со всѣми тамо увижуся, а съ ними разстануся на всегда и не увижу ихъ вѣчно, ниже на страшномъ судѣ; ибо въ переводѣ Псалтири такъ изображено: Не воскреснутъ нечестивіи на судъ: хотя они до судовъ и великія охотники. Что жъ дѣлать? бодливой коровѣ не даетъ Богъ рогу. По сему крайнему моему къ подьячимъ почтѣнію, таскивался я маленькой по приказамъ, которой привычки я еще и по нынѣ не оставилъ; ибо гдѣ лутче научиться риторствовать, какъ у сихъ высокомудрыхъ писателей? а я до краснорѣчія охотникъ. И сія то охота есть источникъ моего къ нимъ отмѣннаго почтѣнія. Завезли меня нѣкогда, во время моево младенчества, не знаю къ кому. Взошелъ я на крыльцо, вшелъ я въ сѣни, въ комнату, въ другую и въ третью. Въ сей комнатѣ увидѣлъ я круглой столъ, покрытый краснымъ сукномъ. Главной за столомъ симъ сидитъ по срединѣ, возлѣ нево двое, какъ видно было, помощники ево, и человѣкъ дватцать еще во кругъ стола, иныя сидятъ иныя стоятъ, а что они дѣлаютъ, етова я вдругъ не разсмотрѣлъ. Канцелярія ето подумалъ я, и обрадовавшися чая увидѣти подьячихъ и получить отъ нихъ новое себѣ наставленіе, бросился я въ другія комнаты, искати приказныхъ служителей, но къ великому моему удивленію, во всѣхъ комнатахъ, не было ни запаха подьяческаго; ибо не пахло во всемъ домѣ ни чеснокомъ ни лукомъ. Побѣгавъ по комнатамъ и поискавъ подьячихъ, возвратился я въ ту комнату въ которой засѣданіе. Главнаго изъ сѣдящихъ почелъ я Президентомъ. Тѣхъ которыя двое возлѣ нево сидѣли, почелъ я Прокурорами, другихъ сѣдящихъ Ассессорами, а во кругъ стола стоящихъ, почелъ я Секретарями, Протоколистами, Регистраторами и Архиваріюсами, а что отъ нихъ не было подьяческаго духу; такъ ето быть могло; изъ чиновныхъ подьячихъ не всякой лукомъ и чеснокомъ пахнетъ. Передъ Президентомъ лежали большія кучи червонцовъ и рублевиковъ, а передъ протчими или по кучкѣ золота или серебра. Я картъ отъ роду до того времени не видовалъ, и что они дѣлаютъ, не могъ я дознаться, а они играли въ карты въ Фаро. Тотъ который мнѣ Президентомъ показался, былъ Банкеръ, Прокуроры, Крупеи, Ассессоры и протчія, Пунктировщики. Скоро понялъ я ету глупо выдуманную игру, и думалъ я: на что имъ карты, на что всѣ тѣ труды, которыя они въ сей игрѣ употребляютъ; можио въ ету игру и безъ картъ играти и вотъ какъ: написати знаками какими нибудь, колоколъ, языкъ, языкъ колоколъ, перемѣшивая и спрашивать, какъ мужики приготовляяся играти въ городки, и раздѣляя стороны, спрашиваютъ, колокола или языка: ежели Пунктировщикъ узнаетъ то, что у Банкера написано; можетъ онъ загнуть Пароли, Сеттелева и протчее. Кто загибаетъ, тому Банкеръ дастъ мѣтки, а когда Пунктировщикъ, беретъ за загнутыя карты деньги, тогда мѣтки у нево отбираются. Не надобно картъ, а игра та же, и меньше труда. Съ десять тысячь было у Президента червонныхъ и съ десять тысячь рублевиковъ; однако нѣкто изъ господъ Ассессоровъ не устрашился закричать: ва банкъ, и поставилъ на карту превеликое сѣло. Президентъ со стула Президентскаго вскочилъ; ибо весьма важное предлагается ко слушанію дѣло, потеръ себя по лбу, и рекъ: ва! Бросилъ онъ четыре карты, а послѣ пятой Ассессоръ затрясся, послѣ шестой ударилъ себя по лбу, и попросилъ водки, видно опасаяся обморока; ибо сѣло съ карты съѣхало, и какъ со крестьянами мужеска и женска пола, такъ и со всѣми угодьями, съ пашенною землею, съ сѣнокосами, съ лѣсомъ, съ рыбными ловлями и со всѣмъ поѣхало ко Президенту въ карманъ. Игра скоро по томъ кончилася. Сѣли ужинать; но проигравшій господинъ Ассессоръ сѣло, не знаю отъ чево не имѣлъ ни малѣйшаго апетита, и великую чувствуя жажду выпилъ вина бутылокъ пять. Вдругъ во время ужина зазвонило нѣчто у Президента въ карманѣ. Я думалъ часы звонятъ. Президентъ самъ не зналъ какой ето звонъ; но сунувъ руку въ карманъ, вытащити то что звонитъ, вытащилъ онъ то сѣло которое онъ выигралъ. А звонъ былъ ради того, что крестьяня пѣли благодарной молебенъ, за избавленіе отъ прежняго своего помѣщика; ибо картежная ево игра не удобоносными налогами ихъ только голыми здѣлала, каковъ сталъ голъ ихъ прежній помѣщикъ, проигравъ при мнѣ послѣднюю свою вотчину.