СОБРАНІЕ СОЧИНЕНІЙ ПОКОЙНОЙ МАРІИ НИКОЛАЕВНЫ ВЕРНАДСКОЙ,
урожд. Шигаевой.
править
О ПЕРВОНАЧАЛЬНОМЪ ОБУЧЕНІИ.
правитьКто не испыталъ хоть разъ въ жизни того отраднаго, но въ то же время тревожно пріятнаго чувства, когда собираемся кому-нибудь изъ любимыхъ нами существъ оказать какую-нибудь услугу или доставить удовольствіе. Сколько иногда ломаешь себѣ голову, сколько перемѣнишь плановъ, какъ досадуешь на недостаточность своего воображенія. Кому не случалось наканунѣ какого-нибудь большаго праздника такимъ образомъ ломать себѣ голову и придумывать, какой бы подарокъ приготовить на слѣдующій день дѣтямъ. Что бы такое подарить милому ребенку? Чѣмъ бы его потѣшить? Что бы придумать такое, что могло бы его занять и въ тоже время могло бы ему быть въ какомъ-нибудь отношеніи хоть сколько-нибудь полезно? Вотъ вопросы, которые навѣрно часто занимали и занимаютъ, многихъ нѣжныхъ отцевъ и матерей. И вотъ съ этою мыслію приходятъ въ игрушечную лавку. Глазамъ представляется тамъ множество игрушекъ, касокъ, ружей, сабель, пушекъ, кухонныхъ посудъ, экипажей и парадныхъ куколъ. Что за странный сборъ чего ни попало, и какъ мало въ немъ изящнаго!
Вонъ большая страшно разфранченная кукла гордо смотритъ на васъ своими стеклянными глазами; у кого-же достанетъ духу спросить, сколько она стоитъ? Животные часто такъ странно сдѣланы, что нельзя навѣрно знать, что эта игрушка изображаетъ: волка, или лисицу, или собаку?
Предлагаютъ вамъ и модель какой-то крѣпости; игрушка, хотя довольно дорогая, но мило сдѣлана; вы станете ее разсматривать, но на первомъ планѣ вамъ бросается въ глаза валяющійся турокъ съ разбитой головой и, для большей вѣрности природѣ, красной краской около него обозначена большая лужа крови; передъ туркомъ стоитъ неизвѣстно какой націи воинъ, съ поднятымъ мечемъ, и смотритъ на него неестественно-громадными глазами, съ какимъ-то свирѣпымъ ожесточеніемъ. Зачѣмъ наводить на жестокія мысли еще невиннаго ребенка этимъ изображеніемъ смерти и разрушенія, — подумаетъ всякій здравомыслящій человѣкъ; но выйдемъ изъ этой лавки, зайдемъ въ идеальный игрушечный магазинъ, когда-то представившійся мнѣ во снѣ.
Мнѣ снился однажды такой магазинъ и видѣлись тамъ странныя, диковинныя игрушки. Тутъ, рядомъ съ обыкновеннымъ оружіемъ., были оружія всѣхъ временъ и всѣхъ народовъ! Между куклами также, вмѣсто однѣхъ только стереотипныхъ нарядныхъ барынь, кормилицъ и охтянокъ, были представительницы всѣхъ націй, всѣхъ народовъ, какъ теперешнихъ, такъ уже и отжившихъ, и не только костюмы ихъ были совершенно вѣрно исполнены, но каждую окружали какіе-нибудь предметы, но которымъ можно было составить себѣ нѣкоторое понятіе о занятіяхъ и нравахъ того народа, представительницей котораго была это кукла. Въ этой лавкѣ было также множество моделей замѣчательныхъ по чему бы то ни было зданій и городовъ; между обыкновенными дачами, были модели древнихъ рыцарскихъ замковъ: къ нимъ въ маленькихъ книжечкахъ были приложены легенды и сказанія, въ которыхъ болѣе всего выражались обычаи, повѣрья и нравы того времени. Между санями и дрожками были и запряженныя собаками саночки самоѣда, были также миніатюрные телеграфы, модели локомотивовъ и пароходовъ, маленькія сохи, молотилки и другія агрономическія орудія, ткацкіе и типографскіе станки, и множество еще тому подобныхъ игрушекъ.
А что если бы въ самомъ дѣлѣ существовала такая игрушечная лавка! Сколько радости было бы дѣтямъ, и кромѣ того какъ бы это облегчило ихъ первоначальное образованіе!
Цѣль ученья — знаніе. Мы учимся для того, чтобъ знать, слѣдственно цѣль образованія не ученіе, а знаніе, и дѣло не въ томъ, чтобъ ребенокъ учился какъ можно болѣе, но чтобъ пріобрѣталъ какъ можно болѣе познаній. Есть множество вещей, которыя мы знаемъ, хотя никогда имъ и не учились: напримѣръ всякій знаетъ, что трава зелена, что на деревѣ листья, что у птицы перья, а у кошки четыре ноги. Мы всѣ это очень хорошо знаемъ, потому что нашъ глазъ привыкъ къ этимъ предметамъ: мы всѣ съ малолѣтства видали и птицъ и кошекъ, и изучили ихъ наружный видъ безъ малѣйшаго труда.
Дѣти, точно также, какъ и взрослые, еще ничему не учившись, имѣютъ уже различныя познанія; по познанія эти бываютъ чрезвычайно различны, смотря но мѣстности и образу жизни. Возьмемъ, напримѣръ, познанія городскаго и деревенскаго ребенка: одинъ, не учась, имѣетъ понятіе (если это ребенокъ петербургскій или московскій) о локомотивахъ, по не имѣетъ никакого понятія о сохѣ и другихъ земледѣльческихъ орудіяхъ, и вообще о земледѣліи; наоборотъ, деревенскій ребенокъ, имѣетъ обо всемъ этомъ понятіе, но за то не знаетъ многихъ вещей, хорошо извѣстныхъ городскому ребенку. Дитя, которое имѣетъ случай часто бывать на фабрикахъ и заводахъ, имѣетъ понятіе объ этихъ предметахъ иногда гораздо большее, чѣмъ многіе люди, которые даже и читали объ этихъ предметахъ, по сами ихъ не видали.
Такъ и во всемъ: многое достается намъ ученьемъ, но многое узнаемъ мы случайно, потому что видимъ, потому что нашъ глазъ привыкъ къ тѣмъ или другимъ предметамъ. Еслибъ были такія игрушки, какъ тѣ, которыя приснились мнѣ, то ребенокъ, играя, выучился бы очень многому; но что же дѣлать, когда нѣтъ такихъ игрушекъ. Въ этомъ виноваты, можетъ быть, мы сами, потому что не требуемъ ихъ, а навѣрно онѣ явились бы, еслибъ явилось на нихъ требованіе. Конечно, отсутствіе подобныхъ игрушекъ можетъ быть отчасти замѣнено картинками, по все-таки — отчасти и несовершенно; напримѣръ, модель машины или картинка — разница большая.
Притомъ же, всѣ ли достаточно понимаютъ пользу картинокъ для первоначальнаго образованія? Обыкновенію маленькимъ дѣтямъ книгъ не даютъ, подъ тѣмъ предлогомъ, что дитя ничего не понимаетъ, и книгу испачкаетъ и изорветъ. Дѣйствительно, это иногда случается, но большею частію этого можно избѣжать. Ребенокъ не будетъ рвать книгъ, если онъ ихъ часто видитъ, и притомъ если замѣчаетъ, что всѣ въ домѣ обращаются съ книгами почтительно. Кромѣ того, можно не отдавать ребенку книгу въ полное распоряженіе, а держать у себя и показывать ему картинки, когда онъ самъ этого попроситъ. Дѣтямъ надоѣдаютъ игрушки, они вообще очень любятъ картинки и любятъ, чтобъ имъ ихъ объясняли, и кромѣ удовольствія, это еще можетъ быть чрезвычайно полезно. Всего лучше сначала показывать дѣтямъ изображенія вещей, уже знакомыхъ имъ: это ихъ забавляетъ, и притомъ ребенокъ, видя на бумагѣ вѣрное изображеніе какого-нибудь предмета, получаетъ довѣріе къ рисунку, а это очень важно. Потомъ отъ знакомыхъ предметовъ можно перейти и къ незнакомымъ. По во всякомъ случаѣ должно по возможности избирать картинки, хорошо и вѣрно сдѣланныя; и чтобъ онѣ принесли пользу, должно выбирать такія, но которымъ ребенокъ можетъ чему-нибудь научиться. Всего лучше для этого картинки содержанія зоологическаго, ботаническаго и этнографическаго. Также полезно показывать ребенку географическія карты: часто глядя на нихъ, онъ запоминаетъ очень многое, онѣ врѣзываются въ его памяти, что можетъ быть чрезвычайно полезно для него, когда уже онъ начнетъ серьезно изучать географію. Конечно, при картинкахъ необходимы объясненія, и должно, чтобъ они были добросовѣстны и удобопонятны для ребенка.
Дѣти вообще любятъ разсказы, сильно поражающія ихъ воображеніе. Я думаю, многіе взрослые до сихъ-поръ — если не совершенно ясно, то, по крайней мѣрѣ, смутно — помнятъ тѣ сказки, которыя въ дѣтствѣ они слышали отъ нянекъ. Не лучше-ли же вмѣсто того, чтобъ набивать голову ребенку пустыми сказками, изъ которыхъ онъ не можетъ извлечь никакой пользы, передавать ему въ видѣ легкихъ разсказовъ полезныя свѣденія? Это тѣнь желательнѣе было бы, что сказки иногда приносятъ даже положительный вредъ. Онѣ разстраиваютъ воображеніе и дѣлаютъ дѣтей пугливыми.
Наслушавшись страшныхъ сказокъ, дитя начинаетъ бояться одиночества и темноты. Отучить отъ этого можно и должно; но въ этомъ случаѣ, какъ и вообще съ дѣтьми, надо поступать очень осторожно. Строгостью и насмѣшками можно сдѣлать большой вредъ: ребенокъ въ душѣ не перестанетъ бояться, а только будетъ скрывать свой страхъ, и наврядъ ли это усиліе надъ собой, и усиліе принужденное — можетъ быть для него полезно. Должно отучать отъ этого дѣтей понемногу, и, если возможно, такъ, чтобъ они и не замѣчали этого. Напримѣръ, въ сумерки начать какую-нибудь интересную игру, и еще лучше какой-нибудь интересный разсказъ: ребенокъ заслушается и забудетъ, что темно; такимъ образомъ, мало по малу пріучая его къ потемкамъ, можно совершенно отучить отъ страха.
Дѣти любитъ все поэтическое, и кромѣ того мальчики въ особенности любятъ воинственные разсказы. Нее это можно найти въ исторіи гражданской и священной, а поэтическаго много можно найти и въ другихъ наукахъ.
Дѣти съ удовольствіемъ выслушаютъ нѣсколько разъ одну и ту же исторію, и такимъ образомъ, не учась, могутъ выучиться очень многому. Но конечно, для того, чтобъ разсказъ заинтересовалъ ребенка, должно, чтобъ разсказъ этотъ былъ принаровленъ къ его понятіямъ и даже къ его вкусамъ.
Кромѣ того, полезно также дѣлать ботаническія экскурсіи и тому подобное, и всегда должно объяснять имъ, все что они видятъ.
Наконецъ, настаетъ пора серьезнаго ученія, то есть надо приняться за азбуку. Ребенку гораздо легче начать учиться но русски, чѣмъ на иностранномъ языкѣ: во первыхъ, самый языкъ уже ему хорошо знакомъ, а во вторыхъ, и правописаніе русское легко — всѣ буквы выговариваются; между тѣмъ, какъ напримѣръ на французскомъ языкѣ произношеніе многихъ словъ условно. Буквы ребенокъ можетъ выучить тутъ даже безъ азбуки, въ особенности въ тѣхъ домахъ, гдѣ много книгъ и афишекъ. Склады отнимаютъ много времени, надоѣдаютъ дѣтямъ и утомляютъ ихъ, да притомъ же и безъ нихъ можно выучиться читать. Самое лучшее, когда ребенокъ уже знаетъ буквы, прямо начинать читать слова. Это для ребенка довольно трудно: сложитъ онъ безъ ошибки, а слова цѣлаго прочитать не можетъ; для этого должно давать читать сначала знакомыя слова; но когда эта трудность побѣждена, то ребенокъ но настоящему уже умѣетъ читать, и чтобы читать совершенно бѣгло, нуженъ только одинъ навыкъ.
Какъ скоро дитя умѣетъ уже читать, то должно позаботиться о томъ, какую книгу дать ему для чтенія. Тутъ также должно наблюдать два условія: во первыхъ, книга должна быть четко напечатана, а во вторыхъ, чтобъ въ ней было сколь возможно меньше опечатокъ, и чтобъ содержаніе книги было понятно и полезно; такимъ образомъ ребенокъ, учась читать, въ то же время учится и еще многому. Чтобы знать, понялъ ли ребенокъ то, что прочелъ, надо заставить его пересказать прочитаное: иногда дитя и поняло и помнитъ, да не можетъ передать; въ этомъ случаѣ можно читать ему вопросами. Такимъ образомъ, отвѣчая на заданные вопросы, ребенокъ заучиваетъ то, что прочелъ. Должно также пріучить ребенка къ тому, чтобъ онъ спрашивалъ о значеніи тѣхъ словъ, которыхъ онъ не понимаетъ; конечно, всегда надо давать ему объясненіе на его вопросъ, но бываютъ случаи, когда полезнѣе не отвѣчать ему, именно — когда ребенокъ дѣлаетъ вопросъ, не дочитавши фразы: нужно, чтобъ онъ дочиталъ, и такимъ образомъ нашелъ бы самъ объясненіе. Разумѣется, тутъ дѣло идетъ о такихъ фразахъ, гдѣ вторая половина объясняетъ первую.
Какъ только дитя начинаетъ читать и даже прежде, надо дать ему въ руки и глобусъ, и географическія карты; такъ напримѣръ дѣти читаютъ о какомъ-нибудь животномъ, растеніи или народѣ, и если сказано, гдѣ такой народъ живетъ, или водится такое-то животное или растеніе, то и должно сейчасъ же ему показать его на картѣ или еще лучше на глобусѣ, потому что глобусъ имѣетъ передъ картой то важное преимущество, что даетъ ребенку понятіе о наружномъ видѣ земли. Такимъ образомъ дитя, часто глядя на глобусъ, еще не учась географіи, получаетъ много географическихъ свѣденіи.
Въ ясный вечеръ, когда небо усыпано блестящими звѣздами, дитя съ величайшимъ удовольствіемъ возьметъ урокъ астрономіи, вовсе даже и не подозрѣвая, что учится, — если ему разскажутъ объ этихъ звѣздахъ, такъ, чтобъ онъ могъ понять.
Конечно, все это не легко для воспитателя, но что же дѣлать: спѣтъ такъ устроенъ, что безъ труда ничего не дается. Воспитаніе дѣтей — занятіе въ высшей степени важное, многосложное и трудное, но за то и самое полезное, потому что, смотря по тому, какъ мы ведемъ дѣтей, мы такое же готовимъ и будущее поколѣніе; а я думаю, что желаніе всякаго благомыслящаго человѣка, чтобъ это будущее поколѣніе было сколь возможно образовано, честно и счастливо.