Въ Харьковѣ напечатана книжка подъ названіемъ: Посланіе къ Привѣтѣ, или воспоминаніе о нѣкоторыхъ Русскихъ писателяхъ моего времени. Г. сочинитель (Александръ Палицынъ) заставляетъ г-жу Привѣту читать 70 страницъ, стихами написанныхъ, и содержащихъ въ себѣ мысли его объ умершихъ и нынѣ живущихъ писателяхъ Россійскихъ; однимъ назначаетъ онъ мѣсто одесную, другимъ ошуюю. Къ стаду овецъ причисляетъ многихъ своихъ знакомыхъ, и вообще тѣхъ, которые имѣли счастіе понравиться ему; между козлищами назначаетъ мѣсто тѣмъ злополучнымъ, которые пишутъ не такъ, какъ ему хочется. Объ умершихъ говорить нечего; но живущимъ на свѣтѣ, и желающимъ спокойно прожить вѣкъ свой, очень бы нужно помириться съ г-мъ сочинителемъ Посланія къ Привѣтѣ; да въ томъ бѣда, что мудрено угадать, чего ему хочется. Жестоко гнѣвается онъ на чужеязычіе; между тѣмъ самъ говоритъ о кругѣ Привѣты, которой краситъ (стр. 3), — о людяхъ со вкусомъ непослѣднихъ (тамъ же), — о блистательныхъ талантахъ и умахъ (стр. 55), — о дарахъ авторскихъ (стр. 58), и проч. — Пишетъ на страницѣ 35, что "надобно имѣть право на званіе критика,
"Безъ права же судить рядить дѣла грѣшно,
"И самозванцемъ быть смѣшно
"Для всякаго кто мыслитъ здраво.
"Не къ стати безъ заслугъ, заслуги намъ судить
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
"И такъ чтобъ въ тъ же намъ погрѣшности не вдаться
«Покойнѣе похвалъ и критикъ удаляться»
"Съ Вольтеровымъ или съ Лагарповымъ умомъ,
"Полезенъ приговоръ надъ авторскимъ трудомъ
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
"А наши приговоры
"Обыкновенныхъ судъ умовъ,
"Хвалы или хулы посредственныхъ даровъ,
"Равно какъ критики недѣльныхъ всѣхъ листовъ,
"Заводятъ только споры,
"И межь писателей раздоры.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
"Не можетъ критикомъ быть дюжинной писатель.
"Нашъ критикъ долженъ быть въ письмѣ законодатель.
Все это написано въ Посланіи къ Привѣтѣ, въ которомъ безспорно нѣтъ критики, то есть ученаго разсмотрѣнія книгъ; но за то есть мнѣнія сказанныя на удачу, по вдохновенію, о Тредьяковскомъ, напримѣръ, сочинитель вѣщаетъ:
"Безплодный чтитель Музъ, страдалецъ ихъ союза,
"Примѣръ учености, безъ дара и безъ вкуса.
Тотъ писалъ съ умомъ, но негладко; другой былъ богатъ мыслями, но безъ вкуса. Рубанъ, по мнѣнію г-на сочинителя Посланія къ Привѣтѣ,
Больше чтилъ бы Музъ,
Когда бы нравы (??) онъ имѣлъ и чище вкусъ.
Г. сочинитель Посл. къ Прив. — по данной довѣренности, или по собственному чистосердечію — открываетъ всѣмъ, кому о томъ надлежитъ вѣдать, что въ сатирѣ г-на Капниста слѣдующіе стихи написаны о Рубанѣ:
Но можно ли какимъ спасительнымъ закономъ
Принудить Мовія мириться съ Аполлономъ,
Не ставить на подрядъ за деньги гнусныхъ одъ,
И рыломъ не мутить Кастальскихъ чистыхъ водъ?
Хвостовъ, по его же словамъ, полонъ удачныхъ вымысловъ; но Привѣта желаетъ иногда.
Связнѣе мыслей въ немъ и глаже въ немъ стиховъ.
Подобные приговоры показываютъ, что г. сочинитель или не хотѣлъ слѣдовать своему собственному правилу, то есть удаляться похвалъ и критикъ, которыя заводятъ только споры, или же намѣренъ былъ объявить намъ, что онъ есть и Вольтеръ и Лагарпъ и законодатель въ письмѣ, а не дюжинный писатель. Къ сожалѣнію, подлинная мысль его остается для читателей загадкою; о семъ надлежало бы сказать ясно и вразумительно, чтобы послѣ никто незнаніемъ не смѣлъ отговариваться.
Слѣдующіе стихи излились, кажется, во время піитическаго восторга, и тотчасъ изъ подъ пера отосланы въ книгопечатню:
"Жалѣли добраго Евстафья мы съ тобою,
"Любуяся его прекрасною душою,
"И стихотворною пріятною игрою,
"Что грубо трудъ его критиковалъ Зоилъ,
"Иль паче поносилъ,
«Какого намъ еще онъ самъ не приносилъ.»
Г. сочинитель воленъ сказать, когда и гдѣ за благо разсудитъ, что писавшій критику на книгу г-на Станевича самъ не приносилъ подобнаго труда ни ему, ни г-жѣ Привѣтѣ; онъ можетъ даже вмѣсто не приносилъ труда поставить не привозилъ, и тому подобное; но да позволитъ напомнить, что называющій другаго Зоиломъ (хотя бы то было въ піитическомъ восторгѣ) даетъ право назвать самаго себя Геростратомъ, Папою Александромъ VI, или другимъ какимъ-либо именемъ историческимъ, и что такія пренія гораздо лучше представить людямъ, у которыхъ нѣтъ другаго дѣла; еще да позволитъ напомнить себѣ, что взводить небылицу гораздо грѣшнѣе и смѣшнѣе, нежели судить безъ права. Критика на сочиненія г-на Станевича напечатана во второй книжкѣ Вѣстника Европы 1806 года. Всякому легко выправиться и увидѣть, что критикъ не касался нравовъ г-на Станевича, о которыхъ ничего не знаетъ, и говоришь ничего не можетъ; онъ можетъ только недоумѣвать, какими путями выпущены въ свѣтъ слова, написанныя на удачу: «Зоилъ сочинитель критики поносилъ такого-то!»